Текст книги "Девочка, ты попала (СИ)"
Автор книги: Кейт Вэйл
Соавторы: Ники Сью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
– Нет, – она кидает на меня хмурый взгляд, не иначе желая, чтобы я заткнулся. – Скорее всего, он был за рулём.
– А! Это все объясняет. У нас же за рулем нельзя принимать входящие, конечно.
– Денис просто соблюдает правила.
– Скажу ему при личной встрече спасибо, – с усмешкой отвечаю я.
– За что? – в ее тоне звучит искреннее непонимание.
– За то, что оставил ночевать меня со своей девушкой.
Ди хочет что-то ответить, да только неожиданно на улице раздается гром. Его звук проникает даже в наше подвальное помещение. Орлова подтягивает к себе ноги и как-то уж больно боязливо выглядит, словно ей… и страшно, и показать свой страх не хочется.
***
На улице снова громыхает, ветер противно шелестит листву. Диана ещё больше сжимается, словно маленький котенок, который впервые оказался на улице.
Если честно, я не привык смотреть на таких… девушек. Сразу почему-то вспоминаю мать: хрупкую, беззащитную, ищущую поддержки в лицах окружающих. Воспоминания о ней всегда пробуждают во мне злость, хотя должно быть иначе. А злится сейчас не самая лучшая идея. Засовываю руку в карман толстовки и нахожу там шоколадный батончик. Забыл, что планировал его съесть.
– Ди, – подсев ближе, я вытаскиваю Сникерс и протягиваю девчонке. Она поднимает голову, в глазах читается удивление. Будто я первый парень в её жизни, который предлагает шоколадку.
– Себе оставь. Нам тут… возможно ещё до утра сидеть.
– Бери, говорю.
– Тебе… нужнее.
Беру её руку и насильно вкладываю в маленькую ладонь шоколадку.
– Но… почему? – шепчет Диана, часто хлопая ресницами.
– А разве нужна причина?
Она не отвечает, будто и слов подходящих найти не может. Потом все-таки разворачивает Сникерс и разламывает его на две части.
– Вот, – Орлова протягивает кусочек, и теперь мой черёд удивляться.
– Зачем? – выгибаю бровь.
– Не знаю… но… разве нужна причина?
Наша ситуация походит на сюжет какого-нибудь глупого романтичного фильма, но все же вызывает улыбку, которую я моментально прячу, плотно сжав губы.
Беркутов, сказывается нехватка кислорода? Надышался книжной пылью?
– Странная ты, – с иронией отвечаю, забрав шоколадку.
– Ты тоже.
С улицы раздается очередной раскат грома. Кажется, вот-вот начнётся гроза и хлынет дождь.
Мы некоторое время сидим молча, что порядком надоедает. Диана задумчиво крутит в руках умерший гаджет, будто от ее взгляда он оживет и сможет нас спасти. А я просто смотрю на стеллажи, покрытые многовековой пылью. Интересно, сколько людей сейчас читают книги в библиотеках?
Перевожу взгляд на Диану и задаюсь вопросом, как она может находиться рядом с таким “женишком”, вроде этого Дэна. У парня на лице большими буквами значится: “нет ничего важнее, меня любимого в этом мире”. Он ещё такой весь вычурный, на крутой тачке, в брендовом костюмчике, на которой не иначе свечку ставит перед сном.
Такие как Ди явно рождены не для такого клерка, как Денис. Ему бы больше подошла дамочка, вроде пассии моего папочки. Салоны красоты, модные показы, постоянные иностранные слова в лексиконе (закос под умных) и путешествия на Мальдивы – весь перечень интересов.
Ладно, в топку и его, и мою мачеху…
– Эй, – зову Ди.
– А?
– Дэнчик будет нервничать? – с иронией спрашиваю я.
Диана как-то странно реагирует на такой обыденный вопрос: касается указательным пальцем губ, а затем закусывает нижнюю.
– Нет. Просто… мы собирались в кино, – она заправляет прядку волос за ухо.
– Ааааа, романтика и все такое, – растягиваю я слова.
Ди вдруг пожимает плечами и устало произносит:
– Не знаю, я не особо люблю такие фильмы.
– Зачем тогда идешь?
– Дэн любит, – грустная улыбка на ее губах, что-то задевает внутри меня. Возможно, мое собственное эго, или это голод скручивает желудок, из-за чего я чувствую себя как-то странно. Будто в ее словах поселился сквозняк… так бывает, когда ты очень одинок, по себе знаю.
– А ты? Какие тебе нравятся фильмы? – нам нужно о чем-то говорить, убеждаю себя я. Иначе можно сойти с ума от скуки.
Орлова поднимает на меня удивленный взгляд, будто я сказал, что это не Земля крутится вокруг Солнца, а наоборот.
– В каком смысле? – снова изумление.
Она сейчас серьезно?
– Ну что любишь ты? Не знаю, романтика, фильмы 90-х или может ужастики? Если последнее, то, пожалуй, я буду держаться от тебя подальше, мало ли, что у тебя в сумке припрятано, а нам тут сидеть до утра.
Секунда, другу и Ди начинает… смеяться. Сперва тихо, а потом этот звук становится громче, и ее лицо озаряет улыбка, которую я не замечал прежде. Даже затравленный и кроткий взгляд голубых глаз приобретает иной оттенок: в нем появляются задорные искорки.
Так, ладно, Беркутов, возможно у этой девчонки не все в порядке с головой.
– Прости, просто… – мямлит она, но осекается на полуслове. – Я люблю фильмы Гая Ричи.
– В смысле того самого Ричи, который снял “Карты, деньги, два ствола” и просто нереально бомбичный “Револьвер”? – как полный придурок переспрашиваю я.
– А есть какой-то другой? – она играючи изгибает бровь и склоняет голову набок.
– Нет… Не важно, – откашливаюсь, уж больно бурно реагирую. Обычно девчонки такое не любят, им глупое мыло подавай. Однозначно, за вкус к кино я бы поставил звездочку Ди. – И какой именно тебе нравится?
– Да многие. Из последних “Переводчик”, “Гнев человеческий” и, конечно, Джентльмены. Куда без него?
Так-так… становится интереснее. Хотя может она просто фанатеет от актеров снявшихся в фильме? Когда мы с парнями собираемся что-нибудь посмотреть, Лерка без умолку трещит о том, у кого какая задница, и на что она готова, лишь бы оказаться на месте главной героини.
– Знаешь, его фильмы, такие… Мрачные, но при этом в них полно смысла, юмора. А главное каждая сюжетная линия раскрывается, и он как умелый кукловод доводит все до идеала, – Ди убирает с коленки невидимую пылинку. – Например, взять Микки, он же просто гений.
– Ага. Его ультиматум Бергеру был просто на высоте.
– Всем бы такого Микки, – с усмешкой произносит она.
Наш странный разговор заканчивается, а я опять чувствую себя так, будто мои внутренности кто-то прокрутил в блендере и все перемешал. Орлова вдруг пробила штрафной в мои ворота, в те самые, куда обычные смертные редко добираются.
Боковым зрением я наблюдаю за Дианой: она притягивает к себе колени и обхватывает их руками, пытаясь устроиться по удобнее. У меня самого уже все одеревенело от просиживания на полу. Сколько еще нам тут торчать? Я вообще сказал Илюхе, что приду к нему чуть позже, и мы сможем порубиться в плойку. Вечно с Орловой все идет не так, как я задумываю.
Черт! Надо что-то придумать. Если мне суждено ночевать в этом храме знаний, то стоит поискать хотя бы подстилку или кресло, иначе задница скажет мне “адье”.
Подсаживаюсь к Ди, кладу руку на ее плечо, не нагло, наоборот, в этот раз действую аккуратнее, и придвигаю к себе.
– Только я думаю, что ты можешь быть нормальным парнем, как ты снова переходишь границы, – возмущается она и пытается отстраниться.
– Успокойся, Орлова. Я просто хочу спать, – снимаю с себя олимпийку и набрасываю на нее. Возможно, я полный придурок и отвратителен этой девчонке, но не слепой. Она вся дрожит, не от перевозбуждения, увы, а от холода.
– Если ты не против, я бы предпочел побыть несколько часов в объятьях Морфея, а не слушать твои причитания.
Укладываю голову ей на колени и закрываю глаза. Ди некоторое время даже не шевелится. Либо боится, что я опять что-нибудь выкину, либо черт его знает. Ее мысли для меня – та еще загадка.
Когда я уже почти засыпаю, и легкость мягкой волной накатывает по всему телу, вдруг ощущаю легкое прикосновение тоненьких пальчиков к своему лицу. Ди убирает челку со лба и оставляет ладонь на моей макушке, чем вызывает волну непонятных мурашек своими действиями.
– Знаешь, Беркутов, когда ты не стараешься быть придурком, то очень даже ничего, – вдруг шепотом признается она.
Я едва не распахиваю глаза, но заставляю себя лежать неподвижно. Так вот оно что. Вот ключ к сердцу Орловой. Разговоры по душам, милые объятья и батончик “Сникерса” напополам?
Правда, что-то мне подсказывает, что есть что-то еще… Вот только не знаю, хочу ли я узнать последний пункт.
Глава 15 – Диана
Я стала ерзать, предполагая, что Кирилл все-таки не будет использовать меня в качестве подушки, а ему нормально – как лежал, так и лежит. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться и попытаться переждать час, два или сколько он так собирался спать.
Склонив голову, я начала разглядывать Беркутова: с закрытыми глазами он выглядит обычным парнем, далеко не бэдбоем, разбивающим женские сердца. А еще рядом с ним мне почему-то спокойно, как будто мы знакомы тысячу лет, делили вместе и печали, и радости, и даже вот так несколько раз засыпали в пустой библиотеке. Сердце в груди сжалось, то ли от тоски по непонятным ощущениям, то ли от желания, которого невозможно достичь…
Забавно, но когда мы с Денисом познакомились, уже тогда я нет-нет, да чувствовала некое напряжение: из серии, как правильно сказать, чтобы выглядеть лучше, как улыбнуться, что надеть. Мне всегда казалось, что я не дотягиваю до его уровня, теряюсь на фоне взрослого уверенного парня.
Помню однажды, Дэн пригласил меня на новогодний корпоратив. Я попросила маму помочь с платьем, сделала легкий вечерний макияж, пыталась соответствовать. Тогда Минаев еще не работал у моего отца, он занимал должность обычного менеджера в крупной строительной фирме.
В ресторане, где собрались его коллеги, на меня смотрели не то чтобы косо, скорее с удивлением. Мама говорит, я тогда выглядела очень молодо в свои восемнадцать. Она отговаривала от похода, а мне наоборот жуть как хотелось войти в общество своего парня. В итоге, вечер прошел отвратительно: к еде не притронулась, на танцпол не выходила, с Денисом особо не общалась. Он все время подливал выпивку начальнику, видимо пытался угодить.
Тогда я поняла, что больше ходить в “свет” с женихом не буду… Пожалуй, мне ближе ночлег с едва знакомым человеком на полу в старой городской библиотеке, нежели поход в новомодный ресторан в дорогущем платье, под руку со своим женихом. Странно, почему я только сейчас об этом задумалась…
Опустив голову и снова взглянув на Кирилла, я не заметила, как улыбнулась. Это, конечно, неправильно, но мне до чертиков хотелось хотя бы раз в жизнь сделать что-то выходящее за рамки правил.
Однако через три часа все закончилось…
Дверь в библиотеку неожиданно открылась, в коридоре эхом пронеслись звуки тяжелых шагов. Я наклоняюсь и замечаю пожилую женщину. Она снимает с себя дождевик, отряхивает волосы от дождя и тут же начинает что-то искать. Нам повезло, ночевка благополучно отменилась… А повезло ли?!
Пора уходить…
Нет, в душе-то мне может и хочется побыть ещё немного в компании человека-смерча… Кирилла в голове я именно так охарактеризовываю: немного странный, необычный, плюющий на мир и мнение вокруг. В какой-то степени, я восхищаюсь его характером, стойкостью. Мне о таком даже мечтать нельзя, что уж говорить о попытках реализовать. Да и скорее всего, у Беркутова есть какие-то скрытые мотивы на мой счет: люди не врываются в жизнь других в дуновения ока.
Тихонько вытащив из рюкзака платок, я сворачиваю его, затем осторожно перекладываю голову Кирилла на пол, поверх платка. Поднявшись на ноги, окидываю взглядом своего навязчивого знакомого, который неожиданно имеет схожие со мной вкусы. Родись я в другой семье, и возможно с другим воспитанием, наверное, мы могли бы даже стать друзьями. Хотя… кого я обманываю? Беркутов знает о моем существовании исключительно из-за брата, не будь он моим родственников, Кирилл бы прошел мимо. Уверена…
– Подождите, – обращаюсь я к женщине. Она уже держит в руках связку ключей с забавным маленьким мишкой-брелком.
– Что вы тут… – смотрит с удивлением библиотекарь.
– Вы нас закрыли, – смущенно отвечаю я, проскальзывая мимо нее в дверной проем.
– Вас… то есть ты не одна? – прилетает мне в спину. – Господи! Матерь-божья! Как вы тут вообще могли остаться? – причитает она.
– Там парень, не оставляйте его здесь ночевать, пожалуйста, – прошу я. Женщина еще больше удивляется, во взгляде ее так и читается: “да вы в конец с ума посходили, молодежь”. И чтобы не слушать нотацию на тему современного воспитания и нарушения правил, я убегаю прочь вдоль коридора, оставляя Беркутова в библиотеке.
***
Сходив душ и сменив одежду, я включаю телефон, который все это время стоял на зарядке. Сходу сыпется множество непринятых от Дэна и сообщения с не самым приятным содержанием и серии: где ты, почему недоступна, почему ты не дома. Нервно сглатываю, когда замечаю еще три входящих от отца… И только думаю перезвонить, как дверь в квартиру открывается, издав звук от щелчка кодового замка.
Моментально напрягаюсь, но тут же заставляю себя отбросить навязчивые мысли. Чего я переживаю? Ситуация вышла из-под контроля не по моей вине.
– Диана! – голос Дениса разлетается подобно пуле, выпущенной врагом. Я вздрагиваю, кутаясь в махровый коротенький халат, и ругаю себя за то, что не оделась прямо в ванне.
– Тебе собиралась набрать, – показываю ему экран телефон, но Минаев даже не смотрит. Он стремительно настигает меня. В глазах раздражение, губы кривятся, нижняя дергается. Интуитивно я начинаю пятиться, пока не упираюсь спиной в стену.
Денис останавливается напротив меня, выхватывает телефон и что-то пытается там разглядеть.
– Где ты была? – рычит он, словно отец, который пришел отчитать своего ребенка.
– Случилось кое-что странное, – спокойно отвечаю я, хотя внутри дрожу. – Библиотека…
– Я прождал тебя как дурак сначала тут, потом возле долбанного кинотеатра, – он не дает мне сказать и слова, как будто моя причина его не волнует.
– Просто…
– Почему ты не брала трубку? – смотрит на меня исподлобья Денис.
– Разрядился, ты же видишь, что там…
– Твою мать, Орлова! – и снова он меня перебивает. Я почему-то сразу вспоминаю мать, как на нее вот также иногда кричит отец, и как она чаще всего молча выслушивает упреки. Иногда уходит в комнату, закрывается и сидит там подолгу, приходя в чувства. А иногда… прикладывается к вину.
– Я тебя спрашиваю! – Денис щелкает перед моим лицом пальцами, он что-то говорил, пока я витала в собственных мыслях.
– Телефон сел, Дэн, – тихо отвечаю, хотя хочется кричать.
– Чем ты думала, выходя из дома? Почему не носишь с собой зарядку? Господи, Диана! – он взмахивает руками, продолжая прожигать меня грозным взглядом. А я все жду… вопроса из серии: а все ли в порядке, тебя не обидели, как себя чувствуешь, тебе было не страшно?!
Внутри образуется яма, настолько глубокая, что мои губы начинают дрожать, но не от волнения, а от горечи, которая накрывает волной.
– Денис, я понимаю, – зачем-то пытаюсь сгладить углы, оправдаться. – Ты меня ждал, но библиотека…
– Я потратил свое время! – повышает он голос. Я смотрю на него глазами испуганного ребенка, и не знаю, как поступить дальше.
– Но…
– Какого черта ты мямлишь? – я сглатываю, потому что поражаюсь поведению Минаева. Раньше он себе подобного не позволял, да ругался, да читал нотации, но чтобы так…
– Послушай, я ведь не специал…
– Диана! – Дэн резко бьет ладонью по стене, буквально в паре сантиметров от меня. Я зажмуриваюсь, вжимая голову в плечи. Сердце замирает, словно у него села батарейка. Пальцы немного покалывает, во рту пересыхает, я будто падаю в пропасть, попадаю в немой шок от происходящего.
Какое-то время в комнате звучит оглушительная тишина, хотя в ушах все ещё стоит шлепок от удара ладони по стене. Всего лишь пара сантиметров и это могла быть я.
Я стою с закрытыми глазами, ожидая чего угодно, хотя понимаю, что ничего плохого не сделала. И опять воспоминания режут, похлеще любого ножа. Мне тринадцать… я только закончила танцевать, стою в гримерке, и ощущение эйфории от выступления постепенно угасает под гнетом пристального взгляда отца, который выглядит похлеще любого монстра, живущего под кроватью.
“Повиновение – то, что должна усвоить на всю жизнь, девочка”, – звучат в голове слова папы. А потом…
– Диана, – я распахиваю глаза, заставляя себя забыть тот болезненный эпизод из прошлого. Но взгляд Дэна будто возвращает меня обратно, ставит на колени и напоминает, что я никогда не имела права голоса. Не хочу… не хочу так…
– Денис, – глухо отвечаю, не узнавая собственный, дрожащий голос.
– Прости, детка, я перегнул, – он кладет руки мне на плечи и притягивает к себе. Я утыкаюсь носом в его грудь, чувствую, как меня потряхивает, как хочется плакать, однако рядом с Минаевым внутри, будто стоит табу и впервые его аромат кажется мне чужим и таким холодным, что хочется сбежать.
И мне вдруг кажется, что этот парень… никогда не защитит меня. Не будет человеком, о котором принято говорить, как за каменной стеной.
– В следующий раз будь внимательнее, угу? – добивает последняя реплика. Я ничего не отвечаю, потому что не знаю, как должна поступить.
Глава 16 – Агата
– Одинцова, тебе же русским языком сказали отлежаться дома! Что непонятного? Ты вроде у нас преподаватель в университете, а ведешь себя как мои трехлетки! – недовольный голос подруги доносится из динамика и отдает эхом в полупустой ванной. Теперь даже соседи в курсе предписаний врача. – Хотя с ними проще договориться, чем с тобой.
– Одного дня вполне достаточно, – бормочу я, пытаясь нарисовать ровную стрелку. Обычно это не составляет труда, но с самого утра у меня адски болит голова, отчего каждое движение дается с трудом. – Не хочу давать лишних поводов для косых взглядов и перешептываний.
– Ты же прекрасно понимаешь, что они итак будут. Университетской надзирательнице только повод дай. Зачем ты вообще в наш университет пошла работать?
– Можно подумать у меня был выбор, – поправляю макияж ватной палочкой и отхожу от зеркала, изучая внимательным взглядом свое отражение. Все должно быть идеально. Без малейших погрешностей. Глупо думать, что ко мне могут придраться даже из-за такой мелочи, но я на испытательном сроке, а эта работа единственное, что помогает держаться на плаву.
Еще полгода назад я бы ни за что не согласилась работать в университете, который окончила с грандиозным скандалом и красным дипломом. Однако когда судьба подкидывает очередной “счастливый билет” и выбора не остается, приходится хвататься за любую соломинку, лишь бы не увязнуть в болоте.
Пробираюсь через груду коробок в кухню и беру со стола кружку с кофе, которое благополучно остыло, пока я разговаривала с Ленкой. В сотый раз делаю себе мысленную пометку, разобрать наконец-то вещи и придать квартире божеский вид.
– Наумова, если это все, то я отключаюсь. Мне через час надо быть в аудитории и попытаться вложить в умы студентов хоть немного информации.
– Мммм, какой строгий тон. А Матвея это тоже касается или вы перейдете на более углубленный курс? – хихикает Ленка.
– Наумова! – одергиваю ее. – Хватит нести чушь! Он мой студент.
– Ну в пределах храма знаний возможно, но вот когда лекции закачиваются…
– Он остается моим студентом в любое время суток. Прекрати!
– Ладно-ладно, я просто пыталась разрядить обстановку. Не бесись, – спокойнее произносит она, а я проклинаю себя в сотый раз за опрометчивый поступок попросить Лену о помощи. Каких-то двадцать четыре часа, а она словно с ума сошла и при каждом удобном случае упоминает Орлова. – Слушай, Одинцова, чисто из праздного любопытства, у тебя все студенты такие сексуальные? Мы могли бы…
– Все, Лена, пока.
– Агата, – хохочет Наумова, но я сбрасываю вызов.
Чистое наказание! И эта женщина работает воспитателем в детском саду и является примерной матерью двойняшек. Беру сумку, ключи от машины и выхожу из квартиры. Бессмысленный треп Наумовой может стоить мне очередных пересудов.
Сажусь в салон и несколько раз оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никакому не приспичит устроить гонки в спальном районе. Приоткрываю окно, запуская внутрь прохладный осенний воздух, и постукиваю по рулю пальцами в такт песне. Вчера вечером Матвей пригнал мою машину к дому и уехал до того, как я вышла на улицу. От царапины на бампере не осталось и следа. Мои сообщения насчет стоимости ремонта, он также проигнорировал, только поинтересовался о моем самочувствии. Как глупо, наша переписка состоит из его обнаженных фотографий, и пары простых вопросов, на которые мы не можем дать друг другу ответ, хотя есть куда более насущные проблемы.
Например, как мне преподавать у студента, который не знает слова “нет”?
Пока еду на работу, и слушаю по радио “приветы”, продолжаю думать о своих неудачах. Если о моей случайной связи узнают – прощай будущее, о котором я так мечтала, а вместе с ним репутация. Мне итак слишком долго пришлось доказывать окружающим, что одна ошибка – не повод ставить на человеке крест. Господи, Одинцова, ну почему ты постоянно влипаешь в неприятности?
Припарковавшись на своем обычном месте, мельком бросаю взгляд на часы и удостоверившись, что в запасе есть двадцать минут, еще раз проверяю свой внешний вид в зеркале заднего вида. Потом, правда, одергиваю себя и ругаю: это уже просто смешно.
Хватаю сумку и уверенно направляюсь в здание. У входа в преподавательскую замечаю Анну Дмитриевну, ту самую надзирательницу, которую мы с Ленкой не любили в студенческие годы. Если раньше она была обычным преподавателем, то сейчас получила степень доцента, и каждый раз пытается дискредитировать в глазах коллег. Два:ноль. Подлянки судьбы лидируют.
– Здравствуйте, Агата Сергеевна, – приветствует меня Беркутов и останавливается около моего стола.
– Кирилл, как неожиданно. На прошлых двух лекциях вас не было, а тут решили прийти пораньше, – искоса посматриваю на студента. Темные волосы, взгляд, не предвещающий ничего хорошего, наглая ухмылочка на губах. Типичный “бэдбой” от которого все сходят с ума. Когда-то и я повелась на такого. И чем же это обернулось? Съемная квартира, долги и куча ухабов. Такие парни как запретный плод: он сладок, но может и отравить.
– Знаете, проснулся сегодня утром и прямо чувствую тягу к знаниям. Решил дай-ка загляну на любимый маркетинг, – выдаёт он якобы чистосердечную тираду, приложив руку к груди. Уверена, в его слова ни капли истины.
– Тогда может вы будете конспектировать? Для большей пользы.
Мы проходим вместе в аудиторию. Я останавливаюсь возле учительского стола, разглядывая пока еще пустое помещение.
– Разумеется, – засунув руку во внутренний карман куртки, он вытаскивает тетрадь и машет ей перед моим носом. – Я ведь помню про углублённый курс и все дела…
– Беркутов, твой бы энтузиазм на поле, – рядом с нами вырастает Орлов, и я моментально напрягаюсь. – Может если бы ты записывал расстановку игры и слова тренера, то у нас было бы больше шансов на победу.
– Товарищ капитан, – Кирилл сжимает руку в кулак и приветствует Орлова, с ядовитой ухмылкой на губах. Я жду, пока парни поздороваются, но Матвей почему-то игнорирует жест, словно эти двое скорее враги, нежели товарищи. – А я все думал, чего же мне не хватает. Обязательно прислушаюсь к вашему совету. Что-то ещё? А то боюсь, не скоро удастся выйти из немилости.
Кирилл разжимает кулак и заводит руку за спину, продолжая внимательно разглядывать нас, словно что-то знает. Я снова напрягаюсь.
“Нет, Агата, не накручивай”, – даю себе установку.
– Какой же ты клоун, Беркут, – Матвей качает головой.
– И все же этот клоун неплохо забивает, – Кирилл отступает спиной и начинает подниматься по лестнице, удивительно, как не падает только. – Что ж, займу место поудобнее, чтобы за полтора часа я ничего не упустил. Верно, Агата Сергеевна?
Матвей колким взглядом проживает одногрупника. Удивительно, оба парня с такими амбициями, которые никак не уместить в одной команде. Как только они уживаются вместе…
– Садитесь, Беркутов, – я тоже сажусь, открываю ноутбук и нахожу файл с презентация, подготовленный для пары. – У вас вопросы Орлов?
Он нависает надо мной, крепко сжимая лямки своего рюкзака и не сводя взгляда.
– Почему ты на лекциях? – хрипло спрашивает Матвей.
– Это моя работа. – Отвечаю шепотом, боясь, что нас может услышать Беркутов.
– Агата… – начинает он, но бросив быстрый взгляд в сторону Беркутова, благополучно развалившегося на последнем ряду, добавляет: – Я беспокоюсь.
Чувствую укол совести за то, что проигнорировала его, ведь Матвей искренне переживал и решил все мои проблемы, как настоящий мужчина, несмотря на юный возраст. Просто взял и сделал. А я не привыкла к такому. За двадцать семь лет никто и никогда обо мне не заботился, если конечно не считать родителей и Ленку. Мужская забота – вещь, которая очень редко проявляется и к ней тяжело привыкнуть, когда из раза в раз можешь рассчитывать только на себя.
– Всё хорошо, спасибо, – беру карандаш и кручу его меж пальцев, чтобы успокоить нервозность. – Сколько я тебе должна за ремонт машины?
– Не говори глупостей, – хмурится он, будто мои слова обидели его.
– Матвей, ты студент, а поломка…
– Даже если ты при каждом разговоре будешь упоминать, что я твой студент, это ничего не изменит, – твердо отвечает он, не сводя с меня пронзительного взгляда. – Я неплохо зарабатываю и дело не в деньгах. Ты мне ничего не должна.
– Матвей.
– Агата, – на его губах появляется дьявольская улыбка, которая свела меня с ума в ту ночь. – Если ты так хочешь рассчитаться, то сходи со мной на свидание.
– Ты же знаешь, что я не могу, – шепчу я, когда в аудиторию начинают заходить студенты.
– Не можешь или не хочешь? – он изгибает бровь и смотрит на меня с интересом, совершенно наплевав на приветствия одногруппников. – Есть большая разница между “не хотеть” и искать причины, чтобы не рискнуть.
Он больше ничего не говорит, молча поднимается на свое место, а я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не рассмеяться. И угораздило же меня встретить парня на шесть лет младше, но который, несмотря на все преграды, пытается достучаться до моего сердца. Проблема в том, что я больше его не слушаю. Отныне мой главный проводник разум, и он уверенно твердит, что квартира и долги сами себя не оплатят.
***
Когда заканчивается пара, Матвей уходит, кинув на меня теплый взгляд, от которого я невольно улыбаюсь. Совсем спятила… И Ленка еще на большой перемене в столовой добавляет:
– А он все-таки милашка, – она разрезает ножом мясо по-французски, разглядывая Орлова в очереди. За ним стоит Беркутов, парни снова препираются. Правда не долго, потом Кирилл резко меняется в лице. Я тайком наблюдаю направление его взгляда, и замечаю в проходе девушку: невысокого роста, в классических черных брюках и белой водолазке под горло. Она держит в руках какие-то папки, и те едва не падают у нее, когда незнакомка видимо понимает, что попала в поле зрения Беркутова.
– Ты на кого поглядываешь? – Ленка толкает локтем меня. – Ой, как интересно…
– Что тебе интересно?
– Это же Кирилл Беркутов, и он сейчас что… на вон ту серую мышку смотрит?
У Ленки от удивления аж кусок с мясом не слетает с вилки. Признаю, я тоже не ожидала, что такой парень как Беркутов отдаст свое сердце обычной девушке, ведь она далеко не супермодель с обложки глянцевого журнала. Может, внешность обманчива…
Девушка сжимает крепче папки, она неуверенно поднимает руку и машет кому-то.
– Ди! – это уже Орлов. Он отвечает на ее приветствие поднятой рукой и улыбкой. – Иди сюда, угощу тебя вкусненьким, – говорит достаточно громко Матвей.
– Ничего себе, – шепчет Ленка. Я отворачиваюсь, где-то в груди скребет вполне себе знакомое чувство, которое хочется послать к черту. Я снова напоминаю, что есть правила и границы, которые нельзя пересекать. Это уже не обсуждается, нет смысла, сейчас строить из себя обиженку. Матвей может улыбаться кому угодно, даже вот этой девушке.
– Ди! – снова заботливо зовет он ее. Я случайно замечаю реакцию Беркутова, который садится за стол без ничего, вытаскивает телефон и явно пишет сообщение. Брюнетка вытаскивает из кармана мобильный, но тут же засовывает его обратно. Кирилл щурится, во взгляде его так и читается: “тебе хана, малышка”. Между ними точно что-то есть, что-то судя по всему тайное, порочное.
– У них что любовный треугольник? – не унимается Ленка.
– Лен, да я откуда знаю? – откровенно раздражаюсь я.
– Орлова, – произносит неожиданно Беркутов. – Вы бы подошли, а то ваш братец сойдет с ума от одиночества.
– Ты сегодня заткнешься? – рычит Матвей.
– Огорчу, затыкания не по моей части, братишка.
– Так это его сестра, – подводит итог Ленка. Где-то внутри я выдыхаю, потом правда опять ругаю себя. Разум готов растоптать сердце, пнуть его в прошлое и напомнить обо всем не самом хорошем.
– Лен, пошли уже? – я поднимаюсь, аппетит вдруг пропадает.
Остаток дня проходит настолько напряженно, что я мечтаю лишь о горячей ванне и бокале вина. Что собственно я и сделаю, как только переступлю порог квартиры. Осталось только заполнить кучу форм и документов, которые благополучно подсунула Анна Дмитриевна, когда я закрывала аудиторию и мысленно открывала бутылочку белого сухого. Не уверена, что это должна делать я, но спорить с ней равнозначно заставить Наумову замолчать. А это значит мои шансы ничтожно малы.
Одной рукой подхватываю кипу документов, а второй пытаюсь достать ключи от машины, как вдруг все валится из рук и несколько документов падают прямо в лужу.
– Чёрт! – громко ругаюсь я. Что еще меня сегодня ждет?
– Не слышал прежде, чтобы ты выражалась, – слышу я до боли знакомый голос и моя рука застывает в воздухе.
Быть не может. Вскидываю голову и сердце замирает за считанные секунды. Знаете, бывает так, что прошлое, остается в прошлом. В самом дальнем углу шкафа, дверцу которого ты не откроешь даже под угрозой смерти. Ты ощущаешь его присутствие, каждый день просыпаешься с мыслью, что все позади и идёшь дальше, уверенный, больше нечего бояться. Но в моем случае иначе. Прошлое с ноги выбило дверцу проклятого шкафа и грозит разрушить настоящее, которое я с таким трудом отстраиваю. И в данную секунду оно стоит прямо передо мной.
– Ну здравствуй, Агата, – мой бывший муж протягивает руку, нежно касаясь моей щеки.
Я вздрагиваю и моментально прихожу в себя. Его холодные как лед пальцы приводят в чувства похлеще ночного кошмара.
– Ты что здесь делаешь? – цежу я сквозь зубы, в то время как тело пробирает озноб и сковывает каждую мышцу.
– Как что? Решил по старой памяти заглянуть к своей жене. Ты сбежала и даже не попрощалась. Я соскучился, – Артём выкидывает окурок сигареты и тушит его носком кроссовка.
– Во-первых, бывшая жена. И то что я сбежала на другой конец города говорит само за себя: отстань от меня. От тебя ничего не было слышно на протяжении полугода, а тут ты являешься как гром среди ясного неба и говоришь, что соскучился? Я больше не наивная дурочка и не верю ни единому слову.
