Текст книги "Мне запретили тебя любить (СИ)"

Автор книги: Кира Владова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Кирилл

Истинная, значит… И почему же это плохо? Во всех сказках найти истинную пару – великое счастье.

Вот именно, в сказках! У дяди с головой все в порядке?!

– Если Мия не ведьма, как она может быть моей истинной парой? – спрашиваю я.

– Похоже, ты в школе плохо учился, – вздыхает дядя. – Или легенды и мифы древних чародеев исключили из курса истории?

– Какой смысл в мифах?

– Молод ты еще. И глуп.

– Да что вы все молодостью тычете? – взрываюсь я. – Дядя Лёня, ты не был молодым? Прям родился мудрым и опытным? Вот и объясни мне, неучу, что такое истинная пара!

– Не хами, – просит дядя устало. – Объясню. Куда я денусь…

Мне становится неловко. Все же он не обязан со мной возиться.

Дядя Лёня согласился меня принять. Я обещал отцу, что проблем не будет. А в итоге…

Это мне надо уехать. Подальше от Мии, чтобы не портить ей жизнь. Подальше от дяди, чтобы не напрягать его своими трудностями.

– Кирилл, завязывай. – Дядя слегка повышает голос. – Я понимаю, что тебе сейчас нелегко. И, если ты не заметил, мы разговариваем, пытаемся разобраться в том, что происходит, вместе. Если бы я хотел отругать тебя или отправить к родителям, то уже сделал бы это.

Да, дядя еще и немножко эмпат. Он чувствует чужие эмоции, если они очень сильные. Видимо, я чересчур «громко» думал.

– Прости. Я не хотел, честно. Если можно как-то все уладить, чтобы Мия не уезжала… Я не понимаю, что со мной происходит, правда. Но я точно не собирался ею воспользоваться. Жаль, что ты не веришь…

– Да почему же? Верю, – кивает дядя.

– Тогда почему?!

Почему он заставил Мию поверить, что я подлец? Разве это справедливо? Я не хотел причинить вред бельчонку. По-настоящему – никогда!

– Кирилл, так будет лучше.

Ненавижу! Как же я ненавижу эти слова! Кому будет лучше? Почему взрослые так уверены, что знают это «лучше»? Почему они вмешиваются, решают за нас, заставляют поступать, так, как лучше им?

– Мне уже восемнадцать, – напоминаю я тихо, едва сдерживаясь. – Я все еще не могу решать сам, что для меня лучше? Это моя жизнь. Мои ошибки…

– Я говорю о Мие, Кирилл, – перебивает меня дядя. – Будет лучше, если она разочаруется в тебе сейчас. Да, ей больно, но она справится. И не забросит учебу. А если вы продолжите встречаться… Вы, молодые, живете сегодняшним днем. Но если ты можешь себе это позволить, то Мия – нет. Именно ей придется в будущем расплачиваться за вашу связь.

– Но почему? – шепчу я упрямо. – Из-за ее бедности? Мне плевать, чья она дочь.

– И в это охотно верю. Но плевать ли на это твоей матери?

Не в бровь, а в глаз. Мама повернута на чистоте крови, и после истории с Клео заявила, что выберет невестку сама. И близко не подпустит ко мне ни одну из ведьмочек-охотниц. А Мия даже не из наших.

– Задумался? – интересуется дядя. – Молодец. Заодно подумай о том, так ли сильны твои чувства, чтобы отказаться от семьи, если родители поставят тебя перед выбором. Хватит ли твоих чувств, чтобы жить самому, без отцовской поддержки. Сможешь ли ты заботиться о Мие так, как она этого заслуживает. И, наконец, представь, как больно ей будет, если ты не справишься и подчинишься воле родителей.

– А если справлюсь? Если мои чувства достаточно сильны? – Я смотрю на дядю с вызовом. – Если Мия – моя истинная пара?

– Истинная… – Дядя опять вздыхает и трет висок. – Если ты почувствовал в ней истинную, все еще хуже. Это не сказки, как ты, вероятно, считаешь. Просто случается такое редко. Очень редко. Скажи, что такое «истинная пара» в твоем понимании?

– Это когда предназначены друг для друга, – вспоминаю я. – Когда жить врозь невозможно. Когда любишь только одного – и навсегда.

– Никогда не задумывался, для чего все это?

– Нет…

– Для размножения, Кирилл.

– Чего?! – Вытаращиваю глаза, не веря собственным ушам.

– Для получения здорового потомства с сильным магическим даром, – припечатывает дядя. – Грубо говоря, тебя влечет к Мие, потому что она – идеальная мать для твоих детей. Прости, Кирилл, но это так. Если не веришь мне…

Дальше я не слышу, теряю нить разговора. В ушах – гул, перед глазами – тьма. Дети? Какие дети! А как же чувства? Любовь? Как же…

Выходит, всего этого нет? И все наши симпатии – чистая биология?!

– Кирилл, ты меня слышишь? Кирилл!

– Не… – отвечаю честно, мотнув головой. – Не слышал. Повтори…

– Говорю, влечение пройдет, как только Мия родит от тебя ребенка. Ты все еще хочешь испортить ей жизнь?

Глупости. Я никогда этого не хотел. Не представлял, что все… так сложно. Но… ребенок от Мии? Да почему бы и нет! Только не сейчас, конечно. Позже.

– Но ведь она не ведьма? – спрашиваю я, облизав пересохшие губы.

– Так бывает. Возможно, кто-то из ее предков…

– И что же делать? Что теперь делать?

– Хороший вопрос, – усмехается дядя. – Если вы – истинная пара, и почувствовали друг друга, то разлука не поможет.

– Ты говоришь… если? То есть, это не точно?

Голова идет кругом, но я пытаюсь рассуждать трезво. Не можешь победить – возглавь. Если Мия – моя истинная, то это аргумент даже для мамы. Она не посмеет возражать. Но отчего-то меня мутит от мысли, что мои чувства – не настоящие.

– Не точно, – соглашается дядя. – Чувства должны быть взаимными и сильными. Вы же оба упираетесь, утверждая, что ничего необычного не происходит.

– Меня клинит на Мие, – признаюсь я. – Если ты отправишь ее в интернат, я сбегу из дома и отправлюсь следом. Я должен видеть ее каждый день.

– А она? Она чувствует то же самое?

– Мия признавалась мне в чувствах.

– Кирилл, я должен рассказать обо всем твоим родителям.

– Дядя, нет!

– Иначе нельзя, Кир. Я не могу… взять на себя такую ответственность. Откровенно говоря, не имею права.

С удивлением замечаю, что дядя, спокойный внешне, сильно нервничает. Его выдают руки. Он просто не знает, куда их девать! То трет висок, то теребит мочку уха, то крутит пуговицу на рубашке, то поправляет манжету. И почему-то мне кажется, что это не переживания за меня или Мию. Как будто наша с ней история напомнила дяде о чем-то личном.

– Что бы ты сделал, если бы я был твоим сыном, дядь Лёнь?

Мне совсем не хочется его провоцировать. Это любопытство, и только.

– Оставил бы все, как есть, – выдыхает он. – От судьбы не уйдешь. И в чем-то вы, молодые, правы. Это ваша жизнь. Это ваши ошибки. Но я не уверен, что твой отец поступит так же.

– Спасибо, – говорю я искренне. – Могу я попросить оставить все, как есть? Не запрещай мне общаться с Мией. Клянусь, я не причиню ей зла.

– День, максимум два. Тебе хватит времени, чтобы со всем разобраться?

– Нет, конечно. Просто… понимаешь…

Я не хочу, чтобы Мия считала меня подлецом. Даже если у нас ничего не получится, не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь она думала, что я хотел ее использовать.

– Понимаю, – кивает дядя. – Я и Мие ничего не запрещал. Присмотри за ней в школе, хорошо? Волнуюсь из-за того, что пришлось ей все рассказать. И иди ужинать без меня. Скажи Татьяне Петровне, что у меня разболелась голова. Пусть приготовит травяной чай, она знает.

В воскресенье время тянется бесконечно долго. Мия не выходит из комнаты, дядя – тоже. Я пытаюсь заниматься, но ничего не лезет в голову. До одури хочется увидеть Мию, поговорить с ней… Но пока мы дома, об этом не может быть и речи.

И телефон молчит. Похоже, дядя еще ничего не рассказал родителям, иначе мама уже вынесла бы мне мозги, а отец велел бы собирать чемодан.

Написать Мие? Бесполезно. Она не ответит. Она и разговаривать со мной не захочет.

Стук в дверь я услышал чудом, в паузе между саундтреками. Музыка в наушниках грохочет на пределе.

– Да! – отзываюсь я, все еще оглушенный хард-роком. – Чего, дядь Лёнь?

Уверен, что это он, но дверь медленно открывается, и на пороге я вижу Мию.

– Привет, – произносит она. И смотрит с вызовом. – Прогуляемся? Надо поговорить.

Глава 20

Мия

«От судьбы не убежишь, – как-то сказала мне мама. – Она тебя и за печкой найдет». Не помню, о чем мы тогда разговаривали, но фраза запомнилась. Я считала ее глупой. Возможно, раньше, во времена тех самых печек, девушки не пытались как-то повлиять на свою жизнь. И замуж выходили за тех, кого им сосватают, и не могли выбрать профессию. Сейчас всё не так! Леонид Сергеевич оплачивал мою учебу, но чем заниматься, я решала сама. И отношений с парнями избегала по собственному желанию.

Как же я ошибалась! Оказалось, судьба – не пустой звук…

Вчера, после того, как Кирилл ушел, Леонид Сергеевич больше о нем не говорил. Успокаивал меня, рассказывал, чем занимается, что изучает. Объяснял, почему выбрал меня, почему на свой страх и риск посвятил в тайну. Просил ничего не бояться и обещал защиту.

А я думала о Кирилле. О том, как он себя вел. О нашем первом поцелуе. О шантаже и о заботе. И о том, что мне теперь делать.

Кирилл обиделся, я это заметила. Если быть объективной, самое плохое, что я от него терпела – насмешки. Когда он переходил черту, как с тем диалогом на английском языке, сам же и исправлял свои косяки. Полли мне позже рассказала, что Кай уломал Дину исправить оценки. А я сделала вид, что ничего не знаю.

Но если Кирилл не собирался использовать меня, как источник силы, то все равно… использовал. Только с другой целью. Я не рассказала об этом Леониду Сергеевичу. Пусть Кирилл сам признается, если захочет.

Мне и так стыдно. Леонид Сергеевич уверен, что я его не подведу. А я…

Я превратилась в лгунью из-за страха быть не такой, как все.

Если бы мама не уехала в магазин вместе с Леонидом Сергеевичем, я, конечно, дождалась бы понедельника. Но когда он попросил ее помочь купить кое-какие вещи, обрадовалась. Разговор с Кириллом можно не откладывать. Лучше выяснить все сейчас, когда нам никто не помешает.

А Кирилл тоже обрадовался, увидев меня. Сперва, конечно, обалдел, но я заметила, как потеплел его взгляд.

– Уверена, что прогулка необходима? – Кирилл мнется на крыльце, поглядывая на серое небо. – Дома же нет никого.

– Я не знаю, надолго ли они уехали, – отвечаю я, сбегая по ступенькам. – Если вернутся и застанут нас вместе… Короче, сам знаешь, что будет.

– Ну да, – кисло соглашается он. – А если увидят на улице?

– Не увидят, – обещаю я. – Там, куда мы идем, нет проезжей дороги. Они на машине уехали.

Кирилла можно понять. Погода – отстой. Мрачное небо, ледяной ветер. И, кажется, вот-вот пойдет снег. Но я не хочу разговаривать дома. Теперь мне кажется, что Леонид Сергеевич постоянно наблюдает за мной. Он чародей. Как оказалось…

Мы идем по улице, ведущей к реке. Давненько я не гуляла вдоль берега, все времени нет. Об этой тропинке мало кто знает, только местные, из поселка.

– Тебе вчера сильно влетело? – спрашивает Кирилл.

– Вообще не влетело, – отвечаю я. – Леонид Сергеевич о работе рассказывал, а мама промолчала, потому что мы вместе вернулись.

– Как ты… вообще? Ну, после…

Переживает? Смотрю на него с интересом и не могу сдержать улыбку.

– А ты как думаешь? И прикольно, и странно. Но я как-то быстро поверила, что это правда. Может, потому что твой дядя всегда был для меня волшебником.

– В смысле?

Кирилл, и правда, не понимает. Откуда ему знать, каково это, быть дочерью служанки.

– Леонид Сергеевич меня с детства опекает, – объясняю я. – Всегда дарил что-нибудь на день рождения и на Рождество. Из командировок подарки привозил. Как волшебник. И маме не позволял на меня кричать. Она при нем всегда тихо себя ведет. Не замечал?

Кирилл сосредоточенно кивает… и пытается взять меня за руку.

– Не надо, – прошу я. – Сейчас никто не видит. Зачем?

Он вспыхивает и вскидывает голову.

– Ты не веришь, что я не хотел этого делать? Не веришь…

– Верю. Но я же не нравлюсь тебе… Кай. Ты меня просто используешь.

Не знаю, почему вспомнила прозвище Кирилла. Оно ему нравится или нет? Никогда не задумывалась. Может, оно ему ближе имени? Такое тоже бывает.

– А если нет? – спрашивает он. И смотрит с вызовом. – Если нравишься?

– «Если», – фыркаю я. – Зачем рассуждать о том, чего нет? И вообще, я тебя не для этого позвала.

У реки еще холоднее. До другого берега метров двести, и за лугом начинаются поля. То есть, ветра гуляют посильнее, чем в поселке. Я одета тепло, но все же начинаю мерзнуть.

– Мия, ты мне нравишься, – говорит Кирилл.

И смотрит так, что меня бросает в жар. Кожа начинает гореть, как будто меня опустили в кипяток.

– Неужели ты не поняла… по поцелую? – спрашивает он едва слышно.

– Как же наш договор?

Смешно, но в чародеев я поверила быстрее, чем в искренность его слов.

– Мне запретили тебя любить. Вот я и придумал… способ… – Во взгляде Кирилла появляется отчаяние. – Чтобы быть рядом.

Ему удается меня удивить. Я вдруг понимаю, что хотела услышать именно такое признание. И от этого поверить в него еще сложнее.

Чудес не бывает. Вчера я окончательно в этом убедилась. Есть необъяснимые явления, которые ошибочно можно принять за чудеса. Но и они подчиняются каким-то законам.

– Ну… если я тебе нравлюсь… – С трудом подбираю слова, но все же произношу то, что хочу. – Тогда тебе будет легче.

– Легче – что? – хмурится Кирилл. – Забыть тебя?

– Переспать со мной.

Теперь ничья. «Один – один». Он таращится на меня, как на ненормальную, приоткрыв рот.

– Это выход, – спешу объяснить я. – Ты вылечишься и вернешься домой, продолжишь учебу в своей школе. Разве плохо?

– Отвратительно, – выдыхает он, приходя в себя. – Мия, как ты могла такое предложить?!

– Ты же сказал, я тебе нравлюсь, – говорю я угрюмо, отворачиваясь к реке. – Что не так?

– Все не так! – кричит он. – Все! Ты хочешь пожертвовать собой! Ради дяди, да? В благодарность за то, что он тебе помогает? А он сказал, что будет с тобой… после?!

– Ты же не умер, – бормочу я. – И я выживу.

– Выживешь… – Теперь он почти шепчет. – И будешь долго болеть без причины…

– Пустяки. Зато ты поправишься.

И уберешься из моей жизни. Кай, как ты не понимаешь! Любовь между нами под запретом. У нас нет будущего. Все, что я могу сделать – прекратить мучения. Да я с радостью тебе отдамся! Лучше тебе, ведь ты мне… нравишься…

Даже находясь рядом с тобой, я чувствую себя счастливой. Пусть это обман, пусть мои фантазии… Но что плохого в том, что ты вылечишься, а у меня останутся приятные воспоминания? Почему-то я верю, что ты будешь самым нежным и заботливым…

– Мия, бельчонок мой глупый! – Кирилл обнимает меня сзади, крепко прижимая к себе. – А если это не твои желания? Не твои чувства?

– А ты, конечно, лучше знаешь, что я чувствую!

– Знаю, – вздыхает он. – Ты когда-нибудь слышала… об истинных парах?

– Ну, допустим, – отвечаю я, помолчав. Рано оспаривать то, что узнала из фантастической истории. – А что?

– Мы с тобой – такая пара.

– Кто сказал? – ахаю я. – Леонид Сергеевич?!

Разворачиваюсь, и лицо Кирилла оказывается так близко, что захватывает дух.

– Он предположил. И, наверное, он прав.

– И что это означает?

Голова опять идет кругом. Да я еще к чародеям не привыкла! Какие истинные пары?!

– Дядя утверждает, что нас влечет друг к другу, потому что наш ребенок будет сильным чародеем, – говорит Кирилл, не отводя цепкого взгляда. – Вроде как истинная пара – задумка природы, для размножения. Но я ему не верю. Он ошибается.

– Почему?

Сердце замирает в ожидании ответа.

– Если все так, то наши чувства ненастоящие. Бельчонок, ты можешь в это поверить? Только честно!

То есть, Кирилл нравится мне, потому что у него шикарный набор хромосом?! Да зашибись… Это полная чушь!

– Но я же не…

– Неважно, – перебивает Кирилл, догадавшись, о чем я хочу сказать. – Дядя сказал, такое бывает. Все равно бред! Правда, бельчонок?

Взрослые утверждают, что любовь – это химия. Мы с Полли и Тефтелькой как-то читали статью в женском журнале, где описывались биохимические процессы, объясняющие влюбленность.

– Да пошли они! – сказала тогда Тефтелька. – Я верю в любовь. А вы?

– И я верю, – кивнула Полли. – Ну и пусть химия. Но есть еще и чувства. Если было бы так просто, то и разводов не было бы. Вколол инъекцию – и живи дальше.

– А я не знаю, – честно призналась я. – Никогда не испытывала ничего такого. Как влюблюсь – пойму.

Наивная… Я и сейчас не знала, что ответить. Но почему-то думать, что мои чувства – не мои, очень больно.

– Бред, – соглашаюсь я, глядя в глаза Кириллу. – Он просто не верит в любовь. А я верю. Но что нам теперь делать? Если мы истинная пара, то…

У Кирилла звонит телефон. Он меняется в лице, но выдыхает, когда видит экран.

– Да, дядь Лёнь.

Динамики в его телефоне хорошие, я стою рядом, поэтому слышу весь разговор.

– Мия с тобой? – спрашивает Леонид Сергеевич.

– Ну… А что?

– Поговорили? Мы приедем через двадцать минут. Возвращайтесь домой.

– А-а-а… Ок. Спасибо.

Вот так и знала, что у Леонида Сергеевича все под контролем!

Но мой вопрос остался без ответа…

– Побежали, – предлагаю я. – Согреемся заодно.

– Мия, подожди, – просит Кирилл.

И, наклонившись, целует меня в губы. Очень нежно, ласково… едва касаясь…

– Я позабочусь обо всем, – говорит он. – Будет сложно. Очень. Но, пожалуйста, верь мне. Они будут запугивать, соблазнять, подкупать. Я не откажусь от тебя, слышишь?

– Они?

– Родители, – морщится он.

– Кирилл…

Я должна сказать и это. Иначе он поверит в то, что у нас есть будущее.

– Что, бельчонок?

– Ты мне нравишься. Но ты думаешь только о себе. Что ты потеряешь, если твои родители разозлятся? И что потеряю я? Никогда не задумывался? Мою жизнь легко сломать, Кай. На вашей стороне деньги, связи, положение в обществе… А у меня – только мама. У нас даже дома своего нет, понимаешь?

– Я не откажусь, – упрямо повторяет он. – Я смогу тебя защитить.

Или уничтожить…

– Мое предложение в силе, – вздыхаю я. – Просто подумай, нужна ли тебе такая, как я.

Глава 21

Мия

Вечер прошел бестолково. Я пыталась учить уроки, но так часто хваталась за телефон, что мама это заметила.

– Ты занимаешься или в чате сидишь, поросенок?!

Проверяю, не написал ли мой парень!

– Я вычисляю. Тут калькулятор, – вру я. – И словарь, кстати, тоже.

Смешно? Обхохочешься! Кирилл – мой парень! Нет, Кай… Кирилл – это кто-то из реальной жизни. Злой тролль, которого нельзя любить. Кай – чародей из сказки, заботливый и ласковый. Он всегда придет на помощь.

И нет, я не тронулась! Просто сейчас… так легче.

«Сделала физику? Дай списать, плиз».

Э-э?! Так мы не договаривались.

«Бельчонок, прости. Только один раз. Голова раскалывается, а Мандарин завтра точно вызовет».

Вот так плохие мальчики и приручают хороших девочек!

Воспользовавшись тем, что мама вышла из комнаты, быстро фоткаю страницы из тетрадки.

«Первый и последний раз!»

«Спасибо!» И куча сердечек.

«Таблетку выпей. Ты не простыл? Все в порядке?»

«Норм, не переживай. Хочешь, англ пришлю? Сделала грамматику?»

«А давай! Сверю ответы».

– Не в чате, говоришь?!

И когда мама вернулась? Быстро переворачиваю телефон экраном вниз.

– С Катей ответы по английскому сверяем. И что?

– Где ответы? Покажи!

К счастью, Кай уже прислал скрины. Быстро разворачиваю картинку.

– Вот! Видишь?

– Ну ладно. А у тебя…

– И у меня написано! – Я показываю маме тетрадь. – Мам, тебе не надоело? Я же хорошо учусь!

– Возраст у тебя такой, – вздыхает мама. – Сварить какао? Или, может, орешки принести? Я сегодня арахис жарила.

– И какао, и орешков. Спасибо, мам.

Вот так всегда. Только сейчас мама права, я думаю не о заданиях, а о своем парне.

Как долго я смогу считать его своим? День? Два? Пока не приедут его родители. Пока не убедят его в том, что нет никакой истинной связи. Или пока об этом не узнает моя мама. Даже думать боюсь о том, что она сделает.

Но сейчас Кай – мой парень. Когда его отберут, у меня останутся… приятные воспоминания.

«Любишь какао? Попроси. Мама сейчас варит мне, сделает и тебе».

«О, тема. Выйди на кухню? Я сейчас спущусь».

– Ты чего пришла? – косится мама. – Еще не готово.

– Перерыв нужен, голова не варит. Я тут какао выпью, хорошо? А печеньки есть?

Через минуту на кухне появляется Кай.

– Татьян Петровна, чем так вкусно пахнет? Не, я за водой пришел. А можно и мне чашечку?

– Конечно, Кирилл. Куда принести? В гостиную или в твою комнату?

– Да чего вы бегать будете. Я тут выпью. Если Мия не против.

Мия очень даже за! Но Мия делает покерфейс.

– Ты доклад по биологии сделал? – спрашиваю я через пару минут. – Какую тему выбрал?

– Развитие жизни в мезозое.

– А-а… А я эволюцию человека взяла.

Мы пьем какао с печеньем и боимся взглянуть друг на друга. Мама бдит.

– Мия… – Кай обращается ко мне, но поворачивается к маме. – Татьяна Петровна, вы позволите? Одна задачка по физике не получается. Вы не против, если Мия объяснит? Здесь, на кухне. Я только за тетрадкой сгоняю.

– Так ты у Мии спроси, – отвечает мама.

Ох, Кай, зачем ты играешь с огнем? Я уже чувствую напряжение в ее голосе.

– Неси. – Я веду плечом. – Только если недолго.

Мама бдит. Моет посуду, долго и тщательно вытирает тарелки и чашки полотенцем.

– Да почему плюс? – тупит Кай. – Тут же минус был!

– Был. Ты не учитываешь новое магнитное поле.

– А-а-а! Так это… А-а-а! Ну все, понял. Спасибо. Все, я побежал. Спасибо, Татьяна Петровна.

Один взгляд. Едва заметное касание рук. Шоколадная конфета, непонятно как очутившаяся в моем кармане. Я и это запомню…

А завтра – целый день в школе! Кай написал, что придет на утреннюю тренировку. Принесет кофе и эклеры.

«Сладких снов, бельчонок. Ничего не бойся. Верь мне».

Я верю. Верю. Верю.

Верю, когда бегу по утреннему морозцу на остановку. Верю, трясясь в хвосте переполненного автобуса. Верю, прыгая через ступеньку школьного крыльца. Верю, открывая шкафчик в женской раздевалке.

– Доброго утречка, Белка.

Вздрагиваю, слыша голос Акулы. И вера превращается в пыль. Кая нет в школе. Он не успеет. Он не сможет меня защитить.

Акула явилась не одна. Вместе с ней ее вечная спутница Королева. И еще человек десять из нашего класса. Полли и Тефтельки среди них нет.

Они здесь из-за меня?! Но ведь только Акула повернута на Кае.

Лица одноклассников как будто чужие. Ада и Лера, тоже из группы поддержки. Алекс и Мишка-Гоблин. Костя-Скелет. Лена, Мира, Илона – подружки, не разлей вода. Пашка и Бублик…

– Что случилось? – спрашиваю я. – Что вам нужно?

– Правда нам нужна, Белка, – отвечает Гоблин. – Где ты живешь? Отец где работает?

Внутри все обрывается. Они узнали, кто я. И гадать не надо, кто постарался. Акула! Достаточно проследить за мной или Каем…

– Молчишь? – ехидно интересуется Акула. И обращается к одноклассникам. – Ну вы че? Я ж сказала! И фотки показывала. Все еще не верите, что она – дочка служанки?

– И что? – с вызовом произношу я. – Это преступление?

– Не-а. – Гоблин сплевывает на пол. – Не это. Ты нас за лохов держала, Белка. Вот это преступление.

Кай, где ты? Где?! Пожалуйста, поторопись!

Телефон в рюкзаке разливается трелью.

– Ответь, – велит Акула. – Но если вякнешь хоть слово лишнее…

– Да! – выдыхаю я, не взглянув на экран.

– Доброе утро, бельчонок, – говорит Кай. – Ты прости, я сегодня в школу не приду. Горло болит. И температура. Отлежусь. Не скучай там без меня, ок?

– Да. Лечись, хорошо? Попроси маму, она поможет.

Он не придет. Плевать. Пусть быстрее все закончится…

Они все смотрят на меня, как на преступницу, приговоренную к смертной казни. Я знала, что так будет. В этой школе бедность – страшное преступление.

– Так всё правда? – спрашивает Скелет. – Твоя мать – служанка в доме дяди Кая?

– Да. Правда.

Они переглядываются.

– Будешь наказана за ложь, – сообщает мне Акула.

– По какому праву? Это беспредел! Я не буду молчать!

– Будешь, – обещает Акула. – Еще умолять будешь, чтобы никто не узнал.

По ее сигналу Гоблин и Скелет хватают меня за руки. Я сопротивляюсь, но это бесполезно, они сильнее. А еще кто-то третий берет меня за ноги. Откуда-то появляются веревки.

Я пыталась вырваться. Кажется, даже заехала кому-то ногой. И все же меня привязали к лавке, уложив на живот.

– Отпустите! Прекратите!

– Громче ори, – советует Акула. – Учительская далеко, не услышат. Зато из других классов подтянутся, полюбуются на твой позор.

Что они задумали? Что за…

– Вы охренели?! – визжу я, когда чьи-то руки лезут под юбку, тянут вниз колготки.

– Нежнее, Гоблин, – хихикает Акула. – Ласковее.

Она точно отмороженная на всю голову! И мои одноклассники – тоже. Я закусываю губу, чтобы не кричать. Акула права, лучше бы никто не услышал, что творится в женской раздевалке.

А ведь они еще и на телефон всё запишут! Сволочи!

Первый же удар резкой болью разливается по всему телу. Что это?! Извернувшись, вижу в руках Акулы скакалку. Садистка чокнутая! Извращенка! Слезы льются из глаз, но я стараюсь не кричать, впиваюсь зубами в предплечье. Я переживу это унижение. Назло им всем!