Текст книги "Ведьма без имени (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

– Нет. – Его голос был напряженным. – Я не страдаю склерозом. У меня с памятью все хорошо.

– У тебя с памятью хорошо? – обвинила я, а в задней комнате внезапно повисла тишина. – Ты сказал, что никто не делал этого около тысячи лет. Откуда тебе знать, правильно ли это или нет?

– С заклинанием все нормально, – сказал он, его лицо было красным от злости. Он врал; они делали это заклинание в дьюаре чаще, чем хотели признавать… и у меня это вызывало отвращение.

– Тогда, что мне использовать, чтобы помазать шарф и его ноги? Свой палец? – спросила я придирчиво. Причиной того, что это не было записано, вероятно, было «правдоподобное отрицание». Тебя не могли отдать под суд за черные чары, если не было никаких письменных доказательств.

– Э-э-э, я думал об осиновом прутике, – сказал он, и я вынула ручку из его руки и добавила его к списку. – Я уничтожу это прежде, чем уеду, – сказал он, имея в виду бумагу.

Нет, ты этого не сделаешь, подумала я, но была достаточно умна, чтобы не произнести это вслух. Черт побери все до Поворота и обратно, люди были дерьмом. Как можно уважать группу, которая жертвовала младенцами, чтобы удлинить свои собственные жалкие жизни?

– Осиновый прут, – сказала я, сжав ручку в осуждающей хватке. – Ну и что?

Лэндон недоверчиво следил за мной, и я саркастично улыбнулась ему.

– Ты делаешь то же самое с яичным белком, мажешь сначала пентаграмму, а затем ладони получателя.

– Используя ту же самую палочку? – предположила я, и он кивнул, покраснев. – Я могу использовать куриное яйцо?

– Нет, если хочешь, чтобы это сработало, – пробормотал он, и я приняла это в качестве факта. Яйца были символом возрождения, но майя раньше считали, что колибри были душами воинов и делали связь еще ближе. Я могла, вероятно, купить одно в особом магическом магазине.

– Таким образом, дай я предположу, – сказала я, притягивая к себе бумагу. Это выглядело забавно, видеть явно старое заклинание на новой белой бумаге. – Шаг три, нужно помазать точки пентаграммы и его лоб его собственной кровью?

Он поморщился, переступив с ноги на ногу.

– Я бы использовал ту же самую палочку снова.

– И что потом?

Лэндон колебался, как будто только теперь пытаясь решить, давать мне эту информацию было хорошей идеей или нет.

– Что потом, Лэндон..? – пропела я, и он потянул бумагу обратно к себе.

– Скатываешь шарф в цилиндр и проводишь им через ленту Мёбиуса. Обе петли.

Большая лента Мёбиуса, проверить. У меня была одна. На самом деле у меня было две ленты.

– Из чего ее сделать? – спросила я, и я почти увидела, как он себя пнул.

– Дерьмо, я забыл эту часть, – пробормотал он. – Медь. Да, из меди.

Мои пальцы барабанили по столу.

– Знаешь что? Думаю, я просто пойду в библиотеку и найду хорошее заклинание реинкарнации. У меня будет шанс.

Лэндон уставился на меня.

– Я знаю, как это сделать.

– Ты уверен? – отрезала я, и мы оба уставились в сторону прихожей на хохот пикси. Там никого не было, но крошечный след пыльцы пикси сыпался вниз.

Лэндон свернул бумагу, ясно готовый выкинуть ее и пойти домой. Это была приманка, из-за того, что он был один из тех, кто победил вампиров, и это удерживало его здесь и представляло его честным.

– Большая часть из этого всего – только чтобы привлечь внимание Богини. Это мысль, которая имеет значение.

Я вздрогнула от упоминания о Богини. Тритон уверяла меня, что мистики и сама Богиня не узнали бы меня, даже если бы я стояла в лей-линии и звала ее, но не называла ее Богиней, потому что она была бессильна.

– Хорошо, провести пентаграмму через ленту Мёбиуса. А что потом?

Моя внезапная смиренность подстрекала настроение Лэндона, и я нахмурилась, когда он засунул бумагу во внутренний карман и пошел, чтобы взять свою шляпу со стола.

– Шарф находит нейтральный поток медных ионов, которые он забирает, поэтому теперь ты можешь вытряхнуть соль и накинуть шарф на лицо получателя, на пятно крови прямо на лбу, где ты помазала его. Оттуда ты просто открываешь контейнер, содержащий душу. Произнесение фразы вынет ее, и душа должна пойти к телу и встать на место. По крайней мере, пока он снова не умрет. Сожги шарф, чтобы разрушить путь и воспрепятствовать тому, чтобы душа сбежала из тела.

Он надел свою шляпу, явно готовясь уйти. Я кивнула, мне все еще было неудобно, он, возможно, преднамеренно что-то забыл.

– Ты так и не сказал, куда вписывалась паутина.

– О! Верно. – Он заколебался у арки. – Раскинь ее на плечах для защиты от агрессивной души.

Агрессивная душа. Да, я сталкивалась с парочкой из таких прежде, но Ал не использовал паутину, чтобы помочь защититься от них. Задумавшись об этом, я никогда не видела паука в безвременье, и я думала, что это было жалко, что эльфы и демоны загрязнили свой мир настолько, что даже паук не мог выжить.

– Эласбет, ты голова? – прокричал Лэндон, когда он оказался на пороге между кухней и прихожей, и я слышала, как она спросила его на мгновение. Хмурясь, Лэндон прислонился к арочному проему.

– Ты уверен, что не хочешь добавить что-либо еще? – сказала я, пытаясь не смотреть на карман, куда он положил заклинание. Я хотела его, я очень сильно хотела заполучить его.

– Нет. – С кислой миной он изучил гостиную, затем двинулся вперед. Быстро шагая, он прошел три шага, пристально глядя, когда он вытянул бумагу из своего внутреннего кармана, жестоко упрекая меня ей. Я подскочила, когда он потянул линию и бросил комок в раковину, поджигая его одним словом.

Сын ублюдка, подумала я, морщась на внезапные шаги обуви по коридору. Трент остановился, когда увидел, что Лэндон стоял рядом с огнем у раковины, и он облегченно выдохнул. Каблучки Эласбет затараторили позади него, она вошла с пальто через руку, и Трент нахмурился.

– Спасибо за вашу помощь. Вы оба улетаете отсюда сегодня вечером, правильно? – спросил Трент, явно стремясь к тому, чтобы они ушли.

Лэндон хихикнул, включая воду, чтобы смыть даже пепел в канализационную систему и подальше от меня.

– У меня есть бронь в отеле «Цинциннати». Эласбет сказала мне, что это единственный достойный для проживания отель в этом городе.

– Даже если персонал груб. – Настроение у Эласбет было не очень хорошее, но и не очень плохое. Трент, должно быть, дал ей что-то, но я могла поспорить, что это ей дорого стоило. Внезапно я почувствовала себя так, будто нами обоими манипулировали, даже если мы пригласили их.

– У тебя есть все, что нужно? – спросил Трент, и я кивнула. Чем более удовлетворенными Эласбет и Лэндон становились, тем более неловко я себя чувствовала. Технически это не было проклятием, если я не должна была никого убивать, чтобы сотворить магию. Не было никаких признаков, что для этого требовался прямой контакт с Богиней, чтобы сделать проклятие, но он, возможно, пропустил это. Он так делал и раньше.

С неестественной улыбкой Эласбет повернулась к Тренту.

– Спасибо, – сказала она, и мой пульс участился. – Я буду на связи, как только получу постоянный адрес.

Мое выражение лица застыло. Дерьмо на тосте, женщина переезжала в Цинциннати. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Почему я согласилась на это? Почему это звучало хорошей идеей?

– Я буду ждать твоего звонка. – Трент положил руку ей на плечо и холодно поцеловал ее в щеку на прощание. Мой живот напрягся. Я знала, что выдала себя, когда Эласбет наклонилась, принимая это, она посмотрела меня в глаза, и насмешка появилась на ее тонких, красных от помады губах. Поднялась напряженность. Лэндон тоже явно не был счастлив. Я – дура. Моя чистая совесть не согрела бы меня ночью, не обняла бы меня, когда я плакала, не улыбнулась бы, когда я шутила.

– Лэндон, – сказала Эласбет, когда она протянула свое пальто ему, и он медленно переместился, чтобы накинуть его ей на плечи.

– А теперь до свидания, – сказала я, когда прислонилась к столу и попробовала не поморщиться. – Спасибо за ворующее души заклинание.

В пальто Эласбет выразительно ждала момента, чтобы Трент проводил их к двери, но когда он проигнорировал их, она развернулась на пятках и направилась прочь, стуча каблучками по деревянному полу. Лэндон покачнулся, чтобы нагнать ее, копаясь в кармане в поисках ключей от машины.

Душ из пыльцы пикси просеялся вниз с висящей стойки. Я не знала, что Дженкс был там, но я не была удивлена, когда он показал Тренту большие пальцы и вылетел за ними.

Трент тяжело вздохнул, и вместе мы слушали, как каблучки Эласбет настойчиво стучали по полу в святилище.

– Эта женщина что-то замышляет, – сказала я мягко, и Трент внезапно и неожиданно обнял меня.

– О, Боже, – почти простонал он, его руки сильно сжали меня, когда я хотела переместиться. – Думаю, что ты – единственная, кто не дает мне сходить с ума. Ты и девочки.

Но он поцеловал ее.

– Правда? – пробормотала я. На фасаде хлопнула дверь, заставляя занавески у раковины заколебаться.

Затаив дыхание, он кивнул, все еще глядя в потолок, как будто слова, которые он хотел сказать, были отпечатаны там пыльцой пикси.

– Когда, кажется, что все влияет на нас, и нет никакого легкого ответа, я спрашиваю себя: это принятое решение приведет меня ближе к тебе или дальше от тебя? А потом это и так понятно. Даже если это не имеет смысла в другое время.

Он думал, что это сблизит нас? Мое сердце заколотилось. Он имел это в виду поцелуем, когда показал его, но страх все еще держался. Эласбет возвращала обратно все, что я игнорировала, все, ради чего Трент работал всю свою жизнь и лишился из-за меня, все, что его отец начал, все, с чем я не могла ему помочь, а она могла. Я ничего не могла поделать, когда вспышка боли загорелась в моем сердце. Я люблю его. Теперь я могу сказать это.

– Ты собираешься позволить ей видеться с Люси? Трент, это так опасно.

– Это была твоя идея, – выдохнул он, притягивая меня ближе, таким образом, моя голова уткнулась ему в плечо, и я могла почувствовать каждый дюйм его тела, прижатый ко мне. – И все-таки ты права. Было бы опаснее не делать этого, – сказал он, его слова заставили мои волосы переместиться. – Кроме того, я зол, а не жесток, и я уверен, что теперь Эласбет осведомлена о том, что она сделала ставку и потеряла, небрежно бросив мне вызов «все или ничего». Если она захочет увидеть Люси, она пойдет на все жертвы, которые бы она принесла, если бы вышла за меня замуж. Это, во-первых. Но теперь все, что она получит – это быть частью жизни Люси, но не моей. Она будет ненавидеть Цинциннати за те вещи, которые я люблю в нем. Моя месть – полна.

Он дает ей шанс выполнить свою изначальную роль, подумала я, напряженность сжимала меня. Трент не рассматривал это как путь для Эласбет обвести его вокруг пальца, но я так думала.

Трент сжал меня, но я не могла выйти из своего испуга. Он возвращал кусочки в игру, чтобы попытаться вернуть свое положение. Я знала, что он не пожертвует мной, чтобы добраться до конца, но не было никакого другого способа, чтобы он мог сделать это, если я была рядом с ним… и когда-нибудь он бы это понял. Он стал бы холодным, равнодушным. Я видел его таким прежде.

– Я не доверяю Лэндону, – сказала я, чувствуя, как мое дыхание возвращается от него, поскольку мои пальцы чертили линии на его спине. – Я не доверяю Эласбет, и я, конечно, не доверяю им обоим. Как только мы перестанем быть полезны Лэндону, и она поймет, что не получит то, чего хочет, она попытается усилить опеку более постоянным средством, ты знаешь это, правильно?

Трент позволил мне отступить, избегая ответа. Черт побери, он действительно знал, и все же он давал ей этот шанс, ей только оставалось вонзить нож ему под ребра.

– Трент…

– Ты думаешь, чары Лэндона сработают? – прервал он.

Он все еще держал меня, и я прижалась к нему.

– Мне не нравится использовать чары, которые устно передавались в течение двух тысяч лет, – сказала я, затем добавила, – Но думаю, что они достаточно использовали их, потому что Лэндон помнил все правильно, чары будут работать. Ты действительно уверен, что у тебя ничего нет в библиотеке? Он может подставить нас. То заклинание может забрать наши души, кто знает.

Его ободряющая улыбка только сильнее взволновала меня.

– Он хочет положить конец вампирам больше, чем тебе или мне. Мы можем доверять этому.

– Таким образом, мы в безопасности, пока немертвые вампиры не мертвы. Вероятно, мне нужно записать это прежде, чем я забуду. – Я неохотно потянулась от него, чтобы взять со стола Айви карандаш и бумагу. – Даже если это будет написано моим корявым почерком, а не его.

– Думаю, что все есть у Дженкса, – сказал Трент, глядя в сад. – Дженкс! – прокричал он, заставляя меня дернуться. – Где заклинание?

С ручкой в руке я повернулась от стола, чтобы увидеть, как Трент тянется к висящей стойке, чтобы повернуть несколько висящих горшков, как будто вытряхивая что-то оттуда.

– Ты попросил, чтобы он скопировал его? Почему я не подумала об этом?

– Потому что ты… – Выдохшаяся пыльца пролилась из одного горшка, покрыв Трента серебром. Он чихнул, пропустив клочок бумаги размером с почтовую марку, теперь опускающийся на пол. Это должно было быть скопированное заклинание, и я взяла его, узнав почерк Дженкса и глиф пентаграммы. – Вот оно, – сказал он, видя бумажку в моей руке и улыбаясь. – Потому что ты не привыкла к контакту с государственными служащими, которые замаскированы как религиозные лидеры.

Я заулыбалась.

– В последнее время я говорила тебе, насколько ты замечательный? – Я потянула его за пояс брюк, снова притягивая его к себе. Мои руки обвили его шею, и я посмотрела ему в глаза, держа скопированное заклинание в одной руке, а пальцами другой руки, играя с волосами на его затылке, потягивая их, пока не смогла просто коснуться его заостренных ушей. Сердечная боль охватила меня. Сколько времени я могла держаться за него? Год? Два?

– Неоднократно, но я готов услышать это снова, – сказал он, в его глазах читались возможности, когда он наклонил голову и наши губы встретились в поцелуе.

Эмоции озарили меня, жар покалывал, проходя от наших губ вниз к моему животу, все это было слаще от знания, что это не могло длиться вечно. Я сжала руку в его волосах, и его дыхании перехватило от сильного желания. Он притянул меня ближе, его руки на моей талии почти отрывали мои ноги от пола. Кухня, подумала я, когда ударилась спиной о столешницу, и его рука залезла мне под рубашку, его пальцы, гладкие и требовательные, прослеживали путь по моей коже. Кухня, казалось, приводила нас обоих к спешке?

Я открыла глаза, когда наши губы разделились, но покалывание, которое он начал, заставило меня двигаться против него, в то время, как его вечно подвижные руки искали, поднимаясь и намекая на мою грудь, и посылая новые покалывания вниз по моему позвоночнику.

– Ты знаешь, что делать, когда думаешь обо мне, а? – сказала я, думая, что это была одна из самых очевидных вещей, которые кто-либо когда-либо говорил мне, заставляя меня чувствовать себя любимой и нуждающейся в то же время.

– Всегда, – выдохнул он, глядя на мои губы.

– О чем ты теперь думаешь? – поддразнила я.

– Я пытаюсь вспомнить, почему ты не сближалась со мной, – сказал он, и мы медленно затихли, прижимаясь друг к другу и стоя, чтобы просто быть.

Потому что я не могла снова испытывать такую боль, подумала я, неспособная сказать это. Потому что это счастье не может длиться вечно. Потому что я люблю тебя. Потому что они с Эласбет снова разговаривали, и я знала, что именно этого все хотели. Квен был бы та-а-ак счастлив.

– Тинкины сиськи, вы двое снова тискаетесь, – отрезал Дженкс, когда влетел на уровне головы, спасая меня от ответа. – Боже! Я рад, что пикси сыплют пыльцой, а не потеют. Вы должны видеть, какие волны жара исходят от вас.

Трент начал отпускать меня, но видя сомнение, которое появилось из-за моего молчания, я задержала его и нашла его губы, почти изголодавшись, я впилась в него, как только закрыла глаза и позволила моим пальцам опуститься вниз по его спине, чтобы с силой схватиться за его зад. Трент ответил на поцелуй, и я не знала, что произошло со скопированным заклинанием Дженкса, когда я внезапно оказалась приподнятой и усаженной на столешницу.

– О, Боже! – пожаловался Дженкс, когда я обхватила Трента ногами, заключив его в тюрьму. Голый намек щетины уколол мои кончики пальцев, когда я проследила линию его подбородка. – Остановитесь, а? – прорычал Дженкс. – Только потому, что в церкви нет больше детей, это не означает, что вы можете…

Затаив дыхание, я оторвалась от Трента. Моя губа неожиданно оказалась пойманной между его зубами на короткий миг, и голая вспышка страсти прошла через меня, как раз когда мы разделились.

– Можем что, Дженкс? – сказала я, позволив моим ногам опуститься от Трента, таким образом, он мог повернуться, чтобы увидеть пикси, висящего перед нами, с отвращением на лице. Я отметила, что Трент был удивительно внимательным любовником прошлые три месяца. Таблоиды сходили с ума от поцелуев за игристым вином в Башне Кэрью и от его случайных прикосновений, когда он пытался учить меня, как играть в гольф, и хотя страсть была реальной, я знала, что намерение прошлых тридцати секунд состояло в том, чтобы только потрясти Дженкса. Это заставило меня любить его еще больше… он был частью моей жизни, и даже я не видела, как это все произошло. Теперь все, что я должна была делать, – это держаться, пока все не развалилось.

Улыбка Трента медленно исчезала, когда приходила реальность, опускаясь и окрашиваясь апельсиновой пыльцой Дженкса, который держал заклинание в руке.

– Спасибо, Дженкс, – сказал он, когда переместился. Я внезапно почувствовала себя одиноко, когда сидела на столе, горький запах холодного кофе шел от кофеварки. Я скользнула вниз, чтобы заправить рубашку, прежде чем открыла ящик и достала лупу. На самом деле у меня было три лупы, и я вручила Тренту самую большую.

– Без проблем, – сказал Дженкс, когда он справился со своим гневом и положил заклинание на стол. – Вы, ребята, никогда не смотрите вверх, Джриксибелл уже припасла там карандаш.

Крылья Дженкса, казалось, замедлились от упоминания его младшей дочери, теперь живущей самостоятельно и содержащей семью. Джакс тоже снова ушел, всего через несколько недель. Я преднамеренно врезалась в Трента, когда мы склонились над клочком бумаги, и я расслабилась от аромата корицы и вина, скрывающегося под лосьоном Трента после бритья. Эскиз Дженкса был более точным, чем Лэндона, в нем не было ни одной из вычеркнутых инструкций, а компоненты шли по порядку. Еще лучше было то, что это будет трудно связать со мной, так как здесь был почерк Дженкса.

– Мне не нравится паутина, – сказал Трент, хмурясь, когда он прижал пальцем бумагу, чтобы удержать ее от перемещения из-за нашего дыхания. – Это единственная вещь, которая не соответствует тому, что я помню, когда Бэнкрофт преподавал его моей матери.

– Ты знаешь его? – воскликнула я, делая неудобный вывод из этого. – Ты знаешь, как отделить душу младенца от тела и прикрепить чью-то другую? Почему ты заставлял меня пройти через это? – Но что встревожило меня сильнее, так это то, почему он вообще его знал.

Трент усмехнулся, когда поднял глаза. На его лице мелькнула паника, когда он предположил мои мысли.

– О, Рейчел, мне было десять лет, когда я услышал его, подслушивая у двери, где я не должен был быть. Прости. Я даже не помнил его до тех пор, пока не увидел. – Он колебался, и я нахмурилась, когда он коснулся моей руки. – Я, правда, не помнил его. Но к тому же я не помню паутину.

Мои плечи опустились как от очевидных страданий Трента, так и от пожатия плеч Дженкса.

– Возможно, ты должна пропустить ту часть, – предложил Дженкс, когда он взял бумажку и скатал ее в трубу.

– Возможно, – сказала я, когда Трент наклонил голову и вздрогнул. – Разве паутина, как предполагается, не для защиты, хотя?

– Защита через укрывательство. – Трент откинулся назад, чтобы прислониться к столу, думая, он выглядел особенно вкусным, когда скрещивал лодыжки. – Я думаю, что это нормально. Я, вероятно, просто забыл. – Его акцент отвлек меня. – Я все еще думаю, что давать немертвому душу – плохая идея, но если ты этого не сделаешь, то Айви пострадает. Будьте осторожны со своими желаниями, да?

– Поскольку это желание может сбыться, – сказала я мягко. В этот момент меня честно не волновало, вымрут ли они все, но увидев хаос в Цинциннати, когда немертвые спали, был жестким уроком, чтобы проглотить это… или что бы то ни было.

Я подскочила, когда рука Трента приобняла меня.

– Мы переживем это, – сказал он, и Дженкс поднялся с заклинанием, по-видимому, чтобы спрятать его. – Независимо от того, чего это потребует. Как только мы подготовим заклинание, мы пойдем и заберем душу Феликса. Она, вероятно, все еще скрывается у лей-линии в Эден парке. Мы можем сделать это к концу выходных, без проблем.

Я как-то не думала, что это будет легко.

– Спасибо. – Я повернулась к нему, кладя голову ему на грудь, когда он обнял меня руками и прижал к себе так, как никто не делал уже долгое время. Я чувствовала его уверенность, но мои сомнения оставались, как раз когда я впитывала ее.

Я не желала, чтобы Трент был в моей жизни, но теперь, когда он был в ней, я больше была смущенной, больше растерянной, чем когда-либо. Трент был готов пожертвовать всем ради меня, но я не знала, могла ли я позволить ему это.