Текст книги "Обман"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Сам Стрига и двое его приспешников наседали на Пелли. Та отмахивалась от них ледяным ятаганом, но они неумолимо оттесняли ее к перилам галереи. Вот раздался громкий звон, и ледяные осколки брызнули в воздух. Белл глубже зарылась в кучу спутанных струн, валявшихся возле арфы. Что делать? Она испуганно высунула клюв из своего убежища. О, Глаукс! Ее мама оказалась беззащитной. Враги наступали со всех сторон. Позвать на помощь? Где же папа? Неужели никто не поможет маме? Внезапно что-то блеснуло на полу под струнами арфы. Белл наклонилась и изумленно охнула. Это был осколок одного из ледяных ятаганов! Как раз по лапе Белл! Не раздумывая, она схватила осколок за самую толстую часть. Острое лезвие глубоко вошло в коготь, однако крови не было. Вздохнув, Белл разбросала груду травы и добралась до осколка. Он оказался ей как раз впору, и Белл поспешно бросилась на пеструю неясыть, находившуюся ближе всего к ней.

Та обернулась, но Белл уже сделала выпад своим осколком. Фонтан крови брызнул в воздух, и неясыть рухнула на пол.

– Белл! – раздался испуганный крик Пелли.

Белл увидела, что ее мама улетает прочь. Она освободилась! Но не успела Белл закричать от радости, как очутилась в чьих-то железных когтях. Потом ей больно выкрутили пальцы, и она беспомощно выпустила свой осколок. Что-то ледяное коснулось ее шеи – и в большом дупле наступила мертвая тишина.

– Вот и славно, – раздался над головой Белл ласковый голос Стриги. У нее потемнело в глазах. Ее поймал сам Стрига! – А теперь все дружно сложите оружие, или я отрежу ей голову.

– Нет! Нет! – закричала Белл. Горячая волна стыда обдала ее с лап до клюва. Что она хотела этим сказать: «Нет, не дайте ему убить меня!» или «Нет, не бросайте оружие!»? Она сама толком не знала. Она не хотела умирать, но и жить тоже уже не хотела. – Это я во всем виновата! Это я виновата! – громко заплакала Белл. Потом она услышала звон бросаемого оружия – сначала редкий, а потом все более дружный и оглушительный.

– Вот так-то лучше, – довольно произнес Стрига. Внезапно в наступившей тишине раздался странный всасывающий звук. Пламя больших факелов, освещавших зал, всколыхнулось и погасло. На миг когти Стриги еще крепче впились в шею Белл, а потом его сердце бешено заколотилось, и он что-то тихо прошипел на чжоученьском. Белл почувствовала, как крылья Стриги бессильно опустились. Значит, они сейчас упадут?

В следующий миг большое дупло завертелось перед глазами Белл, и она полетела вниз. Стрига забыл об оружии, которое нельзя сложить на землю, – о боевом дыхании цюй!

– За ним! В погоню! – закричал кто-то.

– Ты цела? – Белл испуганно вытаращила глаза, увидев еще одну синюю сову, склонившуюся над ней. – Мне пришлось сильно ударить его, чтобы заставить выпустить ее, – пояснил Тенгшу, поворачиваясь к Пелли. – Но я не мог нанести удар в полную силу, чтобы не убить малышку.

– Конечно, не могли! – прорыдала Пелли, обнимая Белл крыльями. – Конечно!

– Но ведь он улетел, не так ли? – озабоченно спросил Тенгшу.

– Не беспокойтесь, – объявил Сорен, влетая в дупло. – Он улетел. Большая часть его сторонников погибла. Лишь немногие последовали за Стригой. Ты спас жизнь Белл, Тенгшу!

– А ты, – прошептала Пелли, поворачиваясь к Белл, – спасла жизнь мне!

– Правда? – переспросила Белл.

– Ну конечно! – воскликнула Пелли, еще крепче прижимая ее к себе. – Ты поступила ужасно глупо, когда сбежала от остальных детей. Счастье, что все закончилось хорошо! Но скажи мне, зачем ты это сделала?

– Это я была во всем виновата, – заплакала Белл. – Это я виновата!

– Нет! – решительно сказала Пелли. – Послушай меня внимательно, Белл. Ты ни в чем не виновата. Дети никогда не виноваты. Обвинять следует только взрослых. Тех, кто обязан думать своей головой.

В дупло влетела Руби.

– Отулисса ранена! – выкрикнула она и вдруг пошатнулась. Рыжие перья плотно облепили ее щуплое тело, и Руби внезапно стала выглядеть совсем маленькой.

– Где она? – спросил Сорен.

– Медсестры положили ее здесь, на полу большого дупла. Она не может шевелиться. Она тяжело ранена, Сорен. Очень тяжело.

– Лети к ней, Сорен! Лети к ней! – воскликнула Пелли. – Я позабочусь о Белл.

Глава XXVIII
К вопросу об излишествах

– Я сделаю все, что смогу, – вздохнул Флимус, главный лекарь Великого Древа из семейства ушастых сов. – Но она ранена в голову. Потеряла очень много крови, и мне совсем не нравится ее глаз. Не знаю, смогу ли я его спасти.

Одна невысказанная мысль, почти молитва, застучала в висках у членов Лучшего в мире клюва, молча стоявших над телом Отулиссы: «Ради Глаукса, спаси ее разум!» Ибо что будет с деревом, если оно лишится своего самого великого ученого, мыслителя и любимого наставника, преподавательницы гахуулогии, метеорологии и высшего магнетизма? Представить себе Великое Древо без блестящего разума Отулиссы – это все равно что представить его себе без плетей молочника, сверкавших всеми оттенками радуги на протяжении двенадцати месяцев года! Это было невозможно.

Несколько ночей Отулисса оставалась лежать на полу большого дупла. Она металась в жару и часто бредила, но Флимус все-таки сумел остановить кровотечение и сдержать распространение инфекции. На четвертую ночь он разрешил перенести больную в лазарет. На шестую ночь Отулисса пришла в сознание. Очнувшись, она услышала, как Сорен, Флимус и Матрона обсуждают ее состояние.

– Она никогда больше не будет видеть левым глазом, – говорил Флимус. – Кроме того, до сих пор сохраняется очень большая опасность развития смертельной инфекции. Если я отниму ей глаз, то да, у нее навсегда останется шрам, она будет изуродована, но думаю, что это ослабит риск заражения.

– Что ж, – тяжело вздохнул Сорен. – Ко всем  бесчисленным достоинствам Отулиссы я могу добавить еще одно: она исключительно практична. – Он даже поперхнулся, выговорив это мерзкое слово, холодом обжегшее его желудок. – Она справится.

Отулисса, подслушавшая весь их разговор, тихонько засмеялась.

– Кто тебе сказал, что я настолько равнодушна к излишествам, Сорен?

Трое сов дружно повернули головы к ней.

– Вы очнулись, душечка? – воскликнул Флимус.

– Ровно настолько, чтобы задать главный вопрос: смогу ли я читать одним глазом? – Отулисса помолчала, соображая. – Кто знает, возможно, я куплю у торговки Мэгз какую-нибудь веселенькую бандану, вроде тех, под которыми она скрывает свою лысину? Может быть, даже с блестками или вышивкой. Видите ли, я хочу восстановить в правах слова «легкомыслие» и «излишества». Можно даже сказать, что хочу прекратить их демонизацию. По крайней мере, необходимо очистить их от всех обвинений в оскорблении воли Глаукса и тому подобных мерзостей, которые нагородила тут эта невежественная голубая сова. Толика излишеств необходима в жизни. Я планирую провести лингвистический анализ этого слова и интерпретировать его в контексте этической обусловленности…

Флимус, Сорен и Матрона радостно переглянулись. Сорен почувствовал, как желудок его поет от счастья: «Она вернулась! Ее разум полностью при ней! Она вернулась!»

И она действительно вернулась. Отулисса все еще была очень слаба, но с каждой ночью набиралась сил. В теплые ночи друзья переносили свою храбрую подругу в ее любимый висячий садик, который она вырастила в стволовом кармане дерева и где даже зимой росли чудесные папоротники, черничные кустики и нежные крокусы. Отулисса частенько оставалась там даже днем, наслаждаясь солнечным теплом. Она уже начала читать, хотя все еще быстро уставала. Верная Фритта частенько прилетала почитать Отулиссе вслух. Вдвоем они с удовольствием читали книги, которые совсем недавно перенесли через море, чтобы спасти от когтей Стриги. Кало, перебравшаяся на дерево вместе со своим мужем Грэмом, дочкой Сив, сыном Бруно и младшим братом Кори, также часто прилетала почитать Отулиссе. Больше всего Кало любила книгу «Сив. История королевы».

Однажды утром, в самом конце зимы, в один из тех дней, которые уже склоняют чашу весов к весне, Отулисса неожиданно прервала читавшую ей Кало:

– Я никогда не рассказывала тебе о том времени, когда впервые отправилась в Северные королевства и провела много ночей в обители братьев Глаукса? Эта обитель расположена на том самом острове, где когда-то было спрятано яйцо Хуула и где он появился на свет…

Кало была очарована всем, что касалось Северных королевств. Она просто не могла поверить, что Отулисса до сих пор не рассказывала ей об этом путешествии!

– Ты была там?

– Да. Знаешь, я ведь бегло говорю на кракиш.

– Правда?

– Да… И у меня был… – Отулисса замолчала, погрузившись в воспоминания. – У меня был там очень близкий друг. Его звали Клив. Вообще-то он был принцем. – Она поморгала единственным глазом.

– Был?

– Конечно, скорее всего, он и сейчас принц. Он такой добрый. Такой любезный, – грустно проговорила Отулисса, пониже натягивая бандану на место отсутствовавшего глаза. Бандана была хоть и без всяких украшений, но очень красивая, из куска расшитой шелковой ткани. Прослышав о ранении Отулиссы, торговка Мэгз лично преподнесла ей этот дорогой подарок.

Закончив читать, Кало направилась было в свое дупло, но на полпути развернулась и полетела к Корину.

– Корин? Можно мне с тобой поговорить?

– Кало, ты не должна даже спрашивать об этом! Входи, пожалуйста!

– Отулисса когда-нибудь рассказывала тебе о Кливе из Северных королевств?

– Ты говоришь о Кливе из Фертмора?

– Да-да, о нем самом.

– Прямо она мне о нем не рассказывала, но я слышал от стаи какие-то разговоры о нем – о нем и Отулиссе.

– О нем и Отулиссе?

– Да. Гильфи думает, что они влюблены друг в друга, однако, насколько я понял, между ними есть серьезные разногласия.

– Возможно, эти разногласия уже не столь существенны, – задумчиво протянула Кало.

– Что ты задумала?

– Я думаю, Отулисса сейчас нуждается в чем-то большем, нежели то, что можем ей дать мы. Разве ты не заметил, как она чахнет в своем чудесном садике! Да, ее сад прекрасен, но приближается весна, и Отулиссе нужно расправить крылья и полетать. Ты же знаешь, она до сих пор немного боится летать с одним глазом. Крылья у нее не пострадали, но такое впечатление, будто есть какая-то связь между ее отсутствующим глазом и левым крылом. Оно у нее плохо работает.

– Да-да, я тоже это заметил. И что же ты предлагаешь?

– Я думаю, нам нужен Клив. Нужно отправиться в Северные королевства и привести его сюда, чтобы он навестил свою старую подругу.

Корин задумчиво сощурил глаза. Что и говорить, это была отличная идея! Накануне вечером он смотрел в пламя очага и увидел там нечто очень странное. Он чувствовал, что непременно должен отправиться в Северные королевства. Возможно, не только за Кливом. Нет, причина была гораздо более зловещей, хотя Корин и не успел как следует рассмотреть быстро промелькнувший в огне образ. Тем не менее, он должен лететь. И лучше без стаи. Разумеется, он сообщит друзьям о своем решении, но в такое время не годится покидать остров всем вместе. Великое Древо только-только начало приходить в себя после недавних событий и Ночи больших костров. Нет, Корин полетит с Кало и, возможно, с ее мужем Грэмом.

Было решено, что Корин, Кало и Грэм отправятся в ночь новолуния, которая должна была наступить через несколько дней после этого разговора. С ними полетит Руби, которая уже бывала в Северных королевствах, однако об этой экспедиции больше не должен знать никто, особенно Отулисса. Это будет для нее сюрприз!

Глава XXIX
Старый друг

– Она в саду. Просто взлетите вверх, голубчик, и сразу ее увидите, – сказала короткоухая сова Матрона.

– Да, мадам. Огромное вам спасибо, – поклонился пестрая неясыть. Он говорил с сильным кракишским акцентом.

Клив стал по спирали облетать дерево, пока не добрался до так называемой левой развилки, где от главного ствола ответвлялся еще один большой ствол. Клив впервые очутился на Великом Древе и был глубоко поражен целым лесом второстепенных стволов, отходивших от главного дерева и устремлявшихся в небеса, подобно лабиринту запутанных стрел, выпущенных из одной колчана. Что и говорить, это удивительное дерево оказалось именно таким, как о нем рассказывали!

Кливу не терпелось своими глазами увидеть висячий садик, который Отулисса разбила под кроной дерева на почве, скопившейся в трещинах ствола. Он замер, увидев Отулиссу, сгорбившуюся на моховой кочке. Она сидела к нему спиной и рассматривала побеги кладонии, одного из самых красивых сортов лишайника в совином мире.

– Вриилинг кладония мих ваарген, шмутц енген гюнер гурнен, – тихо проговорил Клив.

У Отулиссы перехватило дыхание. Желудок ее содрогнулся, но она не посмела обернуться. Может быть, это сон? Этого просто не может быть! Кто-то заговорил с ней на прекрасном кракише, спрашивая о том, как ей удалось вырастить столь прекрасный сорт кладонии. Ах, как давно она не слышала этот прекрасный язык!

Отулисса медленно обернулась. Слезы потоком хлынули из ее единственного глаза.

– Внесен цинга кракиш и фаар сон.

– Ты прекрасно говоришь на кракиш, Отулисса. Я никогда не мог забыть твой голос. И уже никогда не забуду.

– Клив! Ах, Клив! – только и могла сказать Отулисса. Желудок ее разрывался от стольких чувств, что она совсем потеряла дар речи. «Он такой красивый… Как же он сможет теперь…»

Но она все равно сорвалась с места и бросилась в объятия его крыльев.

– Я так тосковал по тебе, Отулисса.

– Но Клив, Клив! Ведь я теперь стала совсем другая.

– Я вижу перед собой ту же прелестную и умную пятнистую сову, которую люблю уже столько лет.

Она высвободилась из его крыльев и сорвала с себя бандану. Дыра на месте отсутствовавшего глаза уже заросла, оставив после себя свежий шрам.

– Посмотри на меня!

– За кого ты меня принимаешь, Отулисса? Для меня важно лишь то, что это ты!

– Но Клив, ведь я получила эту рану в бою. Ты всегда был мирным желудком, а я – воительница. Вот почему мы расстались, помнишь?

– Я помню.

– Ты изменился?

– Нет. А ты?

Отулисса молча опустила голову. Что она могла ему сказать? Да, она была не вполне воительницей, однако продолжала верить, что бывают времена, когда нужно применять силу.

– Я так и думал, – тихо сказал Клив. – Ты осталась прежней, и я тоже не изменился. Но, Отулисса, каждый из нас намного больше этого. Ты не только воительница, а я – не только мирный желудок. Я теперь целитель, травник. Именно этому я столько лет учился в обители. Мы с тобой намного больше суммы составляющих нас частей. И вместе…

«Этого не может быть! Я не верю…» – пронеслось в голове у Отулиссы. Но это была правда. Сможет ли она воспитывать детей с одним глазом? Глаукс великий, да ведь чтобы уследить за птенцами, и двенадцати глаз мало! Так что какая разница – одним больше, одним меньше?

А в это время, в другой части дерева, король Корин смотрел на пляшущее в очаге пламя. Перед ним вереницей проходили смутные тени, которые огнечей тщательно сортирует, чтобы извлечь из них какой-то смысл. Картины в очаге определенно имели смысл, правда, очень зловещий. Корин увидел еще одну пещеру, но уже не в каньонах, а в толще льда. В этой ледяной пещере сидели две совы. Одна из них отбрасывала голубоватую тень на ледяные стены. Вторая подняла голову, и Корин увидел ее лицо, похожее на прорезанную шрамом ледяную луну. Он машинально дотронулся до своего шрама и убедился, что видит в огне не собственное отражение. Это была Нира, а перед ней стоял Стрига. У Корина похолодело в желудке. Он был в ужасе, но в то же время испытывал нечто, похожее на облегчение. Он словно стал сильнее и даже могущественнее. Ибо в глубине желудка Корин знал, что отныне он свободен – свободен от мучительных сомнений по поводу своей матери и собственной крови. «Теперь я знаю, кто я такой. И кем никогда не буду. Я был рожден от хагсмары, и хотя ее кровь течет в моих жилах, я все равно больше своего наследства. Мой желудок принадлежит только мне. Я король и, что еще важнее, Ночной страж!»

Корин знал, что ему нужна лишь храбрость, чтобы искоренить несправедливость, вдохнуть силы в оробевших, восстановить разрушенное, покарать спесивых и низринуть тех, кто попирает слабых. Он взял книгу легенд Га'Хуула, прижал когтем страницу и начал шепотом читать клятву Ночных стражей: «Я стану глазами в темноте ночи и тишиной в реве ветра. Я буду когтями в пламени и щитом, ограждающим невинных…» Закончив читать, Корин снова подумал: «Я свободен. Наконец-то я совершенно свободен!»