Текст книги "В другой раз повезет"

Автор книги: Кейт Хилтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 19
Зоя

– Чем сегодня займемся? – спрашивает Зак у Зои. – Распакуем еще пару-тройку коробок?

– Лично я погуляю с Мавис. И отключусь на пару часов.

– В смысле, отключишься?

– В смысле, выключу телефон. Уйду из соцсетей. Окажусь вне зоны доступа.

– С какой радости?

– Мы с Марианной записались на онлайн-курс, так выглядит одно из домашних заданий.

– На какой еще курс?

– Обещаешь не смеяться?

– Да.

– Курс счастья.

– Типа, теория счастья? – уточняет Зак.

– Скорее, психология. Точнее – практические советы, как стать счастливой.

– Зоя, этот твой курс явно ведут какие-то жулики.

– Существует множество достоверно работающих стратегий поднятия уровня внутреннего счастья вне зависимости от внешних факторов, таких, как отношения, – сухо заявляет Зоя. – В рамках курса раз в неделю рассматривается очередная стратегия, а на дом задают испробовать ее на практике.

– И кто именно предлагает такой курс?

Зоя слегка краснеет.

– «Ярмарка красоты» осваивает рынок душевного здоровья.

– То есть предлагает не Гарвард.

– Пошел ты, Зак. Обещал же не смеяться.

– Прости. И что ты пробуешь на этой неделе?

Мы с Мавис двигаемся, наслаждаемся природой, забыв про гаджеты.

– Мавис тоже поднимает уровень счастья?

– Так ты присоединяешься или нет?

– А то.

– Ладно. – Зоя вытягивает руку с телефоном. – Три, два, один.

– Они разом отключают аппараты. Ее пробирает непривычная дрожь. Редкостное состояние – ты недоступен.

– Пошли.

– Куда?

– Пусть Мавис решает. Она у нас умная.

– Ты это постоянно твердишь, – ворчит Зак.

У подъезда Мавис останавливается, принюхивается.

– Показывай дорогу, Мавис, – приказывает Зоя. Мавис трусцой устремляется к северу. На первом же углу сворачивает налево, чтобы вспугнуть стаю голубей, и дальше они двигаются на запад.

– Долго Мавис будет за нас решать, что мы сегодня делаем? – интересуется Зак.

– Пока не появится вожатый получше. Кстати, день просто замечательный.

– Ну, рассказывай, как там у тебя на личном фронте, – просит Зак.

– Ничего сколько-нибудь подходящего, – отвечает Зоя.

С тех пор, как они с Уиллом опять стали просто друзьями и типа-как-родственниками, она вновь вернулась к онлайн-знакомствам. Зарегистрировалась на четырех сайтах, вывесила там четыре разные версии себя (все настоящие: она вообще разносторонняя личность): бодрая экстравертка – любительница ночных развлечений; целеустремленная руководительница; ценительница дружеских и семейных связей, которой приятнее всего проводить вечера в кругу близких людей, и поклонница изящных искусств. Каждая ее личина порождает одинаково безнадежные отклики – случается, что одни и те же. Мужчины, циркулирующие на сайтах знакомств, самым печальным образом напоминают фруктовый кекс, невкусный, неудобоваримый, из года в год передариваемый с одного сайта на другой. Она коротала вечера с Эриком, инженером-проектировщиком, обладателем четверых детей от двух жен и дыхательной аллергии; Сумулом, рентгенологом, поклонником странной музыкальной формы под названием маткор – с точки зрения Зои, в этом слове есть нечто матерное; Брайаном, пилотом, который живет в другом городе и даже в другой стране, но везде, куда приводят его дружелюбные небеса, жаждет общества блистательной спутницы; Фернандо, чрезвычайно тревожным руководителем маленькой и (читаем между строк) загибающейся театральной труппы, и Тайлером, автором психотренингов и мотивационных бесед – он обрел своего рода местную славу, когда прыгнул голышом в бассейн с акулами, откуда его потом выудила охрана. Все это изматывает и приносит куда меньше радости, чем следовало бы, – вот почему она и согласилась пройти с Марианной курс счастья.

Они шлепают к западу этак полчаса, причем Мавис не сбавляет темпа, пока они не оказываются на большом продуктовом рынке.

– А как ты думаешь, весело было бы торговать едой с фургона? – интересуется Зоя.

– Я до нынешнего момента об этом не думал, – признается Зак, – но раз уж ты спросила – нет. Не весело.

– Ну не знаю, – возражает Зоя. – Представляешь, тебе открыты все пути. Только ты и твой фургон, все, что нужно, чтобы заработать на жизнь, прямо под рукой. Никаких офисов, никаких осложнений.

– Единственное осложнение – пахать круглыми сутками в вонючем перегретом фургоне. Искать, где бы припарковаться. И общаться с клиентами. Терпеть не могу клиентов.

– Словом, это не твой путь, – заключает Зоя. – Понятно.

– И не твой тоже. Нет на свете ни одного продукта, который ты любила бы настолько, чтобы возиться с ним с утра до ночи.

Зоя пытается что-то придумать – не получается.

– Да, ты прав.

– Спасибо.

– Ты знаешь, что мама собирается устроить предсвадебную вечеринку в честь Беаты и Элоизы? – интересуется Зоя. – Говорит – потому, что Лидия страшно занята этим предстоящим Маршем женщин, а она хочет сделать все, чтобы Беатина свадьба не сорвалась.

– Пассивная агрессия?

– Мне кажется, мама хочет этим что-то доказать, но вряд ли Лидия этот ее маневр вообще заметила. По маминым словам, это прекрасная задумка и Беате наверняка понравится.

– Я ведь не обязан туда ходить? – спрашивает Зак.

– Наверное, не обязан. Полагаю, все будет по старинке, только для женщин.

– Всей душой поддерживаю такое решение, – говорит Зак.

Зоя смеется.

– А как там, по твоему мнению, Оскар? Он тебе что-нибудь сказал? С виду нормально, но настоящего разговора у нас не было.

– В смысле, как он справляется с ситуацией «моя мама два года встречалась с другой теткой, мне ничего не сказала, а теперь они хотят пожениться, и еще у меня появился папа, про которого я раньше знать не знал»?

– Да. Типа того.

– Ну, не то чтобы мы глубоко и прочувствованно обсуждали эту тему, но у мужчин это вообще не принято.

– Мне интересно, как ты видишь ситуацию?

– Я вижу, что в ней нет ничего страшного. Некоторое время будет психовать, как положено подростку, – все мы такими были.

– Беата за него тревожится.

– А когда она за него не тревожилась? Тряслась над ним с самого дня его рождения. Он имеет полное право дуться, держать дистанцию и разговаривать односложными словами еще несколько лет. Древняя традиция. Большинство знакомых тебе мужчин в его возрасте именно так и поступали.

– Большинство знакомых мне мужчин – полная жуть.

– Только, пожалуйста, давай обойдемся без этих выпадов, – одергивает ее Зак. – Так вот, Беата забыла, что, когда ей было столько же лет, сколько Оскару, мать доводила ее до ручки. Помнишь, как она передразнивала Лидию?

Зоя улыбается.

– Забыла, но ты напомнил. Обалденно выходило. – Улыбка гаснет. – Но это было до рождения Оскара.

– Да. – Зак вздыхает. – Кто бы мог подумать, что из нее получится такая зубодробительная мамаша?

– Я тогда плохо понимала, каково ей: родить ребенка, жить с родителями, вернуться к учебе.

– Зоя вспоминает, как ее тогда ужаснул этот поворот в личной истории Беаты. Ей вдруг становится ясно, что Беата наверняка замечала тогда и ее смущение, и отсутствие желания помочь.

– Мы вели себя как козлы.

– За себя говори. Я, в отличие от всех вас, Беату не тюкал. И был самой любимой ее нянькой, чтоб ты знала. – Зак садится на скамейку и жестом предлагает Зое присоединиться к нему. – Если бы еще она перестала на меня сердиться за этот сериал.

– От того, что вы с Куртни пару лет были самым лакомым блюдом всех таблоидов, ей легче не стало.

Бурный роман Зака с Куртни Маркус, актрисой, которая сыграла Беату / Бетани в сериале, добавил налет инцестуальности к и без того неаппетитной публичной стирке семейного грязного белья.

– В сериале все вымысел, – отмечает Зак. – Я не списывал Бетани с Беаты. Почему никто не в состоянии этого понять?

– Потому что сериал был про знаменитую феминистку, во многом похожую на Лидию, и ее детей.

– Я могу целый день перечислять отличия между этим вымышленным семейством и семейством Лидии.

– Тем не менее, – говорит Зоя. – Существует определенная черта, ты слишком близко к ней подступился. А перешел или нет – это уже вопрос толкования. Марианна считает, что нет, Беата и Лидия убеждены, что да. Имеют полное право. Ты же знал, что идешь на риск.

– А что думает Нина?

– Не знаю, – отвечает Зоя. – У нее в сериале нет альтер эго, да и если моя догадка верна, она бы не сильно расстроилась, даже если бы и была. Хотя – кто знает? Ее поди раскуси. Либо она живет на другом конце земного шара, либо пашет с утра до ночи. Помнишь, я пыталась собрать нас всех пятерых на ужин? Я четыре раза предлагала по несколько дат, и ей ни одна не подошла.

– Возможно, она меня избегает.

– Сомневаюсь, что она о тебе вообще думает.

– Может, и так, – соглашается Зак. – Неплохо для разнообразия. А чем она вообще занимается? Я думал, она уже опять уехала.

– Марианна сказала, что она на год устроилась в реанимацию «Вестерн-дженерал». Похоже, решила передохнуть.

– Тут я ее понимаю, – говорит Зак. – Хотя лично я на такую работку бы точно не вызвался. У Нины, похоже, стальные нервы. – Он указывает на передвижной лоток. – Хочешь такое?

– Больше всего на свете, – признается Зоя.

Они встают в очередь.

Зоя уже сто лет не была на продуктовом рынке. У них с Ричардом было в свое время заведено ходить в такие места каждые выходные, девять месяцев в году. Кроме того, у них было заведено устраивать изысканные ужины, пить хороший кофе, посещать музеи и выставки. Сейчас ей кажется, что то были довольно хлипкие основания для брака. Она-то в свое время считала, что все эти увлечения таят под собой более глубинное сходство: «Мы из тех людей, у которых заведено интересоваться искусством. Мы из тех людей, у которых заведено поддерживать отношения с друзьями. Мы из тех людей, которые способны оценить риск и свободу самовыражения в творчестве». На деле же, осознает она с мучительной отчетливостью, их объединяла любовь к качественному сыру, кофе и пустопорожней болтовне – и почти ничего больше.

– Ты какой будешь? – интересуется Зак. – Я угощаю.

– Один с курицей, один с креветками. Пойду займу местечко вон там, на скамейке.

Зоя сидит на солнце и вспоминает, какие ужины устраивала для друзей, когда была замужем. Ричард, человек крайне предсказуемый, всегда настаивал, чтобы гости попробовали эспрессо из его кофеварки. А она говорила: «Если случится пожар, он бросится спасать эту машинку. Он любит ее сильнее, чем меня». А Ричард отвечал: «Еще бы!» И все смеялись, как от них и ожидалось. Но когда брак дал трещину, она перестала так шутить. Стало не смешно. Ведь это оказалось правдой: Ричард ее не любил.

Подходит Зак с такосами.

– Если будет пожар, что ты спасешь? – спрашивает она.

– Где будет пожар?

– Ну, видимо, у нас дома.

– Тебя, – отвечает он. – Мавис. – Наклоняется, чешет собачке за ушами. – Хотя она постоянно пукает.

– А еще что?

– Наверное, фотоаппарат? – размышляет он вслух. – Блокнот, который лежит у кровати, – я туда по ночам записываю интересные мысли. – Он передергивает плечами. – Но, скорее всего, у меня вообще не хватит присутствия духа ничего спасти. Я из тех, кто к приезду пожарных стоит голышом снаружи. Я не из героев. А что спасешь ты?

– Когда я вышла замуж, я держала под кроватью коробку с вещами, которые буду спасать. Свадебные фотографии, памятные вещицы, билеты на концерты – всякое такое. Вся суть моей жизни.

– А теперь она где?

– Когда мы переезжали, я пересмотрела содержимое и все выкинула. Начаться пожар с нее мог запросто, а вот спасать ее от пожара мне бы вряд ли захотелось. – Зоя угощает Мавис своим тако. – Кто тут у нас любит курочку?

– Вот теперь понятно, почему она пукает, – заключает Зак.

Мавис виляет хвостом.

– Ты по нему скучаешь?

– По Ричарду?

– Нет. По Уиллу.

– Про это никто не должен знать.

– Мы оба знаем, что я знаю. Но никому не скажу, просто спрашиваю, как оно там.

– Мне грустно, – говорит она. – Оно случилось не вовремя, и тем не менее. Потенциал имелся.

– Мне казалось, вам хорошо вместе.

– Ага.

– При разводе ты лишаешься не только семьи. Лишаешься уверенности в себе, лишаешься кучи людей, не обязательно лучших друзей, скорее знакомых, но весь ландшафт твоей жизни меняется – и взгляд на мир тоже. Сбиваются ориентиры.

Она умолкает, чешет Мавис под подбородком.

– Когда появился Уилл, мне показалось, что во всем этом был смысл, понимаешь? Что все эти ужасы были прелюдией к важному событию. А теперь мне так же гнусно, как после ухода Ричарда, но оптимизма по поводу будущего еще поубавилось. Я словно топчусь на месте. А это унизительно.

– А ты вообрази, что о твоей личной жизни кричат все таблоиды во всех супермаркетах страны. Я – олимпийский призер по унижениям.

– Зак откидывается на спинку скамьи, подставляет лицо солнцу.

– Ты не топчешься на месте, Зоя. Просто твоя история в середине. Может, тебя ждут неприятности, но если двигаться вперед, все кончится хорошо.

– А если я забреду туда, где мне совсем не понравится?

– Поступишь, как я сейчас, – пожимает плечами Зак. – Разберешься, где напортачила, и откроешь новую главу.

ГЛАВА 20
Марианна

– Марианна, – зовет Гармония, – не могли бы вы зайти ко мне в кабинет?

– Конечно, – говорит Марианна и смотрит на часы. Конец рабочего дня, а у нее сегодня свидание.

С тех пор, как она выставила Девлина за дверь, свиданий у нее было раз-два и обчелся, причем почти все завершились на самой первой стадии (ни к чему не обязывающая чашка кофе или бокал вина). Но нынче ставки повыше, и опаздывать ей не хочется.

– Вы только подумайте, – начинает Гармония, не вставая из-за стола, – вы у нас проработали уже целый месяц.

На самом деле Марианна думает об этом постоянно. «Ярмарка красоты» чем-то напоминает Алисину Страну чудес. С момента поступления на работу Марианна поменяла гардероб, пищевые привычки и отношение к спорту, не говоря уж о жизненных целях. Клацанье клавиатуры в редакции, запах застоявшегося кофе и несвежего воздуха, всплеск адреналина – нашлась замечательная цитата – все это выцветает в памяти, как лист старой газеты.

– Он очень быстро пролетел, – говорит Марианна – и в этом ничуть не кривит душой.

– Я сегодня проверяла описания продукции на сайте. Я правильно понимаю, что их вывесили на прошлой неделе?

– Совершенно верно. Мы немного задержались: долго согласовывали формулировки с юристами.

– Очень печально, что пришлось привлекать юристов.

– Да? – Марианна начинает гадать, не переживает ли Гармония за лишние издержки. При этом она готова поклясться, что ей было дано распоряжение проконсультироваться с юридическим отделом.

– Они вечно представляют всю продукцию в таком непривлекательном виде.

– Это я заметила. Мы с ними это долго обсуждали.

– Марианна, я вот что пытаюсь сказать: я ожидала, что вы сделаете описания нашей новой продукции несколько более завлекательными. Вот, давайте возьмем эфирные масла. – Гармония что-то набирает на клавиатуре, поворачивает экран к Марианне и читает вслух: – «Обратитесь к сути матери-Земли, попробовав наше эфирное масло, в состав которого вошли малина, клевер и невзрачница полевая – растения, традиционно ассоциирующиеся с плодородием. Масло не предназначено для приема внутрь, идеально для использования с нашим Распылителем». – Гармония поджимает губы. – А куда девалась формулировка, которую мы согласовали? «Масло „Мать-Земля“, созданное нашими специалистами-натуропатами, естественным образом регулирует репродуктивную функцию, поскольку вобрало в себя древние целительные свойства малины, клевера и невзрачницы палевой – лечебных трав, которыми издавна пользовались повитухи».

– Она юристам не понравилась, – сообщает Марианна. – Слишком похоже на обещание неподтвержденного лечебного эффекта. Кроме того, они боятся, что профессиональная организация акушерок может подать на нас в суд.

– А наши медные браслеты, «идеальный аксессуар для любого времени года, естественным образом снимающий воспаление»?

– К идеальному аксессуару у них претензий нет, а к снятию воспаления есть.

– Вот бред! – фыркает Гармония. – А чай «Борец»? Мы, кажется, собирались сказать, что он вобрал в себя все силы природы для борьбы с раком, поскольку содержит смесь трав-антиоксидантов и фруктовых экстрактов, причем его сила доказана учеными?

– Она учеными не доказана, и если мы такое напишем, мы можем непреднамеренно помешать клиентке, испытывающей соответствующие симптомы, вовремя обратиться к врачу.

– Марианна, говорит Гармония, – будущее нашей индустрии связано с заботой о здоровье. Собственно, нашим потребителям нужны натуральные, привлекательные продукты, помогающие лечиться от болезней в спокойной домашней обстановке.

– Гармония, компания растет, а это значит, что, как бы ни было вам это неприятно слышать, за ней теперь наблюдают гораздо пристальнее. Ведь именно ради этого вы, в частности, и взяли меня на работу. Я должна следить за тем, чтобы наши публичные заявления оставались доказательными.

Гармония закрывает глаза и делает несколько глубоких успокоительных вдохов.

– Мне нужно время, чтобы это осмыслить, – заявляет она.

– Конечно, не спешите, – соглашается Марианна. – Мне пора идти, но завтра я весь день у себя.

– Еще одна вещь. К нам обратились с просьбой оказать спонсорскую помощь – весьма значительную – одному мероприятию, назначенному на осень. Вы, возможно, слышали, что планируется Марш женщин?

– Да, я про это слышала.

– Оргкомитет прислал нам предложение по поводу денежного вклада, я серьезно об этом задумалась.

– Я буду очень рада, если мы поддержим это начинание, – говорит Марианна. – Событие ожидается очень яркое. Можете поговорить с Дарией о том, как оно повлияет на наши внешние отношения. А я со своей стороны позабочусь, чтобы наше участие было должным образом освещено в прессе.

– Состав выступающих пока не объявлен, но мне птичка принесла на хвосте, что немаловажную роль будет играть ваша мама. – Гармония смотрит на нее выжидательно.

– Я тоже что-то такое слышала.

– Вот я и гадаю вслух, Марианна, нельзя ли привлечь ее к сотрудничеству с нами? Она очень влиятельная и цельная женщина. Да и собой хороша.

Марианна чертыхается про себя. Очень непросто быть дочерью Лидии Хеннесси.

– Сомневаюсь, что мама имеет какое-то отношение к сбору средств на этот марш. Так что не знаю, как именно может выглядеть наше сотрудничество.

– Пока ничего конкретного, – говорит Гармония. – Я лишь хочу сказать, что с деловой точки зрения вкладывать в эту историю деньги имеет смысл только в случае, если мы получим хоть какую-то встречную выгоду. Например, ваша мама станет лицом нашей линии «Красота в любом возрасте»? Или хотя бы позволит использовать свой образ по ходу кампании, связанной с самим маршем.

– Гармония, это очень интересные идеи, и я, конечно же, не стану отвергать их с ходу. Но сейчас мне нужно идти на встречу. Вернемся к разговору завтра?

– Как скажете, – отвечает Гармония, складывая руки на груди. – Всего самого лучшего.

Марианна пулей вылетает из офиса, прыгает в машину. Разговор с Гармонией вывел ее из равновесия. Кроме того, она уже опаздывает. Глубокий вдох, по примеру Гармонии, потом она вспоминает нынешний свой подход к свиданиям: каждое из них – лишь тренировка для некоего будущего свидания, которое оправдает сегодняшний ее ничем не оправданный оптимизм. Может, выбор романтических отношений и выглядит небогато (да таков он и есть), но она просто учится: главное, что от нее требуется, – являться на каждую встречу должным образом одетой, причесанной, приукрашенной и вооруженной несколькими словесными уловками – так она и станет постепенно двигаться к цели (в неопределенном будущем попасть на свидание, которое не окажется тошнотворным). Странно, как они с Зоей поменялись точками зрения: Зоя за последние два месяца сильно разочаровалась в знакомствах, а Марианна как раз наоборот.

Сегодня, впрочем, Марианна все-таки нервничает, ведь у нее свидание с Тимом Карвером. Начнем с того, что она не вполне уверена, свидание это или нет: пока у них была единственная встреча, и на ней они прилюдно скандалили. С тех пор, однако, они продолжали переписываться, и все это в форме дружественных, слегка игривых (или ей только так кажется?), порой задиристых словесных перепалок. Кроме того, она не уверена, что правильно оделась: ее наряд (льстящие ее фигуре джинсы, которые помогла выбрать Зоя, и богемная блузочка с низким вырезом, продукция «Ярмарки красоты») явственно говорит о том, что она пришла на свидание, но если это не так? А ведь в доцифровые времена у людей вроде как и вовсе не было таких проблем. И последнее: она не уверена, что сумела обуздать свои неврозы настолько, что они укроются от взгляда специалиста.

Звонит телефон.

– Привет, Зоя, – говорит Марианна. – А я тут как раз про тебя думала. Еду на свидание.

– Свидание? И кому нынче так повезло?

– Не поверишь: Тиму Карверу.

– Тиму, который выступал на том вечере для одиночек? Семейному психологу? Ничего себе – вы встречаетесь?

– Да, тому самому Тиму. Нет, мы не встречаемся. Просто у нас сегодня встреча. Я так думаю. Пока не знаю.

– А тебе хочется с ним встречаться? Мне тогда показалось, что он тебе не очень понравился.

– С этим мы разобрались. Теперь обмениваемся эсэмэсками.

– Ничего себе. Ну, тогда ладно. Я просто хотела спросить, не приедешь ли ты ко мне посмотреть кино про женщин.

– Давай в выходные, если у тебя нет других планов?

– Нет у меня планов, – говорит Зоя. – На свидания я забила.

– Почему? – Марианна пытается понять, не скрывает ли Зоя чего важного.

– Надо иногда устраивать перерывы. Слишком я привязалась к своему последнему.

– А он кто такой? По-моему, ты мне про него не рассказывала.

Что это за тип так вывел Зою из равновесия?

– Как-нибудь в другой раз расскажу, – увиливает от ответа Зоя. – Удачного тебе свидания. До выходных еще созвонимся.

Марианна ставит машину, идет к ресторану. Тим подходит к дверям одновременно с ней.

– Вы здесь раньше бывали? – спрашивает он, – У них там есть отличный внутренний дворик.

– Не бывала, – говорит она. – Но посидеть на воздухе будет замечательно. Вечер великолепный.

Они выбирают столик в саду, Марианна заказывает большой бокал довольно крепкого вина.

– Не место, а просто находка.

– Отличное, правда? Я сюда уже сколько лет хожу. Приносят спиртное, они чокаются.

– Я расстроился, узнав, что вы ушли из газеты. То, что печатному изданию не по средствам содержать столь талантливого сотрудника, говорит о том, что дела в прессе совсем прискорбны.

– Вы мне льстите.

– Я говорю правду, – отвечает Тим. – Очень многие любимые мои авторы ушли в частный бизнес. Как вам новая работа, кстати?

– Зарплата мне нравится, – отвечает Марианна. – И график тоже. Но я испытываю ностальгию – подходит здесь это слово? Редакция, даже в самом урезанном виде, – необыкновенное место. – Она делает глоток из бокала. – А как вы решили стать семейным психологом?

Вы слышали про «Лав-лаб»?

– В Университете Вашингтона? Мы про них писали несколько лет назад. Они нашли способ предсказывать, сохранится брак или нет, правильно?

– Совершенно верно. Я там некоторое время работал, когда собирал материал для докторской. Очень интересно было. Поначалу я намеревался заниматься наукой, но потом понял, что брать у супругов интервью мне нравится больше, чем обрабатывать данные.

– Ая и не знала, что за вашими теориями о здоровых отношениях стоят научные исследования, – удивляется Марианна. – Тем сильнее мне хочется попросить у вас прощения за то, что в тот раз вступила с вами в спор.

– Ну да, и тем не менее сам я развелся, – сухо объявляет Тим. – Не хотите спросить почему?

– Вопросы о разводе я обычно начинаю задавать на более поздней стадии свидания, – поясняет она.

Тим склоняет голову набок, у нее сердце уходит в пятки.

– Если только у нас свидание. В чем я не уверена. Свидание? – Ей хочется рвануть к выходу.

– Нет, – отвечает Тим. – Хотя по одной-единственной причине: я не хожу на свидания с женщинами, которые в разводе менее двух лет.

– Никогда?

– Никогда с тех самых пор, когда на горьком опыте понял, что это необходимая мера защиты собственного рассудка.

– А если вам встретится идеальная спутница, которая развелась полтора года назад? – Любопытство перевешивает желание сбежать.

– Такого еще не было, но если случится, я объясню ей свое правило и выражу надежду, что за полгода она никуда не денется.

– По-моему, вы больной на голову, – высказывается Марианна.

– Очень может быть, – соглашается Тим. – В конце концов, я же психолог.

– Я, например, с мужем покончила бесповоротно, а до двух лет еще жить и жить.

– Никак не могу понять, почему все разведенные, с которыми мне приходится иметь дело, убеждены, что к ним эти стандартные вехи не относятся. Вы сколько в разводе – полгода?

– Четыре месяца.

– И зачем вы пытаетесь ускорить процесс? – интересуется Тим.

– Больно уж процесс мучительный, – отвечает Марианна.

Тим смеется.

– Может, поговорим о другом? О книгах, театре, спорте?

– Хорошо. Кто ваш любимый писатель?

– Чехов.

– Чехов? Серьезно? Вы не шутите?

– А чем вам Чехов не пришелся? Он гений.

– Да его персонажи только и делают, что сидят, пьют водку и рассуждают о том, что жизнь бессмысленна. Что, разумеется, никому не запрещено, но и пример с них брать не хочется.

– А кто ваш любимый писатель? – спрашивает Тим с ноткой обиды.

– Джейн Остин, – отвечает Марианна.

– Ее персонажи только и делают, что сидят, пьют чай и рассуждают о том, что жизнь бессмысленна.

Марианна хихикает.

– А кино? Какие фильмы вам нравятся?

– Про супергероев. Любые, даже самые нелепые. Такой ответ вас устраивает?

– Да, – говорит Марианна. – При условии, что вам нравятся не только супергерои, но и супергероини.

– Понятное дело. Пожалуй, героини нравятся мне даже больше.

Марианна откидывается на спинку стула.

– А ваше правило предполагает, что нельзя дружить с человеком, который в разводе меньше двух лет? Потому что мне очень кстати был бы друг, который любит фильмы про супергероев.

Тим улыбается.

– К вопросам дружбы я подхожу гораздо гибче. Особенно если речь идет о человеке, с которым, когда придет срок, я с удовольствием стану ходить на свидания.