Текст книги "Обман"

Автор книги: Кэтрин Ласки

Глава XX
Несколько преданных сов

Гортензия сидела в ветвях высокого дерева над поросшей мхом котловиной и молча смотрела перед собой. Она вспоминала все, что узнала за последние несколько дней. Когда стая вернулась с ужасающими известиями о приказе, объявляющем их вне закона, и о найденных останках сожженной совы, Гортензия попросила их повторить этот рассказ не два, а целых три раза. Это было просто невероятно. Это не укладывалось в голове. Однако за свою долгую жизнь ей не раз приходилось сталкиваться с вещами, которые сначала казались невероятными, а потом оказывались правдой. Почти сразу после того, как Гортензия проводила стаю из Брэда, прилетела Пелли с известиями о том, что ситуация на Великом Древе стала настолько тревожной, что они с Бубо и Отулиссой опасаются за сохранность угля. Вскоре после этого Укусе и Хитрисса доложили о прибытии синей совы по имени Тенгшу. Слава Глауксу, хоть это была хорошая новость! Стая много рассказывала Гортензии об этой мудрой сове, и теперь с ее помощью они начали составлять план по отвоеванию Великого Древа. Если кто и способен помочь стае избавиться от Стриги, так это мудрый Тенгшу из Серединного царства. Он был не только мудрец, но и великий мастер боевого искусства Даньяр. И вот теперь, сидя на высокой ветке над котловиной Брэда, Гортензия наблюдала, как Тенгшу обучает амбальских сов приемам этого удивительного искусства. Если стая хочет вернуться на Великое Древо, она должна быть готова ко всему, и ей потребуется любая помощь.

Однако на этом новости не закончились. Вскоре в Амбалу прилетел кузнец Гвиндор и сообщил Гортензии, что на материке ходят слухи о подготовке к Ночи больших костров. Это было уже по-настоящему тревожное известие.

Ночь больших костров праздновалась в последние дни поры медного дождя. Это был один из главных праздников совиного календаря, знаменующий власть сов над стихией огня с легендарных времен первого угленоса Гранка и первого кузнеца Тео. В эту ночь совы собираются вместе и разводят такие огромные костры, что ночь становится светла, как день. Во время этого праздника устраиваются разные состязания и конкурсы. Состязания угленосов, кузнецов, большие летные игры, во время которых совы соревнуются в том, кто более ловко оседлает восходящий термальный поток и поднимется на большую высоту. Что и говорить, Ночь больших костров всегда была веселым, шумным и буйным праздником. Но кто знает, какой она будет теперь, когда король Корин полностью попал под влияние Стриги?

Пока ясно было одно – стая ни в коем случае не должна возвращаться на дерево. Какая удача, что благородный Тенгшу сумел переправиться по Реке ветра и отыскать их! Гортензия молча смотрела, как один из членов стаи, изображавший «мудреца», обучал амбальских сов приемам загадочного искусства Даньяр. Она никогда не видела ничего подобного. Совы Серединного царства не использовали ни боевых когтей, ни горящих веток, ни какого-либо другого вооружения – они сражались только при помощи дыхания. Это было их главное и единственное оружие. Дыхание цюй, как они это называли, расширяло совиные легкие и, вырываясь на свободу, наполняло сову великой силой. Гортензия была потрясена успехами, которых достигли ее товарищи, еще совсем недавно проводившие все свои дни за книгами. Несомненно, выработанная за долгое время способность концентрироваться сослужила им хорошую службу и помогла быстро освоить премудрость Даньяр. Посмотреть хотя бы на эту молодую пещерную сову по имени Остин, которая с одного удара поражала любую цель из мха!

– Отлично, отлично. Молодчина, Остин! – воскликнул Тенгшу с легким чжоученьским акцентом. – Все берите пример с Остин! Обратите внимание на ее группировку. Посмотрите, как она еле заметно приподнимает крылья при вдохе.

Через несколько минут, когда совы сделали перерыв в тренировке, Гортензия опустилась чуть ниже и принялась порхать над дном котловины, ожидая, пока кто-нибудь ее заметит.

– Гортензия! – воскликнул Сорен, подлетая к ней. Он сразу почувствовал, что случилась новая неприятность. – В чем дело? Что-то с Бэшками? С Пелли?

– Нет-нет, пока не случилось ничего хуже того, о чем мы уже знаем, – Гортензия вздохнула, и капельки влаги замерцали нежным зеленоватым оттенком в сумраке котловины. – Пелли видела объявления о ваших «еретических обрядах».

– Пелли? Но что она делала на материке? – встрепенулся Сорен. – Что могло привести ее сюда?

– Сейчас я к этому перейду, – терпеливо ответила Гортензия. Мертвая тишина воцарилась в ложбине, и совы плотно обступили стаю со всех сторон. – Она прилетела сюда, чтобы перенести уголь Хуула в безопасное и секретное убежище, – быстро выпалила Гортензия. Члены стаи сразу же поняли, о каком месте идет речь.

– Значит, Корин пришел за углем, – мрачно сказала Гильфи.

– Да, но вместо угля Хуула получил подделку, – ответила Гортензия.

– Бубо зарядил живец, да? – ухнул Сумрак. – А этот дурачок Корин ничего не заметил?

Сорен съежился от этих грубых слов, сказанных в адрес его племянника. Но он знал, что это правда. Как Корин мог стать таким дураком? Что с ним случилось? И что все это значит?

– Что слышно насчет Ночи больших костров? – поинтересовалась Гильфи.

– Пока ничего нового. Говорят, это будет самый грандиозный праздник за всю историю.

– Еще бы, ведь столько всего можно сжечь! – горько вздохнул Сорен. Члены стаи боялись даже подумать об ужасном обугленном скелете, найденном на пепелище возле того места, где они увидели объявление. Внезапно Сорена осенило: – Что, если Пелли вернется на дерево и расскажет всем совам, всему парламенту, о том, что творится на материке? Ведь тогда…

– Мы уже говорили об этом, Сорен, – твердо перебила его Гортензия. – Она расскажет обо всем случившемся лишь немногим преданным совам. Отулиссе, Бубо, Эглантине. Отныне ей придется все время быть настороже и притворяться совершенно спокойной. Мы не сомневаемся, что члены Синей дружины уже просочились на остров. Разумеется, они в меньшинстве – пока. Но ответь мне на один простой вопрос – когда в последний раз война велась непосредственно на острове Хуула?

– Во время Осады, – хором ответили четверо членов стаи.

– Вот именно. И это было ужасно. Стрикс Струма погибла в бою, а ведь тогда на Великом Древе было гораздо меньше птенцов и молодежи! Информация о высылке стаи может стать поводом к восстанию Ночных стражей острова. И к чему это приведет? Они потерпят поражение – либо понесут немыслимые потери. Нельзя начинать войну до тех пор, пока на нашей стороне не будет твердого преимущества. Вы вернетесь на остров только после того, как отряд сов из Брэда будет полностью обучен и готов к бою. – Гортензия помолчала, обводя глазами стаю. – Не забывайте, что вы все – закаленные в битвах вояки. Вы занимались боевой подготовкой всю свою жизнь. Но здесь, в Амбале, долгое время царит мир. До сих пор все великие войны обходили нас стороной. Мы всегда жили на краю света, вдали от больших событий.

– Мадам, – перебил ее Тенгшу. – Даю вам слово, что эти совы будут готовы достойно принять бой.

Глава XXI
Внутренний враг

– Вот видишь, Корин? Ты стал гораздо сильнее. Скажи мне откровенно, разве ты не чувствуешь себя лучше вблизи угля?

– Да, так и есть, – согласился Корин.

– Ты укрепил свой желудок, – заметил Стрига.

Корин подумал, что Стрига, как всегда, прав. Он больше не испытывал той глубокой дрожи, которая еще совсем недавно сотрясала его желудок всякий раз, стоило ему очутиться вблизи угля. Впрочем, желудок Корина в последнее время вообще вел себя заметно спокойнее, а после переноса угля из кузницы Бубо и вовсе перестал чувствоваться. Это было очередным облегчением в его жизни. С тех пор как Корин, по совету Стриги, ступил на путь духовного очищения и стал безжалостно избавляться от всех излишеств, отягощавших не столько его скромное дупло, сколько разум, его жизнь стала заметно легче. И проще. Его перестали терзать мучительные мысли о Нире, а в последнее время Корин начал понимать, что, несмотря на всю свою любовь к дяде Сорену, эта привязанность была с его стороны абсолютно безответной. Сорен никогда не ценил его так, как ему бы хотелось. И в стае он все время был лишним. По своей наивности Корин даже не догадывался об этом, но Стрига открыл ему глаза. Сорен и его друзья готовы были видеть в нем короля, но никогда не относились к нему, как к другу и равноправному члену стаи. Два письма, полученных Корином от стаи, подтверждали все эти горькие мысли. В первом письме, пришедшем незадолго до Хулиганской ночи, содержались какие-то глупые отговорки насчет необходимости продолжить эксперименты. Во втором письме, полученном несколько минут тому назад, члены стаи сообщали, что больше не чувствуют себя нужными на Великом Древе и… Как там это говорилось?

– Стрига, – глухо попросил Корин. – Будь добр, перечитай мне последнюю часть письма.

– С удовольствием. «Мы больше не считаем свое присутствие сколько-нибудь необходимым для Великого Древа, а поскольку совы из Северных королевств готовы с распростертыми крыльями принять нас в качестве наставников, мы решили нанести им краткий визит».

Корин посмотрел на голубую сову.

– Все случилось именно так, как ты предсказывал… Они пытаются заключить союз с Северными королевствами без одобрения парламента.

– Ведут собственные переговоры, – негромко подтвердил Стрига. – Но какая цель может быть у таких переговоров? Только изменническая, не так ли? – Стрига помолчал и со вздохом добавил: – А ведь измена есть лишь еще одно ли-Цо излишества.

Корин поморгал. Наверное, Стрига снова прав. Еще несколько месяцев назад он, возможно, попытался бы оспорить его вывод. Но сейчас у него почему-то не возникло никаких вопросов. Во всем, что говорил Стрига, была какая-то завораживающая простота. Правда, будет сложно объяснить Пелли, что ее муж задержится еще дольше, чем она думает. Пелли такая милая сова, очень жаль ее расстраивать! Корин растерянно повернулся к Стриге.

– Мне будет тяжело сообщить Пелли о том, что Сорен решил продлить свое путешествие и отправиться в Северные королевства.

– Да, это будет непросто. Но ты же знаешь, совы легко смиряются с такими вещами. У Пелли есть дети, она быстро утешится. Кроме того, давай посмотрим правде в глаза – Сорен всегда был предан стае гораздо больше, чем своей семье. Должно быть, Пелли, как и ты, уже не раз чувствовала себя лишней.

– Ты совершенно прав! – воскликнул Корин. – Но мне бы не хотелось говорить ей об этом… о возможном предательстве. Надеюсь, она ничего не заподозрит.

Тихо рассмеявшись, Стрига покачал головой:

– На твоем месте я бы не стал об этом беспокоиться. Ты же знаешь, что наша милая Пелли никогда не отличалась особым умом.

При этих словах что-то слабо всколыхнулось в желудке Корина, и на какую-то долю секунды он почувствовал тень сомнения, но предпочел оставить ее без внимания.

– Я никогда не знал об этом месте! – изумленно проухал Бубо, обводя глазами толстые скрюченные корни. Мелкие нитевидные корешки густой бородой свисали сверху, гладя сов по головам.

– Когда я прилетела на дерево, чтобы поселиться здесь и стать подругой Сорена, стая и Отулисса специально привели меня сюда, – сказала Пелли.

– Мы не хотели иметь секреты от Пелли, – пояснила Отулисса. – Она была женой Сорена, а у супругов не должно быть тайн друг от друга. Кроме нас об этом месте знают еще несколько сов. Пелли просто умница, что решила провести здесь секретное заседание парламента! В парламентском дупле в последнее время стало слишком много посторонних. С каких это пор гостям острова разрешено присутствовать на заседаниях парламента? Я вообще не понимаю, кто дал право так себя вести всем этим совам, которые болтаются на нашем острове с самой Хулиганской ночи? – возмущенно воскликнула она.

– Значит, если я правильно понял, – уточнил Бубо, – тут, среди корней, можно слышать все, что происходит в парламенте, но при этом не бояться быть услышанным?

– Именно так, – кивнула Отулисса. – Строго односторонняя система.

– Это самое секретное место на всем острове, – добавила Пелли. – И единственное, где мы можем собраться все вместе. В это время нас никто не хватится.

– Надеюсь, мы тут все поместимся, – пробормотал Бубо, оглядываясь кругом.

Отулисса тоже повертела головой и вздохнула. Грустная тень промелькнула в ее янтарных глазах.

Они передали приглашение всем членам парламента. Мартин, Эглантина и Руби должны были проводить всех желающих в секретное убежище. После того как вернувшаяся Пелли сообщила Отулиссе о том, что члены стаи объявлены изменниками, было принято решение приступить к немедленным действиям. Однако ни в коем случае нельзя было допустить необдуманных поступков. Прежде всего нужно было незаметно пересчитать новых сов, поселившихся на наружных ветвях и в гостевых дуплах Великого Древа после Хулиганской ночи. Гости часто прилетали на остров, однако никогда еще не задерживались на нем так надолго и в таком большом количестве. Затем следовало обсудить последнюю новость, касавшуюся письма, только что полученного Корином. Пелли не сомневалась, что это письмо было такой же фальшивкой, как и изготовленный Бубо уголь. Все собравшиеся чувствовали, что ситуация ухудшается с каждым днем. Их страшила приближавшаяся Ночь больших костров. Нужно было готовиться к худшему, но все понимали, что сражаться на собственном острове, на своем дереве, было слишком опасно.

Труднее всего для Пелли оказалось прикинуться полной дурой, когда Корин вызвал ее и зачитал второе письмо. Ей пришлось притвориться, будто она верит каждому слову этой фальшивки. Она должна была выглядеть доверчивой простушкой, но при этом желудок у нее кипел, а разум отмечал малейшие подробности происходившего. В такой ситуации наигранная наивность была лучшей защитой. Еще до того как Корин закончил чтение письма, в голове у Пелли начал складываться план, и она не позволила чувствам взять верх над рассудительностью.

Постепенно, по двое, парламентарии стали собираться в потайной комнате под корнями.

– Несмотря на то что это место совершенно звуконепроницаемо, я предлагаю говорить тише, – сказала Пелли, обводя глазами членов парламента. Некоторые из них, например Элван, были глубокими стариками и уже много лет занимали кресла в парламенте. Другие, как Сильвана – красивая пещерная сова, опытная наставница клюва следопытов, были новичками. Но все они, как один, пришли в тесное убежище под корнями, и в глазах их светилась решимость, смешанная с робкой надеждой. Они все были глубоко удручены состоянием своего короля, тревожились по поводу появления незнакомых сов на острове и презирали голубую сову, называвшую себя Стригой.

– Здесь мы в безопасности, – повторила Пелли, желая, чтобы совы почувствовали себя свободнее. – То, что я вам сейчас покажу, потрясет вас до глубины желудка. Сразу скажу, что я ни на секунду не поверила в это, и знаю, что вы поступите точно так же. – С этими словами она развернула объявление, сорванное с дерева. Собравшиеся обступили листок бумаги, и по мере того как они читали, клювы их сами собой начали раскрываться.

– Возмутительно! – горячим шепотом воскликнул Элван. – Я не верю ни единому слову!

– И я тоже! – подтвердили многие другие члены парламента, энергично кивая головами.

– Где ты это достала? – спросила Сильвана.

– Я летала на материк, чтобы спрятать настоящий уголь Хуула, – ответила Пелли.

Повисла мертвая тишина.

– Значит, в дупле Корина сейчас хранится ненастоящий уголь? – спросил Пут, мохноногий сыч, многие годы тренировавший клюв всепогодников.

– Да. Это фальшивка. Я сам зарядил живец, – ответил Бубо.

– Но как такое возможно? Неужели Корин сошел с ума?

– Не думаю, – покачала головой Пелли. – Я знаю, что в детстве и юности Корин пережил очень тяжелые времена, и не дай Глаукс кому-то из нас выстрадать столько, сколько он выстрадал. Но сейчас не время думать об этом. Мы должны действовать. Когда я прочитала эту омерзительную бумагу, то сразу подумала: если стая ее увидит, она сразу же отправится на Великое Древо. Но потом я поняла…

– Что это ловушка, – тихо прошептал Элван.

– Вот именно, Элван, это западня. Вспомните этих незнакомых сов, которые остались на нашем острове после Хулиганской ночи. Помяните мое слово, они затевают что-то нехорошее!

Совы дружно закивали.

– Что же нам делать? – спросил Пут.

– Прежде всего, мы должны изображать полное неведение. На мое счастье, Стрига считает меня полной дурой. А Корин соглашается со всем, что ему говорит Стрига. Но мы должны быть готовы к худшему.

– Что мы должны делать? – спросил Мартин.

– Об этом вам расскажет Отулисса.

Отулисса вышла вперед и, склонив голову к плечу, посмотрела на Сильвану.

– Сильвана, мы все помним, какую огромную роль ты сыграла в нашей победе во время осады. Думаю, нам придется снова прибегнуть к твоей помощи. Прежде всего, мы должны перенести ледяное оружие из холодного хранилища в какое-нибудь другое место. Я не хочу, чтобы эти подозрительные гости узнали о нем. Что скажешь?

– Сделаем, – кивнула Сильвана. – Я знаю один старый туннель в корнях дерева, он ведет в другую сторону от того места, где мы сейчас сидим. Я сумею его расчистить.

– Корин что-нибудь знает о ледяном оружии? – спросил Пут.

– Думаю, да, – ответила Сильвана. – Но с тех пор, как он поселился на дереве, мы почти не использовали это оружие. Если вы помните, в последний раз мы сражались им во время Огненной битвы.

– Точно, – кивнул Мартин. – Между прочим, это очень плохо. Из всех вас только Руби, Отулисса и я умеем сражаться ледяным оружием. Во время своей первой экспедиции в Северные королевства нас учил этому искусству сам старый Мох, и мы много тренировались с дивизиями Ледяных клювов и Глаукса быстрокрылого. Но с тех пор мы давно не брали в руки оружия.

– Значит, будем тренироваться, – сказал Квентин, толстая старая неясыть, с давних пор занимавшая пост квартирмейстера Великого Древа и ведавшая запасами вооружений и снаряжения. – Все эти годы я ухаживал за нашим ледяным оружием, как за птенчиками, точь-в-точь, как мне наказал Эзилриб. Так что можете не сомневаться, оно у меня в отличном состоянии, крепкое и острое, как коготь! А уж ледяные ятаганы такие отточенные, как и сам Бубо не отточит. Если этому арсеналу что и нужно, так это совы, которые смогут с ним управиться.

– Но когда мы сможем потренироваться? – спросил Мартин. – И где?

Пелли посмотрела на Сильвану.

– Сильвана, в том туннеле хватит места для того, чтобы совы могли попрактиковаться в обращении с ледяным оружием?

– Думаю, да. Но я боюсь, если мы будем делать это большими группами, то можем вызвать подозрения.

На этот раз слово взял Мартин. Когда-то его обучал сам полковник Ледоцвет из дивизии Ледяных клювов, поэтому маленький сыч владел ледяным оружием лучше всех на Великом Древе.

– Когда дойдет до дела, мы будем сражаться в тесном пространстве, возможно, даже внутри дерева. Нам не нужен большой отряд бойцов. Все, что нам нужно, – это несколько верных сов. Я сам их обучу.

Совы, набившиеся в тесное пространство под корнями дерева, переглянулись. Несколько верных сов! Эти слова всколыхнули их желудки и заставили сильнее биться сердца. Они были как раз такими совами!

Глава XXII
Опаленное синее перо

Никогда до конца дней своих Кори не забудет, как в сумерки он вышел из берлоги, в которой жил вместе с сестрой и ее семьей, и увидел опаленное синее перо, трепетавшее на легком ветерке. Он пошатнулся, чувствуя, как желудок его обращается в камень.

– Нас пометили!

Он беззвучно выругал свою сестру, которую любил больше всего на свете. «Все из-за ее дурацких книжек! Енотий помет! Дочиталась! Ну зачем, скажите на милость, она так долго за них цеплялась? Почему даже после сожжения подобрала клочки бумаги и пыталась составить их вместе?» Но когда он высказал сестре эти упреки и спросил, как может она, мать, вести себя с таким безрассудством, Кало ответила просто: «Я поступаю так именно потому, что я мать. Мой долг перед детьми состоит в том, чтобы научить их всему, что я знаю».

Ох уж эта Кало! Разве с ней поспоришь? Ее муж Грэм был тихим и задумчивым молчуном, который редко спорил со своей боевой женушкой. И вот теперь их отметили синим пером! По мнению Кори, это было уже слишком. Вот чего Кало добилась своим упрямством! Теперь им всем придется скрываться, ибо опаленное синее перо означало смертный приговор. После того как дупло, гнездо или нора отмечались таким знаком, виновная сова должна была предстать перед так называемым огненным трибуналом по обвинению в неподобающем содержании своего жилища, а именно осквернении его «излишествами» и «мерзкой» литературой. Этот трибунал был делом страшным. В случае если сове удавалось порвать крепкие волокнистые побеги, которыми ее привязывали к деревянному шесту, и улететь из костра, она считалась невиновной и полностью оправданной. Правда, до сих пор никто из осужденных не спасся.

Кори знал о двух сожжениях, но подозревал, что их гораздо больше. Самое ужасное, что вероучение, за отступление от которого сов карали смертью, было совершенно непонятным. Достаточно сказать, что до появления в этих краях Синей дружины никто о нем и слыхом не слыхивал. Символ веры представлял собой бессмысленный набор слов о кострах хагсмира, блестящих жемчугах, драгоценных тканях и темнодейских хагсмарских чернилах, при помощи которых чудовищные «монстры», или печатные станки, печатают суетные и легкомысленные страницы. Все новые и новые пепелища, обозначавшие места сожжения так называемых «безделушек», пятнали пейзаж материка. Из-за Синих дружин, рыскавших по окрестностям, совы предпочитали отсиживаться в своих дуплах. Пошатываясь от слабости, Кори юркнул в нору и побежал по туннелю в жилище Кало. Уже издалека он услышал чей-то тихий плач, доносившийся из дома сестры.

– Грэм! – воскликнул он, увидев мужа Кало, похожего на жалкую кучу перьев, вздрагивавшую в углу норы. Грэм поднял голову. За одну ночь лицо его стало седым. Белая полоска перьев над глазами стала толще, еще одна полоса пролегла под клювом.

– Она улетела, – прорыдал он.

– Значит, она уже видела голубое перо?

– Наверное. Она оставила мне записку, – Грэм протянул Кори клочок бумаги.

«Мой дорогой друг, милый братишка Кори и дорогие мои совята.

Вы все должны знать, как горько я раскаиваюсь в том, что поставила вас под угрозу. Но честно говоря, в наше время любая сова во всех Пяти царствах находится в опасности, ибо речь идет вовсе не о потере „излишеств“. Речь идет о потере права на мысль. Книги можно сжечь. Но идеи и знания, заключенные в них, неистребимы. Совы могут погибнуть, но книги – никогда. Страх перед мыслями есть худшая форма трусости. Мое сердце и желудок полны любви – в желудках моих преследователей живет одна ненависть. Я вдохновлялась всеми книгами, которые читала, а у них есть лишь страх, внушенный ложью, которую они предпочли принять за правду. У меня есть герои, такие как Сив, король Хуул, первый угленос Гранк и миролюбивый Тео. А у них нет никого, кроме сумасшедшей голубой совы. Поэтому не тревожьтесь обо мне. Совы, которые охотятся за мной, гораздо трусливее и беззащитнее, чем я, поскольку добровольно перестали думать.

Да хранит вас Глаукс.

Кало».

– Я иду ее искать, – объявил Кори.

– Я знал, что ты это скажешь, – Грэм посмотрел на него, словно искал ответа. – Но что могло случиться с ее давним другом, славной сипухой, которого мы считали благороднейшим из королей? С тем, в честь которого тебя назвали?

Вот тогда в голову Кори пришла блестящая мысль. Он повернулся, чтобы выйти из норы.

– Ты уже уходишь? – спросил Грэм. – Идешь искать ее? Прямо сейчас?

– Нет. Я полечу к королю, который некогда был благороден.

Когда Кори повернул на север через северо-восток, чтобы поймать попутный ветер, он сразу заметил, насколько сильно изменилась территория, лежавшая между Серебристой мглой и его родными неприютными Пустошами. Этот сказочно прекрасный край, украшение Южных королевств, с высоты птичьего полета напоминавший ковер зеленого бархата из-за обилия густых лесов, волнистых лугов и долин, всегда был резкой противоположностью Пустошам. Но сейчас вдоль линии деревьев мелькали бесчисленные клочки выжженной земли, а стоило Кори пересечь границу, как страшные участки пожарищ стали попадаться еще чаще. При виде дымящихся пепелищ его желудок превратился в камень. «Они уже повсюду, – думал Кори. – Где же Кало могла найти убежище?» Он знал, что приближается Ночь больших костров, однако многочисленные кучи дров и хвороста намного превосходили обычные приготовления к празднику.

Еще через какое-то время Корин заметил большую стаю сов, собравшихся на лежавшей внизу полянке. Кажется, они намеревались что-то поджечь. «Великий Глаукс! Я один – против них четверых! – У него оборвался желудок. – Сейчас я упаду», – в ужасе подумал Кори. Земля стремительно понеслась ему навстречу. Внезапно поле зрения его сузилось, превратившись в узкий туннель с размытыми радужными краями. Он чувствовал, как ветер свистит в его перьях. Глаза его мгновенно пересохли, в ушах оглушительно завыло. Кори знал, что слышит звук своего стремительно падающего тела. «Сейчас я умру», – пронеслось в его голове. В следующий миг он почувствовал, как чьи-то когти грубо схватили его за шею. Теперь он снова летел по воздуху. Земля отступила. Поморгав, Кори вновь увидел луну, звезды и темное кружево сосновых иголок.

– Не трусь, дружок! Здесь есть дупло, прямо под нами. Кори поднял глаза на подхватившую его масковую сипуху.

– Похоже, ты слегка промахнулся. – От совы пахло обожженным деревом, огнем и углями!

– Вы хотите меня сжечь? – пролепетал Кори.

– Да ты никак спятил! Как по мне, так кругом и без того слишком много сожжений. Это все синеперые головорезы. Они воруют угли из моей кузницы, чтобы разводить свои дьявольские костры!

Кори чуть сознание не потерял от облегчения. Масковая сипуха оказалась одиноким кузнецом! Теперь он вспомнил, что не раз слышал от Кало о знаменитом кузнеце из Серебристой мглы. Если он правильно помнил, то этот кузнец был большим другом нынешнего короля в ту пору, когда тот жил в каньонах со своей жуткой мамашей.

– Вот и дупло, – пропыхтел кузнец, затаскивая Кори внутрь. – Я же говорил, оно тут близехонько!

– Что они делают? – спросил Кори. – Сжигают сов?

– Нет пока. Палят чучела. Кажется, они называют их идолами.

– Чьи чучела? – пискнул Кори.

– Точно не знаю. Давай вместе посмотрим. Ты как, в порядке?

– Да, – кивнул Кори и вместе с кузнецом поскакал на край длинной ветки сосны.

На земле стояли четыре фигуры, сделанные из веток и сухой травы. Первая фигура, самая большая, была с ног до головы укутана серебристым лишайником, который в этих краях называют старой птичьей бородой. Второе чучело было сделано из бурых веточек, с почти белым лицом и двумя черными угольками вместо глаз. Третий идол представлял собой неопрятную охапку хвороста на двух длинных палках-лапах, а четвертая фигурка была наспех сваляна из пушистого шара перекати-поле. Четыре совы, четыре разных вида: бородатая неясыть, сипуха, пещерная сова и сычик-эльф. Гвиндор, ибо это был именно он, повернул голову и пристально посмотрел на Кори.

– Это стая, – тихо проговорил он. – Они собираются сжечь чучела стаи.

В тот же миг около дюжины сов, украшенных синими перьями, закружили над чучелами, распевая мрачную песню:

 
Искупительное пламя, очистительный огонь,
Усмири наши желанья и сомненья урезонь,
Жаром прокали желудок, огоньком прожарь рассудок,
Сделай так, чтоб наше зренье стало слепо к искушенью.
Приносите безделушки, все излишества несите
И никчемные книжонки для растопки положите —
Сожгите их, спалите их, избавьтесь от них ради целей благих!
Когда суетные вещи станут пеплом и золою,
Когда книги и картины будут смешаны с землею,
Вы найдете утешенье на дороге упрощенья
И великое сожженье вам откроет путь к спасенью!
 

Продолжая петь, совы ринулись вперед и стали бросать в костер бусинки, книги, блестящие подвески и прочие предметы. Затем крупный виргинский филин подлетел к костру и поджег факелом кучку сухой растопки. Вскоре послышался веселый треск и громкие хлопки – это лопались в огне стекляшки и жемчужины. Когда огонь взметнулся выше, подбираясь к чучелам членов стаи, сплетенные из веток фигуры задергались в диком танце, словно хотели вырваться. Но языки пламени быстро добрались до них и проглотили одним огненным глотком. Снизу раздались ликующие вопли, но Кори заметил, что орали только члены Синей дружины. Остальные совы молчали и лишь зябко ежились, глядя на разгорающийся огонь. Едкая вонь горелого клея поднималась в воздух от сгоравших книжек, смешиваясь с печальным запахом прекрасных вещиц, умиравших в огне.

Тем временем в котловине Амбалы начался новый этап боевой подготовки. На этот раз совы учились летать, завернувшись в длинные пряди мха.

– Как я смогу делать свой коронный крутой вираж, когда на мне болтается эта зеленая бородища? – ворчал Сумрак.

– Замолчи, Сумрак, и будь внимательнее! – прикрикнула на него Гильфи.

– Ага, тебе легко говорить! Ты-то у нас такая крошка, что тебя клочком мха можно с головой накрыть.

– Все относительно, – заметил Копуша. Его длинные голые лапы были обмотаны ярко-зеленым мхом под названием мохнатый клевер. Совы Амбалы познакомили наших друзей с одной из своих древнейших традиций отмечания Ночи больших костров – с полетом зеленых сов. Этот обычай был упомянут в одной из самых древних поэм Амбалы, и вот как о нем говорилось:

 
В черном небе, гулком небе, полном отсветов пожаров,
Что пылают негасимо в Ночь больших костров осенних,
Высоко над ярким светом, высоко над жгучим жаром
Пролетает стая храбрых и веселых сов Амбалы,
С головы до ног одетых в мох зеленый и лишайник.
Сердцем щедры эти совы, честны и тверды желудком,
И не зря их называют яркой зеленью Амбалы.
Кто осмелится сразиться на потешном поединке
Хоть в полетах над кострами, хоть в погоне за углями
С совами в плащах зеленых и в зеленых капюшонах?
Веселее всех на свете, и стремительнее ветра,
Они прыгают, резвятся над высокими кострами,
Пока ночь не побледнеет, выцветая в серость утра,
Пока дым костров погасших над травой не расползется,
Завершая ночь веселья, Ночь костров больших осенних.
Год пройдет, пора настанет, и вернется снова осень,
И костры опять зажгутся на земле под небом звездным,
И тогда в плащах зеленых, с громкой песней и весельем
Снова прилетят, как прежде, совы славные Амбалы.
 

В Ночь больших костров, с боевыми когтями и ветками, спрятанными под одеяниями из мха, стая вернется из изгнания и восстановит порядок на Великом Древе. Если король должен умереть… нет, они старались не думать об этом. Но если до этого дойдет, они должны быть готовы. Когда-то Сорен был готов убить своего собственного брата Клудца, и от нанесения смертельного удара его спасло только вмешательство Сумрака, проткнувшего Клудца своим оружием. Но сможет ли Сорен убить сына Клудца – своего собственного племянника?