Текст книги "Вампир-Воин (ЛП)"

Автор книги: Кейт Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Хотя его пара была умна, что использовала на нем свою магию, она была безответственна, что оставила ключ от наручников. Вес цепи был огромен, когда Ронан направился к ключу. Он никак не мог прогнать холод, что поселились на нем, будто мороз в начале зимы.

Нужна… кровь.

Ярость и бездумная жажда заглушили даже его потребность бежать из тюрьмы. Он хотел рвать, нападать на ближайшее доступное тело. Убивать. Он хотел охотиться, как зверь в лесу, и поймать свою добычу. Насытиться кровью своей жертвы и сделать все заново. Он ни разу за все его существование – даже после его превращения – так чертовски отчаянно не жаждал крови. Воспоминание о запахе женщины, чистом и милом, вторглось в его чувства, клыки Ронана болезненно запульсировали в деснах. Он наткнулся на комод, когда его зрение затуманилось, и упал на колени. Его руки слепо шарили по всей поверхности комода, опрокидывая баночки, тяжелую ступку и пестик, когда искал ключ.

Есть!

Он поднял его, грудь вздымалась. Зрение продолжало туманиться, темнея по краям, голова кружилась. Где, черт возьми, он? Как попал сюда? Здесь было так чертовски темно, он больше не мог видеть. Запах плесени и грязи вторгся в его ноздри. Сырой воздух и резкий запах магии жгли его легкие. Какого черта с ним происходит? Боги, он был так голоден. Его желудок горел от голода.

Как тряпичная кукла, Ронан повалился на пол. Ковер мало смягчил падение, когда его голова шлепнулась об пол. Его конечности болели от холода, зубы стучали, когда жестокая дрожь сотрясала его тело. Мрак давил на него, унося все глубже, дальше от реальности. Когда он поддался той силе, которая неуклонно тянула его все ниже, ниже и ниже, огненные темные глаза и сливочно-загорелая кожа мелькнули в голове.

Найя.

Ее зовут Найя.

Глава 4

Найя сидела в своей машине, глядя на дом, единственное убежище было как в тумане. Ее телефон тихо гудел в подставке на приборной панели, на дисплее мигало: «Лус». Найя обещала проверить кузину, когда закончит с Полом, но после того, как она встретилась со всеми старейшинами (это она могла описать как засаду), она сбежала сразу же после вынесения указа. Слишком потрясенная, чтобы оставаться, чтобы проверить благосостояние кузины. Какой наставницей она оказалась.

Боги. Выбрана пара?

С тем же успехом они могли запереть ее в темнице. Или просто покончить с этим и убить ее. Ее жизнь теперь была кончена. Конечно, она знала, что, в конце концов, Пол попытается подобрать ей пару. Но никогда за миллион лет она бы не подумала, что это может случиться так скоро.

Твоя пара – Хоакин. Звук голос Пола гулял в ее голове. В ночь кровавой Луны ты отдашься ему.

Но моя работа…? Найя едва узнавала звук собственного голоса, когда она посмела задать вопрос вождю. Как только она станет парой Хоакину, то будет вынуждена утратить свое положение в племени в качестве брухи.

Лус станет брухой племени.

Она не готова! – ляпнула было Найя. – Вы убьете ее, бросив на поле боя так скоро!

Твое мнение ничего не значит на этом Совете, женщина. Пол выплюнул слово, будто оно оставляло неприятный привкус. Он никогда не уважал женщин, и, указывая, что Найя просто «женщина» был его способ обесценить ее. Ублюдок.

Она запретила себе говорить после этого. Одна вещь, которая гарантированно злила Пола, это ставить его авторитет под сомнение. Никто. Неподчинение от нее было в сто раз хуже. Тысячи лет ее народ ходил по земле, через множество стран, культур и поколений, но одно всегда оставалось неизменным: мужчины держали всю власть. Неважно, что их женщины обладали магией и силой, чтобы получить ее.

В тиши ночной, вдали от подслушивающих ушей, ее бабушка рассказывала Найе о том, почему их мужчины могли оборачиваться. Они обиделись на своих женщин за то, что те были так близко к богам и их силе, и поэтому первый вождь Бороро в своей ревности и злобе убил ягуара и сожрал его сердце, пока оно билось, тем самым соединяя их формы навсегда. Возможность оборачиваться перешла к его сыновьям и далее и далее до этого момента.

Найю не волновало, кто, как и что в их истории. Но, черт побери, настало время старейшинам отбросить свои дедовские способы и шагнуть в двадцать первый век. Будучи тем, кем она была – то, что она сделала – должно было заставить Найю почувствовать себя особенной. Но все это заставляло ее чувствовать себя в ловушке. Ее магию не уважали. Ее способности не почитали. Она была чьей-то собственностью. Не лучше, чем кинжал в спину. Она являлась средством для кого-то другого, ее использовали, направляли и убирали на полку, когда она больше была не нужна. Сегодня Пол уже сделал первый шаг, чтобы убрать ее. И она сомневалась, что Хоакин будет другим, он будет в восторге от наказа отца. Она никогда не чувствовала себя такой невидимой. Такой… несущественной.

Она не могла просто сидеть и ничего не делать, пока ее судьбу диктовали старейшины племени. У нее не было значимости? Почему они хотели так скоро вывести ее из строя? Она делала большую работу на протяжении последних десятилетий, с того момента как умерла ее мать. И Найя была намного лучшим исполнителем, чем ее тетя Марселла, пожалуй, в мастерстве она могла соперничать только со своей матерью. Руль скрипнул в руках Найи, когда она сжала его крепче, представляя свое будущее в качестве послушной пары, петля затягивалась вокруг нее.

Найя закрыла глаза и сосредоточила мысли. Если продолжать думать о случившемся ее энергия станет неустойчивой, и от нее не будет пользы, если женщина не сосредоточится. Какая-то тяжесть поселилась в ее конечностях, она погрузилась в размышления, мирно призывала себя к спокойствию и концентрации. Она не отдыхала почти двадцать четыре часа, так как была слишком занята охраной изменчивого вампира, прикованного к постели. Боги, она устала.

Звон курантов магии будоражил ее чувства, заставляя волоски на руках и затылке встать дыбом. Дикая, бесцельная песня набросилась на ее чувства, будто скрежет металла о металл. Полились слезы, тянуло в груди, пока она не могла сделать достаточно глубокий вдох, чтобы заполнить легкие. Недолго думая, она выхватила кинжал из полки на центральной консоли, и он согрел ее ладони через кожаные ножны, как бы предупреждая.

– Дерьмо! – Найя моргнула, чтобы прочистить глаза. Она рывком открыла дверь машины, едва найдя время, чтобы захлопнуть ее, когда побежала к дому. Перепрыгивая через две ступеньки, она взлетела на крыльцо. Ее руки дрожали, когда она возилась с ключами, и после третьей попытки ей удалось вставить ключ в замок. Нити страха распространялись как яд в ее крови, когда она открыла дверь и шагнула в гостиную.

Как, черт возьми, он проснулся? Она настояла encanto el dormir⁵ своей собственной магией, делая их сильнее, чтобы удержать весь клан вампиров без сознания еще четыре или пять часов. Она была права, что считала его опасным. Найя недооценила свои силы, и это беспокоило ее больше всего. Тихими шагами охотника она прошла сквозь скудно обставленную гостиную в спальню. Вытащила кинжал из ножен. Клинок пульсировал, цитрин светился, распространяя свет по руке и запястью Найи. Чувствовалось, что магия Ронана тоже была украдена, и она знала, кстати, по нагревающейся рукояти в ладони, что кинжал был голоден.

Левой рукой она взялась за дверную ручку и сделала глубокий вдох. Кислый вкус сожаления появился на ее языке, когда она думала о том, что собиралась сделать. Помнил ли он, что произошло накануне вечером, или нет, Ронан был обузой. Она стремилась разгадать его тайну. Ей нужно было знать, почему его песня могла быть настолько грубой и уродливой в один момент и такой потрясающе красивой в следующий. Она хотела, чтобы он рассказал ей, как он узнал ее имя и почему думал, что она была в опасности. Мужчина был ходячим противоречием. Головоломкой, которой ей хотелось решить. Хотя это не важно. Если магия приняла его, и он стал мапингуари, она не могла позволить ему разгуливать по городу. Она должна была нейтрализовать его, прежде чем он сумеет освободиться. Она повернула ручку. Музыка изменилась, уже не дикая и летучая, а сладкие и дребезжащие нотки, которые заставляли ее сердце разбухать в груди. Блин. Какая трата. Она собиралась заставить замолчать прекрасный звук навсегда.

***

Ронан стоял, опираясь спиной на стену.

Он почувствовал ее присутствие в тот момент, когда ее автомобиль подъехал к дому, вырвав его из нескончаемой тьмы. Он сморгнул усталость, тянущую его веки, и освободил лодыжки, а затем запястья от наручников. У него даже не было времени, чтобы оценить облегчение от избавления от проклятого серебра. Что будет, когда она войдет? Она, в конце концов, вгонит страшный кинжал ему в сердце? Он чувствовал себя дерьмом, и даже не был уверен, стоила ли его жалкая задница выеденного яйца в драке.

Думаю, ты скоро узнаешь.

Дверная ручка медленно повернулся, и Ронан напрягся. Его концентрация была разделена между контролем над кровожадностью и подготовкой к нейтрализации приближающейся угрозы. Он бы чувствовал себя намного лучше, если бы был вооружен чем-то, кроме клыков, но ничего не поделать. Низкий рык собрался в груди. Ощущение уязвимости подняло инстинктивную потребность защитить себя, и он поджал губы. Боги, блин, успокойся.

Лучик света прорвался сквозь щель в двери и отбросил длинную, яркую рану на темно-коричневый ковролин. Она повела рукой с кинжалом, и Ронан вдруг почувствовал желание пожурить ее за то, что она так пришла. О чем она думала? Злоумышленник мог легко обезоружить ее и оставить беззащитной. Ронан протянул руку и схватил ее за запястье, выворачивая его с легкостью. Свободной рукой он схватил ее за талию, притянув к себе. Не займет много усилий вырвать странный кинжал из ее рук, когда она была обездвижена подобным образом. Это она должна была знать, если бы была наполовину такой крутой, как притворялась.

Быстрым щелчком запястья Ронан направил кинжал в полет в дальний конец комнаты. Клинок застрял в стене, и он надеялся, что тот там и останется. Ронану не нравилось, как он ощущался в руке, пульсирующее тепло от рукояти было будто сердцебиение. Грудная клетка у него в плену увеличилась, когда она сделала глубокий вдох, и он закрыл ей рот рукой, заглушая крик.

– Тихо. – Его рот прошелся по нежной коже позади ее уха, и жажда разгорелась в горле Ронана. – Я могу сломать твою шею небольшим усилием. Не заставляй меня делать этого.

Она затихла на мгновение, будто решила играть по его правилам. Но потом она впилась зубами в руку Ронана и сильно укусила его за пальцы. Он отдернул руку с воплем, удивляясь, что она не прокусила до чертовых костей. И она не остановилась. Укус был не более чем отвлекающий маневр, и она использовала это в свою пользу. Она ударила его локтем в живот, и Ронан рыкнул, когда она ударила снова в грудь. Он зашатался и ударился головой о стену. Вау, эта пульсация не помогала и заставляла думать, что мозг хотел сбежать из его черепа.

Итак, он, возможно, недооценил свирепость своей пары в бою. Но, по крайней мере, теперь шансы склонились не в ее пользу. Он был свободен, она была разоружена, и, несмотря на то, что он все еще был ослаблен из-за серебра, он был сильнее ее. Проблема была в том, что он не хотел навредить ей.

– Успокойся! – рявкнул он, пытаясь отдышаться. Она пнула его ногой в колено. – Черт возьми, прекрати! – крикнул он сквозь стиснутые зубы, когда уперся в стену, чтобы удержаться от падения. Она дернула головой назад, ударив его затылком в лицо. Хрящ в носу Ронана сломался, и липкие струйки крови потекли, заливая верхнюю губу. Его клыки пульсировали, запах собственной крови грозил отправить его в исступление. – Найя! Я сказал, прекрати!

Они оба застыли, и Ронан не был уверен, кто из них был больше шокирован. Он отпустил ее, и вытер кровь, которая сочилась из его носа, когда хрящ заживал. Это было ее имя: Найя. Но как, черт возьми, он узнал?

– Я знала, что ты лжешь мне! – прорычала Найя, когда бросилась к стене, куда он отбросил ее кинжал. Ронан удивился боли в ее голосе. Будто она не могла поверить, что он предал ее. Возможно, она признает их связь, в конце концов? Она вытащила кинжал из гипсокартона, и пробормотала почти про себя, – я должна была позаботиться об этом прошлой ночью, когда нашла тебя на парковке.

Если она хочет продолжать сражаться, значит, не почувствовала их связь. Опять же, может быть, она была из тех женщин, которые любили играть грубо. Кайф пробежал по венам Ронана, когда он пытался очиститься от туман похоти, поселившемся в его мозгу. Ситуация перешла от «нуля» до «кранты» менее чем за секунду. Он должен удержать ее, чтобы успокоить. Он мог отбиваться, но чего он этим добьется? Один из них – более чем вероятно, Найя – пострадает. Это не означало, что он не стал бы защищаться в случае необходимости. Ронан мог справиться сам просто отлично, большое спасибо. Он прислонился к стене и смотрел, как она отходила от него, с кинжалом в руке, и выражение злости на прекрасном лице. Это была женщина, которая имела дело с насилием. Опасная. И ужасно горячая. Он не собирался умирать. Не сегодня, во всяком случае.

– Давай вернемся к тому, где мы остановились? – Найя указала кончиком кинжала на сердце Ронана. – Почему ты здесь и откуда знаешь мое имя?

Время игр и чар давно уже прошло. Если Ронан не хотел обострять ситуацию, у него было два варианта: первый, он может еще раз обезоружить ее и показать ей, что он чувствовал, когда был связан серебром против воли. Или второй…

Со скоростью кобры Ронан выхватил кинжал из ее руки и притянул ее в свои объятия. Практичность взяла верх над необходимостью, когда жажда крови взяла свое, его желание женщины стало лихорадочным. Запах ее крови сводил его с ума, ее непреклонное тело, крепко прижимающееся к его с негласным вызовом. Она была дикой, неприрученной, попавшей в его руки, и Ронан был полон решимости овладеть ею.

Ее ладони уперлись в его грудь, когда его губы обрушились на ее. Она налегла на него, прежде чем ее пальцы сжались, ногти впились в плоть. Вспышка тепла коснулась кожи Ронана, и он обрадовался ожогу, который дополняло жало ногтей Найи. Он прошелся языком по ее губам, и она обмякла в его объятиях, открывая рот, чтобы углубить поцелуй, она сжала его плечи, чтобы притянуть ближе.

Его член пульсировал в такт сердцебиению, клыки ныли в деснах. Чем больше он отдавался похоти, тем сильнее кровь бежала по венам. Огненный жар поглотил его позвоночник, ударяя плоть, словно хлыстом. Он толкнул боль в глубину сознания. Ронан прижал Найю, обхватив за шею ладонью. С незначительной силой, он схватил свой контроль и отыскал другую лазейку. Ее запах был раем. Богатое цветение тропических цветов, дождь и солнечный свет.

Если он не ощутит ее, то сойдет с ума.

Он прервал поцелуй только для того, чтобы коснуться ее горла. Найя напряглась в его руках, и он протянул руку, нежно поглаживая ее челюсть большим пальцем. Слишком далеко ушла жажда крови, что единственным легким движением Ронан рванул ее футболку в сторону и впился клыками в нежную плоть шеи.

Ах, боги!

От первого глубокого глотка, он потерялся. Густая и сладкая, ее кровь лилась на его язык, пьянящий нектар, не имеющий равных. Он хотел пресытиться ее кровью. Жадно выпить все до последней капли с ее кожи. Почти неслышный вздох слетел с губ Найи, и она вновь стала податливой в его руках. Ее бедра сжали его. С рыком он засунул свободную руку между ними, погружаясь через пояс ее штанов в нижнее белье. Ее возбуждение покрыло его пальцы, и Ронан ласкал ее пальцам, продолжая пить из нее.

Это было опасно. Ее прикосновения к его коже было раем и адом одновременно. Как только он пересек черту, предался похоти, кровь, честное слово, поставила его на место. Жар, как костер, черт побери, горел в его жилах. Он рискнул бы адом и всем огнем ради женщины в его руках. Теплое дыхание ласкало щеку Ронана, и низкий, протяжный стон закончился вздохом, когда он обвел клитор подушечкой пальца.

Воздух покинул легкие Ронана, когда кулак врезался ему в живот. Его клыки отцепиться от горла Найи, когда он споткнулся и яростно врезался спиной в закрытую дверь спальни. Туман похоти, горевший в нем, погас в одно мгновение. Он издал тихий стон и схватился за затылок; его мозг ударился о череп, который в свою очередь врезался в дверной косяк.

Пока он собирал мысли, Найя подняла с пола кинжал. Она бросилась на него, прижав нож к его сердцу. Рука была плотно сжата на рукояти, другая упиралась над его плечом, женщина наклонилась ближе и кипела:

– Как ты посмел взять мою кровь!

По его опыту, женщины, которые орудовали кинжалами, обычно не хорошо реагируют на дипломатию, но он был готов дать ей шанс.

– Легко, Найя.

– Легко? – От ее недоверчивого тона покалывало кожу. – То, что ты сделал, было изнасилованием!

Слово тяжелым грузом легко на грудь Ронана. Грязное. Постыдное. Будто мысль об этом была противна ей. Предупреждающий рык собрался у него в груди, и Ронан оскалил клыки.

– Я сделал то, что мое по праву, как твоей пары!

Глава 5

Найя смотрела на Ронана. Ошарашено.

Пара? У всего мужского населения сегодня съехала крыша?

И, если на то пошло, почему она?

Удовольствие прошло по телу, разливаясь теплом, она ощущала себя, будто без костей. Ее сердцевина по-прежнему пульсировала от необходимости закончить то, что Ронан начал, и ее возбуждение приглушило нижнее белье, цепляющееся за жаркую киску. Он сильно ранил ее, приведя к бездумному желанию так быстро, что она потерялась в нем, прежде чем даже поняла, что пропала. Даже сейчас, она хотела опустить кинжал и продолжить с того места, где они остановились. Она сильно потрясла головой, чтобы выбить музыку магии, которая цеплялась за уши, чтобы прогнать ощущение его прикосновения к ее коже.

Он бы бросил ее. Очень немногим мужчинам когда-либо удавалось такого достичь.

Шок взял верх над гневом, когда Найя коснулась пальцами двойного прокола на шее. В крови была магия. Сила, которую нужный человек мог использовать. И, выпив ее, Ронан испил ее magia, принимая эту силу в себе. Вампир знал, что делал, когда впился в ее горло? Разве это важно?

– Позволь мне закрыть проколы. – Его голос был таким теплым и гладким, как темный шоколад. Серебро отливало во взгляде, когда он протянул руку, и Найя надавила кончиком кинжала глубже в его плоть. Он замер. Мельчайшее изменение давления, и лезвие порежет кожу.

– Даже не думай трогать меня, вампир. – Найя обратилась к собственной силе, концентрируя внимание и собирая ее внутри. Из ее пальцев лилось тепло, когда она коснулась ими кожи. Магия проникла в раненную плоть, затягивая и заживляя в течение нескольких секунд.

Ронан пристально смотрела туда, где был его рот, и жар пробежал по венам Найи от этого взгляда. Dios mio⁶. Возьми себя в руки. Она не могла позволить ему снова взять над собой верх.

– Талантливая женщина. – Голос Ронана был низким, от него по позвоночнику Найи пробежали мурашки. Она наклонилась к нему, будто под силой тяжести. – Но ты лишила меня удовольствия вновь прижаться к тебе ртом, чтобы закрыть раны.

– Это был единственный раз, когда ты касался меня своим ртом, вампир.

Ронан наклонился к ней, но Найя не шелохнулась… отказываясь отодвигать кинжал. Кончик ножа пронзил кожу. Ее взгляд метнулся вниз, туда, где расцвел алый и стал стекать по его мускулам. Кинжал изголодался в ее руке, желая погрузиться глубже, но она держала лезвие в узде. Как только он получил вкус украденной магии, которую обеспечила кровь вампира, ему только захотелось больше.

– Ты привязала меня. – Его дыхание, касающееся уха Найи, было теплым, и она подавила дрожь. – Так поверь мне, когда я говорю тебе, Найя, что это случится снова.

Воздух покинул ее легкие на выдохе. До прошлой ночи Найя опиралась на предположение, что раса вампиров давно вымерла. Она ничего о них не знала.

– Что значит «связаны»? – Найя затаила дыхание, пока ждала ответа, она была уверена, что он ей не понравится.

Взгляд Ронана остановился на кинжале, все еще прижатом к его груди.

– Я был бы более сговорчивым, если бы ты убрала оружие. – Рык раздался в его горле, и Найя вопросительно вздернула бровь. Он посмотрел ей, его радужка выглядела великолепными зелеными камнями, обрамленными серебром. – Я не отвечаю на угрозы.

– Это не угроза, – заверила она его. Кинжал вошел чуть глубже, и Найя сопротивлялась рывку. Как лезвие в руке, какая-то невидимая сила притягивала ее к Ронану, убеждая подобраться ближе. – Если я не получу ответы на некоторые вопросы, то в ближайшее время запущу этот нож прямо в твое сердце. Понял?

Его взор горел огнем, и саркастическая ухмылка подчеркивала полные губы. Нахальный ублюдок.

– Поскольку я бы хотел еще раз получить твою вену, я рискну наколоться на лезвие.

Боги. Они могут продолжать в течение нескольких часов. Найя тонула в подозрении, что упрямство вампира будет равно ее собственному, и если так они застрянут, то кончик лезвия пронзит его, если он продолжит быть слишком привлекательным. В таком случае, она не собиралась отвечать ни на какие вопросы. Но она не была готова позволить снизить свою бдительность.

– Я заключу с тобой сделку. Ты опустишь кинжал, а я буду хорошо себя вести. Даю слово. Мы сядем. Я отвечу на твои вопросы по мере моей памяти.

Она склонила голову набок, будто обдумывая. Его губы сложились в полуулыбке, от которого желудок Найи сделал сальто. Выглядело почти так, будто ему нравилось, что она с подозрением относилась к нему.

– Ты можешь сесть. Но не здесь. – Найя кивнула в сторону двери. – В гостиной.

Ронан оторвался от стены, и она среагировала, надавив острием кинжала в его грудь. Его губы снова дернулись.

– Мне нравится, что ты такая энергичная, но это не значит, что я одобряю этот проклятый нож в любом месте моего тела. – Он поднял руки, словно сдаваясь, и сделал шаг, потом другой шаг. Найя отразила его действия, готовая защищать себя, если он решится напасть. – Я ничего не планирую, так что дай мне небольшое послабление. Будет безопаснее для нас обоих, если ты будешь держать лезвие на солидном расстоянии. Ладно?

Он серьезно посмотрел на нее, когда она его оценивала.

– И почему же? Думаешь снова подобраться к моей яремной вене, вампир?

Ронан повел рукой в сторону двери, как бы приглашая. Дерзкий и своевольный.

– В гостиную. Сядь. Потом мы поговорим.

– Верно, – с издевкой произнесла Найя. – Будто я буду относиться к тебе, как послушному котенку. Ты не можешь диктовать. Ты – мой пленник, и я главная. Мы сделаем это по-моему. Понял?

– Ты можешь надеть на меня наручники, если хочешь, – предложил он, показывая ей взглядом на пол, где лежали цепи. – Я не буду бороться с тобой.

– Хорошо, – сказала она медленно. – Повернись лицом к стене и заведи руки за спину.

Найя отступила от Ронана, оборонительно держа кинжал. Казалось, что хватит одного удара в день. Сначала старейшины ударили ее таким безумным приказом, а теперь опасный вампир в ее квартире. Что может произойти дальше? Не отвечай. Она подошла к кровати, все еще указывая кинжалом на грудь Ронана.

– Я сказала, повернись лицом к стене. – Она не собиралась ничего оставлять на волю случая. Он поднял бровь, уголок рта дернулся в полуулыбке. Она поманила его кинжалом, и он вздохнул. – Я обычно сначала работаю ножом, а потом задаю вопросы, так что будь благодарен, что сегодня у меня хорошее настроение.

– Это хорошее настроение? – спросил Ронан, его чертова полуулыбка вернулась. Зелень в глазах озорно сверкала, и Найя не могла не восхищаться его точеными чертами красивого лица, и как его рыжие волосы падали на лоб, почти скрывая длинные ресницы. – Не хотел бы видеть тебя, когда ты не чувствуешь себя такой щедрой. – Он убрал руки за спину и повернулся лицом к стене, приготовился, широко расставив ноги, показав открытые ладони. Видимо, он был знаком с командой «занять позицию». Ясно. Найя с того момента, как увидела его, поняла, что он был ходячей проблемой.

Великолепной. Но все-таки проблемой.

Когда она почувствовала в себе достаточно уверенности, что обязательно победит в случае, если он пойдет на попятную и решит атаковать, Найя убрала кинжал в ножны и подняла цепи и наручники с пола. Заклинание, которое она использовала, чтобы укрепить изголовье, было простым и почти не требовало концентрации, но это не означало, что она не была удивлена, как, черт побери, Ронан смог посеять хаос и смерть. Крепкий металлический каркас выглядел так, будто он был обычной проволокой, загнутой и закрученной до тех пор, пока ламели изголовья не стали выглядеть зазубренной металлической коронкой.

Цепи звякнули, когда Найя взяла их в руки. Ронан напрягся, и каждый мускул на его хорошо сложенного тела напрягся. Найя удивилась его реакции и мысленно представила, как достает кинжал из ножен. Она видела животных, когда они были загнаны в угол, и Ронан не был безобидной живностью. Нет, он больше напоминал ей отчаявшегося волка.

– Я свяжу тебя сейчас, – сказала она успокаивающим тоном. – И я бы посоветовала тебе не делать ничего резкого, понятно?

– Я уже дал тебе свое слово.

– А также ты обещал мне, что, не колеблясь, вонзишь свои клыки в мое горло. Просто не двигайся.

– Да, мэм, – протянул он.

Слова гладко слетели с его языка. Найя почувствовала шевеление в животе, которое не имело ничего общего со страхом. Кто, черт побери, он был? Великолепный, мощный, не говоря уже о кровожадности… незнакомец, который знал ее имя и… что? Пытается заигрывать с ней, пока она его связывает? Она протянула руку и схватила его запястье. Он сжал руку в кулак, и Найя практически могла чувствовать напряжение, исходящее от него. Кожа Ронана была теплой, теплее, чем она думала, будет вампир. Музыка, которая была очень буйной, успокоилась. У него был железный контроль, ноты резонировали в душе Найи, будто музыкальная шкатулка, играющая мелодию любви. Он знал о силе, содержащейся в его теле?

Когда она защелкнула первый браслет, его дыхание участилось. Мышцы перекатывались на спине, быстро расширяясь и сужаясь, будто он был на грани паники. Она раньше такого не замечала, когда он был привязан к кровати.

Не жалей его. На самом деле ничего не чувствовать к нему. Опасно. Он – угроза. Держи себя в руках, Найя.

Она быстро схватила второй наручник и надела его на второе запястье. По ней, цепи были слишком длинными. Она не хотела давать ему преимущество мобильности. Поэтому взяла обе цепи, давая Ронану только несколько дюймов передышки, и свободной рукой достала кинжал из ножен. Найя провел лезвием по месту, где цепи переходили в наручники. Она сосредоточила свою магию, направляя ее через тело, руки и запястья в лезвие. Оно на мгновение мелькнуло белым жаром, но этого было достаточно, чтобы сплавить цепи воедино.

Найя выдохнула, выпрямилась и потянула силу, в очередной раз фокусируясь. Проявить магию – заняло довольно много энергии, это быстро нанесло тяжелый удар по ее и без того измученному телу. Не осознавая, она протянула руку и провела ей по спине Ронана.

– С тобой все в порядке? – Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее через плечо.

– В гостиную, – приказала Найя, когда опустила руку к цепи и повела Ронана в сторону двери.

Верный своему слову, Ронан играл послушного пленника и позволил Найе направить его из спальни в гостиную. Помещение было скудно обставлено, только один диван, но он был разобран, и спальное место было больше, чем в спальне, поэтому, если потребуется, у Найи было пространство для борьбы, если Ронан решит атаковать. Она развернула его и толкнула в плечо двумя пальцами, призывая сесть. Он выполнил ее приказ, ухмыляясь, и Найя не удержалась и закатила глаза. Боги, к его ногам, должно быть, падали все женщины от этого выражения лица. А не сидели и тем самым ставили себя в невыгодное положение. Найя решила стоять в добрых восьми футах, в дальнем конце комнаты рядом с небольшим камином, давая себе достаточно пространства, чтобы подготовиться к нападению. Она уперлась локтем на калильную сетку и склонила голову, когда оценивала своего пленника.

– Ты сказал, что хочешь поговорить. Так что… говори.

Ронан вздохнул, и снова Найя представила, как он проводит пальцами сквозь густые спутанные волосы.

– Я даже не уверен, с чего начать.

Здорово. Она должна была догадаться, что он попытается ласково уйти от разговора.

– Ты солгал мне раньше, когда сказал, что не знаешь моего имени.

– Не правда. – Ронан расправил плечи, и Найи заметила его дискомфорт. – Я не знал твоего имени, когда ты спрашивала меня, и сказал тебе правду, я не знаю, откуда знаю его сейчас. Возможно, я узнал его через нашу связь.

– Звучит какой-то хренью для меня. – Есть способы получить из него правду. Но Найя пока не была готова к таким вариантам. – Ты бросаешься вескими словами, вампир. «Пара» является одним из них. И я не знаю, что, черт побери, такое «связь», но если ты знаешь мое имя, и что я в какой-то опасности, пора тебе объясниться.

Он высветил еще одну кривобокую ухмылку, и она сжала зубы, чтобы удержаться от улыбки в ответ. Он выучил свой очаровательный ракурс.

– Я все еще не помню ничего, что произошло прошлой ночью. Может, если бы ты рассказала мне, это освежило бы мою память?

– Понимаешь, твоя проблема в том, что ты думаешь, что можешь управлять этим разговором в свою пользу. Этого не будет, Ронан. Итак, ты утверждаешь, что не помнишь ничего, что произошло после твоего приезда в город. Неважно, когда ты приехал. Для отчета, я не уверена, что верю, но это мы просто опустим. У тебя есть ответ на мой следующий вопрос, и я хочу его. Больше никаких проволочек. Что это за связь? Она связана с магией, которую ты украл?

Ронан пригвоздил ее взглядом полным сомнения.

– Найя, я не крал магии. На самом деле, я даже не знаю, как это делается. Но могу гарантировать, украл я магию или нет, это не имеет ничего общего с нашей связью.

Нашей. Слово было произнесено с притяжательным краем, который вызвал озноб в ее плоти. Как будто эта связь была чем-то общим между ними, нечто, в чем Найя была добровольным участником.

Было необычно столкнуться с другими колдунами или сверхъестественными существами, которые приходили к магии естественным путем. Но даже ведьмы, которые использовали их природную силу по каналу темной магии, приходилось отвечать за это, в конце концов. Такие дела Найя не отдавала полиции. Она считала их неразумными, если только их отношения непосредственно не влияли на племя. Такие случаи были немногочисленными.

В ходе ее работы в качестве контролера она, в основном, натыкалась на воров и захватчиков. Существа, которые больше не могли считаться людьми, магия, что они украли, развратила их. Для нее Ронан был аномалией. Она ничего не знала о вампирах или о врожденной магии, которой они могут обладать. В любом случае, сила, которую он излучал тем вечером, когда она впервые увидела его, была неустойчива. Он был почти готов сдохнуть. Но звук его магии – чистой, идеальной, которая также легко становилась испорченной – был прямой противоположностью всему, что она знала. И, кстати, песня, говорящая с ней, напугала ее больше, чем она готова была признать.