Текст книги "Фантастика 1971"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Сергей Павлов,Роман Подольный,Илья Варшавский,Генрих Альтов,Юрий Тупицын,Виктор Колупаев,Сергей Жемайтис,Михаил Пухов,Всеволод Ревич,Борис Ляпунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

6

Кольцевой туннель вокруг диспетчерской был довольно просторен и хорошо освещен, а там, где он соприкасался с куполом диспетчерской, по бесконечному кольцу тянулась черная стена из литого альфа-стекла. Это черное зеркало придавало туннелю странное своеобразие, которым даже пользовались, но каждый по-своему. Гога, бывало, надолго останавливался у стены, глубокомысленно разглядывая собственное отражение, слегка растянутое по горизонтали.

Ваал любил, раскинув руки, прижаться затылком к скользкой поверхности и шлепать ладонями.

Калантаров, когда проходил вдоль туннеля, то и дело касался пальцем стены, будто смахивал несуществующую пыль, а потом этот палец долго разглядывал. Похоже вела себя Квета. С той только разницей, что пальцем она выводила узоры. Туманов, казалось, этой стены совершенно не замечал. Однако, забывшись, иногда выстукивал стену костяшками кулака, как заправский кладоискатель. Но лучше всех знал эту стену Глеб. Она обладала многими любопытными свойствами: она загадочно опалесцировала радужными. овалами, если вприпрыжку бежать вдоль туннеля; тихонько звенела, если прижаться к ее поверхности ухом; возвращала дрожащее эхо, если как следует стукнуть в нее кулаком. А главное, она помогала думать… Когда у них что-то не ладилось, то, прежде чем разбрестись по каютам, по залам счетных машин, кинотек и салонов, они, бывало, часами ходили, стояли, сидели вдоль черной стены и думали. И обычно всегда у кого-нибудь возникала Идея!.. Идеям, казалось, не будет конца, как нет конца у кольцевого туннеля.

И вот все кончилось. Круг завершен…

Глеб, как слепой, едва не налетел на Дюринга, обошел его и, не оглядываясь, побрел вдоль туннеля.

– Одну минуту, молодой человек, – мягко окликнул Дюринг. Можно?

Глеб задержался, с неудовольствием окинул толстяка вопросительным взглядом.

– Вы мне нужны буквально на одну минуту, – сказал Дюринг. – Если это вас не затруднит. – Его румяное лицо излучало доброжелательность.

Он поднял руку и чуть пошевелил короткими пальцами. Глеб невольно смотрел, привлеченный странной жестикуляцией.

– Забавно, не правда ли? – спросил Дюринг. – Кажется, будто пальцев больше пяти.

– Да… – Глеб замер. – Как вы это делаете?

– Очень просто. Вот смотрите еще… И еще… Это очень полезно, мозг отдыхает. Чем больше вы смотрите, тем глубже мозг отдыхает… Ну вот, а теперь нужно немного расслабиться… та-ак… Мышцы тоже должны отдыхать. Мышцы горла и рук можно расслабить совсем… Хорошо. Дышится много свободнее, правда? Глубже, глубже дышите… та-ак… а живот можно слегка подтянуть. Полный вдох, свободный выдох – раз и два, раз и два, в таком вот ритме… Великолепно. Теперь я буду очень медленно и осторожно касаться вас пальцами, а вы представьте себе, что там, где я касаюсь, ощущается слабый укол… Ничего, сначала это немного трудно, потом появится опыт… Вот видите, это даже приятно. Здесь, Здесь… И здесь… Ну и, пожалуй, достаточно.

Глеб открыл глаза.

– Я спал? – спросил он.

– Не думаю. Как самочувствие?

– Не знаю… – Глеб подвигал плечами. – Наверное, все в порядке.

– Сделайте несколько легких гимнастических движений. Любых, какие вам больше нравятся. Таак… Теперь хорошо?

– Хорошо, – ответил Глеб. – Легко и приятно… Будто гора с плеч. Как вам это удается?

– Я ведь не спрашиваю, как вы за девять секунд ухитряетесь… фюйть… на орбиту Сатурна!

Глеб рассмеялся: – Понятно! Гипностатический психомассаж?

– Я рад, что ваше самочувствие улучшилось. – Дюринг вежливо улыбался.

– Но все равно мне нужен отпуск, – сказал Глеб.

– Море?

– Да, в частности, море. Земля.

– Понимаю. Запахи леса, ветры, шорох листвы.

– Нет. Берег тихой лагуны и много песка. Безлюдье и дюны. И чтобы тихая звездная ночь… Звуки фортепиано…

– В миноре, – добавил Дюринг. – Между прочим, меня наградили прозвищем Фортепиано только за это… – Он поднял руку и шевельнул пальцами. Глебу снова показалось, будто пальцев больше пяти.

– Вы обиделись?

– Ну что вы, как можно! И потом, в отношении прозвищ я убежденный фаталист. – Дюринг заторопился: – Приятно было побеседовать. К сожалению, мне пора.

– Спасибо… – пробормотал Глеб. Он посмотрел Дюрингу вслед. И увидел Калантарова.

Калантаров посторонился, пропуская Дюринга в дверь, внимательно взглянул на Глеба и тихо спросил:

– Как дела, оператор?

Глеб устало сказал:

– Давайте в открытую?

– Давно пора. То, что ты разобрался в теоретических выкладках Топаллера, весьма похвально. А вот то, что ты раскис по этому поводу…

– Нет, не по этому. Дело в другом. Я теряю веру в вашу гениальность.

– Гм… Ты отстал от жизни на тридцать веков. Ибо чуть позже мир изобрел для себя отличную заповедь: не сотвори себе кумира.

Глеб покачал головой:

– Моим кумиром были не вы, простите. Моим кумиром были идеи, которые вы умели выращивать в наших преданных вам головах. А после трех-четырех уравнений Топаллера вы растерялись.

– Ладно, – сказал Калантаров. – Какие у тебя ко мне претензии?

– Претензии?… Да никаких. Просто я хотел вам напомнить, что с некоторых пор вы, мягко выражаясь, отдаете предпочтение Меркурию.

– Чушь. Меркурианские базы располагают более мощной вычислительной техникой, только и всего.

– Топаллер неуязвим. И никакая техника здесь не поможет.

– Ну хорошо, – Калантаров вздохнул. – Скажи мне, что такое гиперпространство?

– Я не знаю, что такое гиперпространство. И вы не знаете.

– И Топаллер не знает. Вся его теория построена на результатах наших экспериментов.

– Да? А я до сих пор полагал, что это надежный фундамент.

– В пределах Солнечной системы – конечно.

– Гиперпространственные свойства вселенной представлялись мне одинаковыми во всех ее точках. Впрочем, это второй постулат теории Калантарова. Вашей теории. Скажите откровенно, что вы собираетесь предложить нам в качестве выхода из теперешней ситуации?

– Есть предложение закругляться.

– То есть… как закругляться?

– Согласно Топаллеру. – Калантаров пожал плечами: – Других возможностей его теорема просто не предусматривает. Сегодня мы проведем последний ТР-запуск по программе «Сатурн». Впрочем, этот запуск правильнее будет понимать как демонстрирование наших достижений – ведь ничего принципиально нового мы от него не ожидаем. Один человек или два – какая разница?

– Понятно… – Глеб похолодел. – Так этот, с бородкой…

– Да. Представитель техбюро транспортных коммуникаций Системы. Уполномочен дать официальный отзыв об эксплуатационных качествах нашей установки. И надо ожидать, недельки через две сюда нагрянет армия экспертов и проектантов. Первую установку типа «Зенит» – правда, повышенной мощности – предполагают строить на Луне. А затем… Я точно не помню намеченной очередности строительства, но, кажется, в таком порядке: Марс, Нереида, Титания, Феба, Плутон, Диона и Ганимед. Тем самым, видимо, будет подписан смертный приговор ракетным кораблям. Не всем, наверное, но дальнорейсовым непременно…

– Простите! – перебил Глеб. – Миллион извинений, но я не спрашивал вас о перспективах транспортного перевооружения Системы. Я, грешным делом, спрашивал вас о перспективах нашей с вами дальнейшей работы.

– Сначала нам предстоит поработать в качестве консультантов, – деловито стал объяснять Калантаров. – Ну и затем, с пуском новых ТР-установок, естественно, возникнет острая нужда в специалистах нашего профиля. Транспозитация грузов и…

Калантаров умолк.

– Вот что… – сказал Глеб. – Я пришел сюда работать ради звезд. И мне, в конце концов, наплевать, кто там будет у вас транспозитировать грузы!.. Кстати, кто сейчас командир «Миража»? Мосье Антуан-Рене Бессон? Я полагаю, мой бывший начальник не забудет дать Антуану-Рене соответствующие распоряжения. В связи с моим намерением покинуть «Зенит». Орэвуар!

Отчаянно взмахнув рукой, Глеб зашагал вдоль туннеля.

– Что ж, дело твое, – сказал ему вслед Калантаров. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, воскликнул: – Да, кстати!..

Глеб медленно остановился, спросил: – Ну?

– Понимаешь ли… – Калантаров взглянул на часы. – Твой знаменитый эр-эффект кажется мне весьма любопытным. И пока не поздно, хотелось бы выяснить, что по этому поводу думает сам открыватель эффекта – Глеб Неделин. Если, конечно, он думал.

– Думал, – глухо ответил Глеб.

– И каков результат?

– Потрясающий. И вряд ли покажется вам интересным.

– К примеру?

– Стала сниться всякая белиберда. К примеру: безлюдный «Зенит», монополярные выверты. Часы такие… с гирями, стрелками и кукушками.

– Гм, действительно…

– А недавно мне приснилась идея межзвездной транспозитации.

– Вот как! – пробормотал Калантаров.

– Да. Снилось, будто бы к звезде Бернарда мчится на фотонной тяге огромный звездолет. И будто бы на этом суперкорабле смонтирован ТР-приемник типа «Дипстар». И еще там были тщательно запрограммированные автоматы…

– Понятно, в обход теоремы Топаллера… Идея в принципе осуществима. Но для своей реализации потребует срок, соизмеримый с периодом жизни двух или трех человеческих поколений.

– На безрыбье и рак рыба, – напомнил Глеб.

Помолчали. Калантаров еще раз взглянул на часы и сказал:

– На Меркурии я в основном занимался твоим эр-эффектом. Точнее, эр-феноменом – впредь так и будем его называть.

Глеб понимающе кивнул:

– Странное явление, верно? Три очень заметные полосы размыва пульсации поля… А затем будто бы эхо – девять более узких полос. Трижды аукнется, трижды на каждое ауканье откликнется. Пока аукается и откликается, куда-то лавинообразно уходит энергия, словно в бездонную пропасть. И все.

Калантаров приблизился к Глебу и взял его под руку.

– Нетерпелив ты до неприличия, вот что… – Он оглядел потолок: – Где-то здесь должны быть вентиляционные отверстия.

– Это немного дальше. Но там сквозняк.

– Ничего, – возразил Калантаров, увлекая Глеба за собой, – нам не мешает проветриться.

Идти куда-то принимать воздушные ванны – такой потребности Глеб вовсе не ощущал, но сопротивляться было бы еще глупее.

Тем более что Калантаров явно спешил и вид имел весьма озабоченный.

7

Они шли по кольцу вдоль туннеля, и Калантаров на ходу внимательно разглядывал стены, пол, потолок, будто впервые все это видел. «Что-то вынюхивает», – вяло подумал Глеб.

– Вот, – сказал он, – здесь находится одна из вентиляционных дыр. Две другие…

– Нет-нет, – перебил Калантаров. – Именно эта. Лифтовый люк мы миновали, а впереди имеем вход в информаторий… Все правильно.

– И что же дальше? – осведомился Глеб.

– Проведем вертикаль от вентиляционной решетки до подножия стены. – Калантаров присел, ткнул пальцем туда, где кончалась воображаемая вертикаль. – Отсюда нужно отмерить ровно три метра влево.

Глеб, не вынимая рук из карманов, отмерил три шага в указанном направлении.

– Готово, – сказал он. – Мой шаг точно равен метру, это проверено. Где заступ?

– Какой еще заступ?

– Которым копать. Во всех приключенческих книжках клады копают именно заступом. Вот, к примеру, клад знаменитого Кидда…

– Любопытно, – сказал Калантаров. – Но Кидд подождет. Место, где ты стоишь, отметь чем-нибудь.

Глеб вынул из кармана носовой платок и бросил под ноги.

Калантаров поднялся и отряхнул ладони.

– У вас сегодня игривое настроение, – сказал Глеб. – Однако при чем здесь я?

– Да, при чем здесь ты? Вернее, при чем здесь твой эр-феномен, – вот в чем вопрос…

Глеб насторожился: – А несколько популярнее можно?

Калантаров, казалось, не слышал. Он завороженно смотрел на черную альфа-защитную стену.

Потом провел по ней пальцем и стал изучать этот палец с большим интересом.

Глеб тоже посмотрел на стену.

Стена как стена. Впрочем… Здесь она выглядела менее блестящей, чем по соседству в обе стороны своего продолжения. Словно бы глянцевая поверхность слегка запотела. «Ток увлажненного воздуха от вентиляции? – подумал Глеб. – Но тогда почему стена запотела не против решетки, почему в стороне?…» По примеру шефа Глеб провел по стене пальцем. На пальце остался тонкий налет черного порошка.

– Говорят, дурной пример заразителен, – сурово сказал Калантаров, – но это смотря чей пример и смотря для кого. Да, Халифман ушел. Он понял, что сделал для ТР-физики все, что мог, и честно ушел, так как знал, что больше ничего сделать не сможет. Это было еще до Топаллера. Я не буду слишком удивлен, если по той же причине, но после Топаллера, уйдет Туманов. Он перестал волноваться и думать, а это значит – перестал понимать. Ушел Захаров – его я тоже не обвиняю. Во-первых, он стар, вовторых, он свою миссию выполнил – добился реализации ТР-перелетов в пределах Солнечной системы. А на звезды ему всегда было наплевать… Да, после Топаллера поредели наши ряды на «Аркаде», «Зените», «Дипстаре», в институте Пространства. Ушли в основном те, кто не был подготовлен для ТР-физики по-настоящему. Остались те, кто хочет и, главное, может работать.

– От работы я никогда не отказывался, – хмуро напомнил Глеб. – Ну что я могу предложить? Давайте проведем ученый совет, представителя техбюро вышвырнем из диспетчерской и, помолясь на созвездие Кассиопеи, начнем исторический штурм вселенной.

– Ты опоздал, – возразил Калантаров.

– В каком это смысле?…

– В смысле молитвы. Поскольку штурм ты уже начал. И даже раньше меня. Начал в тот день, когда впервые задумался над причинами появления эр-феномена.

– Ладно, – сказал Глеб и вскинул руки над головой: – Вам удалось загнать меня в угол, сдаюсь!.. Я давно заподозрил, что эр-феномен – явление гораздо более сложного порядка, чем принято было считать. Я даже составил занятное уравнение. Правда, практической пользы от него столько же, сколько от зайца перьев, – просто математический опус…

– Неправда, – сказал Калантаров. – Понятие о линзовидных уплотнениях эр-поля за пределами альфа-экранного контура не есть математический опус. Это физический смысл твоего уравнения. Верно я говорю? Дальше?

– Верно… А что «дальше»?! – удивился Глеб. – Я уже поднял руки перед вашей проницательностью, что вам еще нужно?

– Перья от зайца, – спокойно ответил шеф. И вдруг закричал: – М-мальчишка! Сумел найти уравнение поля самостоятельно, но ухитрился ничего не понять! Он, видите ли, работает здесь ради великой идеи межзвездной транспозитации! Он ходит, видите ли, руки в брюки, рычит на каждого встречного и упрямо не желает замечать, что ключи от хранилища этой идеи давным-давно звенят у него в кармане!

Окончательно сбитый с толку, Глеб не нашел, что ответить.

– Извини, я погорячился… – Калантаров пожевал губами. – Но я как-то вдруг понял, в чем ущербность твоего мышления. Топаллер сказал, Калантаров сказал… Посмотри, что получается! Я на Меркурии, ты на «Зените», мы оба независимо друг от друга рожаем некую общую мысль и облекаем ее в математическую форму. О том, что ты тоже это сделал, я узнаю минуту назад и совершенно случайно. Математический, видите ли, опус! Уравнение показало, что перерасход энергии может быть объяснен появлением линзы эр-уплотнения за пределами альфа-экрана. Одна линза? Или?…

– Или количество, кратное трем.

– Верно. Даже это тебе удалось… Эх ты, заячий хвост! Заложил руки в карманы и смиренно прошел мимо открытия. А все почему? Потому что – согласно теории Калантарова – эр-поле не может возникнуть вне условий альфа-экранировки. Калантаров, видите ли, когда-то сказал!.. Да, когда-то я об этом говорил. Говорил, основываясь на результатах первых экспериментов. Теперь же мы наблюдаем нечто другое…

– Простите, – перебил Глеб. Маленькая поправка: пока мы ничего не наблюдаем.

Калантаров взял Глеба за указательный палец, провел им по стене и молча сунул испачканный палец оппоненту под нос.

– Ну и что? – спросил Глеб, задумчиво разглядывая черный порошок и словно бы что-то припоминая.

– А то, что я не постеснялся вычислить возможные координаты этой самой гипотетической линзы эр-уплотнения. Потом взял подробную схему планировки верхнего яруса станции и нашел, что сей «математический опус» должен находиться в трех метрах от вентиляционного отверстия, того что возле входа в информаторий.

– Черная пыль!.. – пробормотал Глеб. И вдруг оживился: – Вчера ко мне подходил кто-то из лаборантов биологического сектора и что-то звонко чирикал про черную пыль…

– Кто-то и что-то… – Калантаров поморщился. – Конкретнее можно?

– Да, вспомнил! Это тот самый «букварь», у которого сегодня сбежала горилла. Они там одели гориллу в скафандр, но им никто не сказал, что триста девятый эпсилон-шесть отменяется. Горилла сбежала и, говорят, слегка порезвилась, кажется, в вакуум-створе или на продовольственных складах.

– Странно. Никто ничего мне не докладывал.

– Боялись пробудить администраторский гнев. Или оставили на десерт. Но дело не в этом… Черная пыль якобы появлялась в каюте после эр-позитации на малой тяге.

– В каюте этого… м-м… букваря? На малой тяге?

– Вот именно!

– Это, пожалуй самое любопытное. Надо будет сегодня же поговорить с… м-м… лаборантом.

– Может, прямо сейчас?

– Одну минуту! – Калантаров взглянул на часы. – Я дал Туманову указание провести цикл эр-позитации на малой тяге. Сейчас будет пуск – понаблюдаем. Потом отправим Алексеенко и Ротанову на «Дипстар», проводим восвояси представителя техбюро и немедленно займемся разработкой методики новых экспериментов.

– Предстоит порядочная возня… – Глеб вздохнул, прикидывая, сколько времени уйдет на монтаж регистраторов и прочей контрольной аппаратуры в этом участке туннеля и в каюте чудака лаборанта… Если, конечно, легенда про черную пыль подтвердится.

Неприятно завыла сирена. Шеф показал на стену и крикнул:

– Я наблюдаю стену, а ты – вокруг и в общем! Понял?

Глеб кивнул. В ожидании толчка он машинально отставил ногу для устойчивости и подумал, что, если сейчас посыплется черная пыль, физиономия у Калантарова будет выглядеть очень забавно.

Неожиданно потемнело. Глеб почти ничего не успел заметить: в одно мгновение вокруг него образовалось что-то вроде темного сфероида, изрезанного по меридианам узкими полосами света. Появилось странное ощущение, будто сфероид медленно и тяжело поворачивается вокруг невидимой оси и будто сквозь тело прошла волна раскаленного воздуха…

Затем молниеносное исчезновение сфероида и… ощущение падения. Глеб испытал двойной удар – снизу и сверху. Глеб крякнул, перевернулся на бок и сел. Рядом крякнул и сел Калантаров.

– Ушиблись? – спросил кто-то участливым голосом.

Глеб осмотрелся, дико вращая глазами, и сначала ничего не понял. Он находился в огромном зале, похожем на зал третьей секции вакуум-створа… Да это и был вакуум-створ. Вне всяких сомнений.

Настоящий вакуум-створ с его погрузочно-разгрузочными механизмами. По ту сторону широких патерн ярко светились трюмы космического корабля – сквозь гул, металлический лязг, жужжание, звонки доносились команды: «Мираж», пятый трюм, подавайте контейнер!», «Сурия, подключили насос?… Хорошо. Начинайте слив малого танка!» Глеб ошалело встряхнул головой.

– В себя приходит, бедняга… – сказал участливый голос. – И чего это к нам вдруг повалили? Утром, как снег на голову, сюда свалилась мартышка ростом с нашего Карлсона! Теперь вот двое человекообразных пожаловали. Хи-хи…

– Помолчи, – оборвал его бас. – Это же сам Калантаров и один из физиков, которые на чердаке… Может, они эксперимент проводят, понял? А ты – «хи-хи». Соображать же надо!

– Да я разве против? – оправдывался первый голос. – Пусть себе проводят. Только зачем в нашей секции проводить? Карлсону вот ящиком в глаз залимонили, одного мальчонку из биологов чуть не сгубили. После их экспериментов в продовольственных складах нужно воскресники организовывать. Вот тут и соображай…

Глеб переглянулся с Калантаровым. Он никогда не видел начальника таким растерянным, изумленным, испуганным и смущенным одновременно.

– Эй, вам нужна наша помощь? – крикнул голос третьего незнакомца.

– Где разговаривают? – спросил Калантаров, озираясь по сторонам.

– Там, – кивнул Глеб, – наверху… На мостике дистанционного управления.

Он поднял глаза. С мостика, перегнувшись через поручни, смотрели трое. Двоих Глеб узнал: старшего створ-диспетчера Горелова и техника Карлсона, правый глаз которого едва помещался между двумя нашлепками биомидного пластыря, занимавшими четверть лица.

– Почему вы молчите? – спросил Карлсон. – Вам нужна помощь?

– Потрясающе!.. – произнес Калантаров. – Микро дистанционный ТР-перелет!

– Нам просто повезло, – мрачно заметил Глеб. – Будь эта микродистанция чуточку подлиннее, нам с вами пришлось бы обмениваться впечатлениями в открытом пространстве. Бр-р-р… Причем, вам повезло дважды. Вы очень удачно финишировали на моей спине. Как самочувствие? Серьезных ушибов нет?

Калантаров поднялся на ноги, крякнул, потер бедра.

– Порядок, – сказал он, странно улыбаясь. – Между прочим, я первый раз побывал в гиперпространстве…

– Между прочим, я тоже, – сказал Глеб. – И знаете ли, меня это как-то не восхитило.

Он вскочил. Крикнул наверх:

– Эй там, на мостике! Покажите нам место, где шлепнулась обезьяна.

– Примерно тут же, – пробасил Горелов.

– Нет! – спохватился Карлсон. – Я видел! Гораздо левее! – Он быстро спустился с мостика и показал где.

Глеб измерил расстояние шагами. Разница была солидная: между точками первого ТР-финиша и второго он насчитал пять с половиной шагов. Затем он спросил у Карлсона угломер: «Ну хотя бы из тех, которые ставят на штангах грузоукладчиков» – и произвел на полу нужные измерения.

Калантаров, потирая ушибы, следил за ним рассеянным взглядом.

Глеб вынул из кармана маленький диктофон, продиктовал цифры измерений. Пожал руку Карлсону и направился к Калантарову.

– Ну вот, – сказал он, перематывая диктофонную катушку. – Неплохо было бы выпить лимонного сока, но в продовольственный склад нас теперь, конечно, не пустят. Из предосторожности. Скверно… Я и не знал, что гиперпространство так неприятно сушит язык.

Калантаров молчал. Со стороны могло показаться, будто он внимательно слушает собеседника.

– Нас ждут в диспетчерской, – тихо напомнил Глеб.

– М-да, – пробормотал Калантаров. Взглянул на часы, поднял брови, повертел головой: – М-м… всегда забываю, где тут выход в лифтовый тамбур.

Путь наверх проделали молча.

Глеб усталости не чувствовал, но разговаривать не хотелось. Он подумал, что, может быть, именно такое состояние переживают все ТР-перелетчики после транспозитации. И еще подумал, что не испытывает сейчас острого сожаления оттого, что Астра на этот раз покидает «Зенит» так быстро.

То есть, конечно, испытывает, но сложившаяся обстановка требует как можно быстрее разделаться с ТР-запуском.

У входа в кольцевой туннель Калантаров обрел наконец свою обычную самоуверенность.

– Сегодняшний ТР-запуск, – сказал он, – дело слишком ответственное. Надо, чтоб все без сучка и задоринки, с минимальным расходом энергии. Для представителя техбюро расход энергии – особая статья, и с этим нужно считаться. Многое зависит от операторского мастерства, и ты сегодня должен показать свое искусство в полном блеске.

– Постараюсь, – ответил Глеб.

– Диктофончик не потерял? – Калантаров насмешливо прищурил глаз. – Математический опус… Ну ладно, это тебе в назидание. Сам подсчитаешь? Кстати, есть ли какой-нибудь смысл в подобных расчетах?

– Мне казалось… – Глеб растерялся. – В конце концов, просто любопытно узнать хотя бы приблизительное направление спорадической эр-позитации. Или, может быть, вы уже знаете, где кончается новый туннель?…

– Зваю. Начинается возле диспетчерской и кончается в вакуум-створе. Иногда попадает в каюту этого… м-м… лаборанта.

Глеб поморщился.

– Я ведь не лаборант биологического сектора, я ТР-физик, – устало сказал он. – Нужели вам обязательно нужно, чтобы я с восторженностью ребенка стал выкладывать перед вами элементарные истины из нашей области знаний? Вы будете благосклонно внимать и тихо радоваться. А, собственно, чему? Тому, что я – ваш ученик – знаю разницу между туннелем в гиперпространстве и локальным участком эр-позитации, который действительно может кончаться в вакуум-створе? Или тому, что наш с вами слишком короткий ТР-перелет на этом участке я отлично могу объяснить недостатком энергетической мощности и размытой фокусировкой эр-поля? Нужно ли…

– Нужна добротная рабочая гипотеза, – перебил Калантаров.

– У вас уже есть такая гипотеза.

– И не одна. Ну, скажем, все чудеса можно было бы объяснить вязкостью гиперпространства, – правда, с великой натяжной. Или – еще проще – математическим опусом…

– Или тем, что где-то в звездных глубинах нашей Галактики работает чужая ТР-установка, – добавил Глеб. – Я сказал это, чтобы доставить вам удовольствие. Ваш ученик необыкновенно догадлив, не правда ли?

Калантаров остановился.

– Извини, – сказал он серьезно. – Ведь это неимоверно фантастическая мысль, и мне самому требовалось время, чтобы к ней привыкнуть. Чужая ТР-установка!..

– Да, – согласился Глеб, – все это очень не просто… Однако наш ТР-кувырок в вакуумствор на малой тяге убедил меня окончательно: мы имеем дело с явной попыткой межзвездного ТРперехвата.

– Попытка не удалась, потому что чужая фокусировка эр-поля не отличается точностью. Честно говоря, я даже не могу себе представить возможный способ точной фокусировки.

– Способ найдется. Уж если нашлась среди звезд ТР-установка…

– Тесс!.. – Калантаров предупреждающе поднял палец. – Пока это только наша гипотеза.

– Неужели? – удивился Глеб. – Снимите брюки и взгляните, какие великолепные синяки оставила эта «гипотеза» на ваших начальственных бедрах.