Текст книги "Девочка, ты попала (СИ)"
Автор книги: Кейт Вэйл
Соавторы: Ники Сью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Легкий стук по лобовому стеклу, заставляет вздрогнуть и я резко вскидываю голову, ожидая увидеть Артема, пришедшего насладиться своим триумфом. Но вместо холодных и расчетливых глаз бывшего мужа, встречаю того, кто пытается пробиться сквозь мою броню.
Матвей.
Очередной всхлип срывается с губ. Орлов явно это видит, он не ждет, пока я выйду, открывает дверь моей машины сам. Во взгляде тревога, по лицу вижу: парень переживает. Матвей протягивает руку и ласково касается моей щеки, стирая слезу. Присев на корточки, он с всматривается в мои глаза, словно пытается увидеть больше, чем опухшие веки дурочка Агаты. Мне хочется все ему рассказать, уткнуться в его крепкое плечо и дать волю выплакаться, но я не имею права перекладывать свои проблемы на чужих. Если учесть, что от Белова можно ожидать удара в любой момент, мне не хочется, чтобы из-за меня пострадал невинный человек.
Но сегодня мне так плохо и грустно, что я все-таки даю слабину. Льну отчаянно к теплой мужской ладони, пытаясь согреть израненную душу. В глазах Орлова роется целый ворох вопросов, это заметно по хмурой складке между бровей и насупленному виду, но он не задает их. Просто находится рядом, не требуя ничего взамен.
Легким движением Матвей подхватывает меня на руки. Я понимаю, что это неправильно и своими действиями лишь усугубляю ситуацию, дв только ничего не могу с собой поделать. Я обвиваю шею Орлова руками, утыкаюсь в нее носом, вдыхая приятный аромат: мятный, с долей цитруса и бергамота. Его волосы влажные, будто он совсем недавно вышел из душа, а тело так напряжено, что кажется скалой.
Поставив меня на ноги, Матвей откидывает с моего лица прядь волос, прилипшую к влажной щеке, и смотрит так ласково, что сердце замирает. Возможно, я наступаю на одни и те же грабли, но почему-то не хочу думать об этом сейчас. Вообще не хочу ни о чем думать, слишком устала.
Я не спрашиваю у Орлова, как он тут оказался и почему раз за разом возвращается ко мне, несмотря на отказы. Не хочу ничего знать, лишь привстаю на носочки, обхватываю его лицо ладонями и целую. Легонько касаюсь губами, настолько невесомо, что сначала происходящее кажется сном, но горячая ладонь Орлова на моей пояснице и тяжелый вздох, слетающий с его губ, доказывают – все реально. Матвей целует нежно, благоговейно, без намека на продолжение и все мое тело от этого трепещет. Его прикосновения, до того нежные, что мне кажется я вижу звезды и надежду, ускользающую от меня сквозь пальцы как морской песок.
Резкий сигнал проезжающей машины, словно игла, которая прокалывает пузырь, в котором мы находились возвращает в реальность. Матвей прислоняется своим лбом к моему и обдает горячим, прерывистым дыханием мои губы. Я понимаю, что несмотря на желание быть с ним, не могу втягивать этого мальчишку в свои проблемы. Я не могу позволить, чтобы жизнь Орлова покатилась в пропасть на скоростном поезде, как это произошло со мной. Пора отступать.
Я планирую сделать шаг назад, но Матвей лишь крепче сжимает пальцы на моей талии. У него на лице так и читается сопротивление очередному отказу.
– Возможно, сейчас не время и я понятия не имею, почему ты плачешь, но пообещай мне, что позвонишь, если будет совсем плохо, – просит он едва слышно.
– Матвей…
– Нет, Агата. Пусть тебе кажется, что я молод и на меня нельзя рассчитывать, но я буду рядом, если ты вдруг упадешь.
Он говорит те слова, которые мечтает услышать любая женщина. Точно также когда-то делал и Артем. Мне безумно страшно, но дама по имени надежда просит попробовать. Она шепчет, что я не одна.
Глава 22 – Кирилл
Орлов на мои вопросы не отвечает, старается то ли уклоняться, то ли делает вид, словно вообще их не слышит. Ну и плевать, чего я собственно должен переживать об этом придурке? Другой бы вообще мимо прошел, а может и помог бы гопникам, в конце концов, Мот поступил по-свински, настучав на меня тренеру. И я действительно подумывал пройти мимо, даже ключи от тачки вытащил, но что-то во мне неприятно отозвалось. Их там вроде как пять или шесть, а этот умник один. Не удивлюсь, если капитан наш и драться толком не умеет. Ну а когда взгляд скользнул к проколотой шине, я понял – знак. Пойду, так уж и быть, сделаю доброе дело – вмешаюсь.
На деле Матвей дрался не так уж и плохо, с ним можно смело сходить на “стрелку”, не бросит, прикроет, одним словом – нормальный пацан, хоть здесь не облажался. Удивился я, конечно, когда он словами благодарности одарил, вот это было совсем не похоже на капитана. Я даже грешным делом подумал, в дороге мы разговоримся, мне почему-то стало любопытно, кому Мистер Правильность дорогу перешел. Но не срослось. Мот в привычной ему традиции закрылся, строго погрузился в единственную функцию – крутить руль. Ну, я лезть не стал, плевать как-то.
На стадион мы приходим вместе, тут, конечно, у товарищей рты открылись так широко, едва не до самого газона. Я посмотрел на них, как на малолетних идиотов, честное слово, взрослые парни, а порой ведут себя, будто им по тринадцать. В раздевалке ко мне первым делом подсел Леха Анисимов, вот уж кого не ожидал увидеть рядом, он вроде как крутился вечно с Орловым.
– Кир, а ты это… ну, правда вернулся? – я стягиваю майку, и беру ту, которая для тренировки. На все про все у нас пять минут.
– Ну… типа… да, – ерничаю я. Пацаны тут же уши навострили и давай меня вопросами закидывать.
– И что Иваныч сам тебя позвал?
– А он тебе простил все?
– Тебя как обычно в основной состав возьмут?
Я на это отвечаю односложно: да, нет, не знаю. А потом начинается тренировка. Иваныч в своем репертуаре заставляет нас сперва как следует размяться, и уже после разбивает на команды. Обычно Орлов играет против меня, но сегодня тренер почему-то ставит нас вместе. Сперва мы путаемся друг у друга под ногами, правда, позже даже умудряемся провести неплохую комбинацию.
После тренировки, усталые заваливаемся в раздевалку. Я беру телефон, там куча сообщений в общем чате: Лерка организует совместный ужин в какой-то кафешке. Народ активно поддерживает ее, мол, давно не виделись. Следующим идет сообщение от отца и тоже на тему ужина, его я даже не читаю, настроения нет. Рука сама тянется в другую соцсеть, а там очередное “не прочитано”.
Бесит, эта Орлова!
Парни тоже все на эмоциях, давно говорят, не играли, как сегодня. Они приглашают отметить мое возвращение, но я не так счастлив, плюс договорился уже со своей компанией.
– Дела, ребят, – пожимаю плечами и беру спортивную сумку со стула.
– Тем более, завтра у нас по расписанию утренняя тренировка. Так даже лучше, – не забывает вставить свои пять копеек Мот. Проходя мимо него, я кладу ему руку на плечо, слегка сжимая.
– Есть, мамочка.
– Бесишь, – рычит, Орлов. Только в этот раз в его голосе нет присущей язвительности, он словно снизошел до меня.
– Рад, – выдаю в ответ подобие улыбки. Мы переглядываемся, будто два нашкодивших мальчишки, которые имеют один общий секрет. Это так странно.
Распрощавшись со своими, выхожу на улицу и только сейчас вспоминаю, что машина моя осталась с проколотыми шинами на парковке. А ездить на такси на постоянной основе я не привык, не нравится. Приходится заглянуть домой и взять мотоцикл. Вещица, которую старик не переваривает, а я наоборот обожаю: скорость, драйв, ветер, свобода.
Выгоняю с гаража свой “Ecosse ES1 Spirit”, цвета металлики. Он влетел в копеечку, но у него супер аэродинамика и электроника, а еще он более облегченный, чем многие варианты байков. Сажусь на его, надеваю шлем, и железный конь срывается в момент с места, оставляя позади дом, и кажется ошалевшую от скорости мотоцикла, прислугу. Да и плевать, пускай жалуется отцу. Они все тут только и могут, что бегать к нему и про меня болтать небылицы, нашли ребенка. Давно бы съехал, если бы не удачное расположение стариковского особняка.
До кафе, где мы собрались отдохнуть с ребятами, добираюсь за добрых пятнадцать минут. Виляю, словно сумасшедший между машинами, пропускаю все сигналы светофора, даже камеру, которая явно успела засечь мои нарушения.
Компания встречает меня с уже заказанной пиццей, пивом и хорошим настроением. Они развалились на диванчике, болтают и смотрят какие-то видосы в тиктоке. Я обмениваюсь рукопожатиями с пацанами, девчонкам просто киваю.
– Вечером предлагаю завалиться к Тиму и поиграть в бэнг, – предлагает Миха.
– Я “за”, – тут же соглашается Лера. И пока они обсуждают предстоящие планы, я вытаскиваю телефон, пальцы зачем-то тянуться к иконке Орловой в соцсетях. Она не читает, не отвечает, удивлен, что не занесла меня еще в ЧС. Это уже начинает злить. Я не привык, чтобы девушки со мной так себя вели.
– Что такое, Кирюш? – потешается Илюха, присаживаясь рядом.
– Ничего, – хмурюсь я.
– Неужели до сих пор месть не свершилась?
– Да я просто не старался, – отмахиваюсь. В самом деле, стоит нам только оказаться один на один, и…
– Может, подход поменяешь уже? – вдруг предлагает Илюха.
– Какой подход? – Лерка тут как тут, греет уши.
– Магистры, внимание вопрос! – ерничает Илья. – От глупых и бездарных мужских задниц к прекрасным созданиям за нашим столом.
Девчонки разливаются в улыбках, а парни присвистывают.
– Заткнись, – рычу я.
– Что девушкам больше нравится: романтика и герой в доспехах или мудак-бабник?
Все, конечно, выбирают героя, а мудака посылают жариться в котле. Я тихо цокаю, убираю телефон, пытаясь перестать зацикливаться на Диане и ее игноре. Потом понимаю, что мыслями все равно не здесь и решаю написать очередное сообщение:
“Так и будешь бегать от меня, принцесса?”
Иконка Дианы загорается, отчего у меня аж дыхание нестерпимо перехватывает. Я прожигаю взглядом экран, ожидая ответа, но эта зараза не читает, похоже и не планирует.
– Кир, – льнет Лерка, она обвивает мою руку, лезет с поцелуем, и кажется, даже целует, пока я набираю новое сообщение.
“Признай, ты просто боишься, что тебе понравится быть со мной”.
Ее иконка продолжает гореть, кому-то же отвечает Орлова, кому-то, кроме меня. Я злюсь, настолько, что вены, словно натягиваются до предела и вот-вот треснут. Под столом притопываю ногой, откладываю телефон, но не проходит и десяти минут, как снова тянусь к нему.
– Не хотите устроить на выходных день просмотра Пилы? – предлагает Тема. – У Тимы как раз проектор новый, будет ништяково.
– Фу, мерзость, – кривит губами Тома.
– А мне кажется можно глянуть, – поддерживает Илюха. – Но без девушек.
– Чего это без нас? – недовольно сводит брови Лера. Я не замечаю, что ее голова уже минут тридцать греет мое плечо. Ощущение, что я вообще никого и ничего не замечаю, кроме молчаливого телефона.
– Кир, что на счет тебя? – Артур за раз осушает бокал нуль два с пивом и щелкает пальцем, подзывая официантку.
– Кир, – Лерка трется грудью о мою руку, а я думаю, как мне сломить Орлову. Ну это же невозможно, чтобы мы так и топтались на одной месте. Это уже не вопрос мести, а принципа. Я не умею проигрывать. Хотя отомстить тоже охота, несмотря на мой жест доброй воли по отношению к капитану. Стукачей принято наказывать.
– Кирюх, але, – Илья щелкает пальцами перед моими глазами, и в этот момент мой мобильный начинает вибрировать. Я как ненормальный хватаю его, и что-то внутри взрывается, когда на экране в вк светится входящий от Орловой.
Она. Звонит. Мне. САМА! Вот это новости! Не помню похожего предвкушения от принятия входящего вызова. Да у меня даже член в штанах наливается возбуждением. Дожились.
Я провожу пальцем по экрану, напрочь забыв обо всем на свете, включая Лерку, которая висит на мне, словно балласт.
– Да не уж-то соскучилась? – с усмешкой выдаю первую реплику. Ди молчит, и не только она. Мои товарищи за столом тоже сохраняют тишину, взирая на меня с каким-то неподдельным удивлением.
– Але, – спустя несколько секунд я отвожу трубку, предполагая, что возможно проблемы со связью. Сегодня весь день что-то барахлит, то телега, то со звонками беда, то подключиться к интернету, получается, через раз. Возможно, Орлова даже не слышала моей реплики.
И только я подношу трубку обратно к уху, как Диана, наконец, выдает какую-то крайне странную реплику.
– Ты… можешь мне помочь?
– Что? – я не сразу понимаю, о чем она просит, поэтому переспрашиваю. Орлова опять молчит, и я бы в очередной раз свел все к проблемам со связью, да только отчетливо слышу какой-то шорох и сбитое дыхание.
– Кирилл, я… мне… – она заикается и меня почему-то пугает ее тон голоса. Словно что-то случилось, а как иначе объяснить? Диана, девушка, которая предпочитает обходить меня за километр, оставляет спящим в библиотеке, сбегает из столовой, одним словом ведет себя так, будто я – маньяк-мясник. И эта девушка неожиданно звонит, прося помощи. Это вообще не вяжется с ней.
Сглатываю и резко поднимаюсь из-за стола, схватив ключи от байка.
– Кир! – кричит Лерка, в ответ машу рукой, и уже двигаюсь к дверям.
– Кидай адрес, Орлова, – без всяких вопросов говорю ей. А сам думаю, сегодня что – день спасения семьи Орловых?
Глава 23 – Диана
Дрожащими руками я скидываю адрес Кириллу, а сама… продолжаю пребывать в шоке от безумно нелепой ситуации. А все Алина Малиновская, моя лучшая подруга и ходячий кладезь идей, порой не самых адекватных.
Утром Малиновская выловила меня в холле и благополучно присела на уши. Она уже месяц встречалась с Ромой Ахматовым, нашим одногруппником. Рома был парень видный и достаточно падкий к женскому вниманию, поэтому Алина жутко его ревновала. Первая неделя отношений прошла у них гладко: цветы, прогулки, поцелуи. На вторую они уже переспали, притом, по словам Малиновской, не только у него в машине, а еще и у нас в одной из аудиторий универа. На третью неделю вроде как пошел спад страсти, Ромка стал реже звонить, чаще выбирать друзей, а то и вовсе как мне казалось, искал отговорки. И тут Алина вычитала в какой-то статье, что есть разные способы так сказать, разнообразить приевшиеся отношения. Хотя, что там могло приесться за месяц, я не понимаю, но Малиновской говорить не хочу, ей и без меня тошно.
На экономику мы опаздываем, что я крайне ненавижу. В итоге садимся на последнюю парту, и это тоже не в моем стиле, обычно я сижу на второй или максимум третьей. Пока Герман Алексеевич Полянский, наш молодой педагог-аспирант, расхаживает по прямоугольной аудитории, рассказывая про различные структуры банковского дела, Алина под партой проводит какие-то махинации.
– Что ты делаешь? – шепчу я ей, случайно увидев какую-то глупость. По-другому сложно назвать то, что Малиновская запихивает красные стринги-ниточки в конверт.
– Так в статье психолог писал, – выдает она, тайком положив конверт на парту. Стринги оказываются настолько тонкими, что пухлость на конверте даже не заметна. – Там внутри еще послание.
– Господи, Малиновская, – я закатываю глаза и перевожу взгляд на Германа Алексеевича. Мужчина он высокий, широкоплечий, словно ходячий шкаф и взгляд у него такой, строгий, вечно серьезный. Да и в целом Полянский шуток не воспринимает, а когда отвечаешь у него, если начнешь юлить, он сразу снижает бал.
– Вам бы с Дэном тоже не помешало, – дает советы подруга. А я даже представлять не хочу лицо Дениса, подкинь ему такое. Он бы потом сожрал меня или чего хуже, к доктору повел. Для кого-то подобные игры, разнообразие, а для Дэна, как и для моего отца – стыд и позор.
Остаток пары проходит спокойно, Малиновская больше не вертится, только нет-нет по своему конверту драгоценному постукивает пальчиками. А когда нас наконец-то отпускают, она подрывается с места первой. Подходит к столу, где сидит Рома с другом, что-то говорит ему, улыбается, умудряется отвлечь. Ахматов не замечает, как Алина проводит махинацию с книгой: засовывает в середину конверт. Учебник у нас формата А4, большой, так что там в самом деле ничего не видно.
Рома поднимается, начинает собирать вещи, а Малиновская тем временем возвращается ко мне с выражением лица: “теперь он точно мой”.
– Поздравляю, – у меня вырывается смешок на этой реплике, а Алинке все равно, она не сводит глаз со своего благоверного.
– Ром! – Малиновская вдруг зовет Ахматова, и я замечаю, что он забыл забрать учебник, зато успел дойти до учительского стола. Парень оглядывается, в глазах у него: “ну что еще”. Клянусь, он с таким пренебрежением смотрит, что мне становится не по себе.
– Да, малыш.
– Учебник забыл, – соловьем поет Алинка. Я вижу, как она перекатывается с носок на пятки, как волнительно прикусывает губу, и за спиной заламывает пальцы. Вот же дурочка, сдался ей этот бабник.
– Уче… а, точно! – Ахматов бьет себя по лбу и поворачивается неожиданно к Герману Алексеевичу. – Спасибо.
Мы переглядываемся с Малиновской, не особо понимая, что происходит: Рома возвращается, да только вместо того, чтобы засунуть учебник к себе в рюкзак, отдает его Полянскому.
– Какого… – шепчет подруга, голос у нее такой, словно перед нами привидение, а не педагог по экономике.
– В следующий раз на пару не зайдешь, – рычит недовольно Полянский. Его пальцы обхватывают учебник, в котором лежит послание и красные стринги Малиновской, затем благополучно убирают книгу в черный дипломат.
– Твою мать, – шепчет Алина. Ноги у нее подкашиваются и чтобы не упасть, она опирается рукой о парту. Мы так и застываем на месте, в шоке от происходящего, пока Полянский нас не выгоняет – ему надо закрыть аудиторию и сдать ключи.
– Да, да, мы идем, – киваю я и подталкиваю подругу в спину. Она кое-как выходит из-за парты, но вижу, ее потряхивает. Однако Алинка была не Алинкой, если бы не попытала удачу забрать свое послание.
– Герман Алексеевич, – обращается она к мужчине, голос правда выдает ее волнение. Полянский строго смотрят на Малиновскую, видно, что он раздражен, да и перемена вот-вот закончится. – А можно… одолжить ваш учебник?
– А вам вашего мало, Малиновская? – высокомерно интересуется он.
– Алин, пойдем, – пытаюсь вытолкать ее, когда мы доходим до дверей.
– В моем следующий параграф пропечатался, там… не хватает текста. А мне же готовится и…
– Я что вам, – хмыкает Полянский, выходя первым. Он засовывает ключ в замок и прищуривает глаза, с намеком, чтобы мы убирались. – Благотворительный фонд? Интернет в помощь. Не девятнадцатый век.
– Но Герман Але…
– Малиновская, – достаточно громко произносит Полянский. Мы аж обе вздрагиваем от неожиданности.
– Простите, – мямлю я, затем все-таки силой увожу Алину.
– Это какой-то сюр! – сокрушается Малиновская, когда мы скрываемся за дверями лифта. К счастью, Герман Алексеевич ходит исключительно по лестнице, он у нас типа за здоровый образ жизни и все такое.
– Ну ты же сама его и устроила, – напоминаю я, разглядывая как на экране сменяются цифры, приближая нас к первому этаже.
– Я хотела с Ромой отношения улучшить.
– Чем? Стрингами?
– Господи, Орлова! – Алина взмахивает руками и смотрит с такой обидой, будто это я запихала злополучный конверт в учебник преподавателю, а не она. – У меня серьезные проблемы.
– Ну… а вдруг он даже не увидит, – пытаюсь утешить я. Хотя сама с трудом верю, Полянский такой доскональный, вряд ли пропустит мимо незнакомую вещь.
– Сама-то в это веришь?
– Ну…
– Вот и я о чем! Нужно… нужно что-то придумать! – Малиновская мерит шагами маленькую кабинку лифта, кусая от волнения ногти. А потом резко останавливается и выдает очередную идею:
– Нам просто нужно выкрасть учебник… ну или на худой конец – вытащить оттуда конверт.
– Да он со своим дипломатом не расстается, – напоминаю я ей, и это правда. Полянский даже в столовой его кладет не на свободный стул или на стол, а к себе на колени, будто хранит в нем драгоценности.
– Поэтому его кто-то должен отвлечь.
– И как это ты себе это… представляешь?
Двери лифта открываются, и мы выходим в шумный холл. У меня в кармане вибрирует мобильный, я достаю его, и пока Малиновская вещает про план “захват”, читаю сообщение от Дениса. Он уехал в командировку на два дня и хочет поговорить, когда вернется. Видимо заметил мою холодность. В последнее время, я все чаще ловлю себя на мысли, что между нами что-то не так, будто пропала былая искра, а может, ее никогда не и не было.
Взгляд тянется к иконке в “вк”, там тоже висит непрочитанное сообщение от Беркутова. С ним ситуация не менее сложная… Я столько мыслей перебрала, никак не могу понять, откуда такой повышенный интерес ко мне у Кирилла.
– Орлова, – Алинка щелкает перед моим носом пальцами, и я перевожу на нее взгляд, полный непонимания. Убираю телефон в карман и пытаюсь искупить вину улыбкой. – Отвлечешь его?
– Чего?
– Говорю, отвлеки в столовке Полянского, а я стащу его дипломат.
– Ты спятила, Малиновская? – смотрю на нее и поражаюсь, откуда такие идеи. – Почему бы просто не сказать ему правду?
– Какую? – хмурится Алина. – Что я засунула свои стринги в его книгу? Или что послание в конверте от моего имени подкинул хейтер? Да он меня сожрет, а потом еще постарается вытурить из универа.
– Ты преувеличиваешь, зачем ему это? Герман Алексеевич не такой уж и плохой. Просто очень строгий.
– В прошлом семестре он завалил целый поток, – напоминает Малиновская. Я прекрасно помню этот майский ажиотаж, тогда Полянский принимал свой первый экзамен у нас в институте. Оказалось, что спрашивает он много, даже те мелочи, которые в принципе запомнить невозможно. Но у Германа Алексеевича есть свои плюсы: если на его паре себя показать, он не жалеет и ставит “автомат”. По крайней мере, так о нем говорят, у нас его предмета до этого года не было.
– Алин, ну это же глупо. Он держит свой чемодан, словно там сокровища. Как я его отвлеку?
В ответ подруга заверяет, что все получится, и уже на следующей перемене мы идем пробовать теорию в деле. Я краснею и жутко стыжусь того, что меня заставляет делать Алина: подхожу к столу Полянского, выдаю какую-то ерунду, пытаясь его поднять со стула и отвести к угловому окну. Малиновская предложила сказать, что на машину Германа Алексеевича упала сухая ветка, по ее плану он должен все бросить, и помчаться на парковку. Однако Полянский на мои слова смотрит так, словно увидел перед собой дуру. А потом даже говорит это вслух:
– Орлова, ну ладно у вас в группе умалишенные, но вы-то куда…
Я что-то мямлю ему в ответ и красная, как мак, убегаю прочь. Позже мы выяснили, конечно, что оказывается Герман Алексеевич сегодня приехал без машины, и мое заявление звучало действительно абсурдно.
Однако это Малиновскую не останавливает, она пробует проникнуть на кафедру, поджидает Полянского после пар: все надеется, что он разлучится со злополучным дипломатом. После бесконечных неудач, Алина выдает мне свою последнюю идею.
– Давай украдем у него этот проклятый чемодан, – мы сидим в холле, последняя пара закончилась десять минут назад.
– А до этого у тебя были другие предложения? – кошусь на нее. Все это надоело и в какой-то степени напрягает, я бы может уже сама к нему подошла и объяснилась, да только Алина не позволит.
– У него тоже пары закончились, я расписание видела. Сейчас Полянский поедет домой, мы за ним и там…
– Малиновская, ты ему темную решила устроить?
– Нет! – восклицает подруга. – Просто приедем к нему домой, позвоним в дверь, я отвлеку, а ты зайдешь в коридор и заберешь чемодан.
– Алин, ты окончательно свихнулась, – честно говоря, я поражаюсь ее бурной фантазии. – И вообще, попроси Рому. Пускай он тебя, в конце концов, прикроет. Мужик он или не мужик?
– С ума сошла? – она с обидной прикусывает губу и отворачивается, всем видом демонстрируя синдром жертвы.
– Алин, ну серьезно, – я кладу руку ей на плечо, и говорю уже мягче, заботливее. – Ахматов же твой парень, он поймет. А так…
– Ну что тебе стоит? – Малиновская резко поворачивается, а на глазах слезы. Мне аж не по себе становиться, настолько для человека это серьезный вопрос. В какой-то степени я понимаю Алину, ну как подойти к своему преподавателю и сообщить о таком. С другой, идеи ее настолько глупые, какие-то детские, словно мы герои комедийного фильма.
– А чем я тебе могу помочь-то? – с губ срывается безысходный вздох. Мы давно дружим с Малиновской, она для меня самая-самая и бросить ее в беде я просто не могу.
– Спасибо, спасибо, – Алинка тянется ко мне обняться и еще раз десять благодарит, хотя я толком и не понимаю, за что.
А уже через десять минут мы едем домой к Полянскому. Малиновская в хороших отношениях с секретарем из деканата и та за шоколадку подкинула ей адрес. Оказалось, Герман Алексеевич живет в новостройке, которая находится у черта на рогах от института. Здания там не как во всей Москве, высокие, наоборот, трехэтажные. Это какой-то элитный район, въезд во двор через пост охраны, на территории всякие магазины, даже личный пункт первой помощи имеется.
Полянского мы перехватываем сразу, удачно получилось: он приехал одновременно с нами, мы на въезде его случайно заметили. Дальше проще: проследили за ним, к счастью, у Германа Алексеевича подъезд сразу за углом после шлагбаума и этаж второй, что тоже удобно.
– Может, передумаешь, – напоследок уточняю я. Но Малиновская лишь грозно сводит брови, намекая, что передумывать она не будет.
Когда Полянский скрывается за дверью, Алина на всех порах мчится к нему: звонит в звонок, топчется пару секунд на пороге, то и дело оглядываясь. Я жду ее у белой колонны, чтобы остаться незамеченной. Герман Алексеевич открывает сразу, разговор я их не слышу, но Малиновская нагло его вталкивает в квартиру и подает мне сигнал, чтобы я поспешила.
Делать нечего, приходится покорно согласиться. Пока иду, у самой ноги дрожат, ощущение, словно мы два вора, которые пошли на ограбление. Все это мне безумно не нравится, щеки полыхают от стыда, в висках пульсирует от напряжения. Каким-то чудом я успеваю добежать до дверей Полянского, даже войти в квартиру и, о боги, увидеть злополучный дипломат. Он лежит не прямо у входа, а сбоку, в небольшом закутке, который видимо, ведет в комнату.
На носочках я подкрадываюсь в этот закуток, хватаю черный чемодан и вдруг слышу голос Германа Алексеевича.
– Малиновская! Что за глупости? Кого я топлю? Это новый дом! – кажется, Алинка наплела ему типичную историю про потоп, но Полянский, судя по всему, в нее не поверил. Его шаги приближаются, и я отчего-то теряюсь, мне вдруг становится тяжело дышать, перед глазами от нервов все кружится. А еще понимаю, что идет он в сторону выхода и мне ну никак не проскочить.
Оперившись о стенку, чтобы не упасть, настолько меня трясет, я случайно нащупала ручку. Дергаю ее, больше по инерции, и едва не падаю в ванную комнату. Как в бреду закрываю за собой дверь, даже защелкиваю ее, оказавшись в кромешной тьме. Тем временем, Полянский, кажется, выгоняет Алину, громко выговаривая ей за отсутствие мозгов.
И я только сейчас понимаю, в какой ситуации оказалась. В квартире у взрослого мужчины, не просто в квартире, в ванной комнате: сижу на полу в обнимку с его проклятым дипломатом. Кому расскажешь, не поверят. Мне делается так страшно, я ведь никогда ничего подобного не совершала. Все это жутко неправильно, некрасиво, стыдно! От нахлынувших эмоций, у меня к глазам подступают слезы. Ну что и теперь делать? И Полянский еще как назло ходит, такое ощущение, что под дверью, словно коршун, который чует свою жертву.
В кармане начинает вибрировать телефон, хорошо я поставила его на беззвучный режим перед всем этим концертом. Алинка звонит. Сбрасываю, захожу в вк и пишу ей сообщение, а у самой пальцы дрожат, сердце в груди ходуном ходит.
“Я осталась в туалете у Германа Алексеевича. Что теперь делать, Алин?”
Она что-то пишет, потом стирает, и снова пишет.
“Как в туалете? Ты серьезно?”
Мне хочется выругаться, и будь я менее воспитанная, так бы и сделала.
“Он шел, я перепугалась и… блин, Алин, отвлеки его как-то, чтобы я вышла. Что мне делать?”
“Ладно, сейчас попробую… ой, он дверь открыл”.
Я поднимаюсь с пола, подхожу к дверям и прислушиваюсь: в самом деле был щелчок, какая-то возня. А потом последовал звук закрывающегося замка. Значит, реально Полянский только что ушел. Час от часу не легче!
Дергаю ручку, думаю, выйти хотя бы на свет, да и воздуха в квартире всяко больше будет, чем здесь, но проклятый замок не поддается.
– Да чтоб тебя! – едва не плачу в голос. Подсвечиваю телефоном к ручке, еще раз щелкаю, да только оно заело, кажется. Ну просто комбо какое-то, такого везения в кавычках поискать надо.
Малиновская убеждает меня, что она попробует придумать решение, да только я понимаю, что какое тут может быть решение? Единственный выход – сказать Герману Алексеевичу правду, а на это Алинка в жизни не решиться.
Я сажусь на край ванны, не зная как быть дальше. Брату не вариант звонить, он не поймет, да и мне самой неудобно. Денису о таком и подавно сказать нельзя, тем более, наверняка он уже уехал из города. Остаётся только уповать на Алину и не задохнуться от внезапно нахлынувшей клаустрофобии.
Телефон моргает, я переворачиваю экран к лицу и вдруг замечаю очередное сообщение от Беркутова. Сперва раздражаюсь, только его не хватало для полного счастья. А потом думаю, может… он сможет мне помочь.
Глава 24 – Кирилл
Секунд десять, может двадцать, я не верю в историю Дианы. Ну как может такая правильная девочка пробраться тайком в дом взрослого мужика? А потом там ещё застрять. С учётом, что она меня уже динамила в ресторане и кидала в библиотеке, веры к этой особе – по нулям. Но я все равно решаю поехать, в конце концов, где-то внутри срабатывает маячок: а вдруг правда? Вдруг Орловой реально больше не к кому обратиться, и это мой шанс сдвинуться с мёртвой точки?
Адрес она мне сбрасывает сообщением. Место для меня незнакомое, хотя видно район элитный. Охранник на посту ещё смотрит так подозрительно, будто я в маске, а в багажнике у меня динамит. Пропускает тоже с неохотой и тихим фырканьем.
Паркуюсь прямо возле подъезда и оглядываю дом. Хорошая такая трехэтажка, с панорамными окнами, неплохим видом, сам бы тут снял квартиру. Надо будет взять на заметку.
Вытаскиваю телефон и снова набираю Орловой. К удивлению, она принимает вызов сразу, на первый же гудок. Значит, все-таки не соврала.
– Кирилл, – голос у нее такой, словно она ждала меня вечность. Я не могу сдержать самодовольной улыбки.
– Он самый, стою тут, как дурак и смотрю на окна. В какое прикажете лезть, госпожа?
Слышу, она судорожно вздыхает, видать не решается дать добро.
– Ладно, в какой хате живёт Полянский, этаж какой?
– Кажется, квартира двадцать два, второй этаж. Кирилл, – и снова вздох, а уж как имя моё она произносит… Я даже успеваю возбудиться, хотя тут уже успокаиваюсь, напоминаю себе, что мне не пятнадцать.
