Текст книги "Та, которой могло не быть (СИ)"

Автор книги: Кира Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9. О прошлом и настоящем

Машина тронулась. Водитель сосредоточенно смотрел на проезжую часть через лобовое стекло в грязных разводах от крови пострадавшей женщины. В мыслях он костерил незадачливую девицу. Уж он-то разбирался во всех этих штучках, что голытьба придумывала, лишь бы заполучить желаемое – кров и сытную еду под покровительством сильного мага.

Украдкой Аберон посматривал на свою хозяйку. Он восхищался этой железной женщиной и очень гордился тем, что служил в её доме. Аберон искренне недоумевал и раз за разом поглядывал на герцогиню Виленийскую – зачем ей понадобилась эта бешеная, бросившаяся под колёса. Женщина сидела, выпрямив спину и поставив перед собой трость, неизменный аксессуар магов, и о чём-то размышляла.

Пока ехала машина, герцогиня несколько раз оглянулась назад, поглядывая на молодую женщину без сознания. Виновница происшествия лежала на заднем сидении и самостоятельно не шевелилась. Безвольным кулем покачивалась на крутых поворотах и всё больше вымазывала светло-кремовую кожаную обивку сидений дорогого авто. Но не этот факт вызывал беспокойство. А смутное ощущение тревоги и какого-то непонятного чувства, которое обычно возникает, когда о чём-то забываешь и силишься вспомнить, но не получается.

– Аберон, по прибытию помести её в комнатах для слуг и пригласи к ней лекаря, я оплачу,

– распорядилась герцогиня, как только они подъехали к особняку.

Машина остановилась, и водитель, оббежав её, открыл перед хозяйкой дверь. Герцогиня величественно вышла и споро пошла к зданию, крепко держав руке свою трость.

Сегодня предстояло слишком много хлопот. Вечером узким кругом должны были собраться те, кто любил её дочь, безвременно ушедшую из этой жизни двадцать семь лет назад.

Водитель опять сел за руль и направил авто к заднему входу, бурча себе под нос, что тягайся тут со всякими оборванками, после которых ещё и машину придётся вычищать... Да ещё и без магии! Собственными руками.

Герцогиня стремительно зашла в дом, на ходу отдавая распоряжения дворецкому и старшей горничной. День был непростым во всех отношениях, полным забот о настоящем и воспоминаний о прошлом... Сегодня – день памяти её Мирайи.

За суетой приготовлений к ужину времени вспомнить о дневном происшествии не осталось. Справившись с основными делами, герцогиня поднялась к себе в комнату, чтобы принять ванну и переодеться в подходящий наряд.

Последние несколько лет она жила здесь, в столице Зоурака – Рочестере, снова вернувшись на службу к королю. На то были причины, в которых она никому не хотела признаваться.

Родовой замок казался темницей, в которой миледи чувствовала себя заключённой, приговорённой к мукам одиночеством. Это гадкое чувство мерзкой лапой душило её по ночам, скреблось в утреннее окно и следовало по пятам, когда она была свободна от своих обязанностей перед короной.

Дражайший супруг погиб почти пятьдесят лет назад на службе, спасая нынешнего короля с братом, когда они были ещё малыми детьми, от рук мятежников, желающих совершить переворот в стране. Прикрыть спину было некому. Самым лучшим напарником для супруга всегда была его жена. И это было истиной. Но тогда миледи не стояла рядом с любимым. Причина была архиуважительной – она рожала их долгожданного ребёнка. Дочь родилась, а Феликс так ни разу и не увидел малышку, их златокудрого ангела – Мирайю.

Годы летели, меняя сезоны за окном. Девочка росла.

Сейчас эти воспоминания вызывали грустную улыбку.

Как же хорошо им было вдвоём! Быть матерью – это прекрасно. Видеть, как маленькое существо нуждается в твоём тепле, любви, заботе, и дарить всё это полностью, безвозмездно. Самой кормить младенца, не нанимая кормилицу. Учить первым шагам, словам, без нянь и гувернанток. Обучать азам магии. И лишь когда девочка проявила недюжинные способности, и у неё открылся дар двух стихий, только тогда герцогиня впустила в их узкий круг посторонних, учителей.

Дочь выросла очень одарённой магессой, но слишком мягкой...

– Миледи, вы просили сообщить, когда привезут цветы, – дворецкий ненароком прервал поток болезненных и в тоже время счастливых воспоминаний.

Герцогиня кивнула, давая понять, что услышала. Выбросила из головы навалившиеся красочные картины воспоминаний, пронизанных эмоциями, чувствами, и решительно вышла из будуара.

– Должны успеть, – сказала она то ли себе, то ли шествующему рядом важному дворецкому.

Как бы не был недоволен Аберон, но он в точности исполнил поручение хозяйки и через мальчишку-посыльного пригласил лекаря из общественной больницы для простых людей. Хозяйка возглавляла в ней попечительский совет.

Высокий статус герцогини способствовал тому, что не прошло и получаса, как на вызов явился сам главный лекарь больницы, лорд Крайтан.

Аберон сопроводил мужчину к попавшей в аварию женщине и, отойдя к двери, стал наблюдать за действиями лекаря. Стоило всё запомнить, чтобы доложить герцогине. Чётко, без запинок, так, как она любит.

Лорд Крайтан, хоть и работал в больнице для простых людей, но сам обладал магическими способностями, хоть и в незначительной степени. Развить дар ему не позволило нищенское существование его родителей, которые обанкротились, когда он был ещё совсем ребёнком. Сейчас, занимая высокий пост, он откладывал с жалования средства на учителей. Индивидуальные занятия нынче дороги. Оставалось скопить самую малость. А пока занимался тем, чем мог.

Первым делом у постели пострадавшей в аварии, как сказал личный водитель самой герцогини Виленийской, он обследовал молодую женщину магически, отмечая по ходу, что одета она была достаточно откровенно. Это наталкивало на мысли о роде её занятий. Хотя все вещи выглядели добротно и, кроме того, выдержали аварию. А значит, фортины* у женщины должны водиться.

Первичная диагностика была завершена. Лорд Крайтан задумчиво поглаживал коротенькую бородку – приобретённая недавно привычка. Отпускать бороду лекарь начал, чтобы выглядеть солиднее в глазах коллег и посетителей. Его очень молодой возраст

– тридцать лет– мешал в создании имиджа знающего специалиста. По меркам магов он был ребёнком, да и по меркам немагов – очень молод.

– Итак, что мы имеем, – тихо, себе под нос проговаривал он. – Травмы, как следствие столкновения девушки с автомобилем, минимальные. Только глубокая царапина на лбу, которая и дала много крови. Внутренних повреждений нет. Диагностика внутренних органов показала, что биологические часы женщины находятся в самом начале жизненного пути. На первый взгляд, всё в порядке. Тогда почему она больше часа находится без сознания? И состояние её ухудшается.

Лекарь вновь измерил девушке температуру. Нахмурился, видя, что жар усугубляется. Пожевал задумчиво губу и хлопнул себя ладонями по коленям.

– Мастер, мне нужно ненадолго отлучиться, – подозвал он маячившего около двери водителя герцогини. – Через час буду. Ваша задача – в то время, пока я буду отсутствовать, позаботиться о чётком выполнении рекомендаций. Наблюдать за ней и сменять на лбу холодное мокрое полотенце, чтобы облегчить её состояние. Можно завернуть в мокрую простынь, если температура повысится ещё. В случае ухудшения, немедленно отправить мне весть по магпочте.

С тем он и ушёл, стремительно пересекая служебное крыло и выскальзывая через чёрный ход. Главный лекарь спешил в больницу, в свой кабинет. Там, на книжных полках были собраны труды многих известных лекарей и магов.

Лорд спешил посмотреть соответствующую литературу. Он чувствовал себя некомфортно, если не мог поставить точный диагноз, что случалось крайне редко. А этот случай точно был неординарным.

***

Аберон недовольно поморщился в ответ на распоряжение постороннего лорда. Стоило лекарю покинуть дом, как водитель поймал пробегающую мимо младшую служанку и перепоручил потерпевшую её заботе. Сам же отправился на кухню наконец-то поужинать.

Такой долгий день получался, а ведь скоро к хозяйке начнут сходиться гости, и тогда на кухне всё будет крутиться только ради этого мероприятия.

Матильда, кухарка, не будет с ним церемониться и вполне может приложить поварёшкой по лбу. Аберон улыбнулся, вспомнив аппетитные формы этой пышечки, за которые он был не прочь подержаться, что за нижние мягкие округлости с крутыми бедрами, что за верхние, сладкие наливные яблочки. Настроение улучшилось, и он на время забыл, что на его попечении оставлена странная женщина, сейчас лежащая в комнате, где обычно поселяли слуг гостей, если они оставались ночевать.

***

Темнота была густой, но не плотной, и я словно плыла в грозовом искрящемся небе. Раскатистый гром выстрелами тысячи орудий встряхивал застывшее сознание. Яркие ветвистые нити молнии, пронизывающие пространство, всё быстрее приближались, пока одна, осветившая все тёмные закоулки разума, не пронзила насквозь и не запустила ход мыслей, не подкинула странные образы, навеянные всеми предыдущими событиями этого долгого дня или не этого дня, а тенями прошлого.

Голос, чистый в своем звучании, пел колыбельную:

В лунном небосводе лодочка плывёт, Правит этой лодкой добрый звездочёт, Звёздочки считает старец с бородой, Но совсем не знает, что и к нам с тобой, Звёздочка-малютка заглянула в дом... Осветила крошка тёмный уголок,

И зажгла в камине тёплый уголёк. Побывала в детской и теперь у нас Подрастает дочка, силою светя.. .(¹1
  – слова колыбельной собственного сочинения автора.


[Закрыть])

– Выпусти.. Выпусти.

Шёпот раздавался отовсюду, не замолкая, не давая возможности найти выход из зеркального лабиринта, в котором я внезапно оказалась. Множество моих отражений хаотично двигались, бежали в тщетном поиске выхода.

Горячечный шёпот пробирался под кожу и проникал вглубь, вибрируя. Он скрёбся мышкой в подполье. Стучал клювом голубя в окно. Звучал смехом детей во дворе. Лаем собаки. Клекотом коршуна. Бился в голове. Царапал и давил, разрывая внутри меня что-то упругое, но уже в мелких трещинах. На первый взгляд и не поймёшь, что там что-то есть. Смотришь и видишь лишь отражение окружающего мира, но без себя. Меня нет? Или я есть?

– Выпусти. выпусти.

Молодой женский голос всё настойчивее просит, бьётся, разлетается в стороны многоголосым эхом.

– Кто ты? Где ты? Почему я тебя не вижу? – кричу в пустоту.

– Кто я? Я никто. Всего лишь тень из прошлого, того, что было и прошло, – неожиданно отвечает приятный мужской голос, звенит дыханием ветра и удивлённо спрашивает: – Ты здесь? Я буду рядом, хозяйка. Только позови!

– Я не знаю, как, – мне грустно от этого.

– Вспомни как, я твой раб с первого дыхания, – тёплый ветерок касается волос, нежным поцелуем – в лоб, окутывает своей мягкостью. В нём столько заботы!

– Мне не нужен раб. Мне нужен надёжный друг. Я отпускаю тебя. Ты свободен! – почему-то хочется так сделать, и это правильно, но безумно грустно. Если он согласится, то я останусь совсем одна в этом мире.

– Не свободен. Свободен! Я свободен! – радостно взрывается голос, взлетает надо мной вихрем, щекочет своим дуновением. – Вспомни имя ветра и я вернусь, где бы ты ни была.

– Выпусти.. .выпусти...

Вновь срывается женский шёпот, как шелест листвы за окном, душно пахнет розовыми пионами и тяжёлым выматывающим летним зноем с запахом далёкой грозы, стремительно приближающейся сюда, к сумрачному величественному замку на скале.

Уже вблизи слышны раскаты грома, и яркие молнии прорезают небосклон, подсвечивая призрачным голубоватым светом тяжёлые, низко летящие чёрные тучи.

Сегодня родится сильная магесса, та, из пророчества Оракула Храма Стихий, что сможет одарить силой и возвысить над другими, принести венец и исполнить сокровенное желание, уничтожить без права возрождения, породнить древний род с королевской семьей. Она – резервуар силы и мощи. Как просто всё отнять у новорождённой. Всего лишь нужно провести ритуал из старинной запрещённой книги, взяв кинжал из стали, закалённой в жерле вулкана, древнюю реликвию королевского рода, шесть чёрных свечей и чашу для нескольких тёплых капель крови младенца.

Дождь лился тяжёлыми частыми каплями, раскаты грома сотрясали стены древнего замка до основания. Стихия бушевала, всё ближе, всё чаще ветвились молнии, ударяя в высокий шпиль на башне. Так часто, как и схватки у молодой магесссы. Скоро всё завершится. Ребенок, только родившись, отдаст силу тому, кто будет рядом с ним в тот миг. Кто будет рядом с ним?

– Нет! Нет! Остановись! Ты не должен... ты не можешь... ты не хочешь...Она же твоя плоть и кровь! Не лишай её стихий! Дай мне час. Всего лишь час!

– Моя! Сила будет моей. Я! Я заберу её. У тебя будет другой одарённый ребенок.Ты забудешь, я помогу. Мирайя, ты же этого хотела, – уговаривает взрослый мужской голос.

С силой хлопает дверь в спальню.Он уходит. Даёт время.

Ветер надрывно шумит, плачет, врывается в распахнутое окно, кружит над распростёртым телом магессы. Силы покидают её так стремительно, что нет уже возможности ни шевелиться, ни дышать.

– Мирайя... Мирайя, живи! – молодой мужской голос врывается, наполняясь тоской. Тревожит. Заставляет концентрироваться на себе. – Почему ты выбрала смерть?

Я вся превратилась в слух в ожидании ответа женщины. Мне так важно знать её ответ.

– Не плачь, любовь моя. Смерть – это только начало жизни.

Голоса, образы удаляются в водовороте времени. Исчезают. Остаюсь лишь я с растерзанной сердцевиной. Вывернутым наизнанку нутром. Больно до жути. Противно. Гадко. Эмоции на разрыв. Остаётся малость.

– Не бойся, – шепчет ветром мой друг. – Выпусти её! Она всегда была твоей частью. Ты поймёшь это.

Одно маленькое усилие – и радужный свет вырывается, разбивая на острые осколки защитный блок, столько лет скрывающий истину. ²2
  Фортины – денежная единица.


[Закрыть]<sup>11
  – слова колыбельной собственного сочинения автора.


[Закрыть]</sup>

Глава 10. Странности

– Хозяйка, – обеспокоенный Аберон нашёл герцогиню в столовой и, переминаясь с ноги на ногу, нервно крутил в руках платок, которым до этого вытирал пот со лба. – Там что-то происходит.

– Где, Аберон? У меня совершенно нет времени. Что ты мямлишь? – раздражённо уточнила женщина, пересчитывая места за столом.

– В комнате для слуг, ну, там, где я оставил эту раненую, – скороговоркой выпалил мужчина, словно за ним гналась стая вирпов – мелких хищников с острыми когтями и зубами в три ряда.

– Десять, – сказала миледи вслух и повернулась к водителю. – Что там с ней? Лекарь осмотрел её и сказал, что ничего страшного. Придёт в себя, когда отдохнёт. Главное, за температурой следить. Он прислал мне отчёт с вестником, так что я в курсе.

– Да? В курсе? – растерянно пробормотал водитель. – Там, в комнате, ветер шумел и голоса звучали из ниоткуда. Только ничего не было понятно. Служанка боится вместе с раненой в одной комнате находиться.

– Что? – герцогиня резко развернулась на пятках и направилась в сторону служебного крыла. – Иди за мной, Аберон.

Как же это всё не вовремя! Ну почему именно сегодня нужно было встретить эту девицу? В день памяти дочери, той, что оставила её одну, покончив с собой.

Расстояние от обеденного зала до комнат для прислуги было немаленьким, но герцогиня его быстро преодолела в стремлении поскорее разобраться с тем, что так всполошило слуг. Аберон совершенно не был склонен к истерикам, но его явно что-то напугало, хотя мужчина и сослался на служанку. Герцогиня привыкла разбираться во всём сама. Но сегодня, сейчас, ей было совершенно не до этого. Её жутко раздражала необходимость терять драгоценное время на неизвестную особу.

Помещение было затемнено. Спартанская обстановка в комнате не позволяла глазу зацепиться за что-то, кроме как за лежащую на узкой кровати молодую женщину с разметавшимися светло-русыми волосами с золотистым отливом.

Герцогиня стремительно вошла и остановилась возле кровати. Что там наговорил этот трясущийся хвост? Всё было спокойно.

Женщина на кровати судорожно вздохнула, ресницы дрогнули, и она открыла серо-голубые глаза, чтобы через мгновение закрыть их и забыться тихим, спокойным, целебным сном. Кризис миновал. В борьбе между жизнью и смертью победила жизнь. А герцогиня внимательно смотрела на открытое лицо пострадавшей и подрагивающие ресницы, которые бросали тени под глаза, и не могла оторвать взгляд.

– Аберон, зачем ты меня сюда позвал? – немного устало спросила она. – Здесь тихо, как в склепе! Где эта твоя перепуганная служанка?

– Госпожа, я сейчас мигом её разыщу, она с перепугу забежала куда-то, – и, дождавшись разрешения от хозяйки, мужчина с поклоном вышел из комнатки.

Герцогиня придвинула стул к кровати и присела на него, задумчиво рассматривая лицо женщины, которое напоминало ей другую красавицу с золотистыми волосами и серыми глазами – её дочь. Мысли тяжело ворочались в перегруженном событиями сознании. Что это, шутка Богов или шанс почувствовать себя живой? Кто же ты, незнакомка? И почему Аластер хотел тебя убить?

Герцогиня вглядывалась в лежащую перед ней обычную женщину... или необычную?! Её сознания что-то коснулось, и миледи, вздрогнув, вся подобралась, как обычно бывало на службе, когда она чувствовала опасность или грядущие значимые изменения. Как же так, ведь пострадавшая – простой человек, не магесса. По крайней мере, была человеком, когда её настигло смертельное заклинание Аластера. Была и осталась жива! Вот оно! Так ли ты проста, милая, как видится со стороны?

В комнату робко вошла, озираясь по сторонам, молоденькая рыженькая служанка. Сделав неуклюжий книксен, она остановилась возле герцогини, опустив взгляд, но при этом успела испуганно взглянуть на спящую женщину.

– Что здесь произошло? – строго спросила герцогиня. – Что ты видела и слышала?

– Миледи, я сидела возле раненой и меняла ей мокрые полотенца, как и сказал мастер Аберон. Жар поднимался, – жесты, мимика, интонации девушки приобретали театральность в лучших традициях драмы. Она то почти шептала, то возбуждённо выкрикивала фразы. – Эта леди металась в горячке на постели. Я уж думала звать кого. Сама не справлялась. И вдруг, откуда ни возьмись, в комнате зашумел ветер. Правда-правда! Окно и дверь оставались закрытыми. Я проверяла. Точно вам говорю. Ветер дул всё сильнее. Так, что шторы на окне трепало в разные стороны, подол моего платья трепыхался, а она продолжала бредить во сне и ни один волосок на её голове не пошевелился. А потом из ниоткуда послышался мужской голос. Он что-то говорил, но понять я ничего не смогла. Он говорил не на нашем языке. Я такого страху натерпелась!

Служанка сопливо шмыгнула носом и порывисто прижала к груди два кулачка, голубая жилка на шее быстро билась, выдавая волнение.

– Продолжай, – нетерпеливо подогнала герцогиня. Требовалось полностью услышать рассказ испуганной девушки, чтобы сделать какие-либо умозаключения.

– Значит, стою я и пошевелиться боюсь. А невидимый мужчина что-то говорит. От его слов девушка стала выгибаться дугой так, что только плечами и пятками касалась кровати. И так жутко кричала. А что – разобрать я тоже не смогла. Всё не по-нашему. Только поняла, что спрашивает о чём-то. Я вам точно говорю, она разговаривала с призраком... – с суеверным страхом в голосе прошептала служанка. – У меня мурашки по спине побежали, и волосы дыбом встали от ледяного холода, который её окутал. Даже пар изо рта повалил и зуб на зуб не попадал, а ей хоть бы что. Наоборот, ей после этого даже лучше стало. Жар спал. А я, как отмерла, так сразу и побежала за мастером Абероном. Госпожа, а она кто? – в глазах служанки читалось неприкрытое любопытство. Наглость, конечно, но девушку можно было понять. Герцогиня хмыкнула на этот вопрос и ответила:

– Не твоего ума дело. Ступай, можешь взять отгул на завтра и не смей трепать языком среди слуг. Хотя, о чём это я? Ты же болтушка, уже растрезвонила всем.

Служанка залилась румянцем по самые уши и поспешно опустила глаза.

– Я буду молчать, – пискнула она и жестом показала зашитый рот.

Герцогиня ухмыльнулась в ответ на такую простецкую клятву.

– Не сомневаюсь. Будешь.

Миледи направила на девушку свою тросточку и быстро произнесла слова заклинания, стирающего краткосрочную память. Улыбнулась, глядя на застывшую на полминуты живым изваянием женщину, смотрящую в никуда стеклянным взглядом, а потом очнувшуюся, как после сна, и удивлённо захлопавшую короткими рыжими ресницами на хозяйку.

– Милочка, – герцогиня приняла доброжелательный вид, – идите, ну что же вы, то отпрашиваетесь погостить неделю дома, то стоите столбом. Идите. Я позволяю. Скажете старшему дворецкому, что я вас отпустила, и пусть он найдёт меня. Аберон! – крикнула она, зная, что водитель дожидается её за дверью.

Водитель не подвёл и тут же оказался рядом. Поклонился в соответствии с ситуацией. И так же, как и служанка, с опасением глянул на спящую женщину, словно ожидая от неё какого-то подвоха.

Герцогиня нетерпеливо постукивала пальцем по костяной ручке трости.

– Аберон, бери нашу гостью на руки и иди за мной! Она не укусит, – миледи насмешило, как водитель бочком подбирался к постели с раненой, и, не удержавшись, резко добавила: – Сразу загрызёт!

Водитель от страха шарахнулся в сторону, снося по пути тумбочку с медным тазом, в котором была вода для холодных компрессов. Грохот раздался такой, что мёртвого мог разбудить. Но девушка продолжала мирно спать.

– Хватит дурачиться, Аберон. Ты же взрослый, серьёзный мужчина, – герцогиня покрутила концом трости над разлитой лужицей, произнося короткое заклинание. Вода закрутилась в маленькую воронку, оторвалась до последней капельки от пола и послушно пролилась в таз, который незадачливый мужчина уже подхватил с пола и водрузил на тумбочку. – У меня совершенно нет времени, Аберон. Бери её – она не опасна.

А про себя добавила: «Пока спит».

Герцогиня посторонилась, подпуская мужчину к кровати, и, убедившись, что он аккуратно поднял девушку, пошла, не оглядываясь, к выходу, коварно улыбаясь, пока водитель не видел выражения её лица. Ох, уж эти не маги – как дети, право.

Её путь вёл туда, куда почти тридцать лет никто не заходил. В запечатанные покои дочери. Сейчас это было единственное место, где была возможность безопасно разместить незнакомку.

Когда-то это были детские комнаты маленькой Мирайи. Так уж получалось, что когда у маленьких магов просыпался дар, это могло привести к непредсказуемым последствиям, ведь магия подчинялась не сразу, и малышам требовался внешний контроль опытных магов. Чтобы направлять магическую силу в нужное русло, успокаивать стихию, перехватывать контроль, нейтрализовывать последствия спонтанных всплесков проявления магической сути.

Детская комната Мирайи была самым безопасным островком в этом доме. На неё были наложены мощные защитные заклинания, ограничивающие и нейтрализующие. Их накладывал сам придворный маг магистр Рейвен Мелфи.

Герцогиня легко улыбнулась своим воспоминаниям.

Кто же тогда мог предвидеть, что через пятьдесят лет этот красавец захочет взять Мирайю в жёны. Такое предложение считалось честью. Брак с одним из сильнейших магов королевства – желанная партия для очень многих семей Зоурака. Подтверждение того, что дар дочери – один из самых сильных. Разница в возрасте для магов не имеет значения. Важно лишь, как стихии магов взаимодействуют между собой. Да, и возразить было нечего. Это было прекрасное предложение – сочетаться браком с магистром Мелфи.

К моменту, когда Рейвен решился на повторный брак, он уж как десять лет был вдовцом, воспитывающим своего первенца Аластера, который лишь на три года был старше Мирайи.

Сколько сплетен ходило вокруг верховного мага и сколько интриг плелось придворными магессами, желающими занять вакантное место возле сильного мужчины. В то время при дворе не было иных интересов, кроме как узнать, кто же станет следующей женой магистра?

Но сильный маг не может поступать только по велению сердца. Хотя герцогиня и не могла припомнить, чтобы она слышала о сколь бы то ни было сильной привязанности Рейвена. Интерес магистра пролегал в другой плоскости. Его интересовала сила, магия во всех её проявлениях, как впрочем и сейчас.

Маг, достигший такой мощи, как Рейвен, может быть совместим только с той женщиной, которая выдержит его магическую суть. И Мирайя оказалась именно той единственной, что была настолько сильна, чтобы позволить стихиям пары объединиться.

«Ох, Мирайя, что же ты наделала?! Зачем убила малышку и себя? Почему опозорила свой род?»

Этот вопрос не давал миледи покоя уже двадцать семь лет. Сцепив зубы от подступившей горечи разочарования в любимом чаде, смешанной с болью утраты, герцогиня решительно прибавила шагу и через несколько минут остановилась перед двойными створками дверей, ведущих туда, куда почти тридцать лет никому не было хода.

Позади раздавалось шумное сбившееся дыхание Аберона, который усердно нёс молодую женщину, так и не проснувшуюся на его руках.

Решительный жест герцогини – и с тросточки зелёной дымкой сорвалось заклинание, распечатавшее вход в её прошлое. То, которое, казалось, больше никогда не увидит свет этого мира. Хозяйка дома уверенно толкнула двери и створки бесшумно разошлись в стороны, открывая широкий проход в девичьи покои.

– Положи её на кровать, Аберон, – миледи пропустила мужчину с тяжелой ношей на руках.

Небольшая гостиная направо уходила в светлую спальню с широкой высокой кроватью и женским трюмо с высоким зеркалом в массивной раме. В зеркале отражался портрет златокудрой девочки, висевший на противоположной стене.

Окна были не зашторены, это и позволило сейчас рассмотреть обстановку, встречающую непредвиденных гостей. Лучи заходящего светила падали на портрет бывшей хозяйки покоев. Аберон вздрогнул и испуганно проморгался. При взгляде на портрет ему показалось, что девочка улыбнулась и проводила его взглядом, когда он аккуратно положил спящую женщину на постель. Быстро отойдя от кровати, он оглянулся на портрет, но нет, образ, написанный мастерской рукой художника, оставался неподвижным.

– Хозяйка, какие будут распоряжения? – спросил Аберон, украдкой утирая взмокший лоб рукавом форменного кителя. Подойдя к герцогине, которая стояла возле секретера в гостиной и перебирала мелкие вещи, лежащие на нём, мужчина терпеливо ждал дальнейших распоряжений.

Миледи не спешила. Она погрузилась в мысли. Медленно двигалась вдоль мебели, любовно проводя длинными изящными пальцами по поверхности корешков книг, по писчим перьям.

Аберон ждал, любуясь хозяйкой. И, отдышавшись, с удивлением заметил, что несмотря на то, что в комнаты не заходили почти тридцать лет, воздух здесь был кристально чистым, а не затхлым, как бывает в надолго закрытых нежилых помещениях, и нигде не наблюдалось следов пыли.

«Магия! Бытовые заклинания чистоты», – подумал он и был прав.

Герцогиня встрепенулась. Рассеянный взгляд приобрел осмысленность. Немного раздражённо она приказала:

– Поторопи Грэма. Куда он запропастился? Я и так не успеваю подготовиться к вечеру.

Миледи оглянулась на напольные часы, которые застыли, как немой часовой по стойке смирно, и, вздохнув, направила на них свою трость. Маятник дрогнул и начал свой размеренный ход, стрелки быстро завертелись, отсчитывая время и притормозили, показывая половину седьмого.

– Святые небеса! – всплеснула она руками. – Как поздно уже! На семь по полудню приглашены гости! Аберон, немедленно притащи ко мне этого бездельника!

Аберон метнулся к открытой двери, чтобы выполнить поручение любимой хозяйки, но буквально в пяти шагах от порога столкнулся с тем, за кем его послали. Этот напыщенный индюк, дворецкий, раздувающийся от собственной значимости, медленно шёл в сторону открытых покоев.

– Мастер Грэм, хозяйка в бешенстве от вашего отсутствия, – сгустил краски Аберон и с удовольствием пронаблюдал, как сменился в лице дворецкий и, ускорив шаг, подбежал к двери.

– Грэм! – прогремел голос хозяйки, стоило тому оказаться в поле видимости. Но о чём миледи говорила дворецкому, водитель уже не слышал, поскольку створки двери стремительно закрылись за вошедшим, отсекая все звуки.

Аберон потоптался на месте и решил всё же дождаться герцогиню, чтобы та лично распорядилась, чем ему дальше заниматься. И вообще, его любопытство было не удовлетворено. Кто же эта раненая? И почему герцогиня решила уделить ей столько внимания? Чувствовал он местом чуть пониже спины, что грядут перемены. Видано ли, чтобы магесса, да ещё такая знатная, проявляла заботу о простой смертной?

Герцогиня тем временем дала распоряжения дворецкому установить пост сиделки у постели девушки, пострадавшей в аварии (эта версия событий стала для всех официальной), и как только раненая придёт в себя, срочно сообщить хозяйке об этом.

– Миледи, простите за наглость, но я должен чётко понимать: кто эта женщина? Леди или так, простая горожанка, – потупившись, спросил дворецкий. Социальные статусы имели большой вес на Зоураке. Маги, не маги, разные сословия – всё имело значение. И не дай Пресветлый ошибиться!

«Не хватало ещё перепутать леди с горожанкой или наоборот! – мысленно пробурчал мастер Грэм. – Кто её разберёт. Одета, как служительница квартала удовольствий. Успел рассмотреть, пока этот увалень Аберон таскал её на руках. Прозрачные чулки – и где только такие взяла! – так дразняще обхватывали тонкие щиколотки, а край платья вообще находился у самых коленок! Это же непотребство! Святые небеса! Нужно бы в выходной заглянуть в «Дом Грёз», проведать какую-то красотку, – мастер переступил с ноги на ногу и поспешно поднял взгляд на заговорившую герцогиню. – Хех, ещё не хватало, чтобы хозяйка поняла, о чём я думаю!»

– Относись к ней, как к моей гостье, – слегка помедлив, произнесла герцогиня. У неё пока не было ответа на, казалось бы, простой вопрос: кто перед ней? Но миледи знала – скоро всё прояснится, стоит лишь незнакомке очнуться. – Мастер Грэм, предупредите слуг – пусть помалкивают. Это приказ! В доме сегодня будет много посторонних. Мне не нужны лишние разговоры.

Герцогиня задумчиво посмотрела на приоткрытую дверь спальни и, размышляя вслух, негромко произнесла:

– Возможно, стоит вечером показать её магистру Рейвену Мелфи? Нужно серьёзно обдумать этот вариант. Тем более в этой истории замешан Аластер. Так-так. Или не спешить? Сначала самой разобраться?

Она бросила беглый взгляд на часы, с неудовольствием отмечая, что времени катастрофически не хватает. До мероприятия оставалось пятнадцать минут. Раньше назначенного срока никто не придёт – дурной тон. А вот вовремя – практически каждый. Маги достаточно дисциплинированы.

– Пора, – громко произнесла герцогиня и, развернувшись, направилась к выходу, не обратив внимания на то, что девчушка на портрете, до этого искренне улыбающаяся, нахмурилась и поджала губы в немом протесте.

Грэм вышел вместе с хозяйкой, прикрыл за собой дверь и отправился подыскивать толковую служанку. Задача было непростой, ведь сейчас все были заняты последними приготовлениями к встрече высоких гостей.