Текст книги "Ведьма без имени (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

Глава 6

Холод приближающегося сентябрьского вечера просочился в меня, холод, столь же реальный и устойчивый как влажный песок земли, спрессованный под моими пальцами, когда я подняла последний камень и заменила его в низкой стене, которая отделяла кладбище от более приземленного сада. Он был выбит со своего места, и хотя Дженкс постоянно жил в церковных стенах, я знала, что это было то, что он хотел бы починить.

Выпрямляясь, я вытерла руки о джинсы и посмотрела на красный свет заката, сияющий против знакомых камней, вокруг которых я косила траву каждую неделю. Ну, не каждую неделю. Трава стала длинной, нацепляла листьев, которые сменили цвет и рано опали. Мои выходные теперь были намного интереснее, когда у Трента было больше свободного времени, и двор начинал показывать это.

– Прости, Дженкс, – прошептала я, когда мой взгляд поднялся к церкви. Я знала, что его обеспокоило то, что кладбище было поделено на части, кроме небольшого пространства, которое потребовали Джумок и Иззианна. Сад чувствовался пустым, и в моем уме не прекращали кружиться мысли о конце. Именно поэтому я хандрила здесь в саду. И потому, что Трент путался под ногами с тех пор, как он проснулся после полуденного сна, сводя меня с ума, когда он пробегался по тем чарам, которые он принес.

Яркая искра пыльцы пикси пылала в противоположной стороне сада. К ней присоединилась другая, и два следа пыльцы вились вокруг друг друга в захватывающей дух красоте, пока они обе не рванули ко мне. Это были Джумок и Иззианна, но моя радушная улыбка исчезла, когда две автомобильные двери хлопнули на улице. Лэндон. Очевидно, он приехал с другом.

Иззианна достигла меня первой. Маленькая пикси выглядела лет на десять, поздний возраст для пикси, чтобы стать невестой, но ее глаза были столь же темными как плодородная земля. Это не был типичный смертный приговор, которым были волосы Джумока, но это, очевидно, предотвратило более традиционный возраст свадьбы. Ее улыбка, тем не менее, была веселой, а глаза сияли озорством, которое уравновешивало стоическую, сбалансированную индивидуальность Джумока. Я не могла не задуматься, она немного округлилась в талии? Для пикси было необычно рожать осенью, поскольку обычно им было не пережить зиму. Детям Иззи, тем не менее, не придется зимовать, и рождение осень даст им преимущество весной.

– Рейчел, ваши гости здесь, – сказала пикси, ее румянец окрасил пыльцу.

– Гости, ха? – сказала я, радуясь, что она начинала замедлять свою речь. В первую неделю, которую она провела здесь, я не поняла ни слова из того, что она произнесла. – Кого Лэндон привел с собой?

Пожалуйста, только не О.В.. Кто угодно, только не О.В..

– Это женщина, – сказала Иззи, придерживая руку у талии в защитном жесте, в то время как она летела передо мной, когда я шла к задней двери церкви.

– Женщина? – сказала я. – Спасибо за предостережение.

Сразу же она улетела с Джумоком, вьющимся вокруг нее и говорящим настолько быстро и высоко, что это могло быть похоже на какой-то другой язык. Не долго осталось до тех пор, пока сад снова будет полон шума жизни, и эта новость принесла мне больше мира, чем я ожидала. Мне понравилось, что это начало, а не конец.

Но моя радость долго не продлилась, и с рывком я остановилась, когда узнала надменный голос Эласбет, идущий из открытого окна в кухне. Эласбет? Что, черт побери, она здесь делает, и тем более с Лэндоном?

– Она – демон! – воскликнула Эласбет, ее тон был обвинительным. – Твой отец создал ее!

– Он не создал ее. Он помог ей выжить. Это другое. – Голос Трента был мягким от гнева, и я осталась там, где была, моя рука тянулась к задней двери, колеблясь.

– Это может убить тебя, если всплывет, – выдохнула она, и я застыла.

– Это угроза? – Голос Трента был жестким. – Ты уверена, что хочешь сделать это? Снова?

Лэндон откашлялся, но слова были произнесены. Дерьмо на тосте. Трент был безжалостным, практически таким же, как Дженкс. Когда-то тот помешал мне убить Ника, утверждая, что он хотел одну чистую вещь в своей жизни – меня. Тогда я согласилась, что убийство Ника оставит на мне отметку «для ада», которую я не хотела, но Трент... Он чувствовал, как будто он уже был потерян и этих меток «для ада» у него уже было вдоволь.

И Эласбет только что бросила ему вызов.

Почему она здесь? Почему именно сейчас? Грохоча крыльями Дженкс приземлился на ручку двери, вероятно чтобы не дать мне войти.

– Эй. Подслушивание – моя прерогатива, не твоя, – сказал он.

– Ш-ш-ш, – потребовала я, наклоняясь к открытому кухонному окну.

– Ты вынуждаешь нашу дочь связываться с демоном! – воскликнула Эласбет. – Если бы ты был кем-то еще, Люси была бы моей согласно законам о жестоком обращении с детьми!

У меня отвисла челюсть, и я почувствовала, как побелела.

– Люси не волнует, кто такая Рейчел, – сказал Трент, его голос едва был выше шепота. – Я хочу, чтобы она росла в этом мире, и ей-богу Эласбет, если я узнаю, что ты что-то сказала Люси или Рэй о Рейчел, то я никогда не позволю тебе увидеть ни одну из них.

– Тогда... – Голос Эласбет задрожал. – Я думала... твоя позиция в зоопарке была совершенно ясна.

– Э, Эласбет? – произнес Лэндон, как будто ему не очень нравилась надежда, звучащая в ее голосе, собственно, также как и мне.

– Ты пыталась забрать ее силой, требуя, чтобы я продал тебе Люси за право первородства, которое уже было моим. Прекрати загонять меня в угол, Эласбет. Перестань пытаться контролировать ситуацию. Ты здесь не главная. Главный – я.

Чувство холода появилось в моем животе. Я знала, кем был Трент, на что он был нравственно способен, видела своими глазами, как он непосредственно пытался притворяться, что это было не так. Не позволяй себя обмануть, Эласбет. Не надо. Но... если Трент и Эласбет нашли способ быть вместе... Черт побери, именно поэтому она была здесь, подумала я, видя, как все между мной и Трентом так быстро заканчивается.

– Я просто хочу увидеть своего ребенка, – умоляла Эласбет.

Дженкс фыркнул, его пыльцы сместилась к сердитому апельсину.

– Какая маленькая нагленькая белочка.

– Думаю, в это трудно поверить, когда ты появляешься с Лэндоном, – сказал Трент, и я смахнула Дженкса с дверной ручки.

Дженкс взлетел, пораженный.

– Они еще не закончили! – запротестовал он, и я потянула дверь, таким образом, она скрипнула. – Рейч, ты должна поработать над шпионажем. Твой выбор времени отстойнее фейрийской пыльцы.

– Я должна войти туда, прежде чем он сделает что-то глупое, как снова поднять разговор о совместной опеке, – сказала я, и пикси захихикал. Внутри раздались шаркающие звуки. Я знала, что мое лицо было красным, и сделала медленный вдох, когда прошагала через заднюю гостиную, пытаясь убрать жуткий взгляд с моего лица, прежде чем вошла в кухню.

Но было очевидно, что я что-то слышала. Щеки Эласбет были ярко-красными против ее соломенных светлых волос. Она натянуто сидела за большим столом Айви, ее руки стискивали модный клатч, колени были сильно сжаты вместе, а кремовая юбка демонстрировала большой размер ноги. Ее пальто все еще было на ней, и оно соответствовало ее каблучкам. Если бы мне нужно было описать ее в нескольких словах, то это были бы такие слова: профессиональная, умная, классическая красота, – и вероятно именно в таком порядке. Коварная, бьющая в спину, корыстная – эти слова тоже были бы в этом списке.

На поверхности она была идеальной парой для совершенства Трента... кроме того, что он ее не любил. Это не имело значения прежде, но почувствовав вкус свободы, он сопротивлялся тому, чтобы вернуться к ней. Я почувствовала вспышку гордости, что я была частью этого. Но сейчас... Я не была уверена.

Как будто ощущая мои эмоции, Трент посмотрел на меня с того места, где он стоял у раковины. Повисла напряженность, когда простерлась тишина. Трент был необыкновенно раздраженным, и как только он посмотрел на нее, Эласбет, нахмурившись, поглядела на его повседневную обувь... потом на мои дикие волосы.

– Я чинила стену, – сказала я, не зная, почему я чувствовала потребность объясниться. – Лэндон, – добавила я, пытаясь не показывать мое отвращение.

Само собой разумеется, я не собиралась пожимать его руку, и я напряглась, когда молодой человек начал идти от холодильника ко мне, чтобы сделать это. Трент кашлянул, и Лэндон изменил свое движение, чтобы встать позади Эласбет, положив его никогда не работающие, загорелые руки на спинку ее стула. Центральный стол был более или менее между нами. Я предпочла бы, чтобы между нами пролегал континент. Боже! Я бы дорого отдала, чтобы знать, почему Трент достаточно доверял ему, чтобы сделать это.

Лэндон выглядел так, будто ему было неуютно, в сером костюме, который выделял его светлые волосы и зеленые глаза. Традиционная цилиндрическая шляпа присущая его профессии, указывающая на его иерархию в их духовенстве, омрачала его вид молодого бизнесмена, но в действительности также придавала ему экзотический вид. Я была уверена, что у него была еще более традиционная молитвенная шляпа под этим и, вероятно, в его кармане лежала лента. Я знала, что Трент сделал, хотя я редко видела его, если мы не попадали в беду, а этого не происходило почти три месяца.

Почему Эласбет и Лэндон здесь? Вместе?

Лэндон улыбнулся, но эмоция за этим чувствовались мертвыми.

– Рад снова видеть тебя, Рейчел.

Дженкс хихикнул, когда приземлился на висящую стойку.

– Могу поспорить, – сказал он шепотом, и вымученная улыбка Эласбет задергалась.

– Эласбет, – сказала я, затем потянулась к влажной тряпке на раковине, что убрать грязь с моих пальцев. – Я не ждала тебя. – Я тоже не собиралась пожимать ее руку.

– Я тоже. – Трент опустил голову к своему телефону, когда он что-то набирал. Я могла поспорить, что он писал Квену или Джону, чтобы удвоить безопасность девочек.

Эласбет встала, и я бросила тряпку в раковину, я застыла, когда она встала и протянула мне руку. Отлично. Мои руки были липкими от ткани, и я вытерла их насухо, пока она пересекала комнату.

– Прошу прощения за то, что так появилась здесь, – сказала она, и я смотрела на ее лицо, когда мы пожимали друг другу руки, и думала, что ее волосы выглядели фальшивкой, по сравнению с прозрачной тонкостью Трента, и ее голос потерял свою музыкальную интонацию.

Ее рука выскользнула из моей, и я ничего не сказала. В последний раз, когда я видела ее, она была в окружении десятка людей, использующих магию, и охранников с намерением насильно забрать Люси и Рэй. И при том, что Рэй даже не была ее ребенком.

– Ну, это почти столь же удобно, как найти голую фейри в постели у своего старшего сына, – ляпнул острый на язычок Дженкс, серебряная пыльца стекала и объединялась на столешнице как ртуть.

Глаз Эласбет дернулся, и она отступила на шаг назад.

– Люси – и мой ребенок тоже, – сказала она, ее взгляд метнулся к Тренту, когда тот со щелчком захлопнул телефон.

– Тогда ты не должна была требовать той варварской, устаревшей традиции в надежде, что я не смог бы с ней справиться, – сказал Трент, показав больше эмоций, чем он обычно разрешал себе. – Ты сама это на себя навлекла. И церковь не поможет тебе в этом. Это юридический вопрос, а не моральный.

Лэндон откашлялся.

– Возможно, мне следует вернуться позднее.

– Или вообще не возвращаться, – сказала я разбито. Я могла понять это заклинание. Мне не была нужна магия эльфов. Мне было нужно, чтобы кое-кто в безвременье поднял чертову трубку!

– Э… – Трент подстраховался, обойдя боком до тех пор, пока он не смог коснуться моей поясницы. На лице Эласбет тоже высветилась незначительная паника… но по абсолютно другой причине.

– Пожалуйста, – сказала она с широко распахнутыми глазами. – Я спросила Лэндона, могла ли я поехать с ним. – Ее взгляд упал на руку Трента, касающуюся меня, и она с трудом сглотнула. – Ты не отвечаешь на мои звонки, отказываешься от любого разговора, говоришь, что я форсировала события, ну, в общем, это ты вынудил меня!

Я больше увидела вздох Трента, чем услышала его, но то, что привлекло мое внимание, было кислым выражением лица Лэндона. Это было интереснее, чем наблюдать за мольбами Эласбет; у него, казалось, был в этом интерес. Мои брови поднялись, когда я внезапно поняла этот интерес. Не Эласбет напросилась эту встречу между Лэндоном, Трентом и мной. Она была с Лэндоном, когда ему позвонили. Она была с Лэндоном.

Ой-ей-ей, подумала я. Должны же быть пределы тому, как далеко нужно пасть в поиске власти, но если «принц эльфов» пал, возможно, главный религиозный лидер был хорошей заменой.

– Я приношу извинения за свои действия в зоопарке, – сказала Эласбет, умоляя равнодушного Трента. – Это подвергло опасности обеих девочек и было глупо, но ты даже не выслушал меня!

Дженкс фыркнул.

– Как будто ты могла как-нибудь навредить им, пока я был рядом.

– Это было неправильно. Я была в отчаянии, – сказала Эласбет. – Люси – мой ребенок! Я не знала, чем рисковала, когда втянула тебя в это. Я люблю ее. Пожалуйста! Я сделаю все что угодно.

Все что угодно? Я уронила руки.

– Возможно, ты должен поговорить с ней, – предложила я, ненавидя себя за то, что просто произнесла это, но я знала, что я бы никогда не остановилась, пока не вернула своего ребенка, если бы его у меня забрали. Это, и, к тому же, я и не думала, что Эласбет отдаст что угодно, а когда она заартачится, Трент мог сказать ей, убираться навсегда.

Трент повернулся ко мне, его рука покалывала на моей талии.

– Я думал, что ты будешь против этого, – сказал он, и Эласбет быстро вздохнула, надежда в ней почти причиняла боль.

– Я не против, нет, – сказала я, когда глаза Лэндона сузились, поскольку он понял, насколько мы с Трентом были близки, как пара. – Но я не хочу оглядываться через плечо всю свою оставшуюся жизнь. Люси и Рэй тоже не должны. Узнай, что она хочет.

– Конечно, я хочу! – Модные каблучки Эласбет встали на соль, оставшуюся от круга на линолеуме. Ее глаза горели, и единственная вещь, которая не давала мне вышвырнуть ее отсюда, состояла в том, что она любила дочь. Она была хитрой женщиной.

– Я не доверяю ей, – мягко сказал Трент, его руки теперь держали мои. И Эласбет и Лэндон видели больше, чем я хотела, но я наклонилась к нему, вынудив себя больше открыть наши отношения. Мы скрывали наши чувства от себя и общественности так долго, что было трудно показывать их кому-то еще.

– Если она серьезно относится к присмотру за девочками, то она, чертовски хорошо, передвигаться по Цинциннати, – сказала я.

Дыхание Эласбет стало испуганным.

– Цинциннати! – сказала она, ее лицо покраснело. – Я не передвигаюсь по Цинциннати.

Громкий гул крыльев Дженкса раздался от висящей стойки, и я клянусь, Трент почти улыбнулся, когда он легонько сжал мои пальцы и отпустил. Позади нее Лэндон потер пальцами висок. Я почти могла увидеть отвращение, идущее от женщины, но Трент уже ухватился за идею, и только потому, что Эласбет она не понравилась.

– Я думала, что ты сказала «что угодно». – Я уткнулась плечом в Трента, чтобы показать, что мы едины. – Дешевый разговор, который мог бы показать, почему ты все это делаешь.

Ее аккуратно накрашенные губы разошлись в негодовании, и со стойки захихикал Дженкс. Эласбет нахмурилась на него. Ее пальцы сжались в тугой кулак, и я была рада, что она не знала много магии.

– Трент, возможно, мы можем прогуляться, – натянуто произнесла она, явно желая оказаться с ним один на один, чтобы склонить его на свою сторону, при условии, что меня не будет рядом, и я не смогу склонить его обратно.

Плечи Трента резко опустились, когда он понял, что оказывался перед необходимостью разбираться с Эласбет вместо того, чтобы помогать мне с заклинаниями.

– Я не оставлю Лэндона наедине с Рейчел.

– Я буду в порядке, – выступила я, и слабая, но реальная улыбка смягчила его черты лица.

– Я не о тебе волнуюсь, – сказал Трент, и беспокойство появилось на лице Лэндона. Трент прошел мимо меня с ароматом корицы и вина. – Мы можем поговорить в задней комнате, – сказал он, беря Эласбет под локоть.

– Там не очень приватно, – выступила Эласбет, но она пошла. – Я бы прогулялась.

Трент поглядел на меня через плечо.

– Да, я знаю, – пробормотал он, явно удивленный, что я так хорошо справлялась с этим. Они вышли, хорошо смотрясь вместе, лучше, чем мы с Трентом. Медленно моя ревность развилась в вину. Я не сама саботировала мои отношения с Трентом, подумала я, проклиная себя, когда их голоса переплетались друг с другом.

Никто не хотел, чтобы мы с Трентом были вместе: ни эльфы, ни демоны, никто. Я не дала бы и крысиного хвоста за это, но чувство вины... Видеть Эласбет здесь, умоляющую возобновить ее общение с ребенком? Я ничего не могла сделать к великому плану Трента по дальнейшему спасению его людей, а он был так чертовски хорош в этом. Если бы был шанс, что он и Эласбет могли добиться успеха, то я должна была позволить этому случиться… только ради девочек.

Но это было больно.

Дженкс завис, ожидая указаний, и я кивнула, чтобы он следовал за ними. Он бросился прочь, и мое внимание переключилось, чтобы найти, что Лэндон поймал движение. Не волнуясь об этом, я пожала плечами.

– Почему Лэндон не должен хотеть быть один на один с Рейчел? – слабо сказала Эласбет.

– Он пытался убить ее, использовав Богиню.

Эласбет ахнула, и, услышав это, Лэндон беспардонно хрустнул суставами, когда он сел боком к столу и снял свою цилиндрическую шляпу с головы, показав короткие, спутанные волосы. Не было никакой ритуальной шапочки, но она, возможно, была в вершине церемониальной шляпы.

– Дженкс? – раздался громкий голос Трента. – Убирайся.

– Ой, вечно любящий жабью мочу, – пожаловался пикси, когда он влетел обратно в прихожую, смущенная зеленая пыльца сыпалась с него. – Откуда ты узнал, что я там?

– Вон! – повторил Трент, и Дженкс усмехнулся мне и исчез через прихожую в святилище. Он, скорее всего, отправился подслушивать через дымоход, но, по крайней мере, у Эласбет была иллюзия уединения.

Холодный кофейник стоял на столе, с дюймом старого варева в нем. Я не собиралась ничего предлагать Лэндону. То, как он обманул меня, слив мой разум с богиней оставило гадкое послевкусие в моем рту.

Лэндон, казалось, собрался, когда приглушенные, музыкальные голоса Эласбет и Трента растворились во взлете и падение звука.

– У тебя хорошее место для чар. Ты здесь и готовишь?

Мое внимание переместилось к нему.

– Не одновременно.

Клацнув зубами, Лэндон передвинул ноги.

– Бис рядом?

Я кивнула, глядя на потолок.

– Он спит, но иногда просыпается. – Особенно, когда я расстроена, но Лэндон уже это знал.

Из задней комнаты раздался голос Трента.

– Я готов умереть за безопасность Люси. Я не собираюсь продавать ее тебе за чуть меньший шантаж или возвращение моего положения. У тебя нет ничего, что я хочу, Эласбет. Привыкни к этому.

Боже мой, Трент мог быть черствым, когда ситуация призывала к этому, и я поставила локти на стол из нержавеющей стали между Лэндоном и мной.

Дэвид когда-то сказал мне, что я спасла жизнь Тренту, не тогда, когда была в его службе безопасности, а заставив его вырастить, понять любую цену перспектив, что потребности одного не перевешивали потребности многих, что конец не оправдал средства. Я видела это. Черт, я жила у него в качестве норки, пойманная в ловушку в его офисе, наблюдающая, как он убивает своего главного генетика, чтобы сохранить его тайны и денежные потоки. Но он убивал себя. Благодаря мне, если верить Дэвиду, это спасло его жизнь, потому что, как сказал Дэвид, он не собирался заставлять мир переживать другого Каламака, склонного к превосходству эльфийской расы. Возможно, Лэндон поднялся, чтобы выполнить ту роль вместо него, и я задушила дрожь от мысли, что, там, где у Трента была совесть, у Лэндона была пустота.

– Почему ты здесь, помогаешь мне?

Лэндон поднялся, его настроение было сдержанным, когда он взял книгу, которую принес Трент, чтобы посмотреть на нее.

– Трент сказал мне, что думает, что немертвые выйдут на солнце, если они вернут свои души. Я склонен согласиться с ним. Думаю, что это уместно, дать вампирам то, что они хотят, и это вызовет их конец. Я не против – быть частью этого. – Он заколебался, и мое сердце заколотилось от его неподвижности. – У меня возникает вопрос, почему ты делаешь это, если думаешь, что это заставит их совершить суицид?

– Поскольку жизнь Айви важнее одного паршивого вампира, который уже на пути к уничтожению. – Встревожено я нарисовала водяной знак на столе. Страх, что вампиры выместят свою месть на нас с Айви, если все пойдет не тем путем, которым они хотели, никогда не уходил далеко от моих мыслей, окрашивая мои надежды… и мои решения.

Лэндон издал глубокий гортанный звук, и я подскочила, когда он резко закрыл книгу.

– Чары Трента не сработают.

– Почему? – сказала я, мне не понравилось, что он меня напугал.

– Потому что в нем используется остаток ауры, оставленный в уме и теле, чтобы удержаться, а немертвые полностью испачканы аурами, которые они принимают, чтобы выжить.

Это было точно то, что сказал Трент, и, морщась, я остановила себя от лизания чьих-то ботинок.

– У тебя есть другой путь?

Лэндон перевел свое внимание от мягкого разговора в гостиной.

– В теории. Этому заклинанию несколько тысяч лет. Я никогда не слышал, чтобы кто-то его испробовал.

Он врал. Я могла это сказать по тому, как он стоял.

– Так... это черное заклинание? – спросила я. Эльфы отказывались называть свои заклинания черными и белыми… но белые заклинания никогда не выходили из моды. – Я не буду никого убивать.

Его взгляд переместился, дразня.

– К счастью для тебя, ты имеешь дело с людьми, которые уже умерли.

О, Боже. Это было черное проклятие.

– Что оно делает? – спросила я, мой желудок сжался. Я могу сделать это, не доверяя ему. Черт, раньше я работала с демонами.

Лэндон двигал книгу между нами так, пока она не оказалась вровень с краем квадратного стола. Он думал, и мое недоверие углубилось.

– В теории? Оно прикрепляет душу старика новорожденному. Это, как говорили, использовалось, чтобы расширить наше коллективное знание за пределами могил. – Он поднял глаза, сжав челюсти. – Я напишу его для тебя.

– Дай угадаю. Ты должен уничтожить душу новорожденного, чтобы сделать это. – Да, у демонов, вероятно, была версия этого. Мерзко. Было просто мерзко, что могла творить магия.

С покрасневшей шеей, он ничего не ответил, затем, наконец, повернулся, чтобы вынуть несколько листов из принтера Айви.

– В значительной степени, – сказал он, когда взял ручку из своего кармана и начал делать набросок пентаграммы, поскольку я могла нарисовать только смайлик. – Оригинальная душа должна быть насильственно вырвана из тела, а старая душа вставлена на ее место. В большинстве случаев у получателя случался психоз, который только добавлял мистики тому, кто тогда был первосвященником, я предполагаю. – Он всматривался в мое лицо, читая мое отвращение. – Я действительно говорил, что нет никакого отчета о том, что это заклинание выполнялось в течение нескольких тысяч лет.

– Но ты все еще знаешь, как его сделать, – обвинила я.

– Тебе не повезло с этим, – ответил он. – Ты не можешь заставить душу спонтанно присоединяться и надеяться, что она приживется, даже если это его собственная душа и его собственное тело. Она ушла однажды и уйдет снова.

Он был прав, и я попыталась не выглядеть настолько задумчивой. Мне в голову пришла мысль, что он мог дать мне черное проклятие в надежде утопить меня им. Знать черную магию было законно, а вот творить – нет. И разрушение души новорожденного, таким образом, чтобы старик снова мог жить, было почти столь же черным, каким и казалось.

– Неудивительно, что демоны ненавидят вас, – сказала я шепотом.

– О, мы собираемся сравнить прошлые злодеяния теперь? – сказал он, как раз когда начал писать список компонентов около пентаграммы.

Я качнула бедром и посмотрела на него; его манера письма была такой же строгой, как и его одежда.

– Воровать здоровых младенцев и заменять их своими собственными, дефектными, довольно противно.

– Как и тысяча лет рабства. Или создание разновидностей для вашего собственного удовольствия, того, которое требует актов извращенной жестокости, чтобы выжить, действий, совершенных с людьми, которых вы любите.

Он говорил о вампирах.

– Не хуже, чем уничтожение врага, нападая на его нерожденных детей.

Лэндон прекратил писать.

– Они первыми это сделали.

Но кто действительно знал правду? Я не могла решить загадку две тысячи мертвых лет.

Резким движением, Лэндон передал бумагу мне. В списке было сочетание растений, объектов и оборудования лей-линии, разработанного, чтобы совместно использоваться: кровь; яичный белок колибри; шелк паука, взятого на восходе солнца; сок осины; медная лента Мёбиуса[5]; шелковый шарф; соль… вероятно, для того, чтобы нарисовать пентаграмму… и знакомая фраза латыни. Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da.

У меня отвисла челюсти, и волна разобщенности затопила меня, когда слова поднялись в моем уме.

– Эту фразу Трент раньше использовал, чтобы переместить мою душу, – сказала я, мой голос звучал пустым, как будто снаружи меня.

Лэндон нахмурился, фактически мне пришлось дважды моргнуть, чтобы осознать все.

– Трент сделал это? Ты разыгрываешь меня?

– Не в этот раз, – заверила я его. – Но он держал мою душу в бутылке в течение трех дней, в то время, как моя аура восстанавливалась. Я помню слова.

Ta na shay cooreen na da. Они текли через меня, и я схватилась за стол, как будто это не было реально. Я была поймана в ловушку в своем разуме, стояла на этом самом месте, делала печенье, которое исчезло тогда, когда мы с Трентом стали работать вместе – символ того, что мы объединили наши умы, таким образом, он мог вытащить меня наружу.

– Каламак поместил твою душу в бутылку? – сказал Лэндон с очевидным недоверием.

Я быстро задышала, будто забыла, как это делать.

– Моя аура была сожжена, когда я боролась с Ку’Соксом. Мой разум думал, что я была мертва, и он держал меня на жизнеобеспечении, пока мое тело не восстановилось, а аура не стала достаточно сильной. – Потребовался поцелуй, чтобы рассеять чары и «разбудить принцессу» от спасительной комы, потому что это было очень старое заклинание. Я начинала думать, что именно тогда, я полюбила его.

О, дерьмо. Я люблю его.

Понимание с силой ударило меня. Мои колени зашатались, и я схватилась за стол, когда поднялся скачок эмоции. Я любила Трента. Несомненно, я думала об этом и раньше, но теперь, после того, как я увидела его с Эласбет и предоставила ему безрассудный шанс исправить испорченные отношения с ней, я знала, что это правда. Черт побери, это было не так, как должно было произойти. Это должно было быть романтично, с цветами и солнцем или лунным светом, с его прикосновением к моему лицу и со смешивающимся ароматом наших волос, когда мы целовались. Но нет. Это было тогда, когда я стояла в моей кухне перед человеком, которого я ненавидела, и слушала приглушенный голос мужчины, которого я любила, когда он убеждал свою бывшую справиться с собой и играть по его правилам.

Могло ли это означать, что это на сей раз могло продлиться.

– Рейчел? – сказал Лэндон, и я встряхнулась.

– Он лучше владеет магией, чем ты думаешь. – Опустив голову, я схватилась за колени. Любовь не должна быть страшной, но каждый раз, когда я влюблялась, моя жизнь развалилась. Я не хотела, чтобы что-нибудь изменилось, но как я могла остановить это?

– Он должен быть, – пробормотал Лэндон, смотря на меня так, будто пытался выяснить, почему я витала в облаках. – Те же самые слова? Ты действительно в этом уверена?

Подумай об этом позже, Рейчел.

– Они кружились в моей голове в течение трех дней. Что они означают?

Опустив голову, он зачеркнул и переписал что-то.

– Большая часть из этого должна привлечь внимание Богини.

Отлично.

– А остальные?

– Я не знаю.

Было вероятнее, что он просто не хотел говорить мне. Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da. Эти слова висели в моих мыслях, словно медленно набирающий силы шепот понимания.

– Она – демон, – сказала Эласбет из задней гостиной, ее голос прорвался через монотонный унылый гул в моем уме, где ничто иное не могло. – У тебя есть какая-то идея, что говорят люди? Это означает «возможности нашего ребенка на успех»?

– Люси все равно, – ответил Трент. – Почему тебе нет?

Лэндон откашлялся, передвинув свой эскиз через стол, таким образом, я видела его правую сторону. Ему было неудобно, и я не думала, что это было из-за Эласбет и Трента. Я бы не хотела, чтобы он был увлечен каким-то заклинанием, которое он должен был помнить, но было не похоже, что у меня был выбор.

– Обрати внимание, – сказал мужчина, врываясь в мои мысли, будто он был озабочен своими навыками. – Я согласился помочь тебе, но я не буду этого делать, если кто-то узнает, что я был здесь с Эласбет и помогал ей упрашивать Трента дать ей право видеться с ее первенцем.

– Конечно. – Его щетина начинала показывать, и я могла почувствовать запах холодной пластмассы аэропорта на нем над его слабым древесным ароматом. Отстранившись, я посмотрела вниз на проклятие. – Родители знают, что ты делал это, или ты тоже просто воровал младенцев?

Лэндон выпрямился, ширина стола находилась между нами.

– Ты хочешь стать ответственной за грехи твоих предков? Просто продолжай бросать камни, Морган. – Выражение его лица было закрытым, он осмотрел меня сверху донизу. – Предполагаю, что ты можешь засунуть душу в бутылку?

Я просмотрела заклинание, думая, что оно выглядело легким. Но большинство плохих чар выглядели таковыми.

– Да. – Мне не нравилось доверять Лэндону, и его воспоминание напомнило о чарах, но он действительно хотел положить конец вампирам.

– Хорошо. – Он склонился над прилавком и ткнул своим карандашом в инструкции. Я знала то мгновение, когда он поймал мой запах, потом замер, затем снова задвигался. – Э, призыв заклинания к удалению оригинальной души из здорового тела. Я пропустил ту часть.

– Ты имеешь в виду убийство ребенка, – подсказала я, и он уставился на меня, пока я не отвела взгляд.

– Шаг первый, – сказал он сухо. – Нарисуй пентаграмму на квадрате шелка солью. Если сможешь соответствовать шарфом цвету оригинальной ауры получателя, то это еще лучше.

– Я спрошу Нину, если она знает, – сказала я, убирая прядь волос за ухо.

– Шаг второй, помажь концы пентаграммы соком и сделай то же самое с подошвами ног получателя.

– С помощью чего? – прервала я, ужасаясь, когда подняла глаза и нашла его слишком близко. – Получатель вампир, что, должен лежать? – Это было не хорошо. Слишком много переменных нужно было запомнить, и он явно не слишком много практиковал магию, чтобы знать то, что было важно, а от чего можно было уклониться. – Ты уверен, что нет книги, в которой это было написано?