Текст книги "Не говори «прощай»!"

Автор книги: Кэтрин О'Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Как раз напротив входа в туннель начиналась широкая лестница – именно туда лежал путь Китти и именно там ее подстерегала самая большая опасность, ведь на лестнице было бы очень трудно спрятаться от внимательных глаз полицейских. А что, если ей попадется навстречу сам комиссар? Скромно потупив взгляд, она неторопливо пересекла вестибюль, словно делала это сотни раз, и начала подниматься по лестнице. Сверху, стуча каблуками, спускались сразу несколько человек, и Китти поспешно взяла вправо, уступая дорогу. Сквозь опущенные ресницы она рассмотрела, что это полицейские в синей форме. Что-то с жаром обсуждая, наверное, очередное дело, они прошли мимо, не обратив на нее ни малейшего внимания. Ее сердце затрепетало от радости – она в стане противника, но ее, как человека-невидимку, никто не замечает!

Однако, едва Китти прошла еще несколько ступенек, как на нее уставился спускавшийся вниз клерк.

– Минутку, милая, – буркнул он, останавливаясь.

– Вы меня, сэр? – спросила она, не поднимая глаз.

– Разумеется, вас, – высокомерно бросил он. – В кабинете номер 215 очень грязно, приберите там особенно тщательно!

– Да, сэр, обязательно, – подобострастно ответила она, всем сердцем желая, чтобы он поскорее ушел, но настырный клерк продолжал стоять, не сводя с нее неодобрительного взгляда.

– Не вижу у вас особого рвения! – рявкнул он. – Займитесь двести пятнадцатым кабинетом сейчас же!

– Конечно, сэр, – кивнула головой Китти.

Удовлетворенный, клерк продолжил свой путь, а она – свой, смеясь над ним в душе: скоро настанет день, когда этот педант поймет, что уборщица, которую он отчитал, унесла бесценный рубин из-под носа у целого полицейского управления!

Верхний этаж оказался настоящим лабиринтом из узких коридоров и лесенок, который, казалось, возник совершенно случайно, сам по себе, а вовсе не по проекту архитектора. В длинных коридорах – ни огонька. Китти побоялась зажигать фонарь: вдруг кому-нибудь приспичит немедленно отыскать какие-то документы в канцелярии? Нет уж, береженого бог бережет. Едва различая надписи на табличках в тусклом свете сумерек, она добралась до конечного пункта своего путешествия – хранилища вещественных доказательств.

Дверь оказалась приоткрытой, что озадачило Китти. Что это – удачное стечение обстоятельств или Авели ее все-таки опередил? Молодая женщина просунула в щель носок туфли и заглянула в хранилище – там было темно и тихо. Похоже, все спокойно.

Она вошла и, поставив на пол швабру с ведром, нагнулась за спрятанным в ведре фонарем, рассчитывая зажечь его и накрыть тряпкой, чтобы не привлекать внимания. Внезапно в комнате вспыхнул свет. Китти резко обернулась – на другом конце просторного помещения возле каких-то старых, с облупившимся лаком шкафов стоял Авели. У нее екнуло сердце: значит, он снова ее опередил! Но почему у него такой мрачный вид? Что это – на нем наручники? Неужели здесь полиция?!

Китти рванулась к двери, но чья-то сильная рука схватила ее за плечо, и через секунду на запястьях молодой женщины тоже защелкнулись наручники.

Перед ней, торжествующе улыбаясь, стояли трое джентльменов: двое средних лет, а третий, тот, который надел ей наручники, постарше, с рыжими седоватыми волосами, редкими усами и огромными мешками под глазами. Китти сразу узнала в нем главного инспектора Уортингтона.

– Добро пожаловать, мисс Фонтэйн! – радостно воскликнул он. – Мы вас уже заждались.

8

– Негодяй, вы меня подставили! – повернулась Китти к графу.

– Вы так считаете? – хмуро ответил тот и показал ей свои скованные руки. – По-моему, мы с вами оба попали в переплет.

– Правильно, – весело согласился инспектор. – Но не вините друг друга, это я отправил вам обоим копии своего письма с записками, которые и заманили вас в ловушку. Здорово придумано, правда?

Китти с трудом удержалась, чтобы не завыть от отчаяния: если ее арестуют и осудят, последняя надежда на спасение отца рухнет.

– План этой операции был разработан, когда нам стало известно о вашей незаконной деятельности, молодые люди, – продолжал Уортингтон. – Мы взяли на себя труд обзавестись образцами ваших почерков на случай, если вы писали друг другу письма. Подделать записки в обмен на смягчение наказания любезно согласился очень известный в узких кругах мошенник, который пользуется сейчас нашим гостеприимством в тюрьме «Уормвуд-Скрабз».

– И чем, позвольте узнать, мы заслужили подобное внимание? – спокойно спросил Авели, и Китти отметила про себя, что к нему вернулся итальянский акцент.

– Странный вопрос, принимая во внимание обстоятельства вашего задержания, – ответил инспектор. – Но я на него отвечу, однако прежде хочу представить своих уважаемых коллег. Это лорд Тимсли, заместитель министра иностранных дел…

– Наконец-то мы встретились лично, милорд, – поклонился Авели представленному джентльмену. «Какая ирония судьбы!» – с горечью подумала Китти, ведь она впервые увидела Авели именно у Тимсли.

– По-моему, вы не так давно вломились в мой дом, – хмуро напомнил наглецу заместитель министра.

– Вы можете это доказать? – спросил Авели.

– …и полковник Каррингтон из Индийской секретной службы, – не обращая внимания на их перепалку, продолжал Уортингтон.

– Отличная подобралась компания, – проворчал Авели. – Если допустить, что ваши подозрения насчет меня и мисс Фонтэйн верны, то зачем, скажите на милость, могли понадобиться мелкие воришки вроде нас столь известным представителям Британской короны?

– Давайте пройдем в мой кабинет, – предложил инспектор Уортингтон, – там и поговорим.

– Прежде я прошу вас снять с меня это, – попросила Китти, протянув к нему руки в наручниках. – Вас трое, так что мне вряд ли удастся от вас убежать. Но даже если бы я смогла, то из здания мне точно не выбраться.

– Конечно, если только вы не рассчитываете воспользоваться заброшенным туннелем, – злорадно улыбнулся Уортингтон. – Имейте в виду, сейчас его охраняют мои люди.

Хотя на лице Китти не дрогнул ни один мускул, внутри у нее все оборвалось. Откуда он мог узнать о туннеле? Неужели за ней все время следили?

– Что ж, решайте сами, инспектор, – пожала она плечами с напускным безразличием.

Уортингтон вопросительно посмотрел на полковника Каррингтона – рослого загорелого джентльмена лет сорока, с усами щеточкой, подтянутого и даже щеголеватого в своей армейской форме и начищенных до блеска сапогах.

– Я не против, – кивнул головой полковник.

Инспектор неохотно снял с молодой женщины наручники, и она сразу стала растирать занемевшие запястья.

– А как же я? – поднял скованные руки Авели.

– На вашем месте я бы не испытывал судьбу, – посоветовал Каррингтон инспектору, и Авели пришлось смириться.

Пройдя через лабиринт темных коридоров, высокопоставленные чиновники и их пленники спустились вниз и оказались на втором этаже, где располагались кабинеты руководства Скотленд-Ярда. По дороге Китти увидела, что вход в туннель и впрямь охраняли полисмены.

Кабинет Уортингтона не поражал ни уютом, ни роскошью: кроме письменного стола с аккуратно разложенными бумагами, нескольких тяжелых деревянных кресел и канцелярских шкафов, там ничего не было; единственное украшение – широкое окно с видом на Темзу.

Предложив даме кресло, Каррингтон, Тимсли и Уортингтон тоже сели, остался стоять лишь Авели – он подошел к окну и стал смотреть на реку.

– Если вы надеетесь сбежать через окно, то не советую, – предупредил его Уортингтон. – Я везде расставил своих людей, так что далеко вам не уйти.

– Господи, мне это и в голову не приходило, синьор инспектор! – ухмыльнулся Авели. – Признаюсь, мне очень хочется узнать, что у вас на уме. Вы ведь заманили нас с мисс Фонтэйн в ловушку не для того, чтобы бросить в тюрьму, не так ли?

Возмущенный Уортингтон вскочил на ноги.

– Считаете себя умнее всех, да, Авели? – рявкнул он. – Вы себя явно переоцениваете. Мы много о вас знаем. Например, о вашей охоте за рубином под названием «Кровь Индии». Будь мы такими глупцами, как вы думаете, разве бы мы знали, что мисс Фонтэйн хочет предложить этот рубин одному пирату в обмен на жизнь отца?

– Позвольте, вам и это известно… – опешила Китти.

– Милая, вы же имеете дело со Скотленд-Ярдом, – хмыкнул инспектор. – А вы, Авели, хотите завладеть рубином по той же причине, что и все воры, – из тщеславия и алчности.

– О, вы, я вижу, большой знаток человеческой природы, синьор инспектор! – отозвался граф, ничуть не смущаясь. – Кстати, рубин и вправду у вас, как следует из вашего письма, или это информация такая же фальшивка, как и поддельный почерк?

– Нет, рубина здесь нет, – сердито ответил полицейский. – Письмо – только уловка, чтобы заманить вас в капкан. Полковник Каррингтон объяснит, где сейчас находится «Кровь Индии».

Офицер повернулся к арестованным и, положив ногу на ногу, начал рассказ:

– Похищенный из Лахорского музея рубин несколько раз переходил из рук в руки, мы даже точно не знаем, у кого он побывал. Однако недавно мы получили достоверную информацию, что сейчас он находится у махараны Удайпура, да-да, в Раджастане, мисс Фонтэйн, где прошло ваше детство.

Китти вдруг охватила такая слабость, что ей пришлось откинуться на спинку кресла.

– Вы сказали «махарана»? – переспросил Уортингтон, не принадлежавший к числу знатоков Индии. – Может быть, вы имели в виду махараджу?

– Нет, я имел в виду именно то, что сказал, – ответил полковник. – Строго говоря, махарана занимает положение даже более высокое, чем махараджа. Этим титулом много веков назад стали величать правителей княжества Удайпур, потому что оно в числе очень немногих никогда не покорялось завоевателям. Даже императоры из династии Великих Моголов никогда им не управляли. Титул махараны носит только правитель Удайпура, единственный из пятисот шестидесяти индийских князей.

– А вы уверены, что рубин у него? – поинтересовался Авели.

– Смею вас заверить, граф, что Индийская секретная служба – весьма информированная организация, – самодовольно улыбнулся полковник. – У нас имеются агенты во всех уголках этой страны, и они, поверьте, не сидят сложа руки. Мы в курсе всего, что происходит на субконтиненте.

– Как же, как же, – со скучающим видом прервал его Авели. – Об этом писал синьор Киплинг. Помню, еще в школе я читал одну его книгу, она называется, кажется, «Ким». Правда, я бы не назвал ее вполне детской, она…

– Мы здесь не произведение Киплинга обсуждаем, граф, – досадливо оборвал его разглагольствования Каррингтон. – Короче говоря, мы уверены, что рубин, который вы с мисс Фонтэйн ищете, находится в Удайпуре.

Китти вспомнилось то, что она слышала о рубине «Кровь Индии». По слухам, знаменитое сокровище принадлежало еще великому императору древности Ашоке, самому почитаемому правителю в индийской истории. В 260 году до нашей эры Ашока объединил разрозненные государства субконтинента, и легенда гласит, что огромный драгоценный камень цвета крови немало способствовал величию его правления.

– Индийцы очень суеверны, – продолжал Каррингтон, – они наделяют рубин магической силой, поэтому он приобрел для них особое значение. Мы знаем, что камень разыскивает подпольное движение индийских националистов. Для них рубин Ашоки стал символом объединения. Мы никак не можем позволить националистам им завладеть. Махарана Удайпура – союзник Англии, но весьма ненадежный, и мы не уверены, что в один прекрасный день он не передаст камень борцам за независимость.

Китти посмотрела на товарища по несчастью, и ее осенило – рубин, возможно, нужен графу потому, что Авели связан с индийскими националистами! И почему это не приходило ей в голову раньше? В пользу ее догадки говорила и его ненависть ко всему английскому, и знание раджпутских приемов, и знакомство с ее индийским прошлым. Единственное «но»: что может быть общего у индийских националистов и у итальянского аристократа с плохой репутацией?

– Английское правительство может просто купить у махараны камень, – предположил итальянец, игнорируя подозрительный взгляд девушки, – или заставить его отдать.

– Дело в том, молодой человек, – пояснил Каррингтон, – что правитель Удайпура отрицает, что рубин находится у него. Мы не можем на него как следует нажать, ведь формально махарана – независимый правитель и наш союзник. Однако, как мы подозреваем, он считает рубин источником особой силы, которую в любой момент можно использовать против нас.

– А какое отношение ко всему этому имеем мы с мисс Фонтэйн, позвольте полюбопытствовать?

– Скажем так: мы даем вам возможность избежать некоторых неприятных последствий ваших недавних действий. Короче, предлагаем сделку: вы вдвоем отправляетесь в Индию, где, пользуясь своими… гм… навыками, похищаете у махараны рубин и привозите его в Англию. Мы получаем рубин, вы – свободу.

Китти побледнела как смерть.

– Разве нам обязательно ехать вдвоем? – недовольно спросил Авели.

– Видите ли, вы оба обладаете поистине уникальными способностями к такого сорта работе, поэтому, по нашему разумению, вместе вы будете действовать вдвое успешнее. Кроме того, как семейная пара вы вызовете меньше подозрений. И, наконец, еще одно исключительно важное обстоятельство: жена английского резидента в Удайпуре – подруга детства мисс Фонтэйн.

– Виктория?! – воскликнула пораженная Китти. – Какое она имеет отношение к этой истории?

– Вашей подруге отводится одна из основных ролей в нашем плане, – ответил полковник. – Раджастан – один из самых закрытых районов Индии, там практически не встретишь туристов и относительно мало представителей колониальной администрации. Поэтому желание встретиться с подругой детства – великолепный предлог для вашего визита в Удайпур. В противном случае вы сразу попадете под подозрение. И еще: как вы сами понимаете, мы не можем сообщить ни вашей подруге, ни ее супругу о вашей истинной задаче. Мы даже не будем посылать ей телеграмму о вашем приезде – там кругом шпионы махараны, чем позже они узнают о вашем визите, тем лучше. Пусть лучше у правителя Удайпура будет как можно меньше времени, чтобы навести о вас справки.

– А что мы получим за наши услуги? – нетерпеливо перебил его Авели.

– Я уже сказал – свободу. Вы избежите тюрьмы и скандала, – пояснил полковник. – Как только вы передадите нам рубин, уголовное дело против вас будет аннулировано.

– А что до мисс Фонтэйн, – подал голос Тимсли, поворачиваясь к Китти, – то, когда рубин окажется в наших руках, ее отца не только освободят, но и снимут с него все обвинения. Конечно, ей придется отложить перелет через Ла-Манш, но в данный момент для нашего государства гораздо важнее заполучить рубин, нежели установить рекорд в воздухоплавании. Ну как, мисс, согласны?

Китти, лихорадочно пытавшаяся собраться с мыслями, вскочила на ноги.

– Мне надо все как следует обдумать, – проговорила она дрожащим голосом.

Удивленные ее нерешительностью, высокопоставленные джентльмены переглянулись.

– Если вы откажетесь от нашего предложения, вашего отца казнят двенадцатого мая, – напомнил ей Тимсли.

– Я должна подумать, – упрямо повторила она.

– Так и быть, – согласился Каррингтон. – Подумайте и возвращайтесь – в вашем распоряжении один час.

В полном смятении чувств молодая женщина выбежала из кабинета.

Подставляя холодному речному ветру разгоряченное лицо, Китти бесцельно брела по набережной. Неужели придется вернуться в Индию, край ее вечных кошмаров?

Разумеется, принять предложение Каррингтона куда лучше, чем платить за спасение отца пирату, потому что противозаконное освобождение превратило бы полковника Фонтэйна в вечного изгнанника; сделка же с Каррингтоном в случае успеха спасет не только его жизнь, но и репутацию. Но, несмотря на столь радужные перспективы, в душе Китти рос страх: как отправиться в Индию, куда она поклялась не возвращаться никогда? Как взглянуть в лицо своему прошлому, казалось бы, навсегда похороненному в самом дальнем уголке памяти? Где взять силы и решимость, с кем посоветоваться?

Ответ напрашивался сам собой, и через несколько минут Китти уже стояла в гостиной дома на Керзон-стрит и рассказывала все сэру Гарольду. Она не скрыла от него своих опасений:

– Разве меня можно назвать трусихой? Я не боюсь подниматься в небо на аэроплане и пробираться глухой ночью в тщательно охраняемые дома, но меня пугает даже мысль о поездке в Индию…

– Ты просишь у меня совета, дорогое дитя? – участливо спросил сэр Гарольд.

– Да, хотя у меня фактически нет выбора, но я не могу, не могу решиться!

– Ты гораздо смелее, чем думаешь, – мягко ответил старший Флеминг. – Может быть, тебе станет легче, если ты отнесешься к предложению Каррингтона как к редкой удаче, промыслу божьему. Подумай сама, тебе представляется случай послужить родине и спасти отца! Пусть эта мысль поможет тебе принять решение.

В гостиную вбежал Чарльз, слушавший их разговор из коридора.

– Китти, родная, я поеду с тобой, я тебе помогу! – воскликнул он.

– Нет, Чарльз, нам не позволят ехать вместе.

– Мы могли бы пожениться в Индии или здесь, перед отъездом. Они не смогут мне отказать, когда я стану твоим мужем…

– Я ведь уже сказала тебе, Чарльз, что не могу стать твоей женой.

– Нет, не говори так!

Сэр Гарольд положил руку ему на плечо:

– Сынок, нашей Китти сейчас очень трудно, не стоит на нее давить, дай ей время разобраться в своих чувствах.

Потом старший Флеминг повернулся к молодой женщине:

– Иди, исполни свой долг, милая, мы будем тебя ждать.

Спустя полчаса Китти, чувствовавшая себя вконец обессиленной, вернулась в новый Скотленд-Ярд и, без стука войдя в кабинет инспектора Уортингтона, обвела присутствовавших пристальным взглядом. Вот они, люди, от которых теперь зависела ее судьба – скучный, с постным официальным лицом Уортингтон; подтянутый загорелый Каррингтон, которому, очевидно, не терпится вновь погрузиться в пряную атмосферу шпионских игр; заместитель министра иностранных дел Тимсли, в чьих руках находится жизнь ее отца, и наконец Макс Авели, вор, светский лев, дамский угодник и бог знает кто еще…

К удивлению Китти, во взгляде графа явственно читалось напряженное ожидание.

– Я согласна, господа! – сказала она.

9

Бомбей, Индия

Китти играла в канасту с Каррингтоном и миссис Амброуз в комнате отдыха на первой палубе, когда туда заглянул стюард и сообщил, что пароход подходит к Бомбею и уже виден берег.

Пассажиры тотчас оставили свои занятия: кто карты, кто вышивание, а кто газету, купленную неделю назад в Суэце, и вышли на палубу. Китти осталась одна в опустевшей комнате. Она оцепенело сидела в кресле, думая о своем. Итак, двухнедельное путешествие в Индию из Саутгемптона через Гибралтар, Суэц и Аден подошло к концу. Оно оказалось для нее очень трудным, ведь, как она ни старалась избегать общения с Авели, во время еды и прогулок по палубе встречи с ним были неизбежными. Его присутствие растравляло ей душу, как соль открытую рану. Вероятно, при других обстоятельствах Китти обрадовалась бы такой возможности получше познакомиться с графом, но теперь она ничего не хотела о нем знать: ее мучило сознание, что она влюбилась в человека, который, несмотря на все сходство их характеров, презирал ее, хотя и был не прочь использовать для удовлетворения своей плотской страсти. Эту страсть Китти ощущала всякий раз, когда оказывалась рядом с Авели. Он тоже сторонился ее, но по тому, как при редких встречах с ней вспыхивали его глаза, молодая женщина понимала, что он помнит свидание в ангаре так же хорошо, как и она. Ее же к нему влекло неодолимо. Тщетно она старалась внушить себе ненависть к этому негодяю, который ее так грубо отверг. Поэтому две недели путешествия она провела в страшном смятении и унизительной борьбе с собой.

Состояние Китти осложнил еще и мучительный страх возвращения. Чем дальше пароход отплывал от Англии, тем труднее становилось молодой женщине засыпать по ночам. Когда она наконец забывалась сном, ее терзали прежние кошмары, и еще до рассвета она просыпалась в холодной испарине, дрожа от ужаса.

К концу путешествия она была так вымотана, так опустошена, что желание побыстрее выполнить задание, чтобы вернуться назад, в Англию, начало пересиливать ее страх. Всем своим существом она жаждала поскорее покончить с этим и уехать, чтобы навсегда забыть и об Индии, и об Авели.

Китти вздохнула, поднялась на ноги и пошла на палубу к другим пассажирам.

Береговая линия становилась все четче, яснее, и вскоре уже можно было различить плавные очертания гавани, здания в европейском стиле вдоль пристаней и зеленые холмы на заднем плане, как в Неаполе. У пристаней в гуще туземных яликов виднелись несколько больших грузовых пароходов.

Бомбей, гордость британского правления… Триста лет назад на месте этого огромного города было семь пустынных островков, на которых жили несколько рыбацких семей. В 1534 году местный султан передал островки португальцам, а те, в свою очередь, – англичанам в качестве приданого Екатерины Браганцской, которая в 1661 году вышла замуж за английского короля Карла II. Англичане объединили островки в единый земляной массив и возвели на нем порт, ставший западными воротами Индии. Когда во время Гражданской войны в Америке экономическая блокада прервала поставки хлопка из-за океана, в Бомбее начался текстильный бум. Фабриканты стали восполнять нехватку индийским сырьем. Именно в этот период Бомбей превратился в витрину достижений английского колониализма, там начали строить огромные здания в викторианском стиле, которые соперничали с самыми знаменитыми сооружениями той поры в Лондоне. Когда пароход, на котором плыли Китти, Авели и Каррингтон, приблизился к пристани, здания эти предстали перед пассажирами во всей красе.

Прямо напротив пристани высилось одно из них, пожалуй, самое впечатляющее, – отель «Тадж-Махал», помпезный символ эпохи колониального правления, соединивший в себе изящество позднего викторианского стиля с восточной прихотливостью могольской архитектуры. Украшенное куполами, здание отеля действительно напоминало знаменитый мавзолей в Агре, и его огромный центральный купол, возвышавшийся над просторной гаванью и городом, походил на часового, охраняющего покой горожан и приветствующего многочисленных приезжих.

Пароход причалил. Пассажиров встретил смешанный запах пряностей, табака, жасмина, сандала и горького дыма погребальных костров – потрясающий аромат Индии, который Китти пыталась забыть все эти четырнадцать лет.

Люди, столпившись на палубе, ошеломленно взирали на двигавшуюся по набережной толпу горожан в разноцветных одеждах: в глазах рябило от всевозможных оттенков красного, зеленого, розового, желтого и синего. Поражало и обилие птиц в городе – зеленые попугаи тут и там свисали с ветвей деревьев изумрудными гроздьями, в небе, высматривая с высоты добычу, кружили орлы и ястребы, иссиня-черные вороны с громким карканьем ныряли в толпу, чтобы подобрать упавший кусочек съестного. После тишины морских просторов Бомбей просто оглушал какофонией звуков, в которую складывались грохот тысяч и тысяч экипажей, телег и воловьих упряжек, разноязыкий хор голосов торгующих и болтающих обывателей и обрывки музыки. Прислушавшись, Китти узнала звуки ситара, который так нравился ей когда-то. Она почувствовала, что задыхается.

– Господи Иисусе! – испуганно воскликнула миссис Аброуз. – В жизни не видела такой уймы народу! Я-то считала самым огромным городом Лондон, но Бомбей раза в три больше!

Сойдя с корабля, пассажиры сразу попали в людской водоворот, двигавшийся по набережной, – там были и предприниматели-парсы, и клерки-бенгальцы, и лошадиные барышники-патаны, приехавшие с северо-западной границы, и полукровки из Гоа, разговаривавшие на португальском, и монголоидного вида непальцы, а также похожие на китайцев уроженцы восточных районов. Все они не походили друг на друга, как жители разных стран: например, приезжие из северной Индии имели высокий рост, светлую кожу и частенько зеленые или серые глаза, южане, напротив, были низкорослы и темнокожи. Одежда тоже отличалась разнообразием: мужчины носили кто дхоти – простой кусок ткани, обернутый вокруг бедер, кто длинные свободные одежды из белого муслина, кто рубашки и шальвары; встречалась и безупречно отутюженная форма госслужащих; из головных уборов преобладали яркие тюрбаны или различной формы шапочки. По одежде женщин сразу можно было определить их религиозную принадлежность: индуски носили красочные сари с золотой и серебряной нитью или шальвары и длинные, до колен, блузы; на их руках звенело множество браслетов; мусульманки же укутывались с головы до ног в бесформенные черные одеяния, прикрывая платками лица. На лбах многих здешних жителей красовались различные знаки, нанесенные пеплом, краской или сандаловой пастой. Среди толпы бродил, распевая гимны, местный святой с длинными свалявшимися волосами, с миской для подаяния в руке, облаченный в грязные лохмотья, сквозь которые просвечивало худое, кожа да кости, тело. На прихотливо разрисованном узорами слоне ехал мальчик, радостно махавший пассажирам обеими руками. Едва прибывшие европейцы оказались на берегу, как их тут же атаковали нищие – маленькие дети с огромными печальными глазами, мужчины-калеки и матери с грудными младенцами. Все они кричали и протягивали руки за милостыней.

Одна из англичанок, молоденькая симпатичная блондинка, донельзя подавленная увиденным и раздраженная шумом, разразилась слезами.

– Боже, это выше моих сил! – причитала она сквозь рыдания, припав к плечу мужа, новоприбывшего сотрудника колониальной администрации.

– Не расстраивайтесь, милая, – стал успокаивать ее Каррингтон, который чувствовал себя в этой обстановке как рыба в воде, – вы скоро привыкнете!

Муж блондинки, подавленный не меньше ее, спросил:

– Как нам удается управлять этим Вавилоном, ведь нас так мало?

– Да, это кажется удивительным, – согласился полковник и добавил: – Но только на первый взгляд. В отличие от нашей родины, Индия неоднородна, она сочетает в себе миллион самых разнообразных вещей. Вы только представьте себе: здесь две тысячи различных языков и диалектов, около дюжины только основных религий! Так, на некоторых улицах можно увидеть по соседству индусские, джайнские, буддийские, зороастрийские храмы и рядом с ними – мечети, причем прихожане различных вероисповеданий относятся друг к другу с недоверием и неприязнью. И еще: между обитающими на северо-западной границе племенами нередки братоубийственные войны. В общем, мы – единственная сила, которая привносит порядок в этот хаос; наша миссия – дать индийцам пример для подражания, вести их за собой. Если вы будете помнить об этом, то сумеете преодолеть все трудности.

Тут к супружеской чете повернулся граф Авели, слушавший Каррингтона с циничной усмешкой.

– Советую также не забывать, – язвительно произнес он, – что ваш долг – высокими налогами доводить индийцев до нищеты, сговариваться с местными князьями и общими усилиями не давать развиваться индийской промышленности, чтобы она не могла составить конкуренцию английской и чтобы местное население, не получая работы, жило впроголодь. И еще: ваша священная обязанность – истреблять индийских тигров до тех пор, пока они не исчезнут с лица земли! О, как тяжко оно, бремя белого человека, не правда ли?

Закончив, Авели с гордым видом отошел, провожаемый удивленными взглядами.

– Какая наглость! – пробормотал молодой чиновник, который во время тирады графа обнял свою растерянную жену, словно хотел ее защитить. – Кто этот тип?

– Так, один итальянец, – пожав плечами, ответил Каррингтон, как будто происхождение Авели объясняло причины его выходки.

– Вот оно что! – понимающе кивнул чиновник.

Резкая отповедь графа укрепила подозрения Китти относительно его связи с индийскими националистами. К тому же, в отличие от остальных европейцев, попавших в Индию впервые, он не выглядел ни потрясенным, ни подавленным встречей с этой огромной удивительной страной.

Китти подошла к полковнику. Враждебно настроенная поначалу, за время путешествия она прониклась к нему некоторым доверием. В конце концов, они оба преследовали одну и ту же цель – заполучить рубин. Как истинный английский джентльмен, Каррингтон понял причину ее волнений, связанных с путешествием, и был к ней очень внимателен. Он научил Китти играть в канасту и в самых лестных выражениях отзывался за общим столом об ее успехах в воздухоплавании. На его отношение к ней, похоже, совсем не повлиял тот факт, что в Лондоне ее схватили за руку как преступницу. Полковник, будучи сотрудником секретной службы, привык иметь дело с представителями самых разных слоев, поэтому старался воздерживаться от морально-этических оценок. Во время путешествия его общество стало для Китти единственным утешением.

– Мне понятно, почему вы доверяете мне, – сказала она, поравнявшись с Каррингтоном. – Я согласилась вам помогать, чтобы спасти жизнь отца. Но почему вы доверяете Авели, для меня загадка. Что помешает ему надуть нас и сбежать, захватив рубин?

– Он принадлежит к древнему, весьма известному роду, который очень гордится своим именем, – ответил полковник невозмутимо. – Пока что у синьора Авели безупречная репутация, и он сделает все, чтобы избежать огласки своих преступлений, а значит, и пятна на фамильной чести.

– Надеюсь, вы правы, – пробормотала Китти, но, сказать по правде, аргумент полковника не показался ей убедительным.

Каррингтон, Китти и граф сняли номера в отеле «Тадж-Махал», намереваясь провести там два дня, чтобы восстановить силы после путешествия и составить план действий в Удайпуре. «Тадж-Махал» принадлежал к числу крупнейших и роскошнейших отелей мира, не уступая в великолепии своему всемирно знаменитому тезке, символу бессмертной любви. Войдя под высокие своды, Китти оказалась в царстве комфорта с мраморными полами, изысканной мебелью и вышколенной прислугой. Здесь изнуренных жарой путешественников радовала поистине райская прохлада. В центре вестибюля начиналась широкая лестница с великолепными коваными перилами; ее пролеты, расположенные постепенно сужавшимися квадратными ярусами, головокружительной спиралью уходили вверх на шесть этажей, заканчиваясь под самым куполом. Под стать архитектурному облику отеля, его внутреннее убранство сочетало в себе викторианскую величавость с восточной изысканностью и пышностью.

Под потолком просторного, с удобной широкой кроватью номера Китти, который находился на четвертом этаже, плавно крутился вентилятор, создавая приятную прохладу. Выглянув из окна, молодая женщина увидела внизу отгороженную от внешнего мира глухой стеной зеленую лужайку с бассейном – последнее достижение индустрии комфорта. Вокруг бассейна в шезлонгах наслаждались отдыхом постояльцы отеля, причем дамы старательно прятались от немилосердного солнца под зонтиками.