Текст книги "Сердца небес (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Вилтчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Кэтрин Вилтчер
Сердца небес
Серия: Сантьяго № 2
Примечание:
На протяжении всей этой книги персонажи используют испанские фразы, перевод которых мы оставляем здесь:
Jefe – Босс
Mi alma – Душа моя
Tramposa – Обманщица/обманщик
Pricessa – Принцесса
Пролог
Данте
Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня подстерегает кошмар. Он преследует меня во тьме, постоянно заставляя выкрикивать имя Ив. Я ничего не боюсь в этом мире, но каким-то образом, как и сама Ив, это проникло сквозь мою защиту. Трещина образовалась в местах, которые, как я думал, были мертвы и похоронены давным-давно.
Одна сцена, как заезженная пластинка, постоянным пятном проигрывается в моем подсознании. Я нахожусь в своем поместье в Африке прямо перед тем, как мой брат дал волю своей ненависти и ярости и сравнял мое королевство с землей. Она стоит на пляже в нескольких метрах передо мной, ее совершенное лицо повернуто к океану, ее взгляд прикован к той линии на горизонте, которая делит мир надвое. Приближается ночь. Я почти чувствую вкус предвкушения, потери… Заходящее солнце – это великолепный предсмертный хрип, разыгран цветом, взрывающийся тонким полотном на горизонте и поджигающий небеса. Вода внизу – напротив, черная и покрыта густой тенью.
Ее свет. Моя тьма.
Две противоборствующие силы, которые так чертовски безупречно сочетаются друг с другом.
Она делает один шаг от меня, и я сжимаю кулак. Протягиваю руку, чтобы остановить ее, но кожа девушки превращается в пепел под моими пальцами. Секундой позже Ив навсегда растворяется в порыве ветра.
Картинка меняется.
Океан теперь превращается в багровую лужу; соленая вода сменяется пролитой кровью моих жертв. Белый песок под моими ногами – неровная могила из костей. Сто тысяч пустых глазниц устремлены на меня, но ничто не сравнится с ужасом потерять ее.
Шесть месяцев порознь.
Целая вечность.
Я дал клятву держаться подальше.
Чтобы уберечь ее.
Вместе мы стерли мое прошлое с лица этой земли, но на его месте восстал другой враг. Более смертоносный, более решительный. Тот, кто не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить меня.
Будь проклят этот период полужизни, который я вынужден терпеть без нее.
Если вернусь, я рискую разоблачить ее.
Но потеряю себя в этой тьме, если откажусь.
Глава 1
Ив
– Вы просто бабочка, танцующая в эпицентре урагана, мисс Миллер. Будьте осторожна, не сломайте свои хорошенькие крылышки.
Его презрение улавливается в веселье его слов и заставляет меня оторвать взгляд от пола.
Что такого в этих агентах ФБР и их тонко завуалированных угрозах?
Я смотрю ему в глаза, снова совершенствуя искусство пустого взгляда. Его слова не должны иметь для меня никакого значения. В них нет ничего такого, чего я не слышала бы в миллионный раз от миллиона других мужчин в дешевых серых костюмах за последние шесть месяцев, но по какой-то причине я нахожу его более устойчивым, чем большинство. Этот человек не отступит так легко, как другие. Поиски истины поглотят его.
Я снова чувствую на себе тяжкое бремя обстоятельств. Роль, которую он так ловко придумал для меня.
Данте Сантьяго.
Моя глубочайшая, самая темная тайна.
Человек, которого я никогда не предам.
– Продолжайте в том же духе, и добром для вас это не кончится…
Его предупреждение возвращает меня обратно в комнату для допросов. Я наблюдаю, как взглядом он скользит по моему лицу. Он ищет подергивание, нервный тик; малейшую щель в моей сверхпрочной броне. В конце концов, мужчина возвращает взгляд к открытой папке на столе перед ним. Нет никаких щелей, которые можно было бы найти, и никогда не будет. Каждая моя эмоция, мое сердце и моя душа принадлежат другому мужчине. Тому, кто находится далеко-далеко отсюда.
Он садится напротив меня, тяжело вздыхая, когда падает на стул – глубокий мужской рокот, который поднимается из глубины его накрахмаленной белой рубашки. Сегодня новенькая. Я вижу предательские линии складок, пересекающиеся чуть ниже его грудной клетки.
– Вы слышали, что я только что сказал? Продолжайте эту шараду и…
– О, я слышала вас. На самом деле нет необходимости повторять это, – мой голос звучит чисто и прохладно, отражаясь от светло-голубых стен с паутинными трещинами, тускнеющими по углам. Перед камерами, которые записывают каждое мое слово и эмоцию на лице. Тем не менее, здесь все карты в моих руках, или, скорее, в молчании. Я их единственная зацепка, но ни за что не выдам свой секрет.
– Вы всегда отвергаете дружеские советы, мисс Миллер?
– Я не верю, что это истинное представление ваших слов, – говорю я, приподнимая брови. – И, как я уже сказала, я ничего не знаю. Не помню, что произошло все эти месяцы назад. Я не знаю этого… Данте Сантьяго, или с кем бы вы там ни ассоциировали меня.
Но я его не обманываю.
Ни на секунду.
Я метнула взгляд к закрытой двери. Кладу запястья на колени, чтобы он не видел, как они дрожат. У моего тела, как правило, возникает интуитивная реакция при одном упоминании имени Данте.
Детектив нагибается над столом, чтобы впиться в меня взглядом, пытаясь снова вывести меня из себя. Я чувствую запах мяты в его дыхании. Его нефритовые глаза, квадратная челюсть и аккуратная стрижку. Он моложе большинства. Идеалист. Он полон решимости оставить свой след, взломав то, что невозможно взломать. В другой жизни, когда мое тело не принадлежало бы безвозвратно другому, я, возможно, почувствовала бы первые признаки похоти.
– Что случилось с вами в августе прошлого года?
– Меня похитили.
– Вы знали своего похитителя?
– Нет.
– Он был близок с вами?
– Нет! – не сразу. – Послушайте, я работала с вашей командой над созданием фоторобота. Я приходила на встречи. Я сделала все, о чем вы меня просили…
– Кроме того, что сказали нам правду.
– Чего вы хотите от меня, детектив? Я не знаю этого человека!
– Вы знаете, сколько федеральных законов сейчас нарушаете?
Секунды тикают. Он снова опускает взгляд на папку.
– Согласно вашему первоначальному заявлению, ваш похититель решил вернуть вас в США через несколько недель. Вы вообще хотели, чтобы он вас освободил? – сомнение написано на его лице.
– Это смешно!
– Не более чем ложь, чтобы защитить опасного беглеца. А как насчет его брата Эмилио Сантьяго? Когда мы нашли его тело, у него было три огнестрельных ранения из пистолета, на котором были ваши отпечатки пальцев. Как вы это объясните?
«Я застрелила его. Стреляла в него снова и снова. И сделала бы это снова, если бы могла».
Быстро сглатываю.
– Понятия не имею. Как я уже и говорила, я ничего не помню о той ночи.
– Тогда как на счет…
Я поднимаю руку, чтобы прервать его.
– Напомните, как вас зовут?
– Детектив Питерс, – хрипло отвечает он. – Нет необходимости уточнять какие-либо детали, мисс Миллер. Будьте уверены, мы знаем о вас все… – детектив с решительным стуком захлопывает папку.
– О, я в этом не сомневаюсь. Вы следите за мной, мои телефонные звонки прослушиваются, моих друзей трактуют как с сообщников.… Нет ни одного фрагмента моей жизни, который вы и ваша команда не изучили бы и не препарировали, как стая бешеных собак.
Теперь мой голос пропитан ноткой гнева. Я сильно прикусываю внутреннюю сторону щеки, глаза щиплет от боли. Раньше я думала, что Данте был мастером внешнего подавления эмоций, но в наши дни я не так уж сильно отстала от него. Но только не внутри. Я до сих пор не придумала, как отделить эту сторону себя. Под маской я – смесь противоречивых мыслей и чувств, не имеющая видимого выхода.
Чувство вины.
Сожаление.
Нетерпение.
ФБР вынудило меня расстаться с человеком, который преследует мои сны; с человеком, чьих прикосновений я жажду; мужчиной, который украл меня, исказил эмоции и сделал меня своей навсегда.
Но были и другие последствия. О боже, так много последствий. И эти фиктивные допросы, которые я вынуждена терпеть каждую неделю – всего лишь крошечная частичка вторжения ФБР в мою жизнь после прошлогодних событий. С тех пор, как меня нашли на контейнерном причале в Майами-Бич, окровавленную и полуголую, с тридцатью трупами, валяющимися за моей спиной, и без каких-либо объяснений, что, черт возьми, произошло.
В течение нескольких дней после этого я отказывалась говорить. Я была слишком травмирована тем, что увидела.
Что сделала.
ПТСР, острое стрессовое расстройство, называйте как хотите, они приписали это мне. Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы я могла прикрепить к себе ярлык в течение тех первых нескольких недель, то «безутешна» – единственное, что подходит. Я никогда не оплакивала человека, которого убила, но я оплакивала свое решение остаться. Мое горе было таким укоренившимся, таким всепоглощающим. Тогда я поняла, что моя любовь к нему прорвалась сквозь какой-то невидимый барьер и попала в объятия чего-то еще более глубокого.
Я на мгновение закрываю глаза – еще одна попытка выбросить детектива Питерса из головы. Когда я это делаю, вижу Данте. Последний его образ обжигает сильнее всего, его тело испещрено пулями, но эти темные глаза все также яростно горят для меня.
– Знаете, мы можем вам помочь.
Хмурый взгляд детектива Питерса смягчился.
«Не делай этого. Не будь добр ко мне. Я намного сильнее, когда ты ведешь себя как придурок».
Однажды я сказала Данте, что ненавижу выделяться перед кем бы то ни было. А теперь посмотрите на меня. Это уже преследующее «Заинтересованная личность», пока я не смогу убедить ФБР в обратном.
Инстинктивно я тянусь к своему ожерелью, и детектив опускает взгляд на него, наблюдая, как я провожу пальцами по тонкой серебряной цепочке и кулону.
– Интересный выбор украшения, – бормочет он, и я краснею. Я ничего не могу с этим поделать. Как будто он знает, что три шестерки, украшенные бриллиантами, связаны с человеком, которого он одержим идеей поймать. – Скажите, вам нравится танцевать с дьяволом, мисс Миллер?
– Ни с кем я не танцую, детектив Питерс. Я больше не посещаю ночные клубы любого рода. Но вы и так это знали.
Правда в том, что я не осмеливаюсь. Близкий друг и союзник Данте, новый распространитель наркотиков номер один во Флориде Рик Сандерс владеет большинством клубов здесь, в Майами-Бич. Я не могу рисковать последствиями, если мы вдруг столкнемся – не сейчас, когда федералы так пристально следят за мной. Кроме того, я дала обещание держаться на расстоянии, пока все не уляжется. Это сделка, которую мы с Риком заключили в ту ночь, когда он спас Данте и вынес тело моего убитого телохранителя из квартиры, прежде чем власти нашли его и еще больше усложнили ситуацию.
Что касается Данте, то не было никаких телефонных звонков, никаких связей; только доставка этого ожерелья, воспоминания о его прикосновении и обещание, что однажды он вернется за мной.
Я не могу отправиться к нему, мой паспорт конфискован, и ни за что на свете он не сможет приехать ко мне. Благодаря его двуличному брату его тщательно скрываемая личность разлетелась в пух и прах. Сейчас Данте Сантьяго – самый разыскиваемый человек в Америке. В тот момент, когда его нога коснется земли США, он будет арестован и заключен в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
Кончиками пальцев продолжаю касаться своей шеи. Последствия моих действий были разрушительными, и я стараюсь не слишком зацикливаться на этом. Я решила остаться, чтобы спасти отношения со своим отцом, чтобы объяснить, что заставило дочь ведущего специального агента УБН отдать свое сердце самому смертоносному боссу картеля в мире. Тому самому человеку, который сыграл важную роль в смерти его сына и ее брата. Тому самому человеку, которого он поклялся привлечь к ответственности. Мне больно это признавать, но все мои мольбы были напрасны. Отец по-прежнему не отвечает на мои звонки.
Интересно, за ним тоже наблюдают? Неужели мой выбор разрушил их с мамой жизнь так же сильно, как и мою собственную? Я поставила его в безвыходное положение, и чувство вины режет меня изнутри, как тупой нож.
Я бы хотела, чтобы Данте заставил меня уехать с ним. Я бы хотела, чтобы он приставил пистолет к моей голове, затащил меня в воду и снова отнял у меня всю мою свободу воли. Он более чем способен на это. Вместо этого он решил принять мое решение, отчасти для того, чтобы загладить свою вину за смерть моего брата. Теперь я осталась ни с чем. Ни семьи, ни Данте…
– Хорошо, мы закончили.
Детектив Питерс поднимается на ноги, с резким скрежетом откидывая свой стул назад. Я чувствую его разочарование. Он еще не покончил со мной, отнюдь нет, но сегодняшнее испытание окончено. Слава богу. Через два часа я должен быть на рабочем мероприятии, и у меня едва хватает времени, чтобы добраться домой и переодеться до того, как мой водитель заедет за мной.
Я наклоняюсь за своей сумкой и ноутбуком. Шаги детектива замедляются. Он поворачивается ко мне лицом, но рукой тянется к дверной ручке, как будто разрывается между продолжением моего допроса и тем, чтобы убраться отсюда к чертовой матери, пока его гнев не взял над ним верх.
– Порадуйте меня напоследок, мисс Миллер. Исключительно для удовлетворения моего собственного любопытства.
– Хорошо.
– Почему вы уволились с работы?
– Я не увольнялась. На самом деле, сегодня вечером я должна присутствовать на церемонии вручения отраслевых наград…
– Потому что вы номинированы за ваши недавние репортажи о расследованиях. Да, да, мы все это уже знаем, – конечно, вы знаете. – Я имею в виду ту работу, что была до… того, как вы впервые вернулись в США.
– Вы имеете в виду после того, как я была освобождена из плена, – лаконично поправляю я его.
– Если вы так говорите.
– Мне нужно было время, чтобы оправиться после того, что случилось, чтобы разобраться во всем.
– Представляю, что так, – эта насмешливая интонация вернулась, снова раздражая меня. – Или, возможно, это был слишком большой конфликт интересов?
Именно так и было, но я никогда не доставлю ему удовольствия подтвердить это.
После смерти брата пять лет назад я отправилась на поиски, чтобы привлечь Данте Сантьяго к ответственности. Потом я встретила его собственной персоной, и все, что, как я думала, я знала, все моральные принципы, которые, как мне казалось, я ценила, рухнули вокруг меня. Черное и белое – это слишком просто для него. Он прекрасный, ужасный оттенок серого, который разжигает все мои эмоции, пробуждая женщину, которую я слишком долго подавляла.
Детектив Питерс хмурится.
– Я этого не понимаю. Вы умная молодая женщина. Любой может это увидеть. Сантьяго нанес неисчислимый ущерб вашей семье, остальным, лично вам. Он убивает без чувства вины, без вопросов… Не удовлетворившись отравлением этой страны своими наркотиками, теперь он убивает невинных американцев ради удовольствия. Вы это слышали? В наши дни он называет себя наемником, но это просто другое название убийцы. Он – болезнь в этом мире, и с ним нужно бороться…
– Я не знаю ничего о Данте Сантьяго! – кричу, разрывая последние нити своего самоконтроля.
Но это самая большая ложь из всех.
Возможно, я ничего не смыслю о худших проявлениях его жестокости, о мучительной истории, которая довела бессердечного преступника до таких крайностей, но точно знаю, что чувствует его тело, когда оно медленно погружается в мое – растягивая, покоряя, заполняя. Я знаю каждый крутой поворот, каждую темную тропу, каждую золотую равнину, когда он окутывает меня, словно вторая кожа. Я притворяюсь, что знаю правду о его жестокости. А потом упиваюсь жаром его прикосновений.
Собрав свои вещи, я поднимаюсь на ноги, закидываю сумку на плечо и обхожу стол. Возможно, без него я застряла в аду здесь, в Майами. Возможно, я просто существую в каком-то извращенном чистилище, которое держит меня лишенной и нуждающейся, незащищенной и обделенной, но мне нужно твердо верить, что моя вера будет подтверждена; что однажды доброта, которую я почувствовал в нем, развеет зло.
– До свидания, мисс Миллер. Не стесняйтесь звонить, если у вас получится что-нибудь вспомнить, независимо от того, насколько информации будет мало или она будет незначительной.
– До свидания, детектив Питерс.
Я протискиваюсь мимо него в тесный коридор, с натянутой улыбкой отмахиваясь от его протянутой визитной карточки. Приторный мускусный запах его лосьона после бритья притупляет мои чувства, и я пытаюсь не задохнуться.
– Знаете, для вас еще не слишком поздно. Мы можем сделать так, чтобы все это закончилось.
– Я уже попрощалась, детектив Питерс, – твердо говорю.
Спустившись вниз, я выхожу из лифта и возвращаю свой пропуск. Мгновение спустя резкий, уверенный стук моих каблуков сопровождает меня на выходе из здания. Но единственный звук, который я слышу – это последние слова детектива, обращенные ко мне.
Те, что сейчас звенят в моей голове, как тревожные колокольчики.
Глава 2
Ив
Я добираюсь домой в рекордно короткий срок. Несколько раз я даже проехала на красный свет. Могу гарантировать, что мой хвост ФБР уже занес это в свое дерьмовое досье на меня, просто еще одна галочка в дополнение ко всем остальным.
Потребуется чудо и много косметики, чтобы превратиться в звезду, достойную красной дорожки для сегодняшнего вечернего рабочего мероприятия. Бесхитростное расследование детектива Питерса не оставило мне много времени. У меня меньше сорока минут, чтобы привести себя в порядок.
Бросив ключи в чашу у входной двери, я направляюсь прямиком в свою спальню. Черное коктейльное платье, которое я выбрала сегодня утром, все еще висит на двери моего шкафа.
Насмехается надо мной.
Дразнит.
Обещает мне вечер светских бесед и пустых слов, комнату, наполненную людьми, и все то одиночество, которое приходит. В тот момент, когда я надену это платье, буду вынуждена покинуть убежище своей квартиры, только чтобы позже вернуться в пустую постель.
Снова.
Прошло шесть месяцев. Я знаю, как это работает. Сон будет ускользать от меня в течение нескольких часов, пока я остаюсь на необитаемом острове тоски, который так же далек от рая, как Данте от меня.
– Ты наденешь это?
Анна стоит в дверях моей спальни в светло-сером спортивном костюме, ее длинные светлые волосы собраны сзади в свободный хвост. Она задумчиво потягивает диетическую колу из банки. Я продала свою старую квартиру вскоре после отъезда Данте, купила это место и умоляла ее переехать ко мне. Мне нужна была смена обстановки. Моя старая квартира была мрачным воспоминанием; мой мертвый телохранитель был повсюду. Я видела кривую улыбку его убийцы в каждом отражении. Каждая отметина на полу была пятном крови.
– Не могу решить… Я выбрала это ранее, но теперь передумала.
– Оно великолепно, – бормочет подруга, подходя и проводя пальцами по замысловатым кружевным бретелькам на плечах. – Но тогда выбирай либо красное… или белое…
– Белое точно нет, – резко говорю я.
– Хорошо, только не белое.
Она поднимает брови, глядя на меня, и делает еще один глоток колы. В последнее время Анна привыкла к моей чрезмерной реакции на странные вещи. Все, что напоминает мне о Данте, немедленно уничтожается.
– Во сколько начинается твоя смена? – спрашиваю ее.
– В девять, – она хмурит свое хорошенькое личико. – Ненавижу то, что работаю сегодня вечером. Мы должны быть в городе вместе и поднимать тост за твой успех. Это большое дело, Иви.
– Если ты так говоришь, – вздыхаю я, падая спиной на матрас, мои темные волосы рассыпаются вокруг меня.
Глубоко внутри, под моими океанами неуверенности, я тоже знаю, что это своего рода большое дело. Мне двадцать пять, и я только что стала номинантом в престижной журналистской премии после того, как мое разоблачение Джеффри Адамса стало глобальным. Джеффри был ведущим нью-йоркским бизнесменом, который годами выманивал у жителей Верхнего Ист-Сайда мелочь из их карманов, пока анонимный телефонный звонок не вывел его на мой путь.
Остальное – история. Мое упорство, то самое, которое так выводило Данте, дало мне возможность полностью раскрыть схему «Понци». Суд над Джеффри должен начаться в следующем месяце, но это всего лишь формальность. Доказательства неопровержимы.
Выиграю ли я сегодня вечером?
Меня это волнует?
О боже, это же не я… Я ЛЮБЛЮ свою работу. Я жила и дышала газетными репортажами в течение многих лет.
Мне нужно найти способ вытащить себя из этого оцепенения. Сегодня вечером на мероприятии будет присутствовать вся медиа-элита Майами. Люди, которых я боготворила со времен колледжа. Мне следовало бы кричать от счастья или блевать от нервов. Я должна что-то чувствовать… Вместо этого кажется, что вся моя жизнь отключена. Отсутствие Данте держит меня взаперти в коробке, и он единственный, кто может освободить меня.
– Хорошо, я выберу. Надевай черное.
Анне надоела моя нерешительность. Она возвращается к открытой двери, чтобы дать мне переодеться.
– Ты не можешь прикинуться больной? – кричу ей вслед. – Мой редактор сказал, что бар бесплатный…
Я словно отчаявшаяся девица.
– Я бы так и сделала, если бы могла, ты же знаешь.
– Сексуальные типы СМИ? Молоденькие богачи с отсутствием морали?
– Нет, спасибо. Не сейчас. Никогда. Ты же знаешь, я завязала с мужчинами.
Это заставляет меня замолчать. Мой убитый телохранитель, человек, который разбил ей сердце своим внезапным исчезновением – это одна из многих тем, которые мы не обсуждаем. Верит ли она, что он просто вернулся в Колумбию, как я ей сказал, или она сама решила эту мрачную головоломку? Как бы ни было, в последние несколько месяцев обычное сияние моей лучшей подруги стало тусклым.
Она возвращается ко мне и садится на край кровати.
– Спасибо за попытку, Иви. Я думаю, что однажды мне придется двигаться дальше… Это просто тяжело, понимаешь? – она снова бросает взгляд на мое платье. – Черный цвет идеален. Ты сведешь их с ума от похоти.
Мое сердце замирает. Есть только один мужчина, который я безумно хочу чтобы вожделел меня. Тот самый мужчина, который развращает и поглощает меня, который исполняет каждое мое желание и разжигает мои чувства.
Я соскальзываю с кровати и открываю ящик с чистым нижним бельем. Интересно, сколько Анна поняла о том, что на самом деле произошло в прошлом году? Я знаю, что она почувствовала тьму в присутствии Данте. Он источает опасность, как ядовитая визитная карточка. Я наотрез отказалась говорить о нем, но мне интересно, помогло ли ей ФБР соединить точки. Заглядывала ли она поздно вечером на сайт «Мы их разыскиваем?» Она напугана? Это настоящая причина, по которой она солгала о том, что не видела нас вместе, или она просто прячет голову в песок, чтобы защитить себя?
«Просто еще одна чертова вещь, из-за которой можно чувствовать себя виноватой», – сердито думаю я, стаскивая футболку и пиная свои вишнево-красные кроссовки под кровать.
* * *
Я наношу второй слой помады, когда выхожу из своего жилого дома. Дверь открывается слишком легко для меня. Руки заняты, мысли заняты, я вываливаюсь на тротуар, как недотепа. В то же время начинает звонить мой мобильный телефон.
– Черт!
Я ныряю рукой в серебряную сетчатую сумочку, которую мне одолжила Анна, но звонок заканчивается прежде, чем я успеваю на него ответить.
– Черт возьми! – я в отчаянии смотрю на свой молчащий телефон.
Скрытый номер.
Мог ли это быть?..
– Мисс Миллер?
Мой водитель стоит рядом с полированным черным Линкольном, его рука покоится на ручке двери.
Вау, мое издательство действительно раскошелилось на приятности для меня сегодня вечером.
– Готовы ехать? – его голос глубокий, с акцентом, протяжный. Я бы назвала его соблазнительным, если бы он не звучал так скучающе.
Я виновато улыбаюсь ему, но он не отвечает мне.
– Вы долго ждали?
Он качает головой и открывает мне дверь.
Я направляюсь к машине, бросая на него быстрый взгляд. Я не знаю этого мужчину. Он не из постоянных водителей газеты. Широкоплечий, мускулистый, с безошибочно узнаваемым славянским разрезом в уголках глаз… Несмотря на его вежливость, тяжелый хмурый взгляд скрывает квадратную линию подбородка и очевидную резкость черт.
Что-то здесь не так.
Мои инстинкты останавливают меня. Пребывание с Данте сейчас заставляет меня усомниться во всем. Этому человеку место в его мире, не в моем. Я сжимаю пальцы вокруг сумочки, когда пара пронзительных зеленых глаз появляется в поле моего зрения с заднего сиденья автомобиля.
– Не бойтесь, мисс Миллер. Я здесь не для того, чтобы причинить вам боль.
Голос властный и внятный, и я улавливаю еще один слабый след акцента. Он звучит старше. Утонченный.
Опасный.
Ледяная дрожь пробегает по спине. В моем списке уже есть похищение и запихивание в незнакомые машины. Я оглядываюсь в надежде заметить свой хвост от ФБР. Через дорогу припаркован знакомый синий универсал с треснувшей задней фарой. Если я буду кричать достаточно громко, то, возможно, смогу отвлечь какого-нибудь скучающего агента от его китайской еды на вынос.
– Кто вы такой? – требую ответа, не сдвигаясь ни на сантиметр.
– Человек, который всегда будет у тебя в долгу… пожалуйста, – из тени появляется черная кожаная перчатка. – Позвольте мне сопроводить вас к месту назначения. Я хочу выразить свою чрезмерную благодарность лично.
– Правда? – морщась, я делаю шаг назад и мощусь. Мои высокие каблуки уже дают о себе знать.
– Сегодня вечером мы оба должны присутствовать на одной и той же церемонии награждения, – спокойно говорит он, – хотя я должен признаться, что моя роль в этом процессе чуть меньше, чем ваша. На этой ноте, пожалуйста, примите мои поздравления с заслуженной номинацией.
Теперь я заинтригована, до чертиков напугана, но заинтригована.
Я мельком замечаю движение около себя. Его водитель теперь стоит прямо позади меня, пугая меня как своим молчанием, так и массивным телосложением. В его руке нет пистолета, по крайней мере, я не чувствую его.
– Часики тикают, мисс Миллер, – я слышу вызов в голосе незнакомца. – Мой водитель очень профессионален, но он не может творить чудеса.
Я смотрю на свои часы. Церемония начнется через десять минут. Чтобы пересечь город в это время вечера, потребуется, по меньшей мере, вдвое больше времени.
– Ну?
– Ладно, – выдыхаю я, забираясь на заднее сиденье, позволяя темноте его автомобиля поглотить меня целиком. По крайней мере, федералы будут рядом, если моя вопящая интуиция окажется невообразимо плохой.
– Мудрый выбор, – бормочет мужчина, и я ловлю себя на том, что смотрю на золотой бокал с шампанским, когда дверь за мной закрывается. – Я настаиваю, – говорит он. – Сегодняшний вечер для празднования.
Так ли это?
Он протягивает мне мой напиток. Я стараюсь не вздрагивать, когда холодной перчаткой он касается моей кожи. В то же время автомобиль ускоряется, отъезжая от бордюра. Я ерзаю на своем месте и заставляю себя оторвать взгляд от пузырьков.
Я была права. Он старше, ему под пятьдесят или около того. В его чертах нет ничего необычного – угловатые скулы, тонкие губы, густые седые волосы, зачесанные назад. Однако его зеленые глаза – это нечто совершенно другое. Они непоколебимо прямолинейны, с тем же легким славянским разрезом, что и у его водителя.
Возраст не смягчил этого человека. Линии, вырезанные на коже вокруг его рта, скорее напоминают боевые шрамы, чем намеки на хрупкость. Красивый, определенно красивый, но не тот мужчина, которому можно перечить при каких-либо обстоятельствах… Тем не менее, он хорошо распоряжается своим состоянием. От его черного костюма и серо-стального кашемирового пальто веет роскошью, и следы привилегий прилипают к нему, как непринужденная запоздалая мысль. Я быстро сглатываю. Забравшись в эту машину, я провалилась в чертову кроличью нору.
– Позвольте мне представиться… – кожаная перчатка снова протянута в моем направлении. – Меня зовут Андрей Петров…
– Русский судоходный магнат? – интересуюсь я удивленно.
Уголки его рта приподнимаются, когда он вкладывает свою руку в мою. От этого прикосновения мое шампанское немного расплескивается.
– Вы знаете о моем бизнесе, мисс Миллер?
– Я знаю, что вы владеете одним из крупнейших судоходных флотов… – и половиной Нью-Йорка. О, и парой нефтяных компаний стоимостью в миллиарды. – Вы один из самых богатых людей в мире, мистер Петров. Как вы вообще могли подумать, что вы мне должны?
Он начинает снимать свои кожаные перчатки, палец за пальцем.
– Я должен извиниться за свою коварность этим вечером. У меня нет привычки заманивать незнакомых женщин в свою машину. Это довольно обременительно для вас… С другой стороны, я уверен, что вы уже привыкли к этому.
Он имеет в виду ФБР.
– Вовсе нет, – бормочу я, мои щеки краснеют.
Мгновение он пристально смотрит на меня.
– Одна мудрая женщина однажды сказала мне, что мир состоит из попрошаек и лжецов, мисс Миллер, – заявляет мужчина, бросая перчатки на колени. – Эта же женщина научила меня тому, что любовь – самый ценный товар. Поэтому я должен спросить… Разве это неправильно – лгать, чтобы защитить мужчину, которого ты любишь? Неисчерпаемы ли ваши резервы? Как далеко вы готовы зайти во тьму ради него?
Я замираю на месте.
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Петров натянуто улыбается.
– Нет, конечно же, вы не знаете.
В оцепенении я наблюдаю, как он из держателя для напитков достает запасной бокал. Я чувствую, как эта кроличья нора расширяется. Этот человек точно знает, кто я и что я сделала. Я не смогу скрыть от него правду, не так, как от ФБР.
– Я друг, а не враг, – мягко упрекает он меня. – А также не дурак.
– Мистер Петров…
Он поднимает руку, призывая к тишине.
– Много лет назад в России я знал одного мальчика. Мы были хорошими друзьями. Однажды мы свернули не туда не в том районе. Плохие люди начали преследовать нас. Этот мальчик взял на себя роль защитника и спрятал меня в подъезде, прежде чем выйти, чтобы встретиться с нашими мучителями наедине
Он замолкает и тянется за бутылкой шампанского, стоящей возле ног. Петров наполняет свой бокал, а затем предлагает наполнить мой. Я качаю головой. Мой фужер, все еще не тронутый, стоит у меня на коленях, и я зажимаю его между моими дрожащими пальцами.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Чтобы продемонстрировать, что я ценю доверие и лояльность. Этот человек сейчас является исполнительным директором шести моих компаний.
– Вы просите меня доверять вам?
– Да.
– Попрошайка или лжец?
– Извините?
– Вы предположили, что в этом мире есть два типа людей, – заикаюсь я, отшатываясь от внезапного укола в его словах. – Кто из них ваш друг?
Выражение его лица сразу же теплеет.
– Ах, я понимаю… Тогда он добросовестный лжец, – размышляет он. – В конце концов, он отрицал, что знал о моем убежище, чтобы защитить меня.
– Хороший человек, попавший в ловушку под тяжестью лжи?
– Это вы мне скажите, мисс Миллер… Это так?
Внезапно у меня возникает ощущение, что разговор больше не о его друге.
– А что насчет вас, мистер Петров? – выпаливаю я, чувствуя себя сбитой с толку. – Вы и себя тоже называете лжецом? С моей стороны было бы неправильно предполагать, что один из самых богатых людей в мире – попрошайка.
