Текст книги "Вампир-Воин (ЛП)"
Автор книги: Кейт Бакстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Спорим, я могу дать тебе предложение или два о том, как его использовать. – Самоконтроль был еще одним барьером, который Лус еще предстояло преодолеть. Их учили использовать свои силы. Использовать экономно и только в служении племени. Лус не купилась на это дерьмо. Она думала, что правила были установлены Полом, чтобы держать их под рукой. Лус, вероятно, была права.
– Что-то грядет, и это не хорошо. – Если Найя собиралась отпустить Лус, то она собиралась помочь ей найти решение для проблемы ее… и Ронана. – Я боролась прошлой ночью с мапингуари. Он был огромен, Лус. И мощнее, чем все, с чем мне когда-либо приходилось разбираться ранее. Если бы не Ронан, он бы меня убил. Что-то нашло путь к El Sendero – плохие новости.
Лус нахмурилась.
– Дай мне посмотреть твой кинжал.
Найя подошла к сейфу, где хранилось оружие, и достала клинок. Он светился жаром звезды, пульсируя ярким бледно-лимонным светом.
– Магию нужно освободить. – Она еще должна была направить магию в золотую коробку, которую нужно было передать Полу и другим старейшинам.
– Э, думаешь? – Луз широко распахнула глаза, когда взяла кинжал из протянутой руки Найи. – Ипать-копать, Найя. Это практически ядерная энергия. Рука онемела по плечо.
– Что ты думаешь с этим делать? – спросила Найя. Это был опасный предмет нарушения. Одного такого было достаточно, чтобы расценить как измену, если бы ее услышали чужие уши. – Я имею в виду, никто из нас не был свидетелем церемонии изгнания. – Об этом она сейчас сожалела. – Как они это делают? Старейшины все мужчины. Они не могут управлять магией.
– О, они нормально все изгоняют, – сказала Лус с печальным смешком. – Прямо в кусочки золота, которые используют для оплаты смерти твоего парня.
По словам старейшин, золотые монеты были пропитаны магией брух. Белой магией. Добродушной.
– Если это так, золото не принесет никому ничего, кроме мира тьмы и горя, – заметила Найя.
– Ты мне говоришь? – Луз осмотрела кинжал, сжав рукоять в ладони. Она была могущественной ведьмой сама по себе. С надлежащей дисциплиной, она будет сильнее, Найи через два или три десятилетия. – Это не похоже на все, с чем мы сталкивались раньше. Магия старая. Ты заметила?
Нет. Она не заметила. Любопытство Найи было задето.
– Когда я нашла Ронан, он истекал магией. Он сбил меня на землю и назвал по имени. Потом он отключился. Он не помнит ничего, что случилось накануне, он проснулся, прикованный к моей кровати почти две недели назад.
– Странно, – проговорила Лус с усмешкой.
– Я собиралась убить его, – тихо сказала Найя. – Я планировала. Но…
– Но как ты могла вонзить кинжал в сердце своей пары?
Найя не была готова решать, что чувствовала к Ронану, а уж тем более давать это на откуп кузине.
– Он сказал, что ищет свою сестру. Что она говорила ему, что нашла реликвию.
Лус прищурилась.
– Какую реликвию?
– Он не сказал мне. – Найя испустила глубокий вздох. – Но если мы имеем дело с вампирами, это должно быть что-то старое. Древнее.
– Ты когда-нибудь думала, что такое увидишь? – Голос Луз прозвучал как у ребенка в зоопарке. – Я хочу сказать, черт возьми. Настоящий чертов вампир! Белый Кит сверхъестественного мира.
Найя не только не думала, что увидит его; она, конечно же, никогда не думала, что она окажется в паре с одним из них.
– Я думала, они все мертвы.
– Все так думали, – сказала Лус. – Это изменит наш мир.
– Он упоминал Сортиари. Пол не будет счастлив, если он подумает, что они могут узнать о том, что происходит здесь.
– Нет. Он будет орать. И я не заинтересована в беде, которая не начинается с Куэрво и не заканчивается в компании с мускулистым мужчиной. – Лус передала Найе кинжал, и та засунула его обратно в шкаф. Она должна была слить магию, прежде чем снова выйдет на охоту. – Как ты думаешь, реликвия Ронана как-то связана с притоком магии к El Sendero?
– Думаю, да. – Ей просто не хватает информации, чтобы соединить все эти точки. – Нам нужно найти его сестру. Думаю, она – недостающая часть.
– Она, возможно, была мапингуари, которую ты убила прошлой ночью.
Найя уже думала об этом, и это заставило ее сердце обливаться кровью из-за Ронана.
– Это могло быть. Я уверена, как и чертовски надеюсь, что нет.
– Ты же понимаешь, что ни одна из твоих теорий или планов не будет иметь значения, если Пол получит вампира первым. – Лус яростно глянула на нее. – Ты больше не можешь от него прятаться.
– Знаю. – Она была удивлена, что уходила так долго. – Я пойду к нему. Хотя я не брошу Ронана. То, что сейчас произойдет, должно быть на моих условиях.
– Удачи. – Лус отвернулась, ее выражение лица было печальным. Реальность их жизни в племени могла быть жесткой. С учетом их эзотерического существования, оставалось немного путей к свободе. – Когда ты с ним поговоришь, это станет делом не только нашего племени, тебе придется беспокоиться об этом.
– Да, этого-то я и боюсь. – И зачем ей понадобилось добираться до этой тайны, прежде чем кто-нибудь еще пострадает. Или умрет.
– Какой у тебя план? – Луз похлопал по подушке рядом с ней, и Найя села. – Давай поболтаем, пока Прекрасный Принц спит.
Если Найя скоро не найдет сестру Ронан и ее реликвию, то, у нее возникло ощущение, ей придется убить Ронана, прежде чем Пол доберется до него. Горе расцвело глубокой колющей болью в груди. Если Ронан умрет, Найя не была уверена, что сможет жить без него.
– Нам нужен Мэнни. – Чувствительная магия – не говоря уже о человеке – будет идеальной приманкой для злобной магии, ищущей себе хозяина. – Ты думаешь, он поможет нам?
У Лус промелькнула улыбка.
– Думаю, он тебе понравится.
– Хорошо.
***
Что-то темное и мощное гноились в душе Ронана. Его тело поддалось дневному сну, но разум бодрствовал. Бурный шторм мыслей и беспокойства крутились в его сознании как сонная дымка.
Острые когти царапали кожу, будто пытаясь прорваться. Необходимость поднялась в нем, сильнее, чем жажда, вновь вернулась, интенсивнее даже, чем жажда его пары. Смертельное желание заставило его мечтать вонзить свои когти в самое ближайшее тело и разорвать плоть. Пресытиться кровью.
Ярость разлилась, словно бензин в его животе. Ему нужна была лишь искра, чтобы превратить его в ад. Его тело было бездыханным. Бесполезным. В ловушке до заката, силы металась внутри него, как тревожный волк, мечущийся в клетке. Он хотел выйти. Нуждался в этом.
Рев боли разнесся в разуме Ронана. Он сражался с самим собой, призывая себя подняться внутри. Для того чтобы защитить Михаила, Клэр и Дженнера, Ронан закрылся от Коллектива, выстраивая между ними стену. Он полагался исключительно на кровь Найи и на их связь, чтобы удержаться, но если он не сможет контролировать силу, пытающуюся разрушить поверхности его психики, ему придется заблокировать и ее.
Он хотел броситься на клинок, прежде чем допустит, что зло заставит упасть хоть один волос с головы его пары.
Конечности налились усталостью, Ронан пытался бороться против дневного света, владеющего его телом. Холодок ползла вверх по ногам, обматываясь ледяной лозы по его торсу и груду. Тьма внутри него выросла, снова поднявшись на поверхность его психики. Его горло горело. Жажда поглотила его. В мире не хватит крови, чтобы удовлетворить его жажду.
Гнев. Страх и паника стянули грудь. Он не мог позволить магии выиграть. Не мог позволить ей навредить Найе. Она успокаивала тьму простым прикосновением руки, отправляла ее туда, где та дремала. Ее огненное тепло ощущалось, как летнее солнце над снежным покрывалом. С помощью связи он искал ее, несмотря на все инстинкты, кричащие ему держать ее в страхе. Ее кровь была пьянящим нектаром, что он не мог сопротивляться. Ее тело, красивые круглые изгибы и податливая плоть, которую он не мог дождаться, чтобы прикоснуться. В темноте, в ее душе был радиомаяк, который взывал к нему, удерживая его на якоре.
Найя.
Даааа! Тьма кипела, была голодна.
Нет! Жестокие спазмы сотрясали Ронана, когда холод пустил корни. Он инстинктивно потянулся к Найе, отчаянно нуждаясь в их связи, ее теле, ее тепле. Тьма поднялась внутри него, как густой туман, омрачая его разум и намерения, похищая ощущение конечностей.
– О, боги. Ронан, тебе надо успокоиться!
Слепой, с бесполезными конечностями, Ронан понятия не имел, был сладкий тембр ее голоса реален или только в уме. Тепло ее тела звало его, и тьма жаждала этого. Она убрала волосы с его лба. Дневной сон, который делал его практически беспомощным, уступил команде тьмы, что угрожала поглотить его целиком. Ронан резко открыл глаза и увидел мир сквозь красную дымку. Найя нависла над ним, озабоченность омрачило на ее прекрасное лицо.
– Ронан? Оставайся со мной, ладно? Ты должен сосредоточиться. Постарайся успокоиться.
Кормиться. Нужна. Кровь.
Как плетью, он махнул рукой и сжал пальцы вокруг ее горла. Глаза Найи широко распахнулись от паники, когда она пыталась вырваться из его хватки.
Выпить ее. Так голоден. Нужна ее кровь.
Темный голос бурлил в подсознание Ронана, и он был бессилен бороться с ним. Ледяные усики путешествовал по всему его горлу, его челюстям и его мозгу. Он скрежетал зубами, когда он боролся с болью, с влиянием, которому он не должен был поддаваться. Найя задыхалась, и он перевернул их, она оказалась на кровати, и он завис над ней.
– Ро-нан. – Слово было не более чем страдальческим вздохом. – Ос-та-но-вись.
Не останавливайся, пока не возьмешь все капли крови, что она даст.
Разум Ронана противостоял команд, но все же его хватка ужесточилась. Если бы только солнце засветило через окно и сожгло его дотла. Что угодно, чтобы спасти ее от этого паразита, что прицепился к нему. Она билась под ним, аромат ее страха загрязнял воздуха. Его желудок сжался, завязываясь узлом, когда он опустил свой рот к ее незащищенной шее.
– Убей меня, Найя. – Его голос наждачной бумагой проскоблил горло.
Взрыв тепла ударил его в грудь, и Ронан отлетел назад. Он грохнулся в дальнюю стену и рухнул на ковер. Сила в нем притихла, но Найя не убрала ее.
– Опять!
Тьма ледяной агонией взорвалась, когда Найя снова напала. Малиновые пятна перекрывали его зрение, и она была не более чем размазанным цветом в затемненной комнате. Ронан выгнулся на ковре с такой силой, что почувствовал как сломал позвоночник. Он исцелился в одно мгновение, но его тело продолжало извиваться, кости ломались снова и снова. Его страдальческий крик потряс стены, которые окружали их, и сквозь агонию он услышал неистовый крик Лус, когда она призвала Найю вонзить кинжал ему в сердце.
– Да! – прокричал он. Это был единственный способ защитить ее. – Сделай это! Сейчас!
– Нет! – раздался страстный крик горя и отчаяния.
Лус предстала в поле зрения Ронана, ее лицо было бесстрастной маской.
– Если ты не сделаешь этого, то сделаю я.
– Если ты тронешь его, то пожалеешь об этом! – гаркнула Найя. – Отвали, Лус.
Его пара была жестокой. Еще одно сотрясающее тепло омыло его тело, и тьма отступила глубже внутрь него. Губы Найи гладили его, мягко. Медленно. Так чертовски тепло. Живот, руки, согревая кровь Ронана, и заставляя его член затвердеть. Он сел, и она устроилась у него на коленях, обернув ноги вокруг его талии.
– Найя, ты тронулась?
Тревога ее кузена брала верх над похотью Ронана. Он не мог беспокоиться и волноваться обо всем на свете. О чьей-либо безопасности. Или о чертовой аудитории, когда он целовал Найю.
Он не мог подобраться достаточно близко. Не мог поцеловать ее достаточно глубоко. Между ними было слишком много чертовой одежды и недостаточно голой кожи. Охваченный похотью, Ронан проигнорировал взбешенные крики Луз и зарылся лицом в горло Найи. Она склонила голову набок, приглашая, и он похоронил свои клыки в ее мягкой плоти.
Кожа треснула под его губами и сладкая, горячая кровь хлынула в рот. Ронан застонал, когда сделал долгий и глубокий глоток. Его разум прочистился. Его тело затопило жаром. Тьма, которая грозила растерзать его полностью, отступила, будто насытившись, возвращаясь в свое неактивное состояние. Найя прильнула к нему, ее ногти впивались в его плечи, когда она прижимала его тело к своему. Ронан с рыком отстранился, струйки крови бежали из двух проколов. Найя крепко держала его, ее голова прижималась к его плечу. Дыхание вызывалось из ее груди, и она дрожала в его объятиях.
– Больше никогда не приказывай мне убить тебя.
Связь между ними разгоралась, и ее страха потряс Ронана. Он проколол свой язык и исцелил раны у нее на шее, целуя мягкую, гладкую плоть. Боги, он мог убить ее. То, что она сделала, было слишком галантным. Легким поглаживанием он коснулся пальцами кожи на шее, обезображенной уродливыми рубцами и синяками; его желудок сжался от вида.
– Прости, Найя. – Слова были мантрой, едва слышной даже ему. – Прости, Найя. Мне так жаль. – Он глубоко, прерывисто вздохнул и прижал ее к себе. – Прости.
Прошли минуту, и мир исчез. Там были только они двое, их мягкие вздохи, нежные прикосновения ищущих рук. Ронан не мог расстаться с ней. Дюймы пространства были слишком большими. Пока он мог прикасаться к ней, целовать ее, вдыхать ее сладкий запах, ему было хорошо. Он мог ничего не делать, пока он был с ней.
– Ты должно быть шутишь!
Недоверчивый порыв Лус разрушил чары, и нереальность ситуации разбилась вокруг него. Ронан посмотрел через плечо Найи на ее разъяренную кузину. Та была в полной боевой готовности и сжимала злой цитриновый кинжал в ладони. Его пара, возможно, не хотела убивать его, но Лус точно хотела видеть его мертвым.
– Ты серьезно собираешься просто сидеть на коленях и делать вид, что он не хотел высосать тебя досуха прямо сейчас? И, как сумасшедшая, ты просто подставила ему свое горло?
– Это именно то, что я собираюсь делать. – Найя не двигалась, даже не повернулась лицом к своей кузине. – Я не могу жить без него, Лус. И не буду.
Глава 21
Найя не понимала этой ее связи с Ронаном, но в одном она была уверена: несмотря ни на что, ничто не встанет между ними. В том числе и ее семья.
– Звони Мэнни. Настало время покончить с этим.
– Estás loca17, – сказала Лус. Найе не нужно было смотреть на кузину, чтобы знать, что за жалобное выражение появилось на ее лице. – Я позвоню ему, но ты должна разобраться с Полом до заката. Я люблю тебя, но он, не колеблясь, уничтожит вампира. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Да. Я тоже. После звонка Мэнни, скажи Полу, чтоб нашла меня, и я скоро встречусь с ним. Я не хочу, чтобы кто-либо еще пострадал, и если Хоакин, или кто-нибудь из них, будут шнырять после заката, то будут проблемы.
Повисла неудобная тишина, покалывавшая кожу Найи. Она не даст Лус сделать что-то опрометчивое.
– Лус?
– Если ты хоть пальцем ее тронешь, пока меня не будет, я вырежу твое сердце, вампир.
Дверь закрылась позади нее, и тишина снова укрыла их теплым одеялом.
– Прости, Найя.
Его слова разбивали ей сердце, настолько полные нежности. На глаза Найи навернулись слезы, и она заставила их оставаться на месте. Последнее, что ей было нужно, чтобы он увидел, как она разваливается, когда он и сам так явно висел на волоске.
Она все еще утыкалась лицом в его шею, Найя не могла удержаться от мысли, на что было похоже впиться зубами в его плоть. Попробовать его кровь на языке.
– Каково это? – спросила она. Ей нужно удержать его. Негативные эмоции (даже сожаление) могли пробудить магию. Если она не извлечет ее из тела Ронана, он станет мапингуари-демоном с неутолимой жаждой хаоса. Если это произойдет, Луз исполнит свою угрозу, и Найя ничего не сможет поделать, чтобы ее остановить.
– Что это? – Он так крепко держал ее в объятиях, будто боялся, что она ускользнет. Его пальцы дразнили пряди ее волос, и она поежилась.
– Пить мою кровь.
Ронан отстранился и посмотрел на нее. Зрачки сверкали серебром, и морщины залегли на лбу.
– Это все, – ответил он хриплым шепотом. – Я кормился из дампиров, брал кровь моего короля в ту ночь, когда он обращал меня. Но даже мое первое ощущение, как истинного вампира, не может сравниться с опытом принятия твоей вены, Найя. – Он погладил пальцами ее по волосам, что обрамляли лицо, когда изучал ее. – Я обожаю твои волосы, – заметил он с тихим смехом. – Как нити шелка.
– Я могу отрезать прядь, чтобы ты носил ее в кармане. – Она отвела взгляд и нервно рассмеялась, боясь, что он сможет увидеть бесстыдное желание, сияющее в ее глазах. – Ты знаешь, если у тебя есть такая штука. – Она использовала шутку, чтобы отвлечь от того, что она хотела услышать от него (что он был влюблен не только в ее волосы). Хотя она осуждала идею принадлежать кому-то, Найя хотела, чтобы мужчина любил ее. Даже если она была лысой, уродливой, слишком толстой, или слишком тонкой. И скорее всего, она хотела, чтобы мужчина любил ее, даже когда она была бессильна. Когда ей больше нечего было предложить, кроме ее самой.
– Срезать даже прядь твоих волос было бы кощунственно. – Он продолжал гладить ее, будто сам акт успокаивал ее. – Я хочу длинные и дикие пряди.
Губы Найи открылись в полуулыбке.
– Они не достаточно длинные?
– Вряд ли. Я хочу, чтобы они спускались, прикрывая грудь. Я хотел бы, чтобы твои волосы касались моей груди, верхней поверхности моих бедер, когда ты седлала бы меня.
Тепло заливало Найю, пульсируя внизу живота. Она так сильно хотела его, что все болело, только сплетение их тел могло заставить эту боль уйти. Не нормально хотеть кого-то так сильно. Это выходило за рамки навязчивости. Это была потребность, которую никак нельзя было насытить.
– Солнце еще не село. – Найя проглотила ком, который поднялся в горле. Ей нужно проложить некоторое расстояние между ними, но ее тело отказывалось двигаться. – Разве ты не должен спать?
Ронан хмурился, когда смотрела не нее.
– Холодная тьма разбудила меня. – Боль омрачила его красивое лицо, и Найя погладила пальцами его лоб. – Она все сильнее. Труднее бороться. Луз может вонзить свой кинжал в мое сердце раньше, чем кто-либо из нас думает.
– Этого не произойдет.
– Может. Моя жажда неутолима, Найя. Тьма ненасытна. Я с радостью умру, если это удержит тебя в безопасности от меня. Единственное, о чем я буду жалеть, что не смогу вступить с тобой в настоящую связь пары и наслаждаться твоим телом, пока буду пить из твоей вены.
Мысль о том, что Ронан вонзит свои клыки в ее горло, пока будет трахать ее, послало острые ощущения по крови Найи.
– Это влечет за собой брак вампиров? – Брак Бороро был больше церемониальным, чем физическим. Всегда выполнялось в полнолуние, в присутствии всех членов племени. Это был нерушимый договор. И если один его нарушит, то получит скорое возмездие. Бороро хорошо разбирались в позоре. И нарушение клятвы было таким же позорным, как и являлось. – Секс и кровь?
– Ты можешь придумать что-то получше? – спросил Ронан с кокетливой улыбкой. Внутри Найи все обратилось в кашу, и заставило ее сердце бешено колотиться в груди. – Связь священна по многим причинам, Найя. Когда мы привязываемся, наши души возвращаются к нам из пустого забвения. – Он обнял ее за шею, его искусные пальцы расслабляли ее напряженные мышцы. Она издала мягкий вздох, веки закрылись. Звук его голоса, его прикосновение, само его присутствие были самым большим комфортом. Который она когда-либо знала. – И хотя мы можем брать силы из нашего клана, из той связи, что соединяет нас всех, кровь наших пар – эликсир жизни и питание, который не имеет себе равных. Это делает нас сильнее не только как индивидов, но как единое целое. Связь почитается среди вампиров.
– А секс?
– Разве секс – не священный акт, независимо от твоего вероисповедания? Это не единственное, что укрепляет любую родственную связь?
Найя улыбнулась.
– Верно. Но… – Она взволнованно прикусила губу. – Ты, кажется, хочешь укусить меня, когда мы близки. Питье крови и секс связаны?
Губы Ронана изогнулись в чувственной ухмылке, показав острые кончики его клыков.
– Моей паре это так интересно. – Он посмотрел ей в глаза, и серебро потеплело в его взгляде. – Это согревает мою кровь.
Найя покраснела. Она не была вампиром, но даже она чувствовала связь. Хотела укусить его, как он дарил удовольствие ей. Это перегружало каждое ощущение в ее теле. Повышало ее чувствительность.
– Это делает меня… – Она замолчала. Нервно выдохнула, когда отвернулась.
Ронан взял ее за подбородок и нежно повернул голову, пока у нее не осталось выбора, кроме как встретиться с его взглядом.
– Ты можешь рассказать мне все. Спросить меня обо всем. Для тебя, Найя, я открытая книга.
Для тебя, Найя. Он догадывался, как его слова влияли на нее?
– Укус. Он заставляет меня чувствовать себя так хорошо. Так же и для вампира?
Низкое урчание завибрировало в его груди, и Найя могла поклясться, что она чувствовала его своим сокровенным местечком. Боль в центре усилилась, когда она думала, что с ума сойдет от желания.
– Это то же самое. Для нас секс и кормление тесно связаны. Они оба акта близости. Брать вену – или, чтобы твоя пара брала твою вену – с этим ничто не сравнится.
Отчаяние поселилось в животе Найи как камень. Как он мог быть по-настоящему счастлив с ней? Она не была вампиром. И никогда не будет вампиром. Если они останутся вместе, всегда неотъемлемой части их отношений будет чего-то не хватать.
– Что мы делаем, Ронан? – Непрошенные слова сорвались с ее губ. – Это просто смешно. Как мы можем использовать такие слова, как «связь» и «пара», когда мы совместимы, как овца и волк? – Гнев горел в ее груди, прогоняя теплое сияние возбуждения. – Кто такая Шивон, Ронан?
Он сжал челюсти, когда посмотрел Найе в глаза.
– Дампир. Лидер одного из самых могущественных кланов города. И… – Он сделал глубокий вдох, – … женщина, укрывшая меня и Шелль, когда мы покинули Англию. Я поклялся ей в верности на крови в обмен на рукопись, которую отдал Михаилу. Если какая-либо женщина решит претендовать на мое тело, моя кровь вскипит, и жар моего предательства сожжет меня заживо.
– Ради Бога, мы оба обещали себя другим! – Печальный смех клокотал в горле Найи. – Я не могу даже коснуться тебя так, как я хочу, без риска сжечь тебя изнутри? – Она оттолкнулась от него, но Ронан удержал ее, отказываясь отпускать. Боги, он был упрямым мужчиной. – Вот так ты хочешь жить? Не сумев закрепить наши… – она фыркнула. – Я даже не могу назвать это отношениями. Нашу связь? Мне не нужна твоя кровь, чтобы жить, Ронан! Мы даже не можем заняться сексом!
Магия объединилась в ее клетках и потекла из пор. Ронан дернулся и отпустил ее, будто его ужалили. Рыдание поднялось в ее горле, и Найя проглотила его, когда решила встать. Ей пришлось уйти оттуда. Уйти от него прежде, чем она потеряла себя.
Она потянулась к дверной ручке и повернула ее, но дверь не открылась. Тепло от груди Ронана засасывало ее обратно. Он окружил ее. Переполнил ее. Его присутствие высосало весь кислород из воздуха, и мысли в голове Найи поплыли от его чистого, мужского запаха.
– Отпусти меня, Ронан.
Его ответ был низким рыком.
– Нет.
– Я хочу уйти. Блин, дай мне уйти!
Опять же:
– Нет.
Он хотел увидеть, как она развалится? Ее мир рушился вокруг, и Найе не оставалось ничего кроме руин.
– Эта связь уничтожит нас обоих. Боги, Ронан, ты не понимаешь? Я никогда не смогу быть той, кто тебе нужен!
***
Нет никаких сомнений, что их положение было в полном хаосе, но Найя жестоко ошибалась, если думала, что он просто позволит ей уйти из его жизни.
– Я думал, что ты боец, Найя.
Она вздернула подбородок. Так вызывающе. Как она могла думать, что не может быть той, кто нужна ему? Найя была единственной, кто был ему необходим в этом богами забытом мире.
– Какого черта это должно значить?
Ронан твердо упирался в дверь. Найя, казалось, неохотно отпустила ручку. Будто это было единственным, что удерживало ее от касания его.
– Ты знаешь, что это значит. Ты отступаешь. Оправдываешься, поэтому тебе не придется с этим иметь дело. Вместе.
– Нет никаких нас, Ронан! – Она потянула за ручку, отчаянно пытаясь сбежать, но он отказывался отпускать ее. – Есть только ты, и я, и эта отчаянная, сумасшедшая, всепоглощающая страсть, разрушающая нас обоих!
– Найя.
– Нет! – Она выпустила ручку и уперлась ему в грудь рукой, но Ронан не сдвинулся с места. – Я принадлежу Хоакину. Ты принадлежишь Шивон. Ты заслуживаешь быть с женщиной, которая может заставить тебя почувствовать себя целым. Которая может проколоть кожу своими клыками. Испить из тебя! Сделать все те вещи, которые ты говоришь, являются жизненно важными. И я… – измученный всхлип вырвался из ее губ, – … я должна остаться здесь. Я обязана Хоакину. И Лус. Всем им.
– Это чушь, отмазки, и ты это знаешь, Найя!
Слезы блестели в ее глазах, а воздух прокис от ее гор. Сердце Ронана защемило в груди. Глубоко и ноюще, что дыхание перехватило.
– Чего ты хочешь от меня?
– Я хочу, чтобы ты сражалась за нас, черт возьми!
– Сколько раз я должна это говорить? Нет нас, Ронан!
Она снова отпихнула его, и он захватил ее за запястья, прижав их к двери, высоко над головой. Свободной рукой он схватил ее за талию и поднял вверх, прижав тело Найи к закрытой двери. Ее груди терлись о его грудь, и Ронан не удержался и устроился в колыбели ее бедер. Найя испустила отчаянный стон, в котором было больше боли, чем удовольствия, но она не боролась.
– Я не могу продолжать в том же духе. – Ее голос был рваным шепотом в темной комнате. – Я разваливаюсь. Не могу ясно мыслить. Это становится хуже с каждой минутой, что я рядом с тобой, и я боюсь, что если не оставлю тебя, то мы оба за это заплатим.
– Я не боюсь, Найя. – Он наклонился, и ртом прижался к его уху. Ронан вдохнул ее запах – тропический лес в полном цвету. – Пока мы вместе, остальное не важно.
– Я в ужасе. – Ее голос дрожал, когда она пробормотала эти слова, послав спазм тревоги через него. – Ты извинился передо мной за то, что поддался силе, что не надеешься на контроль. Когда это я должна извиняться за то, что не в состоянии контролировать магию в тебе. Если у меня не получится… – Она прижала лбом к его лбу, и ее дыхание сбилось. – Если я не смогу спасти тебя от этой штуки, мне не выжить. Как я могу чувствовать себя так, Ронан? Когда мы так явно не созданы друг для друга, почему я чувствую, что умираю, когда представляю свое существование без тебя?
– Боги, Найя. – Почему она так упорно боролась с тем, что понял, когда в первый раз увидел ее? – Мы созданы друг для друга. – Он поцеловал ее в щеку. В висок. В уголок сочного рта. – Позволь себе на этот раз почувствовать правду.
– Я не могу. – Она дрожала в его объятиях. – Я не хочу любить тебя, Ронан.
Каждая капля страха и сомнения угнетали их связь. Найя так долго жила в крошечном пузыре. Все, что у нее было, это запутанная стая. Если бы она могла просто научиться отпускать.
– Любить кого-то не означает отказываться от любой части себя. – Пальцами он пробежался по ее ребрам к подолу рубашки, нашел голую плоть, и веки Найи распахнулись, ее темные глаза светились невысказанными эмоциями. – Речь идет о единении с единственным человеком на земле, который тебя понимает и принимает без условий. Любовь – это дар, Найя. Тот, что делает лучше. Это не проклятие, которое ослабляет и заставляет плакать.
Слеза скатилась по ее щеке, и Ронан отпустил запястья женщины, чтобы вытереть ее. Другой ладонью он обхватил ее голый торс и упивался ее утешительным теплом.
– Я чувствовала себя промазавшей в ту первую ночь. – Она сглотнула эмоции, что вырывались в ее голосе и отвернулась. – Я теряю себя с тобой, Ронан.
– Никто ничего не потерял, Найя. Мы просто нашли друг друга.
Найя запутала пальцы в его волосах и притянула его к себе. Ее губы встретились с его, мягкими, теплыми и уютными. Ронан сильнее прижал ее к двери своим телом. Не было ничего поспешного или оголтелого. Все было по-другому. Она была другой. Связь, соединяющая их, больше не тревожила его душу, будто сопротивляясь, а наоборот, окутало его.
– Пол, возможно, думал, что может отдать тебя своему сыну, но Хоакин никогда тебя не получит, – пробормотал Ронан, когда осыпал поцелуями ее горло. Звук ее бешено колотящегося в груди сердца разбудил в нем жажду крови, и он уткнулся носом в пульсирующую вену на шее. – И хотя у Шивон есть моя клятва, я больше никогда не отдамся ей.
Найя запрокинула голову, и он провел клыками по ее коже, борясь с желанием проткнуть плоть. Дрожь пробежала по ее телу, и ее ответ вызвал вкусную боль в его мошонке. Боги, он нуждался в освобождении. Ему было нужно похоронить свой член в мокром тепле Найи и укрепить их связь раз и навсегда.
– Я не буду ни с одной другой женщиной, кроме тебя. Это мой обет тебе, Найя, – сказал Ронан. – Дай мне свою. Скажи мне, что ты будешь моей, только моей.
– Да, – выдохнула Найя, когда прижала его крепко к своему горлу. – Никакого другого мужчины кроме тебя, Ронан. Я твоя.
Его клыки прокололи ее кожу, и тихий стон Найи вкупе с теплом ее дыхания у уха Ронана, заставил его потерять контроль. Он сжигал себя до кровавых гребаных чипсов прямо здесь и сейчас, потому что он отказался отстраняться от своей пары даже на чертову секунду.
Больше никаких потерянных моментов. Не просто проблески ее обнаженного тела, прежде чем кто-то или что-то вмешается. И больше без желающих – нуждающихся – ее, и знания, что он не успеет закончить. К черту Шивон и ее гребаную клятву. Это бурлило внутри него все сильнее с каждым часом. В любом случае, он будет мертв. Ронан отказывался идти в ожидающую его загробную жизни, пока держал свою пару в объятиях и занимался с ней любовью. Связывал себя с ней. Навсегда.
Ронан чувственно поцеловал Найю, его язык скользил по ней. Она на вкус была, как небеса, и сладкий, свежий весенний дождь. Она обхватывала его ногами за талию, а руками держала за его плечи, но расстояния было достаточно, чтобы он смог стянуть с ее рубашку.
– Мы не можем, Ронан. – Он прокладывал дорожку из поцелуев путь между ключицами к ложбинке меж манящих грудей. – Твоя клятва. – Он дернул чашечку лифчика в сторону и схватил ее затвердевший сосок ртом. Найя ахнула, ногтями впиваясь в его плечо. – Надо подождать.
Он отстранился, ведя зубами по ее чувствительной плоти. Ее ответный стон завибрировал в груди, было ощущение, будто рука коснулась его члена, и он потянулся к ней, его пальцы в спешке шарили по телу, чтобы избавить ее от лифчика. Запах ее возбуждения расцвел вокруг них, богатый, экзотический аромат, который сводил его с ума.
– Пусть кровь горит в моих венах. Я больше не буду ждать ни одной чертовой секунды.
Глава 22
Ронан стащил лямки бюстгальтера Найи вниз по плечам, и она сбросила одежду, будто та была в огне. Она потянула его футболку, стискивая мягкий хлопок в попытке добраться до его груди. Она больше не могла отрицать эту связь между ними, связь, которая обжигала жаром солнечной вспышки, будто та находилась на расстоянии вытянутой руки. Его слова. Обет, который он дал. Связь, которая объединяла их, теперь открыла между ними дверь и убедила ее раз и навсегда, что пора перестать сопротивляться тому, что говорила ей сердце. Вампир был создан для нее.
