Текст книги "Опасная находка"

Автор книги: Кэтрин Стедман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

7

Среда, 3 августа

Свадебное платье

Приветливая ирландка подшивает складки свадебного платья, склонившись к моим коленям. Ее зовут Мэри. Я стою там, в тончайшем эдвардианском крепдешине, и наблюдаю за происходящим – отстраненно и не зная, что и чувствовать. Каро, моя свадебная атташе, следит за процессом. Это она помогла мне найти платье. Она знакома с несколькими дизайнерами по костюмам, работавшими для кино. А дизайнеры по костюмам обычно держат у себя немало винтажных вещей: они покупают их на аукционах, копируют для съемок, а потом продают в интернете. Все в идеальном состоянии. И это платье – той же породы. Оно идеально.

К этой портнихе в подвальчик на Сэвил Роу[14]14
  Сэвил Роу – улица в Лондоне, где расположены самые фешенебельные ателье, в основном мужской одежды. (Примеч. ред.)


[Закрыть] мы пришли ради небольших переделок. Много и не понадобится, платье сидит на мне как перчатка.

К этой портнихе ходил отец Каро, когда еще был жив. Я не знаю, как именно он умер, возможно, от инфаркта, он был уже стар. Каро – очень поздний ребенок, мне кажется, она появилась на свет, когда ему было лет шестьдесят. Мне мало что о нем известно – только осколки информации из разговоров, недостаточные, чтобы раскрыть тему. В туалете на первом этаже ее дома висит чек в рамочке. Чек на миллион фунтов, на его имя. В самом доме в Хэмпстеде, завещанном лично Каро, пять этажей, а еще сад размером с Рассел-сквер за этим домом. Ее отец был миллионером старой школы, по крайней мере, к такому выводу я пришла. В гостиной, небрежно прислоненный к стене, стоит оригинал Уорхола.

В общем, когда Каро дает мне советы, я стараюсь к ним прислушиваться, если могу себе это позволить. Платье мне подгоняют бесплатно. Не знаю почему, но я не отказываюсь.

– Отлично, все готово, милая. – Мэри стряхивает нитки с колен, поднимаясь.

Когда мы снова оказываемся на улице, Каро поворачивается ко мне.

– Поздний ланч?

Я умираю от голода. Я не ела со вчерашнего вечера. И, в крайне нерациональном порыве, я решила пропустить сегодня завтрак, чтобы не испортить мерки для платья. Знаю, знаю, в день свадьбы я все равно буду есть. По правде говоря, я очень даже предвкушаю это – банкет, который мы заказали, обещает быть просто чудесным. Все забронировано, депозит внесен. Проба меню на следующей неделе. Потрясающе. Боже, как я хочу есть!

– Было бы идеально.

Я смотрю на часы, они показывают три часа дня. Позже, чем мне казалось, но мне и вправду нужно поговорить с ней. Потому что звук нервных шагов босых ног Марка раздается в моей голове, словно на повторе. Мне нужно поговорить о работе Марка. Я не хочу этого, но я должна. Мне просто необходимо с кем-то потолковать. Пусть даже я почувствую себя предательницей оттого, что обсуждаю наши отношения с другими людьми. Обычно все совсем наоборот. Обычно мы с Марком обсуждаем других людей. Друг о друге мы практически ни с кем не говорим. Мы – отдельная ячейка общества. Непроницаемая.

Надежная. Есть мы, и есть весь остальной мир. Так было. До того, как все это началось.

Но дело не в Марке, проблема тут вовсе не в нем. Я просто не знаю, как поступить. Как исправить то, что происходит. Каро, кажется, читает это по моему лицу.

– Пошли. Мы отправляемся к Джорджу, – заявляет она.

Да, Джордж. У Джорджа в это время суток будет тихо. Это роскошный, «только для своих», ресторан со столами под навесом, выходящим на другую сторону улицы в самом сердце Мэйфейр. Галерея дает Каро доступ куда угодно. Она берет меня за руку и ведет глубже в Мэйфейр.

– Что случилось? – интересуется она, как только официант ставит перед нами два запотевших бокала воды со льдом и исчезает.

Я смотрю на нее, глотая воду, и долька лимона настойчиво тычется мне в губу.

Каро ухмыляется.

– Только не говори мне, что ничего не случилось, ты совершенно не умеешь врать, Эрин. И ты отчаянно хочешь мне что-то рассказать, это видно. Так говори. – Она подносит свой бокал к губам и делает глоток, выжидая.

А у меня заканчивается вода. И лед гремит в бокале.

– Если этот разговор и состоится, тебе придется сразу его забыть. Пообещай мне. – Я осторожно ставлю пустой бокал обратно на стол.

– Да черт возьми, крошка. Ладно, хорошо, обещаю. – Она откидывается на спинку стула и поднимает брови.

– Марк… Его уволили. – Мой голос чуть тише, чем раньше, я отлично вижу бизнесменов, сидящих через три столика от нашего. Мало ли что.

– Что? Уволили? – Она подается вперед и тоже понижает тон до моей громкости. Ну и парочка мы с ней, черт возьми.

– Нет, пока не уволили. Он в оплачиваемом отпуске, но финансового пакета не будет. Никаких единовременных выплат. Они заставили его уйти с должности в обмен на рекомендации. Если бы он отказался, они все равно его уволили бы, но без рекомендаций. Судя по всему, они так и хотели поступить, пока его босс не уговорил остальных начальников на уход по собственному желанию.

– Что?! Что за дерьмо! Это же… да это просто смешно! Черт возьми, он хоть в порядке? – Каро переключила октаву. Бизнесмен заерзал на стуле и повернулся в нашу сторону. Я шикнула на нее.

– Все в порядке. В смысле… он не в порядке, но это нормально. Но сложно, потому что я очень хочу быть рядом с ним и в то же время не хочу… ну, понимаешь, унижать его тем, что ему помогаю. Это очень деликатное дело. Мне нужно как-то помочь ему, но незаметно. И не пойми меня неправильно, это не потому, что с ним нужно носиться или что-то вроде того. Я хочу это сделать, потому что люблю его, Каро. Я хочу, чтобы он был счастлив. Но он не позволит мне сделать себя счастливым. Он словно думает, что тревога помогает ему сосредоточиться на чем-то, словно она поможет все исправить. Я никогда не видела, чтобы он так себя вел, понимаешь? У него всегда есть план, но нынешний план разваливается. Вся ситуация с ЕС, гребаный Брекзит, земля уходит из-под ног, стерлинг на рекордно низком уровне, правительство, новый премьер-министр, новый иностранный секретарь, боже мой. Дональд Трамп! Все через задницу. И самое неподходящее время для долбаного тотального шторма.

– Хм. – Каро сочувственно качает головой.

Я продолжаю:

– И я не хуже его понимаю, что все это сводит на нет его шансы на новую должность. И не только это. Даже если кто-то ищет сотрудника, сложно будет продать будущему нанимателю идею, что он ушел с должности без достойной вакансии на руках. Он говорит, все будут думать: «А зачем ему это понадобилось?» Как выяснилось, выглядит это странно. Ну, по крайней мере, он так считает. А я говорю: просто скажи людям, что тебе там не понравилось. Или скажи, что хотел устроить перерыв в работе перед свадьбой. В смысле, это же не преступление – просто взять отпуск. Но я все равно вижу, что он имеет в виду. Это выглядит как слабость. В смысле, для них. Как будто он не смог справиться с давлением и вынужден был «взять отвод». Вроде как у него был нервный срыв или нечто вроде того. Ах! Господи, как это бесит. Серьезно, Каро, это сводит меня с ума. Я не могу это исправить. Все, что я предлагаю, оказывается не в тему. Я не знаю, что делать. Поэтому просто сижу с ним, слушаю и киваю.

Я замолкаю. Она ерзает на стуле. Смотрит на улицу и мудро кивает, прежде чем ответить:

– Я не знаю, что сказать, милая. Понимаю, это чертовски бесит. Меня бы это свело с ума. Но Марк же умный парень, так ведь? В смысле – да ладно, он же может заняться чем угодно, да? Почему бы ему не сменить работу? С его опытом он запросто сможет найти себе дело в любой области. Почему он не ищет себе что-то другое?

Ответ на это очень прост. Я сама ответила бы точно так же, попроси меня Каро сменить направление карьеры. Я не хочу заниматься чем-то другим. И Марк не хочет искать себе совершенно другое дело.

– Он может, это правда. Но, знаешь, я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Мы все еще ждем ответа на кое-какие вопросы. К тому же свадьба приближается, а мне кажется, что он немного отстранился от этого.

– От чего? От планирования свадьбы? Или от самих отношений?

– От… планирования? Я не знаю. Я не знаю, Каро. Но точно не от отношений. Нет. – Теперь мне уже почти стыдно.

– Он ведет себя как козел? – Ее тон становится непривычно искренним для нее. А я не могу не рассмеяться.

Каро тут же хмурится, наверное, потому что я сама сейчас веду себя несвойственным мне образом. И выгляжу, наверное, сумасшедшей.

– Прости! Нет. Нет, не ведет. Он отнюдь не козел.

Я смотрю на ее встревоженное лицо, на морщинки на ее лбу.

И внезапно я понимаю, что в этом разговоре нет смысла. Каро не знает, что мне делать. Понятия не имеет. Ей вообще мало что обо мне известно. В смысле, мы друзья, но мы мало знаем друг друга. Так что никаких ответов я тут не найду. Мне нужно поговорить с Марком. А этим разговором с ней я только все путаю. Мы с Каро должны были болтать о цветах, торте и девичнике. Я резко беру себя в руки.

– Знаешь, я, кажется, просто проголодалась! Не завтракала, – признаюсь я. – Все в порядке, я всего лишь нервничаю из-за свадьбы. И сахар в крови упал. Что мне нужно, что мне действительно нужно, так это роллы «Цезарь» и немного длинных чипсов. И вино.

Улыбка Каро немедленно возвращается к ней. Все, я прежняя. Все хорошо, и стресс позабыт. Признания стерты. Скрижали чисты. Я сменила курс, и теперь она в своей струе. Все как и раньше. Спасибо, Каро. И вот, леди и джентльмены, почему она будет подружкой невесты.

С Каро я расстаюсь поздно вечером, в час пик, когда работники офисов, нервные и усталые, устремляются к метро.

В самом метро по пути домой я думаю о том, что скажу ему. Нам нужно спокойно поговорить. Буквально обо всем.

Или, возможно, нам нужно просто потрахаться. Секс всегда нас словно перезапускает. Прошло уже четыре дня с тех пор, как мы спали друг с другом, и для нас это долгий срок. Как правило, мы занимаемся сексом как минимум раз в день. Знаю, знаю. Не поймите меня неправильно, я в курсе, что это довольно нестандартно. Да, после первого года отношений такая частота – нечто необычное. Потому что до знакомства с Марком секс был для меня событием «раз в месяц по приглашению». Переоцененным и постоянно разочаровывающим. Поверьте, я в полной мере хлебнула дерьмовых отношений. Но мы – Марк и я – никогда такими не были. Я хочу его. Я все время его хочу. Его запах, его лицо… Хочу обхватить его за шею, почувствовать его руки на себе. У себя между ног.

Боже, как я соскучилась по нему! Я чувствую, как ускоряется пульс. Женщина, сидящая напротив меня, поднимает взгляд от кроссворда. Она хмурится. Возможно, она прочла мои мысли.

Под платьем я ощущаю нежное прикосновение персикового шелка к коже. Нижнее белье у меня сочетается по цвету. С тех пор, как я начала встречаться с Марком, оно всегда сочетается. Он любит шелк.

Я медленно скрещиваю ноги, ощущая кожу кожей.

8

Суббота, 13 августа

Дегустация

После помолвки первым нашим делом, связанным со свадьбой, стал поиск ресторанов. Мы нырнули в него с головой. Посетили множество мест: причудливых, аскетичных, роскошных, футуристических, приземленных. Какое ни назови, мы обязательно видели нечто подобное. Но стоило нам шагнуть в обшитое деревянными панелями фойе «Кафе Ройял», как мы поняли, что именно этого и хотим. Чем бы «это» ни являлось.

Сегодня они предложат нам три варианта каждой смены блюд, чтобы мы могли продегустировать их лично в отдельных комнатах для гостей, вместе с подбором вин и шампанского. Мы очень долго предвкушали дегустацию, но теперь все это кажется почти обязанностью. И немного странно так праздновать, когда Марк проходит через трудный этап. Но мы же не можем поставить жизнь на паузу.

В метро по дороге туда Марк читает новости на своем телефоне. Я пытаюсь заняться тем же. На станции Ковент-Гарден он поворачивается ко мне.

– Эрин, слушай. Я знаю, как ты всему этому радуешься, но давай договоримся прямо сейчас, что закажем еду и напитки подешевле. В смысле, мы, конечно, все попробуем, и это будет замечательный день, но у нас с деньгами не слишком хорошо, так что давай в итоге выберем самые дешевые варианты. Это сам по себе пятизвездочный ресторан, так что в итоге все будет отлично, разве нет? Можем мы тут договориться? Ты не против?

Я понимаю, что он хочет сказать. И он, конечно, прав. Шутка ли, обед на восемьдесят персон – нам стоит об этом подумать. И, честно говоря, у них просто изумительное домашнее вино. Нам большее и не понадобится.

– Да, хорошо. Договорились. Но давай сделаем все, как полагается. Можем мы до самого конца издавать все положенные звуки? Я хочу всё попробовать, все блюда. Ведь почему бы и нет, правда? Такой случай выпадает раз в жизни. Мы все попробуем, а решение примем якобы в самом конце. Хорошо?

Он расслабляется.

– Хорошо. Отлично. Спасибо.

Я сжимаю его ладонь. Он сжимает мою. Что-то почти неуловимое мелькает в его глазах.

– Эрин. Спасибо, что ты… Ты поняла. На меня так много всего навалилось, и я знаю, что могу порой реагировать не самым лучшим образом. – Его взгляд скользит по ближайшим пассажирам. Они полностью поглощены своими телефонами и книгами. Марк наклоняется ко мне и понижает голос. – Я чаще всего замыкаюсь от стресса. А ты знаешь, что обычно у меня подобного стресса не бывает, поэтому мне так сложно со всем этим справиться. Так что спасибо.

Я сжимаю его руку еще сильнее и кладу голову ему на плечо.

– Я люблю тебя. Все в порядке, – шепчу я.

Он слегка ерзает, выпрямляясь на сиденье. Он еще не закончил. Скажет что-то еще. Я поднимаю голову.

– Эрин, на прошлой неделе я кое-что сделал… – Он замолкает.

И вглядывается мне в лицо. Мне становится нехорошо. Такие фразы всегда пробирают меня до печенок. Фразы, которые готовят к чему-то. Обычно к плохим новостям.

– Что ты сделал? – мягко спрашиваю я, потому что не хочу его отпугнуть. Не хочу, чтобы он замкнулся.

– Слушай, прости, что не сказал тебе этого раньше. Мне просто казалось, что такой разговор будет не ко времени, но нужное время все не наступало, и это начало превращаться в проблему. То есть уже превратилось. – Он замолкает. И глаза у него полны раскаяния. – Я отменил наше свадебное путешествие.

– Ты… что?

– Не все, не целиком. Я отменил только одну неделю. Мы поедем на Бора-Бора лишь на две недели. – Он продолжает изучать мое лицо, чтобы понять, как я отреагирую.

Он отменил наше свадебное путешествие. Нет, не отменил, просто сократил, вот и все. Но – не спросив меня? Ни слова мне не сказав? Не поговорив со своей будущей женой? Тайком? А теперь, после того как я согласилась сэкономить на угощении, он решил, что наконец может мне об этом сказать. Ага. Ладно.

Я отчаянно пытаюсь осознать его слова. Понять, что это значит. Но ничего не выходит. Это важно? Возможно, что нет. Я не могу всерьез беспокоиться об этом. Я не могу заставить себя обидеться. Нет ощущения, что это серьезный повод. Осмелюсь сказать: я не против. А должна быть против? Хотя, возможно, тут дело в том, что он солгал. Да. А он солгал? Это ведь не вполне ложь, не так ли? Он просто сделал что-то, не спросив меня. Но, по крайней мере, он рассказал об этом сейчас. Хотя… ведь рано или поздно он должен был признаться, так ведь? Какая у него была альтернатива? Не говорить мне, пока мы не окажемся в самолете? Нет, он обязательно рассказал бы мне. И это нормально. Я просто была занята. Я была слишком занята своей работой. К тому же две недели на тропическом острове – это хорошо. Не просто хорошо, а чертовски здорово. Некоторым людям за всю жизнь такого не выпадает. А мне эти недели сами по себе и не нужны. Мне нужен только он. Я лишь хочу стать его женой. Разве нет?

Мы проясним с ним все это позже. А прямо сейчас я не хочу его отпугнуть. Не стану усугублять ситуацию. Он совершил ошибку и сожалеет, на этом все.

Я поднимаю руку, наши пальцы все так же переплетены, и я целую его костяшки.

– Все нормально. Не беспокойся об этом. О деньгах мы поговорим позже. А пока давай просто наслаждаться этим днем. Ладно?

Он улыбается, но глаза его остаются печальными.

– Ладно. Давай просто наслаждаться этим днем.

И мы наслаждаемся.

В сверкающем бальном зале, украшенном зеркалами и дубовыми панелями, мы садимся за накрытый белой скатертью стол, одинокой льдиной дрейфующий в море полированного паркета. Дружелюбный официант приносит нам затейливые блюда, художественно украшенные сезонными закусками. Как только все варианты аперитивов оказываются на столе, метрдотель объясняет нам каждый и передает сдержанно оформленное меню с названиями и ценами. После чего исчезает за дверью, скрытой среди деревянных панелей, оставляя нас наедине.

Мы изучаем меню.

ЗАКУСКИ

Лобстер с кресс-салатом, яблоком и шафрановым соусом.

32 фунта / персона

Устрицы на льду с луковым соусом, лимоном, ржаным хлебом и маслом.

19 фунтов / персона

Аспарагус с перепелиными яйцами и свекольно-сельдерейным соусом.

22,50 фунта / персона

Умножить на восемьдесят человек. И это только закуски. Я смотрю на Марка, он жутко бледнеет. Я ничего не могу с собой поделать. Я хохочу. Он смотрит на меня, и облегчение явственно проступает у него на лице. Он улыбается и поднимает бокал, намекая на тост. Я поднимаю свой.

– За то, чтобы обойтись без закусок?

– За то, чтобы обойтись без закусок, – хихикаю я.

И мы принимаемся за вкуснейшие аперитивы. Они стоят своих денег до последнего пенни. Я лишь радуюсь, что платить за них нам не придется.

В качестве главного блюда мы выбираем «Домашний пирог “Кафе Ройял” с цыпленком и беконом, спаржевой фасолью и нежным картофельным пюре, 19,50 фунтов».

На десерт мы решаем взять «Черный шоколад с дикими ягодами: крем-мусс из черного шоколада и компот из дикой вишни, 13 фунтов».

Плюс тридцать бутылок домашнего красного вина, тридцать бутылок домашнего белого и двадцать бутылок игристого.

И нам кажется, что мы отлично со всем справились, пока метрдотель Жерар не присоединяется к нам после кофе. И выясняется, что минимальная сумма заказа составляет шесть тысяч фунтов. Нам наверняка сообщили об этом еще в прошлом году, когда мы бронировали заказ, но мы явно не слушали, а если и слушали, то нам – тогда – это не показалось важным. Жерар говорит, чтобы мы не волновались, мы можем получить нужную сумму, просто вписав в заказ послеобеденный кофе и сырную нарезку на восемьдесят персон. Что как раз добавит тысячу триста фунтов к нашему общему счету. Мы соглашаемся. А что еще нам остается делать? Свадьба ведь через три недели.

После чего, сытые и преисполненные сожаления о потраченном, мы спускаемся в метро на станции Пикадилли. Перед турникетами Марк хватает меня за предплечье и останавливает.

– Эрин, мы не можем этого сделать. Серьезно, это просто смешно. Слишком дорого, ты согласна? Нам нужно отменить все, как только приедем домой, пусть мы потеряем залог, черт с ним, но отменим сразу. Церемонию проведем в Церкви Всех Душ, а потом отправимся в местный ресторан, например. Или к моим родителям, они могут организовать банкет в загородном стиле, ведь так?

Я смотрю на его руку, крепко сжимающую мою. И совершенно не узнаю его.

– Марк, если честно, то сейчас ты меня немного пугаешь. Правда, пугаешь. Почему ты так себя ведешь? Это наша свадьба. У нас есть деньги, мы же не влезаем в кредиты, чтобы покрыть расходы. Такой день бывает раз в жизни, и лично я готова потратить свои сбережения на это. На нас. В смысле, не все мои деньги, конечно, но часть. Иначе зачем тогда вообще было все это начинать?

Он резко выдыхает через нос. И явно злится, но прекращает разговор, его рука отпускает мою, и мы идем в метро.

Остаток пути проходит в тишине. Я смотрю на других пассажиров в нашем вагоне. Думаю об их жизни. Сидя рядом с Марком, но не разговаривая с ним, я представляю, что мы незнакомы. Я могу быть просто девушкой в метро, которая едет куда-то одна, по своим делам. И мне не нужно волноваться о том, что случится дальше и что со мной будет, если уж на то пошло. Мысль успокаивающая, но совершенно пустая. Я хочу Марка. Очень. А еще я хочу заставить его избавиться от этого настроения. И очень хочу все исправить.

Марк набрасывается на меня, как только мы запираем за собой входную дверь. Он больше не шепчет, как это было на станции.

Он говорит мне, что я ничего не понимаю. Что я не слушаю. Я никогда не видела его таким, а теперь словно что-то рвется наружу из самых его глубин.

– Кажется, Эрин, ты не вполне соображаешь, что сейчас происходит, да? Что на самом деле происходит. У меня больше нет работы. У нас нет на все это денег. И я не могу найти новую работу, вакансий просто нет. Мой мир не похож на мир искусства и на твою киношколу тоже. Я не могу просто так соскочить и начать зарабатывать чем-то еще! Я инвестиционный банкир. Вот чем я занимаюсь. И я больше ничего не умею. А даже если бы и умел, не важно. Я не могу просто взять и открыть собственный банк, или, не знаю, начать совместный с кем-то проект о постмодернизме в банковском деле, или, мать его, что-то вроде того. Я не ты. И рос я не так, как росла ты. Я всю жизнь положил на то, чтобы добиться своего нынешнего положения. Всю свою жизнь. Знаешь, как это было сложно? Люди, которые ходили со мной в школу, работают на автозаправках, Эрин! Ты это понимаешь? Они живут в муниципальных квартирах и расставляют товар на полках в супермаркетах. Я к подобному не вернусь. Я не позволю этому случиться. Но у меня нет поддержки. У меня нет друзей в издательствах, журналистике и гребаном виноделии. У меня отец и мать на пенсии, в Ист-Райдинге, и очень скоро им обоим понадобится помощь сиделок. У меня в общем и целом восемьдесят тысяч на счету, а все остальное привязано к этому дому. И мы еще пытаемся завести ребенка. У меня была нормальная работа. Теперь я ее потерял, и мы в заднице. Потому что за меня никто не платит, как плачу за тебя я!

Я чувствую, как тошнота подкатывает к горлу. Хватит с меня. Хватит на сегодня этой дряни.

– Пошел ты, Марк! Вот сейчас ты ведешь себя как дерьмо. Когда это ты платил за меня? Когда? Я тебе что, шлюха какая-то?

Предполагалось, что это будет замечательный день.

– Нет, Эрин. Как ни печально, ты не шлюха. Будь ты шлюхой, ты уже давно заткнулась бы на хрен.

Мое сердце пропускает удар. Черт! Марк исчез в мгновение ока, и теперь в моей гостиной стоит незнакомец. Вот же черт! Мое дыхание становится поверхностным. Боже. Не плакать. Эрин, пожалуйста, не плачь. Просто дыши. Я чувствую, как слезы начинают жечь глаза.

Марк смотрит на меня.

Он бормочет что-то неслышное, а потом отворачивается к окну.

Я молча сажусь.

– Не могу поверить, что ты это сказал, Марк, – шепчу я.

Я знаю, что лучше бы оставить тему, – но нет, нет, я не собираюсь ее оставлять. К черту! Через три недели я выхожу замуж за этого человека. И если моя жизнь теперь будет вот такой, то я, мать его, хочу хотя бы знать – почему?

– Марк…

– Что, Эрин?! Что, по-твоему, мы будем делать после свадьбы? А если у нас будут дети? Что, по-твоему, случится? Моя работа обеспечивала все. Моя зарплата пошла на этот дом.

– Нет, Марк. Нет! Мы оба платим за дом! Я тоже вложила все свои накопления в этот взнос. Все, что у меня было, – выпаливаю я, и мой голос взлетает на уровень его громкости.

– Ладно, отлично, вот просто отлично, Эрин. Ты тоже вложила деньги. Но ты не сможешь оплачивать будущие взносы из своих доходов, так? Мы же с тобой живем не в однокомнатной квартирке в Пекхэме, правда? И в одиночку, с учетом твоих заработков, тебе никак не выплатить ипотеку. Не хочу тебя расстраивать, Эрин, но ты меня просто не слышишь. Нам придется продать этот дом. Без вариантов!

Продать? Господи! Ужас, наверное, отражается на моем лице, потому что Марк с удовлетворением кивает.

– Готов поспорить, что всерьез ты об этом не думала, так ведь? Ведь если бы думала, то, честно говоря, Эрин, ты беспокоилась бы не меньше меня. Потому что мы с тобой пойдем на дно.

Господи… Я молчу. Я была полной идиоткой. Теперь я это понимаю. И это больно. То, о чем он говорит, просто не приходило мне в голову. Я не думала о том, что все наши планы могут вот так рассыпаться. Что он может и не найти работу, вообще не найти.

Он прав. Неудивительно, что он так злится. Все это время он справлялся с этим в одиночку. А я порхала вокруг и вела себя так, словно… Но потом я вспоминаю. Дела не обязательно должны быть так плохи. Как и сказала Каро, он может заняться чем-то другим.

– Но, Марк, ты же можешь найти другую работу! Любую работу! У тебя отличное резюме, разве ты не сумееешь…

– Нет, Эрин, – устало перебивает он. – Так не выйдет. Каким еще хреном я могу заниматься? Я умею только оценивать и продавать бонды, больше ничего. Разве что ты предлагаешь мне устроиться в бар?

– Марк, пожалуйста! Я только пытаюсь помочь! Ладно. Я не знаю, как именно обстоят дела в твоей сфере. Но я хочу, чтобы мы справлялись с этим вместе, так что, пожалуйста, перестань говорить, что я ничего не понимаю, и просто объясни мне. Пожалуйста.

Я знаю, что мой голос сейчас такой, как у обиженного ребенка, но не представляю, что еще можно сказать.

Опустошенный, Марк падает на диван напротив меня. Его плечи опускаются. Тупик.

Мы сидим молча, и тишину нарушает только тихий гул транспорта и шум ветра в деревьях нашего сада.

Я встаю и подхожу, чтобы сесть рядом с ним. Тянусь к нему и аккуратно кладу ладонь ему на спину. Он не отдергивается, поэтому я начинаю тихонько поглаживать его, успокаивая, по теплой спине под накрахмаленной рубашкой. Он позволяет мне это.

– Марк, – осторожно говорю я, – это ничего, если нам придется продать этот дом. Печально, конечно, потому что мне тут нравится. Но мне не важно, где мы живем. Мне нужен только ты. Где угодно, но ты. Под мостом. В шалаше. Главное – ты. И нам не обязательно сразу же заводить детей, если сейчас не то время. И, слушай, я знаю, что тебе не нравится мысль о другой работе, но для меня не имеет значения, что ты делаешь, главное, чтобы ты был доволен. В смысле, я не начну по-другому к тебе относиться. Ты – это ты. Я никогда не любила твои деньги, ничего подобного. Да, приятно, что они есть, но я всего лишь хочу быть с тобой. Мы можем даже жить с твоими родителями в Ист-Райдинге, если хочешь.

Он поднимает на меня взгляд. И не может сдержать улыбку.

– Это отлично, Эрин, потому что я хотел сообщить тебе еще одну вещь: мама уже готовит нам матрас в свободной комнате. – Он ехидно смотрит на меня. Шутка. Слава богу. Мы смеемся, и напряжение испаряется. Все будет хорошо.

– Спорим, что это станет для твоей мамы событием года? – смеюсь я.

Он улыбается снова, лукаво, как мальчишка. Я люблю его.

– Прости. – Взгляд прямой. Он искренне сожалеет.

– Так ты позволишь мне снова быть с тобой? – спрашиваю я.

– Да, прости. Мне нужно было сразу сказать тебе, как мне тяжело. Но с этого дня я буду всем делиться, хорошо?

– Да, пожалуйста.

– Ладно. Эрин, я знаю, что это глупо, но… я не могу снова откатить все к началу. Я не могу откатиться к началу. Я не могу снова строить все с нуля.

– Я знаю, милый. Это нормально. Тебе и не придется. Мы вместе найдем способ с этим справиться. Потому что мы всегда находим.

Он берет меня за другую руку, руку с обручальным кольцом, и подносит ее к губам.

– Марк, мне стоит снова начать принимать таблетки? Нам стоит подождать?

– Знаешь, как говорят… – Он целует обручальное кольцо. – Идеального времени не будет.

Он все еще хочет этого. Слава богу.

Марк привлекает меня к себе. Мы забираемся с ногами на диван и вместе засыпаем, прижавшись друг к другу, в лучах вечернего солнца.