Текст книги "Девочка, ты попала (СИ)"
Автор книги: Кейт Вэйл
Соавторы: Ники Сью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Поразительное чувство быть нужным. Оно сначала вводит в ступор, а затем становится подобно солнцу в пасмурный день. Человеку, привыкшему к безразличию, оно порой крайне необходимо.
Резкий звон разносится по пустой кабине лифта и вырывает из воспоминаний. Двери открываются и, оттолкнувшись от стены, я выхожу в совершенно чуждый для меня мир: денег, власти и манипуляций.
Я миную несколько кабинетов и направляюсь в приемную отца. Его секретарша: блондинка лет двадцати пяти, с деловым видом что-то печатающая в компьютере, подскакивает, и с визгом бросается ко мне, когда я открываю дверь в кабинет отца.
– Простите! – кричит он мне вслед. – Дмитрий Николаевич, простите, я не успела его остановить.
Это “его” режет слух, но я не подаю вида.
Отец отрывает свой взгляд от экрана ноутбука и смотрит на меня так, будто каждая секунда, потраченная на меня, будет стоить ему целого состояния. Да здравствует, семейная идиллия Орловых.
– Ничего, Марина, – он складывает руки на столе в замок и так сильно сжимает пальцы, что костяшки белеют. – Оставьте нас.
Девушка кивает и, прошмыгнув к себе в приемную, тихо прикрывает за собой дверь. Здесь стоит такая тишина, что мне кажется, никто даже не сделает вдох без разрешения своего руководителя.
Не дожидаясь, когда мне разрешат присесть, отодвигаю стул и устраиваюсь напротив отца.
– Мне нужна твоя помощь, – сходу говорю, не желая играть в либезятничество и как-то выкручиваться.
– Я должен быть в этом заинтересован? – все с тем же видом полного безразличия интересуется он.
Сделав глубокий вдох, я кратко, но не упускаю основную суть, рассказываю отцу об отморозке и его попытках получить свою наживу. Он и на секунду не меняется в лице, все также беспристрастно смотрит на меня, а затем направляется к мини-бару установленном около панорамных окон. Наполнив стакан виски, возвращается на свое место и откинувшись на спинку кожаного кресла, усмехается.
– Ты трахнул преподавателя, – едва заметно качает головой и отпивает напиток, постукивая по хрусталю пальцами. – Не ожидал.
Мне приходится проглотить почти сорвавшееся с губ оскорбление.
– Тогда я еще не знал, что мы с Агатой окажемся в таком положении.
– И теперь ты хочешь, чтобы я поднял свои связи?
– Я не так часто об этом прошу, – цежу я сквозь зубы.
Всё это просто огромная ошибка. Ядовитая улыбка, пробежавшая по лицу отца явное тому доказательство. Он наслаждается ситуацией. Я сам приполз к нему за помощью, а он не намерен её оказывать. С малого возраста я всегда старался решать свои проблемы сам. Фраза “сделай так, чтобы ты был достоин моей помощи” сыграла свою роль. Я цеплялся за гордость, злость, обиду. Проходил одно препятствие за другим, но никогда к нему не обращался. Так почему сейчас я решил, что он поможет?
– Я сделаю это с одним условием, – вдруг выдаёт отец.
Склонив голову набок, он смотрит на меня так, будто я товар, который он решает как бы повыгоднее пристроить.
– Даже не сомневался, что будет иначе.
– У меня намечается важная сделка. Клиент крупный и я хочу, чтобы эти взаимоотношения сыграли мне на руку самым лучшим способом. Ты женишься на дочери инвестора, – сделав глоток виски, он указывает на меня пальцем, когда я собираюсь послать его к черту. – Пожалуйста, можешь трахаться со своей училкой сколько влезет, но детей родит та, кого я выберу сам.
– Выбирай выражения, – вскакиваю и упираюсь руками в стол, заметно сокращая между нами расстояние. Отец никак не реагирует на мой выпад и перекидывает ногу на ногу.
– С футболом завязываешься. Этот бред тянется слишком долго. Я устал ждать.
– Ты себя хотя бы слышишь? Разрушил жизнь Дианы, мою. Неужели ты хочешь окончательно все уничтожить? Посмотри в кого превратил мать!
– Она знала, на что шла, когда залетела тобой. Ты был ошибкой, – звучат острые, словно лезвие, слова. Я возвращаюсь мыслями в тот вечер, когда мне было пять. Как случайно подкрался к спальне родителей, и услышал то, что дети не должны слышать.
«А я разве просил раздвигать ноги? Где была твоя башка? Скажи спасибо, что мои родители позволили жениться и не обрекли тебя на позорное скитание с ребенком под подолом».
Любил ли отец мать? У меня нет ответа на этот вопрос, и никогда не было.
– Настало время её исправлять и компенсировать все, что я в тебя вложил. Если посмеешь перечить, я сделаю так, что тебя вышвырнут из клуба. Ты останешься без квартиры и машины.
От слов отца, я застываю и не могу сделать даже вдоха. Все люди в его жизни разменная монета. Он словно кукловод руководит окружающими, указывает, как и кому жить. По щелчку пальцев разрушает судьбы и без сожалений ломает сердца.
И сейчас он растоптал в пыль последнюю надежду, которая теплилась во мне на протяжении многих лет, что все может быть иначе. Что до него возможно достучаться. Но когда человек на протяжении стольких лет привык быть монстром, то его уже ничто не спасёт. Он без сожалений продаст душу дьяволу.
Вытаскиваю связку ключей и кидаю на стол.
– Подавись, – усмехаюсь я. С губ срывает смешок, но он почему-то кажется таким громким, что может сокрушить стены. – Ты серьёзно думаешь, что это меня остановит? Что я все брошу и стану работать на тебя? Да плевать мне на деньги. Делай что хочешь.
– Сосунок, посмотрим, как ты заговоришь, когда твой заработок превратится в копейки. Кому ты будешь нужен? Этой шлюхе? Да она бросит тебя…
Договорить он не успевает, так как я хватаю его за грудки, желая разорвать все, что нас связывает. Этот человек никогда не был мне семьей, и видимо не будет. Я даже сжимаю руку в кулак и заношу ее, но останавливаюсь буквально в паре сантиметров от челюсти отца. Понимаю, что мордобитие не решит проблемы, скорее даже усугубит ее. Поэтому резко отпускаю отца и говорю пустым голосом:
– Делай что хочешь. Но не смей больше лезть в мою жизнь. Ошибкой было называть тебя отцом все эти годы.
Разворачиваюсь и покидаю кабинет, слыша вслед проклятья и обещание отомстить, но впервые мне настолько плевать, что даже если он лишит меня всего, к чему так долго шёл, я не сильно расстроюсь.
Порой, чтобы начать жить заново, надо все потерять.
В том числе и семью.
Глава 47 – Агата
– Одинцова, ну расскажи хоть что-нибудь! – Ленка подпирает подбородком ладонь и не сводит с меня пристального взгляда. Она даже не обращает внимание на свежие круассаны, которые сама же принесла сегодня утром.
– Вам с Русиком захотелось разнообразить семейную жизнь? – усмехнувшись, рисую на веке стрелку, пытаясь не рассмеяться, когда Наумова испускает страдальческий вздох.
Стоило мне только открыть глаза, как Ленка уже во всю трезвонила в дверной звонок и в придачу колотила рукой по двери, чтобы я побыстрее ее впустила. Я, конечно, понимала, что она придет, учитывая миллион сообщений и пару десятков не отвеченных звонков, но все же лелеяла надежду, что мой намек будет понятен и подруга продержится хоть пару дней. Однако это была бы не Наумова, если бы не сделала все по-своему. Отчасти я ее понимаю. Несмотря на то, что она сейчас пытается выпытать интимные подробности и все утро отпускает пошлые шуточки, Лена все же переживает за меня, учитывая прошлый опыт.
– У нас двое детей, ты хоть понимаешь, что чисто теоретически вся магия секса происходит в гробовом молчании и в полнейшей темноте?! Если, конечно, она вообще происходит, – бормочет она.
Не успеваю я перейти к другому глазу, как подруга выхватывает из моих рук зеркало и прячет его за спиной, пронзая меня своими карими глазами.
– Нет, серьезно, ты вся светишься, а это, милая моя, залог хорошего секса, – она все же берет круассан, отщипывает маленький кусочек и закидывает в рот.
– Может дело в том, что я в кои-то веки могу положиться на человека, который находится рядом со мной?
Ленка закатывает глаза и, прожевав выпечку, запивает ее фруктовым чаем.
Казалось бы, мы с Матвеем провели не так много времени вместе, но рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Это как находиться в море во время страшного шторма, когда думаешь, что вот-вот потонешь, но на инстинктивном уровне понимаешь – все будет хорошо.
Когда мы с Орловым остаемся наедине, меня захлестывают эмоции. Я будто превращаюсь в ту Агату, какой была до всей этой ситуации с Артемом. Не боюсь чувствовать, рисковать и совершать безумные поступки. Я будто обретаю крылья, которые так давно потеряла из-за ошибок прошлого. Я далеко не наивна и понимаю, что есть еще много вопросов и проблем, которые предстоит решить, но сейчас я просто хочу быть счастливой, просыпаться от его пылких поцелуев и жарких объятий.
– Ну отчасти соглашусь, – бормочет Наумова одобрительным тоном и с набитым ртом. – Все же твой Орлов производит хорошее впечатление.
– “Хорошее впечатление”? – хохочу я, и на глазах выступают слезы. – Господи, Ленка, ты говоришь как моя мама.
– А что? Я может в ответе за тебя! – искренне возмущается она, откинув рыжие волосы за спину.
– Ага. Как же. Не ты ли пихала меня в объятья Орлова с самой первой встречи?
– Так у меня же ведьмовской дар. Я заранее знала, что этот брюнетик с голубыми глазами и сильными…
– Лена!
– Что?! Руками, я хотела сказать руками, – она закатывает глаза. – Сделает так, что ты перестанешь быть такой чопорной.
– Ты уж определись, то ли в тебе говорит ведьмовской дар, либо ты апеллируешь родительскими чувствами.
Ухожу в ванную, чтобы закончить макияж и не опоздать на работу. Быстро подкрашиваю глаза, поправляю темные волосы, которые не стала собирать в прическу, а оставила легкие волны, данные от природы. Глянув на себя еще раз в зеркало, понимаю, что все это время на губах играет улыбка. Яркая. Счастливая и такая непривычная.
Ленка допивает чай, я же проверяю свою рабочую сумку и мы вместе выходим из квартиры. Матвей написал, что уже подъезжает к дому и может довезти меня до университета.
Когда мы оказываемся на улице, Наумова замечает Орлова, и с ее губ слетает очередная шуточка:
– А в вашей команде все такие рукастые? – я пихаю ее локтем в бок, но она лишь отмахивается от меня. – Может как-нибудь сходить к вам на игру?
– Нам не помешают болельщики, – с улыбкой отзывается Матвей, отстраняясь от своего внедорожника. Что-то поменялось в его лице. Он улыбается, но голубые глаза почему-то грустные.
Он подходит ко мне и, обняв за плечи, наклоняется, чтобы оставить нежный поцелуй на моей щеке. Я прижимаюсь к нему, впитывая последние крупицы тепла, так как до конца дня он станет для меня студентом.
– Так, ладно, ради такого, я готова орать во все горло и болеть за вашу команду, – в подтверждение своих слов ленка вскидывает руки вверх и изображает из себя ярую болельщицу.
Уже не первый раз, я замечаю, что ОНА уходит от моих ответов насчет Русика. Конечно, прожив столько лет вместе, могут возникнуть проблемы в браке, но я всегда верила, что они именно та пара, которой всегда суждено быть вместе.
Хотя мне ли судить об этом?
Наумова поправляет свою сумку и достает из бокового кармана куртки ключи от своей старенькой Киа “Пиканто”.
– Я бы, конечно, еще посводила тебя с ума, Одинцова, но, к сожалению, мне нужно на работу.
– Даже не сомневаюсь в этом, – усмехаюсь я.
– Но я все еще жду подробности. Знаешь ли, я прочитала статью, в которой говорится…
– Умоляю, не заканчивай свою мысль, – качнув головой, подхожу к подруге и обнимаю ее за плечи.
Мы прощаемся и, посигналив несколько раз, Лена первой отъезжает от моего дома. Сев в машину, Матвей приглушает музыку и с задумчивым видом постукивает по рулю пальцами, лавируя в потоке машин.
– Все нормально? – спрашиваю я.
– Да, вполне. Просто надо решить один вопрос, – напряженный голос все же выдает его. Видимо, почувствовав на себя мой взгляд, он на мгновение оборачивается и берет мои руку, нежно касаясь запястья. – Возникли небольшие проблемы с квартирой, но ничего серьезного, – уклончиво отвечает он.
В голове сразу возникает ворох мыслей. Насколько я знаю, квартира у Матвея своя. Тогда какие проблемы у него могут быть?
– Если хочешь, оставайся сегодня у меня, – предлагаю я, и щеки заливает румянец.
Так странно говорить об этом, фактически эти несколько дней Матвей живет у меня. Он лишь изредка уезжает к себе, чтобы взять что-то из сменной одежды и возвращается. У нас все как-то наперекосяк, но в тоже время правильно. Мы начали со случайного секса, не надеясь на дальнейшую встречу, а теперь проводим вместе все свободное время.
– Звучит заманчиво, но я не хочу тебя напрягать. Сниму номер в гостинице, либо переночую у кого-нибудь из друзей.
– С чего ты взял, что ты меня напрягаешь? – склонив голову, набок смотрю на него. – Может, я предлагаю из корыстных целей.
– Вот как? А если поподробнее? – от его игривого голоса, кожа покрывается мурашками, а по телу разливается тепло.
– Сейчас ночами очень прохладно, а у тебя очень даже неплохо, получается, согревать меня.
– Попахивает соблазнением, Агата Сергеевна.
– Да-да, это все моя распутная душа, которая так и стремится попасть в ад за разращение главной звезды университета, – подыгрываю я. Хотя тут закрадывается вопрос, кто и кого на самом деле развращает, учитывая приятную ноющую боль в теле после проведенных вместе ночей.
Когда мы останавливаемся на светофоре, я понимаю, что почти подъехали к университету и прошу Матвея, высадить меня на ближайшей остановке. Все еще не могу выкинуть из головы ту сцену в сквере и пристальный взгляд Анны Дмитриевны, устремленный на наши сплетенные руки с Орловым.
Матвей останавливается, и я поворачиваюсь к нему, чтобы поцеловать на прощание, но невинное прикосновение губ быстро перерастает в настоящую страсть. Тело будто наэлектризовано и если не дать по тормозам, оно взорвется от сдерживаемых чувств. Мои руки крепко обхватывают Орлова, в груди не хватает воздуха, а внизу живота зарождается приятное ноющее чувство, желание, которое стремится вырваться наружу и сжечь нас обоих.
– Ты не упрощаешь мне задачу: делать вид, что между нами ничего не происходит, крайне сложно. – тяжело дыша, Матвей покрывает мою шею пламенными поцелуями, в то время как его рука скользит по моему бедру, задирая ткань облегающей юбки. – Особенно, когда каждый чертов студент фантазирует о тебе на лекциях.
– Слышу ревностные нотки, Орлов, – с губ срывается стон, когда Матвей сжимает мое бедро, заставляя сжать ноги. У меня сносит голову от того, что он так желает меня. – Но суть в том, что только ты можешь ко мне прикоснуться и сделать так, чтобы я произносила только твое имя.
– Твою ж… Агата, – Матвей отрывается от моих губ и прислоняется к моему лбу своим.
Наше горячее дыхание сливается и, кажется, мы сейчас оба задохнемся от сводящей с ума страсти. Я тону в его взгляде и аромате. Это вообще нормально – чувствовать внутри себя пожар, стоит ему только посмотреть на меня? Просто оказаться рядом и произнести мое имя?
– Мне пора, – со стоном отстраняюсь от него и поправляю одежду.
Когда мой взгляд задерживается в зеркале, я замечаю, как раскраснелись щеки и распухли от поцелуев губы. Хорошо, что сегодня я решила распустить волосы: на шее явно останутся следы от нашего необдуманного поведения.
– Кажется, тренировка сегодня будет крайне изматывающей, – Матвей ерзает на кресле, и я замечаю, насколько он возбужден. – И, возможно, мне стоит пропустить лекцию. Сомневаюсь, что хоть что-то услышу.
Я заливисто смеюсь и достаю из сумки телефон. На прощание наклоняюсь и оставляю на щеке Орлова легкий поцелуй, но когда он пытается обнять меня, выскальзываю из его объятий и открываю дверь.
– До вечера, Орлов, – улыбнувшись, я выхожу на улицу под его недовольное бормотание.
Сама не замечаю, как быстро дохожу до университета и оказываюсь на кафедре. Здороваюсь с коллегами, и обсуждаем план на этот семестр. Кто-то делится своими замечаниями насчет безалаберности студентов и что им слишком много позволено. Рабочая рутина впервые не вызывает у меня негатива. По крайней мере, до тех пор, пока на пороге кабинета не появляется Анна Дмитриевна во главе с ректором.
– Агата Сергеевна, – здоровается со мной Николай Владимирович и одаривает сухой улыбкой. – Мне бы хотелось с вами поговорить. Наедине, – он обводит многозначительным взглядом всех присутствующих, давая понять, что им лучше выйти.
От волнения сердце подпрыгивает к горлу, а ладони становятся влажными.
– Что-то случилось? – настороженно интересуюсь я, хотя прекрасно понимаю, о чем пойдет речь.
Перевожу взгляд на злобную завистницу и вижу, с каким триумфом она смотрит на меня. Анна Дмитриевна выходит из-за спины ректора и с торжествующим видом, складывает руки на груди.
– Зачем же наедине, Николай Викторович? Мне кажется, такие вопросы надо решать как раз-таки при всем коллективе, – с праведным тоном произносит она.
По маленькому помещению разносятся перешептывания, и я чувствую, как окружающие, еще пять минут назад улыбавшиеся мне в ответ, теперь поглядываю с презрением. Как быстро может все разрушиться.
– Анна Дмитриевна, – начинает ректор, но она не слышит его.
– Дело в том, что несколько дней назад я возвращалась домой и заметила, как наша добросовестная Агата Сергеевна, обнимается со своим студентом. А если быть точнее Матвеем Орловым, звездным капитаном футбольной команды. Я понимаю, что с Орловым мы ничего не можем сделать, все же связи его отца, – ее губы кривятся от недовольства. – Но преподавателям непозволительно вести такой образ жизни и вступать со студентами в отношения.
Ноги едва не подкашиваются от ужаса, но я так сильно впиваюсь ногтями в ладонь, что боль становится своего рода якорем, которые помогает мне выстоять.
– Агата, это правда? У тебя отношения с Орловым? – спокойно интересуется ректор, в то время как злобная стерва едва не выпрыгивает от радости из своего потрепанного костюма.
– Конечно, это правда. Я же все вам рассказала.
Что мне сказать? Признаться и потерять работу? Вновь искать себя и жить на жалкие сбережения? Как же надоело, что на моем пути вечно препятствия, которые так и норовят заставить меня отступить. Я больше не хочу так. Нет ничего плохого в том, чтобы быть счастливой и бороться за свое счастье.
– Я не знаю, что Анна Дмитриевна могла видеть с такого далекого расстояния, – я специально даю понять, что видела ее. Она хочет унизить меня, показать, где мое место, но пусть не забывает: мы с ней на равных и я больше не та зашуганная студентка, которая боялась каждого ее слова.
– О, я многое видела! Например, как вы держались за руки!
– Да, Матвей и правда обнимал меня, но это было связано с тем, что в парке ко мне приставали, а Орлов оказался рядом и защитил меня, как и подобает воспитанному молодому человеку. – Если она решила устроить публичную порку, то у ведьмы ничего не получится. Гордо вскинув голову, устремляю серьезный взгляд на декана. – Не думаю, что помощь в тяжелой ситуации считается чем-то непозволительным. И я уже тем более, никогда не могла подумать, что у нас практикуется публичное унижение.
– Агата, ты все не так поняла. Я всего лишь хотел уточнить, – взгляд Николая Викторовича смягчается, теперь он полон сожаления. Тяжело вздохнув, мужчина поправляет галстук и поворачивается к Анне Дмитриевне, сжав губы в тонкую линию. – Думаю, вам стоит принести извинения, – строго чеканит ректор. Проклятая стерва открывает рот, чтобы возразить, но он прерывает ее суровым взглядом. – Больше я не потерплю подобного цирка. Надеюсь, это всем понятно. Извините, Агата Сергеевна.
Лицо завистницы покрывается красными пятнами, а на висках выступает испарина. Ее ноздри так широко раскрываются, что она похожа на огнедышащего дракона, который вот-вот сгорит от собственного пламени.
По зданию университета раздается звонок, оповещающий о скором начале пары. Я не собираюсь ждать ее извинений. Они мне не нужны. Поэтому беру сумку и все также спешу покинуть кабинет, с видом абсолютно уверенного в себе человека.
– Мне пора на занятия, если никто не против, – обхожу ее в тот самый момент, когда она что-то шипит в мой адрес.
Я больше не позволю втаптывать себя в грязь.
Глава 48 – Кирилл
Последние три дня у нас с Ди, словно медовый месяц, хотя близость, конечно, далека от молодожёнов. Утром я встречаю ее у подъезда, под заинтересованные подглядывания местных ранних бабушек, и мы вместе едем в университет. У ворот расходимся, потому что Ди пока просит сохранить наши отношения в тайне. Она не знает, как преподнести брату и подруге свою новую личную жизнь, ну а я просто не давлю на неё.
После пар мы вместе едем куда-то, но обязательно не домой. Допустим, вчера сходили на новый фильм Гая Ричи, но вместо страстных поцелуев, залипли в экран. А потом погода испортилась, и мне пришлось отвезти Ди домой, самому же отправиться на тренировку.
В среду я не иду на пары, у нас на носу важный матч, тренер активно наседает и наконец-то хвалит меня, потому что Кирилл Беркутов перестал ложать. Это, к слову, замечают все, даже Мот, который под конец игры хлопает меня по плечу и говорит подбадривающим тоном:
– Так держать.
– Скоро конец света? – в типичной манере подшучиваю я, пропуская вперед капитана в раздевалку. Мы все потные и уставшие, заваливаемся в маленькое помещение, которое моментально наполняется не самым приятным запахом.
– Надеюсь, что нет. Хотел бы еще выиграть пару-тройку игр, – он отвечает с какой-то тревогой, словно все может вмиг развалиться, и предстоящие несколько месяцев для Матвея особенно важны.
– Выиграем, куда денемся. Раз уж ты неожиданно скентовался со мной, то такое надо отпраздновать победой на поле, – подкалываю его я. Стягиваю с себя форму, беру мобильный и прежде, чем пойти в душевую, пишу сообщение Ди.
“Как насчет увидеться через час?”
“У меня не очень настроение”
Я хмурюсь, читая ее ответ. Забавно, раньше меня не сказать, что прямо сильно волновало женское настроение. Главное на свиданку сходить, заняться сексом, а после разойтись, как в море корабли и пускай себе хандрит дальше. Но с Дианой во мне будто проснулся другой человек.
“Что-то случилось?”
Пока она пишет, я приваливаюсь плечом к дверному косяку, загородив собой проход. Прожигаю взглядом экран телефона, сконцентрировано наблюдая за карандашиком, который то пишет, то исчезает.
– Чего застыл, Беркут? – вырастает рядом Анисимов.
– Чем подбодрить девушку, когда у нее плохое настроение? – зачем-то рассуждаю вслух. Леха чешет свою пушистую макушку, его волосы от тренировки успели вспотеть и закудрявиться.
– Поиграй с ней баскетбол или футбол, – выдает он, и парни подхватывают эту идея, начиная ржать. Я закатываю глаза, стараясь сдержать ругательство, которое крутиться на языке. Но тут неожиданно подает голос Мот, заставив меня прислушаться к совету Лехи.
– Идея кстати интересная, я так сестру в детстве веселил.
– Играл с ней в баскет? – цепляюсь за подсказку я. Интересно, как Матвей отнесется к нашим с Ди отношениям.
– Нет, в футбол. Учил ее давать пас, забивать голы и все в таком духе. Ди не очень любит спорт, но в такие моменты наоборот оживает.
– Понятно, – киваю я, наматывая на ус. А потом читаю сообщение.
“Да нагрузили в студсовете. Ладно, я согласна. Давай через час встретимся”.
“Супер! Жди меня, крошка, и твое настроение взлетит до космоса”.
Я печатаю ей ответ и кидаю телефон на подоконник, сам же иду в душ. Привожу себя в порядок, насколько это возможно, конечно: переодеваюсь и мчу на всех порах к девушке, которая заставляет мое тело не иначе приятно вибрировать. По пути заезжаю в спортивный магазин, покупаю там баскетбольный мяч, и пару бутылок воды. Грех не прислушаться к совету капитана.
Встретиться мы условились на спортивной площадке за домом, где она живёт. Я ещё до этого приметил там ограждение для баскетбола, идеально. Ну а минут через пять, появляется сама Орлова.
– Я думала, мы будем гулять, – удивляется Ди, пока я залипаю на ее стройные ноги, обтянутые черными леггинсами. Она и в классике красотка, однако, спортивная одежда, безусловно, ей к лицу.
– А я думал, ты пригласишь меня на чай. – Отшучиваюсь в ответ, открывая калитку, ведущую на территорию баскетбольной площадки. – Но раз мы оба что-то не то думали, предлагаю поиграть в баскет.
Ди несколько раз моргает, затем сводит перед собой руки. Она выглядела так, словно чем-то взволновала.
– Что-то не так? – сейчас Орлова кажется мне как никогда хрупкой и уязвимой.
– Просто, – она прикусывает губу, а я ловлю себя на том, что мне хочется её поцеловать. – Я не умею играть в баскетбол.
– Так я научу, – бью мяч об асфальт, затем забрасываю его в кольцо. Диана восторженно хлопает в ладоши, будто перед ней звезда высшей лиги, а не обычный парень. Хотя, наверное, я все-таки звезда, только футбольная.
– У меня вряд ли получится, – смущенно отвечает она.
– Посмотрим, – заявляю я. Кидаю ещё раз мяч, и снова Ди пищит от восторга. Эти её эмоции в тысячу раз круче, нежели вопли фанатов, после забитого гола. Честно, если бы Орлова приходила на матчи, наверное, я бы забивал как не в себя.
Следующие тридцать минут мы активно отрабатываем подачу. Диана целиться в кольцо, пока я позади неё даю дельные советы, ну и ловлю моменты близости, куда без этого. Вижу, как она смещается после каждого моего ненавязчивого объятия, и это в какой-то степени сводит меня с ума.
– Ура! – кричит Ди, когда забивает первый раз. Она подбегает ко мне и вдруг прыгает в мои объятия, обвив руками вокруг шеи, а ногами вокруг моих бедер.
Я начинаю кружить её, не сводя глаз с алых губ, которые мне с момента нашего знакомства напоминают вишни. Наверное, со стороны мы похожи на детей, но мне плевать, и Диане явно тоже. Она будто впервые пробует свободу на вкус, и та ей явно нравится.
– Ты молодец, – хвалю я, прижимая к себе Орлову. Она приходит в себя после короткой эйфории: слезает и даже пытается отстраниться от меня, но я не даю. Хватаю её за руку, притянув обратно в свои объятия.
Тонкие пальчики Дианы упираются в мою грудь, губы размыкаются, в глазах словно загораются звезды. Она смущена, а я кайфую от её смущения.
– Тренера нужно благодарить, как следуют, – сообщаю, понизив голос до шепота. Мы так близко, что, кажется, мир поставили на паузу.
– Так вот зачем мы здесь.
– И зачем же?
– За благодарностью, – кокетливо говорит она.
– И какая мне полагается? – игриво произношу, вдыхая запах её парфюма. Жаль, у Ди волосы собраны в дулю, в ином случае, я бы намотал их на кулак, откинув ее голову назад. Впился бы губами в ее шею, оставив там парочку следов своего присутствия. Ловлю себя на мысли, что мне хочется кричать каждому – эта девчонка моя.
– А что бы ты хотел? – она склоняет голову набок, и смотрит таким взглядом, словно боится собственных желаний.
– Целовать тебя до одурения.
– Кирилл… – смещается Диана.
– И сейчас мы именно этим и займёмся.
Я впиваюсь в ее губы, как одурманенный, как человек, который сто лет не пил воды и наконец-то может насытиться. Она кладет ладонь на мое лицо, и переводит наш поцелуй в более нежный, словно пытается показать – с ней нужно иначе. И я подчиняюсь, сбавляю темп, целую не так напористо, ласкаю ее язык своим, скольжу вдоль сладких губ. Наш медленный танец еще более крышесносный, чем страстное танго. Я моментально возбуждаюсь, не сдерживая стон, который срывается с моих уст.
Тогда Ди будто подхватывает мое состояние, и начинает издавать что-то похожее на мурчание, будто намекая, как ей нравится. Мои руки нагло скользят по бедрам Дианы, она покачивает ими в такт, словно умелая наездница, трётся об мою ширинку. Проклятье… Чувствую, как член наливается возбуждением, как желание стать единым целым с этой девчонкой достигает геометрической прогрессии.
– Кир, – стонет она мне в губы, пока я пытаюсь совладать с собой.
– Что, – также тихо отзываюсь я, прикусывая ее нижнюю губу. А затем и вовсе поднимаю Диану на руки. Иду на ощупь к лавке, благо она здесь у ворот, сажусь сам, и сажаю на себя Орлову. Она в позе наездницы возбуждает меня еще больше. Моя бы воля, мы бы уже избавились от одежды.
– Стой, – останавливает Ди, резко разрывая наш поцелуй. – Я боюсь…
Лоб ко лбу, дыхание в унисон, ее руки на моих плечах, мои у нее под майкой на талии. Мой пульс шалит, ее видимо тоже. И вроде бы нет смысла ставить происходящее на паузу, но она почему-то не спешит прыгнуть со мной в пропасть.
– Чего ты боишься, крошка?
– Обжечься. – Ее голос такой тоненький, едва слышный, он пробуждает мне ранее неизведанные чувства. Я не понимаю, почему позволяю Ди брать надо мной верх, почему я готов хоть тысячу раз остановиться, лишь бы в тысяча первый она сказала свое «да».
– Даже если обожжешься, у меня есть лейкопластырь. – Шучу я, и снова коротко целую ее.
– Дурак, – хихикает она.
– Исключительно твой дурак, имей в виду.
– Обещаешь? – неожиданный вопрос, словно Диана сомневается во мне. Ладно, полагаю, если учесть мой образ жизни, ее сомнения вполне логичны.
– Обещаю. А теперь! – я делаю то, что вообще не вяжется со мной. Опускаю Ди на землю, поднимаюсь сам с лавки и беру ее за руку. – Поехали, поедим?
– А как же…
– Успеется, – улыбаюсь и тяну Диану к выходу.
Глава 49 – Диана
Мне нравится, как Кирилл с осторожностью относится к каждому шагу в наших отношениях. Он спокойно воспринимает мои заскоки на тему “пока никому не говорим”, и даже не настаивает попасть ко мне в гости, хотя до этого постоянно рвался. Мне кажется, Беркутов меняется: становится более серьезным, зрелым парнем. Порой я ловлю себя на мысли, что заражаюсь от него легкостью, превращаюсь в птицу, у которой есть крылья.
В пятницу вечером, когда Кирилл целует в машине меня на прощание, я выхожу с улыбкой на улицу. Но уже у подъезда останавливаюсь и оглядываюсь: такое ощущение внутри, будто за мной кто-то наблюдает. В округе тишина, только несколько мальчишек играют на детской площадке – катаются на лонгбордах. Наверное, показалось…
Захожу домой, снимаю обувь, куртку и иду на кухню. Беру графин с соком, а он неожиданно оказывается пустым.
– Странно, – произношу вслух. Еще утром я налила сюда целую коробку апельсинового сока, я точно это помню. Или не наливала? Нет, я пила два стакана и там должно было остаться, пусть немного, но остаться. Ничего не пойму…
Однако придатся размышлениям не успею – звонит мобильный. На экране высвечивается Алина, а это значит, мне предстоит целый час разговора про ее Ахматова. Они опять поругались. Я наливаю в графин воды, пока разговариваю по телефону, и напрочь забываю про него, уходя в разговор.
***
В субботу я прихожу на тренировку к Кириллу, вернее я иду туда вроде бы к брату, мы давно не виделись. Сажусь на первом ряду, и махаю рукой, пока Матвей пытается отнять мяч у соперника. Замечаю, как Беркутов улыбается мне, а потом и вовсе начинает кривляться. Я смущенно отвожу взгляд и стараюсь не смотреть на него, но едва ли не тактильно ощущаю, как Кирилл одаривает своим вниманием.
