Текст книги "Мне запретили тебя любить (СИ)"

Автор книги: Кира Владова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22

Кирилл

Больное горло – жесть! Ни глотать, ни говорить нормально не могу. И я не на прогулке с Мией простудился, а ночью напился ледяного морса. Уснуть долго не мог, все думал о том, настоящие мои чувства или нет. Вспоминал, как целовал Мию – и меня каждый раз кидало в жар… с отягощающими последствиями. Вот поэтому я сначала холодным душем лечился, а после морсом из холодильника.

Придурок! Совсем забыл, что у меня и иммунитета сейчас никакого. В итоге проснулся уже с температурой и воспаленными миндалинами.

Так жаль! У нас с Мией мало времени до приезда моего отца. Не сомневаюсь, что он примчится, как только дядя сообщит ему новость. А потом…

Мне трудно представить, что будет потом. Но я уверен, что не смогу жить без Мии, а она – без меня. И так же уверен в том, что родители не одобрят мой выбор.

Проще написать Мие, но я хочу услышать ее голос, поэтому звоню. Она уже добралась до школы и, наверное, ждет меня. Собираюсь попросить ее пропустить тренировку и поболтать со мной до начала уроков, но Мия отвечает как-то сухо. И сразу отрубает связь.

Странно. Мы же… вроде бы поладили…

Телефон звонит не вовремя. Татьяна Петровна зашла ко мне с лекарством, и разговаривать при ней с Мией я, конечно же, не смогу. Все же смотрю украдкой на экран. Но это не Мия, а Кит.

– Да, – отвечаю я сиплым голосом.

– Кай, ты где? – спрашивает он.

– Дома. Сегодня не приду. Заболел, – сообщаю я. – А что?

Чую уже, что-то случилось.

– В общем… – Кит тяжело вздыхает, и по коже бегут мурашки величиной с кулак. – Акула проследила, где ты живешь, и увидела там Белку, узнала, кто она. Бомбануло многих. И сейчас они устроили расправу. Я подумал, тебе не все равно. Но если ты болен…

Мне трудно дышать. Глотаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, но он не поступает в легкие. Перед глазами кровавый туман.

«Ты сможешь меня защитить?»

Какой же я идиот!

– Кит… Ты слышишь?! Кит!

– Да.

– Сделай что-нибудь. Останови их. Умоляю! Я уже бегу. Я скоро буду!

Мечусь по комнате в поисках одежды, роняю стул, бросаю вещи из шкафа на пол.

– Кирилл, что происходит? – спрашивает Татьяна Петровна. – Что с тобой?

Я и забыл, что она здесь.

– Мне нужно в школу. Срочно.

– Это невозможно. Ты болен. У тебя температура!

– Уйдите с дороги! – рычу я, так как она встала в дверях. – Прочь!

– Я дяде позвоню! – кричит она мне вслед.

Без разницы. Пусть делает, что хочет.

Выскакиваю из дома. Вызвать такси? Это долго! Знаю, что у дяди, в подземном гараже, стоит байк. Он обещал подарить мне его, когда получу права. И я знаю, где ключи.

Мия, мой бельчонок, держись! Я убью всех, кто коснется тебя хотя бы пальцем!

Мне везет – в баке есть топливо, и мотор заводится с первого раза. Лечу в школу кратчайшим путем, нарушая правила. Плевать! Лишь бы не остановили раньше, чем я доберусь до места.

Дуракам везет. На чистом адреналине добираюсь до школы, бросаю байк во дворе, бегу в женскую раздевалку. Кит уже сообщил мне, что эти уроды там. Чтобы не столкнуться ни с кем из учителей, сразу ныряю в боковой коридор, на черную лестницу.

Мия, девочка моя…

После выходки Клео прошло уже достаточно много времени. Знаю, что не восстановился полностью, но от злости и ярости, от страха за мою девочку, срываюсь – и прибегаю к запрещенному приему. Я вызываю свой тотем.

К сожалению, это не грозный зверь. Один вид волка или медведя напугал бы отморозков. Но мой кот только на первый взгляд милый и пушистый. Когти, зубы и быстрая реакция – вот мое оружие.

Врываюсь в раздевалку… И ничего. Здесь уже никого нет! Хватаю телефон, чтобы набрать Киту. И слышу приглушенные всхлипывания, только благодаря коту. У кошачьих чуткий слух.

– Мия?

Прислушиваюсь, но всхлипывания стихают. Кот находит ее по дыханию. И исчезает, чтобы не напугать.

Мия спряталась в кладовке за душевой. Здесь хранятся старые ведра, тряпки и швабры. И еще какой-то мусор. Неважно!

– Бельчонок, – шепчу я. – Не бойся, это я, Кай.

– Уходи, – отвечает она сиплым голосом. – Оставь меня!

Осторожно извлекаю Мию из-под вороха каких-то тряпок. Цела. Только плачет так, что не может остановиться.

– Что они сделали? Что? Скажи! – допытываюсь я, обнимая мою малышку. – Ты в порядке? Сильно испугалась? Прости. Пожалуйста, прости…

Мия ничего не говорит, только мотает головой и прижимается ко мне, обеими руками вцепившись в свитер.

«Ты сумеешь меня защитить?»

Не сумел. Не смог. Опоздал. Чувствую, что Акула успела сделать что-то ужасное. Грязное. Мерзкое.

И желание убивать не исчезло.

Постепенно Мия успокаивается, но так и не хочет говорить, что произошло.

– Ладно, неважно, – вздыхаю я. – Просто скажи, кто. Акула, Королева. Кто еще? Я накажу их всех.

– Нет, Кай! Нет! – Она трясется от страха, и пальцы, сжимающие свитер, белеют от напряжения. – Нет! Не смей!

– Но почему? – Я успокаивающе глажу ее по спине. – Не бойся. Теперь тебя никто не обидит.

– У них видео, – шепчет Мия. – Я не вынесу, если это увидят. Я умру… от позора. Кай, не говори никому! Умоляю. Ничего не делай. Не надо. Пожалуйста…

Что важнее, покарать негодяев или успокоить любимую девушку? И то, и другое. Что бы они не сделали, я не оставлю это безнаказанным. Но сначала – Мия. Не выдержу, если она опять заплачет.

Телефон разрывается. Смотрю на экран. Дядя? Началось…

Сбрасываю. Набираю номер Кита.

– Я нашел Мию. Спасибо, что помог. Я заберу ее. Плевать. Разборки будут, но не сейчас. Я этого так не оставлю.

Снова дядя. Опять сбрасываю и выключаю трубу.

– Пойдем, бельчонок.

– Куда?

– Домой. Или туда, куда захочешь.

– Не могу, – стонет Мия. – Мне надо на урок.

– Забей. Один день ничего не решит.

– Мне надо, – упрямится она. – Они подумают, что я испугалась и сбежала. Я должна… доучиться…

– Никому ты ничего не должна, слышишь? – Беру в ладони ее заплаканное лицо, покрываю поцелуями. – Ни матери, ни моему дяде. Это твоя жизнь. И если тебе плохо и больно, ты не должна терпеть. Это они заставили тебя лгать. Пойдем.

Я увожу ее из раздевалки тем же путем, что пришел, избегая ненужных встреч. Куртка Мии остается в гардеробе, и я накидываю ей на плечи свою.

– Зачем? – протестует она. – Ты же болен. Кай, почему ты вообще здесь? У тебя же температура!

Очнулась. Я забыл о болезни. Расплачиваться за все буду потом. За побег, за угнанный байк… Его я бросаю во дворе. Второй раз не повезет, да и нет у меня другого шлема, чтобы везти Мию.

– Куда хочешь? – спрашиваю я на улице. – В какое-нибудь тихое место?

– Домой, – вздыхает Мия.

– Зачем обманываешь? Не хочешь ты домой.

– Не хочу, – соглашается она. – Но ты без куртки. И ты болен. Не надо, Кай. Они все равно все узнают. Будет только хуже. Вызови такси, поедем домой.

Они – ее мать и мой дядя. И, наверняка, мои родители. Но почему Мия должна прятаться и скрывать, что ее обидели? Она ни в чем не виновата! Нужно было думать, когда определяли ее в эту школу!

– Все будет хорошо, – говорю я, крепко сжимая руку Мии. – Пожалуйста, поверь мне. Больше тебя никто не обидит.

Глава 23

Мия

Мне никогда не забыть ни адской боли, ни издевательского смеха одноклассников. Били недолго. Сквозь гул в ушах я слышала, как Гоблин произнес:

– Хватит!

– Я только начала! – возмутилась Акула.

– Достаточно, Софа, – поддержал его и Скелет. – Мы договаривались проучить ее, а не избивать. Видос есть, жаловаться из-за пары синяков она не будет. Всё.

Кажется, Акула все же пыталась снова меня ударить, но мальчишки ей не позволили.

Сволочи! Мерзавцы! Паразиты! Возомнили себя судиями, но очкуют, что влетит за беспредел. Ненавижу!

А еще я была уверена, что никогда не выберусь из кладовки, куда спряталась, когда все ушли. Так и умру там, погребенная под ворохом тряпок – несчастная и униженная. Моя жизнь поделилась на «до» и «после», и жгучий стыд, смешанный с ненавистью и болью, заполнил каждую клеточку моего тела.

Но Кирилл меня нашел. Мой Кай, источник моих бед. И единственный, кто мог обнять меня и утешить.

Увы, но Скелет прав, жаловаться я не стану. Даже Каю я не могу сказать, что со мной сделали. Это так стыдно! Взрослые… Они не поймут. Может, и не поверят. А если вступятся за меня, одноклассники выложат в сеть видео порки. Я не уверена, что переживу такой позор.

– Нам надо что-то придумать, – говорю я, пока мы с Каем ждем такси. – Как-то объяснить мой прогул.

Он смотрит на меня мрачно.

– Опять хочешь солгать, бельчонок?

– Предлагаешь сказать правду? – морщусь я. – Ок, давай. Мама устроит скандал, будет настаивать на том, чтобы их наказали. Начнутся разборки. Родители отмажут своих деток, меня выставят виновной, а после видосик с моим наказанием завирусится. Ты этого хочешь?

– Если есть видео, оно может стать доказательством…

– Замолчи… – прошу я, едва не теряя сознание. – Я не переживу последствий. Не переживу, понимаешь?! Если ты увидишь это видео, я не смогу смотреть тебе в глаза!

Кай опять обнимает меня, и боль потихоньку отступает. Сидеть некомфортно, но терпимо. В такси мы оба молчим.

Может, мне удастся убедить маму не поднимать шум? Если переключить ее внимание на Кирилла… Сказать, что мы встречаемся…

Да, но еще есть Леонид Сергеевич. И я нарушила одно из его условий…

– Мы куда едем? – спохватываюсь я, замечая, что такси минует нужный поворот. – Кай, куда?

– В одно местечко, – говорит он сдержанно. – Не кипишуй, бельчонок. Все будет хорошо. – И добавляет строго: – И не заводи песню о температуре, ок? Можешь пощупать, ее нет.

Я не верю, кладу ладонь на его лоб. Правда, холодный.

– Это лекарство, наверное. Ты пил жаропонижающее?

– Все в порядке, – говорит Кай. – Доверься мне.

Машина останавливается возле торгового центра где-то на окраине города. Кай берет меня за руку и ведет внутрь, быстро проходит мимо магазинчиков и бутиков. И останавливается там, где продают верхнюю одежду.

– Ты с ума сошел? – шепчу я растерянно – Зачем?

– Купим тебе что-нибудь теплое, – сообщает он. – Чтобы ты не переживала, что отжала у меня куртку. Мия, ну расслабься, а? Просто получай удовольствие.

У него, похоже, своеобразное представление о том, что нравится девушкам. Наверное, это потому что он вырос среди богатых. Если у мамы плохое настроение, она покупает себе новую шубку? Для меня трата денег – стресс. Я их не заработала! Я попадаю в зависимость от того, кто делает мне подарки.

И все же…

Я честно пытаюсь расслабиться и получать удовольствие. Ведь это Кай, ему ничего от меня не надо. Он искренен в своих чувствах, и ему, должно быть, приятно, покупать мне куртку. Я могу притвориться – временно – что я такая же, как его знакомые девушки. Попробую жить в моменте, не думая о последствиях.

И это сработало. Стоило «отключить» внутреннего стража, нашептывающего на ухо до оскомины надоевшее: «За все надо платить», и стало чуть легче. Оказалось, что принарядиться в модное и уютное хочется даже такой, как я. Благодаря Полли и Тефтельке я разбиралась в брендах и знала, что сейчас называют «писком», а что – из прошлогодних коллекций.

Кай настаивает на белом, я не возражаю. И вскоре красуюсь перед зеркалом в модной курточке, легкой, как пух, но теплой и уютной. К ней нам подбирают шапку, шарф и перчатки.

– Тебе идет, – шепчет Кай, обнимая меня сзади. – Ты такая красивая!

Он точно слепой. Сегодня я без косметики, глаза опухшие, заплаканные, и на щеках красные пятна. Красавица, как же!

Но я благодарна Каю – и за подарок, и за добрые слова. На самом деле, сейчас он делает для меня кое-что очень важное – не дает раствориться во тьме. Она рядом, и я знаю, что она никуда не денется. Но здесь и сейчас мне легко и хорошо рядом с тем, кого я люблю.

Кай кормит меня завтраком, здесь же, в кафе. И заставляет выключить телефон, когда начинает названивать мама.

– Напиши, что с тобой все в порядке, – советует он. – И что вернешься вечером. А я дяде напишу, чтобы он полицию на уши не поставил. Пусть думают, что мы сбежали с уроков, чтобы провести день вместе.

– Ты болен, – напоминаю я. – Так нельзя.

– Тебе больнее, – возражает он. – А со мной все в порядке. Температуры нет. Я пью горячий чай, видишь?

– Будет скандал, – вздыхаю я.

– Плевать, – морщится он. – Твоя мать все равно скоро узнала бы. За тебя вот переживаю…

– Да ладно, ерунда.

– Не ерунда. Я вот не представляю, как переживу последствия, если она тебя ударит.

Смотрю на Кая удивленно. А ведь я многого о нем не знаю. Брови сошлись на переносице, взгляд хмурый, но решительный, губы плотно сжаты.

– Мама меня не бьет. Только грозится. Кричит, это бывает. Но она всегда за меня, понимаешь?

– Она против нас, – напоминает Кай.

– Она боится, что мне будет больно, – объясняю я. – И что из-за связи с тобой Леонид Сергеевич не оплатит мое обучение. Кай, я верю, что ты не такой, но… твои родители… они же не будут рады…

– Забей, – просит он. – И забудь. Я все улажу. Здесь есть зал с игровыми автоматами. Поиграем?

– Э-э… Если честно, я не умею…

– Отлично! Я тебя научу!

И время опять летит незаметно. Кай умело защищает меня от тьмы. Рядом с ним я почти счастлива. Почти… Забыть о том, что ждет впереди, не получается. Удастся ли выкрутиться? Как мама отреагирует на признание? А Леонид Сергеевич? Как вернуться в школу? А если мама захочет уехать? А если… если…

Я пытаюсь забыть. Мы играем в настольный футбол, стреляем по мишеням, устраиваем гонки на автомобилях. Но больше всего я радуюсь, когда Каю удается выудить из автомата с игрушками забавного котенка.

– Ну вот, – ворчит Кай. – Бельчат нет.

– И не надо, – отвечаю я. – Мне котики нравятся. Они милые.

Он отчего-то фыркает и отводит взгляд.

Увы, все хорошее заканчивается, и этот день – не исключение. Начался он ужасно, и завершится, скорее всего, так же. И все же Каю удалось заполнить его светом и теплом. Этого я тоже никогда не забуду.

Мы возвращаемся домой, держась за руки. Издалека видно, что на обоих этажах горит свет. Я невольно ежусь, представляя, что сейчас начнется. Кай крепче сжимает мою руку. Чувствую, что и он напряжен. Мы договорились не говорить взрослым о том, что случилось в школе. Каю это не нравится, но он согласился солгать, ради меня.

Нас встречают. На крыльце моя мама, Леонид Сергеевич и незнакомый мне мужчина, похожий на Кая. Вернее, наоборот, это Кай на него похож. Нет никаких сомнений, что они – отец и сын.

Кай замедляет шаг и останавливается, не дойдя пару шагов до крыльца. И я вместе с ним. Свет фонаря искажает цвета, но мне кажется, что Кай побледнел, увидев отца.

– Мия! – Мама всплескивает руками и спешит мне навстречу. – Мия, поросенок ты эдакий! Разве так можно?!

Кай тут же задвигает меня за спину. А я не успеваю ничего сказать, потому что вместе с мамой с крыльца спускается и его отец.

– Привет, пап, – хрипло выдыхает Кай.

И я вздрагиваю всем телом, потому что вместо ответа слышу звук пощечины.

Глава 24

Кирилл

Чего-то такого я ожидал. И, несмотря на то, что внутри все клокочет от обиды, молчу, не отводя взгляд. Отец в бешенстве, и я его… понимаю. Знаю, что виноват. Побег, байк, сознательный игнор весь день – серьезный залет. Вот только девочку мою я в обиду не дам. Никогда. Никому.

Мия испуганно пищит у меня за спиной. И поддержка приходит, откуда не ждал.

– Александр Сергеевич, зачем вы так?! – сердито восклицает мама Мии. – Выслушайте его сначала! И, вообще, он болен!

Капец как странно. То есть, родную дочь она лупит, а хозяйского сына защищает?

– Как-нибудь без вас разберусь, Татьяна Петровна, – цедит сквозь зубы отец. – Марш в дом! Оба! Вот же… деточки…

«Оба» – это я и Мия. Она уже повисла у меня на шее, жалеет. Глупышка…

– Все норм, – говорю я ей шепотом. – Ничего не бойся.

– Дурак, – отвечает она тихо. – Я за тебя переживаю!

А в глазах уже стоят слезы.

– Я знаю, что натворил, и я за это отвечу. А ты ни в чем не виновата, запомни.

Целую ее в кончик носа, воспользовавшись тем, что взрослые ушли вперед, оставив нас в прихожей, помогаю разуться и, взяв за руку, веду в гостиную.

– Мия, пойдем.

Татьяна Петровна пытается увести дочь, но я опять задвигаю ее за спину и отрицательно качаю головой. Нет, никаких разборок по отдельности. Надо только помнить, что Татьяна Петровна не в курсе наших… э-э… семейных особенностей. То есть, что такое истинная пара, она не поймет.

– Татьяна, оставь, – вздыхает дядя. – Все уже… вышло из-под контроля. Они не маленькие дети. Пусть несут ответственность за свои решения.

– Я беру ответственность за Мию, – говорю я хрипло. Хочется, чтобы голос звучал твердо и решительно, но он осип из-за простуды. И, если честно, действие жаропонижающего давно закончилось. – Это я заставил ее прогулять занятия, чтобы провести день вместе. Мне отвечать. Она ни в чем не виновата. Учится она хорошо, один прогул не повлияет на оценки.

– Кай… – Мия дергает меня за рукав. – Кай, ты не…

«Замолчи, – прошу я ее одними губами. – Не спорь».

Татьяна Петровна стоит с каменным лицом у дверей. Отец устроился в кресле, но спина напряжена, а пальцы выстукивают дробь на подлокотнике. Дядя отошел к окну, в тень.

– Дядя Лёня… – Откашливаюсь прежде, чем начать каяться. – Прошу прощения за то, что взял байк без спроса. И бросил его у школы. Готов понести наказание.

Отец фыркает и закатывает глаза.

– Я тебя услышал, Кирилл, – негромко говорит дядя. – Разберемся.

– Папа, и ты прости, пожалуйста. Я исчез, хотя знал, что нас ищут.

– Надеюсь, у тебя была веская причина так поступить.

«Да, папа, была. Если бы пришлось повторить, я поступил бы так же».

Увы, я обещал Мие, что не скажу о том, что случилось в школе.

– Навряд ли ты сочтешь ее веской. Но мне действительно жаль, что вам пришлось волноваться.

Он кривит губы, но все же кивает. Навряд ли его устроило такое объяснение, но пока Мия здесь, не будет докапываться до истины.

– Мама, Леонид Сергеевич, простите, – подает голос и Мия. – Я помню, что нельзя, но… но… это выше моих сил. Я люблю Кирилла.

Кажется, это признание потрясло только меня. Да и то, потому что я не ожидал, что Мия скажет об этом первой – вот так, открыто. Взрослые смотрят на нее хмуро, но как-то без удивления.

– А я люблю Мию, – произношу с вызовом. – Мы – пара.

Это звучит как-то по-детски, смешно. Однако на лицах присутствующих нет улыбок. Надеюсь, дядя успел рассказать папе, что это не блажь и не желание восполнить резерв за счет невинной девушки.

Тишина пугает. И с приступом головной боли справляться все сложнее. В висках стучит, к горлу подкатывает тошнота. Держусь из последних сил.

– Мы уедем. – Татьяна Петровна, бледная, как привидение, первая нарушает молчание. – Леонид Сергеевич, мы с Мией уедем. Простите…

Да черта с два! Как она не понимает…

– В этом нет необходимости, – отвечает ей отец. – Насильно разлучить их – не выход.

Значит, дядя все же рассказал!

– Но как же… – растерянно говорит Татьяна Петровна. – Мия не должна…

– Не должна – что? – резко перебивает ее отец. – Не должна любить моего сына? Почему? Чем он так плох?

– Разве он? – С нее вдруг слетает робость. – Я беспокоюсь о дочери! Эти отношения ни к чему хорошему не приведут! И пострадавшей в итоге окажется моя девочка!

– Хорошее – это свадьба? – уточняет отец. – Да, не все отношения ведут к свадьбе. И первая любовь редко бывает… крепкой. Но вам не кажется, что мы не вправе решать за детей, как им жить? Тем более, этим лбам уже по восемнадцать!

– Мие семнадцать, – возражает Татьяна Петровна.

– Кирилл?! – Отец бросает на меня гневный взгляд.

– Папа, нет, – отвечаю я. – И в мыслях не было. Разве любовь – это сразу секс?!

– Мне скоро исполнится восемнадцать, – шепчет Мия.

– Значит, так… – Отец решительно встает. – Никто никуда не уезжает. Все идут отдыхать. Татьяна Петровна, это, конечно, вам решать. Но я не срывал бы Мию с занятий, все же выпускной класс. Леонид, ты согласен?

– Да, конечно, – сухо отзывается дядя.

– И вы позволите Мие… встречаться с Кириллом? – потрясенно интересуется Татьяна Петровна.

– Да как бы… нашего разрешения никто не спрашивал, – криво усмехается отец. – Нас поставили перед фактом.

– Но если Мия пострадает…

– А вот это вы ему скажете. – Отец тычет пальцем в меня. – Но завтра, хорошо? Чую, сейчас не дойдет. Кирилл, до кровати доберешься?

Он заметил, что я едва стою на ногах. От озноба уже стучат зубы.

– Я помогу, – вызывается Мия. – Кай, обопрись на плечо.

– Сам, – отказываюсь я. – Иди, отдыхай. Все будет хорошо.

Пошатываясь, бреду к лестнице. Весь день прошел на адреналине, а сейчас накрыло. Но вроде бы… все в порядке? Мия до завтра не исчезнет. И мать ее защищает, значит, ругать сильно не будет.

Падаю на кровать, не раздеваясь.

– Кира, чем ты думал, а? Бестолочь!

Слышу голос отца сквозь гул в ушах.

– Пап, ну прости засранца…

Язык едва ворочается, и я не понимаю, произношу это вслух или мысленно. Отец помогает мне раздеться, накрывает одеялом. Чуть позже приносит питье, лекарство. И, согревшись, я проваливаюсь в сон.

Сплю я недолго. Просыпаюсь от телефонного звонка. Видимо, труба выпала из кармана штанов, и отец положил ее на стол. И когда я включить-то успел? Ах, да… В автобусе на обратном пути.

И кто это такой настойчивый?

Хм… А вдруг Мия?!

Чувствую я себя определенно лучше. Даже не верится, что с момента возвращения прошел всего час.

– Кай?! Ты там спишь, что ли? – спрашивает Кит.

– Ну… такое… – сиплю я. – Разболелся. А что?

– Я запись достал. Сейчас тебе перешлю. Только…

– Говори, – требую я.

Дышать опять больно.

– Эти уроды обещали не выкладывать запись в сеть, но она уже ходит по рукам. Понимаешь? И это треш. Я такого не простил бы. Знаешь, Мия многим нравится. За нее есть, кому заступиться.

– Скинь запись. Я перезвоню.

Ролик короткий. И страшный. В глазах темнеет, стоит представить, что пережила моя бедная девочка. Я убью их всех. И Акулу – первую.

Мне требуется время, чтобы отдышаться и кое-как взять себя в руки.

– Кит, когда?

– Сейчас. Но если ты не можешь…

– Где?!

– Они сейчас в кафе. Мы ждем их на улице.

– Они? Все?

– Да.

– Я сейчас приду.

Такое не прощают.