Текст книги "Над горой играет свет"

Автор книги: Кэтрин Мадженди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Миссис Мендель сказала, что она была очень нарядной и красивой. Ну… когда они ее нашли. Волосы были собраны на затылке в хвост, как когда-то в молодости. На губах красная помада, в общем, при полном параде.

– Да-а, мама, она такая. Никогда не знаешь, что придумает, – сказал Мика.

Мы с Энди кивнули в ответ.

– Я все не мог понять, какая тут у вас была жизнь, – признался Бобби.

– Знаешь, Бобби, мы и сами многого в ней не понимали, – отозвался Мика.

Бобби, кивнув, отвел взгляд. Мика погладил его по плечу: не казнись, все нормально, старик.

– Я думаю, поминки надо устроить под кленом.

– Подходящее местечко, – одобрил Энди.

– А потом каждый из нас заберет часть ее и развеет. Это она так велела.

Я вытащила письмо из кармана, разгладила.

– Что-что? – спросил Мика.

– И еще она хотела оказаться где-то, где никогда не бывала. Видимо, это для нее единственная возможность это сделать.

Я рассказала им про мамины распоряжения, развеять прах так, чтобы он улетел в разные стороны, в дальние дали.

– Жаль, что я не был с ней знаком, – сказал Бобби.

Мы все трое молча на него посмотрели. Давая понять, что он всегда был здесь с нами, вопреки времени, как будто он тоже тут родился.

– Пошли поищем какую-нибудь жратву, – предложил Энди, обернувшись к Бобби.

– Искать особо нечего, – предупредила я, но они устремились на кухню. – Я тоже проголодалась, – сказала я Мике. – Хочешь сэндвич с ореховым маслом?

Он смущенно усмехнулся.

– Сначала я должен кое-что тебе сказать.

– Ну?

Он откинул назад волосы, крепко прижимая, чтобы не падали на лоб.

– Я купил тот дом на холме.

– На холме?

Он ткнул пальцем вправо.

– На склоне, с той стороны от домика миссис Мендель. – Он снова усмехнулся. – Папа там, ждет тебя.

Я разинула рот, едва не вывихнув челюсть. Пришлось потом даже помассировать ее пальцами.

– Ты купил заброшенный домик?

– Угу. – Сунув руку в карман, он погремел ключами, папина манера.

– Тебе он всегда казался таким загадочным. Мне тоже. Папа часто туда ходил, а я за ним наблюдал. – Он пытливо посмотрел на урну. – В общем, купил, а почему, пока сам толком не разобрался.

Я вытерла глаза.

– А что будет с маминым домом?

Мика отвел взгляд от мамы.

– Будет стоять тут и гнить? – У меня даже слегка закружилась голова.

– Вот что, давай выйдем отсюда. Не хочу обсуждать это при маме.

В кухне Энди-и-Бобби уже нашли коробку с крекерами, половинку черствого батона, баночку с повидлом из черной смородины и ореховое масло. Они достали полосатые стаканчики, а Бобби готовил воду со льдом. И вот уже все трое уселись за стол и принялись все это уписывать за обе щеки. Я не удивилась бы, если бы они раскрыли рты, демонстрируя пережеванное месиво, их фирменная детская шуточка. Я тоже съела сэндвич с повидлом и ореховым маслом. Какое-то время все молчали.

Я думала о папе, что он там, на холме. Гадала, почему он не спускается к нам, но на самом деле, конечно, понимала почему.

– А где мамина выпивка? – спросил Энди.

– Я все вылила.

– Это хорошо.

Сэндвич я сжевала быстро, как оголодавшая собака. И вдруг поняла, что не могу больше ждать. Немедленно к папе. Не терпелось увидеть папу и нашу низину. Как это, наверное, здорово, стоять с ним рядом и смотреть сверху на нашу низину. Он часто это делал.

– Пойду погуляю, – сообщила я.

Все трое кивнули, продолжая жевать. Понимали, куда я.

И я оправилась к домику на склоне холма. Папа ждал меня стоя, его широкие плечи, когда-то гордо развернутые, слегка поникли под грузом прожитых лет, темные волосы поседели и поредели. Подошла и тут же крепко обняла. Запах одеколона «Олд спайс», прогревшегося на солнце хлопка, но бурбона я не почуяла. Сегодня никакого бурбона.

– Папа, ты приехал.

– Да.

– А Ребекка?

– Она решила, что это было бы бестактно.

Я кивнула. И вспомнила, как она тогда сидела в машине, ждала, пока мама выставляла Мику.

– Я позвоню ей потом, все расскажу.

– Она будет благодарна.

Я глянула на низину, на мамин дом. Отсюда была видна в окно часть нашей кухни. Мика высунул голову, потом помахал мне. А я ему.

– Пап, а почему ты всегда уходил сюда?

– Отличная панорама. Видишь, сколько всего можно отсюда увидеть.

Действительно, он был прав: всю нашу низину, и холм за ней, и дальние горы.

– Я хочу кое-что тебе показать.

Он направился за угол домика, опустившись на колени, прижал руку к земле.

– Здесь. Я похоронил здесь.

– Пап, о чем ты?

– Я похоронил тут то, что мне выдали в больнице. Это все, что осталось от нашего маленького.

Я не знала, что сказать. Неродившиеся малыши, которых мы с мамой так и не узнали, не держали на руках.

– Мне нужно было найти место для него. Чтобы было куда приходить. Чтобы можно было смотреть отсюда на дом внизу, который словно бы надо мной насмехался.

– Почему мама это сделала?

– Сделала что? – Он все еще смотрел на землю.

– Ничего, папа.

Я видела, как напряглось его лицо, потом разгладилось, потом снова напряглось. Это он позволил себе вспомнить то, что обречен был помнить. Поднявшись с колен, он крепко потер лицо левой рукой.

– Давай спускаться, папа. Ты не против? Я пошлю мальчиков в магазин, и приготовим ужин.

– Так странно, что я здесь, Букашка. Все время спотыкаюсь, заваливаюсь назад, будто меня качает.

– Неужели не процитируешь мне Шекспира, а, пап?

– Что-то нет нынче настроения.

Взяв папу за руку, я помогаю ему спускаться.

И вот он снова, мамин дом, затягивает папу внутрь, и меня тоже.

За ужином (тушеные цыплята с картофельным пюре) мы все почти не разговариваем. Незримые призраки вьются и клубятся рядом, к тому же все устали, всех переполняют чувства, они выматывают как ничто другое. Странно, мы снова за одним столом, а мамы нет. Странно это, и горько, я, как в детстве, мечтаю о том, что никогда не сбудется.

После ужина все разбредаются, ищут местечко для ночлега. Папа отчалил в город, в гостиницу, сказал, что приедет пораньше. На ночь остаться не рискнул. Призраки.

Укрывшись бабушкиным одеялом, надеюсь, что бабушка придет ко мне. Хочется, чтобы кто-то приласкал, погладил, как маленькую. Я ждала-ждала, так и уснула, без нее.

Утром я встала рано, солнце светило еще с ленцой. Мика и Энди спали на своих кроватях с «ковбойскими мотивами», длинные ноги торчали наружу, кровати-то подростковые. Бобби спал на диване в гостиной, с большим комфортом, чем братья.

Поставив кипятить воду, я подошла к окну. Гэри с миссис Мендель были в саду. Я помахала ей, но она меня не видела. Зато помахал Гэри. Хотелось крикнуть: «Это я не вам, а миссис Анне Мендель».

С ней мы встретимся на поминках, я крепко ее обниму. Она уже горбится, двигается медленно и осторожно. Ходит с палочкой, носит ортопедические туфли из толстой кожи и лечебные плотные чулки. Но живет и будет жить. Я рассмеялась, вспомнив, какой старой она казалась мне в детстве. А ведь была моложе меня теперешней.

Приготовив себе кофе, я проскальзываю мимо спящего Бобби, открываю заднюю сетчатую дверь, в утренней тишине ее скрежет кажется очень громким. Иду к клену и усаживаюсь. Сижу, наслаждаюсь кофе. Сижу тут дни, месяцы, годы. Солнце уже греет в полную силу. Не поднимаюсь даже тогда, когда слышу, как подкатывает машина, потом еще одна. Прислонившись спиной к клену, я пью обжигающий сладкий кофе, все остальное не важно. Снова хлопает задняя дверь, и ко мне галопом несется моя дочь, совсем как Фионадала. Кричит:

– Ма-а-ам, ты чего? С тобой все нормально?

Я смеюсь, я на седьмом небе от счастья. Я стискиваю ее в объятиях. От нее замечательно пахнет, наверное, туалетной водой от «Жан Нат».

– А я думала, ты не сможешь вырваться.

– Я звонила тебе на мобильник, сказать, что все-таки смогу приехать. А ты не отвечала. Почему ты вечно не отвечаешь на звонки мобильного? – спрашивает она. – Хорошо, я дозвонилась дяде Ионе, он и забрал меня из аэропорта. И сюда я с ними приехала, с дядей Ионой и тетей Билли. – Она откинула назад волосы. – Тете Билли больше не полагается сидеть за рулем, так они всю дорогу ругались по этому поводу. Тетя возмущалась, что для мужчин никаких запретов, до самой смерти, а женщинам приходится отвоевывать каждую пядь, куда ни сунься. – Она рассмеялась.

Я тоже рассмеялась, но ровесницам моей мамы запреты действительно портили жизнь, это сейчас все стало проще.

Эйдин жадно втянула воздух.

– Как хорошо тут пахнет. И как красиво.

– Да, очень.

– Мам, я голодная.

Мы заходим в дом. Братья о чем-то галдят хором, волосы у всех взъерошенные. Глядя на них, не могу удержаться от улыбки. Приехал папа, но он в этом галдеже не участвует, наверное, ему кажется, что все считают, будто ему тут не место. Я крепко обнимаю дядю Иону и тетю Билли, как же годы их иссушили, одни косточки остались. А они потом бросаются обнимать Эйдин, долго ее не отпускают.

Мы с тетей Билли накрываем завтрак. Все разглядывают пятна на стене, оставшиеся после проделок Муси-Буси. Невольно вспоминаем о том, что она и в пансионате для престарелых изображает из себя королеву, сводит с ума весь персонал и когтями вцепляется в дедов, которые еще не совсем обветшали. В пансионат она отправилась по собственной воле, похоронив своего последнего мужа (это уже другой, не тот, кто мыкался с кипящей картошкой). Бедняга не вынес бабусиной железной хватки, довела человека до могилы.

Расставили стулья. Каким-то чудом все уместились за столом.

Братья съели целую гору печенья со сладким соусом, попутно обсуждая насущные семейные и служебные дела, вообще, все, что теперь их волновало. Мы стареем, знаю, но, когда мы сейчас все здесь, я не замечаю седину в шевелюре Мики, и лучики у глаз Энди (еще бы, столько лет щурится под солнцем!), и грядущую лысину на затылке Бобби. Для меня они почти такие же, как в далеком детстве. Интересно, какой братья видят свою сестру, тоже юной? Это все потому что мы тут, в нашем доме. Пошире открываю глаза, и мы все с неимоверной быстротой переносимся в прошлое, и вот уже нет никаких морщин, седых волос, разговоров о житейских буднях. Мы снова босоногие сорванцы, готовые носиться по траве.

Я смотрю на папу. Он так и молчит, но всем улыбается, всем собравшимся за столом.

Когда тарелки были вымыты, я пошла к себе в комнату забирать маму. Урна и правда была теплой, Мике не показалось. Я вынесла ее на улицу, по глазам братьев пытаюсь понять, что сейчас отражается в моих собственных глазах. Говорят ли наши глаза о том, что мама больше никогда не вернется?

Миссис Мендель сморкается в платочек, Гэри держит ее под локоть. Посмотрел на меня как-то непонятно, потом отвел взгляд. И я ему благодарна за то, что отвел.

Мы все встаем в круг у клена. Я высыпаю немного маминого пепла, он падает на землю. Мы молчим. Вот так же неслышно трепещут крылья бабочек. Ветер подхватывает частицы мамы, уносит вверх и кружит. Мама танцует, ветерок то резко, то плавно мчит ее по воздуху. Каждый из нас, ее детей, берет горстку, чтобы развеять в самых наших любимых, дорогих сердцу местах, таково было мамино желание. Папа пепла не взял, он уже давно (насколько удалось) освободился от нее, развеял боль. И сюда приехал, наверное, для того, чтобы избыть тяжесть окончательно. А может, он приехал ради меня. Я всем сердцем за это предположение.

Папа произносит:

– Кэти Айвин Холмс Кэри. Она была любима, и сама она тоже любила. «Ломает буря майские цветы, и так недолговечно лето наше!» ^[32]

– Аминь, – в один голос произносят тетя Билли и дядя Иона.

Полнее и точнее о маме и не скажешь.

Когда идем назад, папа и братья обсуждают, по какой дороге им лучше возвращаться домой и в какой забегаловке гамбургеры поприличнее. Эйдин сооружает сэндвичи, беседуя с Микой об искусстве.

Царапнула мысль: наверное, я слишком глубоко погрузилась в самые болезненные воспоминания, это только прибавило тяжести. Нет, не получится помчаться на мою гору с легкой, умиротворенной душой. Трудно оторваться от былого, очень трудно, но, может быть, пора? Не об этом ли спрашивала бабушка?

Я иду к себе, захлопываю дверь, ложусь на мягкий перьевой тюфяк, юркнув под одеяло бабушки Фейт. Решено: урну с маминым пеплом я возьму с собой на гору, там я маму и отпущу. Губы намажу красной помадой, а волосы будут развеваться, реять на ветру. Я крикну: «Мам, чувствуешь, какой ветер!» И она крикнет мне в ответ: «Эге-ге-гей!» И мы помчимся ввысь. И запах земли щекочет ноздри, а листья ласково льнут к лицу и босым ногам. И ветер сушит слезы, не позволяя им выкатиться из глаз. И наконец я отпускаю маму, она танцует, подхваченная ветром…

Внезапно голоса в той комнате тускнеют и постепенно замирают, а моя детская спаленка становится яркой и светлой. Пахнет яблоками и свежеиспеченным хлебом. Так сильно ими еще никогда не пахло, и вот я вижу ее, бабушку Фейт. Она стоит в изножье кровати, улыбается мне. Целая и невредимая, и она Здесь (а не Где-то-там).

Накатывает сладкая дрема, будто я снова стала малявочкой.

– Бабушка Фейт, ты здесь, – говорю я.

– Да, Вирджиния Кейт, – отзывается она. – Ты все сделала правильно, теперь тебе станет легче.

Откинув объемистое одеяло, протягиваю к ней руку, и в ту же секунду чувствую, как что-то ускользает, отдаляется от меня. Со вздохом проносится ветерок, вздымаются, извиваясь в танце, занавески, и вот они уже опять замерли, сомкнувшись. Свет в комнате тускнеет. Я снова кладу голову на подушку и смотрю вдаль, перед собой.

Я счастлива, вот какая мысль вдруг настигает меня.

И так сразу легко на душе, я больше не извожу себя сомнениями.

Сомнения позади. И вот тому доказательство: я отпускаю маму на волю. Верхом на Фионадале я еду по своей милой горе. Мы уже не мчимся. Тише. Ш-ш-ш. Тихим шагом. Я улыбаюсь. Обретенная легкость решает за меня, куда мне теперь идти. Куда поведет меня жизнь. Тяжесть избыта, я свободна.

Фирменные рецепты героинь книги

Картофельные хлебцы Кэти Айвин

Для закваски:

3 средние картофелины

3 столовые ложки муки

1 чайная ложка сахарного песка

Щепотка соды

4 стакана воды, которая только закипает

Продолжаем на второй день:

2 стакана теплого молока

1 стакан воды, которая только закипает

2 чайные ложки соли

Сода на кончике чайной ложки

2 столовые ложки растопленного жира (и чур только не использовать в моем рецепте свиной жир, со спинки какого-нибудь загубленного Лепестка!)

Мука

Это на три буханки, но может получиться две или, наоборот, четыре, я иногда кладу все на глазок, а вам лучше точно придерживаться рецепта. Вечерком, пока дети гуляют перед ужином, почистите картошку, порежьте, добавьте в нее муку, песок и горячую воду. Переложите смесь в стеклянную миску или в большую банку, если у вас имеется целая, без трещин, накройте ее плотным кухонным полотенцем. Определите банку на ночь в теплое место и проследите, чтобы рядом не крутились дети, опрокинут или разобьют, и вам придется готовить новую закваску. К утру смесь должна забродить, пена поднимется до самого верха. Картофельные ломтики вынимаем, добавляем в закваску молоко, воду, соду, соль и жир. Постепенно подсыпаем муку, чтобы получилось тесто, которое потом хорошенько выбиваем. И дети чтобы не смели приближаться к столу, начнут хватать тесто грязными руками или еще чего придумают, а вам все снова-здорово. Когда будете выбивать тесто, самое время обмозговать какую-нибудь серьезную проблему, пока его колотите, ответ придет сам собой. Лепим буханки. Кладем их на смазанный жиром противень и накрываем полотенцем, ждем, когда поднимутся (должны стать вдвое выше), после ставим в духовку, разогретую до 205 градусов, и выпекаем до готовности, на это уйдет примерно 40 минут. Дайте детям по ломтю теплого хлеба с яблочным повидлом и гоните их из кухни, чтобы не отвлекали от обдумывания неотложного дела. Мужу тоже потом дайте хлеба, пусть видит, на что вы способны, когда постараетесь, и даже если вы способны на большее, а не только печь хлеб, благоверный ваш оценит хотя бы хлеб.

Яблочное повидло бабушки Фейт

Поместить в одну посудину:

5 фунтов кислых яблок

3 стакана приготовленного загодя яблочного сидра

4 стакана сахарного песка

3 чайные ложки корицы, можно и больше, если хотите

1 чайная ложка гвоздики, можно и больше, решайте сами

Щепотку-две соли, чтобы слегка приглушить сладость

С яблок срезать кожицу, вырезать сердцевины, разделить на четвертушки. Если у вас гостят внуки, пусть помогают, хорошее развлечение, только следите за младшими, чтобы не порезались ножом. Сложите яблочные четвертушки в кастрюлю с толстыми стенками, залейте их сидром, доведите до кипения. Ни в коем случае не уходите из кухни, с другими делами придется подождать, следите за кастрюлей! Как только забулькает, приверните огонь, и пусть яблоки полчаса варятся на медленном огне. Потом пропустите их сквозь сито или дуршлаг. Добавляем песок, соль, корицу и гвоздику. Попробуйте, важно удостовериться, что получилось как надо. Внучата тоже пусть снимут пробу. Если все мычат от восторга, переложите варево в глубокую форму, пропекается оно часа два при 150 градусах. Теперь можно и в кухне прибраться, а кожуру и сердцевинки дети отнесут поросенку. Время от времени посматривайте, не слишком ли повидло загустело, если, по-вашему, уже достаточно, вынимайте. Теперь остается разлить его по банкам и укупорить. Можно приготовить часть баночек для продажи – их спрячьте в укромном месте. Остальные пригодятся потом вам самим и вашим близким. Очень вкусно и с кукурузным хлебом, и с печеньем.

Конфеты пралине Ребекки

Ингредиенты:

1 стакан белого сахарного песка

1 стакан светло-коричневого сахарного песка

³/ ₄стакана сливок

¹/ ₄чайной ложки соли

2 столовые ложки масла (настоящего сливочного, не маргарина!)

1–1 ¹/ ₂чашки пекановых орехов (дробить не нужно, достаточно разделить на половинки)

1 чайная ложка ванили

Очень хороший рецепт для приобщения детей к искусству кулинарии (учатся, что с чем надо смешивать, какие существуют мерные емкости, чем стадия «мягкого шарика» отличается от стадии «твердого шарика»). Берем двухлитровую толстостенную кастрюлю и смазываем изнутри маслом, ребенок легко справится с этим заданием. Кладем в кастрюлю песок (и белый и светло-коричневый), соль, вливаем сливки, ставим на средний огонь и непрерывно помешиваем все это ложкой, пока не растворится песок. Теперь продолжаем помешивать массивной деревянной ложкой, месиво должно закипеть. На этом этапе маленьких детей к плите лучше не подпускать, сироп очень горячий. Убавим огонь и варим дальше, до стадии, когда из небольшой плюхи охлажденного в воде сиропа можно будет скатать «мягкий шарик» (то есть при 112 градусах на кулинарном термометре, который суют внутрь месива). Выключаем плиту, добавляем в сироп масло и ваниль. Еще раз напоминаю: дети в этом процессе уже не участвуют, опасно. Массивной нашей деревянной ложкой снова промешиваете горячую массу, она потихоньку остывает, вы добавляете половинки орехов. Мешаете дальше, пока масса не загустеет и не станет тускло-матовой. Теперь надо действовать быстро! Чайной или столовой ложкой зачерпываете смесь и выкладываете будущие конфетки на вощеную бумагу, под которую неплохо было бы подложить газету. Пусть конфеты остынут окончательно. Тогда уже можно позвать детей, если те самовольно не доберутся до вашего пралине раньше времени. Заверните готовые конфеты в вощеную бумагу, обвяжите ленточкой, теперь можно угостить и соседей!

notes

Notes

1

У. Шекспир, «Макбет», акт V, сц. 5 ( пер. Ю. Корнеева).

2

У. Шекспир. «Юлий Цезарь», действ. 3, явл. 1 ( пер. М. Зенкевича).

3

У. Шекспир. «Как вам это понравится», акт II, сц. 7

4

Английское слово «faith» означает вера.

5

«Ромео и Джульетта», акт II, сц. 2 ( пер. Л. Пастернака).

6

Строка из монолога Гамлета («Быть иль не быть…») ( пер. П. Гнедича).

7

Имеется в виду восьмилетний герой популярного сериала 60-х годов «Проделки Бивера».

8

«Флинтстоуны» – комедийный мультсериал, рассказывающий о жизни Фреда Флинтстоуна и его друзей в каменном веке.

9

«Отелло», акт V, сц. 2 ( пер. М. Лозинского).

10

Банши – шотландский фольклорный персонаж: привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть.

11

«Венецианский купец», акт IV, сц. 1 ( пер. Т. Щепкиной-Куперник).

12

Измененная крылатая фраза из трагедии «Гамлет»: «Подгнило что-то в Датском государстве» ( пер. М. Лозинского).

13

Уже ставшая классикой детская книга английской писательницы Анны Сьюэлл (1820–1878). Это история вороного коня, как бы рассказанная им самим.

14

«Укрощение строптивой», акт I, сц. 1 ( пер. П. Мелковой).

15

Имеется в виду персонаж из американской кинокомедии «Целующиеся кузены», в которой снимался Элвис Пресли.

16

Рыжеволосая девчушка из мультсериала «Флинтстоуны».

17

Видимо, имеется в виду Отис Тейлор, популярный исполнитель блюзовой музыки.

18

Сэндвичи «бедный парень» ( англ. «poor boy»); считается, что появились благодаря владельцам одной бутербродной, снабжавших бастующих таксистов бесплатными сэндвичами, приговаривая: «Here comes another poor boy!» («Вот еще один бедный парень!»).

19

У. Шекспир. «Бесплодные усилия любви”, акт1, сц. 1 ( пер. Ю. Корнеева).

20

Перифраз строки из песенки «Ждите-ждите, аллигатор», которую написал Билли Хейли, один из пионеров рок-н-ролла. Фраза «See you later, alligator» стала поговоркой.

21

Очень успешный сериал, шедший в США с 1966 по 1973 гг., на его основе были сняты знаменитые одноименные полнометражные фильмы.

22

«Макбет», акт I, сд. 7 ( пер. Ю. Корнеева).

23

Имеется в виду весьма тогда популярная в США композиция «Ваша дочь хороша, мистер Браун».

24

«Гамлет», акт III, сц. 1 ( пер. М. Лозинского).

25

«Сон в летнюю ночь», акт I, сц. 1 ( пер. М. Лозинского).

26

Героиня имеет в виду Гермеса.

27

Популярная в те годы американская комическая актриса.

28

Английская манекенщица, икона молодежного стиля в середине шестидесятых. Твигги была очень худенькой и носила короткую стрижку.

29

У. Шекспир. «Как вам это понравится», акт II, сц. 7 ( пер. П. Вейнберга).

30

Имеется в виду Национальный парк «Большие Дымные горы», расположенный в самом сердце Аппалачских гор, на границе штатов Теннесси и Северная Каролина.

31

«Антоний и Клеопатра», акт II, сц. 2 ( пер. М. Донского).

32

У. Шекспир. 18 сонет ( пер. С. Маршака).