Текст книги "Праведные клятвы (ЛП)"

Автор книги: Киа Кэррингтон-Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 24

Хани

Сижу на кухне у сестры, Марко напротив меня, а Райя выступает в роли медиатора, пытаясь нас примирить. Я не могу даже взглянуть ему в глаза. После всего, что произошло прошлой ночью, реальность внезапно бьёт меня, как пощёчина. Я была уверена в своём решении, но даже я понимаю, что подмешивать что-то в напиток Марко было лишним.

А ещё у меня странный ком в горле.

Я всё ещё не успела осмыслить события прошлой ночи. Не спала почти всю ночь, обдумывая разные варианты того, кто мог оказаться победителем. Был ли это тот известный судья? В конце концов, если это был он, то внешне он неплох, так что, наверное, это нормально. Но что, если это был кто-то, на кого я бы даже не взглянула на улице?

Я тяжело сглатываю, пока Марко сидит напротив, ожидая ответа. Горничная принесла нам по чашке кофе, но единственная, кто сделала глоток, – это Райя. У неё выходной, и, конечно, она не планировала провести его так. Но, по крайней мере, здесь нет Крю, так что я не отнимаю её у него слишком надолго.

Райя прочищает горло:

– Думаю, тебе стоит начать с извинений, Хани.

Очевидно.

Мой взгляд поднимается к Марко и тут же опускается обратно на мои руки, сжимающие подол платья. Он зол, но также и огорчён – это худшее сочетание. Конечно, я чувствую вину, но это был единственный способ, который я смогла придумать, чтобы он не стал меня искать. Марко – натренированная гончая.

Я прочищаю горло, пытаясь взять чашку кофе, но мои руки слишком дрожат. Я много раз сталкивалась с трудностями, но Марко – это почти семья, и это совсем другое.

– Хани, – начинает Марко, – мне нужно чёткое объяснение.

Я с дрожью выдыхаю, чувствуя, как внутри подступают слёзы. Вероятно, это смесь отголосков прошлой ночи и последствий моих решений.

Я не жалею о сделанном. Просто чувствую себя ужасно.

Я бросаю взгляд на Раю, которая спокойно дует на свой кофе, чтобы остудить его.

Выпрямляю плечи.

– Я просто… – слова замирают на полпути, а затем я смотрю на Марко и неожиданно выпаливаю: – Марко, я больше не хочу, чтобы ты был здесь.

Выражение боли на его лице возникает мгновенно, и я поспешно добавляю:

– Я не это имела в виду.

Вздыхаю.

– Просто… мне нужно побыть одной, действительно одной, на какое-то время. Я не хочу, чтобы за мной следили. Мне кажется, что ко мне всё ещё относятся как к ребёнку. И мне тяжело осознавать, что тебе пришлось оставить свою семью в Италии из-за меня.

– Я иду туда, куда идёшь ты, – говорит он, как будто выполняет долг.

– Нет, Марко, это несправедливо, – восклицаю я.

Он немного растерян от моего всплеска эмоций. И, возможно, это потому, что я всегда была тихой. Я думала, что все этого хотят – чтобы я говорила, когда меня спрашивают, чтобы была идеальной дочерью и достойным представителем семьи Риччи, чтобы заставляла отца и мать гордиться мной.

– Мисс Риччи, – говорит он. И я ненавижу, когда он обращается ко мне так официально. Это снова напоминает мне, что для него всё это – работа, хотя на самом деле Марко был для меня как отец, всегда был рядом. Всегда. А теперь я просто хочу вдохнуть свободно, как Райя. Я понимаю, что это может звучать странно, когда два охранника стоят за дверью кухни, но я всё равно хочу этого.

Я смотрю на Марко, надеясь, что он поймёт.

– Хани, – снова начинает Марко. – Ты знаешь, что я не могу оставить тебя. Это мой долг. И на мне лежит такая же тяжесть, как и на тебе – поддерживать честь семьи Риччи. Я поклялся с момента вашего рождения, что буду защищать вас ценой своей жизни.

– Но у тебя есть свои дети, Марко. Жена, – говорю я, почти умоляя. Я всегда беспокоилась, что его жена и дети могут ненавидеть меня за то, что я отнимаю у него так много времени.

– Это было моим решением – иметь и то, и другое.

– А как же то, чего я хочу? – возражаю я. – Я приехала в Нью-Йорк, чтобы попытаться понять, кто я и что я хочу делать в жизни. Но всё, что делаю, до сих пор отслеживается. Будто я не могу сделать что-либо правильно, и мои действия постоянно судят.

– Я хочу ходить на свидания с парнями. Хочу ходить на работу, откуда меня не будут забирать, как будто я всё ещё в школе. Я задыхаюсь. И это не твоя вина. Я знаю, что за всем этим стоит рука моего отца. Но я хотела хотя бы один вечер провести сама по себе, и мне больно, что я причинила тебе вред, пошла на такие меры, чтобы подмешать тебе что-то в напиток. Я никогда не хотела тебя обидеть.

Райя смотрит на нас. Она, вероятно, думает, что я провела ночь с Доусоном. И эта маленькая ложь кажется куда лучше реальности, даже несмотря на её сомнения по поводу Доусона.

Марко выдыхает.

– Этот поступок мог стоить вам жизни, мисс Риччи.

Я тяжело вздыхаю.

– Нет, Марко, я прекрасно провела вечер. Я хочу того, что есть у Райи, – я указываю на сестру. – Хочу жить своей жизнью. Здесь никто не знает, кто я.

– Всегда будут люди, которые знают, кто ты, – отвечает он.

Я раздражённо рычу и встаю.

– Накричи на меня или что-то в этом роде, Марко. Будь зол за то, что я подмешала тебе что-то. Но перестань обращаться со мной как с ребёнком!

Я вижу, как мускул на его челюсти дёргается, и в отчаянии взмахиваю руками.

– Ты не осознаешь, какие последствия это имело бы для меня, если бы твой отец узнал о прошлой ночи, – говорит он, ударяя себя в грудь.

Я открываю рот, но тут же закрываю его.

Я действительно знаю.

– Я никогда не хотела ставить тебя в такое положение. Прости. Я просто не знаю, что делать. Я чувствую, будто задыхаюсь, – говорю я, прижимая руку к виску.

Я звонила отцу уже много раз с тех пор, как приехала в Нью-Йорк, и сколько бы раз я ни «топала ногами и кричала» (как он это называет), охрана была частью нашего согласованного условия. Но чувство вины – вещь очень реальная. Несмотря на всё, что произошло прошлой ночью, я хочу быть свободной.

Райя задумчиво стучит длинными ногтями по кружке.

– Возможно, я могла бы поговорить с отцом, – предлагает она.

Мы с Марко одновременно поворачиваем головы к ней.

– Я пыталась столько раз, – говорю ей. – Ты же знаешь, какой он.

– О, я знаю, каким отец может быть. Он нанял девушку, чтобы та прикидывалась моей лучшей подругой много лет, только чтобы держать меня под контролем.

– Но по крайней мере он позволил тебе поехать сюда без охраны, – слёзы наворачиваются на глаза, потому что это Райя. Сильная, независимая Райя. А я всегда была запасным вариантом. Меня нужно было сделать особенно защищённой, чтобы сохранить наследие и обеспечить выполнение контрактов. И теперь это стало привычкой. Привычкой, от которой я не знаю, как избавиться.

Райя выглядит виноватой, а Марко отводит взгляд и делает глоток кофе. Не забыв предварительно понюхать его.

Я тихо смеюсь.

– Марко, я больше не буду.

– Я и в первый раз ни за что бы не подумал, что ты на такое способна, – бурчит он, прежде чем сделать ещё один глоток.

– А что если предложить, чтобы охраной занималась команда Крю? – предлагает Райя.

Я просто поменяю одну цепь на другую. Она смотрит на меня как бы говоря, что еще не договорила. Я вздыхаю и она продолжает.

– Но у нас будут другие условия, и твой телефон будет отслеживаться. Никакого сопровождения на работу и с работы. Никакого присутствия на свиданиях. А на больших мероприятиях им придется затаиться, но кто-то все равно будет присутствовать.

– Твой отец не доверится чужой службе безопасности, – вмешивается Марко.

Райя одаривает его высокомерным взглядом, и так напоминает мне этим нашего отца. Она действительно может поставить мужчин на колени. То, что она говорит, – закон. А кто же я? Никто, всего лишь изнеженная резервная копия.

– Охрана моего мужа надёжна, – говорит Райя, ставя свою кружку на стол. – Хоть мне и не нравится, когда они дышат мне в затылок. В любом случае, Хани умеет защищаться. Она может позаботиться о себе. Ей просто никогда не давали возможности это доказать. К тому же, наш отец сам устроил мой брак с семьёй Монти, так что он не в неведении относительно их силы. А ты, Марко, можешь наконец вернуться домой и провести время со своей семьёй. Возьми отпуск. Покори свою жену заново.

Марко фыркает, но атмосфера в комнате меняется. И впервые у меня появляется надежда. Ещё одна цепь, возможно, будет разорвана. Наконец для меня начинает появляться пространство. Свобода исследовать свою жизнь и свои возможности.

– Думаешь, это сработает? – спрашиваю я.

Райя улыбается своей беспощадной улыбкой:

– Я никогда не вступала в спор, где мне бы ответили «нет». Но тебе нужно пообещать, что ты будешь вести себя как можно лучше – в пределах разумного, конечно. Это ставит на кон не только твоё имя, но и репутацию Крю.

Я сижу, почти отчаянно хватаясь за эту свободу, которую она мне предлагает. Кладу свою руку на её.

– Постараюсь не делать того, что сделала бы ты.

Она смеётся в ответ, и это заставляет меня улыбнуться.

ГЛАВА 25

Доусон

Двадцать-ебаных-миллионов ушли за мой сладкий, медовый горшочек.

Это был самый высокий результат за всю историю наших аукционов девственниц. Следующая девушка ушла за четыре миллиона. Я сжимаю список имен покупателей так, что костяшки белеют. Я ушёл сразу после завершения сделки – не мог смотреть ей в глаза. Наше соглашение было завершено, больше не было ничего, что мы могли бы обменять. Какая бы свобода ей ни была нужна, я надеюсь, что смог ей помочь обрести её.

– Доусон. – Лесли врывается в мой кабинет, даже не постучав.

– Надеюсь, у тебя веская причина, – рычу я, раздражённый тем, что меня отвлекли.

Её лицо мрачно. За ней сжимаясь в комок стоит Мэйси, одна из наших девушек. Я смотрю на них в напряжённой тишине.

– Что случилось? – встаю из-за стола, жестом приглашая Мэйси войти. Она закрывает за собой дверь, и по языку её тела я сразу понимаю – а я знаю это слишком хорошо, – что у неё что-то отняли.

Лесли наблюдает за Мэйси и помогает ей сесть на стул. Я присаживаюсь перед женщиной, которая уже два года работает на меня. Она пришла ко мне из мира проституции, а я предложил ей другой путь. Теперь её услуги щедро оплачиваются, и безопасность всегда обеспечена.

– Мэйси, что произошло? – спрашиваю я, чувствуя, как напряжение сжимает горло. Я уже знаю, что она скажет, но надеюсь, что ошибаюсь.

Слёзы наполнили её глаза и потекли по щекам, когда я положил свою руку на её.

– Мне кажется, меня изнасиловали, – прошептала она.

Моё сердце замерло, и мгновенно возникло желание убить того ублюдка, который сделал это. Всех, кто считает, что можно брать то, что им не принадлежит. Кто подавляет и манипулирует другими.

Она начала рыдать, и я встал, чтобы обнять её крепче, проводя рукой по её волосам. Мэйси прильнула ко мне, а я, не отрывая взгляда, посмотрел на Лесли, в чьих глазах отражалась та же ярость, что и в моих.

– Где была твоя охрана? – процедил я сквозь зубы.

– Она не работала, – ответила Лесли. Я нахмурился. Насколько я знал, Мэйси недавно обручилась и не искала других связей за пределами своей работы. Но по тону Лесли я понял, что упускаю что-то важное.

Я снова присел перед Мэйси, доставая носовой платок из кармана, и встретился с её полными слёз глазами.

– Мэйси, тебе очень важно рассказать, что произошло. Я сделаю так, что этот гондон заплатит за это.

– Я не знаю, кто он, – сказала она, всхлипывая. – То есть… вроде как знаю.

– Вроде как? – переспросил я.

Я дал ей время успокоить дрожащее. Её решимость начала крепнуть, это был тот самый механизм защиты, который многие из нас выработали за долгие годы.

– Мэйси, кто это сделал? – мягко, но настойчиво спросил я.

Она снова глубоко вздохнула и вытерла текущие слёзы.

– Я встретилась с подругами, выпила недалеко от места, где должна была встретиться с клиентом. Я пришла на час раньше, так что решила подождать в баре. Мужчина сел рядом и сказал, что работает на тебя, и что я должна предупредить клиента, что не приду в тот вечер.

Я обменялся с Лесли полным боли взглядом.

– Я бы никогда не послал другую девушку на чужую встречу.

– Я знаю, – её голос дрожал. – Но он был настолько убедителен. Сказал, что пришёл прямо из офиса, и, я не знаю, то, что он говорил, звучало так правдоподобно. Я проверила его, ведь я знаю, что нужно быть осторожной, но я правда подумала, что ты его послал, – в ее голосе слышится отчаянье.

– Я понимаю. – Говорю я спокойно, хотя внутри всё кипит. Это тот же ублюдок. Должно быть так. – Что было дальше?

– Он заказал нам выпивку, – говорит она. – И мы просто говорили о делах. Как идут дела в компании. Ну, знаешь, обычные рабочие разговоры. – Это значит, что он знал нашу индустрию. – А потом… – она обхватывает себя руками, сжавшись. – Я почти ничего не помню после этого. Просто очнулась одна в номере отеля и… – Мэйси снова начинает рыдать.

Я смотрю на Лесли.

– Найди ресторан, где она была, и выясни всё, что сможешь об этом ублюдке, – говорю я.

– Он следит за твоими передвижениями, – предупреждает Лесли.

Моя челюсть напряглась. Это стало личным, и я пока не знаю, почему и кто за этим стоит… но когда узнаю, он пожалеет, что связался со мной и моим бизнесом.

– Мне нужно идти, – говорит Мэйси, резко вставая с кресла.

Я беру её за руку.

– Что бы тебе ни понадобилось, дай нам знать, – произношу я твёрдо.

Она вытирает слезу.

– Я не собираюсь подавать в суд или шантажировать тебя, Доусон.

Я мрачно улыбаюсь.

– Я знаю, Мэйси. Дело не в этом. То, что случилось, – недопустимо. Я найду того, кто это сделал, и убью его, – обещаю я.

При моих словах в её глазах мелькает страх, но также и понимание.

Спасибо, – беззвучно произносят её губы.

Она знает, что я сдержу своё обещание. Замарать руки ради защиты того, что я построил, и тех, кто доверяет мне, – не просто необходимость, а честь.

Я достаю телефон и набираю Крю.

Мне не хотелось просить об этой услуге, но ситуация слишком личная. Этот ублюдок будет погребён за свои действия.

ГЛАВА 26

Хани

С тех пор, как я потеряла девственность, я не видела Кита. Прошла почти неделя, и я не знаю, как к этому относиться. Худшее в том, что мне не с кем это обсудить. Да, наверное, я могла бы позвонить Доусону. Он единственный, кто знает, что произошло, и тот, с кем я могу поговорить об этом. Я целую неделю боролась с собой, чтобы не тянуться к нему. Мы ведь сказали, что между нами всё кончено, и я не видела его с того самого аукциона, но молчание разъедает меня изнутри.

Я: Можем встретиться после работы?

Он отвечает довольно быстро.

Доусон: Буду через десять минут.

Я смотрю на Алану, затем на часы. До конца смены ещё целый час.

Я: У меня ещё час работы, так что может после?

Кладу телефон в карман. Но, как это обычно бывает с Доусоном, он появляется ровно через десять минут. Я как раз раскладываю товар на полках, когда он заполняет собой вход.

– Пиздец, – шепчу себе под нос.

Алана выходит с очередной коробкой, замечает его и криво улыбается.

– Ты зачастил к нам в последнее время. Начинаю думать, что меня либо уволят, либо повысят, – она здоровается шуткой. Немногие могли так обращаться к Доусону, но, учитывая, что её муж занимается его бухгалтерией, возможно, это как-то связано. – Или, может, дело в чём-то другом? – с вызовом добавляет она, взглянув на меня.

Я бросаю на неё укоризненный взгляд, а она с трудом сдерживает смех. Теперь она откровенно издевается.

– Мне нужно забрать Хани. Ты справишься без неё? – говорит он.

– Мы справимся, – отвечает Алана.

– Я могу доработать смену, – возражаю я. Хотя сама же попросила встретиться с Доусоном, но я не имела в виду, что это должно быть во время моей смены.

Алана поднимает руку, прерывая меня:

– Всё в порядке, Хани. Ты и так берёшь дополнительные смены, пока Талия болеет. Только не делай ничего, чего бы не сделала я, – добавляет она, игриво поднимая брови. Я почти теряю дар речи от её смелости прямо перед Доусоном, который, кажется, совершенно невозмутим.

Проходя мимо неё в подсобку, чтобы собрать свои вещи, я шепчу:

– Мне казалось ты отговаривала меня от Доусона ещё пару недель назад.

Она улыбается широкой улыбкой:

– Но я ведь ещё любопытная сплетница и замужняя женщина, которая живёт чужими эмоциями.

– Бессовестная, – смеюсь я. – Но между нами ничего такого.

– Как скажешь, – протягивает она, когда я собираю вещи из шкафчика. – Беги быстрее, пока твой не-парень не забрал тебя.

Я кусаю губу, пытаясь скрыть улыбку.

Официально Марко улетел обратно в Италию. Мы отвезли его в аэропорт вчера, и, несмотря на то, как сильно я хотела, чтобы он уехал, мне всё равно было грустно прощаться. Он был всем, что мне было знакомо. Всегда был рядом. С отцом шло много обоюдных споров, но он наконец согласился на новое предложение Райи. Условия включали в себя то, что когда я вернусь в Италию, Марко снова будет со мной. И если произойдет хоть малейшая ошибка, пока я остаюсь в Нью-Йорке, он тут же вернётся.

Несмотря на всё, я искренне думаю, что Марко был благодарен. Не то чтобы он когда-нибудь признал это, ведь, у него есть долг и всё такое. Но теперь он сможет проводить время со своей женой и детьми. Я чувствовала вину за то, что так долго занимала его время.

Доусон осматривал товар у двери, но, когда я подошла, он открыл её для меня. Он выглядел так, будто не спал несколько дней. Его обычно безупречная манера поведения слегка пошатнулась. Для большинства он, вероятно, выглядел как всегда, но я чувствовала усталость, скрытую под его внешним спокойствием.

Когда он направился к машине, я остановила его.

– Может просто выпьем внизу по улице? Мне нужно с кем-то поговорить, иначе я сойду с ума. А ты вроде как единственный, кто у меня есть.

Он посмотрел на свою машину, а затем убрал ключи в карман.

– Веди, – сказал он, делая приглашающий жест рукой. Сегодня он одет в синий костюм с длинным тёмно-синим пальто. Я плотнее кутаюсь в своё пальто и мы идем по улице. Остановились в ближайшем баре и нашли столик в углу.

Доусон вел себя, как обычно. Как бы это «обычно» ни выглядело в наших отношениях. Но я чувствовала, что одна несу весь груз того, что произошло той ночью. С другой стороны, он делает это постоянно. Я, наверное, должна быть благодарна, что он находит для меня время.

– Ну, так что у тебя случилось? – спрашивает он, подзывая официантку. Она подходит к нашему столу, и мы делаем заказ. Я попросила бокал Москато, а Доусон заказал виски со льдом. – И ты уверена, что тебе можно проводить время со мной, особенно без твоего телохранителя? Я знаю, что у Райи есть сомнения насчёт наших встреч, – говорит он с лёгкой усмешкой.

Я нервно закусываю губу.

– Ну, Райя мной не командует. А Марко уехал в Италию. Получается, у меня появилась капля свободы.

Уголки губ Доусона приподнимаются в улыбке.

– Не считая джентльмена за столиком позади тебя, который внимательно за нами следит, да?

Я собираюсь обернуться, но останавливаюсь. Мне не нужно видеть, как он выглядит, ведь я согласилась на то, чтобы мой телефон отслеживали. И хотя осознавать, что за мной наблюдают, всё ещё раздражает, я согласилась на условия Райи и Крю. По крайней мере, этот человек пытается быть незаметным.

– Маленькие победы, – пожимаю плечами. Я не знаю, как долго буду в Нью-Йорке, но могу хотя бы цепляться за иллюзию свободы. – Что ж, в любом случае, я понимаю, что это неловко, но, думаю, мы уже прошли эту стадию. Имею в виду, я укусила тебя за член, отвергла, а потом попросила найти кого-то, чтобы лишиться девственности.

Доусон сначала молчит, будто удивлён моей прямотой, но затем медленно улыбается.

– Да, неловкость уже не про нас, – соглашается он.

Официантка приносит наши напитки, и я поднимаю бокал и выпиваю всё до дна. Она смотрит на меня, а Доусон молча поднимает два пальца, заказывая ещё два бокала.

– Или лучше сразу заказать бутылку, Хани?

Я качаю головой и жду, пока она уйдёт, а потом слова начинают литься из меня.

– Мне понравилось то, что произошло той ночью. Это плохо? Ну, это было больно, но мне понравилось.

Его взгляд темнеет от моих слов.

– Только не веди себя странно, – прошу я. – Мне нужно с кем-то поговорить, и этим кем-то оказался ты.

Официантка возвращается с бутылкой Москато.

Я почти готова рассмеяться от нелепости происходящего, но не собираюсь отказываться. Я пью нечасто и только в компании, так что почему бы и нет?

– Спасибо, – говорю я, когда он наливает мне ещё один бокал.

– Я пока ничего не сделал, – отвечает он.

– Ты хотя бы не ушёл.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл?

– Нет. Я же сказала… я хочу дружить с тобой. Можем забыть всё, что было до этого момента? – спрашиваю я.

– Забыть? – его бровь поднимается в удивлении.

– Да. Давай начнём с чистого листа. Будем друзьями.

– Я трахаю большинство своих подруг. Если они не работают на меня.

– Я работаю на тебя… и я уже не девственница, – напоминаю я, улыбаясь.

– Туше, – он откидывается назад, а я отпиваю ещё глоток вина. – Но в то же время я не делал татуировки губ моих подруг вокруг своего члена.

Я давлюсь, а его улыбка озаряет весь чертов ресторан. Он смеётся, пока я пытаюсь отдышаться и делаю ещё глоток, чтобы проглотить остатки.

– Ну, это тоже слегка безумно, – добавляю я, вытирая рот, чувствуя себя неловко.

– Я никогда не говорил, что я вменяем.

Я приподнимаю бровь.

– Нет, ты даёшь ощущение, будто всегда контролируешь ситуацию, – говорю я, обводя руками воображаемое поле, символизирующее его «ауру».

– Тебе это нравится во мне, Хани? Когда я всё контролирую? – намёк в его словах повисает в воздухе.

Я стараюсь избегать его взгляда, потому что, блядь, иногда он слишком уж глубокий. Понимаю, что это часть его работы, та часть где на него засматриваются. Но это не про нас – мы просто друзья.

– Хватит пытаться очаровать меня.

Он хихикает.

– Кто сказал, что я пытаюсь? – отвечает он с лёгким вызовом в голосе.

Я бросаю на него притворно сердитый взгляд, который ему кажется таким же забавным.

– В общем… – нарочно меняю тему, зацикливаясь на том, как странно, что он сделал татуировку с моими губами возле своего члена. – Я погуглила, как успокоить боль там внизу, и теперь чувствую себя нормально. Но я до сих пор не знаю, кто меня купил, и это немного сводит меня с ума. Он попросил, чтобы я была с завязанными глазами, и… Я не знаю… Интересно, нравится ли мужчине, когда женщина девственница?

Доусон давится своим напитком и прикрывает рот, слыша мой вопрос.

– Это слишком? – спрашиваю я.

Он машет рукой, отмахиваясь.

– Меня отругали за то, что я чересчур обаятельный, в то время как твоя прямота, мисс Риччи, просто поражает, – с усмешкой произносит он.

– Да ладно тебе, – смеюсь я. – Я серьёзно.

Он ещё какое-то время смотрит на меня, и его взгляд снова становится тёмным и горячим.

– Ты имеешь в виду, приятно ли вставлять член в тугую, неиспытанную киску?

Я пожимаю плечами, немного ошеломлённая его взглядом, но не чувствуя дискомфорта. Только жалею, что моё тело на него так реагирует.

– Ну, да.

– Да, секс – это всегда приятно, Хани. Это чертовски потрясающе. И могу тебя уверить, если мужчина был готов заплатить за это двадцать миллионов, ты можешь не сомневаться, что ему это определённо понравилось.

Я не знаю, почему, но его слова снимают часть напряжения и беспокойства о том, что произошло. Это безумие – не знать, кто это был, но в то же время хочется чувствовать, что я была достойна всех этих денег.

Это придаёт мне уверенности.

– В следующий раз мне будет больше нравиться секс? – спрашиваю я.

– Значит, тебе всё-таки понравилось? – переспрашивает он, а я снова небрежно пожимаю плечами.

– Ну… да и нет. Было больно, но в то же время приятно. Я просто не знаю, как это будет в следующий раз. И правильно ли я вообще всё сделала в первый.

Мне, наверное, должно быть стыдно в 27 лет задавать такие вопросы, но, несмотря на все наши отношения с Доусоном, он никогда не заставлял меня чувствовать себя глупо из-за любопытства.

– Хочешь, я покажу тебе? – внезапно предлагает он, наклоняясь ближе.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай пойдём к тебе, и я покажу, насколько это может быть приятно.

Из меня вырывается короткий смешок.

– Так теперь, когда я уже не девственница, ты готов заняться со мной сексом?

– Да, – отвечает он без колебаний.

Я снова хочу засмеяться, но не могу. Чистое желание и отсутствие раздумий с его стороны разжигают огонь в тех частях моего тела, которые голодали по Доусону с самого момента нашей первой встречи.

Эта вечная игра между нами – постоянное желание и отказ. Это пиздец.

Но, может, немного поиграть с огнём – не так уж и плохо. В конце концов, я же сама его сюда позвала, так ведь? Я точно хотела только поговорить?

– Хорошо, – тихо говорю я, стараясь, однако, казаться безразличной.

Если этот человек обещает всё то тёмное и сладкое, то разве я не заслуживаю хотя бы маленького кусочка?

Разве не для этого я приехала в Нью-Йорк?

Чтобы пробовать новое?

Ощутить вкус жизни?

Использовать это время свободы и наслаждаться им?