Текст книги "Сон"
Автор книги: Кейси Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Глава 11
Во вторник утром, собираясь на работу, Дженни надевала серый двубортный шерстяной костюм и серую, в красную полоску шелковую блузку, но мыслями уже унеслась в кабинет доктора Хэлперн. Обычно после этих посещений наступало недолгое облегчение. Она надеялась, что так будет и на этот раз.
– Ну… как прошла поездка? – В девять с небольшим у стола Дженни остановилась Миллисент Уинслоу, прижимая к плоской груди пачку книг и выжидательно выгибая белесую бровь. В понедельник она брала отгул по случаю свадьбы двоюродной сестры и не виделась с Дженни с прошлой недели.
– Ты про какую поездку? – спросила Дженни. – На мотоцикле или на корабле? – Она сняла очки в черепаховой оправе и положила их поверх лежавших на столе бумаг.
– Так он катал тебя на своем спасателе?
Дженни кивнула.
– Где меня немедленно начало рвать.
Милли застонала:
– Не может быть!..
– Еще как может!
– Ну… надеюсь, это случилось только раз…
– Если бы! Меня тошнило весь день. Ты же знаешь мой принцип: никогда не останавливаться на полпути.
– Теперь я боюсь спрашивать про поездку на «харлее»…
Если бы не крайняя изможденность, Дженни улыбнулась бы.
– Как ни странно, эта поездка прошла на удивление хорошо. Надо признаться, я получила большое удовольствие.
Милли расплылась в улыбке:
– И когда ты встретишься с ним снова?
Дженни вздохнула:
– Никогда! Все кончено, Милли. Мы с Джеком решили бросить это дело.
– Ты что, с ума сошла? Бросить дело… не успев переспать с ним?
– Милли, мы полностью несовместимы. Теперь, когда это стало ясно как день, я не могу прыгнуть к нему в постель. Для этого нужно что-то большее, чем секс.
– Почему?
– Черт побери, Милли, ты говоришь так, будто считаешь меня чистоплюйкой. Ничего подобного. Я не думаю, что в таких обстоятельствах ты бы сама переспала с ним.
Милли улыбнулась, правда, несколько уныло.
– Может, и нет. Честно говоря, я хотела порадоваться за тебя, раз уж…
Вместо того чтобы рассмеяться, Дженни нахмурилась:
– Понимаю. Ты хочешь, чтобы у меня разорвалось сердце от несчастной любви. Это не очень-то честно.
– Поэтому ты и не хочешь встречаться с ним?
– Да.
Милли всплеснула руками и закатила большие голубые глаза.
– Может, для тебя в этих словах заключается здравый смысл, но я считаю их чистейшим бредом.
– Ты не знаешь Джека. Слушай, Милли…
Тут зазвонил телефон, и Дженни не успела договорить. Звонили из библиотеки соседнего Ломпока. Им понадобились сведения о прошлом их городка для предстоящего дня основания.
– Я немедленно займусь этим, – ответила Дженни в трубку.
– Мне пора, – пробормотала Милли и направилась к двери. Дженни помахала ей рукой, положила трубку и вздохнула. Может быть, ей следовало лечь в постель с Джеком? Можно не сомневаться, теперь она до конца жизни будет думать о том, на что это было бы похоже. Но было уже поздно. Нет, все правильно…
Дженни потерла затылок. День только начинался, а она уже устала. Она плохо спала всю неделю, и последняя ночь была ничем не лучше предыдущих. А работы было невпроворот: разбор корреспонденции, дежурство в зале каталогов, а теперь еще и возня с запросом библиотеки Ломпока. Вообще-то это была работа Милли как библиографа, но Дженни хотелось сделать подборку самой.
Она боролась с утомлением все утро и весь день, благодарная за чашку чая, которую заботливая Милли поставила на ее стол в три часа. В пять с минутами Дженни надела серое шерстяное пальто, вышла из библиотеки и отправилась на встречу с доктором Хэлперн.
Когда Дженни добралась до кабинета, ее нервы вновь разыгрались. Она не готовилась к этому разговору специально, но решила добиться своего. Заняв свое обычное место на кремовом диване, Дженни ждала, пока светловолосая женщина присядет напротив – у блестевшего хромом и стеклом журнального столика. Они обменялись любезностями. Дженни спросила доктора Хэлперн о новорожденном. Доктор поинтересовалась, как ей спалось все это время.
Затем последовали привычные вопросы, и Дженни принялась рассказывать свои сны.
Для начала Дженни рассказала сон о пауках и девушке-туземке, запертой в сарае. Затем так же сухо и деловито она поведала зловещий сон о трупах. Она рассказала доктору о знаках, начертанных в пыли, и о том, как мертвецы угрожающе надвигались на нее, а закончила описанием физического воздействия сна – страшным ощущением испытанного ею удушья.
Завершив рассказ, Дженни подняла глаза и увидела, что доктор написала за это время всего несколько строчек.
– Доктор Хэлперн… в чем дело?
Улыбка Фрэнсис Хэлперн была несколько принужденной:
– Я обеспокоена, Дженни, вот и все. Это не имеет ничего общего с тем, о чем мы с вами говорили два года. Увы, есть одна вещь, о которой мы прежде не упоминали.
– Что вы имеете в виду, доктор?
– Ваше детство, Дженни. В таких случаях, как ваш, очень часто ответы кроются именно там.
– Не вижу никакой связи. Я уже говорила: у меня было прекрасное детство.
– Да… но иногда вещи, кажущиеся тривиальными, на самом деле очень важны. А о некоторых вещах мы вообще никогда не вспоминаем. Они так неприятны, что мы подавляем их.
– Что, например? – подозрительно спросила Дженни.
– Изнасилование. Или кровосмешение.
– Инцест? Вы ведь не думаете, что кто-то в моей семье… что со мной жестоко обращались, а я даже не помню об этом?
– Такое бывает, Дженни. Я думаю, тут есть на что обратить внимание.
Дженни выпрямилась, ее пальцы впились в нежную, как масло, кожу дивана.
– Ну а я так не думаю! Я четко помню свое детство. У меня нет провалов в памяти. И тайных страхов, о которых я боялась бы говорить, тоже. Я помню себя с самых ранних лет, но не могу привести ни одного эпизода, который бы подтверждал ваши подозрения.
– Ну что ж, тогда на время отложим эту гипотезу и попробуем что-нибудь другое.
Но Дженни не успокаивалась. Ей не нравился оборот, который приняла их беседа.
– Поговорим о знаках, которые вы видели. – Хэлперн посмотрела в свой блокнот на несколько начерченных ею линий. – Звезда, которую вы описали как… «букву „А“ с выступающей перекладинкой. Если соединить все вершины, то получится что-то вроде звезды».
– Верно.
– Такая звезда обычно используется при колдовстве. Это вас не тревожит, Дженни?
Дженни беспокойно заерзала и принялась разглаживать у себя на коленях серую шерстяную юбку.
– Я… по-настоящему не задумывалась над этим.
– Мне не хотелось бы вас пугать, но кое-кто из моих коллег, работавших с пациентами, особенно с маленькими детьми, сообщает, что они вспоминают происшедшие с ними в раннем детстве события, связанные с колдовством и ритуальным насилием. Церемонии, в которых они принимали участие, были чрезвычайно кровавы. Часто в жертву приносились животные и даже другие маленькие дети. Эти пациенты подвергались не только ритуальному насилию, но и пыткам. Кажется, у ваших снов, Дженни, есть много общего с тем, о чем рассказывали эти дети.
Дженни облизала внезапно пересохшие губы.
– В том, о чем мы говорили, есть садомазохистский подтекст. Особенно в истории с девушкой. В сочетании с описанными вами ритуалами… вы должны признать, это о чем-то говорит, – продолжала доктор Хэлперн.
– Если вы все еще собираетесь искать ответы в моем детстве, то лучше не надо, доктор Хэлперн. Я тоже читала о таких случаях – статьи о них печатали десятки журналов по всей стране. Но более современные исследования показывают, что дети скорее всего были случайно нацелены на такие ответы их психологами, что их воспоминания о кровавых ритуалах являются ложными и что в действительности этого никогда не было.
– Да, такой взгляд на вещи существует.
– И изнасилование, о котором вы говорили… кровосмешение, о котором люди не помнят, а через много лет прозревают. Доктора начинают развенчивать это. Они говорят, что на самом деле этого никогда не случалось.
– Дженни…
– Я могу сказать вам с полной уверенностью, доктор Хэлперн: ничего подобного со мной не происходило. Эти методы бессильны помочь мне. Ответ лежит где-то в другом месте. Я знаю это. Я надеялась, что вы поможете мне найти его.
– Именно это я и собираюсь сделать, Дженни. Возможно, следует попробовать гипноз…
– Нет! – чересчур поспешно воскликнула молодая женщина. Она всегда боялась вмешательства в свою психику. – Вы знаете мое отношение к этому. Вы и сами говорили, что не любите работать с гипнозом и редко применяете его.
– Бывают случаи, когда это абсолютно необходимо, и ваш – один из них.
– Нет! Я не хочу подчинять свой разум чему-то непонятному… Особенно после того, о чем мы говорили.
– Пусть вас это не волнует, Дженни. Мы не будем делать того, чего вам не хочется. Так что можете успокоиться.
Дженни глубоко вздохнула, пытаясь сохранить самообладание.
– Извините. Просто все это меня очень расстраивает. – Она поднялась с дивана и стала расхаживать по комнате. – По правде говоря, я думаю, что надо сделать перерыв в наших регулярных встречах. Мы долго работали вместе, но непохоже, чтобы это дало положительные результаты. Полагаю, мне придется самой поломать над этим голову.
– Что у вас на уме?
– Пока не знаю, но выясню непременно. – Она вышла из кабинета совершенно подавленная и в то же время преисполненная решимости. Фрэнсис Хэлперн завела ее в тупик. Надо было искать выход где-то в другом месте.
Она ни на секунду не верила, что могла испытать в детстве нечто подобное. Как сказал Джек, сны – это не реальность, иначе бы она ее помнила.
Рука Дженни стиснула ключи от «тойоты». Дженни хотелось с кем-нибудь поговорить, но она не знала, кому довериться. Родители бы оказали ей поддержку, но сошли бы с ума от беспокойства, а этого она не могла допустить. Дотти сделала бы для нее все, что могла. Миллисент тоже никогда не отказывала в помощи. Мог что-нибудь придумать и Говард. Она вспомнила о Чарли Дентоне, но пройти к нему, не повидавшись с Джеком, было нельзя, а это не входило в ее планы.
От мысли о Бреннене у нее заныло в груди. Глупо тосковать о человеке, которого едва знаешь, но она ничего не могла с собой поделать.
Прошло несколько дней, закончилась неделя, а у Дженни по-прежнему Джек не выходил из головы: она постоянно раздумывала о том, с кем он проводит время, с кем спит. Последняя мысль была мучительнее всего. Вместо того чтобы забыть Бреннена, она с каждым днем тосковала по нему все сильнее. Это было безумие, но она не могла запретить себе думать о нем.
Едва ли он хоть раз вспомнил о ней.
* * *
– Что там, Уин? – Говард недовольно оторвался от письменного стола.
– Звонит Эдуардо Фуэнтес, мистер Маккормик. Он все утро пытается связаться с вами. – Уинифрид Дэниеле была личной секретаршей Говарда уже шесть лет. Это была хрупкая привлекательная женщина с каштановыми волосами. Она была умелой, преданной и верила в босса больше, чем в своего мужа, с которым прожила четырнадцать лет. Именно это больше всего и ценил в ней Говард.
Маккормик вышел из-за стола, махнув рукой на густо устилавшие стол бумаги. Все утро он был занят на совещании, и теперь стол ломился от множества сообщений, на которые Говард не успел ответить.
– Ты говоришь, Фуэнтес? Ну что ж, соедини. – Он сел в черное кожаное кресло и нажал на красную кнопку громкоговорителя. Тем временем Уин вышла из кабинета и бесшумно закрыла за собой громадную дверь красного дерева. Панели на стенах были в тон двери, не говоря уже о письменном столе. Маккормик был горд изменениями, которые произошли здесь за последние два года.
Кроме того, он гордился тем, как идут дела. Трудности его раздражали.
– В чем дело, Эдуарде? Я думал, все идет по расписанию.
– С нашей стороны да, сеньор Маккормик. Большой груз медной проволоки из руды, добытой в Гуанахуато, ждет отправки, но капитану Маклину посулили хорошую премию, чтобы он подождал еще пару дней и взял на борт серебряные слитки. Если он согласится, мы выбьемся из графика.
– Вот ублюдок! Я говорил ему, что этот хлам нужен мне самое позднее в конце месяца. Ему хорошо известно, как это важно.
– Думаю, если вы нажмете на него, он сделает то, что обещал, но я боюсь, что меня он не послушает.
– Ладно, я займусь им. Этот сукин сын знает, что со мной шутки плохи. Пусть лучше десять раз подумает, прежде чем попытается перехитрить меня.
Ему представилось смуглое лицо улыбающегося Фуэнтеса.
– Muy bueno,[6]6
Очень хорошо (исп.).
[Закрыть] сеньор Маккормик. Я знал, что вы быстро решите эту проблему.
Говард нажал на кнопку, прерывая разговор, по зеркальной поверхности стола подтянул к себе пачку сообщений, лежавших рядом с бюваром из зеленой кожи, а затем стал искать в справочнике номер телефона оператора морской связи, который мог бы соединить его с рубкой капитана Маклина.
Боб Маклин перевозил из Мексики львиную долю грузов для компании «Маккормик – Остин» и греб деньги лопатой. Говард знал его еще по совместной работе в «Мерчант Марин». Это был алчный ублюдок, но он ни за что бы не решился нарушить связывавший их договор из-за случайного лишнего куска.
Один звонок, и Маклин сделает все, что от него требуется. Если, конечно, понимает свою выгоду.
Говарду была нужна эта проволока, и нужна срочно. Не позже двадцать восьмого, как они и договаривались. От этого зависели десятки контрактов; на кону стояли сотни тысяч долларов.
Маклину следовало поторопиться. И чем скорее он узнает о последствиях, к которым приведет задержка, тем лучше будет для них обоих.
* * *
Раздался звонок, и Дотти Маршалл вытерла испачканные мукой руки о плиссированный розовый передник, надетый поверх джинсов. Она прошла через холл маленькой двухэтажной квартиры и открыла дверь.
– Привет, подруга! – с улыбкой сказала она, впуская Дженни. – Надеюсь, ты голодна. Я жарю цыплят по-южному, с картофельным пюре и… – Дотти осеклась, увидев мрачное выражение лица Дженни.
Было всего половина седьмого. Дженни позвонила накануне, и они договорились встретиться и поболтать. Воспользовавшись тем, что дочь Тамми должна была репетировать в школьном драмкружке, а ей самой надо было на работу к десяти, Дотти пригласила подругу на ранний ужин.
– Я надеялась, что будет лучше, – сказала Дженни, – вчера мне полегчало. А сегодня я чувствую себя полным дерьмом.
Рыжая бровь поползла вверх. Дотти никогда не слышала от Дженни бранных слов.
– Как насчет бокала вина? Мне это всегда помогало.
– Почему бы и нет? – Дженни опустилась на диван. Он был старый, но удобный. Покрывало и чехлы на подушки цвета палых листьев Дженни помогала шить ей этой весной, и выглядели они неплохо. По крайней мере теперь диван сочетался с потертым коричневым ковриком на полу и оливково-зеленым убранством кухни.
Дотти протянула ей бокал шабли и устроилась в бежевом стеганом кресле напротив Дженни.
– Похоже, у тебя выдалась еще одна скверная ночь.
– Да, спала я плохо, но на сей раз причина вовсе не в кошмарах.
Дотти внимательно разглядывала подругу поверх бокала. Круги под глазами Дженни без слов говорили о крайнем утомлении. Однако утомлением нельзя было объяснить нервно закушенную губу и затравленный взгляд.
– О Боже, радость моя, у тебя на лбу написано, что тут не обошлось без мужика…
Дженни подняла на нее измученные глаза:
– Я тоскую по нему, Дотти! Не могу выбросить его из головы.
Дотти вздохнула:
– Есть такие мужчины, радость моя. Особенно высокие, смуглые и красивые. Поверь мне, я знаю, что говорю. Когда Джесси бросил меня, мне хотелось лечь и умереть.
Казалось, это подействовало.
– Ну, ты все-таки не умерла. Сумела забыть его. И Тамми вырастила сама.
Дотти пригубила бокал.
– Дженни, я раскрою тебе один маленький секрет. Никогда я его не забывала. И похоже, никогда не забуду. – Никогда не унывающая Дотти улыбнулась, но сейчас это стоило ей немалых сил. – Радуйся, что легко отделалась.
Дженни промолчала и откинулась на спинку дивана. Светло-русые пряди рассыпались по ее плечам. Дотти заметила, что волосы отросли и сделали Дженни еще женственнее. Она была славная девушка, добрая и с сочувствием относилась к людям. Несправедливо, что на нее свалилось столько горя… Дотти наклонилась и похлопала подругу по руке.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
– Что же?
– Дай слово, что забудешь Джека Бреннена и найдешь себе достойного человека.
Дженни уныло улыбнулась. Джек-то и был самым достойным. Может, слишком непоседливым и чересчур беспокойным. У них не было ничего общего, но человек он был хороший. И кажется, сам не знал этого.
– Попытаюсь, Дотти… – Но она знала, что такого мужчину, как Джек Бреннен, вряд ли удастся забыть.
* * *
В четвертый раз за воскресный вечер Джек поднимал трубку телефона-автомата в «Морском бризе». На этот раз он все же опустил в щель двадцатипятицентовую монету, с лязгом упавшую вниз, и услышал гудок.
Джек достал синюю записную книжку, выгнувшуюся по форме тела от долгого ношения в бумажнике, который он таскал в заднем кармане джинсов, и принялся листать страницы. Найдя номер квартирного телефона Дженни, он покрутил диск, услышал длинный сигнал и подумал, что ее нет дома.
Три гудка, четыре, пять… Джек крепко сдавил трубку, услышав тихий голос. Он представил себе ее милое лицо, теплые карие глаза, нежные розовые губы, и у него сжалось сердце.
– Дженни? Это Джек.
Наступила долгая, напряженная пауза.
– Джек?
Во рту пересохло. Он облизал губы.
– Я только хотел узнать, как у вас дела.
– Нормально, Джек… А как у вас?
Ничего нормального. Ему хотелось видеть ее. С того самого вечера, в который они расстались. Он не мог забыть ее.
– Кажется, тоже ничего. Послушайте, я вот что подумал… Еще рано. Наверное, вы еще не ужинали. Я подумал, может… если я приеду… мы могли бы выпить пива и закусить пиццей.
Настала еще одна пауза. У него сжалось все внутри.
– Но я думала… я думала…
– Никаких фокусов, Дженни. Я обещаю. Только пицца и кружка пива. И немножко поболтаем. Что вы об этом думаете?
Дженни ответила так тихо, что он не расслышал и крепко прижал к уху трубку:
– Извините, Дженни, тут очень шумно… Что вы сказали? – Он так стиснул трубку, что пальцы побелели.
– Я сказала: с удовольствием, Джек… – О Господи…
– Хорошо… Отлично. Я буду через десять минут.
Он повесил трубку и прижался лбом к стеклу автомата. Звонить Дженни было безумием. Настоящим сумасшествием. Он обещал себе, что позвонит Вивиан. Думал об этом всю неделю. С того самого вечера, как расстался с Дженни.
И под конец которого напился вдрызг.
Он прошел через зал к двухметровому Пикси Мэрфи, облокотившемуся о стойку бара.
– У тебя еще остались котята, которых принесла Чизи? – Маленькая серая кошечка, жившая в баре, несколько недель назад принесла котят, и Пикси пытался сбыть ее потомство с рук, приставая ко всякому, кого считал достаточно глупым, чтобы взять котенка.
Пикси крякнул:
– Ага. Одна мелочь пузатая еще сидит. Похоже, никому он не нужен.
– Я возьму его.
– Ты? А как же Феликс? Я думал, ты им сыт по горло.
– Это для друга.
– Видно, хороший парень! – фыркнул Пикси.
Леди, молча поправил его Джек. Он надеялся, что Дженни не откажется от домашнего животного и что ему не придется заводить второго кота. Пикси был прав: ему вполне хватало и Феликса.
– Подожди минутку, Джек. Ради такого случая забирай его вместе со старой коробкой… Сразу видно, что Чизи выросла в баре. Уже шастает где-то.
– Спасибо, Пикси. – Джек принял коробку из-под обуви, в которую Пикси посадил маленького пушистого дымчатого котенка.
– Лучше накрой его крышкой. Я тут прорезал дырочки, чтобы малыш мог дышать.
Джек только кивнул. Он накрыл коробку крышкой, Пикси заклеил ее липкой лентой, и Бреннен отнес котенка в машину. Поставив коробку с котенком на пассажирское сиденье, он завел мотор и вывел машину со стоянки. В голове была только одна мысль: он хочет видеть Дженни. Дай Бог, чтобы Дженни была хотя бы вполовину так же рада ему, как он ей.
Глава 12
Джек подъехал к дому Дженни в семь двадцать и припарковался на своем обычном месте. Когда она услышала звонок и открыла дверь, Бреннен шагнул в прихожую с полными руками, радуясь, что эта странная ноша дает ему предлог отвлечься.
– Хэлло, Джек. – Сказано было от души, и он слегка успокоился. Немного нервничая, Дженни отвела взгляд и вдруг увидела коробку. – О Господи, что…
Джек не мог не думать о том, как она хороша! Кажется, он только сейчас по-настоящему разглядел, что у нее чудесные золотистые волосы, а глаза такие большие…
– Я принес вам подарок, – все еще не слишком уверенно сказал он, – ну что-то вроде подарка… Надеюсь, вам понравится. А если нет, я заберу его.
– Подарок? – Дженни шагнула к коробке, которую Джек поставил на стол. Услышав тоненькое мяуканье, она сорвала ленту с обувной коробки, сняла крышку и обнаружила крошечного серого котенка. – Ох, Джек, он просто прелесть! – Она посадила котенка на плечо, и тот вцепился острыми коготками в тонкий бежевый свитер. Дженни засмеялась. – Джек, ну совершенно очаровательный! Мне несколько лет хотелось завести какую-нибудь зверюшку. Конечно, я возьму его… или это она?
– Он кот.
– А как его зовут?
– Насколько я знаю, у него еще нет имени.
– Ну что ж, придется что-нибудь придумать до нашего возвращения.
Бреннен увидел, что она одета для выхода, в бежевые шерстяные слаксы и джемпер под горло с застежкой спереди. Наряд был скромный, ничего вызывающего, но при виде ее форм, соблазнительно вырисовывавшихся под вязаным джемпером, внутри у Джека сладко заныло.
– Джек, вы меня слышите?
– Простите… Что вы сказали?
– Раз уж он такой маленький, не назвать ли его Скитером?[7]7
Скитер – мошка (английского разг.).
[Закрыть]
Бреннен улыбнулся:
– Скитер? Подходит. – Но на самом деле он мог думать только об одном: ужасно хочется ее поцеловать! Стоило этой малышке оказаться рядом, как он начинал сходить с ума… – Надеюсь, вы проголодались. – Он изо всех сил старался отвести глаза от лица Дженни и не блуждать взглядом по ее телу.
– Умираю с голоду. А вы?
Да, хотелось сказать ему, но еда тут ни при чем… Джек кивнул.
– Пицца годится?
– Конечно.
– Крыша у меня спущена, так что вам лучше одеться потеплее.
Дженни поднялась наверх за кашемировым шарфом и плотным шерстяным пальто. На площадке она остановилась и посмотрела сверху вниз на темную голову Джека. Господи, хоть бы он ничего не заметил! Все внутри дрожало, руки тряслись, колени подгибались…
Она была рада предлогу уйти и взять себя в руки. Надев шарф на голову, Дженни завязала его под подбородком. Крыша у него в машине спущена… Только Джек мог ездить в дождливую погоду со спущенной крышей. Правда, настоящего дождя нет, всего лишь пасмурно и холодно.
Господи, как она рада его видеть! Не следовало позволять ему приходить, но она не смогла бы сказать Джеку «нет», даже если бы это ей стоило целого месяца спокойного, свободного от кошмаров сна. Она думала о нем день и ночь. Даже вчера вечером, когда была с Говардом. Дженни чувствовала вину перед Маккормиком, поскольку обед в фешенебельном ресторане «Балтимор-отеля» выдался не слишком веселым. Но она не могла не думать о Джеке и не могла удержаться от сравнения его с Говардом.
Конечно, Маккормик был на голову выше во всех отношениях – по крайней мере с точки зрения логики, которой обязана следовать каждая женщина. Обеспеченность, безопасность, положение в обществе… Да, он был бы идеальным мужем.
Но если отбросить логику, тут все преимущества были на стороне Джека. Дикие поступки, которые она совершала в его присутствии, смуглое красивое лицо и чудесное тело, непреодолимое желание и безумная тяга к нему…
Перекинув пальто через руку, Дженни спустилась в прихожую.
– Готовы? – спросил Джек.
– Как только отведу Скитеру место на кухне. – Вынув из буфета коврик с подогревом, она включила его на небольшую температуру и завернула в маленькое тонкое одеяло. Затем Дженни достала жестянку с молоком и открыла баночку тунца. – Как вы думаете, он уже достаточно большой для такой еды?
– Думаю, да. Последние две недели Пикси кормил их сам.
Как только котенку нашли место, Дженни надела пальто, и Джек повел ее к машине, жестом собственника придерживая за талию. Естественно, в автомобиле им пришлось расстаться, но как только они доехали до пиццерии Расти на Месе, рука Бреннена тут же заняла свое место.
У дверей он остановился:
– Я помню свое обещание и сдержу его, но кое-что я просто обязан сделать…
Он наклонился и поцеловал Дженни; этот нежный, ласковый поцелуй отозвался горячим вихрем внизу живота. Когда Джек отстранился, она сжала его лицо ладонями и притянула к себе для второго нежного поцелуя. Теперь уже Дженни хотела отстраниться, но Джек схватил ее в объятия и поцеловал так страстно, что у обоих закружилась голова. Когда Бреннен наконец отпустил Дженни, ее не держали ноги.
– Я скучал по вас, Дженни, – просто сказал он.
– Я тоже скучала, Джек.
На мгновение он прижал Дженни к себе, потом толкнул дверь, и они вошли в шумное помещение. Стены здесь были обиты грубо оструганными планками и украшены фотографиями бейсболистов и плотовщиков. Столы были отделаны пластмассой под дерево. Несколько бейсболистов-юниоров в голубой полосатой форме склонились над видеоиграми.
Джек заказал пиццу и вернулся обратно с кувшином ледяного пива. Дожидаясь еды, они потягивали напиток из холодных кружек и разговаривали. Казалось, Джек нервничал сильнее, чем когда-либо.
– Ну… как дела на работе?
Дженни улыбнулась:
– Сегодня днем моя шефиня уехала из города. Это для нас настоящий праздник. Хотите верьте, хотите нет, но когда она отсутствует, у нас повышается производительность труда.
Джек засмеялся:
– Как же мне не верить? В моем роду начальства не было!
– Я бы очень удивилась, если бы было по-другому.
– Мой отец был бухгалтером. Он работал в маленькой фирме в Эппл-Вэлли и хотел, чтобы я унаследовал его профессию.
– Ваш отец хотел, чтобы вы стали бухгалтером? – Ей показалось это невероятным.
– Вы можете в это поверить? Не думаю, что он когда-нибудь интересовался, чего хочется мне самому. Может быть, поэтому мы и не ладили.
Дженни отметила это про себя и сделала глоток.
– А что собой представляла ваша мачеха?
– Классическая домашняя хозяйка. Готовка, стирка, шитье… в общем, ясно. Она целый день хлопотала по дому, пока отец играл в гольф или ходил в клуб.
– Вы часто видитесь с ней?
– Нет. – Он потянулся и сжал ее руку. – Дженни, я не очень люблю говорить об этом. Что вы скажете, если мы выберем какую-нибудь другую тему? – Поза его была слегка скованной, мышцы на плечах напряглись.
Помня о понесенных им потерях, Дженни сжала в ответ его руку.
– А деньги для уплаты за корабль раздобыть удалось? – спросила она. Казалось, его скованность немного прошла.
Джек покачал головой.
– Еще нет, но я заключил договор со службой Национального парка, что раз в неделю буду привозить на острова продукты.
– Замечательно, Джек! – улыбнулась Дженни.
– Ага, но этого недостаточно. Теперь я веду переговоры с «Тексако». Вообще-то они работают с одним из моих конкурентов, парнем по имени Стэн Льюис. Он владеет компанией «Пэсифик Карго», но это очень маленькая фирма. Я думаю, у «Тексако» работы столько, что Стэну одному не справиться. Только я не уверен, что они захотят заключить долгосрочный контракт.
– По крайней мере это шаг в нужном направлении. Может, найдется что-нибудь еще?..
– Ага! Так всегда говорит Чарли.
Принесли пиццу, но Дженни обнаружила, что она совсем не голодна. Должно быть, Джек чувствовал то же, потому что больше половины пиццы осталось на блюде.
– Положите ее в коробку и отнесите домой, – предложила Дженни, – может быть, Чарли поест.
– Вы уверены, что не хотите еще кусочек?
– Я стараюсь не слишком много есть на ночь. Доктора говорят, что это может быть одной из причин моей бессонницы. Правда, я следовала их советам последние два года, но это мне ни капли не помогло…
Джек открыл было рот, но промолчал и отвернулся.
– Что, Джек?
Джек хотел сказать, что она не попробовала его лекарство: постель самое надежное средство от бессонницы. Но он обещал сегодня вечером не делать никаких намеков и собирался сдержать слово.
– Ничего… Я просто подумал, что пора возвращаться.
Казалось, Дженни не хотелось расставаться, впрочем, как и ему. Они доехали до дома молча. С ней было очень хорошо – черт побери, даже слишком! – но он так отчаянно хотел эту женщину, что не мог позволить себе долго находиться рядом. Джек боялся обмануть ее доверие.
Дженни тоже казалась задумчивой: она молча смотрела в окно машины, изредка поглядывая на него из-под пушистых ресниц. Интересно, о чем она думает?
– Еще совсем рано, – сказал он, останавливая «мустанг» и выключая двигатель. Уходить безумно не хотелось. – Может, прогуляемся по берегу?
Дженни посмотрела на него и улыбнулась:
– С удовольствием.
Они заперли машину и пошли по тротуару. На улице не было ни одного автомобиля. Перейдя на другую сторону, они двинулись по узкой тропе среди айлантов. Вечером пляж напоминал пустыню, если не считать прогуливавшихся рука об руку нескольких парочек, едва видных при свете луны.
Они почти не говорили, только шли по слежавшемуся песку вдоль берега, слушали шум прибоя, и Джеку почему-то становилось легче.
– Вы вернетесь домой не слишком поздно, – сказал он, – может быть, сумеете уснуть.
Дженни не отвечала.
– Трудная выдалась неделя, да? – Он видел, что заставляет Дженни нервничать, но внезапно решил, что обязан все узнать.
Дженни отвернулась, однако он успел уловить в ее глазах печаль.
– Не самая лучшая. Я пыталась подремать при каждом удобном случае. Вообще-то это не по правилам, потому что нарушается нормальный сон, но для меня это единственный способ хоть немного отдохнуть.
Джек стиснул хрупкие белые пальцы, переплетенные с его собственными длинными и смуглыми.
– А сны?
Дженни судорожно сглотнула, ее нижняя губа задрожала.
– Скверно, Джек… Я не знаю, что мне делать.
– Хотел бы я знать, как вам помочь. – Он был уверен, что может помочь, вот только она не соглашалась. Бреннен посмотрел на высокую нежную грудь, снова и снова вспоминая, как она трепетала под его ласками, а потом перевел взгляд на ее лицо.
– Если вы так устали, может, возьмете пару отгулов? Вы говорили, что лучше спите днем.
Дженни с каждой минутой выглядела все более и более утомленной.
– Сейчас слишком много работы. Кроме того, работа для меня необходимость. Иногда я думаю, что только библиотека спасает меня от безумия.
– Дженни… – Он внезапно остановился, повернул ее к себе лицом и поцеловал. – Мне очень жаль, моя маленькая. Если бы я знал, что вам сказать!
Дженни опустила голову к нему на грудь и задрожала. Почувствовав это, Джек обнял ее еще крепче и прижал к себе, как бы защищая от всех ее страхов. На мгновение Дженни прильнула к нему, вцепилась в его рубашку и зарылась лицом в плечо. Потом она бросила на Джека смущенный взгляд и отстранилась.
– Извините, Джек. Я не хотела надоедать вам своими трудностями.
