Текст книги "Обман"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава X
Это низко!

– Вот оно, нашел! – проухал Сумрак.

– Наконец-то! – перевела дух Гильфи. – Лететь за ним, Копуша?

– Сначала давай посмотрим, откуда оно идет.

Вот уже десять ночей подряд стая проводила в юго-восточной части Темного леса исследования для проекта Отулиссы. При помощи маркированных перышек они прослеживали истоки трудноуловимых вспомогательных воздушных течений, которые, по гипотезе Отулиссы, были связаны с Рекой ветра. До сих пор им не удалось установить ничего существенного. Гильфи и Сумрак летели над самой землей, не сводя глаз с едва заметных пуховых перьев, медленно круживших в нескольких дюймах над травой. Одно из перьев было отмечено зеленым ярлычком.

– Ну вот, – вздохнула Гильфи. – Это перышко мы выпустили три ночи тому назад на широте сорок три градуса к северу и сто Двадцать градусов к западу. – За последние несколько лет Гильфи, считавшаяся лучшим навигатором во всей истории Великого Древа, существенно расширила свои научные познания. Относительно недавно она нашла способ с еще большей точностью определять географическое местоположение предметов. Изучая разрозненные документы в библиотеке Дворца туманов, Гильфи наткнулась на описание небольшого прибора под названием хронометр, позволявшего измерять время, и немедленно загорелась идеей создания такого инструмента. И вновь, как уже не раз бывало в эпоху Великого процветания, торговка Мэгз оказала неоценимую помощь делу науки. Она не только отыскала несколько важнейших деталей для будущего хронометра в своей сокровищнице, находившейся в развалинах часовни в лесу Серебристой мглы, но и преданно обшарила более отдаленные руины, оставшиеся от эпохи Других. Бубо выковал недостающие мелкие детали и, наконец, были готовы настоящие часы, пусть и совсем маленькие.

Что и говорить, с тех пор как Корин достал уголь Хуула, совы Великого Древа добились огромного прогресса во всех сторонах жизни. В этом заключалась часть волшебного воздействия угля. Однако нельзя было забывать о том, что таинственная сила угля могла быть как благословением, так и проклятием, ибо сам по себе он не был ни добрым, ни злым.

Сумрак и Гильфи опустились на землю рядом с все еще кружащимся в воздухе пером. Гильфи откинула крышечку маленького хронометра, который всегда носила с собой, и произвела быстрые подсчеты.

– Ну вот, отлично! Думаю, это очень интересные данные! – торжествующе воскликнула Гильфи. – Давай поскорее вернемся к Сорену и Копуше.

– Уху! – прогудел Сумрак, вскидывая коготь в небо. – Приз наш!

Они договорились, что тот, кто сделает первое важное открытие, получит на ужин желудок следующей земляной белки. Желудок считался вкуснейшей частью этого редкого грызуна, поэтому неудивительно, что именно его назначили призом. В эту ночь Сорен и Копуша облетали другую часть Темного леса, более известную под названием «котловина».

– Я их нигде не вижу, – воскликнул Сумрак.

– Я тоже, – отозвалась Гильфи. В тот же миг на вершине высокого кедра появился Сорен.

– Быстро, летите за мной! – приказал он, слетая вниз. – Я вас еще издалека услышал.

Лицо его было мрачным.

– Говори сразу, вы нашли маркированные перья? – спросил Сумрак. – Потому что если да, то придется порвать желудок пополам.

– Забудь о перьях. Летите за мной, – бросил Сорен, делая резкий разворот с креном. Ночь выдалась облачной, луна до сих пор была в фазе роста и тонким серебряным когтем царапала темное небо. Повернув голову, Сорен быстро сказал Сумраку и Гильфи: – Мы полетим очень высоко, а потом резко снизимся. Делаем тайный нырок.

Тайный нырок? Гильфи и Сумрак переглянулись. Этот маневр обычно использовался в бою, а не во время научной экспедиции! Значит, Сорен хочет показать им нечто очень серьезное. Не давая никаких других пояснений, Сорен крутой спиралью взмыл в небо, а через несколько мигнут начал снижаться.

Однако на этот раз их целью была не вражеская сова и не Дичь, а одно из нескольких исполинских деревьев, росших в котловине. Друзья опустились в самую густую часть кроны, где их уже ждал Копуша. Покачав правым крылом, Копуша подал им знак вести себя тихо, а затем повел их на одну из веток. Когда все сгрудились на краю ветки, Копуша кивнул головой, призывая друзей посмотреть вниз.

Что и говорить, странное зрелище открылось их взгляду. Внизу что-то горело, но дым низко стелился по земле. Гильфи и Сумрак не сразу разглядели, что именно хотят им показать Сорен и Копуша, но вот порыв ветра всколыхнул воздух и отнес дым в сторону, оставив лишь слегка окрашенное синевой марево.

В этом мареве друзья увидели небольшую группу сов, стоявших вокруг костра. Лица сов были озарены пламенем огня, черные тени причудливо плясали в лужицах света за их спинами. Большинство участников были совсем юными, но попадались и совы постарше. «Достаточно взрослые, чтобы быть поумнее!» – мрачно подумал про себя Сорен. Они с Копушей чуть не остолбенели, когда неожиданно наткнулись на эту странную церемонию. Сначала им было просто любопытно, но желудки у них болезненно содрогнулись, когда они увидели, как какой-то пещерный совенок шагнул к костру с зажатой в клюве книгой и швырнул ее в огонь.

– Смотрите! – прошипел Сорен Гильфи. Еще одна сова вышла к огню и бросила в пламя следующую книгу.

«Так вот откуда взялся этот запах!» – подумала Гильфи, вспомнив загадочный привкус гари, который они почувствовали в воздухе на границе между Серебристой мглой и Темным лесом. Тем временем к огню подлетела еще одна сова. Это была совсем юная крошка из семейства сычиков-эльфов, сжимавшая в клюве нитку разноцветных бусинок. У малышки был такой вид, словно она сейчас разрыдается, и она никак не могла расстаться со своим сокровищем. Тогда другая сова, постарше, подошла к ней и ободряюще потрепала по крылу. Склонив голову, Сорен услышал слова этой совы:

– Это к лучшему! Твои бусины есть не что иное, как излишество. Предай их огню, дорогая, пусть одни сгорят и будут развеяны ветром. Пусть подлинная простота займет их место в твоем желудке, и тогда в ночь Великого очищения ты будешь готова вознестись в глаумору.

«Она ведь совсем дитя! – вскипел Сумрак. – Это омерзительно, это низко!»

На их глазах маленькая сычиха бросила в огонь свои бусинки. Старшая сова наградила ее синим пером и раздала по перу четырем другим птенцам, в том числе тем, что сожгли книги. Стая в ужасе переглянулась, чувствуя ледяной холод в желудках. В этот миг им всем показалось, будто холодный ветер пронесся по их полым костям.

Глава XI
Страница за страницей, книга за книгой

Наши друзья не знали, что в ту же ночь две другие совы летели над морем Хуулмере. Обеих переполняло отчаяние, желудки их дрожали от омерзения. Отулисса и Фритта летели медленно, поскольку были нагружены поклажей. Они несли в когтях громоздкие свертки со свитками, а на спинах у них были привязаны стопки книг, только у Фритты стопка была поменьше, поскольку она была воробьиным сычиком и не могла много поднять. Встречный ветер еще сильнее замедлял их продвижение вперед. При такой скорости они могли рассчитывать добраться до мыса Глаукса только к рассвету. Конечно, Отулисса была бы рада попросить кого-нибудь о помощи, но она боялась вызвать лишние подозрения. После той страшной ночи, когда была обнаружена пропажа книг, Отулисса педантично спланировала операцию по спасению сокровищ Великого Древа. Но первым делом она тогда отправилась в дупло Эзилриба, чтобы посоветоваться с Октавией. Сейчас в ее памяти вновь всплыл произошедший между ними разговор.

– У нас проблемы, – начала было Отулисса, но Октавия перебила ее на полуслове.

– Будто я не знаю! – прошипела слепая змея.

– Стрига уже был здесь? – в ужасе подскочила Отулисса.

– Да, но ушел с пустыми когтями.

– Что ему нужно было?

– Он спрашивал легенды, песни, «Историю войны Ледяных когтей» в двух томах, – Октавия перечислила оригиналы рукописей, написанных Эзилрибом под именем Лизэ из Киля. Все эти книги были надежно заперты в потайном отделении дупла, о котором знали лишь немногие доверенные совы.

– Он уже забрал из библиотеки копии этих песен и еще несколько книг, – вздохнула Отулисса.

– Что ты собираешься делать? Обвинишь его?

– Не сейчас, – покачала головой Отулисса.

По дороге к Октавии она успела наскоро все обдумать. Больше всего ее пугало то, что у этой голубой твари, называющей себя Стригой, могло оказаться гораздо больше сторонников, чем она думала раньше. Возможно, некоторые из них находились на самом дереве, поскольку здесь недавно появилось несколько новых сов. При этом на остров постоянно прилетали новые совы, некоторые из них оставались здесь навсегда, но большая часть задерживалась лишь на время обучения. Страшнее всего было то, что у Стриги могли быть многочисленные сообщники на материке. Отулисса пока точно не знала, что он мог им предложить, однако признавала, что экзотическая внешность Стриги, его голубое оперение и вкрадчивый голос с заметным чжоученьским акцентом вызывают большой интерес у большинства хуульских сов. Хорошенько все взвесив, Отулисса решила не торопиться, однако это не означало, что она собиралась сидеть сложа когти, ожидая у моря погоды.

Тем временем в библиотеке обнаружилась недостача еще нескольких книг. Однажды, когда Стрига с глазу на глаз беседовал с Корином, – трудно передать, насколько тревожила Отулиссу ежедневно крепнущая близость между королем и этой синей тварью! – она тайком пробралась в гостевое дупло, в котором поселился гость из Серединного царства, и нашла в его жаровне обгоревшие клочки бумаги и пергамента. Несколько слов еще можно было разобрать: «бульон», «Джон», «пометом». Отулисса сразу узнала страницу из книги «Вредные стишки для испорченных умишек», которую взяла почитать сразу после того, как Стрига заявился к ней в библиотеку и, нагородив всякого вздора, между делом похвалил Отулиссу за практическую полезность ее научных изысканий. Она даже вздрогнула от отвращения, вспомнив его елейный голосок. «Лесть!» – молнией пронеслось в голове Отулиссы, когда она стояла над клочками обугленной бумаги. Никакая это была не похвала, а самая настоящая, бессовестная лесть!

С этого момента все факты начали выстраиваться в стройную картину. Описывая свою жизнь при Дворе Дракона, Стрига не раз повторял, что излишества были топливом, питавшим бессмысленную дворцовую жизнь. Но топливо нужно еще разжечь, и такой растопкой служила лесть, каждый час, ночь за ночью, источаемая многочисленными слугами драконовых сов.

– Великий Глаукс! – с изумлением и ужасом прошептала Отулисса. – Да ведь он пытался и меня так же обработать!

В тот же миг она поняла, что именно так Стрига воздействует на Корина. Глаукс великий, до чего же он умен!

Вот тогда, в дупле у Стриги, где были найдены обгоревшие остатки книг, в голове у Отулиссы начал складываться план. Первая часть этого плана заключалась в том, чтобы тайком переправить самые ценные книги во временный тайник. Потихоньку, одну за одной, они смогут это сделать. Затем нужно будет перетащить все эти книги во Дворец туманов. Отулисса надеялась, что к этому времени стая уже вернется на остров, и они вместе придумают, как избавить Великое Древо от опасной голубой совы.

Отулисса посмотрела на звезды, сверяя курс, и перевела взгляд на то и дело сбивавшуюся с ритма Фритту. Кажется, маленькая сычиха уже начала уставать. Но Отулисса знала, что Фритта никогда в этом не признается, ведь она так давно мечтала своими глазами увидеть Дворец туманов. Лишь немногие совы на Великом Древе знали о существовании этого загадочного места, которому они были столь многим обязаны. Умная не по годам Фритта уже давно догадалась о существовании некоей другой библиотеки, расположенной вдали от острова, и с тех пор страстно хотела хоть разок побывать там. Узнав о плане Отулиссы, она не могла скрыть своего счастья, хотя отлично понимала, какому отвратительному преступлению обязана этой удачей.

Кроме Фритты, Отулисса посвятила в свой план только двух сов – Пелли и Бубо. Оказалось, что Пелли уже давно с недоверием относилась к Стриге. Она не на шутку встревожилась, выслушав рассказ Ваши и Блайз о собрании Клуба синих перьев, идаже хотела заставить Белл вернуть перо, но Отулисса уговорила ее не делать этого, чтобы не вызвать подозрений у Стриги. Пелли чуть с жердочки не свалилась, когда Отулисса рассказала ей о сожжении книг.

– Глаукс великий, да как такое возможно? Подумать только, и это сова, которая спасла мою Белл! Что же нам теперь делать?

Отулисса велела ей ни в коем случае не показывать своего волнения детям и тем более – Стриге.

– Ты должна притворяться очень спокойной, Пелли. Словно ничего не видишь, ничего не замечаешь. Это сейчас единственный способ быть в безопасности до возвращения стаи.

– Но Корин! Как мог Корин…? – Пелли не закончила свой вопрос.

Вот о чем вспоминала Отулисса, летя над морем Хуулмере.

– Земля! – крикнула она, оборачиваясь к Фритте.

Светало, и на горизонте отчетливо проступила зазубренная линия бухты Глаукса. Ветер стих. Море было так спокойно, что с высоты совиного полета казалось эмалью, подкрашенной первыми розовыми лучами рассвета.

Глава XII
Черная меланхолия

– Еще одну сказочку, мамочка! Ну, пожалуйста! – попросила Баша. Первый свет подходил к концу, и наступало время, когда все совы Великого Древа отправлялись ко сну. У Пелли слипались глаза. «Глаукс, как же я устала! – подумала она. – И это без всякого Праздника урожая!» Просто поразительно, как быстро тревога высасывает из совы всю жизненную энергию! Но Пелли не хотела показывать дочкам свое беспокойство.

Все дело было в том, что этой ночью она встречалась с Кориной. Он пригласил ее в свое дупло и в присутствии Стриги зачитал полученное от стаи письмо, в котором друзья сообщали, что собираются задержаться на материке для продолжения научных исследований. К сожалению, до сих пор им не удалось Добиться сколько-нибудь существенных успехов в изучении близнецовых ветров, поэтому они намеревались продлить свою командировку. Когда Пелли спросила, не прислал ли Сорен личного письма для нее, Стрига быстро ответил, что никаких Других посланий они не получали. После чего небрежно, даже слишком небрежно, повернул голову и многозначительно посмотрел на Корина.

– Вы же знаете стаю, дорогуша. Они привыкли держаться особняком и частенько забывают о тех, кому стольким обязаны!

– Я вас не понимаю, – холодно заметила Пелли. – Я жена Сорена, и он должен был написать мне.

Она изо всех сил старалась не проявлять излишней настойчивости. Нужно держаться спокойно, как и советовала Отулисса.

– Насколько я могу судить, они прежде всего преданы друг другу, а уж потом всем остальным, – прошелестел Стрига, бросив еще один взгляд на Корина.

– Я тоже порой чувствую себя лишним, – вздохнул Корин, сочувственно глядя на Пелли. Она покачала головой. Она вовсе не чувствовала себя лишней! И ей почему-то очень не нравилось это странное письмо, присланное стаей. Весь остаток ночи Пелли терзалась тревогой и не успокоилась до тех пор, пока не пришло время укладывать спать Бэшек.

– Только одну сказочку! – подхватила Блайз. – Я их так люблю!

Пелли читала дочкам детские сказки, основанные на сюжетах знаменитых совиных легенд. Примула мастерски пересказала для малышей несколько самых интересных преданий, а талантливая пещерная сова по имени Венцель нарисовал к ним тушью картинки. Пелли отметила про себя, что на этот раз Белл не присоединилась к сестрам, умолявшим почитать еще одну сказку. Повернув голову, она посмотрела на свою младшую дочку и сразу поняла, что та не спит, а только притворяется спящей. Что с ней такое творится?

«Я тоже люблю эти сказки, – думала в это время маленькая Белл. – Ужасно люблю, особенно про волков из Дали. Но что сказал бы об этом Стрига?»

Именно такой вопрос Стрига учил задавать себе во всех сложных ситуациях. Если тебя одолевают сомнения, говорил он, нужно взять в когти синее перышко, посмотреть на него и спросить себя: «Что сказал бы об этом Стрига?» Но ведь сейчас Белл не могла взять перышко, иначе все бы догадались, что она не спит… «Что же мне делать? Неужели я поступаю плохо, слушая эти истории?» – мучительно размышляла она.

– Ну ладно, – услышала Белл слова Пелли. – Еще одну… Тихий мамин голос заструился в молочном свете занимающегося утра, лившегося в отверстие дупла.

– «В далекой таинственной стране, которая называется Далеко-Далеко, издавна жили кланы страховолков. И один такой волк по имени Фенго крепко подружился с первым угленосом Гран ком…»

Когда мать закончила сказку, ее дочки уже крепко спали. Вздохнув, Пелли отошла в угол дупла и взяла книгу, которую недавно начала читать. Это были легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Пелли очень нравилась эта книга, но сейчас мысли ее блуждали где-то далеко, и она никак не могла сосредоточиться. Она тревожилась за Корина. С тех пор как стая покинула остров, король больше не появлялся в общей столовой, ел в одиночестве в своем дупле, и Пелли не раз видела, как он сидит на голой ветке дерева, с тоской вглядываясь в ночь, словно ища ответа. Он худел на глазах и казался погруженным в черную меланхолию. Да-да, именно так! Это слово Пелли встречала в книгах Других и знала, что такое состояние намного опаснее обычного совиного уныния. Жизнь больше не радовала Корина. Но как он может предаваться черной тоске здесь, на этом чудесном дереве, на островке благодатной, Глауксом данной земли посреди великого моря Хуулмере? Пелли подошла к отверстию дупла и выглянула наружу. Переливавшиеся на солнце медные побеги молочника окрашивали дневной свет волшебным золотистым сиянием, а в просветах между ветвями виднелось море Хуулмере, сверкавшее, подобно алмазу. Опустив глаза на книгу сказок, оставленную открытой на полу, Пелли задержала взгляд на изумительной картинке, изображавшей страховолка, стоявшего в озере лунного света. Это было искусство, а никакое не излишество.

Неужели Корин во всем этом прекрасном мире видит лишь печаль и пустоту?

В то самое время, когда Пелли размышляла над причиной меланхолии Корина, молодой король сидел в одиночестве в своем дупле, не сводя остановившегося взгляда с места, где когда-то лежал уголь Хуула, заключенный в ажурный ларец в форме слезы. С некоторого времени держать уголь в дупле стало слишком опасно. Стоило Корину очутиться в поле его воздействия, как в голову ему начинали лезть самые странные мысли. Его страшила собственная беззащитность перед силой угля, которая все чаще казалась ему несоразмерной его собственным силам. Со временем стая и близкие Корину совы заметили его страх перед углем, поэтому Отулисса предложила перенести загадочное сокровище в кузницу Бубо и спрятать в обычной угольной куче. Там, в окружении других углей и на расстоянии от дерева волшебный уголь больше не мог оказывать такое сильное воздействие на сов. Местонахождение угля хранилось в глубочайшей тайне, которую знали только Корин, Отулисса, стая и Бубо.

Однако последнее время Стрига постоянно приставал к Корину с расспросами насчет угля. Он не спрашивал прямо, где хранится уголь, однако всякий раз огорчался, когда Корин отказывался открыть ему свои секреты.

– Я чувствую, – прошелестел Стрига этим утром, заглянув навестить Корина, – что ты не вполне откровенен со мной. – Корин промолчал, поэтому Стрига решил перейти в наступление. – Ах, Корин! – грустно вздохнул он. – Ты же знаешь, что между нами не может быть никаких секретов!

– Я знаю, – глухо ответил Корин, по-прежнему избегая смотреть в бледные глаза Стриги, горевшие едва заметным желтым огнем. – Меня это очень огорчает, – добавил Корин, но Стрига ничего не ответил. От этого молчания, казавшегося бесконечным, Корин почувствовал себя еще хуже.

Наконец Стрига открыл клюв и сухо сообщил:

– Сегодня вечером я отправляюсь в путешествие, дабы предаться созерцанию.

– Ты хочешь очиститься? – спросил Корин.

– Да, я собираюсь это сделать. Возможно, после того, как я вырву с кровью свои собственные перья, я смогу понять причину той пропасти, что пролегла между нами.

Корину показалось, что желудок его сейчас разорвется от боли, и он не смог удержаться от стона.

– Нет! – прошептал он.

– Ах, Корин, – ласково проговорил Стрига. – Это даст нам обоим время для размышлений. Мне кажется, я разочаровал тебя чем-то. Возможно, вдали от Великого Древа с его суетными соблазнами мне удастся понять свою ошибку.

– Ты ни в чем не виноват! – в отчаянии вскричал Корин.

Но Стрига был непреклонен. С первыми сумерками он отправился в путь, а Корин с каждым часом стал все глубже погружаться в тоску, казавшуюся бездонной. Но хуже всего было то, что его печаль, похоже, оказалась заразной. Иначе почему в разгар поры медного дождя, когда ночи ясны, звезды ярко сияют в черноте небес, а дни купаются в солнечном свете, глубокое уныние тонкой дымкой окутало дерево? Мертвая тишина царила на острове все дни Праздника урожая. Каким-то загадочным образом струны травяной арфы оказались порваны, и ее никак не могли починить. С тех пор на дереве не было ни пения, ни музыки. Казалось, жизненная энергия медленно вытекает из дерева, словно кровь из открытой раны.