Текст книги "Опасная находка"

Автор книги: Кэтрин Стедман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

34

Четверг, 29 сентября

Прекрасная дама в беде

Я поднимаю изоляцию, вытаскиваю теплый пакетик и открываю его.

Флешки внутри нет. Ее просто нет. Тот предмет, который я раньше трогала через пластик, оказался длинным пустым футляром. Сама флешка из него исчезла. Совсем.

Я смотрю на пакет, не в силах в это поверить. Что это значит? Я стою на чердаке, запыхавшаяся, после того как бежала от метро, пот струится по коже, я отчаянно хватаю воздух ртом. Куда она делась? За ней уже приходили? Нет, они не могли. Иначе забрали бы и телефон. Они с нами что-нибудь сделали бы. Я напоминаю себе о том, что, кроме меня и Марка, в доме никого не было. Это наверняка Марк. Как он поступил? Он ее выбросил? Или перепрятал? На тот случай, если я прослушаю сообщения и попытаюсь ее найти.

Я включаю свой телефон и смотрю на время. Он уже должен быть в самолете. Я до него не дозвонюсь. Ощутив новую волну тошноты, я опускаюсь на одну из чердачных балок. Нужно было себя поберечь. Меньше бегать.

Я снова смотрю на экран телефона. И пишу ему.

Я ПРОСЛУШАЛА ГОЛОСОВУЮ ПОЧТУ!

ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛ?

ГДЕ ОНА?

Я смотрю на сообщение, задержав палец над кнопкой «отправить». Нет, нет, это неправильно. Слишком злобно. Как будто я в панике. У него наверняка были серьезные причины ничего мне не говорить – и я сама ему о многом не рассказала. Я удаляю сообщение. И набираю вместо него…

МАРК, ПОЗВОНИ МНЕ, КОГДА ПРИЗЕМЛИШЬСЯ.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ХХХ

Я нажимаю «отправить». Так-то лучше. Объясниться он может и позже. Ему пришлось спрятать флешку на случай, если я попытаюсь сделать какую-нибудь глупость. Я думаю о том, где она может быть. Думаю о том, знает ли он, что на ней за информация. Я тоже хочу знать, что там. Флешка наверняка где-то в доме. Ей больше негде быть.

Я начинаю со спальни. Обыскиваю его обычные тайники. Мы живем вместе уже четыре года, и я вполне уверена, что мне известны они все. Я проверяю ящик его столика у кровати, маленький сейф внутри. Код – дата его рождения, но внутри ничего, кроме иностранной валюты. Я заглядываю под матрас с его стороны – когда-то он прятал там билеты на концерт Патти Смит, купленные к моему дню рождения, – ничего. Я роюсь в карманах пальто его дедушки, проверяю шкаф, потом старые обувные коробки на верхней полке.

Затем перехожу в ванную, проверяю набор для бритья в дальнем углу шкафчика, его стол, его старый брифкейс – ничего, ничего, ничего. Он хорошо ее спрятал. Или, может, забрал ее с собой. Может, он вообще мне не доверяет. Но я знаю, что он не стал бы брать флешку с собой, не стал бы рисковать, помня, что такие вещи легко теряются. Если он спрятал ее от меня, она здесь, где-то в доме.

И вот тогда я начинаю злиться. Я переворачиваю дом вверх тормашками. Обыскиваю каждый дюйм. Вытаскиваю все. Высыпаю рис из пакетиков, разоряю кровати, проверяю подкладки, занавески, сумки.

Ничего.

Я стою, мокрая от пота, в разгромленном доме, не в силах поверить в происходящее. Меня тошнит, и у меня кружится голова. Нет, мне это сложно дается. Нужно поднять уровень сахара в крови, немедленно, если не ради себя, то ради того, кто растет во мне. Я опускаюсь на пол там, где стояла, в центре гостиной, и подтаскиваю к себе сумку из лондонской «Либерти», полную подарков к свадьбе. С самого дна я достаю жестяную коробочку с трюфелями. Трюфели с розовым шампанским. Это сойдет. Я срываю крышку и вынимаю конфету. Именно тогда я ее и нахожу. Вот так. Лежащую на дне коробки с трюфелями. «Твою мать, Марк. В какую игру ты играешь?»

Усталая, я ем трюфели в торжественной тишине. Флешка лежит рядом. Дневной свет меркнет вокруг меня.

И в какой-то момент в наступившей темноте мой телефон начинает звонить. Я добываю его из развалин, в которые превратилась комната после поисков.

Это Марк. Наверное, уже приземлился.

– Алло?

– Привет, милая? Все хорошо? – Голос у него взволнованный. Может ли он знать, что я нашла флешку?

– Марк, почему ты ее спрятал? – Я не вижу смысла ходить вокруг да около. Я опустошена. Мне больно.

– Что спрятал? О чем ты говоришь? – Ему почти весело. Я слышу фоновый шум вокруг него. Он на другой стороне глобуса.

– Марк, я нашла флешку. Почему ты мне лгал? Почему ты ее спрятал? Почему не сказал мне о сообщениях? – Я чувствую, как к глазам подступают слезы. Но я не заплачу.

– Ах да… я как раз думал, когда эта тема поднимется. Ты ее нашла? Ты посмотрела, что на ней?

– Да. Нет. Я только что ее нашла. – Я разглядываю ее в сумерках, такую невинную у меня на ладони. Разглядываю загадку.

– Эрин, милая, прости, но я слишком хорошо тебя знаю. Да, я прослушал сообщения. Я просто должен был – после того, что случилось с Шарпами. Этот человек сказал, что хочет получить одну только флешку. Мне пришлось посмотреть, что на ней, почему она так для него важна. Я посмотрел, Эрин, и то, что я увидел, меня не просто встревожило, а до смерти напугало. Я хотел защитить тебя. Но знал, что рано или поздно ты тоже ее просмотришь, а если ты услышишь голосовую почту, ты просто не сможешь не поинтересоваться ее содержимым. Вот я ее и спрятал. – Он дает мне секунду на то, чтобы осмыслить его слова. – Но, очевидно, не слишком хорошо, – шутит он и смеется. Он очень старается разрядить атмосферу. – Эрин, милая, прости, но ты должна пообещать мне, что не будешь в нее заглядывать. Пожалуйста. Просто не трогай ее, пока я не вернусь. Можешь мне это пообещать? – Я не помню, чтобы он когда-нибудь был таким серьезным, таким встревоженным. – Обещай мне. Просто положи ее туда, откуда ты ее вынула, дорогая. А когда я вернусь, мы вместе ее сожжем. Ничего не делай. Мы бросим телефон и флешку в костер и вместе посмотрим, как они горят. Ладно? – Он уговаривает меня.

Господи, он и вправду слишком хорошо меня знает.

– Ладно, – шепчу я. И мне грустно, хоть я и не знаю почему. Наверное, потому, что мне нельзя доверять. – Я люблю тебя, Марк.

– Отлично. Эрин, слушай… прости меня. Я просто не знал, что еще предпринять. Может, мне стоило рассказать тебе?

Нет, он был прав. Я бы тут же поступила именно так, как он опасался.

– Нет, ты все сделал правильно, и я люблю тебя, – повторяю я снова.

– И я люблю тебя, милая. Звони мне, если что-то понадобится.

– Люблю тебя.

И разговор заканчивается.

Я устала, я сбита с толку, и я умираю от жажды. Наливаю себе воды в высокий стакан со льдом, извлеченным из дверцы холодильника. Смотрю на нашу чудесную кухню. На поверхности ручной работы, на встроенный холодильник для вин, на гранитные плиты пола, подогретые скрытыми под ними трубами отопления, – их тепло я ощущаю носками. Я смотрю на нашу кухню, которую разгромила в своих поисках, на кастрюли и сковородки, на пакеты с едой, на чистящие средства, разбросанные повсюду. И на свой ноутбук среди этого хаоса. Я перестаю думать, я пробираюсь к нему по завалам и открываю крышку, вытаскиваю флешку и вставляю в нужный порт.

На рабочем столе возникает иконка устройства. Двойной клик. Появляется окошко. В нем файлы. Я кликаю по первому. Он открывается. Я вижу текст.

Зашифрованный. Множество страниц зашифрованного текста. Множество файлов с зашифрованным текстом. Полнейшая бессмыслица смотрит на меня с экрана. Я не знаю, о чем там говорится. Я даже не понимаю, что это.

Я ничего не понимаю, я не могу это расшифровать, что меня даже пугает. Возможно, Марк знает, что все это означает? Может, это как-то связано с банковским делом? Со счетами? Но тогда зачем меня предупреждать? Я понятия не имею, что именно сейчас вижу. И дыхание у меня становится поверхностным, потому что даже мне ясно, что это важно. Флешка не должна была попасть к нам. Она не для таких людей, как мы. И я не могу сказать Марку, что просматривала ее. Теперь, когда я четко понимаю, что подобное – вне моей компетенции.

Кто они? И что это такое? Из-за этого они убили Шарпов? Почему это так для них важно? Почему их не волнуют ни деньги, ни бриллианты? Почему вот это стоит два миллиона евро?

И из-за этого мы должны умереть?

Мне нужно подумать. Я вынимаю флешку и аккуратно запаковываю обратно в пластик. «Дыши, Эрин. Думай».

Ладно. Так что же мне делать?

Прежде всего мне необходимо узнать, что записано на флешке. Если я это выясню, я буду понимать, с какими людьми имею дело. Я помню электронные письма, которые видела на Бора-Бора. Подставные компании. Бумаги, плававшие в воде. Кто они, эти люди? На что они способны? Насколько велика опасность, в которой мы оказались? Если я каким-то образом сумею расшифровать эти файлы, я пойму. И если это нечто ужасное, то, может, стоит пойти в полицию? Может, мне уже пора туда пойти? Но я хочу знать. Мне нужно узнать, что это такое.

Я не имею ни малейшего понятия о том, как расшифровывать файлы. Но, кажется, мне есть к кому обратиться. Я прячу флешку в карман, беру свое пальто. Мобильный номер Эдди записан на обратной стороне карточки, прилагавшейся к утреннему букету. У меня, Эрин Робертс, есть прямой доступ к незаконному одноразовому телефону Эдди Бишопа в тюрьме. А какой смысл иметь такие номера, если ты не собираешься их использовать? Я сдергиваю карточку с букета, проходя мимо него в коридоре, и выскакиваю из дому.

На Лордшип-роуд есть разбитый телефонный автомат. Я проезжала мимо достаточно часто, чтобы задуматься, почему так и не заменили разбитое стекло и кто, прости господи, захочет зайти в эту ужасную на вид кабинку. Целеустремленно шагая к ней по длинной пригородной дороге, я понимаю, что сегодня этот удачливый кто-то – я.

Как ни пытаюсь, не могу вспомнить, когда в последний раз пользовалась телефоном-автоматом. Может, в школе? Звонила домой, выстроив десятипенсовые монетки на полочке кабинки.

Добравшись до телефонной будки, я обнаруживаю, что она еще хуже, чем мне помнилось. Кабинка – пластиковая клетка, пол устлан матовыми осколками стекла, трава тут и там проросла через растрескавшийся асфальт. В пустых рамах пауки развесили свои сети, отяжелевшие и провисшие от влажного воздуха. Зато, по крайней мере, ветер выдувает отсюда застоявшийся запах мочи.

Я роюсь в карманах пальто, пытаясь найти мелочь. Мне попадается двухфунтовая монетка. Отлично. Я набираю номер Эдди.

Он отвечает, что-то жуя. Я смотрю на часы: 1 : 18, время обеда. Ой!

– Привет, Эдди, прости, что беспокою. Это Эрин. Я нашла этот номер на карточке в букете, я в телефонной будке, так что… – Мне кажется, это значит, что говорить безопасно, но кто я такая, чтобы в этом разбираться. Пусть он определяет, безопасно или нет.

– Ах, да! Здравствуй, дорогая. Ты в порядке, моя хорошая? Проблемы? – Он перестает жевать.

Я слышу, как где-то в Пентонвилле Эдди промокает губы бумажной салфеткой. А охрана знает о его телефоне? Я не удивлюсь, если знает, но просто закрывает на это глаза.

– Э, нет, нет, не то чтобы проблемы. Но у меня есть вопрос. Вдруг ты знаешь… или, может, ты знаешь кого-то, кто знает, но… – Я замолкаю. – Я могу говорить свободно? – Не хочется угодить на скамью подсудимых. Не хватало все окончательно испортить.

– Да, вполне можешь, милая. Кто-то есть рядом с тобой? Кто-нибудь смотрит на тебя? Уличные камеры видишь?

Я оглядываю верхушки фонарей, протянувшихся вдоль улицы с жилыми домами, и дыхание застревает у меня в горле. Я выбрала эту улицу, потому что она всегда пустынная и расположена рядом с нашим домом, по ней почти никто не ходит, но теперь я начинаю задумываться: а на всех ли улицах Лондона есть камеры видеонаблюдения? Но я нигде не замечаю маленьких цилиндров камер или их глазков.

Думаю, мы в безопасности.

– Ни людей, ни камер, – говорю я в трубку.

– Тогда все хорошо. – Я слышу улыбку в его голосе. Я пробудила в нем интерес.

– Извини, что снова тебя беспокою, но у меня возникла небольшая… хм… ситуация. Эдди, ты знаешь что-нибудь о шифровании файлов? Или знаешь кого-то, с кем я могла бы об этом поговорить? Это важно.

Мне нужно как-то скрыть свою спешку. Я не хочу его отпугнуть. И не хочу казаться слишком фамильярной. В конечном итоге, на этот раз я прошу его об услуге, и мне совершенно нечего предложить ему в обмен.

– Компьютерные дела? Да, есть у меня такой парень. Слушай, вкратце расскажи мне, в чем дело, я позвоню своему человеку, с этого и начнем. Как тебе, кстати, цветы, дорогая? Я просил подобрать что-то симпатичное и со вкусом, но в таких местах ни в чем нельзя быть уверенным, правда? – Эдди очень мил. Я вспоминаю о чудовищно огромном букете, стоящем в моем коридоре. Думаю, при других обстоятельствах мы с Эдди очень хорошо подружились бы.

– Прости, Эдди. Да, да, очень понравились. Они восхитительны и подобраны со вкусом, спасибо большое. Но я просто рада была помочь.

– Ты помогла, милочка, очень помогла. Моя дочь для меня дороже всего на свете. А теперь расскажи, в чем у тебя дело?

– В общем, у меня есть флешка с зашифрованными файлами. Если вкратце, то я не вполне уверена, с чем имею дело. Мне нужно узнать, что именно на этой флешке. – Я выкладываю карты. Я делюсь проблемой…

Эдди прочищает горло.

– Откуда она у тебя? – Его тон становится серьезным.

– Не могу сказать. Я не знаю, с кем именно имею дело. Мне нужно выяснить, что на этой флешке, чтобы понять, как с ней поступить.

– Послушай, Эрин, тут я тебя остановлю, милая. Тебе не нужно ничего знать. Так что сделай всем одолжение и брось эту затею. Если флешка принадлежит кому-то другому и этот кто-то потрудился зашифровать свою информацию, тебе не следует знать, что она собой представляет. Потому что это наверняка что-то скверное, и эти люди определенно не хотят, чтобы их информация попала кому-то на глаза.

«А Марк прочел файлы», – думаю я. И думаю о множестве страниц зашифрованного текста. Мог Марк выяснить, что в них содержится? Неужели он уже слишком много знает?

Эдди продолжает:

– Мое чутье советует скопировать то, что у тебя есть. Я так понимаю, оригинал ты собираешься отдавать? Обменивать?

– Ну… да. Да, собираюсь.

Так далеко я пока не загадывала. На секунду меня охватывает такое облегчение, что даже кружится голова. Правильно я сделала, что позвонила Эдди. Он знает, как обращаться с такими людьми.

– Ладно, что ж… Обмен нужно проводить один на один. И подстраховаться, взять поддержку на случай, если они станут играть грязно. Делай именно то, что они скажут. И ничего им не отдавай, пока не получишь деньги. Вчера ты совершила эту ошибку с Саймоном, о чем я наслушался. Это очень мило, дорогая, но так дела не делают. Ты проведешь обмен после того, как деньги окажутся у тебя на счету, не раньше. Ты поняла? – Вопрос повисает на линии между нами.

– Да, да. Спасибо, Эдди, – говорю я.

Очень странно быть настолько откровенной с преступником. Ему я могу рассказать больше, чем когда-либо рассказывала Марку. Я знаю, что он прав. Мне нужно соглашаться на сделку. Убедиться, что я везде подстраховалась, и провернуть обмен. Именно так поступил бы Эдди.

– Тебе нужна помощь для этой передачи? Может, прислать Саймона? – спрашивает он, и голос у него теплеет. Похоже, это уже личное. Эдди волнуется за меня.

– Нет, я… наверное, я со всем справлюсь, Эдди. Но можно я тебе потом все расскажу?

Я знаю, что это звучит беспомощно и жалко. Дамочка в беде. Хотела бы я сказать, что это намеренная манипуляция с целью заручиться помощью, но это не так. Как я и сказала, я играю не на своем поле. Но я не могу позволить Саймону и Эдди помочь мне. Не могу работать на несколько фронтов сразу. Я не знаю, можно ли доверять Эдди и его банде. Он преступник, в конце концов. Я понимаю иронию такого утверждения, но ясно же, о чем речь. Вначале я должна разобраться со всем сама.

– Хорошо, милая. В общем, ты знаешь, где меня искать, если понадоблюсь.

– О, Эдди, а может, ты знаешь, где мне раздобыть… хм… ну… что-нибудь для защиты? – Это, вероятно, самый неубедительный вопрос об огнестрельном оружии, который он когда-либо слышал, но я думаю, что теперь явно в нем нуждаюсь.

Он секунду молчит.

– Ты умеешь им пользоваться? – Вопрос задан строгим деловым тоном.

– Да. – Это ложь. – Да, умею.

– Ну-ну, я уже говорил, что ты полна сюрпризов. Не проблема, милая. Саймон сегодня вечером привезет тебе то, о чем ты просишь. Береги себя, дорогая. Не рискуй. Если снова захочешь поговорить, звони из другого автомата, другого района. Никакой больше Лордшип-роуд. Меняй улицы.

Он знает, откуда я ему звоню? На миг мне становится плохо.

– Буду менять. Спасибо, Эдди. Огромное спасибо.

– Не за что, милая. Пока. – И он отключается.

Я закончу это дело. Мне нужно с ним разобраться ради нас обоих, Марка и меня. Мы не можем скрыться от того, что нас ждет. Марк не знает, что делает. Нельзя спрятать флешку в коробке с шоколадом и надеяться на лучшее. Нам нужно завершить то, что мы начали, и завершить правильно: теперь я совершенно уверена, что они не остановятся, пока не получат флешку. Мы уже дважды включали телефон, они должны знать, что мы в Лондоне. Теперь вопрос лишь в том, когда и где мы встретимся. И на чьих условиях.

Я думаю о Шарпах, об их судьбе. О тех последних отчаянных глотках морской воды, за которыми – ничего. Но разница между Шарпами и мной в том, что Шарпы не ожидали того, что произошло с ними, они не были готовы, они паниковали. У них не было ни единого шанса. Но у меня шанс есть.

Я направляюсь к вокзалу Сент-Панкрас и в толпе под гигантскими часами включаю телефон. Поток пассажиров экспресса «Евростар» течет из стеклянных дверей передо мной. Я нажимаю на «Сообщения», выбираю окошко под самым недавним и пишу:

ФЛЕШКА У МЕНЯ

С РАДОСТЬЮ ОБМЕНЯЮ

ПОДРОБНОСТИ ВСТРЕЧИ ПОЗЖЕ

Нажимаю «отправить» и выключаю телефон, кладу его в карман. Теперь мне нужно определить место встречи.

Всю ночь я провожу на «Ютьюб», просматривая видео, чтобы подготовиться. Если я в чем и хороша, так это в подготовке, в поиске информации, и я не устаю поражаться, сколь многому можно научиться с помощью интернета. Я смотрю видеоролик, в котором собирают и разбирают пистолеты, в частности «Глок-22».

Саймон привез мне «Глок-22» и две коробки патронов к нему два часа назад. Я угостила его чаем, с чашкой он и ушел.

С тех пор я смотрела видеоролики: как чистить «Глок», как обращаться с пистолетом, особенности безопасного использования «Глока», как стрелять из него, что с ним делать до и после использования. Сейчас, два часа спустя, я с полной уверенностью могу заявить, что разобрать и собрать пистолет не сложнее, чем сменить фильтр для воды в кувшине. Это если вам интересно.

А еще, как выяснилось, аэрозоль WD-40 – вполне пристойная замена оружейному маслу, если вы готовы заново смазывать и чистить пистолет в течение трех-четырех дней. Мне пистолет понадобится всего на один день, и я надеюсь, что стрелять ему вообще не придется. Я не могу отправиться завтра с утра в «Холланд и Холланд» на Пикадилли и купить там смазку для пистолета, это слишком рискованно. Лучше поостеречься. На случай, если за мной следит СО-15. Или Патрик. Или кто-то другой.

Я пропускаю еще один звонок от Фила. Он сегодня уже дважды звонил, чтобы поругаться со мной из-за того, что я решила оставить историю Холли. Кипел он с тех пор, как я ему об этом сказала, и многочисленные сообщения голосовой почты подтверждают данный факт. Я до сих пор ему не перезвонила. Он может подождать. Все могут подождать.

«Глок-22» удивительно прост в обращении. Кнопок у него мало. И шансов облажаться с ним тоже. Проблема только в том, что у «Глока» нет предохранителя. Вам, наверное, знакома ситуация в фильмах, когда героиня наконец достает пистолет, целится в нависшего над ней плохого парня, жмет на курок, и – щелк!.. Ничего не происходит. Вот это пистолет на предохранителе. А с «Глоком» такого не случилось бы. С «Глоком» голова плохого парня разлетелась бы на куски. Если обойма внутри и он заряжен, то всё. Целься и стреляй. А стреляет он, только если палец нажимает на курок. Его можно ронять, можно задеть курок, можно засунуть за пояс, что угодно с ним делать – он не выстрелит. Система двойного курка означает, что палец должен лечь на курок и нажать на него до упора. Это единственный способ стрелять из «Глока». Но если вы, выхватывая «Глок» из-за пояса, случайно нажмете на курок до упора, у вас определенно никогда не будет детей. Нет предохранителя – значит, нет предохранителя.

Мой мобильный снова оживает. На этот раз звонит Нэнси, жена Фреда. Черт возьми. Я забыла поблагодарить ее за то, что она присматривала за домом, когда мы уехали в свадебное путешествие, и за продукты, которые она нам оставила. С Фредом по поводу съемок я тоже не связывалась. Они наверняка волнуются. Марк прав: я забывчивая. Но я позволяю телефону перенаправить звонок на голосовую почту.

Если вы когда-нибудь найдете «Глок», вы поймете, что это именно он, по логотипу в нижнем правом углу рукояти. Большая буква G с маленькими буквами lock внутри. Итак, если вы нашли «Глок», вот что вам нужно сделать: прежде всего, поднимите пистолет, не касаясь курка. На рукояти, недалеко от большого пальца, должна быть маленькая кнопка. Она высвобождает обойму. Подставьте ладонь другой руки под рукоять и нажмите кнопку на ручке. Обойма выскочит снизу прямо вам в ладонь. Если обойма полная, вы увидите пулю на самом ее верху. Отложите обойму куда-нибудь в безопасное место. Теперь вам нужно проверить и разрядить ствол. Иными словами, посмотреть, есть ли там пуля, а если есть, извлечь ее. Это делается следующим образом: оттяните верхнюю часть ствола назад, подальше от его конца. В верхней части должно открыться маленькое окошко. Если там есть пуля, она выскочит, оказавшись поверх ствола. Верните его на место и снова проверьте, нет ли там пули. Теперь ваш пистолет безопасен. Чтобы зарядить его, вставьте патрон в верхнюю часть обоймы, которую вы отложили. Затем вставьте обойму обратно в рукоять, до щелчка, взведите затвор, цельтесь и стреляйте. Повторите упражнение примерно двадцать раз, и вы будете убедительны, как любой из актеров «Цельнометаллической оболочки»[37]37
  «Цельнометаллическая оболочка» (1987) – кинофильм Стэнли Кубрика о войне во Вьетнаме. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. К тому же практика отвлечет ваши мысли от причин, по которым вам понадобился пистолет.

Марк звонит перед сном, чтобы проверить, как у меня дела. Это единственный звонок, на который я отвечаю.

– Да, я в порядке. Смотрю сейчас всякие ролики на компьютере. – Строго говоря, это правда.

– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спрашивает он. Он не хочет форсировать эту тему, но ему все еще не по себе, я знаю.

– Я в порядке, милый, серьезно. Не волнуйся обо мне. Я в полном порядке.

Я говорю ему, что люблю его, и он отвечает, что тоже меня любит.

Почувствовав себя с пистолетом достаточно уверенно, я еще раз тщательно чищу его и наматываю поверх ручки серебристый скотч, добытый из коробки с инструментами Марка. Боковые части рукояти рифленые, на них не возникают отпечатки пальцев, а вот на гладких областях спереди и сзади они могут остаться. Интернет сообщил мне, что будет проще снять скотч после выстрела, чем пытаться их оттереть. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать: после того, что случится, я едва ли буду связно мыслить. Если это случится. Но скотч не помешает.

Я оставляю Марку записку на лестнице в коридоре. Он вернется из Нью-Йорка завтра вечером, а меня тут не будет. В записке говорится, что я люблю его всем сердцем, извиняюсь за беспорядок, но не хочу оставаться в доме одна, поэтому переночую у Каро. Волноваться не о чем. Мы скоро увидимся.

Я начинаю выуживать все необходимое из хаоса, в который превратила наш дом. Загружаю GPS-координаты в приложение на своем телефоне: они понадобятся мне, чтобы найти место встречи. Кладу в рюкзак пистолет, патроны, телефон и флешку. Упаковываю смену одежды, туалетные принадлежности, старый желтый туристический будильник, который у меня с детства, затем туристскую одежду и ботинки, потом фонарик. Блуждая по дому в поисках этих вещей, я думаю о том, когда же все это началось. Если бы я могла отмотать время назад, как далеко мне пришлось бы отматывать? До того момента, как я включила чужой айфон? До того, как открыла сумку? До того, как мы увидели круг плавающих бумаг? До дня свадьбы? До того дня, когда Марк позвонил мне из мужского туалета? Так далеко было бы достаточно?