Текст книги "Ведьма без имени (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

– Это просто груда камней, верно? – сказала я, мой голос надломился. – Рекс снаружи? Белль?

Дженкс испуганно кивнул.

– Белль не уедет. Рейч, мы тоже не должны.

Трент жестом указал на Биса, и горгулья прыгнула мне на плечо, его хвост плотно обернулся вокруг меня, чтобы не дать ему упасть. Малыш мог переносить только по одному, но если бы я сформировала общую ауру так, чтобы она выглядела одинаково, то мы все могли бы пройти. Наверное.

– Я попытаюсь ограничить размер ущерба, но если случится худшее, то Джумок и Иззианна могут переехать в мои сады. Дженкс, ты тоже, – добавил он, и Дженкс нахмурился, угольная пыльца, падающая на центральный стол, искрилась золотым. – Белль не нужно будет присматривать за осокой, – добавил он, и Дженкс напрягся.

– Я там, где Айви и Рейч.

Рука Трента скользнула вокруг моей талии.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь оказался в спячке. Дженкс, ты можешь безопасно переправить их туда? Мы не можем пойти туда. Это первое место, где они будут искать нас, и я не могу привести их к своим девочкам.

Выглядя еще более чувствующим отвращение, Дженкс снова кивнул, его выражение лица смягчилось, когда он увидел, как Иззи прикрывала руками свой округлившийся животик.

– Позвони мне.

Выражение лица Трента смягчилось, заставив меня любить его еще больше.

– Спасибо, – сказал он, осмотрев церковь, будто она была его собственной. – Квен выведет Эласбет и закроет территорию. Он скроется, если будет необходимость, но Эласбет не останется с девочками.

Мой живот сжался от мыслей о том, чтобы церковь могут повредить.

Это просто груда камней, сказала я себе, но это была моя груда камней.

– Все будет хорошо, Рейчел, – сказал Трент, но складки на его лбе говорили о другом. – Эласбет будет годы оспаривать это по судам. Но мы вернемся задолго до этого. – Я встретила его взгляд, и он добавил: – Задача заключается в том, чтобы убедительно умереть, не создавая слишком много ущерба.

– Ты думаешь об измененном тепловом заклинании? – сказала я, зная, что между старой частью церкви и новой была противопожарная перегородка.

Трент покачал головой, его взгляд был прикован к вампиру у наших ног. Он вздохнул, чтобы что-то сказать, затем замер. Его взгляд устремился в прихожую.

Крылья Дженкса жужжали. Джумок и Иззи выскочили, их крылья были неслышны.

– Увидимся через несколько дней, – сказал Дженкс, когда он облетел меня, его пыльца падала, будто защищая. – Трент, если она умрет, я отрежу твои заостренные уши и съем их перед тобой.

Я не была уверена, шутил ли он или нет, но Бис сжал мое плечо сильнее.

– Куда ты хочешь, чтобы я вас перенес? – спросил он, явно взволнованный и пахнущий железом и голубями.

Тоннели? подумала я, но было слишком поздно, и мы нырнули под стол на мягкое шарканье обуви по гостиной.

– Вперед! – повторила я Дженксу, и он окинул меня последним пренебрежительным взглядом и вылетел. Это будет сложнее. Мы должны были разрушить дальний конец церкви и выйти, прежде чем взрыв заберет нас с собой, и сделать так, чтобы все, кто бы ни нападал, подумали, что мы оказались в эпицентре.

– Виктор? – прошипел мужской голос, и я посмотрела на вампира, его ноги все еще торчали из коридора. О, да. А что касательно него?

– Сейчас! – крикнул Трент, и мы встали, я потянулась рукой к пейнтбольному пистолету.

Что, черт побери, я делаю? задумалась я, стреляя в вампира в черном.

Очевидно, это была правильная вещь, поскольку мужчина зарычал, показывая мне свои зубы, когда он покатился, чтобы создать место для остальных. Окно над раковиной взорвалось, и я повернула пистолет, небольшие затяжки воздуха были незаметными от воя атаки.

Кто-то прикоснулся ко мне. Это был не Трент, и я пропустила взрыв энергии через мое тело, заставляя вампира закричать от боли и отлететь назад, врезаясь в двух его приятелей.

– Именно так! – прокричала я, стреляя в них, но они рванули назад, и мои чары безопасно разбились о шкафы. – Бегите, вы, мелкие куски клыкастых подражателей!

Мое сердце бешено колотилось. Широко распахнув глаза, я нашла Трента. Он выглядел великолепно, магия текла из руки в руку, когда он громил тех, кто делал шаг в кухню. На полу уже лежали шестеро, и он убрал двоих, которых я пропустила, как раз когда посмотрела. Затаив дыхание, я улыбнулась, когда он крикнул и пробил отверстие прямо через стену, и четверо отлетели обратно в камин. Это было хорошо. Айви говорила о том, чтобы открыть эти две комнаты.

– Трент! – закричала я, понимая, что Бис все еще был на моем плече, он открыл крылья, чтобы удержать равновесие. – Думаю, что мы можем сделать это! – Я не должна была покидать свою церковь. Я не должна была оставлять единственное место, которое когда-либо чувствовала, было моим.

Его выражение лица было диким. Он встретил мой взгляд, и что-то прозвенело через меня. Он любит меня, подумала я, зная, что он сделает что угодно, если это спасет меня, даже если это означает позволить мне сделать что-то глупое, как попытаться спасти мою церковь.

Показалась чья-то голова из-за тлеющего дивана, видимого через разбитую стену. Произошел внезапный шквал движения, и пять тел нырнули из открытого черного хода. Тот, который прятался, медленно встал. Ухмыляясь, он бросил что-то тяжелое. Я наблюдала, как он упал, будто в замедленном движении.

Трент схватил меня, потянул вниз и развернул. Крылья Биса безумно двигались, когда мы сжимались в комок.

Последний вампир бросился к двери, спасаясь.

Я ахнула, пытаясь выяснить, что происходит.

– Сейчас, Бис! – прокричал Трент, и мир взорвался.

Рев огня нахлынул на нас, разрушив пузырь, который выбросил Трент.

И затем все закончилось, пульс жара исчез в жужжании линий, а затем развился в шум воды на пляже. Бис перенес нас, и я понятия не имела куда.

Мое сердце ушло в пятки, когда мы медленно встали с колен. Здесь было темно, несколько часов до рассвета. Мои ноги провалились в прохладный песок. Мы были на Западном побережье? Позади нас была большая чернота Тихого океана, перед нами – экстравагантные линии современного двухэтажного дома, от стены к стене шли окна, открывая вид на прекрасный пляж. Ветер поднял мои волосы и далеко унес жар от бомбы.

Моя церковь, подумала я, сглатывая комок в горле. Все, кого я любила, были в безопасности.

– Э, Бис, где мы? – сказал Трент, и я освободилась от его рук.

Бис переместил свои когти, и я вздрогнула, не желая, чтобы он узнал, что порезал мне кожу.

– Мм, надеюсь, вы не возражаете, – произнес умный ребенок, его крылья сошлись за моей головой в его версии пожатия плеч. – Я должен был выбрать какое-нибудь место, где солнце еще не встало.

– Мы не у Ли, – сказал Трент, и узел беспокойства расслабился, когда я услышала звуки фортепьяно, кто-то проигрывал одну и ту же мелодию много раз, пока она не зазвучала правильно.

– Элис, что ты об этом думаешь? – произнес знакомый голос, слабо доносившийся из-за шума прибоя, когда мелодия снова зазвучала, и я улыбнулась.

– Это моя мама, – сказала я, нетерпеливо двигаясь вперед и пытаясь не плакать. Бис отвел меня домой. Он принес меня к моей маме.

Глава 12

Я проснулась второй раз в этот день с улыбкой на лице. С закрытыми глазами я вытянула ногу, чтобы найти Трента, чувствуя, как его рука напрягается на мне, когда я толкнула его, заставляя проснуться. Моя мама была классной. Мысль о том, чтобы предложить нам две комнаты, даже не вспыхнула у нее в голове, когда она суетилась и бормотала, разбираясь с нами, ища зубные щетки и длинную ночную рубашку для меня. Душ был небесами, а прохладные простыни – лучше смерти, как сказала бы Айви.

Я открыла глаза. Изысканная мужская рука покоилась на мне. За широкими окнами от пола до потолка солнце близилось к полудню, осколки света протекали мимо полуоткрытых жалюзи. Трент тоже только проснулся, проведя часть своего утра за разговорами с Такатой перед тем, как устроиться позади меня на несколько часов. Наши обычные графики сна вообще не были совместимыми, но это, казалось, не имело значения, когда нужно было бороться со сменой часового пояса и всей бессонной ночью.

Все, о чем я волновалась, было тем, что я проснулась с Трентом, лежащим около меня, во второй раз меньше чем за двадцать четыре часа, и это чувствовалось... правильным.

Теплая и довольная, я перекатилась, чтобы встать перед ним. Шелковая длинная ночная рубашка моей мамы была мягкой тишиной, и когда Трент притянул меня, я прижалась к нему, жалея, что у меня было не много таких утр как это.

– Привет, – сказала я мягко, и он открыл глаза. Ясные и отдохнувшие, они искрились зеленым из-за его взъерошенных волос, даже если его щетина была густой. Мне было хорошо, потому что я видела его так близко. Его большой палец проследил покалывающий путь по моей голой руке, и я наклонила голову, найдя губами нежную кожу под его горлом, и нежно потянула ее.

Внезапно он уже проснулся. Пружины кровати сдвинулись, когда он нашел мой рот своим, поцелуй прошел через меня шокирующим импульсом. Его руки сжали мои плечи, а мои обхватили его за шею. Я внезапно тоже уже не спала.

– Дональд? – разнесся голос эхом по коридору. – У нас есть еще земляника? Они должны выйти оттуда в конечном итоге. Уже после полудня!

Затаив дыхание, я отодвинулась. Наши губы расстались с острым привкусом, и я поняла, что его нога уже скользнула между моих, почти пришпилив меня… не то, чтобы я возражала. Его улыбка была довольной, когда мы слушали грохочущий голос Такаты, отвечающий моей маме, и я прижалась к нему. Я не особо хотела вставать, но даже когда моя мама могла увидеть, как мы спим вместе, она не будет колебаться по поводу стука в нашу дверь.

Мой пульс замедлился. Я слушала сердцебиение Трента, вдыхая его запах и отказываясь двигаться. Мне понравилось так просыпаться, но действительно, было ли реалистично даже надеяться, что это могло продлиться? Быть постоянным? Я знала, что это было лучше, чем искать «и жили они долго и счастливо». Мой послужной список говорил сам за себя.

– Все равно не видно? – сказал Трент.

Я улыбнулась.

– Как ты это сделал? – мягко спросила я, и его рука проследила путь по моему плечу, когда он сдвинул тонкую бретельку вниз.

– Это неизбежно, – сказал он, когда ощущение мчалось от его прикосновения. – Мы хорошо справляемся вместе. Например, чем хочешь заняться сегодня?

Мой график был уже полон неизвестного, но я села, готовая играть в игру.

– О, я не знаю, – сказала я, зная, что Трент будет узнан где угодно в тот момент, когда он окажется на публике. – Позавтракать земляникой, полежать на пляже, возможно, пройтись по каким-нибудь магазинам бикини. Легко поужинать на лодке. Лечь спать, прежде чем солнце взойдет. Проснуться около полудня и сделать это снова.

Приподнявшись на локте, он улыбнулся и убрал мои спутанные волосы за ухо. Его щетина блестела на свету, и я захотела почувствовать ее грубость.

– Посмотри, что я предлагаю? – сказал он, откидывая простыню, чтобы показать себя с нового и очень хорошего угла. – Это именно то, что я хочу сделать.

Ухмыляясь, я быстро передвинулась вниз и оказалась рядом с ним. Мой реальный список был существенно иным: проверить новости, чтобы посмотреть, сработала ли наша поддельная смерть, сделать бутылку для души для Айви, избежать неудобных вопросов от мамы.

Внезапно я поняла, что рука Трента двигалась, постоянно двигалась по мне, пробегая позади моего уха с удобной безопасностью, будто он делал это в течение многих лет.

– Нет абсолютно ничего, что я не могу сделать, – сказал он и вздохнул, пристально глядя мимо меня на частный пляж. – А я должен сделать сто вещей.

Он волновался по поводу своих девочек, но я не могла сопротивляться желанию, разрешить моим пальцам пробежаться по его груди. Его тело напряглось, и я улыбнулась.

– Мы должны чаще прикидываться мертвыми. Это самое хорошее утро, которое у меня было за долгое время.

– Всегда есть комната, которую можно улучшить. – Вес Трента переместился, когда он склонился надо мной. Его рука прошла восхитительный покалывающий путь, когда она залезла под подол короткой ночной рубашки, жестко обосновываясь на моей талии. Я улыбнулась и притянула его к себе, снова целуя.

Я закрыла глаза и вдохнула. Намек на запах мыла моей мамы сделал все более знакомым, и моя рука устойчиво прошла вниз по его боку и бедру, прежде чем я залезла внутрь, чтобы найти его. Его дыхание изменилось, и я замешкалась, когда его губы покинули мои и отправились вниз по моей шее к груди.

– Элис, они все еще спят. – Голос Такаты прошел через меня, и Трент подскочил.

– Они на три часа впереди нас, – запротестовала моя мама. – Мы должны идти, а я не собираюсь сбегать отсюда и оставлять им записку!

– Значит, ты постучи к ним в дверь, – проворчала Таката. – Почему ты заставляешь меня делать это?

– О, ради Бога, я сделаю это, – сказала она, и звук ее шагов громко разносился от плитки. – Присмотри за вафлями, ладно? Они должны подняться.

Трент посмотрел вниз на меня, его прерванная страсть становилась весельем в уголках глаз.

– Я встаю. Им нужно идти.

– Прости, – сказала я, примирительно морщась, и он перекатился, чтобы сесть, устраиваясь около меня с одеялом на коленях.

– Доброе утро, миссис Морган! – произнес Трент громко, когда уставился в потолок, и я двусмысленно на него глянула.

– Смотри, они проснулись, – услышала я, как она предупредила Такату. – Иди, проверь вафли.

Она едва постучала прежде, чем открыть дверь, и я дернула одеяло, когда она заглянула внутрь, принеся с собой аромат кленового сиропа и готового жидкого теста.

– Доброе утро! – счастливо произнесла она, ее убранные волосы делали ее более похожей на мою сестру, чем на мою маму в повседневных джинсах и отличном свитере. – Завтрак готов. Вы можете его съесть, пока он горячий, или позволить ему остыть, но я не хотела уезжать, по крайней мере, не сказав «Доброе утро».

– Ты уезжаешь? – сказала я, захватив одеяло, когда Трент угрожал стянуть его с меня.

Моя мама двинулась вперед, щелкая каблуками, когда она шла, чтобы полностью открыть жалюзи. Пролившийся солнечный свет причинил боль глазам.

– Сегодня мы улетаем. Сегодня большой день! – Она повернулась, сияя. – Черт, вы отлично смотритесь вместе. Рейчел, если ты проигнорируешь это, я разозлюсь. У Трента есть…

– Мама! – закричала я, и она моргнула, став немного красной. Трент не помогал, и я ущипнула его, чтобы он молчал, когда он открыл рот, по-видимому, чтобы спросить, что она думала, у него было, чтобы заинтересовать меня.

– Прости, – сказала она, удивив меня. – Я просто хотела увидеть тебя, прежде чем мы уедем.

– Куда ты едешь? – снова спросила я. – Мне нужно сделать кое-какие чары, и я подумала, что ты могла бы помочь мне. С покупками, если нет ничего другого.

– Э-э-элис? – прокричал Таката. – Где корица?

Ее глаза загорелись, а затем она нахмурилась, явно раздираемая на части.

– О, я не могу, дорогая, – сказала она, когда подняла мои джинсы с пола и свернула их. – У нас с Дональдом билеты на самолет в Цинци через несколько часов. Мне нужно спланировать твои похороны.

– Сработало! – воскликнул Трент, и я улыбнулась, когда глаза моей мамы пылали от предвкушения.

– Они будут фантастическими! – Ее прорвало, когда она играла с кисточкой на лампе из семидесятых, которую они поставили здесь. – Если я не могу спланировать твою свадьбу, я могу, по крайней мере, устроить твои похороны. У Дональда есть песня и все. Тебе это понравится!

О, Боже, она собиралась произнести надгробную речь.

– Э, мама?

– Располагайся, – сказала она, когда выходила из комнаты. – Мы уезжаем в десять.

Дверь щелкнула, закрываясь, и я вскинула голову. Я никогда не смогу снова покинуть свою церковь. Если у меня будет церковь, в которую можно вернуться.

Трент отбросил одеяло и свесил ноги на пол.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал он, когда встал, и каждый вкусный дюйм его тела ловил свет от пляжа. – Твоя мама…

– Что? – Я смотрела на медленно растущую тень на постели, где он был, и вздохнула. Всего двадцать минут. Этого было слишком много, чтобы просить?

– Забавная, – сказал он, потягиваясь.

– Да уж. – Я села и убрала волосы назад резинками. – Забавные картины были на выпускном балу и на родительских собраниях. Моя мама была активным родителем.

С опущенной головой я прошаркала ногами мимо Трента в сторону ванной комнаты. Я сказала Айви, что нас прослушивали, и не звонила ей с того времени, не желая раскрыть нашу историю о том, что мы притворялись мертвыми. Но сейчас после несколько часов, я, вероятно, должна была сказать ей, что мы были в порядке. Даже те шесть часов, которые потребуются для самолета моей мамы, чтобы она оказалась там, были слишком длинными, чтобы Айви волновалась.

Я ахнула, когда Трент поймал меня, притягивая и укладывая обратно на кровать. Мое дыхание стало быстрым, когда они прижал меня своим весом, и я пристально посмотрела на него, чувствуя себя желанной, когда мы соприкасались по всей длине тел.

– Ты мне больше всего нравишься утром, – сказал он, глядя на мои волосы, когда убирал их с моего лица.

Я бы отдала что угодно, чтобы так было всегда, и я улыбнулась ему, мне больше всего нравилось, когда он был мягким, счастливым, со щетиной и так далее.

– Возможно, мы просто должны продолжать притворяться мертвыми.

Тихо, беспокойство заскользило в его глазах.

– Мне жаль. Что ты вчера это видела.

– Видела что? – Мои пальцы играли с кончиками его ушей. Я знала, о чем он говорил, но иногда было лучше притвориться.

Приподнявшись на локте, он взял мои пальцы и поцеловал их.

– С вампиром.

Мое дыхание участилось, и я наклонила голову, пытаясь поймать его взгляд.

– Там не было ничего страшного, что я раньше не видела.

– Это... Я обещал себе…

– Трент. – Я потянула его к себе, нашла его губы своими, чувствуя, как острые ощущения катятся вниз через меня и рикошетя от его собственных желаний. Медленно я опустилась обратно на подушку, но его глаза были такими же обеспокоенными, как и таинственными. – Я знаю, кто ты. И я люблю тебя.

Он посмотрела мне в глаза, и первые намеки на улыбку ослабили его беспокойство.

– Я не заслуживаю тебя, – сказал он, садясь и обнимая меня. – Я тоже люблю тебя, – прошептал он, его тепло покалывало между нами, когда он прижимал меня к себе.

– Вафли готовы! – слабо донеслось из-за стены.

Мое горло сжалось. Я сильно обняла его в ответ, а его руки расслабились. Я хотела, чтобы это продлилось, но даже сейчас я знала лучше, чем надеялась. Трент благородно протянул мне одежду, чтобы я влезла в нее, поправил ее с наводящей на размышления твердостью прежде, чем найти свою собственную. Взъерошенная и странно чувствующая себя, я последовала за ним из нашего крошечного пространства снова в мир, моя рука скользнула в его, как будто я боялась, что, если бы я его отпустила, то потеряла бы его в тот же момент.

У меня был полный тур вчера вечером, или скорее этим утром, но увидеть дом Такаты при свете дня, только подчеркнуло чистые линии, просторные комнаты и редкую, но удобную обстановку. Это не очень напоминало старый дом моей мамы, но и мама не очень напоминала себя. Она была одета моднее и расслаблено улыбалась. Потеряв эмоциональный багаж в Цинциннати, ей стало спокойнее на душе.

Кухня была большего размера, чем моя, богатая древесиной и блестящим металлом. Она открывала вид в нижнюю гостиную, три стены которой были полностью стеклянными с видом на частный пляж, так как я еще никого на нем не видела. Потолки были высокими, также имелся второй этаж, где находились спальни. Пианино стояло в ярком углу, а небольшая библиотека находилась в другом. Между ними работал телевизор, показывая новости, и когда мы вошли, Таката приглушил его, стоя у кухонного стола.

Таката улыбнулся, когда снял свой передник, все еще стесняясь из-за того, что я обнаружила, что он был моим родным отцом. У большинства его известных песен было свое вдохновение, то, что он потерял, дав меня и моего брата своему лучшему другу и единственной женщине, которую он когда-либо любил. Теперь мой отец был мертв, и хотя моя мать скучала по нему, было хорошо видеть ее снова влюбленной.

– Доброе утро, – сказал он, указывая на два места у барной стойки и предлагая нам поесть там.

– Спасибо, Дональд, – сказала я, когда скользнула на место, ощущая гостеприимство и неловкость. Моя мама была в другой комнате, и я наклонилась через стойку. – Эй, попытайся не дать ей превратить мои похороны в цирк, хорошо?

Трент фыркнул, превратив это в кашель, когда он сел около меня. Вафли лежали на тарелке, но вместо них он потянулся за кофе. Таката улыбнулся, его большие зубы и пухлые губы почти шокировали, поскольку я видела свое отражение в нем. – Попробую, но ты знаешь, какая она.

Я вздохнула, мой блуждающий взгляд нашел три сумки и гитару Такаты, стоящие рядом с дверью.

– Увлеченная, – пробормотала я, затем моргнула, когда Трент вынул кончик пальца изо рта, улыбнулся и вылил ложку сиропа в кофе. Должно быть, это реально.

– Ты унаследовала от нее свою энергию, – сказал Таката, и я встретила его взгляд, когда он потянулся через стол и сжал мое плечо. – Это хорошо смотрится для тебя.

– Спасибо, – сказала я сухо, не уверенная, был ли это энтузиазм или отчаяние, что сохраняло меня в движении. Я обычно не поливала вафли сиропом, но видя, как Трент наслаждается ими, я полила некоторые, мне пришлось закатать рукава, когда я разрезала тесто на кусочки.

Таката прошел, чтобы взять мамину сумку, и краем глаза я увидела фасад главного здания Трента по телевизору. Баннер, ОТРЕЗАННЫЙ КУСОК ПИРОГА КАЛАМАКА ПРОКИСАЕТ, бежал под картинкой, прежде чем пошла реклама. Раз это было официально. Значит, мы были мертвы.

Я откусила кусочек от вафли, наклонившись вперед, поскольку сироп капал. Если это смерть, то наймите меня на работу.

– Вы во время встали, дорогая! – бодро произнесла мама, затем пренебрежительно оглядела оранжевые штаны Такаты и его полосатую рубашку. Острая боль прошла через меня, когда я увидела небольшие подсказки, которые мы изучили, будучи детьми, говорящие нам, что наша мама уходила по взрослым делам: волосы были убраны в профессиональный пучок, каблуки энергично цокали по плитке, румянец больше был подчеркнут косметикой, а ее драгоценности просто кричали экстравагантностью. Ее выражение лица было нетерпеливым, а движения – неторопливыми. Я знала, что когда обниму ее на прощание, она будет пахнуть своими любимыми духами. Внезапно, я не была голодна.

– Какие у вас планы на сегодня? – спросила мама, когда она повязала шарф, обращая внимание на мое настроение, но игнорируя его как всегда. – Пользуйтесь домом, будто он ваш, – сказала она, прежде чем я даже могла придумать ответ. – В клубе есть лодка, а в городе самый сладкий ряд магазинов.

– Э, я должна сделать кое-какие чары, – сказала я, посылая Тренту благодарный взгляд, когда он сжал мои дрожащие пальцы под столешницей.

– Мммм. – Моя мама сделала паузу, затем шагнула вперед, чтобы взять ключ со стойки позади двери кладовой. – У меня наверху есть студия. Там хорошо и солнечно. Пользуйтесь.

Я взяла гладкий, маленький ключ, думая, что он был таким, будто открывает картотеку, а не дверь.

– Ты запираешь дверь? – спросила я нерешительно, помня, что моей маме нравилось экспериментировать. Она была довольно хороша, и мне говорили об этом больше, чем один раз. И что если бы не мы с Робби, она, возможно, была бы одной из создающих заклинания у премьер-министра Огайо, была бы в элите, в которую входили не многие, а только те, у кого была ловкость создания новых заклинаний, изменяя существующие.

– Только дорогие вещи. – Мама посмотрела на Такату, когда он вернулся, на сей раз одетый во что-то немного более подавленное, но все еще говорящее «рок-звезда на покое» с металлическими носками и красной обувью. – Спасибо, дорогой, – сказала она, когда поправила его широкий воротник, затем повернулась ко мне. – Э, проигнорируйте то, что находится в раковине, хорошо? Я хотела бы позаботиться об этом.

– Конечно... – Я убрала ключ в карман одежды, обменявшись вопросительным взглядом с Трентом, прежде чем повернулась на табурете, чтобы посмотреть на то, как мама готовится к отъезду. Моя тарелка лежала на коленях, и я накалывала кусочки вафли. – Я работаю над кое-чем для Айви. Только Бог знает, когда у меня еще будет выходной от спасения мира.

Я хотела, чтобы это прозвучало саркастично, но моя мама кивнула, полностью серьезная. Снаружи притормозил автомобиль, и Таката прошел к сумкам.

– Пользуйся всем, что тебе нужно, – сказала мама, когда проверила свой кошелек. – Той женщине нужно немного совершенства в ее жизни. Если ты не сможешь найти то, что захочешь, у меня есть счет в городе в магазинчике «Воображение Джека». Она подняла глаза, дышащая и живая, и я поставила тарелку на стол и пошла, чтобы обнять ее.

– Ты – самая лучшая, мама, – сказала я, когда обняла ее, и я снова оказалась маленькой девочкой, наблюдающей, как ее мама уходит на собеседование или на редкую ночную поездку. – Спасибо.

Она быстро заморгала, глаза сияли, когда она отодвинулась.

– Просто позаботься о моей маленькой девочке. Нужно идти! Увидимся, дорогая. Наслаждайтесь! Не появляйтесь до конца похорон, хорошо? О, и я скажу Робби. Не волнуйся об этом. Он разозлится. – Она помедлила с ответом. – На то, что ты прикидываешься мертвой, а не то, что ты действительно жива.

Хорошо, что пояснила это. Я посмотрела на Такату. Он рассмеялся.

– Хорошо. Я попробую.

Трент споткнулся, когда мама дернула его и громко и шумно обняла, а я продвинулась боком к Такате. Я обнимала его всего пару раз, и он все еще чувствовался для меня высоким и неловким, его руки держали меня с колеблющейся твердостью, прежде чем он отступил, на лице читалась легкая печаль от потерянных возможностей, как раз когда он снова появлялся в моей жизни.

– Ты все делаешь хорошо.

– Ты тоже, – сказала я, имея это в виду. – Она счастлива, и я буду любить тебя, несмотря ни на что.

Опустив голову, он улыбнулся, когда посмотрел на мои руки в его.

– Не жди слишком долго, чтобы выйти из леса, – сказал он и посмотрел мне в глаза с мудрой осторожностью. – Слишком много людей зависят от тебя, чтобы встать между ними и остальными.

Я знала, о чем он говорил, и кивнула, как раз когда Трент встал между нами и пожал его руку. Они обменялись фразами, которые действительно не имели значения кроме смысла, который стоял за ними. Это было странно и немного неудобно, когда мы с Трентом стояли в белых халатах с липкими пальцами в экстравагантном доме, который не был нашим, и смотрели, как мои родители уезжали.

Автомобиль медленно ехал по извилистой дороге, пока не скрылся за тощими вечнозелеными растениями и валунами размером с мою машину. Тишина повисла в доме, и я впервые услышала шум прибоя. Никто не знал, что мы были здесь за исключением Биса, а он спал. Было похоже на воскресенье, но у меня никогда не было такого воскресенья.

– Ну? – сказала я, когда повернулась, вздрогнув от того, что Трент оказался передо мной. Я редко видела его с такой толстой щетиной. У него в руке был пульт, и я не была удивлена, когда он указал им через огромную комнату на включенный телевизор. Там мелькали знакомые и незнакомые репортеры перед сторожкой Трента. На сей раз, там были знаменитые названия наряду с местными, и я нахмурилась. Даже Вашингтонская Внутриземельная Газета.

– ... продолжается расследование воображаемой смерти Каламака, – проговорила женщина, и я последовала за Трентом обратно в залитую солнцем гостиную к светлым белым диванам. Я узнала некоторых людей из безопасности Трента, и я плохо чувствовала себя из-за их убитых горем лиц.

– Давняя связь с Рейчел Морган была подвергнута сомнению, когда О.В. объявили ее главной подозреваемой, несмотря на сообщение, что она погибла наряду с Каламаком во время организованного вампирского нападения.

– Что! – воскликнула я, подскакивая обратно, прежде чем моя пятая точка успела коснуться подушек. – Я?

Трент шикнул на меня, увеличивая громкость.

– Но до тех пор, пока тело или сама Рейчел Морган не смогут быть найдены, эта теория, так или иначе, останется желательной мыслью у сотрудников О.В..

Я ахнула. Пресса знала, что это был побег, а это было залогом успеха.

– О, Рейчел. Мне жаль, – прошептал Трент, и я дернула головой, мой живот сжался от изображения церкви в телевизоре. Ее снимали со всех концов заднего двора, и она была обгоревшей и черной. Оригинальный камень церкви был покрыт сажей. Гриль Айви все еще печально стоял под большим деревом около стола для пикника.

– Думаю, что оригинальная структура – это хорошо, – сказал Трент, и я поняла, что он взял меня за руку, и я скользнула к нему, когда наш вес опустился на подушки. – Мне так жаль. Ты знаешь, мы восстановим ее. До первого снегопада.

Там никого не было, подумала я, закрывая глаза, когда вспомнила свои книги с заклинаниями. Их будет трудно заменить. И наше фото с Дженксом перед мостом Макино[8]. Все мои материалы по лей-линейной магии. Все, что Трент не запихнул в мою сумку, пропало.

– Я в порядке, – сказала я, хотя и чувствовала себя так, будто меня сейчас стошнит. По крайней мере, этого не произошло. Это был кто-то еще. Лэндон...

– Хотя О.В. отрицает обвинения в том, что Морган и Каламак были жертвами закулисных соглашений и убийства, интересно отметить, что смерти Морган и Каламака слишком тесно связаны с эльфийским дьюаром, и случились из-за магического метода, основанного на том, чтобы вернуть души немертвым, поэтому Морган и Каламак публично объявляются опасными.

– Опасными? – Я удивленно посмотрела на Трента. Он вспыхнул, его губы были сжаты от раздражения.

– Я делал заявление, – сказал он, не отрывая глаз от телевизора. – Твое имя всплыло, но я никогда ничего не говорил о тебе, соглашаясь или нет.

Я привыкла к тому, что пресса переворачивает все с ног на голову, по неосторожности или умышленно, и я вернулась к телевизору. Хмурый взгляд пересек мой лоб от изображения Лэндона, появившегося на интервью перед зданием ФБВ. Баннер под ним гласил, ЭЛЬФИЙСКИЙ ПЕРВОСВЯЩЕННИК, СА’АН, ЛЭНДОН АЛЕКСАНДР. Небо было ярким, а его волосы дико развевались под той забавной церемониальной шляпой. Солнце на лице заставляло его выглядеть старше. Я сузила глаза. Теперь, когда я подумала об этом, та шляпа выглядела как одна из любимых шляп Тритон.

– Сын ублюдка, – пробормотала я, и Трент, скривился, пытаясь услышать.

– Нарождающееся эльфийское сообщество радо предложить путь для долго страдающей демографии, чтобы найти мир и целостность.

– Вздор! – закричала я, и Трент шикнул, снова увеличив громкость.