Текст книги "Фантастика 1971"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Сергей Павлов,Роман Подольный,Илья Варшавский,Генрих Альтов,Юрий Тупицын,Виктор Колупаев,Сергей Жемайтис,Михаил Пухов,Всеволод Ревич,Борис Ляпунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

3

Спустя полчаса Буту был упакован в скафандр и экипирован для перехода сквозь гиперпространство гораздо более тщательно, чем экипировались древнеегипетские фараоны для перехода в мир иной. Строптивого ТР-перелетчика заботливо препроводили в мягкое кресло. Фишер еще раз проверил скафандровые системы жизнеобеспечения.

– Все есть полный порядок! – сказал он. – Вы, коллега, ждать сигнал и проводить Буту в камера. Ауф видерзеен! Я иметь работа в виварий.

Он опустил в карман Колиного халата небольшую плоскую коробочку, многозначительно погрозил пальцем, ушел. Коля смотрел ему вслед, пока Фишер не скрылся за белой стеной. Вынул коробочку, щелкнул крышкой. На лицевой панельке этого миниатюрного прибора была одна-единственная кнопка. Коля вздохнул, захлопнул крышку и посмотрел на гориллу.

Буту настороженно поблескивал глазками из глубины своего шлема.

«Шалишь, – подумал Коля. – Будешь рыпаться, нажму на кнопочку и – ауф видерзеен…» Тут же подумал, что вряд ли это сделает. Сорвать эксперимент по пустячному поводу – этого еще не хватало!

И все-таки с приборчиком в кармане было как-то спокойнее.

В случае чего – щелк, и пальцем в кнопку; дистанционный включатель заставит сработать ампулу безопасности в кислородной маске Буту, и горилла получит приличную дозу вещества, парализующего нервные центры… Коля вздохнул.

Иоганыч как-то очень просто ладит с гориллами. Опыт! А вот его, Колю, гориллы не слушаются. Макаки слушаются, и гиббоны слушаются, о шимпанзе тоже ничего плохого не скажешь. А вот гориллы и орангутанги – нет…

«Это потому, что у меня молодое лицо, – печально подумал Коля. – Крупные приматы принимают меня за детеныша. И некоторые гомо сапиенс тоже».

Где-то далеко наверху завыла сирена – приглушенный расстоянием вой проникал сюда через ствол лифтовой шахты. Буту зашевелился, и Коля с опаской взглянул на него.

Едва заметный мягкий толчок.

Сирена смолкла. Коля по опыту знал, что именно так срабатывает ТР-установка на малой тяге.

Странно, подумал он. Планировали ТР-запуск Буту, а сами гоняют на малой тяге… Впрочем, уже вторые сутки гоняют. Днем что-то там копаются, потом расходятся спать по каютам, а электронный мозг всю ночь напролет автоматически гоняет ТР-установку на малой тяге в заданном режиме…

Стоп! Коля звонко шлепнул себя ладонью по лбу. Вот она, черная пыль!..

– Ты понял? – весело спросил он Буту.

Буту испуганно блеснул глазами, и Коля показал ему язык.

– Хоть ты и высший примат, но дубина редкостная! Кстати, к вопросу о микроосколках альфа-стекла…

И Коля рассказал Буту о черной пыли на простынях и подушке, не забыв при этом упомянуть, что раньше ничего подобного не наблюдал. Почему? Первый вариант: раньше пыли не было вообще. Второй вариант: раньше пыль тоже была, но, поскольку ТР-установка работала на малой тяге редко – только перед настоящим ТР-запуском, – пыль не успевала скапливаться в достаточном для визуального наблюдения количестве!

Коля поднял палец и сделал многозначительную паузу. Буту настороженно молчал.

– Второй вариант объяснения предпочтительнее, – пояснил Коля и спрятал палец в кулак. – Потому что устанавливает причинно-следственную связь между работой ТР-установки на малой тяге, с одной стороны, и появлением альфа-пыли – с другой. Такую любопытную связь заметил (и то совершенно случайно) только один человек на «Зените» – это я! Понял? Ничего ты не понял, потому, что я и сам пока ничего не пойму… Ведь малая тяга способна лишь пробить в подпространство дыру. Или туннель, как говорят ТР-физики. А для того чтобы кто-нибудь (ты, Буту, например) или что-нибудь могло просочиться сквозь этот туннель, нужна так называемая «большая тяга». Нет большой тяги – ни одно материальное тело не сдвинется с места. А вот черная пыль, оказывается, может… Иначе никак не объяснишь ее появление в каюте, которая находится в доброй сотне метров от диспетчерской, от эритронной шахты, от камеры транспозитации. То есть слишком далеко от устройств, защищенных броней из альфа-стекла…

Чем дальше Коля забирался в дебри собственных рассуждений о явлениях в оощем-то мало ему понятных, тем большее любопытство испытывал. Неуемное, жгучее любопытство.

«Это что же получается? – думал он. – Получается, что на малой тяге возникает гиперпространственный туннель не только от камеры транспозитации до орбиты Сатурна – главный туннель. Есть еще какой-то побочный туннель, вернее, туннельчик, никому пока не известный! Очень короткий туннельчик – всего лишь от альфа-защитной стены до изголовья моего дивана, но зато обладающий поразительным свойством транспозитировать предметы даже на малой тяге!..»

– Чушь, – пробормотал Коля. – Или не чушь?

Внезапно Буту задергался. Очевидно, ему надоело сидеть без движения. Коля вздрогнул и посмотрел на него с тихой ненавистью: чтоб тебя монополярно вывернуло! И, устыдившись, подумал: ничего, пройдет как по маслу. Гориллам везет в ТР-запусках. Сколько было горилл, все проходили удачно. Это шимпанзиному племени не везет – слишком часто гибнут во время экспериментов. Правда, за последние два месяца только один Эльцебар…

Коля вдруг попятился и с маху сел на жесткий металлический табурет. Ошалело повращал глазами. Эльцебар… Монополярный выверт… Залитые кровью изголовье, подушка, лицо… Но как это раньше не пришло ему в голову!

Сорвавшись с табурета, он стремительно забегал по отсеку.

Ну разумеется. Это была кровь Эльцебара!..

Однако все это необходимо срочно выложить ТР-физикам!

Дескать, под носом у вас, дорогие товарищи, действует паразитный туннельчик, а вы и не знаете!..

Конечно, поверят не сразу.

Смеяться будут. Впрочем, им сейчас не до смеха. Жаль, что на станции нет Калантарова: он понял бы с полуслова. Он такой – он всегда все понимает, вроде Ульриха Иогановича… Может быть, туннельчик – это какая-нибудь опасная пакость! Может, именно из-за него погиб Эльцебар…

Коля подбежал к Буту, быстро разъединил замки, которыми скафандр крепился к креслу, пристегнул к скобе на затылочной части шлема длинный поводковый леер, намотал его на руку и тихо, но властно скомандовал:

– Встать, Буту. Встать!

Обезьяна нехотя повиновалась.

Полужесткий скафандр сильно сковывал движения: ссутулившись, Буту неуклюже и тяжело топтался на месте, упираясь верхними лапами в пол.

Коля нажал ногой педаль. Участок стены провалился вниз. Свернулась в рулон гибкая дверь кабины лифта. Кабина широкая, разделена пополам вертикальной решеткой. Буту самостоятельно, без Колиных понуканий поковылял в правое отделение; Коля шагнул, разумеется, в левое. Дверь опустилась, лифт тронулся.

– А ты молодец, Буту, – сказал Коля сквозь ограждение. – И совсем не дурак… Вдвоем мы заставим физиков выслушать нас. Кстати, узнаем, почему до сих пор нет сигнала на выход… Ну вот и приехали!

На верхний этаж первого яруса добрались без происшествий.

Правда, Буту немножко нервничал на эскалаторе, однако путь на «чердак» был недолог, и все обошлось как нельзя лучше.

Коля знал, что самое главное на «чердаке» – это, конечно, диспетчерская. Более того, кроме диспетчерской и шаровидной комнатушки информатория, здесь не было ничего похожего на остальные помещения станции, щедро нашпигованные различным оборудованием и автоматикой. В этом смысле здесь было пусто и голо, но Коле это почему-то нравилось.

Здесь плавали айсберги. Сахарно-белые айсберги на черной воде под черным небом. И отражения айсбергов… Огромный простор, заполненный ледяными горами.

Вряд ли это было сделано специально. Наверное, после капитальной переделки станции, когда все бытовые и технические службы переместились в глубь астероида, на «чердаке» опустело множество помещений, и строителям не оставалось ничего другого, как соединить бывшие залы и комнаты в единый ансамбль декоративных полостей. Тяжелые объемы утесов, изящные гроты пустот, облицованные сахарно-белой стекломассой, стали казаться хрупкими и холодными. Ошеломительно глубокими стали полы, покрытые глянцево-черным стеклом (не альфа-защитным, а самым обычным стеклом). Все это вместе стало смотреться в бездонные зеркала потолков. И поплыли белые айсберги в черном просторе…

Спокойно светила большая круглая луна. Луна была тоже белой и ледяной и вопреки логике плавала среди айсбергов. И трудно было поверить, что эта романтичная деталь пейзажа представляла собой довольно-таки прозаическое помещение информатория, замаскированное под светлый, обманчиво хрупкий шар. Но если даже этот отлично видимый на темном фоне шар диаметром в два человеческих роста как-то терялся среди «ледяных» колоссов, то огромный черный купол диспетчерской едва угадывался вообще.

Эскалатор услужливо вынес своих пассажиров прямо к входу в кольцевой туннель, которым был опоясан купол диспетчерской.

Коля тронул включатель дверного механизма, сделал шаг в сторону, пропуская Буту в образовавшийся проем. Буту не заставил себя уговаривать – резко проскочил в туннель. Знакомый с ТР-перелетами с юного возраста, он по опыту знал, что неприятные ощущения, которым его подвергают во время эксперимента, щедро вознаграждаются вкусной едой. Желудок – пустой со вчерашнего вечера – срочно требовал пищи, скафандр ужасно мешал, а еда была где-то рядом… Буту, конечно, и не подозревал, что понятие «рядом» включает в себя расстояние от орбиты Меркурия, до системы Сатурна. Натягивая поводковый леер, Буту весьма целеустремленно ковылял вдоль туннеля – он хорошо помнил место, где находился тот самый заветный люк…

Заветный люк был закрыт. Буту вертелся на знакомом месте, недоумевающе смотрел на человека. Коля подергал за леер, приглашая Буту двигаться дальше.

Обескураженный ТР-перелетчик на всякий случай поворчал, но подчинился.

Коле тоже все это начинало казаться странным – отсутствие сигнала, закрытый люк… Тишина и спокойствие, никто из ТР-физиков, по-видимому, не был озабочен сегодняшним экспериментом.

Угрожающим рычанием Буту дал понять, что увести его от заветного люка будет не так просто.

Ну и пусть посидит, решил Коля.

Туннель безлюден, и непохоже, чтобы кто-нибудь скоро здесь появился.

Коля привязал свободный конец леера к решетке вентиляционного отверстия и поспешил к желтому кругу, обозначающему вход в информаторий.

Пневматическая дверь с шипением захлопнулась, внутри шара вспыхнул приятный зеленоватый свет. Не теряя времени, Коля включил двустороннюю видеосвязь с диспетчерской.

На экране что-то возникло. Коля сначала не понял, что именно, – какое-то большое рыжее пятно на темном фоне. Затем пятно шевельнулось, слегка запрокинулось кверху, и Коля увидел перед собой голубые глаза, обведенные черными стрелами длинных ресниц. Глаза представились:

– Дежурная Квета Брайнова.

– Это диспетчерская? – не сразу поверил Коля.

– Да, это диспетчерская.

– Послушайте, дежурная! Я привел гориллу в кольцевой туннель и теперь не знаю, что с ней делать.

Глаза озадаченно поморгали.

– Гориллу?!

– Ну да, гориллу по кличке Буту. Разве вы ничего не знаете?

– Н-нет… – растерянно ответили глаза, и по их выражению Коля понял, что они говорят святую правду. – А… можно узнать, зачем вы привели сюда гориллу?

– Можно, – сказал Коля. – Я привел сюда гориллу для эксперимента. – И с отчаянием добавил: – Если вы сомневаетесь, можете выглянуть из диспетчерской в кольцевой туннель!

– Нет-нет! – Глаза испуганно отпрянули, и Коля увидел озабоченное девичье лицо, которому они принадлежали. – Я верю вам. А… вы не шутите, мальчик?

– Я не мальчик, – печально пояснил Коля. – Я лаборант сектора биологии. Моя фамилия Сытин, зовут Николай. А ваше имя, насколько я понял, Квета. Так вот, главный вопрос, который меня очень интересует, это вопрос: что делать с гориллой? И второй вопрос… правда, менее актуальный, чем первый, но тоже достаточно интересный: как вы оказались в диспетчерской? Для амплуа ТР-физика вы кажетесь мне, извините, слишком юной и слишком рыжеволосой.

– Я прилетела сюда на «Мираже» прошлым рейсом, – ответила Квета. – Работаю здесь уже четыре дня и, как вы только что выразились, именно в амплуа ТР-физика.

Коля обеспокоенно прислушался. Но стены информатория не пропускали ни звука.

– Почему вы молчите, Николай? – спросила девушка.

– Жду ответа на главный вопрос.

– Ах да, насчет обезьяны!..

– Насчет гориллы, – сухо поправил Коля. – Если вы действительно ТР-физик, то не могли не знать, что на восемь тридцать утра был запланировал ТР-запуск.

– А разве вам не сообщили?…

– Что именно?

– Эксперимент триста девятый «Сатурн» эпсилон-шесть отменяется,

– Так… – сказал Коля. – Эпсилон-шесть… Между прочим, нам должен был сообщить об этом дежурный диспетчерской. И не позже, чем за два часа до начала эксперимента. До начала, которое обозначено в графике.

– Я… я понимаю, – смутилась Квета. – Я здесь совсем недавно и еще ничего толком не знаю. Конечно, я виновата, но я…

– Больше не буду, – подсказал Коля.

– Минуточку! – вдруг насторожилась Квета и повернула лицо в профиль. Коле профиль понравился. – Минуточку подождите. У меня ТР-запуск.

– Малая тяга? – тоном знатока осведомился Коля. И вдруг не своим голосом заорал так, что девушка вздрогнула: – Сирену! Отключите сирену! Прошу вас! – Метнулся к двери.

Он яростно топтал ногами педаль, но плита, закрывавшая выход, оставалась недвижной.

– Я отключила сирену, – сказала Квета, опять заполнив весь экран голубым и рыжим сиянием. – А дверь запирается автоматически. Потерпите немного.

– Спасибо, – пробормотал Коля. Ему было стыдно. Насчет дверей кольцевого туннеля он все это знал. Просто вылетело из головы.

– Вы волнуетесь за своего подопечного?

Коля кивнул.

– Гориллы легко раздражаются, – сообщил он. – И в такие минуты бывают опасны.

– А вас он слушается?

Коля снисходительно улыбнулся.

– Профессиональный навык, – сказал он. А про себя подумал: не позвать ли Иоганыча на помощь? И мысленно пожелал Буту провалиться в тартарары…

– Внимание! – предупредила Квета, и сразу последовал ощутимый, но мягкий толчок.

– До свидания, – сказал Коля. И вышел.

Там, где пять минут назад отдыхал Буту… На этом месте его уже не было!

Коля машинально отвязал леер от вентиляционной решетки, собрал его кольцами, как собирают лассо. Леер обрывался странно размочаленным концом… У Коли задрожали руки.

Кольцевой туннель он обежал со скоростью урагана и, поравнявшись с входом в информаторий, понял, что Буту в туннеле нет. Покачиваясь, он вошел в информаторий.

– Извините, Квета, – тихо сказал он. – Мой подопечный… случайно к вам… не заглядывал?

В голубых глазах появилось странное выражение.

– Обезья… то есть горилла? Нет, я здесь, по-моему, одна… Что-нибудь произошло?

– Да, но вы не волнуйтесь. Он просто сбежал. Извините.

Коля прервал связь с диспетчерской и стал по очереди нажимать разноцветные клавиши.

– Внимание, внимание! – повторял он, чуть не плача. – Сбежал подопытный примат по кличке Буту. При обнаружении примата просьба срочно сообщить в информаторий. Внимание!..

Один за другим вспыхивали экраны.

– Эй там, в информатории! – раздраженно позвал чей-то бас. – Срочно спускайтесь в вакуумствор! Ваш примат, очевидно, решил, что находится в джунглях, а тут кругом кабели под напряжением!

– Обесточьте кабели! – завопил Коля. – Задержите его до моего прихода!

– Спускайся сюда и сам его тут задерживай, – посоветовал бас. – Безобразие! У меня «Мираж» на подходе, а людей никого, все разбежались. Я требую, чтобы вы убрали свою сумасшедшую обезьяну немедленно! Слышите, вы?… Немедленно!

Ошалело натыкаясь на стены, Коля искал дверь…

В лифтовом тамбуре нижнего яруса его поджидал один из техников вакуум-створа. Это был Карлсон, но Коля его не сразу узнал: правый глаз техника чудовищно вспух и явственно наливался радужным цветом, комбинезон порван, а из прорехи свисал подол оранжевой рубахи. Судя по всему, Карлсон побывал в серьезной переделке.

– Он уже там, – сказал Карлсон. Осторожно потрогал глаз. – Он забрался в продовольственный склад.

– Где? – спросил Коля. Помчался в указанном направлении.

Карлсон заправил рубаху и, гулко топая, побежал следом.

– Налево! – кричал он. – Теперь сюда!

Коля нырнул в узкий проход между штабелями каких-то ящиков, свернул налево, потом направо – штабелям, казалось не будет конца. Где-то слышались крики и ругань, раздавался рев и подозрительный грохот, – где именно, мешали понять горы ящиков и раскастистое эхо зала. Неожиданно Коля наткнулся на сверкающую россыпь каких-то цилиндрических предметов. Это были консервные банки. Преодолевая россыпь, Коля увидел чей-то кровавый след. След вел за угол штабеля. Стараясь не наступать на эти ужасные пятна, Коля побежал туда и, поскользнувшись, чуть не воткнулся в спину стоящего за углом человека. Задрав подбородок кверху, человек, казалось, обеспокоенно прислушивался. Но это только так казалось, потому что его гладко выбритый череп, щека и комбинезон на груди были залиты кровью…

Коля остолбенел. Раненый обернулся и с интересом на него посмотрел.

– Вы… Вы весь в крови! – пробормотал Коля.

– Я?… – Человек испуганно взглянул на свои окровавленные руки. И вдруг, лизнув палец, сказал: – Варенье. – Почмокав губами, добавил: – Вишневое. Добрался-таки, мерзавец, до кондитерского запаса! Сейчас он там дров наломает…

Сверху посыпались банки.

– А ну-ка, – сказал Коля, – помогите мне взобраться на штабель.

Буту сидел на соседнем штабеле и взламывал ящики. Шлема на нем уже не было, скафандр висел мешком, из-за ворота торчал над ухом обрывок гофрированной трубки воздухопровода. Буту дробил ящики, выхватывал из кучи банок одну или две, надкусывал с краю, бросал. Очевидно, он искал свое любимое лакомство – ананасовый компот. И очевидно, кто-то пытался мешать его поискам, потому что Буту раздраженно оглядывался, время от времени грозно рычал и швырял банки, а то и ящики целиком в узкие щели проходов.

Коля оценил обстановку, распростился с надеждой на ампулу безопасности. Оставалось надеяться только на «профессиональный навык», которым он похвастался перед Кветой.

– Буту, спокойно! – крикнул он, подражая голосу шефа. – Сидеть!

Буту проворно метнул в него несколько банок.

– Ах, так! – сказал Коля и приготовился прыгнуть через проход.

Рев гориллы потряс стены зала.

Коля решил от прыжка пока воздержаться. Нужно было срочно выработать более разумный план действий, но ничего дельного в голову просто не приходило…

И вдруг за его спиной что-то обрушилось – на штабель вылезли Карлсон и знакомый уже человек, облитый вишневым вареньем.

На дальних штабелях показались еще пять фигур в комбинезонах.

– Вот… – сказал Карлсон, снимая с плеча волейбольную сетку.

Коля слабо улыбнулся, но сетку взял. Это было лучше, чем ничего. Главное, он теперь не один – ребята помогут. В опасной близости от его головы прожужжал ящик. Мелькнула мысль: точно из катапульты…

Коля размахнулся и бросил сетку на разъяренную гориллу.

От сетки полетели клочья, но летающих ящиков теперь можно было не опасаться. Кто-то крикнул: «Берем!» – и мгновенно образовалась куча мала.

– Трос! – закричал Коля. – Нужен эластичный трос! Эй, кто-нибудь…

Внезапно угол штабеля у него под ногами осел. Коля повис над ущельем прохода, напрасно пытаясь удержаться за расползающиеся ящики.

Последнее, что он увидел перед тем, как угол обрушился, был человек в белой одежде, который бежал по проходу, размахивая руками.

…Коля открыл глаза, сделал попытку пошевелиться.

– Не нужно, – мягко остановил его женский голос. – Вам нельзя.

– Пришел в себя? – осведомился голос мужской. – Ну-ка, покажите мне героя… Счастливо отделались, молодой человек. Что скажете?

Коля увидел над собой знакомое лицо хирурга станции Пшехальского.

– Ян Казимирович, здравствуйте, – сказал Коля. – Чувствую себя отлично. Скажите, сколько времени прошло с тех пор, как я… Ну, сами понимаете.

Пшехальский широко улыбнулся.

– Часика эдак четыре. Головка не кружится?

– Нет. Я очень вас прошу, пригласите сюда моего шефа. Мне нужно сообщить ему нечто чрезвычайно важное… Ну, пожалуйста!

– Только недолго… Франсуаза, я думаю, можно позволить, как вы считаете? Фишер, кажется, еще не ушел.

Коля опустил веки. Собственного тела он не чувствовал. Вместо тела ощущалась какая-то гулкая, туго скрученная неопределенность… Кружилась голова.

Открыв глаза, Коля увидел бледное лицо дядюшки Ульриха.

– Ульрих Иоганович… – Коля мужественно улыбнулся. – Чувствую себя великолепно. Передайте, пожалуйста, ТР-физикам… лучше самому Калантарову… что Буту транспозитировался из кольцевого туннеля в вакуум-створ. На малой тяге…

У шефа дрогнула нижняя челюсть.

– Это не бред, – сказал Коля. – Буту не сбежал в вакуум-створ. Он не мог… за такое короткое время. Он был транспозитирован!.. На малой тяге!.. Не забудете? – Коля облизал пересохшие губы. – И еще не забудьте сказать… что альфа-пыль… осколки альфа-стекла транспозитируются в мою каюту. На малой тяге… Пусть проверят.

– Гут, – сказал шеф. – Вы скорей выздоравливать!..

– Достаточно! – сказала Франсуаза. – Больше нельзя. Сейчас больной будет спать.

– Я есть старый осел! – жаловался Фишер Франсуазе перед уходом. – Я оставить горилла с этот неопытный мальчик! Бедный мальчик!.. Я себе никогда не простить!

– Извините, – мягко остановила его Франсуаза. – Я должна вернуться к больному. Вы же сами видели, что у него начинается бред.

– О да, да! Вам надо поспешать. Вы не отправить его этот рейс на «Мираж»? – Фишер просительно заглянул в живые и круглые, как вишни, глаза Франсуазы.

– Нет, он слишком слаб. Возможно даже, что у него сотрясение мозга. Когда к нему можно будет прийти в следующий раз, я дам вам знать. До свидания.

Фишер откланялся. Поправил на перевязи прокушенную гориллой руку и побрел в лифтовый тамбур. Сегодня он впервые почувствовал себя старым.