Текст книги "Девочка, ты попала (СИ)"

Автор книги: Кейт Вэйл

Соавторы: Ники Сью
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Он лишь оставляет на моей щеке скупой поцелуй, а точнее сухое касание его губ на моей коже.

– До завтра, – Орлов уезжает так же быстро, как и появился в моей жизни. Словно торнадо, в очередной раз перевернувший ее.

Я не понимаю, что между нами произошло?..

Глава 66 – Диана

– Какое же дерьмо этот Денис! – сокрушается Алина, пока мы с ней едем в институт. Когда вчера вечером я позвонила ей и пригласила в гости, она на радостях прибежала. А уж узнав историю с избиением, настолько ошеломилась, что до сих пор в шоке. Хотя тот факт, что моим защитником стал сам Кирилл Беркутов для нее кажется больший шок, нежели Денис. Правда, она старается не показывать своего удивления, но я и без слов все понимаю.

Мы с Киром разные. Настолько, что можно назвать его солнцем, а меня луной. Наши пути никогда не должны были пересечься, вот только как-то пересеклись, что по сей день является для меня загадкой.

– Давай не будем о нем, – прошу я подругу, выходя на улицу. Личный водитель, нанятый моей матерью, высаживает нас у здания университета и планирует дождаться моего возвращения. Меня опекают словно маленькую девочку, вернее это делает только мама, отцу наплевать.

– Ладно, слушай… ой! Я отлучусь на минутку? – спрашивает Алина, заметив своего ненаглядного. В ответ я киваю ей с улыбкой, а сама иду в сторону фонтана. Вытаскиваю мобильный, заглядываю в социальные сети, хотя еще утром убедилась, что Кирилла в онлайн не было. Где-то внутри мне тревожно, не приключилась ли с ним беда, совсем не похоже на Беркутова. С другой стороны, может это разговоры моего отца его оттолкнули?

Закусив губу, я пытаюсь не впадать в уныние.

Подхожу к фонтану и вдруг меня толкает в плечо какой-то парень, он бежит к входу, позабыв об извинениях. Из моих рук выскальзывает мобильный, следом с плеча падает сумка. Мне и так страшно, что придется зайти в здание университета одной, услышать вопросы относительно своего шрама на лице, а тут еще и эта напасть…

Даже когда утром выбирала одежду, старалась надеть что-то менее приметное. Допустим вместо привычной классической юбки и рубашки, я надела спортивные серые штаны и водолазку под горло.

Сажусь на корточки, распущенные волосы падают на плечи, закрыв мне обзор на площадку.

– Бесишь, Беркут! – доносится до меня мужской голос. И только я собираюсь подняться, как слышу продолжение реплики.

– Слушай, а как твоя месть как его там… Орлов? Ну капитану вашему.

Я сглатываю на этой фразе и поворачиваю голову, Кирилл остановился буквально в двух метрах от места, где я сижу. Он стоит спиной ко мне, поэтому не видит. Зато я прекрасно могу слышать их разговор.

– Откуда ты про это… знаешь, Тим? – в его голосе звучат нотки раздражения.

– Трахнул его сестричку? – спрашивает незнакомец. Этого парня я никогда не видела, но от его вопроса у меня пересыхает во рту.

В груди образовывается какая-то тяжесть, которая сдавливает мое тело. Сила земного притяжение оказывается сильнее, потому чтобы не рухнуть на асфальт, я хватаюсь за основание фонтана и кое-как поднимаюсь. Однако не ухожу, не выдаю себя, молча слушаю, желая знать правду. Пусть от нее будет больно. Пусть она превратит мое сердце в пепел, я должна узнать окончание их разговора.

– Тебя не касается это, – отвечает ему Кирилл без особых эмоций.

– Ну да, а я думаю, что ты с такой замухрышкой замутил. Оказывается, это всего лишь месть ее братику.

Подношу палец ко рту, закусив его. По щеке скатывается слеза.

Все было иллюзией? Наши встречи, поцелуи, объятия, обещания? Все это было местью моему брату? А ведь если подумать, Кирилл в мою жизнь ворвался неожиданно, словно вихрь. Я никогда не интересовала его, хотя мы учились в одном здании, он видел меня на матчах. В какой-то степени мы были знакомы, но даже не здоровались. И тут… в один миг я стала для него привлекательной? Девушкой, от которой екает сердце?

Теперь понятно, почему вчера он так отреагировал на слова отца. Не было никаких нас. Никогда. Блеф. Развод. Очередной трофей на полку звездного игрока.

– Ди! – голос Алины врывается в мой безмолвный мир, будто разряд тока. Я вздрагиваю, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Кириллом, который теперь заметил меня.

Глаза его округляются, губы размыкаются, словно произошло что-то нехорошее. И надо бы задрать подбородок, усмехнуться или даже плюнуть ему в лицо, но вместо этого я позорно утираю рукавом слезы с щек.

– Ди, что с тобой? – Алина хватает меня за плечи, она хочет как лучше, а я хочу убраться отсюда. Убираю ее руки, беру сумку, что валялась на асфальте, и направляюсь к машине, где меня ждет водитель.

Смех. Радость. Улыбки. Поцелуи. Все вдребезги.

Его поступок – пуля, которая пронзила мою душу. Я только поверила, что любовь возможна, что счастье – это не красивое слово, придуманное писателями. Я пыталась воспарить фениксом, и Кирилл умело подрезал мои еще не до конца зажившие крылья. Нет, выдрал их с корнями и выбросил в пропасть. В ту самую, где нет просвета. В ту, где умирают бабочки вроде меня.

Дергаю ручку машины, но не успеваю сесть, мужская рука закрывает дверь.

– Ди, это… – задыхаясь говорит Кирилл, развернув меня к себе.

– Иди к черту, понял! – шепчу я, пытаясь не смотреть ему в глаза. Мне так больно, это хуже, чем удары Дениса. Меня будто уничтожили, воткнули кол в и без того раненное сердце. Кому вообще в этом мире можно доверять? Кто вообще умеет любить? Это чувство существует?

– Ты все не так поняла, – он пытается схватить меня за предплечья, но я так зла, и растерзана, что в ответ заряжаю ему звонкую пощечину.

– Отомстил? – холодным голосом цежу я, пошатываясь. Мне так страшно поднять голову, встретиться с ним взглядом. Во мне ни грамма силы на борьбу, нет желания ни жить, ни двигаться дальше, не искать правду и уж тем более слушать что-то.

– Даже не выслушаешь? – на короткий миг кажется, что я что-то не так. Будто Кириллу сейчас тоже больно. Потом, правда я вспоминаю тот случай в лифте, как он приставал ко мне и его обещания, что я все равно буду его. Становится противно…

– Я не хочу тебя видеть, – снова дергаю ручку, слезы уже градом бегут по щекам. Они такие соленые и горькие, что впору удавиться.

– Да твою мать! – повышает голос Кирилл, издав громкий протяжный вздох. Он не дает мне открыть дверь. – Просто дай мне пару минут!

– Зачем! – я сжимаю кулаки, ощущая, как внутри меня умирает последний лучик света. Теперь там тьма. Сплошная и непроглядная. Там мрачные воспоминания. Там отец, который бьет меня по лицу. Там мать, которая равнодушно закрывает дверь, оставляя меня одну боятся. Там девочка с нашего класса, которая обливает меня водой за то, что ее парень посмел посмотреть в мою сторону. Там Денис, оставляющий на моей щеке шрам. А теперь еще… и Кирилл, для которого я была лишь орудием мести.

– Да потому что!

– Я не хочу тебя видеть! Никогда! – срываюсь на истерический крик я, и плевать, что на нас уже смотрят прохожие. – Никогда! – уже тише прошу.

– Орлова, черт тебя возьми! Дай мне всего…

– Мне больно, слышишь! Вот тут! – я показываю на сердце, тогда как с губ срывается всхлип. – Я так устала… мне так больно! Мне так невыносимо больно! А ты… просто убирайся к чертовой матери!

Глотая горькие слезы, я не дожидаюсь ответа. Открываю дверь, в этот раз Кирилл позволяет мне это сделать, сажусь в салон и прошу водителя отвезти меня домой. Хотя в душе… мой дом только что сгорел.

Глава 67 – Агата

– У тебя паранойя, – заверяет меня Ленка по телефону. – Может, Матвей занят на тренировках.

– Это началось еще в тот вечер на ужине, – кладу ноутбук в сумку и рассеянным взглядом оглядываю комнату. С самого утра не могу найти себе место.

Прошло два дня с тех пор, как Матвей высадил меня около дома и уехал. Сначала я и правда подумала, что у него какие-то важные дела, но я не видела Орлова на протяжении всего этого времени. Он не отвечает на звонки, отписывается краткими сообщениями, что занят и не приходит на лекции.

После того, как я рассказала Матвею о своем прошлом, между нами больше не было недосказанности. Мы делились друг с другом всем. Ведь так проще переносить тяготы жизни. Ведь так делают люди, которые любят. Они открываются, доверяют и позволяют быть рядом. Но сейчас Матвей для меня закрытая книга и я отчаянно не понимаю, что пошло не так.

Поэтому я не выдержала и позвонила Наумовой, чтобы хоть кто-то сказал, что я не схожу с ума.

– Слушай, с таким отцом я бы тоже не особо радовалась жизни.

Это меня пугает больше всего. Что если Орлов-старший поставил условия: Что лишит его всего, загубит карьеру?

– А может все намного проще и у него какие-то сборы. Это же футболисты. Они вечно к чему-то готовятся. Одинцова, сохраняй спокойствие и оптимизм.

– Так-то знаешь это не просто, – тихо бормочу в телефон.

Сегодня у меня очередная лекция у группы Матвея. Я никогда не была ревнивой и не закатывала истерик, но если Матвей не объявится в аудитории, то я поеду к нему домой и потребую ответ.

Вот только у меня какое-то дурное предчувствие.

– Значит так, сегодня я оставляю детей на Русика, и мы с тобой устраиваем девичник.

– Это идея заранее обречена на провал, – с губ слетает смешок.

– Мы будем пить “Маргариту”, закусывать все это сыром и крекерами, и будем смотреть самые отвратительно-романтичные фильмы с ванильным хэппи эндом, – задорно произносит подруга и я понимаю, что спорить с ней бесполезно.

– Хорошо. С меня сыр и крекеры.

– Я бы никогда не доверила покупать тебе алкоголь, – фыркает она. – До вечера, Одинцова. И постарайся не впадать в панику. Твой футболист любит только тебя.

Ленка сбрасывает вызов, а я закрываю глаза и прислоняюсь головой к стене, пытаясь унять нервную дрожь. Мы так и не признались друг другу, что чувствуем и теперь меня начинают одолевать сомнения. А вдруг Матвей просто наигрался? Что если он посмотрел на ситуацию трезво. Разница в возрасте, разные жизненные приоритеты. Его футбольная карьера находится на самом пике.

Господи, я сама себя свожу с ума. Нужно просто поговорить. Правда, для этого надо найти Орлова.

До самого университета меня не покидает все то же чувство одиночества, как и в тот вечер, но я цепляюсь за слова Наумовой, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в собственном страхе. Все будет хорошо, твержу мысленно себе, настраиваясь на лучшее.

Прихожу буквально перед звонком и большинство студентов уже на своих местах. Когда же я останавливаюсь около стола и поднимаю голову, то едва не падаю, заметив на предпоследнем ряду Матвея. Он понуро крутит в руках телефон, совершенно не обращая внимания на Анисимова, что-то рассказывающего в красках.

Наши взгляды встречаются неожиданно, словно порыв необузданного ветра. Всего на секунду я вижу в его голубых глазах огонь, который вспыхивает в них каждый раз, стоит нам оказаться рядом. Доли секунды он смотрит на меня тем самым взглядом, прежде, чем прошептать мое имя и накрыть мои губы своими. Прежде, чем он сделает меня своей. Но это мгновение проходит. Огонь страсти сменяется на лютый холод, который заставляет мое сердце замереть.

Я не могу сосредоточиться на теме лекции, то и дело ошибаюсь. Студенты отпускают смешки, но сейчас мне настолько все равно, что я совершенно не обращаю внимания. Когда звенит звонок, и я едва не вскакиваю со стула, чтобы попросить Орлова задержаться. Но он опережает меня и сам останавливается около моего стола, стоит последнему студенту выйти.

От волнения в горле пересыхает, поэтому я несколько раз откашливаюсь.

– Агата, – ни тепла, ни трепета. В его голосе нет ничего.

Матвей тяжело вздыхает и смотрит на меня таким разбитым взглядом, что мне кажется, я уже заранее знаю, что он собирается мне сказать.

Но я хочу это слышать.

Выхожу из-за стола и, сложив руки на груди, смотрю ему прямо в глаза.

– Не тяни, Матвей. Просто сорви этот пластырь и все.

– Нам нужно расстаться, – три слова, от которых мое сердце трещит по швам. – Мы слишком разные.

– И когда ты это понял? До того, как пообещал не разбивать мне сердце или после предложения жить вместе? – с губ слетает ядовитая усмешка. К глазам подступают слезы, но я отчаянно пытаюсь их сдержать, чтобы не показать свою слабость.

Больше никогда.

– Ты же сама это понимала. Нам было хорошо вместе, но, сколько мы протянем? – с такой легкостью задается вопросом он. А я не верю, передо мной будто другой человек, не мой Матвей, а чужак. – Еще год? У меня сборы и важные матчи на носу. Если повезет, то окажусь в европейском клубе и у меня не будет времени на…

– Меня, – заканчиваю за него я.

– Знаю, сейчас ты меня ненавидишь, но так будет проще. Ты захочешь семью, детей. Господи, мне всего двадцать один и я к такому не готов, – всплеснув руками, он проводит ладонью по волосам.

Да он шутит что ли? Или это чертова судьба шутит надо мной в который раз? Берет пулемет и дробит меня, пока не испущу последний вздох. Потому что у меня вот там – под ребрами – невыносимо больно. Настолько, что хочется кричать. Я не понимаю. Я ничего не понимаю.

– То есть… – не хочу унижаться перед ним, демонстрировать свою слабость, но и не спросить не могу. – Ты пришел к этому выводу только сейчас?

– Да, – не медля ни минуты, говорит он. – Посидел, подумал и вот, пришел к такому заключению. Агата…

– Знаешь, можешь не заканчивать, – качнув головой, отстраняюсь от стола. Подхожу к нему почти вплотную и, вздернув голову, смотрю в ледяные голубые глаза. – Уверена, у тебя там припасен список из ста причин, почему мы не можем быть вместе. Но вот, что я тебе скажу. Ты трус, Орлов. Вместо того чтобы бы бороться, ты бежишь. Хочешь карьеру? Валяй. Я искренне надеюсь, что у тебя все получится. Я никогда не собиралась выставлять тебе какие-либо условия, рожать детей и просить стать домашним котиком. Единственное, о чем я просила – не разбивать мне сердце. Что ж, с выполнением обещаний у тебя проблемы.

Мой голос начинает дрожать, когда взгляд Матвея опускается на мои губы. Мне опять кажется, что я вижу что-то родное, но больше не собираюсь тешить себя иллюзией.

– Ты прав. Мы слишком разные. Я бы никогда тебя не предала, – разворачиваюсь и возвращаюсь на свое место. – А теперь будь так добр, покинь аудиторию. Надеюсь, твоя жизнь сложится так, как ты этого хочешь.

Он смотрит на меня долгие секунды, а может быть часы, в то время как я молюсь всем богам, чтобы он действительно исчез, пока я не сорвалась и не стала умолять его остаться.

И он, в самом деле, уходит. Спокойно закрыв за собой дверь в аудиторию, оставив меня в полном одиночестве. И только когда раздается тихий щелчок замка, я даю себе волю – позволяю разреветься белугой. Из груди вырывается один всхлип за другим, я так сильно прикусываю губу, что ощущаю во рту металлический привкус крови.

Снова обман. Боль. Предательство. Снова убивающая тишина.

Только в этот раз меня почти нет. Матвей Орлов разбил мое сердце и забрал его с собой, забыв оставить инструкцию, как жить дальше.

Глава 68 – Агата

– Слушай, может ему на тренировке мячом по голове попали? – вполне серьезно спрашивает Наумова. – Должно же быть какое-то объяснение?!

– Оно есть. Орлов наигрался. Заполучил очередную победу и поставил галочку напротив моего имени.

– Агата, – тяжело вздохнув, произносит Ленка.

Я же не нахожусь, что ответить. Да и не особо понимаю, зачем вообще позвонила подруге. Чтобы она меня утешила? Сказала, что все образуется и это действительно какое-то недопонимание? Факт остается фактом – Матвей наигрался во взрослую жизнь и решил пойти другим путем.

Опершись локтями о край стола, сжимаю ладонями голову, чтобы хоть немного унять хаос, творящийся в мыслях. Мне все еще больно. Такое чувство, что сердце разорвали на части и нет никакого шанса на то, что оно когда-нибудь исцелится. Матвей спокойно ушел и закрыл за собой дверь. Как будто не было всех этих месяцев. Будто он не заверял меня, что все будет хорошо. Не добивался, несмотря на трудности.

Орлов просто ушел и оставил в моей груди огромную дыру.

– Может вам еще раз поговорить? – слышится голос подруги из динамика.

– Зачем? Чтобы в очередной раз услышать, что я давлю на него своим существованием? Боже, поверить не могу. Я же никогда ему не говорила, что хочу детей и вообще что-то подобное.

– Это повод прояснить ситуацию.

Не хочу. Не видеть. Не слышать. Ничего не хочу знать о Матвее Орлове.

– Нет, – нахожу в себе силы ответить. К глазам опять подступают слезы, и я зажмуриваюсь, чтобы их прогнать. – В моих планах на сегодняшний вечер “Маргарита” и никаких сопливых фильмов.

– Тогда предлагаю перенести наш девичник в клуб.

С губ едва не срывается горький смех. Именно таким образом в моей жизни появился Орлов. Девичник. Клуб. Пару месяцев забытья. А теперь мне снова надо собирать себя по частям.

– Знаю, о чем ты думаешь, но мы будем только вдвоем. Честно говоря, мне надо тебе кое-что рассказать, – как-то неуверенно отзывается подруга.

– Что-то с Русиком?

– Давай оставим наши сердечные дела до вечера. Все, Одинцова, не кисни. Этот футболист еще пожалеет, что потерял тебя. Вот увидишь.

Лена сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа.

Я же искренне надеюсь, что Орлов забудет о моем существовании. Поднимаю голову и смотрю на пустующие ряды. Взгляд задерживается на привычном месте Орлова. Как мне теперь проводить лекции и оставаться беспристрастной? Как смотреть на него изо дня в день и не думать, что это мужчина подарил мне мечту, а потом забрал ее?

Почему моя жизнь каждый раз рушится из-за мужчин?

В этот раз я не пойду камнем ко дну.

Собираю вещи и неспешно покидаю аудиторию. Так странно, мой мир только что рухнул, но все остальные продолжают жить.

Стоит переступить порог преподавательской, как на меня сразу обращаются все взоры. Даже физрук, который обычно никогда не отрывается от чтения своей газеты, смотрит на меня таким странным взглядом, что по коже пробегают мурашки.

– Всем добрый день, – тихо произношу я.

Каждый раз, когда нахожусь в преподавательской, из меня будто всю энергию высасывают. Для большинства я все та же молодая своенравная студентка, которая любила встревать в споры с преподавателями и доказывать свою точку зрения.

– Агата Сергеевна, – медленно растягивает мое имя Анна Дмитриевна.

Она словно змея выползает из-за открытой дверцы шкафа. Одернув край своего серого пиджака, она с торжествующей улыбкой присаживается на свое место, которое никто не смеет занимать, даже если ее нет на работе.

Интересно, она уже доложила ректору о том, что видела нас с Орловым? Хотя глупый вопрос. Наверняка бежала так, что чуть туфли не задымились.

– Слышала ваша лекция прошла не совсем удачно, – она перекидывает ногу на ногу и постукивает пальцами по коленке.

– Возможно, вам показалось. Все же за закрытой дверью слышимость плохая, – спокойно отвечаю я.

Надоел этот детский сад.

По комнате раздается пара смешков, но они смолкают так же быстро, как и появляются, когда надзирательница впивается в присутствующих взглядом.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но раздается скрип двери и мне не надо оборачиваться, чтобы понять, кто пришел.

Николай Викторович откашливается и, пройдя в центр комнаты, поворачивается ко мне лицом. У него такой поникший вид, что мне становится, искренне жаль этого человека. Он всегда по-доброму ко мне относился. Взял на работу, закрывал глаза, когда в самом начале у меня возникали некоторые проблемы со студентами. Да что уж говорить, он лично хлопотал, чтобы меня взяли на это место, так как еще в студенческие годы не оставался равнодушным к бедным студентам, проживающим на одну стипендию.

Я понимаю, что он хочет сказать и как тяжело ему это сделать, поэтому легонько улыбаюсь, показывая, что все нормально.

Наверное, так и должна завершиться эта глава моей жизни.

– Агата… – он откашливается и поправляет свой галстук, который немного съехал в сторону. – Сергеевна, мне очень жаль, но нам придется с вами попрощаться. Отношения между студентом и преподавателем неприемлемы в нашем университете.

– Я все понимаю, – грустно улыбаюсь.

– Мне, правда, жаль. Вы очень хороший специалист.

– Бога ради, Николай Викторович, – встревает стерва. – Она обманывала нас на протяжении сколького времени. Это же надо закрутить шашни с Матвеем Орловым. Да его отец в гневе! Финансирование висит на волоске!

Значит, не только она приложила руку к моему увольнению. Что ж, значит, так тому и быть.

Николай Викторович бросает на нее тяжелый взгляд, от которого еще не высказанный яд Анны Дмитриевны остается при ней. Надеюсь, она им захлебнется.

– Не беспокойтесь, – перекидываю сумку на руку и смотрю на него с улыбкой. – Мне давно надо было это сделать.

– Агата, я напишу тебе хорошее рекомендательное письмо.

– Не стоит. Думаю, мне нужно вынести собственный урок и понять чего я хочу на самом деле.

Нет никаких прощаний или заверений, как всем жаль. Я с гордо поднятой головой покидаю преподавательскую, а следом и стены университета.

В голове почему-то, словно колокол звенит голос Орлова-старшего, когда он говорил, как разрушит мою жизнь. И сейчас я ему благодарна. Он превратил ее в пепел, но так проще возродиться.

Сажусь в машину и открываю все окна, чтобы прохладный осенний ветер заполнил салон и забрал часть боли с собой. Кладу свою сумку на заднее сиденье и замечаю подарок Матвея.

Включаю фотоаппарат, прокручиваю снимки, которые успела заснять. На каждом Матвей. Его сияющий взгляд, беспечная улыбка и эти проклятые ямочки, которые сводили меня с ума.

Если сегодня мне суждено начать все сначала, то я хочу оставить прошлое в прошлом. И начну я с Орлова.

Глава 69 – Диана

Я сижу на детской площадке уже почти два часа. Отталкиваюсь ногами о землю, сжимая крепко поручни. В округе никого нет, так пусто, что хоть вой. И я вою, склонив голову, тихонько всхлипываю, не представляя как быть дальше. Мне плохо. Больше нет слов для описания моего состояния. Я хочу отмотать время вспять, наверное, к самому рождению и попросить маму сделать аборт. Если вспомнить всю мою жизнь, было ли в ней что-то светлое? Я не помню, как бегала с соседскими детьми, играя в “казаки-разбойники”, не помню, как пыталась готовить, раскидывая по всей кухне муку. В моем прошлом нет семейных посиделок, с радостными голосами… мы даже на новый год не менялись подарками.

Моя жизнь – какой-то бестолковый фантик от конфеты, который выбрасывают люди, когда начинка была ими съедена.

У меня нет ничего, за что хотелось бы ухватиться. Это больно. Страшно. Это напоминает болото, когда ты просто не в состоянии выкарабкаться обратно.

Я снова шмыгаю носом, отталкиваясь сильнее. Качели поднимаются вверх и в какой-то момент, я соскальзываю с сидения. Коленки в крови, ладони стесаны. И когда качели летят, ударит меня по затылку, я понимаю, что вряд ли увернусь, но… Неожиданно появляется Кирилл и не дает мне почувствовать еще одну порцию физической боли.

Глаза его округляются, он тут же садится на корточки, вытаскивает из кармана платок и начинает отряхивать с моих рук грязь.

– Не трогай, – дикой кошкой скалюсь я, пытаясь оттолкнуть Беркутова. Но он лишь крепче сжимает мою кисть, словно не слышит или не планирует слышать.

– Не трогай, Кирилл! Я же просила! – снова крик, теперь уже вместе со всхлипом… унизительным, в котором ни грамма гордости.

– Кирилл!

– Хватит! – Беркутов говорит это так жестко, что я, в самом деле, замолкаю, пораженная увидеть его таким. Он строгий, серьезный, не такой как обычно. – Надо убрать грязь, чтобы в рану не попала зараза. Не дергайся.

– Может, еще ударишь? – тихонько спрашиваю, перестав уже чему-то удивляться. А вот Кирилл наоборот шокируется моим вопросом, он поднимает голову, и я по глазам вижу, что задела его своими словами.

– Совсем уже? – откинув мою руку, Беркутов садится на землю, вытянув ноги. Он проводит рукой по волосам, так словно пробежал три километра и порядком устал. – Я что такое дерьмо, по-твоему?

– А разве мстить, используя человека – это… нормально?

Мое сердце замирает, и тогда, чтобы не поддаться очередной волне боли, которая вот-вот накроет, я кусаю губу.

– Нет, ненормально. – Наши взгляды встречаются, и мне вдруг кажется, что мы оба полны отчаяния. Будто пытаемся ухватиться за последнюю соломинку. – И я очень виноват перед тобой, Ди.

– Ты пришел попросить прощения? – не знаю, зачем слушаю его. Исход этого разговора очевиден…

– Я пришел сказать тебе, что месть не свершилась. – Голос у Кирилла снова становится мягким, обволакивающим. Он зажигает в моей душе непонятную надежду, от которой нужно бежать.

– Уходи, мне так унизительно все это, – я всхлипываю, растирая слезы по лицу. Ненавижу себя за происходящее, за то, что не ушла до сих пор, не высказала обидных слов. Почему я не могу быть грубой? Отвечать подлостью на подлость?

– Говорить со мной? – шепчет Кирилл. Он тянет ко мне руки, явно планируя дотронуться до моего лица, но я отворачиваюсь.

– Я хотела быть с тобой, а ты просто поиграл… – вот и все, финальная точка невозврата. После такого унижения, я даже в институт ходить не смогу. Зачем говорю ему о своих желаниях? Зачем показываю, как истерзана? Что со мной, черт возьми, не так?!

– Почему хотела? – Кир делает акцент на последнем слоге, подчеркивая прошедшее время. – Ты не простишь меня?

– Что? – я перевожу взгляд на него и замираю, увидев в глазах парня напротив то, что творится прямо сейчас со мной. Он тоже метается. Не знает, как быть дальше. Он будто боится услышать ответ, который изменит его жизнь.

– Ты мне нравишься, Орлова. По-настоящему, – от его слов мой мир начинает разливаться фейверками. Но мозг все еще шепчет, что в словах может быть яд. – Настолько, что я и сам боюсь этих чувств.

– Врешь, – сглотнув, отвечаю я.

– Ну если бы я врал, зачем бы пошел искать тебя? – задает он вполне резонный вопрос. Я облизываю пересохшие соленые губы и решаю бить дальше. В конце концов, если мы упали в пропасть, то какая разница, что будешь дальше.

– Тогда почему ты отказался от свадьбы со мной?

– Давай-ка сперва встанем с земли и протрем твои ладони, обработаем раны? – и, не дожидаясь моего согласия, Кирилл поднимается, затем поднимает меня. Я сажусь на лавку, Беркутов же садится на корточки передо мной. Он заботливо закатывает штанину и судя по взгляду, ссадина у меня там существенная.

– Нужно в аптеку или домой, чтобы перекисью обработать, – сообщает Кир.

– Я никуда не пойду, пока мы не поговорим, – не думала, что буду настаивать на своем. Наверное, это его признание придало сил. Да, я все еще злюсь за то, что стала орудием какой-то мнимой мести, но если честно, хочу выслушать. Узнать каждую деталь того, что осталось за кадром.

Он поджимает губы, затем все-таки садится рядом и делает глубокий вдох. Вижу, что ему тяжело начать первым, поэтому терпеливо жду.

– Когда я не пришел на очередной матч, – Беркутов скрепляет ладони в замок, оперившись локтями в ноги. Он не смотрит на меня, видимо пытается сконцентрироваться, подобрать слова. – То мы с твоим братом поссорились. Он вечно пытался строить из себя праведника, а я как сама знаешь, далек от идеала. Мы поцапались с Мотом и он кинул, мол, что не бывать мне в команде. И на следующий день, меня реально вышвырнули на скамью. Я обозлился и решил отомстить ему, знал, что у капитана есть слабое звено – ты.

– Это отвратительно, – сглотнув, произношу я, ощущая себя какой-то вещью.

– Но ты оказалась той еще задачкой, – с его губ слетает смешок, но довольно доброжелательный. – И раз за разом я все чаще ловил себя на мысли, что хочу добиться твоего расположение просто так. В какой-то момент, я сам позабыл про месть. Мне просто нравилось проводить с тобой время, смотреть на твою улыбку, вызывать твой смех. Я знаю, что поступил дерьмово, но я не мог тебе признаться в своих мотивах.

– Почему? – хриплым голосом шепчу я.

Кирилл поворачивается ко мне и смотрит так, что душа разрывается. Такой он родной, кажется, нужный, несмотря на раскрывшуюся правду.

– Банально, мне было стыдно, – пожимает он плечам.

– Вот как…

– А свадьба, – Кирилл берет меня за руки, я дергаюсь, желая все еще сохранить дистанцию между нами, но Беркутов наоборот пытается ее сломать – крепче сжимает мои руки в своих. Они у него горячие. Они передают посыл нужности, важности. Напоминают, что любить кого-то – не преступление. Что ошибаться – нормально. И бояться – тоже.

– Кирилл…

– Во-первых, свадьба – это то, что люди решают сделать вместе. – Он смотрит прямо на меня и от этого взгляда в животе просыпаются бабочки. – Я хочу испытывать тот самый мандраж, когда условно ты встаешь перед девушкой на колено, заведомо не зная, скажет ли она “да”. Я хочу, чтобы для тебя это был сюрприз и праздник. Чтобы ты принимала решение самостоятельно, а не под напором родни. Ди, ты же взрослая уже. Ты можешь делать все, что душе захочется и плевать на родителей, их хотелки.

Я молча опускаю голову, и радуюсь тому, что волосы прячу мои полыхающие щеки.

– Не знаю, что ждет нас в будущем. Для меня серьезные отношения, ну если уж совсем честно, в новинку. Может тебе вообще не понравится жить со мной под одной крышей…

– Понравится, – вдруг перебиваю его я и сама удивляюсь, что так открыто, ляпнула эту фразу.

– А ты знала, что после душа я люблю ходить по дому голым? – то ли шутит, то ли на полном серьезе уточняет Кирилл. И я представляю, как сижу на кухне, а тут заходит он, в чем мать родила. От этих мыслей сердечко начинает бегать волчком, и щеки еще пуще краснеют.

– Диана, – он обхватывает ладонями мое лицо, заставив вновь посмотреть в свои глаза. – Прости меня. И давай попробуем сначала? Я обещаю, что буду стараться. Удивительное дело, но рядом с тобой я реально хочу попробовать быть серьезным, ответственным и может даже больше.

Несколько секунд молчу. Перевариваю. Жду какого-то сигнала. А потом понимаю, что в реальности не бывает никаких сигналов. Если хочешь быть с человеком, нужно просто взять его за руку. И неважно, что послужило отравной точкой.

– Тогда, давай начнем со свиданий. Мне кажется, у нас их было так мало.

Вместо ответа, Кирилл улыбается и дарит мне поцелуй. И это не просто поцелуй, это моя спасательная шлюпка в океане жизни. Он прав, мы не знаем, что будет завтра, но если будем идти вместе, однажды обязательно придем к хэппи энду.

Глава 70 – Агата

Припарковавшись около спортивного стадиона, где обычно проходит тренировки Орлова, беру с заднего сиденья пакет с фото-техникой и не раздумывая, направляюсь внутрь здания.

Я ни разу тут не была. Так уж сложилось, что я не фанатка спорта, но судьба вновь пошутила надо мной и подкинула в качестве испытания футболиста. Что ж, один ноль в ее пользу.