Текст книги "Не говори «прощай»!"

Автор книги: Кэтрин О'Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Откуда мне знать, что вы говорите правду?

– Ниоткуда. Кстати, Филипсон принял меры, чтобы обезопасить свои сокровища.

Китти задумалась над его словами. Внезапно его рука сжала ей пальцы.

– Кажется, вас ищут, мисс Фонтэйн, – проговорил он.

– Простите, что вы сказали?

– К нам направляется молодой человек, по-видимому, ваш жених.

Проследив за его взглядом, девушка увидела Чарльза, пробиравшегося к ним, лавируя меж кружащимися парами. Китти перевела взгляд на графа – его глаза заметно погрустнели. Неужели этот странный человек расстроен ее предстоящей свадьбой? Его, несомненно, влечет к ней, может быть, даже больше, чем ему хотелось бы…

К собственному удивлению и смущению, Китти почувствовала, что ей это приятно. Граф внезапно разжал объятия и, не сказав ни слова, скрылся в толпе прежде, чем Чарльз успел к ним подойти.

4

Чихнув, двигатель заглох, вуазеновский биплан клюнул носом и медленно полетел к земле, паря в бесконечном безоблачном небе, как огромная птица.

Нужно было сейчас же снова запустить двигатель, но Китти не смогла побороть искушение вот так парить в тишине, без его докучливого треска. Она сдернула с головы шлем с авиационными очками, и локоны ее длинных волос забились на холодном ветру. Внизу повсюду, сколько хватало глаз, простирались поля; границ между фермами видно не было, все слилось в изумрудный ковер, сотканный самой природой. Как всегда, от этого зрелища у девушки захватило дух.

Она обожала ощущение безграничной свободы, рождавшееся в ее душе, когда аэроплан начинал падать, – как хищная птица низвергается с высоты, чтобы вонзить когти в тело намеченной жертвы. В такие минуты Китти казалось, что все опасности, страхи, обязательства и утраты из ее простой, обыденной жизни остались далеко внизу. Освободившись, она привольно парила в поднебесье, где была только одна опасность: разбиться и сгореть вместе с аэропланом, если не удастся запустить вовремя двигатель. Мысль о возможном крушении и гибели только добавляла адреналина в кровь девушки, зрители же в такие минуты поговаривали, что она словно сама ищет смерти. Воздухоплавание было еще в новинку и считалось слишком опасным даже для мужчин, не говоря уже о женщине. Но Китти не обращала внимания на сплетни – пусть люди болтают, что хотят, они и понятия не имеют, что она переживает во время полетов. «Вот Кэмерону бы понравилось», – подумала девушка и вздохнула. «Ты чувствуешь, баджи? Мы свои в этом безграничном небе!»– припомнились ей восторженные слова друга.

Ах Кэмерон, Кэмерон… Девушка всегда думала о нем во время полетов, а когда поднялась в воздух впервые, то почти физически ощущала, что его дух парит над землей вместе с ней.

Еще сильнее опустив нос, биплан стал набирать скорость, изумрудный ковер внизу быстро приближался, на нем уже можно было различить скопления фермерских домиков, ветер доносил явственный запах моря. Китти снова надела шлем с очками и щелкнула тумблером зажигания, но безрезультатно, двигатель молчал. Ветер бил ей в лицо с прежней силой. Девушка предприняла еще одну попытку – и опять ничего.

Теперь земля стремительно неслась ей навстречу, заполнив собой все небо. Девушка вновь переключила тумблер, и двигатель наконец чихнул и заревел, возвращаясь к жизни. Переведя вперед ручку управления, Китти остановила падение, и биплан вновь взмыл в сверкающую голубизну неба. Отважная летчица откинулась на спинку кресла и с облегчением вздохнула.

– Вы меня до смерти перепугали! – закричал ее механик Лори, когда биплан благополучно приземлился на просторном Хендонском лугу, служившем аэродромом. – Еще пара таких трюков, и я поседею раньше времени!

Лори, здоровенный йоркширец, и сам был прежде летчиком, но после тяжелого перелома обеих ног при крушении своего аэроплана бросил летать. Это случилось примерно тогда же, когда Китти только начала карьеру летчицы. Врачи вернули Лори в строй, но пережитая катастрофа оставила в его душе незаживающую рану, поэтому он не уставал ругать свою подопечную за безрассудство.

– Не беспокойтесь, я полностью контролировала ситуацию, – попыталась успокоить его девушка.

– Вы должны относиться к тренировкам более серьезно, – проворчал он, прекрасно понимая, что она лжет, – если хотите совершить перелет через Ла-Манш и получить пятьсот фунтов обещанной награды от газеты «Дейли мейл». С полдюжины французских летчиков тренируются днем и ночью, чтобы к осени совершить этот исторический перелет. А вы, наша единственная надежда… Любуетесь с высоты пейзажами, делаете мертвые петли… Зачем? Разве фигуры высшего пилотажа помогут вам выиграть соревнование на дальность полета? Нет, от них один перерасход топлива!

Слова механика подействовали на Китти отрезвляюще. Он был, конечно, совершенно прав.

– Я и впрямь немножко отвлеклась, милый Лори, – призналась она. – Совсем другие мысли лезут сейчас в голову.

– Знаю, знаю, – сочувственно вздохнул йоркширец. – Но в небе рассеянность смерти подобна, вам нужна предельная сосредоточенность на выполнении конкретного задания. Если вы первой перелетите через Ла-Манш, то, поверьте, все будут говорить только об этом. Может быть, вам еще удастся выправить ситуацию. Не забывайте, что, кроме вас, в этом соревновании некому защитить честь Англии.

– Не волнуйтесь, Лори, я прекрасно знаю, как много от меня зависит.

– От вас зависит далеко не все, – посуровев, ответил механик. – Насколько мне известно, мистер Чарльз Флеминг еще даже не дал согласие на ваше участие в перелете. Более того, по его словам, он готов улечься поперек взлетной полосы, чтобы не позволить вам участвовать в соревновании с французами.

– Ничего, я уверена, что он скоро смягчится, – ответила она, с удивлением подумав, что за целый день ни разу не вспомнила о женихе.

Сойдя с поезда на Юстонском вокзале, Китти решила прогуляться до Мэйфера пешком, чтобы успокоиться и все обдумать. Упрек Лори подействовал на нее сильнее, чем она ожидала. Конечно, она его заслужила, но в последнее время на нее обрушилось столько проблем – тут и несчастье с отцом, и поиски рубина, и подготовка к рекордному перелету, и в довершение ко всему нелепое противоборство с Максом Авели, мешающим ей осуществить главное – освободить отца и начать спокойную жизнь с Чарльзом.

Лори прав: надо сосредоточиться на чем-то одном. И пусть это будет соревнование, предложенное Авели, – она примет его вызов! Ведь, если она не выиграет, отца спасти будет почти невозможно.

После бала Китти рассказала о дерзком предложении графа сэру Гарольду. Конечно, ему это не понравилось, но он согласился, что предложение нельзя проигнорировать. Будучи хорошо знаком с Филипсонами, он кое-что знал об охранной системе в их доме и о планировавшихся выходах четы в свет. Граф Авели наверняка тоже не сидел сложа руки, но сэр Гарольд рассчитывал его обойти, тем более что Филипсоны любили светскую жизнь. А значит, визит в их жилище можно было нанести очень скоро, пожалуй, даже этим вечером.

Опускавшиеся на землю сумерки уже окрасили заполненные людьми улицы легким багрянцем. Китти неторопливо шла домой – как ни странно, прогулка среди городского шума и суеты доставляла ей большое удовольствие. С интересом глазея по сторонам, девушка не переставала удивляться тому, как быстро меняется Лондон.

Английская столица 1909 года, жившая в непростой атмосфере перехода от степенной Викторианской эпохи к суетливому, кричащему, нервному двадцатому столетию, и впрямь поражала переменами. Хотя в повседневной жизни и общепринятой морали еще сохранялись старые представления, новый мир повсюду заявлял о себе, захватив воображение людей чудесами техники: аэропланами, граммофонами, синематографом и, наконец, автомобилями, автобусами и электрическими трамваями, которые вытесняли конские экипажи, способствуя чистоте улиц, но при этом создавая угрозу для жизни многочисленных пешеходов. Привлеченные возможностью получить места на новых предприятиях, в Лондон стекались толпы безработных. Люди селились на окраинах, превращая цветущие сады и зеленые поля в безликие поселки с бесконечными рядами серых жилых домов. Тысячи бедняков заполонили улицы Лондона от Хайгета до Хаммерсмита. Время требовало проведения реформ. Реформы угрожали положению аристократии. В высших слоях общества росло чувство страха, которое толкало их к еще большим излишествам, роскоши и свободе нравов.

Проходя мимо газетного киоска на Оксфорд-стрит, Китти бросила взгляд на витрину – среди обычных заголовков о растущей германской угрозе «Таймс», «Экспресс», «Дейли мейл» и другие крупные газеты поместили на первых полосах слухи о серьезной, возможно даже смертельной, болезни короля. «Если это правда, – подумалось ей, – то это будет символично: вместе с первым десятилетием двадцатого века уйдет в историю целая эпоха».

Вернувшись домой, она нашла на столике в холле письмо из Индии на свое имя. Неужели от отца? Китти дрожащей рукой взяла конверт – нет, почерк не его. Тогда чей? В следующее мгновение она узнала почерк, и ее лицо расцвело улыбкой: ну конечно, письмо от Виктории, любимой подруги, которая уже давно не давала о себе знать.

Обрадованная, девушка взяла его и побежала к себе наверх читать. Милая Виктория! Именно она поддерживала Китти, когда другие дети избегали ее из-за расовых предрассудков. Китти очень страдала, это было жестоко. Виктория и сама не раз сталкивалась с подобным отношением. И кто бы мог подумать, что так относилась к ней родная мать, властная и черствая женщина, которая задалась целью во что бы то ни стало подавить мятежный дух своей живой, непосредственной дочери, превратив ее в идеально (в соответствии с собственными представлениями) воспитанную молодую леди. Возможно, Китти и Виктория сдружились именно потому, что с первого взгляда распознали друг в друге любовь к приключениям и желание поскорей распрощаться с горьким прошлым.

Китти много рассказывала подруге об Индии, и эти рассказы так захватили Викторию, что когда четыре года назад Мортимер Хингэм, молодой, подающий большие надежды чиновник колониальной администрации, сделал ей предложение, то она, не раздумывая, приняла его и уехала в Индию, получив возможность избавиться от мелочной опеки со стороны матери и увидеть страну своей мечты.

«Дорогая Китти, – усевшись на кровать и нетерпеливо вскрыв конверт, начала читать девушка, – хотя я давно тебе не писала, не проходило и дня, чтобы я о тебе не думала, особенно теперь, в это трудное для тебя время. Мне очень жаль твоего отца, и я считаю своим долгом сделать для него все, что могу. Поэтому я обратилась с апелляцией по его делу непосредственно к вице-королю. Я и не писала тебе так долго, потому что хотела сообщить хорошую новость, дождавшись ответа вице-короля. Увы, в моей просьбе отказано, администрация вице-короля официально объявила дату казни – 12 мая.

Родная, я знаю, какие страдания принесет тебе это известие, и не в моих силах унять твою боль. Но все же не теряй надежду на лучшее, которая должна жить в сердце каждого человека, несмотря ни на что. Милая Кит, мне тоже пришлось хлебнуть столько горя, что не пожелаешь и врагу. Я уже начала было думать, что жизнь кончена, но случилось чудо, моя душа воскресла, и теперь мне даже не верится, что когда-то я могла так отчаиваться. Понимаешь, я вдруг поняла, что обрела самое главное в жизни – свою половинку, сердечного друга, родную душу. Ах, как меня обрадовало это открытие! Индия и впрямь оказалась волшебной страной, в которой сбылась моя мечта.

Дорогая, я пишу это только потому, что знаю твои чувства к покойному Кэмерону и уверена – ты меня поймешь. Говорят, нет худа без добра – так и есть. Пусть эта старая истина поддержит тебя в трудное время.

Если я могу хоть как-то тебе помочь, напиши, я сделаю все, что в моих силах.

С любовью, твоя Виктория».

Прочтя письмо до конца, Китти несколько минут сидела, тупо уставясь в пустоту, – ее просто убило известие о том, что уже назначена дата казни. 12 мая, так скоро! Удастся ли вовремя добыть рубин, чтобы вызволить отца?

Но Виктория права, надо надеяться на лучшее. Хорошо, что хоть у нее жизнь пошла на лад, если судить по письму. Странное оно какое-то, сплошные намеки… Что это еще за «сердечный друг»? Наверное, Виктория имела в виду, что обрела наконец семейное счастье со своим Мортимером… Вспомнив скучную, заурядную физиономию мистера Хингэма, Китти пожала плечами: ей всегда казалось, что этот сухарь не может сделать счастливой такую свободолюбивую, страстную натуру, как ее подруга. Впрочем, люди меняются. Должно быть, Виктория нашла в нем все-таки мужчину своей мечты.

Может быть, она хотела сказать, что и Китти со временем научится любить Чарльза…

Слова Виктории о «родной душе» не выходили у Китти из головы. Было в них что-то волнующее, пробуждающее воспоминания… Отголоски индийского прошлого…

Пока Китти переодевалась за ширмой, сэр Гарольд взволнованно ходил взад и вперед перед камином.

– Сегодня Филипсоны собираются провести вечер у друзей за игрой в бридж, – говорил он. – Это далеко не самый подходящий случай, потому что лорд Филипсон любит возвращаться из гостей к полуночи, и, значит, у тебя будет очень мало времени. К счастью, сегодня у слуг выходной, поэтому дом будет совершенно пуст, если не считать собак.

– Собак? – удивилась девушка.

– Да. Еще до появления графа Авели лорд Филипсон позаботился об охране своих сокровищ от грабителей. Он обнес дом высоченной кованой решеткой и обзавелся сворой злобных сторожевых псов, которых побаиваются даже слуги. Решетку, я уверен, ты преодолеешь легко, а вот с псами будет посложнее: в отсутствие хозяев их спускают с привязи.

Представив себе четвероногих монстров, поджидавших ее у Филипсона, Китти почувствовала, как по коже поползли мурашки. Когда-то она без труда справилась бы с какими угодно собаками, но сейчас… Достаточно ли хорошо она помнит наставления Нагара?

В особняке Филипсонов царила кромешная тьма, как будто они хотели специально подчеркнуть: никого нет дома, путь свободен! Эта благостная картинка запросто могла бы соблазнить какого-нибудь неопытного взломщика, не подозревающего о своре кровожадных хищников, которая притаилась за мощной железной решеткой. Китти несколько раз обошла вокруг решетки, пытаясь выяснить, где собаки, но не смогла: отлично выдрессированные, они ничем не выдавали своего присутствия.

Девушка определила направление ветра. Нагар учил, что человека выдает запах, движение и страх… Значит, надо держаться с подветренной стороны, тогда собаки ничего не учуют.

Холодный весенний ветер дул с юго-запада. Китти осторожно подошла к северо-восточной стороне решетки и прислушалась – все было тихо. Собравшись с духом и стараясь не шуметь, она перелезла через решетку, спрыгнула на землю и снова прислушалась – ни одного подозрительного звука.

Следя за направлением ветра, она двинулась к пустому особняку, намереваясь войти через парадный вход и спокойно подняться наверх по лестнице.

Внезапно Китти остановилась и замерла: из темного сада бесшумно, как призраки, выскочили собаки – с полдюжины громадных мастифов; стремглав подбежав к воротам, они стали остервенело лаять и бросаться на кованое железо. Девушка присмотрелась – от ворот с ругательствами шарахнулся случайный прохожий, который неосмотрительно остановился там прикурить. По счастью, он отвлек внимание собак. Поблагодарив судьбу за удачу, Китти вскрыла отмычкой дверной замок и проскользнула внутрь.

Сэр Гарольд рассказал ей о расположении комнат в доме и о том, что лорд Филипсон однажды пожаловался за бриджем, как дорого ему обошлась установка сейфа в спальне. Стараясь не шуметь, девушка прошла через темный вестибюль, поднялась по лестнице на второй этаж и нашла нужную дверь.

Комната оказалась несколько иной, чем Китти ожидала, но она быстро сориентировалась и сразу направилась к большой кровати с балдахином – сейф находился возле нее, в полу под персидским ковром. Однако, заглянув за кровать, девушка поняла, что дело плохо: ковер был сдвинут, крышка люка откинута, сейф открыт.

На стене вдруг появилось пятнышко света. Китти резко развернулась, готовая броситься к двери, но тут же застыла пораженная – у изящного столика с зажженной лампой сидел, небрежно развалясь и потягивая из стаканчика бренди, Тигр во всем блеске своей сомнительной славы.

Держался он совершенно непринужденно, ленивая бесшабашная поза и стакан бренди в руке придавали ему сходство с завсегдатаем пивной на отдыхе. Тонконогий стул под его мускулистым телом, чью силу подчеркивала черная обтягивающая одежда, выглядел нелепо хрупким. Глаза в прорезях черного платка возбужденно блестели – Тигр торжествовал. Победа осталась за ним.

– Как вы сюда попали? – выдавила обескураженная девушка.

– Как и вы – через дверь.

– Но ведь там собаки…

– Вы имеете в виду тех славных песиков, что бродят по саду?

– Негодяй! И давно вы здесь?!

– Достаточно давно, чтобы найти вот это…

Он подбросил что-то в воздух – в тусклом свете лампы мелькнула кроваво-красная молния – и тут же бережно поймал затянутой в перчатку рукой.

Рубин, он нашел рубин!

– Извините, дорогуша, игра окончена, – продолжал он насмешливо, – вы проиграли. Надеюсь, вы умеете проигрывать не хуже, чем танцевать.

Девушка уставилась на его руку, сжимавшую камень, ради которого она, Китти, не раз рисковала свободой и даже жизнью. Как близок и одновременно далек вожделенный рубин…

– Граф, пожалуйста, отдайте камень… – попросила она. – Без него мне не спасти отца, которому грозит смертная казнь… Понимаете, один пират пообещал освободить отца из тюрьмы в обмен на «Кровь Индии»… – Она замолчала, испугавшись, что ее слова звучат слишком патетично, и добавила уже более решительно: – Впрочем, детали вам знать ни к чему. Поверьте, мне необходим именно этот, а не какой-нибудь другой камень. Для вас он всего лишь очередная игрушка. Мне же он нужен как воздух!

Однако она напрасно надеялась, что граф смягчится.

– Удивительно, – ухмыльнулся он, – до чего же вы, англичане, привыкли считать себя пупом земли! Для вас важна только собственная точка зрения, а что думают другие – наплевать. Вот и вам, милочка, даже не пришло в голову, что у меня могут быть свои причины искать «Кровь Индии».

– Неужели они важнее спасения невинного человека от смерти? – голос Китти дрогнул. – Признайтесь, граф, рубин нужен вам лишь для того, чтобы потешить собственное самолюбие!

– О, да вы отличная актриса! – рассмеялся он. – Теперь вам осталось только упасть на колени и умолять меня сжалиться, как в какой-нибудь дурной пьесе про несчастную мать семейства, которая просит бессердечного домовладельца не выбрасывать ее с детьми на улицу. Но не стоит, милая! Не потому, что мне было бы неприятно видеть вас на коленях, просто вы зря потратите время и силы.

Его глумливый отказ поразил девушку до глубины души. Как можно смеяться над ее желанием спасти отца? Китти охватил гнев, но она сдержалась, хотя это стоило ей больших усилий.

– Хорошо, если так, то я встану перед вами на колени, – произнесла она упавшим голосом. – Пожалуйста, отдайте мне рубин, умоляю…

Шагнув вперед, она начала опускаться на колени, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе, но вдруг стремительно развернулась и ногой ударила Тигра по руке, в которой был зажат рубин. Камень взмыл в воздух, и девушка, подпрыгнув, ловко поймала его прежде, чем противник успел среагировать.

Вытащив из-за пояса длинный тонкий, как жало, мальтийский кинжал, она сказала с торжествующим смешком:

– А теперь, милый граф, пришла ваша очередь становиться на колени!

– Я никогда не спорю с женщиной, если у нее в руках нож, – миролюбиво ответил он, поднимаясь на ноги. – Если вам позарез нужен этот камешек, так и быть, он ваш!

Его тон показался Китти подозрительно спокойным для потерпевшего неудачу мужчины. Она разжала кулак и внимательно посмотрела на свою добычу – рубин бриллиантовой огранки размером с каштан. У нее упало сердце: камень, который она искала, был намного больше и другой формы. Тигр снова ее провел.

– Мерзавец! – прошипела девушка вне себя от злости. – Ты соврал, что «Кровь Индии» у Филипсонов. Если бы я не отобрала сейчас этот рубин, то так и считала бы, что «Кровь Индии» у тебя в руках. Ты полагал, что я сдамся и не буду тебе больше мешать. Тебе наплевать, что моего отца казнят, если я не добуду нужный камень!

– Твой отец преступник, он заслуживает смерти!

Ответом Китти стал яростный выпад кинжала, но оружие не достигло цели – Тигр увернулся и нанес ей молниеносный удар в плечо. Хотя он ударил несильно, плечо словно парализовало. Девушка выронила кинжал и покачнулась – в глазах у нее все поплыло, пол ушел из-под ног, и через мгновение она рухнула на колени, хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.

В ее затуманенном сознании слабой искоркой вспыхнуло воспоминание об уроках Нагара – раджпут учил ее приемам самообороны без оружия, и, похоже, это один из тех самых приемов…

Прислушиваясь к гулким ударам своего сердца, она сделала несколько глубоких вдохов, и вскоре в голове начало проясняться. «Пожалуй, надо спросить у графа, где он научился этому удару», – подумала она.

Однако спрашивать уже было не у кого – Тигр исчез, как всегда, незаметно, будто его и не было. Если бы не початый графинчик бренди на столе и не распахнутое окно, можно было бы подумать, что встреча с ним – не более чем плод воображения. Китти осталась одна наедине со своими тревожными мыслями.