Текст книги "Мне запретили тебя любить (СИ)"

Автор книги: Кира Владова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37

Мия

В день своего рождения я просыпаюсь со сладким предвкушением сказки. Еще вчера решила, что ничто не омрачит мне праздник. Буду только радоваться! Имею право, ведь сегодня мой день.

Утро начинается с маминого поздравления. Она дарит мне гибридный планшет. И это очень неожиданно, обычно такие подарки я получаю только от Леонида Сергеевича.

– Это тебе для учебы, – говорит мама. – Ты же поступишь в этом году. Кирилл подсказал, что тебе такой понадобится. Угодила?

– Это вау, мам! – отвечаю я искренне. – Очень круто!

На кухне меня дожидается Кай с букетом и собственноручно приготовленным тортом.

– Когда ты успел? – удивляюсь я. – Как?! Я же все время была дома!

– Разве? – хмыкает он. – Кто-то ездил с дядей в магазин, не?

Я и забыла! Леонид Сергеевич отчего-то решил, что мне нужен купальник и кое-какие летние вещи. Он тоже меня поздравляет, и добавляет, что отдаст мне подарок вечером.

Еще один?! А вещи, что мы покупали, не подарок? А деньги на кафе, чтобы отметить днюху с друзьями?

– Я стол накрыл, – сообщает Кай. – Для утреннего кофе с тортом.

– Ты и готовить умеешь! – радуюсь я, попробовав кусочек.

– Не-а, – тут же спешит возразить Кай. – Это случайно получилось. Хотел сделать тебе приятное. И мне твоя мама помогала.

– Вкусно, – говорю я. – Ты на правильном пути. Я умею готовить, но не люблю этим заниматься.

На вечер мама планирует ужин «в кругу семьи», а днем я, пользуясь тем, что сейчас каникулы, встречаюсь с Полли и Тефтелькой в кафе. Посоветовавшись, мы решили пригласить и мальчишек – Кая и Никиту. Кая, понятно, из-за меня, а Кит – друг Кая. А еще Кит помог мне в тот самый сложный день в школе, этого я не забыла.

До вечера мы успеваем и в кафе посидеть, и на квест сходить, и на роликах покататься. Неприятности начинаются со звонка капитана Соловьева.

– Что-то случилось, Роман Михайлович? – пугаюсь я.

Не поздравить же он позвонил! К счастью, я одна – сижу возле роллердрома. Кай отправился сдавать ролики, Кит ему помогает, а девчонки убежали в дамскую комнату.

– Надеюсь, что нет, – отвечает капитан. – Мы говорили о том, почему тебя назвали ведьмой…

– Удалось что-то выяснить?

– Пелагея Лисович, – говорит он. – Твоя одноклассница?

– Моя подруга…

Чувствую, как покрываюсь мурашками. Этого не может быть! Виновница сплетен – Полли?!

– Навряд ли такого человека можно назвать другом, – вздыхает капитан.

– Роман Михайлович! А это точно? Не подозрения, а точно?

– Абсолютно. Если хочешь, подъезжай, я вышлю адрес. Покажу…

– Не сегодня, – выдыхаю я. – У меня… день рождения.

– Мда… А я с таким подарком…

– Ничего. Вы же не знали. Я не буду проверять. Спасибо, Роман Михайлович.

– Роман Михайлович? – переспрашивает подошедший Кай. – Я не ослышался?

Я киваю, а после отрицательно качаю головой.

– Что ему надо? – напрягается Кай.

– Кто это? – интересуется Кит.

– Да так… Он расследование вел, после того, как меня уронили, – выкручиваюсь я. – Сказал, что сплетни обо мне распространяла Полли.

– Сплетни? – уточняет Кай, хмурясь.

Я же ему не сказала…

– Вроде я ведьма, – поясняю я. – И натравила на Акулу кота.

– Бред! – фыркает Кит.

Правильно, так и думай.

– Но вообще… – добавляет он. – Белка, прости, я не хотел говорить в твой день рождения.

– Давай уж, – велю я. – Жги.

– В общем, это Полли добавила то видео в чат, – говорит Кит. – У меня приятель есть… Мы хакнули… Короче! Прости, но это точно.

– Понятно, – отвечаю я. – Спасибо.

Лучший подарок на день рождения! Узнать, что лучшая подруга – предательница.

– Знаешь что… – задумчиво говорит Кай. – Бельчонок, я понимаю, что ты не в восторге. Но тут такое… Лучше знать, кто рядом с тобой.

– Ты прав, – киваю я. – Так лучше. Но это очень больно.

– Поговоришь с ней? – спрашивает он.

– Сейчас?!

– Нам уже пора расходится, – напоминает Кит. – Я Катю провожу, нам в одну сторону. Кай, а ты отойди под каким-нибудь предлогом. Пусть они поговорят, а то Белка так и будет мучиться.

– Ок, – соглашается Кай. – Без проблем.

Мы вместе выходим на улицу, на остановку. Кит на такси увозит Тефтельку, а Кай «вспоминает», что забыл в гардеробе шарф. Мы с Полли стоим под навесом одни, автобус только что отошел, и людей, ожидающих другого рейса, нет.

Как же трудно начать разговор! Ведь это Полли. Мы столько пережили вместе! Она единственная, кто не отвернулся, когда меня поймали на лжи.

– Поль, зачем? – спрашиваю я тихо.

– Ты о чем? – удивляется она.

– Я знаю, что это ты выложила видео. И ты распространяла сплетни… Зачем?

Лицо у Полли вытягивается, и она отворачивается.

– Ты не поймешь, – глухо отвечает она.

Не отрицает! А я до последнего надеялась…

– Я попробую понять. Постараюсь. Поль…

– Это из-за Кая! – взрывается Полли. – Почему? Почему он выбрал тебя? Всё тебе! Отличница, спортсменка, красавица! Ты же знала, что Кай мне нравится!

– Разве я могла заставить его полюбить тебя?

– Нет! Но ты могла не встречаться с ним…

Полли плачет, пряча лицо за шарфом. А когда приходит автобус, вскакивает в него, не посмотрев на номер.

Обидно. Неужели я на ее месте поступила бы так же? Не знаю…

– Поговорили? – спрашивает вернувшийся Кай.

– Вроде того, – вздыхаю я. – Поехали домой, мне холодно.

Странно, но я долго не могу согреться. Наверное, потому что холод обжигает изнутри.

– Бельчона, – говорит Кай, когда мы идем к дому от автобусной остановки. – От меня подарков больше не жди. Не обидишься? Я пока… на попечении дяди…

– Ты сам, как подарок, – улыбаюсь я. – Мой лучший подарок. Рили.

– Твои лучшие подарки еще впереди, – бурчит он.

– Кай, ты сам не расстраивайся, ладно? Я точно не в обиде. Ты испек мне торт. Ты рядом. Мне больше ничего не надо. А, еще маме помог выбрать планшет, – вспоминаю я. – Все хорошо.

– Завтра опять отец приезжает…

А вот это зачем? Настроение и после разговора с Полли лучше не стало, а сейчас упало ниже плинтуса. Тем более, приезжает он, похоже, из-за меня. Я же обещала дать ему ответ после дня рождения.

– Я ж на каникулах хотел домой рвануть, – продолжает Кай. – Но теперь не могу покинуть город. Так что он теплые вещи привезет. Зима на носу.

– На носу, – соглашаюсь я.

– Мия, скажи, а ты…

Он замокает, недоговорив.

– Что? – спрашиваю я.

– Нет, ничего. Проехали.

Мы ужинаем вчетвером, пьем чай с остатками торта. Леонид Сергеевич вручает мне конверт… с билетами на море!

– Вам с мамой нужен отдых, – говорит он. – Всего несколько дней, каникулы короткие. Но времени хватит, чтобы искупаться и позагорать.

Кай мрачнеет на глазах. То есть, он радуется за меня. Но понимает, что мы расстанемся на несколько дней – тоже.

– Ничего, это на пользу, – тихо говорит ему Леонид Сергеевич позже. – За такой короткий срок с тобой ничего не случится. И вообще, ты завтра на работу выходишь. Помнишь?

– Конечно, помню, – ворчит Кай.

И только потом замечает меня. Я не подслушивала, так случайно получилось.

Работать Кай будет в хосписе, санитаром. Так решили в Капе.

– Вы не против, если мы с Мией поднимемся ко мне? – спрашивает Кай у мамы и Леонида Сергеевича. – Ничего такого, музыку послушаем.

Леонид Сергеевич разводит руками, мол, не возражаю. Мама тоже разрешает нам уединиться. Они уверены, что мы не натворим глупостей, пока они рядом.

Ага, щаз-з…

За ужином я немного выпила – совсем чуть-чуть, пару глотков вина, – но это придает мне храбрости. Кай, и правда, настроен слушать музыку, но у меня другие планы.

– Ты говорил, что ничего не можешь мне подарить, – начинаю я, смущаясь. – Так вот, можешь.

– И что же? – улыбается Кай. – Дай угадаю. Поцелуй?

– Да-а… – соглашаюсь я, жмурясь, как довольная кошка. – Но не только.

– Бельчонок, не начинай, – вдруг мрачнеет он.

– Мне уже восемнадцать, – возражаю я, обнимая его за шею. – Я хочу, Кай. Это мой выбор. Ты восстановишь силы, а я…

– Нет! – решительно отказывается он, отталкивая меня.

– Но ты не выпьешь меня всю! Мы же истинная пара, мы разделим силу, вот и все… – говорю я, а в голосе уже звенит обида.

– Нет, Мия. Нет!

Кай категоричен, и мне очень тяжело дается такой отказ.

– Ты… не хочешь? – спрашиваю я.

И понимаю, что дрожу от холода, хотя в комнате у Кая очень тепло.

– Хочу. Но не буду. Не так, Мия. Я возьму тебя в жены, как равную. Нам не стоит спешить.

– Это я должна говорить, – бормочу я, отвернувшись. – Я должна отказывать, не ты. Ты такой правильный, Кай? А если завтра твой отец придумает что-то еще? Если твои родители найдут способ нас разлучить? Почему ты не хочешь…

– А, может, ты торопишься, потому что знаешь, что это наш последний вечер? – внезапно интересуется он.

– Наш… по… – Мне не хватает воздуха, чтобы повторить.

– Отец сказал, ты возьмешь деньги, чтобы оборвать нашу связь.

А вот теперь точно обидно. Все так и есть, я еще не ответила отказом Александру Сергеевичу. Но разве Кай не должен мне верить? Если нет веры… нет и любви.

– Да, я… возьму… – отвечаю я, держась за виски.

Голова начала раскалываться от боли.

На письменном столе беру листок и ручку и пишу крупную цифру «0». Складываю листок пополам, еще раз пополам, и отдаю его Каю.

– Вот эту сумму. Передашь отцу?

– Сама передавай! – отвечает он резко.

Сминает листок и швыряет его в угол.

Даже посмотреть не захотел? Я могу оправдаться. Могу объяснить, почему не отказала сразу. Но разве я должна? Он же поверил в то, что я корыстная! Даже шанса не дал…

– Ты давно знаешь? – осеняет меня. – Давно, да? И притворялся… Ты притворялся все это время!

Я должна швырнуть ему в лицо хотя бы это. Иначе я не вынесу. Не вывезу. Не справлюсь с дикой болью, разрывающей сердце.

Кай молчит. Нет, не Кай. Кирилл. Кирилл Карецкий, мой личный кошмар. Все закончилось тем, с чего началось.

– Что ж, – шепчу я. – Значит, мы не истинная пара. Тем лучше…

И убегаю вниз, к маме, громко хлопнув дверью.

Глава 38

Кирилл

Я не должен так себя вести. Даже если Мия предпочла деньги. Сегодня день ее рождения, и я испортил ей праздник. Хотя… Да, завтра уже наступило.

Все равно ее люблю! Несмотря на обиду.

Даже не так… Чем сильнее моя любовь, тем больнее обида. Мия как будто плюнула мне в душу.

Почему… Почему?!

Ну да, ответ очевиден. Испугалась трудностей, не поверила, что я смогу стать хорошим мужем.

Врубаю музыку на полную громкость – в наушники. Басы рвут барабанные перепонки, и я понимаю, что хочу орать во все горло, срывая голос.

Кто-то трогает меня за плечо, и я подрываюсь с кровати, как ужаленный.

– Дядя?!

Срываю наушники. Вроде не громко. Неужели его разбудил стук двери? Или он не спал?

– Кир, что происходит?

– А что? – огрызаюсь я. – Ничего!

– Для «ничего» слишком много беготни и грохота, – возражает он. – Не хочешь разговаривать? Поссорился с Мией?

– Поссорился, – бурчу я, вырубая музыку. И жалуюсь дяде, как сопливый пацан: – Она меня не любит.

– Вот как… – Дядя включает свет и садится на кровать, рядом со мной. – Она пришла сказать тебе об этом ночью?

– Она пришла, чтобы переспать со мной. – Я обхватываю голову руками, наклонившись вперед. – Дядь Лёнь, почему так больно?

Он молчит, и я поворачиваю голову. Дядя смотрит на меня с отвисшей челюстью.

– Да не спали мы! – возмущаюсь я. – Ты думаешь, я такой?! Я не прикоснусь к Мие до свадьбы… – Осекаюсь, вспомнив, что мы поссорились. – Если она будет.

– Ты уже передумал? Или сомневаешься?

– Мия передумала, – горько говорю я. – Она согласилась взять деньги. Отец обещал заплатить ей, если она…

Машу рукой, недоговорив.

– Вот как…

Дядя подозрительно немногословен.

– Не веришь? – морщусь я. – Вон, бумажка валяется. На ней Мия написала сумму, чтобы завтра я передал отцу.

– Позволишь? – Дядя показывает на скомканный листок.

– Да пожалуйста! Вот сам и передавай.

Он поднимает его и расправляет.

– Кирилл, а ты, я так понимаю, сумму не видел? – спрашивает дядя.

– Не хочу на это смотреть.

– Ты взгляни, – советует он. – Это важно.

Он сует мне под нос бумажку, на которой выведен жирный ноль.

Это удар наотмашь. Меня как будто плетью огрели.

– Единственное, что тебя извиняет, – вздыхает дядя, – это молодость. Эх ты! А еще жениться собрался.

В легких резко заканчивается воздух. Я не могу дышать. И не хочу. Лучше под землю провалиться… от стыда…

Срываюсь с места, но дядя ловит меня у порога.

– Куда?

– К ней! – рычу я, вырываясь.

– Уверен, что от этого ей станет легче?

И это не в бровь, а в глаз. Я уже оскорбил мою девочку, обидел ее недоверием. Простого «прости» будет недостаточно.

– Успокойся, – советует дядя. – Мия сильнее, чем ты думаешь. Остынете, тогда и поговорите.

– Зачем… зачем я это сделал…

Из горла вырывается всхлип. Еще немного – и я расплачусь, как ребенок.

– Тебя вынудили, – вздыхает дядя. – Кир, я понимаю, ты влюблен. Но если хочешь защитить Мию, сохранить вашу любовь… включи мозги. Ты же знал, что твои родители так просто не оступятся. Неужели не ждал подвоха?

– Не ждал… То есть, не думал… что Мию…

А о чем я вообще думал? Чтобы я ни сделал, становится только хуже!

– Не кори себя, Кирилл, – мягко говорит дядя, сжимая мое предплечье. – Это жестокий урок, но урок. Теперь главное… сделать правильные выводы.

– Она… могла бы сказать… мне… – бормочу я, едва слышно.

– Мне кажется, Мия до сих пор не верит в то, что у ваших отношений есть будущее. – Дядя все так же держит меня за предплечье. – Не дергайся, Кир. Вы говорили о будущем? Обсуждали, что будете делать после школы?

– Нет, – признаюсь я. – А что тут обсуждать? Я буду учиться и работать, Мия – учиться.

– Так нельзя. Нельзя строить планы в одиночку. Но тут виноваты вы оба. Мия решила принести себя в жертву, ты – планируешь совместную жизнь без ее согласия. Хорошо, что завтра они с матерью уезжают.

– И что тут хорошего?!

– Успокоитесь. Побудете врозь. Подумаете. Ты молодец, что не спешишь с близостью. Уверен, что и Мия не хочет спешить.

– Ну да… – усмехаюсь я.

– Это от отчаяния, Кирилл, – поясняет дядя. – Она же вбила себе в голову, что это ваш последний день вместе.

– Но почему?!

– Из-за твоих родителей, полагаю. Ты чувствуешь разницу между «я отказываюсь от денег» и «за то, чтобы оставить вашего сына в покое, я ничего не возьму»?

– Так она… хотела порвать со мной? – спрашиваю я.

– Мия убедила себя, что так будет лучше.

– Я должен поговорить с ней!

– Поговорите, когда Мия вернется. Дай ей отдохнуть… от этого всего.

– Но она будет думать, что я от нее отказался.

– Она должна понять, что это она тебя бросила. Дай ей разобраться в своих чувствах. Ваша разлука продлится всего пять дней, это немного.

Да это вечность, когда тебе восемнадцать!

Я все же пришел проводить Мию. Мне казалось, отпускать ее вот так – преступление.

– Прости, я виноват.

Голубая бездна в глазах, пополам с болью и слезами – хуже любого наказания.

– Но не я один, Мия. Ты тоже не доверяешь мне.

Я как будто режу себя по живому, произнося эти слова. Потому что делаю больно той, которую люблю больше жизни.

– Истинная ты или нет… мне все равно. Я люблю тебя.

Мия молчит. Смотрит исподлобья, закусив губу. И хорошо, что молчит.

– Я давил на тебя. Ошибался. Из-за меня тебе многое пришлось пережить. Но я люблю тебя, Мия. Не говори сейчас ничего. Попробуй забыть, если ты так этого хочешь. Если решишь расстаться, я приму это. Но я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю.

Надеюсь, Мия поняла, что я хотел сказать. Право выбора за ней. Пытаясь получить желаемое, я забыл, что любовь может быть не взаимной. Ночью, после того, как дядя ушел, я так и не смог уснуть. И до утра думал над его словами о том, что Мия стремится принести себя в жертву.

Она может поступать так не только из-за любви, но и из чувства благодарности или страха. А я хочу, чтобы между нами не было ничего, кроме любви. Но и она тоже должна этого хотеть, иначе я – всего лишь эгоист.

Прощаясь, Мия коротко кивает, так и не разомкнув губ. Я смотрю вслед удаляющейся машине, пока она не скрывается за поворотом, и отчетливо осознаю, что мое сердце Мия увезла с собой.

И мне, правда, плевать, истинная это любовь или нет.

Я просто люблю эту девчонку. Люблю – и всё.

Хотя нет, неправда. Любить – далеко не всё. Я многое должен сделать, чтобы получить право заботиться о Мие.

Глава 39

Мия

Когда я скатилась с лестницы, ничего не видя от слез, сразу попала в объятия Леонида Сергеевича. Дернулась было, чтобы убежать, но он не позволил.

– Тише, Мия, тише… Что опять?

Почему он мне никто? Да кто сказал, что никто! Разве человек, который заботится обо мне с рождения, не может быть близким?!

Я плакала, вцепившись в Леонида Сергеевича, как маленький ребенок, а он как-то незаметно отвел меня в свой кабинет, где и оставил, попросив никуда не уходить.

– Если вернешься к себе, разбудишь маму, – добавил он. – Тебе надо успокоиться. Я выйду ненадолго.

Тогда, утопая в горе, я не поняла, куда он пошел. После догадалась, что к Кириллу. Правда, мне уже было все равно, о чем они разговаривали. Я выгорела дотла. Никогда еще не чувствовала себя такой опустошенной.

И что дальше? Как… теперь? Кирилл застрял здесь надолго. Хватит ли у меня сил выдержать эту пытку?

– Дай ему время, Мия. И себе тоже, – сказал Леонид Сергеевич, вернувшись. – Не торопись… ставить крест на ваших отношениях.

– Но разве так можно? – всхлипнула я. – Он же поверил, что я корыстная!

– А разве обязательно было скрывать от Кирилла правду? – возразил он. – Вы оба… не совсем правы. Кириллу сказал, и тебе скажу. Научитесь разговаривать друг с другом. Знаешь, что у медали две стороны?

– Э-э… Ну да, – кивнула я.

– Весь мир так устроен. У всего есть обратная сторона. Любовь – это не только романтика, поцелуи и всякие… приятности. Это и труд, потому что как бы идеально двое не подходили друг другу, они разные. Принять друг друга и остаться собой – нелегко. Родители Кирилла еще будут устраивать вам испытания. А ты каждый раз будешь убегать и плакать?

– Не буду, – пробурчала я. – Мы просто расстанемся.

– Просто? – хмыкнул Леонид Сергеевич. – Ох, Мия, Мия… Ладно. Иди к себе. Вот вернешься, и расстанешься с Кириллом, если это так просто. А я на это посмотрю.

– Вы считаете… у нас есть шанс?

– Шанс есть у всех. Он и у меня был. Мы сами решаем, когда взрослеть.

Я вспоминала слова Леонида Сергеевича все время, что мы с Кириллом провели в разлуке. Кир тоже добавил… информации к размышлению. Глядя на море с балкона в гостинице, я только и думала о том, готова ли я повзрослеть.  К  н  и  г  о  е  д  .  н  е  т

Бунтуя против маминой опеки, я не осознавала, что мне удобно так жить. Вся ответственность на маме, а я – ребенок, вынужденно подчиняющийся ее правилам. Взять ответственность на себя, самой отвечать за свои поступки, придумывать свои правила… Хочу ли я этого уже сейчас? Ведь можно побыть ребенком до конца школы! А то и до получения диплома.

Люблю ли я Кирилла? Да, люблю. Во время отдыха я часто ловила себя на том, что хочу оглянуться – и увидеть его рядом. Я скучала, несмотря на оставшуюся обиду. Я мечтала о возвращении, несмотря на то, что жили мы в сказочных условиях: купались, загорали, ели до отвала, путешествовали по острову. Но там, дома, меня ждал Кирилл.

Ждал ли?

Мне казалось, что я живу словно наполовину. Часть меня здесь, а часть – там, с Кириллом. С моим Каем, который вовсе не мой.

Он не звонил, не писал. И я периодически злилась из-за того, что он такой… Гордый? Упрямый? Но я тоже ему не писала, так что тут мы квиты.

Мама больше не уговаривала меня бросить Кирилла, не приводила тысячу и один аргумент, почему мы не можем быть вместе. Каюсь, поначалу я опасалась, что это отравит весь отдых. Но так уж получилось, что я первая заговорила о Кирилле.

– Мам, дай совет.

– Я? Тебе?

Ее удивление так велико, что я смущаюсь.

– Ладно, просто скажи, как бы ты поступила на моем месте? – вздыхаю я. – Оставила бы Кирилла? Только не говори, как надо. Как бы ты поступила?

– Не оставила бы, – уверенно отвечает мама, не задумываясь. – А тебе посоветовала бы оставить.

– Но почему?!

– Потому что я в твоем возрасте тоже была глупой.

– А если… мы все же будем вместе? Тогда что посоветуешь?

– Не растворяйся в любимом без остатка, Мия. Тебе захочется угождать ему, поступать так, как он хочет, уступать во всем. Не делай этого безоглядно.

– А это почему?

– Потому что его в любой момент может не стать, – неожиданно жестко отвечает мама. – А ты останешься ни с чем. И я сейчас не о деньгах, дочка.

– Как ты? Когда папа внезапно умер? – осеняет меня.

– Да, как я…

– А Леонид Сергеевич…

Мне не верится, что мы впервые говорим о том, что много лет было табу – запретной темой.

– А он был лучшим другом твоего отца. И давай закончим на этом, хорошо? Я еще не готова рассказать тебе все.

И все же домой я возвращаюсь, приняв окончательное решение.

Нас встречает Леонид Сергеевич. Кирилл на работе, зато дома вовсю хозяйничает Грета.

– Неприятный сюрприз, – говорит Леонид Сергеевич. – Она явилась три дня назад, и выгнать ее на улицу я не смог. Но завтра она уезжает.

Три дня? Целых три дня они с Кириллом…

Мне опять не хватает воздуха.

– Я предупреждал. – Леонид Сергеевич смотрит на меня. – Они упрямые.

«Они» – родители Кирилла. Это намек, что он Грету не приглашал. Но что мне делать, если я даже не знаю, чего хочет Кирилл?

Нет, вру. Знаю.

«Я очень сильно тебя люблю…»

Я больше не буду прятаться и плакать!

Грета сама лезет на рожон. Разобрав вещи, я выхожу из дома, чтобы подмести дорожки в саду. Пока мы отдыхали в теплых краях, здесь выпал снег, и расчищать дорожки – моя обязанность.

К слову, утром кто-то определенно поработал в саду. Наверняка, это Кирилл. Но после обеда опять намело.

Грета появляется рядом как-то незаметно… и ожидаемо. Я машу метлой, не обращая на нее внимания. Убирать легкий пушистый снежок – одно удовольствие. Но все же ловлю себя на мысли, что с неменьшим удовольствием огрела бы Грету… метлой. Прямо по пушистой шапке!

– Мия, да?

Грета делает вид, что не запомнила мое имя.

Останавливаюсь и опираюсь на древко, воткнутое в метлу.

– Да. И что? – спрашиваю небрежно.

– Хотела с тобой поговорить, пока Кая нет, – выпаливает Грета. – Хорошо, что не в доме. Слушай, ну он дурак, принц на белом коне, спаситель золушек… Но ты же должна понимать, что ничем хорошим ваша любовь не закончится? Его мать никогда…

– Ты ведьма, да? – перебиваю я.

– Ну… да…

– Будущее предсказываешь? Вы и так умеете?

– Да надо быть идиотом, чтобы не предсказать ваше будущее!

– А чего ты тогда суетишься?

– В смысле…

– Его мать никогда не допустит, чтобы мы были вместе. Ты это хотела сказать? – интересуюсь я, наслаждаясь ее растерянностью.

– Именно!

– Тогда тебе не о чем переживать. Получишь своего Кая в шуршащей обертке, с ленточкой.

– Издеваешься? – соображает Грета.

– Не будь жалкой, – советую я, принимаясь снова мести дорожку.

– Я жалкая?! – взвивается она. – А ты… ты… золотоискательница!

– Да с чего бы? – цежу я. – Судишь всех по себе?

– Можно подумать, он тебе подарков не дарил! Принимала же, да? Принимала! И ты, и твоя мать здесь содержанки!

Ну все! Она меня достала!

Замахиваюсь, но кто-то перехватывает древко, не позволяя мне опустить метлу на голову Греты.

– Не надо, Мия, – говорит Кай, отнимая у меня метлу. – Пожалуйста.

– Боишься за невесту?! – взрываюсь я.

– За тебя. Она же, наверняка, запись ведет. И после выставит тебя неуравновешенной дурочкой.

– Кирилл! – возмущается Грета.

– Думаешь, я ваших ведьмовских штучек не знаю? – Он смотрит на нее с презрением. – Мия права, ты жалкая. Уезжай.

– А раньше не мог ее выгнать? – с горечью спрашиваю я, глядя вслед удаляющейся Грете.

– Повода не было, – невозмутимо отвечает Кай. – Да я ее и не видел толком, возвращаюсь же поздно. Сегодня пораньше отпросился с работы, из-за тебя.

Из-за меня!

– Ты же знал, что мне будет неприятно, – упрямо бурчу я.

А глазами буквально пожираю Кая, не могу налюбоваться. Как же я соскучилась!

– По-моему, тебе было приятно щелкнуть ее по носу, – хмыкает он. – Но я этого не планировал, честно. Она сказала, что поссорилась с родителями, попросила приютить до конца каникул.

– А потом? – спрашиваю я, как будто меня волнует судьба Греты.

– А потом в интернат, – отвечает Кай. – Она в интернате для юных ведьм учится.

– А-а-а…

Мы оба начинаем смеяться. Я – из-за того, что интернат для юных ведьм звучит почти так же смешно, как институт для благородных девиц. А Кай, видимо, заодно со мной.

Вдруг он замолкает и серьезнеет.

– Что? – замираю я.

– Привет, бельчонок, – произносит он, как будто мы только что встретились.

– Привет, котенок, – фыркаю я. – Ты скучал? Я – очень!