Текст книги "Над горой играет свет"

Автор книги: Кэтрин Мадженди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Сильный, только вот часто болеет.

– А чего это он?

– Папа сказал, что это из-за каких-то неправильных молекул. В общем, что-то плохо срабатывает. Хочешь, я тебе почитаю, это будет кру-у-у-уто.

– He-а. Нет настроения.

Я тоже села на тюфячок.

– Не хочу, чтобы ты был таким грустным.

– Я не грустный. Я злой. Злюсь на маму. Сволочь она все-таки. – Он вскочил и топнул ногой. – Дура тупая. Тупая сволочь!

Бобби опять закатился смехом.

– Я почитаю Бобби, но ты тоже можешь слушать, если охота.

Я открыла книжку:

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Том!

Ответа нет.

– Том!

Ответа нет.

– Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка!

Том, где ты?

Я на секунду оторвалась и посмотрела на них. Энди снова улегся, прижав к себе Бобби, и едва заметно улыбнулся. Я читала, пока у самой не стали слипаться глаза.

Моя ненависть могла бы постепенно развеяться, но я подслушала разговор папы с Ребеккой. Я стояла у дверей столовой, в синем своем платье с белым воротником по случаю окончания пятого класса.

– Ждет ребенка от Харольда, вот так номер, – сказал папа. – Своих бросила, а теперь собралась рожать от типа, который детей терпеть не может.

– Она запуталась, Фредерик. Мне ее жалко.

Папа в сердцах стукнул чашкой о блюдце.

– Харольд долго с ней не проваландается. Сбежит, найдет себе очередную сговорчивую дуру.

– Гадко, что во все это вовлечены дети.

– Я делаю все, что в моих силах.

– Я имела в виду не тебя.

– Не финти. – Он со скрежетом отодвинул стул. – Это же моя вина, целиком и полностью. Правда, Ребекка? Ты у нас святая, а я грешник. Так ведь?

– Не смей разговаривать со мной в подобном тоне. Я тебе не девчонка, которая скушает все что угодно. И станет все что угодно терпеть.

– Я стараюсь, Бекки, – папа вздохнул, – правда стараюсь.

– Прошу тебя только об одном: уделять иногда внимание нашим домашним проблемам.

– Домашним проблемам? Что ты имеешь в виду?

– Мика постоянно где-то пропадает, совсем отбился от рук. Энди нужны сейчас мы оба, ведь парню надо как-то все это пережить. Вирджиния Кейт по-прежнему меня сторонится, боится, что обижу. Она живет в своем мирке, витает в облаках и в книжных историях. Как только я пытаюсь ее обнять, шарахается. У бедной девочки вся душа изранена. У них у всех. Это невыносимо. Мне ли не знать, как это тяжело, когда взрослые тебя предают, как это больно. А насчет Бобби… вдруг у него то же самое, что у моих… боже, я не переживу.

Я вжалась в стену, было такое чувство, что меня рассматривают в микроскопе, в том самом, который стоит в комнате у Мики.

– Откуда такие мрачные мысли? Ты теперь меньше торчишь на работе, детям это определенно пошло на пользу, любо-дорого на них смотреть. Но тебя вечно что-то не устраивает. Почему?

– А то ты не знаешь, Фредерик! Поначалу, когда мы только поженились, ты столько не пил. Помнишь, как тогда все было?

– Мне пора, опаздываю на занятия, – произнес папа не очень внятно, видимо, откусывал ноготь.

– Придумал хотя бы что-нибудь новенькое. Как ты можешь так наплевательски ко всему относиться? Мне нужна твоя помощь! А ты живешь в каком-то вымышленном мире, точнее, в мире, которым правит Бутылочка бурбона. Ну, давай, процитируй мне что-нибудь из Шекспира. Чтобы вмиг стало ясно, что все у нас замечательно.

Когда папа стремительно вышел из столовой, я и не подумала прятаться. Я посмотрела на него, как на врага, со жгучей ненавистью. Но когда я увидела его опрокинутое лицо, мне стало стыдно. Невыносимо.

– Прости. Очень тебя прошу, – выдавил он и двинулся дальше, к парадной двери.

А Ребекка отправилась в комнату Энди и Бобби.

Подошел Мика, встал рядом.

– Салют, сестренка Вистренка. Что у нас тут опять?

– Не понимаю, почему взрослые все время ругаются? Почему они не могут жить спокойно? —

Я пнула плинтус мыском своего школьного, с кантиками, полуботинка.

– Да ну их. Не бери в голову. – Его тщательно причесанные волосы блестели, ранец был небрежно перекинут через плечо. До чего же он походил на папу! – Ты у нас кто? Ребенок. А детей закидоны взрослых напрягать не должны. Думаю, с тебя хватит и того, что уже было.

– А что уже было?

– Не помнишь, что ли? Бродила как тень. Лучше бы уж витала в своих облаках. А то ведь полный был отпад.

Я стала разглядывать черные полоски под ногтями, оставшиеся после очередной вылазки в сад.

– А тебя их закидоны никогда не напрягают?

– He-а. Я знаю, что нужно мне. Хочу стать знаменитым. А когда стану, начну делать что хочу и когда захочу.

– Ты уже почти все время делаешь что хочешь, – усмехнулась я.

– Ха! То ли еще будет, я уже все продумал.

– Что все?

– Поеду в Нью-Йорк, поселюсь в самом центре. Там кругом огни, куда ни глянь, и вот стою я у огромного окна и рисую все, что вижу. А можно луну и звезды, это по настроению.

В глазах Мики засияли все его воображаемые огни, луна и звезды. Он широко улыбнулся.

– Понимаешь, Ви, мне пора делать ноги. – И мой бродяга брат умчался прочь.

Я пошла в кухню за чемоданчиком с ланчем. Ребекка была заботливой. Всегда клала туда термос, в холод с супом, в жару с охлажденным чаем, обязательно сэндвич и какие-нибудь фрукты. И записочки: «Хорошего дня» или «Будь умницей».

Я залезла в шкафчики. Бутылок не было. Папа куда-то их припрятал. Ничего не оставалось, как забрать чемоданчик и бежать к автобусу, дверь которого тут же захлопнулась за моей спиной, как уже многие другие двери в моей жизни.

ГЛАВА 21. Глупый шальной мальчишка

1968

Я думала, Энди так и будет кукситься, но ничего, освоился. Ему пришлась по вкусу водянистая Луизиана и все эти ее ползучие твари: жучки, ящерки, земноводные разные, рачки и еще какие-то странные существа, которых луизианцы даже ели. Прежнюю жизнь с мамой он скинул с себя, как старую облезлую шкурку, и быстро превращался в луизианского мальчишку, будто именно этого ему и не хватало.

Ребекка от него не отставала, заставляла мыться, ругала за лихие фортели на велосипеде, гоняла с дерева и с крыши. Каждый день только и было слышно: «Энди, осторожней, ударишься!», «Энди, слезай сейчас же!»

Лето выдалось сырым, с затяжными дождями. Бедняга Бобби здорово разболелся. Кашлял и кашлял, Ребекка массировала ему спинку, натирала грудь кусачей согревающей мазью, возила его к врачу, сидела ночи напролет у постели. А он жалобно поскуливал:

– Мама, бо-бо, гоичо.

Ребекка качала кроватку, приговаривая:

– Потерпи, солнышко, потерпи немного.

Энди уже просто сходил с ума, ведь приходилось торчать дома, в одной комнате с Бобби, с болеющим младшим братом не поиграешь, и уж тем более им не покомандуешь. Энди носился по дому и постоянно что-то ломал. Не нарочно, конечно. Просто ему некуда было девать накопившуюся энергию. Однажды дождь никак не унимался, и Ребекка заявила, что лучше бы нам всем было родиться утками. И тут – опа! – вмиг дождь прекратился.

Мика сразу куда-то слинял.

Папа сказал, что сам съездит с Бобби к доктору, чтобы Ребекка могла отдохнуть.

– Ты всю ночь не спала. Разреши мне это сделать.

– Могу и я отвезти.

– Пойми, мне это будет приятно, а тебе трудно. Вот так.

Он взял Бобби на руки и пригладил ему волосы.

– Ну что, мой маленький мужчина, готов?

В ответ Бобби обнял папу за шею. Чудо, а не малыш.

Энди прыгал, рыча от восторга:

– Свобода! Свобода! Ур-р-ра!

– Слава тебе, господи, – Ребекка вздохнула, – теперь можешь веселиться. Только осторожнее. Слышишь, Энди? А, Энди?

Он лишь ухмыльнулся и снова прокричал «ур-р-ра!»

Ребекка успела меня перехватить:

– Я понимаю, у вас с Энди свои отношения и уговоры, но присмотри за ним, только сегодня. Хорошо? Кое-где могла сильно разлиться вода, а он парень рисковый.

Я страдальчески поморщилась, но, честно говоря, мне и самой хотелось поторчать с ним. Насидевшись взаперти, Энди успел придумать себе массу развлечений, и мне охота было посмотреть, куда же его понесет.

Все вокруг размякло и разбухло от воды. Солнце принялось ее выпаривать.

Выйдя на крыльцо, Энди раскинул руки и сотряс воздух еще одним «ур-р-ра!»

Я была тут как тут.

– И куда ты собрался?

– Хочешь, едем со мной, сестренка.

– Ладно, все равно нечего делать. – Я притворно зевнула.

Мы выехали на великах со двора. Энди булавками приколол к шинам игральные карты. Когда он разгонялся, карты обычно шелестели, и ему казалось, что он мчится на мотоцикле. Но сегодня карты сразу намокли, никакого шелеста. Ехали мы против ветра, вязкого и мокрого. Катили по кварталу, обсуждая арифметику, какая это все-таки гадость. Энди тыкал пальцем то в сторону дерева, то в цветок, то в птицу, спрашивал, как они называются. Я говорила. По части опознавания я была экспертом, талант.

Проехав несколько улиц, мы увидели приятелей Энди, Дэна и Нейла, гнавшихся наперегонки, впереди был Нейл. Энди их окликнул, и через минуту мы уже всей гурьбой рассекали лужи, обливая ноги и спины фонтанами грязной воды.

Нейл нарочно меня окатил, забрызгав мой справочник по природоведению, лежавший в корзине.

Дэн, притормозив, ехал рядом. Я старалась его обогнать, но никак не получалось. Я злилась, потому что ему было девять лет, а мне уже почти одиннадцать.

– Это у нее про природу книжка, она все время ее читает. Про всех животных, – сообщил парням Энди и, оглянувшись на меня, добавил: – И про червяков знает, и про ужей. Поможет нам найти щитомордников или еще каких-нибудь змеюк.

– Да ну? – хмыкнул Нейл. Он не доверял никому. У него были желтые волосы и жуткие золотые зубы.

Дэн смерил меня взглядом.

– Эт-то нам пригоди-и-ится.

Дэн был ужасно веснушчатым, с каштановыми нечесаными кудрями, но хотя бы зубы у него были нормальные, белые, правда немного торчали вперед.

Нейл вырулил поближе к Дэну.

– Идиот ты, что ли? Мой папа говорит, что все девчонки дуры.

– Твой папаша сам дурак. – Я злобно на него посмотрела.

– Заткнись, дура чокнутая! Дярёвня. Хам-ло-хам-ло-хам-ло.

Я на скорости проехалась по самой серединке лужи, окатив Нейла с головы до ног. Энди и Дэн загоготали, тыча в него пальцами. Нейл яростно фыркал и отплевывался.

– Сестра едет с нами, Нейл, – сказал Энди и быстро-быстро покатил вперед, взметнув очередную волну грязных брызг. Брата парни слушались, он был сильнее и сообразительнее, хоть и чужак из другого штата.

Оставив велики на берегу канала, мы стали его обследовать, высматривая, что нанесли туда потоки слившейся отовсюду воды. Я храбро шлепала босыми ногами по грязной жиже, не думая о микробах, бактериях и прочих бяках. Хотя знала, что там их полным-полно.

Нейл хвастался, что они залезут в цементный туннель, куда втекал канал, и пройдут вдоль него через весь город.

– Сегодня в тоннеле здорово поднялась вода. А снаружи можем змей поискать или кого-нибудь еще.

Мальчишки начали с воплями носиться по берегу, зазывая:

– Эй, змеюки! Мистер Щитомордник, миссис Щитомордник, где вы? Скорее сюда, мы ждем.

А я рассматривала былинки разные, жучков, потом находила их в своей книжке, которую засунула под ремешок. Хотелось найти что-нибудь ух-ты-какое, чтобы утереть нос этому выпендряле Нейлу. Рядом с каналом был лесок, его частично размыло, там теперь валялись поваленные деревья, выдранные кусты, куски дерна, искореженные ветки, обломки дубовых бревен.

За разросшимися кустами скулил какой-то зверь. Опустившись на четвереньки, я подползла и раздвинула ветки. На бревне сидела светловолосая девчонка с длинными тощими ногами. Вдоль плеч свисали косички, перехваченные на концах резинками с огромными оранжевыми шариками. Девчонка была вся заревана и даже не вытирала слез. Я развернулась, чтобы отползти. Но не успела, она меня заметила:

– Салют!

Я поднялась и обернулась.

– А куда ты идешь?

– Мой брат ловит там змей, я иду смотреть.

Она через силу улыбнулась, продолжая шмыгать носом.

– Можно мне с тобой?

Я очень вежливо, но непонимающе улыбнулась:

– А?

– Можно и мне с вами со всеми? – Она вытерла лицо, на щеках остались темные разводы. Ноги и руки были грязными, шорты в цветочек и рубашка тоже перепачканные.

– Наверное, можно.

Лицо ее засияло, прямо как луна в ясную ночь. Она встала.

– Я Джейд. Это сокращенное от Джейдста.

Девчонка подошла ко мне, а я отшатнулась, как пуганая бездомная собака. Она подошла еще ближе, и я больше не дичилась, стояла спокойно.

– А тебя как зовут?

– Вирджиния Кейт. – Я сорвала травинку и, зажав ее между ладоней, подула, надеясь, что она скрипуче заноет. Я видела много раз, как это делает Энди, но у меня не получалось.

– Красивое имя. – Девчонка тоже сорвала травинку, и у нее она заныла как миленькая.

Я перепрыгнула через пень. Она тоже перепрыгнула. Я наклонилась, чтобы рассмотреть булыжник. Она тоже стала его рассматривать. Еще никому не приходило в голову делать то же самое, что делаю я.

– У меня умерла собака. – Джейд вздохнула. – Она была моей лучшей подругой. Мне будет ее не хватать. Ужасно. До конца моих дней.

Я нашла взглядом мальчишек: они с гиканьем и воплями скакали у воды. Обернувшись к Джейд, я увидела, что она с любопытством меня разглядывает, будто я какое-то насекомое или растение. Глаза у нее были светлые, с крапинами, как кусочки мрамора, которые я находила в саду у Ребекки и, отмыв, прятала в комод. Я развернулась и стала деловито бродить поблизости, посматривая в сторону мальчишек. Их головы были то хорошо видны, то скрывались за стволами и кустиками.

– А у тебя есть собака? – спросила девчонка.

– Нет.

– Знаешь, я, наверное, не смогу завести другую собаку. Саша была такой чудесной. Но если все-таки заведу, то можешь приходить ко мне поиграть с ней, пока у тебя не появится своя.

Я услышала громкий крик Энди:

– Какая огромная! Эй, Вирджиния Кейт! Гони давай к нам!

Я аккуратно сунула за ремешок свою книжку и побежала, Джейд бежала рядом.

Мальчишки разглядывали что-то темневшее на обломке цемента, торчавшем среди травы.

– Это щитомордник, да, сестра?

Я стала изучать змею, она была толстая, зеленая, в черных разводах.

– Да, это щитомордник. Они в воде живут, а больше ничем от остальных змей не отличаются.

Нейл посмотрел на меня как на безнадежную идиотку.

– Сейчас проверю, но точно это щитомордник. – Я принялась листать свое научное пособие.

– Скорее, у нас мало времени. А это кто? Еще одна такая же дура? – Нейл брезгливо скривил губы.

Джейд притопнула ногой, ловко обрызгав ноги Нейла грязью, правда, они все равно уже были черными:

– Закрой пасть.

Дэн встал рядом со мной. А с другой стороны стояла Джейд. Прямо как в тисках зажали. Просмотрев картинки, я решила, что это точно щитомордник, а если я даже ошиблась, никто не узнает.

– Да, этот экземпляр из класса щитомордников. Они очень ядовитые.

– Ой-ой-ой, как страшно. Это вы, девчонки, трусихи. – Упершись руками в бока, Нейл оскалил свои жуткие золотые зубы и обернулся ко мне: – Что, струсила, хамло деревенское?

– Эй, чего опять вяжешься к моей сестре? Ща как врежу! – Энди шагнул к Нейлу, тот, попятившись, задел ногой ветку и брякнулся на задницу. Мы все тыкали в него пальцами и торжествующе хохотали.

– Ничего я не струсила, ни капельки, – бросила я Нейлу и снова пригляделась к жирной змее, свернувшейся на куске цемента. Чуть поодаль еще один «экземпляр» соскользнул в воду и поплыл к нам. У меня все внутри похолодело.

– Мне страшно. – Джейд вцепилась в мою руку.

Я нарочно уронила книжку, чтобы вырвать у нее руку. Подняв книжку, снова сунула ее за пояс.

Мальчишки немного посовещались. Энди объявил:

– Сейчас устроим змеиное поло! Ты с нами, сестра?

Я попыталась сглотнуть комок в горле.

Джейд потянула меня в сторонку:

– Не надо. Пойдем со мной. Мы посмотрим отсюда.

– Я не боюсь.

– Кто же спорит. – Она села на бревнышко и похлопала по свободному краю. – Но не бросай меня одну, Вирджиния Кейт.

– Ладно. – Я села и махнула рукой Энди, чтобы в змеиное поло играли без меня.

Мальчишки сделали из обломанных дубовых веток подходящие палки (это у них были клюшки) и снова забрались на велосипеды. Энди крутил ногами педали, разбрызгивая илистую жижу, и, доехав до змеи, ударил ее палкой.

– Есть! – завопил он, ликуя.

Змея, извиваясь, взлетела в воздух и шмякнулась почти у колеса Нейла. Нейл с натужным смехом завопил и тоже по ней ударил. Она отлетела в нашу с Джейд сторону. Мы с визгом вскочили. Когда змея приземлилась, пасть ее была разинута, и я увидела кровь. Змея поползла не к нам, она развернулась и двинула назад, к парням. Джейд закрыла глаза ладонями, однако раздвинула пальцы.

Я почувствовала смутную жалость к жертвам поло. Я встала с бревна.

– Энди! Хватит уже! – Но он меня не слышал.

Джейд резко опустила голову:

– Бедные змеи.

Я тоже скорбно потупилась, но лишь на секунду, не желая ничего упустить.

– Йе-е-е-есть! – раздался устрашающий рев Нейла, огревшего палкой вторую, еще более мерзкую змею. Она вместе с брызгами шлепнулась около Дэна, и он отчаянно закрутил педалями, отъезжая подальше. Обе змеи рассвирепели и приготовились к нападению.

Джейд не сводила с них широко распахнутых глаз.

Я очень боялась, что это и правда щитомордники. И еще я боялась, что вся природа ополчится на нас за издевательство над ее творениями и нашлет на нас еще каких-нибудь змей, и аллигаторов, и нутрию с желтыми зубищами.

– Сейчас же поедем отсюда, или я все про вас расскажу.

– Говорил же, что она трусиха, – фыркнул Нейл, высматривая в густой траве очередную жертву. – Змейки, где вы там?

– Энди, перестань, поехали домой.

Брат лишь упрямо вскинул острый подбородок, не обращая внимания на мои уговоры.

Ко мне подъехал Дэн, лицо у него было бледным и испуганным.

– Да не дергайся ты. – Он остановился, притормозив обеими ногами. – Эй, Энди, надоело уже, пора мотать отсюда. – Казалось, его сейчас стошнит.

Обернулся к нему не Энди, а Нейл:

– Цыпа-цыпа-цыпа! Мамкин сынок! Чистю-у-у-ля!

Дэн побагровел. Яростно оттолкнувшись от земли, он тоже поехал искать змей, у него не было иного выхода.

– Так, Джейд, я лучше все-таки позову мэм.

– Мэм? А кто такая Мэм?

И тут вдруг до меня доехало, как это тупо – так называть Ребекку, сколько же можно…

– Она моя… гм… – Я пожала плечами. – Жди меня здесь, ладно? – На самом деле я не сомневалась, что, как только я отъеду, она убежит домой.

Вскочив на велосипед, я со всей силы накручивала педали, но колесо буксануло, и я свалилась в грязь, книжка отлетела в сторону, поднимать ее было некогда, потому что в этот миг Нейл торжествующе заорал:

– Попался, гад! Ух, черт, какой здоровый и до чего злющий!

Я снова залезла на велик и понеслась. Ворвавшись в дом, увидела, что Ребекка сидит читает. Она посмотрела на меня как на ненормальную.

– Что с тобой? Что случилось?

– Энди на канале, кидается щитомордниками!

Ребекка бросилась к машине, прямо в тапках.

Я поехала с ней, по пути изложила подробности.

– О боже, глупый шальной мальчишка!

Мы прикатили за считаные минуты. Нам махала Джейд, а я-то думала, ее уже нет. В левой руке Джейд держала мою книжку.

Ребекка вылетела из машины, крича во весь голос:

– Энди! Энди!

Брат не слышал ее, он сам вопил, не щадя глотки:

– Дэн, жми сюда! Скорее же!

Дэн был уже у самой воды, брызги так и летели. Это был уже совсем не мамкин сынок и чистюля, вскоре он носился, весь чумазый, вдоль канала, и тоже орал во все горло.

Ребекка побежала к мальчишкам, поминутно поскальзываясь в своих тапках.

Увидев ее, Нейл нарочно, из злобной вредности, погнался на велике за змеей, ползшей к воде. Размахнувшись палкой, как клюшкой, ударил, хрипло и визгливо захохотал. Змея, извиваясь в воздухе, полетела прямо на Энди.

– Энди, берегись! – крикнула Ребекка.

А змея уже приближалась к Энди, и этот миг был так ужасен, что показался вечностью. Энди обернулся, но отскочить не успел.

И тут Ребекка сделала два гигантских прыжка по береговому откосу, потеряв на лету тапки. Она была совсем близко от Энди, когда змея ударилась о его спину. С леденящим душу воплем он обернулся, потряс стиснутым кулаком и… грохнулся с велосипеда. Прямо перед широко разинутой пастью разъярившейся твари. Похоже, змеям оказались нипочем побои очумевших от азарта мальчишек.

Ребекка подняла «клюшку» Энди и стала хлестать по извивающемуся телу и распахнутой пасти.

И даже когда щитомордник превратился в кровавое месиво, Ребекка продолжала его колотить. Мы все застыли с открытыми ртами. Ребекка вся перемазалась, по ногам ее струилась змеиная кровь, волосы спутались, мокрые от пота, грязной жижи и слизи.

Мы охали и ахали, потрясенные смелостью и силой Ребекки, так ловко расправившейся со змеей.

– Ненавижу змей! Выродки сраные, гаденыши!

Никогда не слышала от нее такихслов. И вообще… настоящая победительница коварных космических пришельцев – так она сейчас выглядела. Ребекка все еще держала палку на весу, как палицу. И лишь когда на берегу не осталось ни одного ползучего пришельца, отшвырнула ее и отряхнула ладони. А потом тихо и медленно произнесла:

– О-то-шли все от канала. Сию минуту.

Мы уже после первого ее слова стали покорно покидать берег. Ребекка шла замыкающей, опасливо оглядываясь, проверяла, не увязался ли следом кошмарный жирный брат уничтоженного щитомордника.

– Класс, Ребекка! – Энди хорохорился, но взгляд у него был испуганным. – Можем принять тебя в наш клуб.

Ребекка покачала головой:

– Нет уж. Никаких клубов, ясно? И держись подальше от канала, слышишь меня?

Она обернулась к Нейлу:

– Ну а ты…

Тот трусливо побежал к своему велику, Ребекка не успела все ему высказать. Она снова посмотрела на Энди:

– Энди, я серьезно.

Он рассмеялся, и они с Дэном побежали к велосипедам, наперебой обсуждая бой со змеями.

Ребекка доковыляла до машины.

– Что скажешь, Вирджиния Кейт, подвезти тебя и твою подругу?

– Да, мэм.

Я пыталась изобразить скорбную мину, но теперь, когда опасность миновала, я воспринимала все это как захватывающее приключение. И еще Ребекка назвала Джейд моей подругой.

– Тебя подвезти? – спросила я у нее.

Джейд широко улыбнулась и протянула мне мою книжку.

– Вы всегда так классно веселитесь? – в ответ спросила она.

Я небрежно кивнула, будто только так и развлекалась. Вытерев книгу о футболку, я сунула ее за пояс. Мы обе залезли в машину. Ребекка обессиленно прилегла на рулевое колесо.

– Боже мой! Какой глупый шальной мальчишка.

Джейдста спросила, где мы живем, Ребекка сказала ей. А она показала свой дом. На берегу университетского озера. С высокими широкими колоннами, с множеством окон, а во дворе росли четыре огромных дуба, ветви их густо обросли длинной бахромой из испанского мха.

Ребекка притормозила чуть в стороне от дома.

– Тебе здорово попадет от мамы.

– Это точно. – Джейд хохотнула. – Вирджиния Кейт, пока. Завтра увидимся.

– Завтра? – переспросила я. Но она уже бежала к своему дому.

Ребекка нажала на газ. Краешком глаза я наблюдала, как она ведет машину. Размеренно и тихо, скучно, в общем. Но это мне даже нравилось, не возникало ощущения, что я могу навсегда взмыть вверх, будто нечаянно выпущенный воздушный шарик. Когда она вырулила на нашу подъездную аллею и заглушила мотор, я пробормотала:

– Спасибо, что спасли моего брата, мэм… то есть Ре…бекка.

Имя произнеслось само собой, хотя несколько медленно, но оказалось, что выговаривать его совсем не сложно, оно даже красивое.

Она обернулась ко мне, просияв улыбкой.

– Пожалуйста, Вирджиния Кейт, – только это и сказала, очень спокойным голосом, и посмотрела на свои ноги. – Я посеяла тапки.

Мы обе расхохотались.

– Наверное, нужно купить пляжные сабо, которые носите вы, девчонки.

– Пляжные сабо? – Я не сразу сообразила, о чем она. – Шлепки, что ли?

Ребекка кивнула.

– Ну ладно. Надо помыться, а потом поможешь мне приготовить ужин.

Погружаясь в воздушную пену, я вспомнила про первую свою ванну здесь, в Луизиане. Как я тогда смыла с себя грязь Западной Вирджинии и потом выпустила ее в сливное отверстие. Как постирали мамину блузку, и она перестала пахнуть мамой. Мне казалось, что с тех пор прошло сто лет. Промелькнула в памяти моя гора, но как-то смутно. Потом мамино лицо, тоже смутно, и тоже вскоре растаяло. А потом наш дом, клен, моя комната с желтыми стенками и железной кроватью помаячили несколько секунд – и, померкнув, качнулись прочь.

Намылив шампунем волосы, я выдернула затычку и стала споласкивать голову под краном, луизианская грязь с урчанием устремилась в слив, я почувствовала, что вода потянула за собой и мои волосы. Меня всю могло бы утянуть вниз, а потом по трубам в Миссисипи, не будь я такой тяжелой. Я открыла под струей глаза и тут же снова зажмурилась.

ГЛАВА 22. Все хорошее слишком быстро заканчивается

После расправы над змеей Ребекка занялась ужином. У нас были гамбургеры, запеченная картошка, а на десерт домашние конфеты пралине. Кофейный столик папа отодвинул к стене. Ребекка расстелила скатерть прямо на полу гостиной. Энди, тараща глаза и выразительно жестикулируя, рассказал про битву на канале.

Папа посмотрел на Ребекку:

– Ты действительно убила змею?

– Угу, – промычала она, откусив огромный кусок от гамбургера. В углу рта осталось немного горчицы.

Бобби, Энди и я восседали на подушках. На проигрывателе ждала своего часа пластинка Элвиса. Папа держал в руке высокий стакан, позвякивая парочкой ледяных кубиков. Ребекка налила себе сладкого чаю, а мы, дети, пили виноградный «Кул-эйд».

Перед каждым стояла бумажная тарелочка, моя идея. Но еда была разложена на красивых блюдах, и пили мы из настоящих сервизных стаканов. Мика и Энди соорудили двойные сэндвичи, поэтому им приходилось очень широко открывать рот. Для Бобби сэндвич порезали на кусочки, но он, подражая братьям, тоже старательно разевал рот.

Я заранее радовалась грядущему вечеру. Как-никак, собрались вместе, и все улыбались.

Но папа, вытерев салфеткой рот, сказал:

– У нас сегодня встреча с ректором.

Ребекка торопливо проглотила картошку.

– Почему ты не предупредил заранее?

– Разве? Я был уверен, что сказал тебе.

К этому моменту папа успел съесть лишь половинку гамбургера.

Ребекка запихала в рот огромный кусок картошки и стала энергично жевать. Теперь в уголке губ была не только горчица, но и крупинки соли с картошки. Когда Ребекка заговорила с полным ртом, мы уставились на нее, как на какое-нибудь диво из сериала «Сумеречная зона».

– Сегодня я убила змею. И спасла жизнь этому чертенку. – Она потрепала Энди по волосам, он посмотрел на нее так, как когда-то смотрел на маму. – А потому мне плевать, куда тебя несет на ночь глядя.

– Ах-ах, какие мы нынче сердитые. – Папа, закинув голову, глотал и глотал, я видела, как ходит вверх-вниз кадык, видела порез от утреннего бритья. Когда папа оторвался от стакана, он был почти пустым. Потом папа взглянул на меня, и в глазах его затеплилась нежность. – Да, Букашка. Хорошеешь с каждым днем. И когда ты успела так вырасти? А я даже не заметил. – Он произнес это свирепым басом, вроде как пошутил.

– Не знаю, папа.

– Ребекка, расскажи нам про все еще раз, как ты хрясь-хрясь по этой гадине. – Мике было уже тринадцать, но он еще любил слушать кошмарные истории, где присутствовали всякие «хрясь-хрясь». Он искоса глянул на папу. – Расскажи про змеюк, которые прятались в траве.

Папа поднялся с пола, но явно не знал, как быть. Ему хотелось уйти и хотелось остаться.

– Хьясь-хьясь, – сказал Бобби и, весело хохоча, стал крутиться в разные стороны, вся его нарезанная картошка вывалилась на скатерть.

– Терпеть не могу змей, – сказала Ребекка, прихлебывая чай, – мой двоюродный брат чуть не умер. Она укусила его при мне, я дико заорала. Что еще я могла сделать? К счастью, папа услышал крик, прибежал вовремя. Мне было всего пять лет, но было жутко стыдно, что я такая трусиха.

Папа наклонился и салфеткой стал бережно стирать с губ Ребекки соль и горчицу. Его взгляд еще был полон нежности. Посмотрев на папу, Ребекка слегка открыла рот, чтобы ему было проще стирать.

– Терпеть не можешь змей, а ради Энди решилась даже ее прикончить. «Лишь натяни решимость, как струну, – и выйдет все» ^[22].

Мы, притихнув, смотрели, как папа вытирает Ребекке рот, будто маленькой девочке.

Она потрогала пальцем краешек губ, там, где папа провел салфеткой. Потом взяла папину руку. Глядя ему в глаза, спросила:

– Ты еще не раздумал идти на свою встречу?

Папа резко выпрямился, Ребекка отпустила его руку. Мы ждали, что он будет делать дальше.

– Фредерик?

Папа, поморщившись, допил остаток.

– Нет, я должен пойти.

Ребекка на миг закрыла глаза.

– Понимаю. Что ж, лакомиться конфетами и Элвисом будем без тебя. – Она снова начала есть, не глядя на папу.

– Пап, а можешь позвонить этому своему Рекекектору? Что потом к нему придешь? – Энди так торопился это сказать, что выронил изо рта месиво из гамбургера и хлеба, прямо на скатерть.

Мика скептически закатил глаза.

– Ну, ты даешь, Энди. Нашелся умник-разумник.

– А что, правда… – вклинилась я. Но, увидев, как папа нетерпеливо барабанит по бедру пальцами, каждым поочередно, я поняла, что уговаривать его бессмысленно.

– Продолжайте этот чудесный пикник. Я скоро вернусь. – Папа сунул руку в карман, звякнули ключи, и он шагнул к двери.

Продолжали мы сосредоточенно, почти не разговаривая. Когда тарелки опустели, Ребекка пошла на кухню за конфетами, Мика завел пластинку. Мы с Энди стали танцевать твист. Вернулась Ребекка, поставив поднос с конфетами на пол, захлопала в ладоши. Мика поглядывал на Ребекку с гордостью. Он и не представлял, что она способна укокошить змею и назвать кого-то «сраным выродком» (перед ужином я успела все ему выложить).

Я думала, он уйдет, кинув в рот полподноса конфет. Но Мика не уходил. Когда зазвучал знаменитый рок «Голубые замшевые туфли», он вскочил и стал подпевать, ритмично крутя бедрами. Схватив картофелину, он поднес ее ко рту (микрофон) и запел громче, совсем неплохо для просто брата, не артиста. Под светом люстры его темные волосы ярко блестели. Терракотовая рубашка была тщательно заправлена в темно-коричневые вельветовые брюки. Над верхней губой пробивались усы. «Когда же он успел так вымахать?» – спросила я себя, как папа, сегодня вдруг заметивший, что я здорово выросла. Да, мы все становились другими.

Окна были распахнуты, струи воздуха от крутящегося потолочного вентилятора подхватывали пылинки, и они крутились вместе с нами. Я вдохнула сладкий запах олив и влажный запах земли, в которую Ребекка сажала цветы.

Энди, конечно, не причесался после ванны, и на затылке волосы прихотливо топорщились. Футболка была рваной до невозможности, иначе он был бы не он. Поглаживая свежую царапину на руке, Энди смеялся над Микой. Потом тоже вскочил и, глянув искоса на Ребекку (проверял, смотрит ли), решил не отставать от брата. Подражая рок-музыкантам, он начал играть то на невидимой гитаре, то на барабане, притоптывая в такт кое-как отмытыми ногами, крутясь и покачиваясь.