Текст книги "Сон"
Автор книги: Кейси Марс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Дженни уставилась на свои белые кроссовки. На носке одной из них красовались розовые пятна. Внутри у нее все свело, и она изо всех сил пыталась сохранить самообладание.
– Мне очень жаль, Олли. Я не хотела все портить.
– Все нормально. Влюбленному трудно сохранить ясную голову.
– Я… я не должна была… не должна была говорить, что люблю его!..
Олли вздохнул:
– Может, и нет. Один Бог знает, почему мужчины так боятся слова «любовь». Наверное, потому, что слишком дорожат своей свободой.
– И что же мне теперь делать?
– Думаю, дать ему время привыкнуть к этой мысли. Ничего другого вы сделать не сможете. Таких парней, как Джек, нелегко заставить остепениться. По крайней мере они так думают. Я и сам так думал.
– Правда?
Олли кивнул, и его широкое лицо осветила простоватая улыбка.
– А сейчас у меня жена, двое ребятишек, и я не променяю их ни на какую дурацкую свободу. Я думаю, радости одинокой жизни чертовски преувеличивают. Если вы та самая женщина, которая ему нужна, рано или поздно Джек поймет это.
Дженни улыбнулась. Слова Олли вернули ей равновесие. Они вернутся в порт, отвезут Джека в больницу, и все будет в порядке. У него будет время подумать над тем, что она сказала. Может быть, он смирится с этим. А если это случится, может быть, когда-нибудь он и сам полюбит ее.
И тогда, может быть, у них все наладится.
Может быть, может быть, может быть…
Мысль о том, что произойдет, если эта цепочка из трех «может быть» порвется, заставила ее вздрогнуть.
Глава 21
– Так ты не пойдешь с нами? – спросил Чарли.
Стоя перед зеркалом шкафа, встроенного в стену каюты. Джек машинально потер перевязанное плечо, не обращая внимания на ноющую боль, и начал застегивать пуговицы шерстяной пендлтоновской рубашки.
– Нет, Чарли, спасибо. Ты же знаешь, я не верю во всю эту чушь. – Порыв ветра ударил в борт «Мародера» и завыл в антеннах. В такую погоду они не могли спуститься под воду. Но не только они. – Дженни не нуждается в моей помощи. Хватит и тебя одного. У меня есть свои планы.
Чарли нахмурился:
– Ты не видел ее с самого возвращения.
После того как Джека заштопали в больнице Порт-Уэнеме, они сдали на склад груз проволоки и вернулись в порт. Однако Джек по-прежнему думал о попытке Маккормика украсть контейнеры и мечтал дать хорошего пинка этому ублюдку. И все же Чарли был прав: никаких доказательств у них не было, а без этого любая попытка расквитаться с Говардом только добавила бы им трудностей.
Чарли подошел ближе:
– Дженни волнуется за тебя. Ты не думаешь, что должен позвонить ей? По крайней мере скажешь, что у тебя все о'кей.
Джек, глядя в зеркало, провел расческой по волнистым черным волосам.
– Можешь сам сказать ей это, Чарли. Скажи, что я чудесно себя чувствую.
Как ни странно, это было правдой. Он думал, что расстаться с ней будет нестерпимо трудно, но все оказалось не так страшно. Он принял это решение в тот момент, когда Дженни сказала, что любит его. Может быть, даже раньше.
Любящая женщина. О Боже, только этого ему недоставало!
– Опять уходишь? – спросил Чарли. Джек предпочел пропустить мимо ушей его отеческий тон. – Не рановато ли?
Конечно, рановато. Плечо болело чертовски, но он все равно уйдет. У него свидание с той рыженькой, которую он подцепил в баре вчера вечером. Кажется, у нее была потрясающая задница. Или нет? Он был так пьян, что уже не помнил. Джек улыбнулся своему отражению. Прямо как в старые добрые времена. Вино, женщины и песни. Господи, до чего чудесно снова прийти в себя!
– Я в норме, Чарли. Счастливо!.. – Оставив Дентона в дверях, Джек по трапу поднялся в кают-компанию, снял с крючка у двери прорезиненный плащ, надел его и вышел под дождь.
Впервые за много дней он чувствовал себя спокойным, а не летящим то вверх, го вниз по русским горкам. Не нужно беспокоиться о Дженни, бояться, что она не сможет уснуть, переживать из-за ее кошмаров. Можно не мучиться, что она не с ним, не думать о ней каждую минуту. Ему все равно, что она делает… Проклятие, он даже плохо помнит ее лицо.
По правде говоря, ему безразлична не только Дженни, но и все остальные. Деньги на то, чтобы выкупить корабль, он добыл, а на прочее ему плевать. Он принял правильное решение. Дженни ушла из его жизни, и он снова принадлежит себе.
Совесть твердила Джеку, что он обидел Дженни, но он велел ей замолчать. Он с самого начала ничего не обещал молодой женщине. Так будет лучше для них обоих. Когда-нибудь Дженни сама скажет ему спасибо.
Кроме того, ощущать вину можно только перед человеком, к которому ты испытываешь какие-то чувства.
А чувства свои Джек посадил под замок.
* * *
С большого черного зонта Чарли ручьями стекал дождь. Дентон постучал в дверь, и через несколько секунд Дженни распахнула ее.
– Добрый вечер, Дженни! – Она невольно окинула его взглядом, не находя Джека, но оба знали, что он не придет. – Извините, милая.
Бреннен не звонил ей. Дженни была совсем не глупа. Она знала, что между ними все кончено. Проклятие! Чарли сильно переживал из-за этого, но ничего не мог поделать.
– Вы ни в чем не виноваты, Чарли. И он тоже. Он никогда не обманывал меня и прямо говорил, чего хочет.
– Сомневаюсь, что этот дурень вообще знает, чего хочет! – буркнул Чарли, вспоминая Джека, стоявшего перед зеркалом. Джека, нисколько не похожего на того человека, которым он был последние несколько месяцев. – Я не выключил мотор. Вы готовы?
Они должны были встретиться с Ричардом Бейли на борту его яхты, стоявшей в порту. Это совсем рядом, но идти пешком не позволял сильный дождь.
Дженни взяла сумочку, вышла из комнаты и заперла дверь.
– Вот и все! – Жизнерадостная улыбка ничуть не обманула его. У Дженни были круги под глазами, лицо затопила восковая бледность. Любовь зла. Он был еще не так стар, чтобы забыть это.
У них был один зонтик на двоих. Взявшись за руки, они добежали до машины – старого синего «форда-универсал» – и поехали в сторону порта.
Хотя у Ричарда была огромная вилла на шикарной Ривьере, почти все время он проводил на борту своего шестнадцатиметрового «гаттераса». Яхта была удобная, широкая, но приспособленная для плавания по спокойной воде. Впрочем, Ричард, как ни крути, был достаточно хорошим моряком, чтобы ходить на ней в любой шторм. Он любил море, его запах, прибой, цвет и даже вкус. Эта любовь была близка и Чарли.
Остановившись у гавани, Дентон поставил машину на тормоз, выключил зажигание и потянулся к двери.
– Как он там, Чарли? – Он знал, о ком спрашивает Дженни. О Джеке они поговорить не успели. Дентон предпочел бы вообще не затрагивать этот больной вопрос.
Чарли незаметно вздохнул. Как там Джек Бреннен? Плохо. Упрямый осел, втемяшивший себе в голову, что должен непременно порвать с ней…
– Плечо заживает хорошо. Док говорит, что через пару недель он снова сможет спускаться под воду.
– Едва ли вы станете так долго ждать… – Тон Дженни был деланно равнодушным, но в глазах стоял страх.
– Водолазом будет Пит. Сейчас, когда у нас появились деньги, можно будет нанять пару парней ему в помощь. Так безопаснее.
– Надеюсь, вы больше не думаете, что нападение на Джека – дело рук Говарда?
Утверждать этого Дентон не мог.
– Вчера я говорила с ним, Чарли. Он оцепенел, когда я скачала ему, что Джек ранен. Он ничего не знал об этом.
– Может быть, не следовало говорить вашему другу о том, что делает Джек. Бреннену это едва ли пришлось бы по вкусу.
– Едва ли. Но Говард – мой деловой партнер… и мой друг. Я кое-чем ему обязана. Джеку же я не обязана ничем.
– Но я тоже ваш друг, Дженни. Не могли бы вы сделать это ради меня?
Дженни залилась краской:
– Извините, Чарли. Об этом я нг подумала. Мне только хотелось удостовериться, что Говард не… Ладно. Обещаю вам, что не скажу Маккормику ничего лишнего.
Он отечески похлопал ее по руке:
– Умница! А сейчас пойдемте, пока вы не передумали. – Они оставили машину и сквозь потоки дождя побежали по деревянному причалу к яхте Ричарда. Хозяин ждал их под натянутым над кормой полотняным тентом.
– Добро пожаловать на борт! – Бейли оказался высоким мужчиной лет на пять моложе Чарли, с гривой густых волос цвета соли с перцем, с римским носом и большим улыбчивым ртом. Умные темные глаза, казалось, видели собеседника насквозь. Интуиция – вот как это называлось. Чарли тоже обладал ею. Может быть, именно поэтому они так подружились.
Все трое тут же спустились по трапу в каюту. Это было просторное, светлое помещение с множеством иллюминаторов. Не верилось, что они находятся на борту яхты.
– Рим, это Дженни. Ты уже много слышал о ней. – С разрешения Дженни он, как умел, рассказал Ричарду о нераскрытом убийстве ее мужа, ночных кошмарах и тщетных попытках их лечить.
– Хэлло, Дженни! – Ричард протянул обе руки и сердечно пожал ими ее ладонь.
– Рада познакомиться с вами, доктор Бейли. Мне Чарли тоже рассказывал о вас.
Она продолжала незаметно осматриваться. Каюта была очень опрятная. Здесь не было ничего лишнего, все лежало на своих местах. Удобный встроенный диван, обитый коричневым твидом, пара кресел в тон и низкий журнальный столик тикового дерева. Ричард, как и Чарли, был вдовцом.
– Вы волнуетесь, Дженни? – спросил доктор.
Она улыбнулась:
– Честно говоря, я просто в панике. Мысль о том, чтобы позволить кому-то управлять моим мозгом… Не знаю… она претит мне.
– Тут нечего бояться. Я ведь не могу загипнотизировать вас против вашей воли. А даже если это удастся, в таком состоянии невозможно заставить человека сделать то, чего он не хочет.
– Но я хочу этого, доктор Бейли. Я должна понять, что со мной происходит.
Несколько мгновений Ричард изучал ее. Простые коричневые шерстяные слаксы и тонкий бежевый свитер подчеркивали светлые пряди в волосах и шоколадный оттенок глаз молодой женщины.
– Может быть, выпьете чего-нибудь? К примеру, горячего чаю или содовой?
Дженни сбросила с плеча ремень кожаной сумки и поставила ее на ближайшее кресло.
– Нет, спасибо, не хочется.
– А ты, Чарли?
– Чуть позже.
– Поскольку вы здесь в первый раз, может быть, хотите сначала о чем-нибудь спросить?
– Чарли познакомил меня с вашим методом. Я предпочла бы приступить к делу, посмотреть, что из этого получится, а вопросы задавать потом.
«Кажется, он понравился Дженни», – подумал Чарли, внимательно следивший за разговором. Ричард умел произвести впечатление.
– Ну что ж, тогда приступим… – Он подошел к дивану, сел рядом с Чарли и усадил Дженни в мягкое кресло. – Вам удобно, Дженни?
– Да.
– Хорошо. Теперь откиньтесь на спинку. Сделайте несколько глубоких вдохов и постарайтесь расслабиться. – Дженни прижалась к спинке кресла, вытянула ноги и опустила руки на колени. Она набрала в легкие воздух, медленно выдохнула и повторила это упражнение. Бейли понял, что она подчинилась. Эта женщина сумела быстрее справиться со своим волнением, чем он ожидал.
– Дженни, я знаю, вам трудно на это решиться, – сказал доктор, – но результат может стоить того.
«Все что угодно, лишь бы помогло, – подумал Чарли, вспомнив бледное лицо и посиневшие губы Дженни, сидевшей на полу камбуза и тщетно хватавшей ртом воздух. – Все что угодно».
Ричард зажег стоявшую на журнальном столике длинную белую свечу в маленьком медном подсвечнике. Рядом лежали ручка, блокнот и компактный диктофон на батарейках.
– Я хочу, чтобы вы посмотрели на пламя, Дженни. Сосредоточьте внимание на свече и вслушайтесь в мои слова.
Говоря тихим, монотонным голосом, он убеждал ее расслабиться и отбросить все страхи и опасения.
– Теперь я начну обратный отсчет. – Доктор сел в кресло рядом со свечой. – Когда он закончится, вы уснете. – Бейли начал считать, тихо, даже невнятно. – У вас тяжелеют веки… Они начинают закрываться… – Счет, начавшийся с цифры двадцать, продолжался. – Десять… девять… восемь… семь… шесть… – Окончания она не услышала.
– Вы успокоились, Дженни? Вам удобно?
– Да.
Ричард наклонился и нажал на кнопку диктофона.
– А теперь, Дженни, сыграем в игру. Вы совершите путешествие в прошлое и увидите свою жизнь как в кино. Каждый кусочек вы будете видеть на разных экранах, но сами будете существовать отдельно от него, словно сидя в кинотеатре. Вы понимаете меня, Дженни?
– Да.
– Если так, сейчас мы начнем двигаться в прошлое, пока не доберемся до первого экрана. Вам пятнадцать лет. Что вы видите?
На ее прелестных розовых губах заиграла веселая, добрая улыбка:
– Мой день рождения. Мама испекла большой шоколадный торт с моим именем, выведенным розовыми буквами с завитушками.
– Где вы?
– На пляже. У нас пикник. Я всегда просила устроить праздник на пляже.
– Кто с вами?
– Мама, папа и моя младшая сестра Мэри-Эллен. Они строят замки из песка, а я смотрю на воду.
– Что вы отыскиваете, Дженни?
– Его.
Тронутые сединой брови Ричарда слегка нахмурились:
– Кого, Дженни? Вы можете назвать нам его имя?
– Я… я не знаю.
Ричард оглянулся на Чарли, который продолжал пристально следить за Дженни. Дентон посвятил его в историю, которая случилась на камбузе. Нужно было действовать осторожно. Никто из них не хотел повторения случившегося.
– Прекрасно, Дженни, а теперь двинемся дальше, к следующему экрану. Вам семь лет. Где вы?
Она сжала кулаки, как будто была маленькой девочкой, и сердито надула губы:
– В спальне Мэри-Эллен. Она украла мою ракушку. Я пришла забрать ее.
– И забрали?
Дженни часто закивала, как девочка, которой она себя ощущала.
– Мама велела ей вернуть, но она говорит, что надо поделиться, а я не хочу. Потому что ее дал мне он!
– Кто-то дал вам ракушку? Кто это был, Дженни? Кто он?
Она нахмурилась и сдвинула брови:
– Не знаю. Не могу вспомнить.
Чарли положил ладонь на руку Ричарда.
– Может быть, нужно выяснить это, – прошептал он, – ее врач считает, что в раннем возрасте на нее могли напасть. Может быть, этот парень…
Ричард внимательно всмотрелся в лицо Дженни и вполголоса ответил:
– Это непохоже на неприятные воспоминания. Кто бы ни был этот человек, она не боится его… Я думаю, надо идти дальше, как мы и собирались. Если понадобится, мы всегда сумеем вернуться к ее раннему детству.
Чарли кивнул, и высокий седой доктор снова повернулся к женщине, которая все еще ощущала себя семилетней девочкой.
– Отлично, Дженни, все идет замечательно! Теперь мы пойдем еще дальше. Во время, предшествующее вашему рождению. Сегодня вечером это удастся вам легче, чем обычно. – Он придвинул кресло чуть ближе. – Вы сможете сделать это для меня, Дженни?
– Да.
– На этот раз я позволяю определить время вам самой. Вы выберете экран и скажете мне, где находитесь.
Дженни вцепилась в подлокотники кресла. Она покачала головой.
– Нет. Мне не хочется выбирать. – Впервые за вечер на ее лице появилась тревога.
– Что ж, я помогу вам подобрать экран. – Он бросил взгляд на Чарли, тот потянулся к лежавшему на столике блокноту и написал: «1800–1835».
– Это было давно, Дженни. Больше ста пятидесяти лет назад. Где-то между 1800 и 1835 годами… Что вы видите на экране?
Очень долго она молчала, закусив нижнюю губу и глядя в пространство. Может быть, там нечего было видеть.
– Девочку, – наконец сказала Дженни. Голос ее звучал несколько ниже, чем прежде. – Ей двенадцать лет.
– Где она живет? – спросил Ричард.
– Мы живем на Гаити, с мамой и папой. – Чарли почувствовал, что у него в висках застучала кровь. Это была не Ямайка, но чертовски близко.
– А год?
– Тысяча восемьсот двенадцатый от Рождества Христова.
– Можешь ты назвать нам свое имя?
– Меня зовут Энни Патерсон.
У Чарли отлегло от сердца: ничего зловещего в этом имени не было.
– Что еще ты можешь рассказать нам?
Она улыбнулась и распрямила хрупкие плечи. В ней была сила и в то же время какой-то намек на девичью застенчивость:
– Все считают меня умной. Папа и мама тоже. Моя учительница говорит, что я все умею и могу стать кем захочу.
– Твоя учительница, Энни? Расскажи мне о ней.
– Тахара – «мамбо», верховная жрица. Она подруга короля Кристофа. Мой отец – один из его советников.
Ричард обернулся к Чарли:
– Возьми на полке том энциклопедии на букву «Г», найди статью «Гаити» и посмотри, есть ли там что-нибудь о Кристофе… – Пока Дентон рылся в книгах, он снова повернулся к Дженни: – Патерсон… Ты англичанка?
– Мама – англичанка. Папа – ирландец. Он очень богатый купец.
– Нашел! – тихо сказал Чарли. – «Генри Кристоф – король Гаити. Коронован в 1811 году». Черт!.. Наверное, она где-нибудь прочитала об этом.
– Расскажи нам подробнее о своей учительнице, – сказал Ричард, и на губах Дженни появилась нежная улыбка.
– Тахара делает мне подарки. Она дарит чудесных деревянных кукол и камни, которые мерцают при солнечном свете. Папа говорит, что она помогла ему стать советником короля из-за того, что очень любит меня. Иногда я хожу с ней в джунгли. Когда ночью начинают бить барабаны, я тихонько вылезаю в окно, а она ждет внизу, чтобы взять меня с собой. Они говорят, что барабаны вызывают богов, что богам приятен их ритм.
Ричард исподволь посмотрел на нее:
– Куда Тахара водит тебя?
Дженни покачала головой:
– Это секрет. – И тут она хитро улыбнулась. – Но я видела кое-что… видела магию.
Ричард взял блокнот, отыскал чистый листок, черкнул на нем несколько слов, а затем снова посмотрел на Дженни:
– Ты видела магию, Энни? Какую именно?
– Я видела богов. Тахара научила меня. Это были Дамбаллах, змея и Папа Легба, страж. А еще я знаю Агуе, бога моря, и Офуна Бадагриса, бога войны. Тахара может управлять лоа. Она учит меня древним знаниям.
По спине Чарли побежали мурашки.
– Черт побери, о чем она говорит? – Он опустился на диван, все еще держа в руках том энциклопедии.
– Не стану утверждать, но если она на Гаити… возможно, эта женщина учила ее вудуизму…
– Черной магии? – Чарли мгновенно вспомнил описанные Дженни ритуалы. Иисусе, этого не может быть!.. – Но он видел фильмы о современных вудуистах. Как ни странно, все совпадало.
Ричард наклонился вперед.
– Хорошо, Энчи. Теперь давай перейдем к другому экрану, в более позднее время. Ты уже женщина. Год… – он быстро прикинул в уме, – 1830-й. Тебе тридцать лет. Где ты?
Дженни молчала, но у нее начали подергиваться веки, а затем она беспокойно заерзала и принялась качать головой.
– Не… не хочу туда!..
Чарли следил, как она глотает слюну, и заметил, что ей трудно дышать. Его бросило в дрожь.
– Где вы, Дженни? – не отставал Ричард, называя ее уже настоящим именем. – Что вы видите?
Голова женщины откинулась на спинку кресла.
– Н-нет. Не-е-ет! – Дженни вцепилась в подлокотники кресла. – Не могу… видеть ее. Нет, только не это! – Она порывисто задышала, кожа заблестела и через мгновение покрылась испариной. На верхней губе выступила пена. – Не могу… видеть ее, – повторила она. Ее руки потянулись к шее.
– Все в порядке, Дженни, – Ричард придвинулся к ней вплотную, плечи его напряглись, – это всего лишь киноэкран. Вы существуете отдельно от того, за чем наблюдаете. – Но ничто не помогало. Веки Дженни разомкнулись. Огромные карие глаза уставились на пламя свечи. Лицо ее стало таким же бледным, как белая блузка под свитером.
– Не могу… видеть ее. Ни за что!
Чарли вскочил с дивана:
– Выведи ее из этого состояния, Ричард! Не медли. Иначе случится непоправимое…
Бейли колебался лишь одно мгновение. Случай случаю – рознь. Он не мог подвергать пациентку опасности.
– Экран гаснет, Дженни. Вы уходите оттуда и двигаетесь вперед по оси времени. – Она задрожала всем телом. – Вы слышите меня, Дженни? Вы снова в настоящем. Вы – Дженни Остин. Вы – библиотекарь и живете в Санта-Барбаре. Вы слышите меня, Дженни?
– Д-да…
– Образы, которые вы видели на экране, поблекли. Теперь это только воспоминания. Их нечего бояться. Вы понимаете меня, Дженни?
– Да.
Ее веки закрылись, и Чарли почувствовал облегчение. Он видел, как начала расслабляться спина Ричарда.
– Когда я сосчитаю до трех, вы проснетесь. Вам будет спокойно, удобно и совсем не страшно. Вы готовы, Дженни?
Она кивнула.
– Один. Два. Три…
Глаза Дженни медленно открылись. Она полулежала в кресле, словно ватная кукла, и устало улыбалась.
– Догадываюсь, что ничего не вышло, – сказала она и посмотрела на мужчин, ища подтверждения.
Чарли взглянул на Ричарда. Тот отвел глаза в сторону с непроницаемым видом. Чарли вспомнил про включенный диктофон и едва не пожалел, что их попытка увенчалась успехом.
* * *
Перед уходом с яхты доктор объяснил молодой женщине происшедшее во время гипнотического сеанса, а затем включил запись. Дженни с замиранием сердца слушала каждое слово, которое произносил странно чужой голос, совсем непохожий на ее собственный.
Ну и страху она натерпелась!..
Неужели она действительно была маленькой девочкой по имени Энни Патерсон, которая когда-то жила на Гаити? Знакомство подростка с первобытной религией ее учительницы могло объяснить языческие обряды, которые она видела в снах, но тайна черноволосой женщины по-прежнему оставалась нераскрытой. Какое отношение к ней имела эта девочка? Что связывало Энни Патерсон с являвшимся Дженни в снах злобным, дьявольским созданием, исчадием ада?
Судя по записи, Энни так же боялась этой женщины, как и сама Дженни.
Кроме того, Дженни все еще отказывалась верить, что испытанное ею имеет отношение к прошлой жизни.
– Возможно и другое объяснение, – не стал спорить доктор Бейли. – Вы могли узнать эту историю разными путями. Допустим, прочитать где-нибудь, а то и получить информацию сверхъестественным способом, например, с помощью некоего психического излучения воспринять колебания, возникшие в момент убийства. Существует мнение, что трагические происшествия сопровождаются мощным выбросом особого психического излучения.
На это трудно было что-либо возразить.
– Есть и совсем простое объяснение: разыгравшаяся фантазия. Мощная метафора, созданная подсознанием, которое пытается помочь вам объяснить гибель мужа… Но одно могу сказать: даже в том случае, если гипотеза о прошлой жизни не имеет под собой никакой основы, пациенты часто излечиваются от болезни, поскольку ослабляется действие вызвавшей ее причины. Например, с помощью гипноза хорошо лечатся фобии – своего рода одержимость, страх. А также и ваш случай – ночные кошмары.
– Как это происходит?
– Позвольте привести пример. Ко мне пришла женщина с острой аллергией на кокосовые орехи. Стоило ей случайно съесть даже крохотный кусочек, как начиналась сильнейшая реакция – сердцебиение, удушье, кашель. Однажды она чуть не погибла. Поскольку с медицинской точки зрения объяснить это явление не удалось, она обратилась ко мне. Под гипнозом обнаружилось, что в предыдущей жизни она была вождем первобытного племени, обитавшего на одном из южных островов Тихого океана. Женщина вспомнила, что на них напало другое племя и что во время битвы она была смертельно ранена копьем в горло. Кроме того, она вспомнила, что наконечник копья был вырезан из скорлупы кокосового ореха.
– И что было дальше?
– Конечно, этот рассказ проверить невозможно, но через два месяца после нашей встречи она съела печенье, приготовленное из теста с кокосовой добавкой. Опомнившись, моя пациентка со страхом стала ждать обьиной реакции. Однако ничего не случилось. С тех пор она совершенно выздоровела.
– Невероятно!..
– Вот вам другой случай. Женщина с хронической астмой под гипнозом вспомнила, что была рабыней на Ближнем Востоке. В один далеко не прекрасный день она ехала в телеге, нагруженной свежим сеном. Телега перевернулась, и она оказалась в ловушке. Безрадостное существование рабыни закончилось тем, что она умерла от удушья. Как только это обнаружилось, хроническая астма бесследно исчезла. Догадываетесь, к чему я клоню?
– Думаю, да.
– Я пытаюсь объяснить вам, что независимо от того, верна эта гипотеза или нет, выявление причины помогает лечить следствие. Стоит ее узнать, как ваши сны или видения быстро прекратятся.
Дженни покинула яхту совершенно измученная, однако возможность освободиться от кошмаров еще более укрепила ее стремление узнать правду.
Чарли шел рядом с Дженни, провожая ее домой.
– Вы уверены, что все будет в порядке? – стараясь отвлечь женщину от невеселых мыслей, спросил Дентон, когда они подошли к дверям ее квартиры.
– Да, конечно.
– Может, передумаете, пока не поздно? – Следующая встреча с Бейли была назначена на послезавтра.
– Чарли, мне это необходимо. Я должна узнать остальное.
– Но ведь вы однажды чуть не задохнулись, Дженни! Должен сказать, я и сам не на шутку испугался. Если история повторится, никто не может сказать, чем она кончится.
– Чарли, рано или поздно она непременно повторится. Именно так, как случилось на «Мародере».
На этот раз он не стал спорить.
– Что ж, ладно… Тогда я заеду за вами в восемь вечера, как и сегодня.
Дженни только кивнула. Она помахала Чарли и закрыла за собой дверь. Голова болела, мышцы ныли; после сеанса гипноза она была как выжатый лимон. Интересно, удастся ли уснуть? Раньше ей помогал Джек, с грустью подумала она.
Джек. Она вспомнила о нем, чего упорно не позволяла себе в последние дни. Казалось, его высокая фигура возникла совсем рядом, широкие плечи заполняют дверной проем… Если бы Джек был здесь, он бы медленно и сладко овладел ею. Он посмотрел бы на нее прекрасными ярко-синими глазами и заставил бы забыть обо всем, кроме любви и жгучего, нестерпимого желания.
Но Джека здесь не было. Он ушел к другой – Дженни ни на миг не сомневалась в этом. Сделал так, как и предупреждал ее с самого начала.
«Предупрежденному следовало вооружиться», – горько подумала она. Но это ничего бы не изменило. Наоборот, она отдалась ему душой и телом, очертя голову кинулась в этот омут любви, не изведанной прежде.
Поднимаясь по лестнице, Дженни цеплялась за перила. Она не сознавала, что плачет, пока не почувствовала на щеках влагу. О Боже милосердный, она любила его! Они были совершенно разные, и все же казалось, что они подходят друг другу. Как винт и гайка с одинаковой резьбой. То, чего недоставало одному, нашлось у другого.
Он сделал ее жизнь более полной, превратил скучную, приземленную личность в яркое, искрящееся существо, способное видеть красоту окружающего мира и наслаждаться ею.
Но и она изменила его. Она заставила Джека заглянуть в самого себя и понять, что радость могут приносить самые простые вещи, что слаще всего на свете сидеть у камина с тем, кого ты любишь, грызть вместе воздушную кукурузу и обсуждать хорошую книгу…
Вытирая слезы, Дженни поднималась по ступенькам, чувствуя, что силы совсем оставляют ее. Сердце ее было разбито, душа превратилась в саднящую, кровоточащую рану. Она не могла изгнать Джека из своего сердца. Надо смириться с тем, что он ушел из ее жизни, и научиться обходиться без него. Утром она вернется к книгам по истории и постарается как можно больше узнать о Гаити и зловещей религии местных обитателей.
Нет, глупо… Казалось, с тех пор, как Джек оставил ее, Дженни утратила способность ясно мыслить. Она тряхнула головой, пытаясь прогнать образ высокого смуглого брюнета и взять себя в руки. Вести дальнейшие поиски было невозможно – по крайней мере пока. Чем больше она читала, тем больше погружалась в прошлое. И тем больше она могла бы напридумывать, находясь под гипнозом.
До сих пор ее поиски не охватывали ни Гаити, поскольку этот остров не соответствовал ее беглым впечатлениям, ни Ямайку, изображение которой на календаре послужило причиной неприятной истории на борту корабля Джека. Прежде она была убеждена, что таинственный остров – это либо Невис, либо Сент-Китс.
С тех пор многое изменилось. Но если избранный ею метод лечения правилен, то чем меньше она будет знать об этих местах, тем лучше. Надо дождаться окончания сеансов, которые выудят из ее мозга непонятно как попавшие туда сведения, заново прослушать записи и проверить, так ли уж они правдивы. Если все совпадет… придется признать, что она действительно уже жила на свете.
Она старалась не думать об этом. Едва переставляя ноги, Дженни добралась до спальни и начала снимать с себя промокшую одежду. Клонило ко сну. Она надеялась, что не увидит во сне ни черноволосую женщину, ни красивого синеглазого мужчину, который теперь являлся ей гораздо чаще.
* * *
– Джек, милый, ты знаешь способ, который мне нравится! – Кристин Гамильтон взяла в ладони лицо Бреннена и провела по щеке пальцем с длинным красным ногтем. – Поцелуй меня именно так. – Они стояли в прихожей роскошной квартиры с мраморными полами. Джек целовал ее, оставляя на длинной грациозной шее маленькие знаки любви.
– Я знаю этот способ, – ответил он, – сказано – сделано.
Красотка надула пухлые губки, как будто была недовольна, и Джек снова поцеловал ее. Правда, на сей раз он немного перестарался: на ее губах появилась кровь. Но слабый привкус крови только возбудил Кристин.
– Обожаю, когда ты так разговариваешь! – прошептала она, почти не отрываясь от рта Бреннена. Кристин прижималась животом к его паху, а Джек тем временем тискал ее груди. Короткая красная кожаная юбка задралась так, что едва прикрывала ее зад, а шелковая блузка с низким вырезом распахивалась при каждом движении.
У Кристин были полные груди с розовыми сосками и хорошенькое личико в обрамлении длинных платиновых волос. Джек знал ее несколько лет. Двадцатисемилетняя избалованная сучка, потаскушка, проживавшая денежки богатого папаши, одного из королей Санта-Барбары. Она затащила Джека к себе домой, напомнив о том, что вышло между ними в прошлый раз.
Почти два года назад – через три дня после того, как застрелился его отец, – Джек подцепил ее в джаз-баре в Монтесито. К несчастью, он был так пьян, что заснул на диване прежде, чем она успела насытиться. Теперь Кристин заявила, что за ним остался должок и что сегодня вечером она намерена получить по счету.
– Возвращай, дорогой. Ты знаешь, о чем я говорю. Возвращай добром.
Джек залез к ней под блузку, расстегнул лифчик и принялся мять груди, пока не затвердели соски. О'кей, она получит свое. Он засадит этой сучке так, что она не сможет ходить, а потом уберется отсюда к чертовой матери…
Бреннен опрокинул женщину на диван и задрал ей юбку на талию. Под юбкой обнаружились чулки и крошечные черные трусики.
– Тебе ведь именно так нравится, правда, Кристин? Крепко и быстро. Сильно и грубо.
Он массировал груди сгоравшей от нетерпения Кристин, прижимался к ней упругой плотью, кусал соски, а потом стащил с нее трусики и сжал ягодицы.
– Джек… О Боже, как мне хорошо!..
– Ты получишь свое, радость моя, обещаю. Я устрою тебе такую скачку, что на всю жизнь запомнишь. – Джек полез в карман, вынул пакетик, дернул молнию «ливайсов» и надел на себя презерватив.
Она была горячая и влажная. Бреннен раздвинул ей ляжки, вонзился в нее и заработал как паровой молот. Кристин кончила почти мгновенно. Джек заставил ее испытать еще один оргазм, а потом кончил сам.
