Текст книги "Не говори «прощай»!"

Автор книги: Кэтрин О'Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

20

Сколько прошло времени, Китти не знала, но, наверное, немало, потому что земли в могиле заметно прибавилось. Огромная влажная, холодная груда мешала дышать, свободным оставалось только лицо пленницы. Вскоре в который уже раз раздался лязг замка, шаги, звук втыкаемой в грунт лопаты, и на Китти посыпалась новая порция земли, которая доставала уже до подбородка молодой женщины. Несколько комьев угодили в лицо, но Китти даже не могла пошевелить головой, чтобы сбросить их.

Сэр Гарольд опять склонился над могилой.

– Время истекает, – проговорил он. – Согласись выйти за Чарльза – и останешься в живых, иначе умрешь страшной смертью, которая навеки останется для всех тайной: я распущу слух, что ты погибла в Индии от лихорадки. Ну, я жду?

– Никогда! – собрав последние силы, прохрипела Китти.

– Что ж, дело твое, – ответил он с сожалением. – У тебя в запасе один час, потом я приду опять и повторю свой вопрос в последний раз. Если ответишь «да», будешь жить, если «нет»… сама знаешь.

Он ушел, и снова потянулись мучительные минуты. Лежа в своей жуткой могиле, Китти думала, что следующим звуком, который услышит, будет лязг замка, возвещающий о возвращении палача, который явится, чтобы окончательно похоронить ее. Земля забьет нос и рот, начнется удушье… «Нет, об этом сейчас нельзя думать, иначе страх сведет с ума», – решила Китти. Она боялась не смерти, ведь небытие сулило освобождение от страданий и встречу с Максом; агония, вот что пугало молодую женщину, и ожидание последних, самых страшных минут было невыносимо. Господи, скорей бы все кончилось!

Китти стала мысленно взывать к духу Макса, моля помочь ей, когда она будет пересекать последнюю черту. Она еще глубже погрузилась в свой созерцательный транс и вдруг ощутила незримое присутствие любимого, которое наполнило ее спокойствием и безмятежностью. Он пришел, чтобы спасти ее от страданий, пришел забрать ее с собой в благодатное небытие…

Скрипнула дверь, послышались шаги. Китти поняла, что настал ее смертный час, но переборола ужас, ведь ждать осталось так недолго – всего-то две, может быть, три минуты, и все будет кончено.

«Не думай об этом. Скоро ты окажешься на другой стороне, откроешь глаза и увидишь Макса, который ждет тебя, готовый обнять», – повторяла она про себя, как заклинание.

– Баджи…

Это был голос Макса. Китти с трудом открыла глаза – над ней в ореоле света склонилось лицо любимого, неясное, размытое, словно мираж, но, как всегда, прекрасное. Он услышал ее мольбу и пришел облегчить ей последние минуты, чтобы забрать с собой в лучший мир!

Ее глаза наполнились слезами, она улыбнулась, глядяна него с нежностью, и еле слышно прошептала:

– Я знала, что ты придешь…

– Молчи, любимая, я заберу тебя отсюда.

– Да, я готова… – Китти и сама не знала, произнесла ли она эти слова мысленно или вслух.

Он встал возле могилы на колени и стал разгребать землю вокруг ее головы.

– Брось, Макс, – шепнула Китти, – там, куда мы с тобой попадем, тело не нужно.

Перестав копать, он посмотрел на нее с недоумением, но через мгновение все понял:

– Посмотри, я настоящий, я живой! Я пришел за тобой.

– Да-да, любимый, вижу, ты сейчас даже более настоящий, чем при жизни, только, пожалуйста, забери меня в свой мир поскорее!

Он посмотрел на нее внимательнее, и в его глазах мелькнул испуг.

– Да, дорогая, я заберу тебя, только ты продержись еще немного, ладно? – с нежностью погладив ее по щеке, сказал он.

– Хорошо… Я готова отправиться в путь… – проговорила Китти, чувствуя, что ее силы тают с каждой минутой. – На душе так спокойно, светло, и меня неудержимо клонит в сон… Долгожданный покой…

– Нет, баджи, нет, останься со мной!

В его глазах появились слезы. Китти удивилась: неужели духи тоже плачут?

– Не плачь, любимый, это продлится недолго… – Закрыв отяжелевшие веки, она почувствовала, что сознание медленно гаснет, и одновременно – что Макс лихорадочно сбрасывает с нее землю, развязывает веревки и вынимает из ямы. Его объятия показались ей самым надежным убежищем.

– Держись, баджи, держись ради меня!

Слова доходили до нее как сквозь вату. Она положила голову ему на грудь и, еле слышно поблагодарив, погрузилась в темноту…

К Китти стало возвращаться сознание, она почувствовала тепло, услышала журчанье воды, потом кто-то вытер ей лицо. Воздух вокруг благоухал розами и каким-то еще пряным ароматом. «Сандаловое дерево», – узнала Китти. Она открыла полные слез глаза и увидела перед собой прелестную индианку в желтом сари – смуглую, с тонкими чертами лица, иссиня-черными волосами и большими, с поволокой глазами. На лбу у нее была красная точка. Кто это чудесное существо? Ангел? Или, может быть, дух бабушки, легендарной раджпутской принцессы, встречающий новую душу на пороге вечности?

– О, я вижу, вам уже лучше, – улыбнувшись, сказала индианка на хинди и исчезла.

Китти устало смежила веки. Неожиданно кто-то опустился рядом с ней, и тихий мужской голос, который она узнала бы из тысячи других, позвал:

– Баджи…

Открыв глаза, она увидела Макса, красивого и мужественного, как и прежде.

– Слава богу! – воскликнул он, и его озабоченное лицо просветлело. – Я так боялся тебя потерять!

Китти огляделась – одетая в хлопчатобумажную ночную рубашку, она лежала на кровати в небольшой, просто, даже бедно обставленной, но чистенькой комнате. На столе рядом курились благовония, стоял таз с водой. Полуденное солнце заливало все вокруг ярким теплым светом. Макс примостился на краешке кровати.

– Где я? – спросила Китти.

– В Ист-Энде, – ответил он, беря ее тонкую руку в свою, большую и сильную. – В этом районе Лондона живут в основном индийские и китайские иммигранты, так что нас навряд ли будут здесь искать.

Китти обескураженно молчала – неужели она не умерла и все это: сильный запах благовоний, теплые солнечные лучи, рука Макса – реально?

– Значит, я… жива? – неуверенно спросила она.

– Да, хоть и здорово нас напугала.

– И ты не дух?

– Конечно! – ободряюще улыбнулся Макс. – Потрогай, если не веришь, я из плоти и крови.

Проведя дрожащей рукой по его щеке, она нащупала давно не бритую щетину, и до нее наконец дошло значение его слов. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди: Макс жив!

Вскрикнув как безумная, она села, обхватила обеими руками его лицо и стала покрывать его поцелуями, бормоча:

– Ты жив, ты спасся, любовь моя, но как, скажи, как?

– Я ведь Тигр, большая кошка, а у кошек девять жизней.

– Но я собственными глазами видела, как тебя повесили!

Он легонько толкнул ее, заставляя лечь, и, поцеловав в щеку, ответил:

– Я обманул своих палачей с помощью одного приема из йоги, которому меня научил Нагар. Суть заключается в полном расслаблении мускулов шеи и задержке дыхания, отчего создается впечатление, что человек умер. Они были так уверены в моей смерти, что даже не потрудились привязать к моим ногам камень, просто швырнули в море. Разумеется, я выплыл на берег, когда они ушли, потом вернулся в Порт-Блэр и пробрался на следующий же корабль, который отправлялся в Англию.

Китти гладила его по лицу, приговаривая:

– Милый, милый мой! Ты хотел меня спасти, не побоялся отправиться вслед за мной прямо в лапы врагам, и я тебя потеряла… О, обними меня, Макс, чтобы я еще раз могла убедиться, что ты не дух!

Он лег рядом и сжал возлюбленную в объятиях, Китти положила голову ему на грудь и почувствовала ровное, сильное биение его сердца. Чудесное ощущение – это было биение самой жизни!

– Сколько времени я уже здесь нахожусь?

– Несколько дней. Мои друзья помогли мне тебя выходить.

– Та женщина…

– Ее зовут Парвин.

– Я решила, что она – дух моей бабушки.

– Ничего удивительного, у тебя путалось сознание, ты была на грани смерти.

– И ты сам за мной ухаживал?

– Конечно, я был при тебе безотлучно.

Китти вновь прильнула к нему и притихла, чувствуя себя в полной безопасности в его объятиях.

– Знаешь, Виктории больше нет, – вспомнила она.

– Бедная, мне очень ее жаль. Она была славной женщиной.

– Благодаря ей я поняла, как надо ценить любовь и того, кого любишь, ведь это самое главное в жизни. Увы, моя добрая подруга открыла эту истину слишком поздно. Но нам с тобой, Макс, несказанно повезло: мы имеем счастье быть вместе.

– Ко мне прозрение пришло в Кхаджурахо, – ответил он. – Помнишь наш разговор в Бомбее? Я сказал тогда чистую правду. Четырнадцать лет я если и вспоминал о тебе, то только как о подруге детских лет, которая в трудную минуту меня поддержала. Но я всегда чувствовал, что мне чего-то не хватает, хотя и не осознавал, чего. На поиски ушли годы. Сначала я думал, что нашел то, чего мне не хватает, в деле, за которое борется Нагар. Когда я приехал в Лондон и услышал твое имя, то вспомнил маленькую Китти Фонтэйн. Я навел справки и узнал, что ты дружна с… человеком, которого я считал своим отцом, и пытаешься освободить полковника Фонтэйна, виновного во многих злодеяниях. Разумеется, при таких обстоятельствах я не мог тебе доверять, поэтому счел за лучшее вообще с тобой не встречаться.

– Не надо об этом, родной!

– Нет, я хочу, чтобы ты поняла… Пришло время выяснить правду. С самого детства я жил среди лжи, и сыт этим по горло. Пусть между нами никогда больше не будет недоверия.

– Хорошо, – согласилась она, – отныне мы будем говорить друг другу правду и только правду. И никаких больше «игр».

– Так вот, ты доверяла этому человеку, поэтому я считал тебя дурой, которую легко провести. Я знал оего злобной сущности, поэтому презирал тебя, видя, что ты полностью под его влиянием. Но когда я той ночью у Тимсли снял с тебя маску и понял, что ты и есть та самая Китти Фонтэйн, со мной случилось то, чего я до сих пор не могу объяснить: какая-то часть меня, которая, казалось, давно умерла, вдруг пробудилась к жизни. Я смотрел на тебя и видел… – он замолчал, подыскивая подходящее слово.

– Свое отражение, – подсказала Китти.

– Да, точно.

– Я ощутила тогда то же самое.

– Поначалу я принял это чувство за физическое влечение, ведь ты так хороша собой, смела и дерзка – я не был бы мужчиной, если бы остался к тебе равнодушен. И это меня злило, потому что я должен был тебя ненавидеть из-за твоей преданности моим врагам – сэру Гарольду и Англии.

– Ах, я действительно многого тогда не понимала! Только в Порт-Блэре мне открылась вся глубина моих заблуждений.

– Но даже то, что ты принадлежала к вражескому лагерю, не имело для меня значения: ты стала для меня самой желанной женщиной на свете. Когда ты вдруг спросила меня, не Кэмерон ли я, пробудив в моей душе воспоминания о том, кто был давно погребен и забыт, мне захотелось тебя наказать. В тот день в ангаре я сказал себе, что ты всего лишь глупая бабенка, которую я презираю. Я хотел тебя соблазнить и бросить, чтобы ты поняла свое ничтожество, но, сделав это, я почувствовал угрызения совести. Я чувствовал себя так, как будто растоптал что-то чистое, искреннее, по-настоящему хорошее.

Он помолчал, потом со вздохом продолжил:

– Я не хотел тебя любить. И когда это случилось, возненавидел себя за эту слабость. Но той ночью в Кхаджурахо во мне что-то изменилось – я перестал ощущать себя Максом Авели или Кэмероном, я стал кем-то иным.

Пораженная его исповедью, Китти несколько минут молчала, потом проговорила, глядя ему в глаза:

– Ты веришь, что люди могут встретить свои «половинки», предназначенные им судьбой?

– Не знаю… – задумчиво ответил он. – В одном я уверен твердо: если бы мне пришлось выбирать свою «половинку», ею бы стала ты. В Кхаджурахо я понял, что всегда любил тебя, всю жизнь.

– А я – тебя! – Она страстно поцеловала его в губы. – Мне ничего больше не нужно на белом свете, кроме твоей любви, я хочу уехать с тобой куда-нибудь подальше и жить в счастье и радости, а до всего остального – Англии, Индии, политики, мести – мне нет больше никакого дела.

Он немного помолчал, потом сказал:

– Ты как-то спрашивала, есть ли у меня еще что-то в жизни, кроме моей борьбы. До того момента я никогда не задумывался об этом, но, когда ты задала свой вопрос, я понял, что ты права: я никогда не жил так, как другие люди. И вот теперь мне хочется простых человеческих радостей: я хочу, чтобы ты стала моей женой, хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, но прежде… – Китти почувствовала, как он напрягся, – нужно вернуть кое-кому старый долг…

– Какой долг? – сердце Китти тревожно замерло.

– Я убью мерзкого негодяя, который посмел поднять руку на тебя, на наше счастье.

Китти приподнялась и посмотрела ему в лицо – оно было жестким, решительным.

– Он мне не отец, – продолжал Макс, – это освобождает меня от обещания, данного матери.

– Не надо мести, мой дорогой, все это уже неважно.

– Нет, важно – для меня. Он убил мою мать и едва не отправил на тот свет нас с тобой. А сколько зла он принес Индии! И ты хочешь, чтобы это сошло ему с рук?

– Да, Индия… – проговорила она, вновь опускаясь к нему в объятия. – Я не знаю, как относиться к этой стране. В Кхаджурахо я в первый раз почувствовала свою кровную связь с Индией, но потом все опять запуталось. В юности я не знала, кем себя считать, англичанкой или индианкой. Мне казалось, что я и то, и другое сразу, и одновременно, ни то, ни другое. Но мне надо было как-то определиться, чтобы жить дальше, и я выбрала Англию. И только в Порт-Блэре я поняла, куда меня завело безграничное доверие к Англии. И все же…

– Что?

– Разве мы сможем жить в гармонии с самими собой и с остальным миром, если ты убьешь сэра Гарольда?

– А разве я могу поступить иначе?

– Думаю, его надо наказать по-другому. Есть вещи, которые ему дороже жизни, – например, его положение в обществе и его состояние. Если он лишится их, для него это будет хуже смерти.

– А как быть с Чарльзом? – спросил Макс, обдумав ее слова.

– Надеюсь, осознав, какое чудовище его отец, он поймет, что мы поступаем правильно.

– Дай-то бог…

– Теперь об Индии. Мы с тобой, сами того не желая, совершили страшное преступление против этой страны, ведь рубин императора Ашоки по праву принадлежит ей. Поэтому его надо вернуть.

– Это невозможно! «Кровь Индии» находится вместе с королевскими регалиями в Тауэре, который охраняют лучше всех остальных сокровищниц в мире. У нас нет никакого шанса туда пробраться.

– Шанс есть всегда. Вернуть рубин – единственный способ искупить свою вину перед Индией и возместить ущерб, нанесенный ей сэром Гарольдом. Пойми, новую жизнь можно начать только с чистой совестью. Мне потребуется время, чтобы набраться сил, но потом…

– Это будет просто потрясающе! – не смог удержаться от улыбки Макс.

Они понимающе переглянулись. Что может быть заманчивей для двух взломщиков, чем возможность проникнуть в самую охраняемую сокровищницу Англии?

* * *

Лондонская достопримечательность, Тауэр представляет собой старинную крепость на берегу Темзы, занимающую территорию в восемнадцать акров. Большую часть своей девятисотлетней истории Тауэр внушал людям страх. Там находилась главная королевская тюрьма. После Карла Второго это мрачное сооружение отвели под своего рода музей – там выставили на всеобщее обозрение знаменитые регалии английских королей.

Этим майским утром по Тауэру в толпе туристов бродили тщательно загримированные и переодетые Китти с Максом, старательно делавшие вид, что незнакомы друг с другом. Погуляв среди башен и лужаек, они встали в очередь к Уэйкфилдской башне, где в витринах из толстого листового стекла хранились королевские сокровища.

После побега Китти из подвала прошло пять дней. О, она дорого бы дала, чтобы увидеть лицо сэра Гарольда в тот момент, когда он обнаружил, что его жертва сбежала. Поймет ли он, что ей помогли? Вряд ли он заподозрил Чарльза, ведь за сыном, зная его любовь к Китти, он наверняка тщательно следил. Догадается ли он, что Макс мог каким-то образом спастись, или решит, что пленница освободилась благодаря хитрому раджпутскому трюку? Как бы то ни было, она представляла для этого злодея смертельную опасность. Его сообщники наверняка уже вовсю прочесывают Лондон, имея приказ пристрелить Китти на месте. Но кому из них придет в голову искать беглянку в Тауэре, среди толпы туристов? Хотя, возможно, она недооценивает сэра Гарольда?

Осмотрев экспозицию, молодые люди встретились на Большом газоне.

– В чем дело? – спросила Китти, увидев помрачневшее лицо Макса. – Что-то не так?

– Похоже, у нас все-таки нет шансов на успех, – угрюмо ответил он. – Слишком уж тщательно охраняется сокровищница.

– Неужели тебя испугали пятьдесят стражников и рота солдат? – улыбнулась она.

– Нет, конечно, хотя и их нельзя сбрасывать со счетов. Но ты обратила внимание на стены?

Китти огляделась и пожала плечами, не заметив ничего особенного.

– Тогда смотри сюда.

Макс поднял с земли камешек размером с каштан и бросил его через стену так, чтобы он прошел от нее в нескольких сантиметрах. Тотчас раздался пронзительный вой сирены, ворота Тауэра захлопнулись, а из находившейся поблизости казармы высыпали солдаты. Их командир, майор, вытащив из кобуры пистолет, приказал испуганным посетителям оставаться на месте.

По приставной лестнице на ближайшую стену взобрался капрал и, внимательно ее осмотрев, крикнул вниз:

– Все в порядке, сэр! Должно быть, опять проклятая ворона пролетела!

Так же были осмотрены и все остальные стены, и везде все оказалось в порядке.

– Извините за причиненное неудобство, господа! – взял под козырек майор, обращаясь к толпе посетителей. – Можете продолжать экскурсию.

Ворота снова открылись, солдаты вернулись в казарму, а посетители принялись радостно обсуждать увиденное. Такое событие – будет что рассказать друзьям!

– Что это было? – спросила Китти.

– Новая охранная система, справиться с которой не под силу даже мастеру раджпутских уловок. Понимаешь, по всему периметру Тауэра помещена электрическая сигнализация, которая делает его практически неприступным.

– В таком случае нам, наверное, действительно лучше отказаться от этой идеи.

– Постой, баджи… – пробормотал Макс, оглядывая зубчатые стены. Потом его взгляд скользнул вверх, и лицо просветлело.

– Ты что-то придумал?

– Есть одна идея, которая может сработать. Помнишь свой последний полет на Хендонском поле, когда тебе пришлось планировать с отказавшим двигателем? Ты летела тогда совсем тихо! Сможешь повторить это здесь?

– Ночью, конечно?

– Естественно, но на нескольких башнях есть прожектора.

– А как же охрана? Она может заметить аэроплан.

– Не исключено, но охранники так уверены в надежности сигнализации, что ночью не патрулируют территорию. Если нагрянуть часа, скажем, в три, дело может выгореть. Как тебе мой план?

– Возможно, посадку мне совершить удастся, а вот взлететь… Колоссальный риск, ведь может отказать двигатель, и тогда мы врежемся в стену.

– Однако шанс есть.

– И все-таки опасность слишком велика.

– Но если бы не ощущение опасности, – проговорил он, и в его глазах зажегся озорной огонек, – то было бы неинтересно жить на свете.

Китти посмотрела вниз – ночной, искрившийся огнями Лондон показался ей необъятным. Примерно за час до этого молодые люди подняли с постели техника Лори, жившего возле Хендонского аэродрома, с его помощью заправили аэроплан, взлетели и, ориентируясь по темной полосе Темзы, направились на север. Сам полет не занял много времени, вскоре внизу, как по мановению волшебной палочки, возник Тауэрский мост, а сразу за ним – мрачные башни и стены бывшей тюрьмы. Подлетев поближе, Китти с сомнением покачала головой: с высоты Большой газон казался совсем крошечным. Приземлиться на него было все равно, что произвести посадку в коробке для обуви.

Мысль о подстерегавших их опасностях заставила молодую женщину похолодеть. Действовать надо было очень быстро и точно, малейший промах грозил катастрофой, потому что садиться предстояло на узкую полоску земли между посаженными в ряд деревьями справа и массивной Белой башней слева.

Словно прочтя ее мысли, Макс крикнул:

– Еще не поздно вернуться, если ты передумала!

– Не выдумывай, лучше держись покрепче! – ответила она, не оборачиваясь, и выключила двигатель.

Наступила такая тишина, что обоим показалось, будто они оглохли. Китти слегка нажала на ручку управления, и аэроплан скользнул вниз, словно орел, заметивший зайца. Заветная цель надвигалась на них с безумной быстротой – в несколько секунд они перелетели стену и стали планировать к краю Большого газона. «Резче направь аэроплан вниз, – приказала себе Китти, – и как только колеса коснутся земли, что есть силы жми на тормоз!»

В следующую секунду колеса ударились о землю, Китти нажала на тормоз, и аэроплан, неожиданно забрав вправо, понесся прямо на Белую башню. Казалось, столкновение неизбежно, но, к счастью, скорость все-таки снизилась, и он остановился.

План Макса блестяще сработал!

Но главная опасность была еще впереди. По сути, они по собственной воле угодили в западню, из которой был только один выход.

Молодые люди застыли в креслах, ожидая услышать противный вой сирены, но в Тауэре царила мертвая тишина, ничто не потревожило ночной покой охраны.

– Теперь надо подготовиться к взлету, – шепнула Китти.

Они спрыгнули вниз и повернули аэроплан хвостом к стене, с которой только что чуть не столкнулись. Чтобы взлететь с этой узкой полоски, нужно было сразу набрать максимальное количество оборотов двигателя, рев которого наверняка разбудит обитателей казармы, так что каждая секунда была на счету.

Держась в тени деревьев, взломщики прокрались к Уэйкфилдской башне, стоявшей прямо за «Воротами изменников», через которые когда-то в Тауэр привозили узников. Замок на массивных дверях задержал Китти и Макса не больше чем на минуту. Оказавшись в холодном каменном вестибюле, они взбежали по лестнице и вошли в сокровищницу. Макс зажег предусмотрительно захваченный с собой фонарь, и сокровища Британской империи предстали перед ними во всей красе – всевозможные короны, скипетры и другие знаки королевской власти, включая меч, усыпанные несметным количеством драгоценных камней, блестели и переливались всеми цветами радуги за толстым стеклом витрин. Среди всего этого великолепия особенно выделялась корона, изготовленная в 1837 году для королевы Виктории; это чудо ювелирного искусства украшали почти три тысячи бриллиантов и других драгоценных камней.

Замок витринной дверцы оказался уже посложнее, и Максу потребовалось целых десять минут, чтобы его вскрыть. Китти молча наблюдала за возлюбленным, хотя ей так и хотелось его поторопить, ведь в любой момент кто-нибудь из охранников или солдат мог заметить аэроплан, стоявший на Большом газоне.

Оказавшись за стеклом витрины, они приступили к торопливым поискам. Блеск драгоценностей слепил глаза; рубины, изумруды, бриллианты невероятных размеров, многие столетия стекавшиеся в столицу со всех концов огромной колониальной империи, слились в единую сверкающую массу. Китти подумала, что отыскать среди них индийский рубин, пусть он и неимоверно велик, будет непросто. Но Макс вдруг взял что-то и показал ей – на его раскрытой ладони переливался багровым огнем, затмевая своим блеском другие драгоценности, легендарный камень императора Ашоки.

– Пошли! – сказал Макс и положил рубин в карман.

Аккуратно заперев за собой все двери, взломщики покинули Уэйкфилдскую башню и вышли на улицу. Ночной бриз повеял на них свежестью и прохладой, ничто не нарушало тишину старинной крепости. Никем не замеченные, молодые люди вернулись к аэроплану, и Китти забралась на свое место. Ее сердце билось как безумное: начиналась самая трудная и опасная часть их авантюры.

Повернув пропеллер, Макс торопливо вскарабкался в кабину. Молодая женщина оглянулась на него, ища поддержки. Он понял это и подмигнул ей:

– Давай, Китти, у нас все получится!

Набрав в грудь воздуха, она включила двигатель на полную мощность. Раздался оглушительный рев, и аэроплан содрогнулся. Краем глаза она увидела, как в окнах казармы вспыхивают огни; через мгновение из ворот здания стали выбегать полуодетые мужчины с винтовками в руках. Китти отпустила тормоз, и аэроплан рванулся вперед, вслед грянули выстрелы. Летательный аппарат помчался по импровизированной взлетной полосе, крепостная стена впереди быстро приближалась. Китти что было силы потянула ручку управления на себя, и машина оторвалась от земли, однако стена была уже совсем рядом. Китти зажмурилась, приготовившись к удару, но аэроплан уже резко взмыл вверх. Пролетая над стеной, он задел ее колесами, и тотчас истошно завыла сирена, но поздно, поздно – через несколько мгновений беглецы исчезли из вида в спасительном мраке ночи, оставив крики, суматоху и беспорядочные выстрелы далеко позади.

Обратный полет тоже был недолог. Как скоро власти обнаружат, что именно пропало из Тауэра, и вычислят единственного человека, который заинтересован в краже индийского рубина и имеет в своем распоряжении аэроплан, чтобы ее осуществить? Возможно, Секретная служба уже предупреждена на этот случай, так что теперь Кипи и Максу надо было как можно скорее выбраться из страны. Самый короткий путь – кораблем через Ла-Манш во французский порт Кале.

Едва они спрыгнули на землю, как к ним тотчас бросился встревоженный Лори, поджидавший их у ангара.

– Звонили из Скотленд-Ярда! – срывающимся от волнения голосом заговорил он. – Спрашивали, не взлетал ли с нашего аэродрома какой-нибудь самолет. Я прикинулся, что ничего не знаю, но они вряд ли поверили моим россказням. Не зная, что делать, я позвонил вашим друзьям, мисс Фонтэйн!

– Моим друзьям? – удивленно переспросила Китти.

Из тени ангара выступили две фигуры – это были сэр Гарольд и Чарльз. Старший Флеминг держал в руке пистолет. При виде Макса он сначала изумленно раскрыл глаза, но через мгновение его лицо исказилось ненавистью.

– Так-так, у тебя, как я посмотрю, девять жизней, как у кошки! – сдавленным от ярости голосом проговорил он. – Сколько еще пуль надо в тебя всадить, чтобы ты навсегда убрался с моего пути?