Текст книги "Мне запретили тебя любить (СИ)"

Автор книги: Кира Владова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

Мия

Очень хочется стукнуть Кирилла. Но я уже усвоила, что у него прекрасная реакция. К тому же, он провоцирует меня специально, вызывая агрессию. А я не люблю оправдывать ожидания.

Внутри все клокочет. Воспитатель нашелся! Самого сослали в провинцию за какие-то грехи! И все же я делаю над собой усилие и выдавливаю слезу. И хлюпаю носом, для убедительности.

– Эй, ты чего? – хмурится Кирилл. – Плачешь?

Молчу, часто моргая. Если не полный отморозок, должен отпустить. А если нет… Когда-нибудь ему надоест меня держать.

– Вот же… поросенок!

Кирилл замахивается и бьет кулаком по колонне выше моей головы. На какое-то мгновение мне кажется, что кулак летит в лицо, и я вздрагиваю всем телом, зажмурившись. Становится по-настоящему страшно. Справлюсь ли я с Кириллом сама? Уже не уверена…

– Успокойся, – недовольно бурчит Кирилл. – Я девчонок не бью. Даже бесячих.

Интересно, чем я так успела его достать?

– После уроков в кафе приходи, что рядом со школой, – продолжает он. – Не придешь – пожалеешь. Поняла?

Коротко киваю. Я пожалею, даже если приду. Не знаю, что взбрело мажору в голову, но подчиняться его приказам не собираюсь. Еще неизвестно, что хуже, стать объектом травли или жертвой абьюзера.

Одно хорошо. Сегодня мне не стоит опасаться разоблачения. А дальше… В крайнем случае, обращусь за помощью к Леониду Сергеевичу.

– Иди, поросенок. А то на урок опоздаешь, – милостиво отпускает меня Кирилл.

Надо же, какой заботливый!

Отбежав к окну, ищу в сумке пачку бумажных платков. Ведь были же! Если явлюсь в таком виде в класс, это заметят.

– Держи, – говорит Кирилл, останавливаясь за спиной.

И протягивает мне платок – настоящий, белоснежный, аккуратно поглаженный. Набираю в грудь воздуха, чтобы послать наглеца подальше… и медленно выдыхаю.

– Спасибо, – говорю кротко.

И промокаю платком глаза, размазывая по нему тушь и тоналку.

– Оставь его себе, – поспешно произносит Кирилл.

Он топчется за спиной, пока поправляю макияж. Из дома я ухожу без него, и возвращаюсь – тоже. Косметику храню в шкафчике в школе. Иначе – никак. Мама меня убьет, если узнает, а без макияжа в этой школе все равно, что голышом.

Последний штрих – тинт на губы. Провожу щеткой по волосам. Присутствие Кирилла нервирует, но выбора у меня нет.

В кабинет английского языка влетаю вместе со звонком. И конечно, Дина Филипповна недовольна.

– Стыдно опаздывать, Мия, – говорит она по-английски.

– Простите…

– Прошу прощения, госпожа, – перебивает меня Кирилл на чистейшем английском. – Мисс Мия опоздала по моей вине, это я ее задержал. Пожалуйста, ругайте меня.

Похоже, он любит находиться в центре внимания.

Класс опять гогочет, а Дина Филипповна расплывается в улыбке. Она обожает тех, кто знает язык и использует правильные интонации.

– Займите ваши места, – говорит она. – Урок начался.

И тут же добавляет:

– Нет, стойте. Мия, Кирилл, садитесь за первую парту. Мия, тебе будет полезно работать в паре с Кириллом. Кажется, ты собираешься получать сертификат?

– Да, Дина Филипповна, – бормочу я в отчаянии.

За одну парту с Кириллом?!

Первая парта перед учительским столом традиционно пуста. На английском языке класс поделен на группы, кабинет меньше, но места хватает всем и без первой парты.

Взбрыкнуть? Сесть на свое обычное место рядом с Тефтелькой?

Кирилл усаживается и отодвигает для меня стул.

– Садись, Мия, – предлагает он, улыбаясь.

Я-то знаю, что это оскал, а не улыбка! Но понимаю, что для всех – это милый дружеский жест. И если начну агриться на Кирилла, это вызовет больший интерес, чем внезапная симпатия.

Что и говорить, он уже ведет себя так, как будто я ему нравлюсь. Иначе Тефтелька не смотрела бы на меня с обидой, а Акула и Королева – с ненавистью.

Кирилл, какой же ты душнила! И не представляешь, каких демонов разбудил.

– Спасибо, – отвечаю я и сажусь рядом с Кириллом.

На уроках Дины Филипповны говорить можно только на английском языке. В принципе, я неплохо им владею, но не так, как хотелось бы. Не хватает разговорной практики, и просмотр фильмов на языке оригинала не помогает. Все мои одноклассники бывали за границей, а я – нет. В этом причина.

А еще Дина Филипповна терпеть не может американизмов, она из «старой гвардии», и учит нас классическому английскому языку, по давно забытой школьной программе. И, что удивительно, именно ее ученики выигрывают все олимпиады и набирают по сто баллов на экзамене.

– Тема нашего урока – искусство, – говорит Дина Филипповна. – Сегодня разберем лексику. К следующему уроку подготовьте диалог на заданную тему.

Она раздает нам задания, как режиссер – роли. Мне достается какая-то Вера Мухина, и Кирилл должен взять у меня интервью.

Тошно, что работать придется с ним, а не с Тефтелькой. Кстати, ей пришлось стать парой Пирожка, и градус обиды в ее глазах определенно повысился.

Пирожок, он же Витя Шурупов – пария. Один из тех, что учатся у нас по социальной программе. Мажоры из элитной школы ненавидят бедность. С прозвищем ему Мандарин «помог». Как-то Витя сдал самостоятельную работу на листочке, заляпанном жиром. Мандарин тут же поинтересовался, не пирожки ли он в листок заворачивал. С тех пор Витю и зовут Пирожком.

И теперь, конечно же, именно я виновата, что Тефтельке в пару достался Пирожок! Да я с удовольствием отдала бы ей Кирилла!

Полли в другой группе, и после урока Тефтелька удаляется из класса, поджав губы. На меня жаловаться побежала, не иначе.

Кирилл наконец-то делает вид, что я – пустое место, не мешая покинуть класс.

В поисках девчонок заглядываю в женский туалет. Там меня и ловят Акула с Королевой.

Софа Рыбкина получила прозвище Акула не только из-за фамилии. Она реально хищница. Ссорятся с ней только отмороженные на всю голову. А еще у нее глазки маленькие, и брекеты. С Королевой проще, она Светка Королёва. С такой фамилией трудно получить другое прозвище. А так как она обожает делать из мухи слона, я зову ее про себя королевой драмы.

– Белка! – Акула прижимает меня к стене напротив рукомойников. – Берега попутала, ты норм ваще?!

Глава 6

Мия

– Забей на пролог, Софа. – С этими двумя лучше разговаривать на понятном им языке. – Что за базар?

– Кай – наш, – заявляет Королева. – Нечего к нему подкатывать!

– Пруфы! – требую я, скрестив на груди руки. – В каком месте? Вы в него вкрашились, поздравляю! Я тут при чем?!!

В подругах я предпочитаю иметь спокойных и относительно адекватных Полли и Тефтельку. Акула и Королева мне не по зубам. Я сразу поняла, что если начну водить с ними дружбу, то рано или поздно они раскроют мой секрет. Полли и Тефтелька – милые домашние девочки, принцессы. Акула и Королева – те, кого позже назовут роковыми женщинами. Но уже сейчас они вылитые стервы.

И меня уже прессовали, когда им показалось, что я строю глазки бывшему капитану баскетбольной команды. Тогда я и придумала, что мама с папой не разрешают мне встречаться с парнями.

– Кай наш! – слегка истерит Королева. – Мы первые его застолбили.

Удивительная способность присваивать человека без его согласия.

– Вы ему об этом скажите, – советую я. – И заодно попросите ко мне не приставать. Или я на англе сама к нему села?

Акула хмыкает и отходит в сторону.

– Лады, Свет, – говорит она Королеве. – Похоже, она не при делах. Но учти, Белка, если замутишь с новеньким…

– То что? – холодно интересуюсь я.

Навряд ли Кирилл отступится от идеи объявить меня своей девушкой. Не знаю, что за блажь ударила ему в голову, но ситуации, когда Акуле и Королеве придется ревновать, неизбежны. Смотрела я в глаза этому придурку. Они серые и холодные, как сталь. И характер у него такой же.

– Узнаешь, – усмехается Акула.

Звучит многообещающе.

– Предупреждаю, я Кая не контролирую. Если он отмороженный, я за его косяки отвечать не буду.

Я тоже умею угрожать.

– Лады, Белка. Ты вроде никогда стервой не была, – вполне миролюбиво отвечает Королева. – Все четко.

Вот и поговорили…

Ухожу из туалета с гордо поднятой головой, расправив плечи, а внутри все клокочет от ярости. У меня не было проблем, пока Кирилл не появился в школе! Если бы я знала, что он будет учиться в моем классе, попыталась бы договориться с ним еще вчера. А теперь только зубами скрипеть от бессилия! И ждать, что еще взбредет ему на ум…

Тефтельку нахожу в кабинете истории. Зажав в углу Витьку-Пирожка, она тычет в него указкой и что-то быстро говорит в полголоса.

– Усек? – слышу, подойдя ближе. – Повтори!

– Придумать, напечатать, скинуть тебе на мейл, – бубнит Пирожок послушно.

Мда, у принцесс тоже есть зубы. Если не ошибаюсь, Тефтелька только что заставила напарника работать над совместным заданием без нее.

– Кать… – зову я ее. – Ка-а-атя…

Тефтелька бросает на меня презрительный взгляд и идет на свое место.

Полли в классе нет, даже поплакаться некому.

– Кать, ты чего? – Я подхожу к ней и присаживаюсь рядом. – Меня Дина заставила, ты же видела!

– А ты возразить не могла? – вспыхивает Тефтелька. – Я бы возразила!

– Ты же знаешь, мне нельзя с ней ссориться…

– Со мной можно?!

– Тефтя, мы же подруги, – подлизываюсь я. – Я не сомневалась, что ты простишь. Не нравится мне Кай. И он сам ко мне пристает…

– Не только к тебе! – неожиданно злорадно сообщает Тефтелька.

При этом она смотрит вперед, на Кирилла и Полли, вошедших в класс вместе. За руки не держатся, но Полли смеется, а Кирилл снисходительно улыбается, глядя на нее.

– Вот видишь, – спокойно говорю я. – Он ко всем клеится.

Тефтелька отходчивая, она не умеет долго злиться. Она пухленькая – кругленькая, как шарик. И волосы у нее, как шарик – пушистые и кудрявые. Толстых не любят, но на Тефтельку косо никто не посмотрит. Боятся. Не ее, конечно, а ее папу – мэра нашего чудесного городка. Тефтелька милая, несмотря на лишний вес. И прозвище она сама всем сообщает. Говорит, оно у нее чуть ли ни с детского сада.

Раскрасневшаяся Полли падает на стул.

– Чего такая довольная? – интересуется Тефтелька. – Он тебя в кафе пригласил?

– Не-а, – отвечает Полли. – Ой, девочки, он такой классный!

Вздыхаю и открываю учебник по истории, чтобы освежить в памяти параграф. Похоже, по Кириллу действительно сохнут все девчонки! И что они в нем нашли?!

– Белка, – шепчет на ухо Полли, когда Тефтелька отворачивается. – Кай тебе, правда, не нравится?

– Правда, – бурчу я. – Забирай.

Она как-то странно на меня смотрит, но тут в классе появляется Вера Васильевна, она же Верушка, учитель истории, и все разговоры стихают.

– Достали книги, тетради, ручки, – произносит она дежурную фразу. – Кто отсутствует?

На уроках Верушки тихо. Очень тихо. Ее уважают за интересные рассказы, за непредвзятое отношение к истории, за готовность обсудить любую тему. Меня от атмосферы на уроке немного клонит в сон. Не люблю историю – скучно. Обычно заставляю себя слушать, оценки все же нужны, но сегодня все мысли о Кирилле.

Вот же упырок! Воспитывать меня он собрался… Пусть Королеву воспитывает! Идти или не идти в кафе? И то, и другое – плохо. Пойду – и завтра сплетни разлетятся по всей школе. Нет, уже сегодня! И сфоткают, и в чат выкинут. Не пойду – и неизвестно, как Кирилл отреагирует. Он же бешеный! Надо идти… Или лучше улизнуть? Разберусь с ним дома!

Едва доживаю до окончания уроков!

– Белка, ты куда? – окликает меня Тефтелька. – Может, сходим в кафе? Я угощаю.

– Ты иди, мне в библиотеку надо заскочить, – отвечаю я, сворачивая в коридор, ведущий к боковой лестнице.

Библиотека в другой стороне. Но не должна же я отчитываться! Может, у меня живот схватило.

Из школы есть еще один выход, через столовую.

Прохожу через зал, воровато оглядываясь. Сейчас здесь почти никого нет, и дежурных не видно. Некому меня остановить, когда ныряю в служебное помещение. Всего два шага – и я у заветной двери. Хорошо, что еще тепло, и нет необходимости забирать верхнюю одежду из гардероба.

Толкаю дверь и выхожу во двор. Как же на улице хорошо! Недавно закончился дождь, и воздух свежий, пахучий. Поправляю на плече сумку, делаю пару шагов…

– Какая встреча, поросенок! – Слышу знакомый голос Кирилла и спотыкаюсь на ровном месте. – Так и знал, что попытаешься сбежать!

Последняя фраза звучит, когда я приземляюсь на четвереньки.

Глава 7

Мия

Кирилл специально дал мне упасть. Затылком чувствую, как он лыбится, глядя на мое раскорячившееся тело! Ведь мог же хотя бы попытался схватить за руку…

Больно. Я с детства не разбивала коленки. И обидно. Я отлично держу равновесие, ведь я – флайер. И так нелепо шмякнуться на глазах у Кирилла!

– Эй! Если хотела в луже искупаться…

Поднимаясь, не могу сдержать судорожный всхлип, и Кирилл внезапно замолкает. Сильные руки обхватывают плечи. Он рывком ставит меня на ноги, и я шиплю сквозь зубы из-за саднящих коленок.

– Сильно… ушиблась?

Рили? Я должна знать, это издевка или искреннее сочувствие! Чтобы заглянуть Кириллу в глаза, мне нужно задрать голову. Он высокий, моя макушка едва достает ему до плеча.

Кирилл смотрит на меня хмуро, и я с досадой отвожу взгляд.

– Тебе не все равно? – бормочу себе под нос.

И наклоняюсь, чтобы поднять вещи. Увы, сегодня я взяла с собой шопер, тканевую сумку на длинных ручках. Она улетела в лужу и, конечно же, намокла. Колготки порвались, ладони я стесала об асфальт. Чувствую себя так кринжово, что готова провалиться под землю.

– Ребятки, что вы тут делаете?

Еще и Марина Владимировна, заведующая столовой, вышла полюбоваться на мой позор!

– В догонялки играли, – отвечает Кирилл. – И я нечаянно уронил Мию.

У меня нет слов! И этот упырок называет лгуньей меня?

– Что ж так неосторожно, – качает головой Марина Владимировна. – Мия, заходи, ссадины надо обработать.

– Разрешите, я сам? Если дадите аптечку.

Кирилл и тут успевает раньше, чем я успеваю открыть рот.

– Сейчас принесу, – улыбается Марина Владимировна.

А упырок вдруг хватает меня на руки и тащит на ближайшую лавочку.

– Кирилл, ты труп, – шиплю я. – Что ты творишь?!

– Ты чего такая злая? – удивляется он. – Не хотела, чтобы над тобой смеялись, и я сказал, что толкнул тебя. Раны обработаю, домой отвезу. В натуре, поросенок! О ней заботятся, а она возмущается.

Сейчас всплакну от умиления!

– Если бы ты меня не испугал, я не упала бы!

– Ты не упала бы, если бы сразу пошла в кафе, – парирует Кирилл. – Я тебя что, в мотель пригласил?!

К нам подходит Марина Владимировна с аптечкой и бутылкой воды, и я пользуюсь ее присутствием, чтобы не отвечать на очередное глупое обвинение.

– Спасибо! Я принесу все обратно, – обещает Кирилл, открывая аптечку.

– Оставь, я сама могу, – прошу я мрачно, когда Марина Владимировна уходит.

Он меня игнорирует.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты отвалил?

Он смотрит на меня чуть ли ни с обидой. И вдруг швыряет смоченный водой бинт на лавку.

– Да пошла ты! – выплевывает он. – Тоже мне, недотрога!

В его взгляде теперь лютое бешенство, и мне очень хочется сбежать. Кажется, еще чуть-чуть – и он ударит меня по лицу.

– Что? – выдавливаю я, пересилив себя. – Что плохого я тебе сделала? За что ты так меня ненавидишь?

Кирилл сплевывает в сторону, но не отвечает. И уходить не спешит, стоит над душой.

Беру бутылку с водой, чтобы смыть грязь с коленок, и замечаю, как дрожат мои руки. Кирилл пугает меня одним только присутствием!

Кое-как справляюсь, достаю из аптечки бутылку с перекисью водорода. Неловкое движение – и она летит на землю. А я, вместо того, чтобы поднять ее, наклоняюсь вперед так, чтобы волосы закрыли лицо. И вовремя! Из глаз опять капают непрошенные слезы.

– Трындец, – вздыхает Кирилл. – Она еще и плакса.

Мог бы и не подливать масла в огонь. Я и без него в шоке, потому что сейчас я не притворяюсь. Мне действительно обидно… до слез! Ведь я прекрасно понимаю, что моя вина лишь в том, что моя мама – служанка в доме его дяди.

Как долго Кирилл будет издеваться надо мной в одиночку? Пока ему не станет скучно. Тогда он позовет приятелей, чтобы развлечься вместе.

Да к чертям эти ссадины! Надо убираться отсюда, пока кто-нибудь не заметил нас из окон школы.

Пытаюсь встать – и как будто налетаю на каменную скалу. Кирилл силой удерживает меня на месте.

– Сиди смирно, – говорит он, грубо хватая меня за руку.

И льет на ссадины жидкость из пузырька.

Всхлипываю, но позволяю ему это делать. Он дует на ссадины, смазывая их йодом. А после присаживается на корточки, чтобы обработать коленки.

– Сиди здесь, – говорит Кирилл, закончив. – И жди. Сбежишь – догоню и прибью.

Он собирает все в аптечку и несет ее в школу. В шкафчике у меня лежат запасные колготки, но нет никакого желания переодеваться. Да пофиг, и так дойду!

Подхватив сумку, потихоньку бреду к задней калитке. На остановку можно попасть через проходные дворы, но я обойду квартал и дойду до следующей, чтобы не встретить никого из знакомых.

– Ты слов вообще не понимаешь?! – возмущается Кирилл, догнав меня минут через пять.

– Заметно, что убегаю? – огрызаюсь я. – Или у тебя руки чешутся? Делай, что хочешь!

– Рассказать всем, кто ты?

Вообще-то, я об обещании прибить, но…

– А в чем разница? – интересуюсь устало. – Мне все равно, будешь ты травить меня один или вместе с приятелями. Развлекайся, мажорчик.

Кирилл хватает меня за плечо и разворачивает к себе лицом.

– Травить? – переспрашивает он. – Мажорчик?!

– Называй это, как хочешь.

Я смотрю на него снизу вверх, и не понимаю, что чувствую. Вроде бы и ненавижу, и боюсь одновременно. И что-то еще, не поддающееся логике.

Парни никогда ко мне не приставали. Пытались подкатывать, факт. И оставляли в покое после вежливой просьбы. Я популярна среди парней, но как-то иначе… Меня уважают, могут попросить об услуге, приглашают танцевать на школьных вечерах. Но держат дистанцию, потому что я ее держу. Похоже, я привыкла к этому. И расслабилась.

Кирилл прет, как танк, игнорит мое твердое «нет». И мне это… нравится?!

Он же не может быть абсолютным дерьмом… с таким-то дядей? Почему он отступает, когда видит, что мне больно? Почему прикрывает, когда я попадаю в неловкие ситуации?

Увы, четкого ответа нет. Кирилл или что-то скрывает, или играет со мной, как кошка с мышью. И неизвестно, что хуже.

– Ну ок, ты сама разрешила, – говорит он, отпуская меня.

Пожимаю плечами и иду дальше.

– Ты куда? Остановка в другой стороне, поросенок.

Прозвище отчего-то резко бьет по нервам. Вдох дается с трудом. Бесполезно просить…

Я увлеклась ролью успешной девочки, дочки богатых родителей, умницы и красавицы, отличницы и спортсменки. Привыкла к безопасности и комфорту. Только поэтому Кирилл так легко пробивает мою защиту. Я думала, что сильная, что справлюсь… и проигрываю ему партию за партией.

– Что. Ты. От меня. Хочешь? – спрашиваю, ставя точку после каждого слова.

– Я тебя в кафе пригласил, чтобы поговорить, – усмехается Кирилл. – А теперь интересуешься, чего я хочу? Я такси вызвал, сейчас подъедет. – Он смотрит на экран смартфона. – Если хочешь, го вместе. Нет – больше не задерживаю.

Шах и мат. Очередной.

Может, это я веду себя глупо? Но почему… Неужели, потому что он… мне нравится?

– Заплатим поровну, – бормочу я, оглушенная собственными мыслями. – Тогда поеду.

– Или плачу я, или иди пешком, – парирует Кирилл.

Да и черт с ним! Пусть платит!

Я ныряю в салон остановившейся рядом машины, не дожидаясь повторного приглашения.

Едем молча, отвернувшись друг от друга. И я напрочь забываю, что не умылась, как обычно, в туалете забегаловки, что находится рядом с автобусной остановкой.

По закону подлости, едва вхожу в дом с черного хода – сталкиваюсь с мамой. Она столбенеет, осматривает меня с ног до головы и говорит тоном, от которого по спине бегут мурашки:

– Марш за мной, Мия.

Глава 8

«Постарайся не вляпаться снова, – напутствовал меня отец перед отъездом из дома. – Очень тебя прошу». Я дал ему обещание, что все будет в порядке. И как только поселился у дяди – вляпался. В Мию.

Это сильнее меня.

Знаю, что не должен ее задевать. Знаю, что мне нельзя. И глупею в ее присутствии.

Похоже, меня все же сглазили.

Одно то, что девчонка из несведущих, должно меня остановить! Но нет, не останавливает. Просьба отца – тоже. И даже угрозы дяди мимо.

Прощай, здравый смысл!

А как хорошо все начиналось…

Дядя – вполне адекватный, и дом его мне понравился. И Татьяна Петровна, домработница – тоже. Даже школа – на троечку с плюсом. Не чета моей бывшей, но терпимо. С ребятами закорешиться успел.

И тут появилась она. Мия. Дочка домработницы.

Честное слово, я от себя такого не ожидал! Особенно после того, что случилось. Но… Мия понравилась мне с первого взгляда.

Это сначала я подошел к ней из любопытства. Хотел познакомиться, да и все. И веревку придержал чисто из вежливости. А как увидел эти печальные голубые глазищи – так меня и накрыло.

Почему именно она?! Девчонок в школе полно, каждая вторая заигрывает. Бесят! После Клео я их всех ненавижу, на рефлексах. И только при взгляде на Мию в голове стучит: «Моя. Никому не отдам».

Трындец!

Не верю, что она такая же, как Клео. После того, что случилось, мне не позволили бы жить в одном доме с ведьмой.

Спросить у дяди? Отец говорил, что я могу обращаться к нему по любому вопросу. И дядя подтвердил. Но… из-за того, что я чувствую, Мию с матерью могут выставить из дома. И без того достаточно пострадавших из-за моей поехавшей крыши.

Все, что мне остается – искать повод для ненависти. Но и тут все не просто…

Я почти обрадовался, когда выяснилось, что Мия лжет одноклассникам. Дочка богатых родителей? В этом она так похожа на ту, что меня предала! Но воспоминания о Клео вызывают тошноту. А рядом с Мией, сжавшейся от страха, но сопротивляющейся, не сдающейся, я испытываю одно желание – обнять и защитить.

Похоже, все мои попытки причинить ей боль обречены на провал.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что Мие устраивают выволочку, я лихорадочно соображаю, как вмешаться. Вмешаться, чтобы остановить ее мать. Чтобы не позволить ей наказать дочь.

Проще всего вломиться в комнату. Уверен, дверь не заперта. Но Мия опять будет чувствовать себя униженной. Топчусь рядом с их комнатой – и слышу каждое слово, произнесенное Татьяной Петровной. Все нутро выворачивает от того, как она ругает дочь. Дрянь? Проститутка?

Вот уж не предполагал, что домработница такая… недалекая. Ее взбесили не разбитые коленки, а косметика на лице Мии. И что из того, что она накрасилась? Все девчонки так делают! Но в представлении ее матери это страшное преступление.

А Мия… молчит? Почему она молчит? Почему не возразит матери? Она же не маленький ребенок!

Какая-то зловещая тишина… И звук пощечины!

У меня темнеет в глазах, стоит представить, что происходит за дверью. Но я не могу туда ворваться! Только хуже сделаю!

– Татьяна Петровна! – кричу я во всю силу легких, метнувшись на кухню. – Татьяна Петровна-а-а!

Она появляется почти сразу – немного напуганная, раскрасневшаяся.

– Что такое, Кирилл? Что случилось?

– Я сильно проголодался, – нахально вру я. – Не успел пообедать. Есть, что перекусить? До ужина не доживу.

– Да, конечно. Сейчас сделаю тебе бутерброды. Подожди в столовой.

– Можно, я тут подожду? – Усаживаюсь на табурет у стола. – Заодно посмотрю, где что лежит, чтобы не дергать вас по пустякам.

– Дергай, Кирилл, – возражает она. – Это моя обязанность.

Татьяна Петровна кладет в тостер половинки булочек, достает из холодильника колбасу и сыр, зелень и помидоры.

Отвлечь ее на десять минут – лучше, чем ничего. Но все же недостаточно.

– Мия из-за меня упала, – говорю я. – Вы ее не ругайте, пожалуйста.

– Кирилл, тебе не стоит в это вмешиваться, – сухо отвечает Татьяна Петровна.

Почему взрослые такие? «Не твое дело». «Не лезь». «Не вмешивайся». А если я чувствую, что должен вмешаться?!

– В школу сегодня представитель одного известного бренда приходил. Они рекламируют линию косметики для девочек. Мию выбрали в качестве модели для пробных съемок. Она такая дурочка, отказалась от контракта. Я ее уговаривал макияж оставить, она с ним еще красивее. Мы чуть не подрались, я случайно ее толкнул… Вот она и упала. Простите меня, Татьяна Петровна.

Складно? Вполне. Уверен, Мия отказалась бы от такого контракта. Из-за матери, та не позволила бы.

– Я поняла, Кирилл. – Она ставит на стол тарелку с бургерами. – Приятного аппетита.

Похоже, я сделал все, что мог.

– О, а вы не можете Мие напомнить, что я ее жду?

– Зачем? – нахмурилась Татьяна Петровна.

– Задание само себя не выполнит. Нам диалог составить надо, на английском.

– Вы собираетесь учить уроки вместе?

– Не уроки, – объясняю терпеливо. – Одно задание. Командная работа.

– А-а… Хорошо, я ей напомню. Но наверх, в твою комнату, Мия не пойдет.

– Да в гостиную пусть приходит. Успеем до того, как дядя вернется. Спасибо, Татьяна Петровна!

Прихватив тарелку с бургерами, удаляюсь в гостиную. Дядя предупреждал, что не потерпит крошек на диване, поэтому устраиваюсь на подоконнике, сунув в уши гарнитуру.

Есть неохота, кусок в горло не лезет, но я впихиваю в себя один бургер, а другой оставляю Мие. Она сегодня не появлялась в столовой.

С ненавистью смотрю на тарелку. Вот опять! Зачем я это делаю? Ладно, мне было неприятно, что кто-то бьет девочку. Пусть даже мать! Но это зачем?!

– Зачем? – спрашивает Мия, подходя к окну. – Куда ты так торопишься? Урок послезавтра. Я не успела подготовиться.

Она говорит тихо, но я слышу ее голос сквозь рычащую в ушах музыку. Прячу гарнитуру в карман.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, поросенок, – нравоучительно говорю я.

Мия умылась и надела домашний костюм. Только припухшие глаза ее выдают. И краснота на щеке. Она прикрывает ее волосами, но я все равно вижу след от пощечины.

Мои слова Мия игнорит, на «поросенка» не реагирует. Плохо дело.

– За учебником сгоняю, – говорю я, соскакивая с подоконника. – И за планшетом. Сейчас быстро набросаем текст. Сделай доброе дело, а?

– Какое? – бурчит Мия. – Чего тебе еще?

– Неудобно возвращать. – Я перехожу на шепот, подвигая к ней тарелку с оставшимся бургером. – Но в меня больше не лезет.

– Хочешь, чтобы я выбросила?

– Э-э… Нет, предлагал съесть. Но можешь делать с ним, что хочешь.