Текст книги "Прерванная игра"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Маленький Джо сказал, что вы хотите принять участие в игре. Это так?
– Да.
– Деньги у вас есть?
– Есть.
– Покажите.
Рори взглянул в какие-то безжизненные глаза незнакомца, медленно расстегнул пальто, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда горсть монет, среди которых было несколько соверенов и полусоверенов. А затем молча поднес ладонь почти к самой груди мужчины.
Взглянув на деньги, мужчина коротко бросил:
– Хорошо. – Он повернулся и добавил: – Пойдемте.
Когда они вышли из кухни в узкий коридор, мужчина спросил:
– Джо предупредил, что вам придется ждать своей очереди, чтобы занять место за столом?
Джо ничего об этом не говорил, но Рори ответил:
– Я подожду.
Мужчина провел его в другую комнату. С первого же взгляда Рори понял, что она использовалась в качестве складского помещения для товаров, упакованных в деревянные ящики. Несколько таких ящиков стояли вдоль стены, единственное окно было забито досками, освещали комнату два газовых светильника. В комнате находились шесть человек, не считая Рори и его сопровождающего, четверо играли за столом, двое наблюдали. Игроки не отреагировали на появление Рори, а наблюдавшие повернулись к нему. Сопровождавший Рори мужчина представил:
– Это тот, о ком я вам говорил. Коннор. – Он повернулся к Рори. – Как вас зовут?
– Рори.
– Как?
– Ро-ри.
– Забавное имя. Никогда раньше не слышал ничего подобного.
Двое зрителей кивнули Рори, он кивнул в ответ. Вытянув руку, мужчина поочередно представил Рори игроков.
Рори не особо прислушивался к именам игроков, пока не услышал фамилию Питти дважды. Дэн Питти и Сэм Питти. Оба брата почти одновременно взглянули на него, кивнули и снова переключили свое внимание на игру.
А Рори внимательно разглядел их. Они выглядели почти как близнецы. Оба круглоголовые, широкоплечие, но небольшого роста. Своим видом они отличались даже от других партнеров, которые совсем не походили на тех людей, с которыми Рори приходилось играть до этого на набережной. Старший из братьев чем-то напомнил Рори мистера Кина, во всяком случае у них была сходная манера одеваться.
Что ж, Рори решил, что он явно поднялся уровнем выше Корсторфина, хотя бы даже потому, что здесь играли в двадцать одно. Вот только сопровождающий ему не понравился, Рори вообще не любил полукровок. Однако он пришел сюда совсем не для того, чтобы проявлять свои симпатии или антипатии, а для того, чтобы удвоить сумму, лежащую в кармане, а затем благополучно удалиться с деньгами. При этой мысли Рори перевел взгляд со своего сопровождающего снова на братьев Питти. Да, с этими людьми надо было держать ухо востро. Весьма подозрительные типы. Да... именно так.
Глава 5
– Ты хочешь сказать, что обрюхатил ее?
– Ну зачем так грубо?
– А каких еще слов ты от меня ждешь? Ну и дурак же ты, как тебе только это удалось? И где? На пароме... или в поезде?.. Да ладно тебе. – Рори отвел в сторону вскинутую руку Джона Джорджа. – Ты же сам говорил, что видишься с ней всего час в неделю, или около того, когда провожаешь ее и гуляешь с ней по Ньюкаслу, показывая старинные здания. Поэтому я и спросил... Да, парень...
Они стояли на открытом пространстве среди заколоченных домов, моросил мелкий дождь, и этот мрачный пейзаж соответствовал угнетенному состоянию Джона Джорджа. Его худые плечи поникли, голова была опущена, невидящий взгляд устремлен на кожаную сумку, которую он держал в руке.
– Ладно, не волнуйся, я сам справлюсь, – пробормотал он. – Извини, что попросил у тебя денег, я же знаю, что ты копишь на покупку верфи.
– Дело не в этом. Ты можешь получить эти два фунта, но чем они помогут тебе в этой ситуации? Это ведь капля в море. А что будет, когда она расскажет обо всем своим родным?
Джон Джордж вскинул голову и посмотрел на серое небо.
– Господи... просто не знаю. Да отец убьет ее. Насколько я знаю, он страшный человек. Я хочу забрать ее из дома, пока там еще ничего не знают.
– На каком она месяце?
– На... на третьем.
– Что ж, отец уже скоро может заметить.
Рори покачал головой, сунул руку в задний карман, вытащил из него небольшую коробочку и достал из нее два соверена. При этом он стиснул зубы, поскольку эта ссуда ставила его в затруднительное положение. Для вечерней игры он приготовил пять фунтов, игра ожидалась серьезная, и вот теперь у него осталось только три фунта.
В первый субботний вечер на складе он ничего не выиграл, но ничего и не проиграл, остался при своих.
На следующей неделе ему удалось выиграть три фунта и десять шиллингов, еще через неделю он выигрывал к часу ночи девять шиллингов, но к тому моменту, когда покидал склад, эта сумма уменьшилась до четырех фунтов. За это время Рори почувствовал, что партнеры недолюбливают его, и больше всего братья Питти.
На прошлой неделе, когда он выиграл шесть фунтов и заявил, что заканчивает игру, старший из братьев Питти посмотрел на него и сказал:
– Нет, парень, так не пойдет.
Но Рори поднялся со своего стула, собрал свой выигрыш, взглянул в ответ на партнера и твердо заявил:
– Я закончил игру, парень. Никто не может указывать мне, когда приходить и когда уходить. Я буду здесь на следующей неделе, тогда и сможешь отыграться, а сейчас я ухожу.
В комнате воцарилась какая-то странная тишина, было слышно только, как партнеры ерзают на своих стульях.
– До встречи, – бросил Рори и направился к выходу. И, только оказавшись на улице, он вздохнул полной грудью. В какой-то момент у него мелькнула мысль, что игроки готовы наброситься на него. И тогда Рори решил для себя, что посещает этот склад в последний раз.
Трижды на этой неделе он пытался отыскать маленького Джо, но безуспешно. Джо явно избегал встречи с ним, так что Рори ничего не оставалось, кроме как снова идти сегодня играть на склад.
Он никогда не приходил на игру, имея при себе меньше пяти фунтов, именно эту сумму ему и удалось отложить к сегодняшнему дню, потому что на прошедшей неделе он заплатил двенадцать фунтов и десять шиллингов за верфь и подписал обязательство, что остальные семнадцать фунтов и десять шиллингов выплатит в течение шести недель. Рори понимал, что ему сопутствует удача, и если только он не свяжется с шулерами, то будет продолжать выигрывать. Справедливости ради надо было сказать, что на складе играли честно. Пока, во всяком случае.
Но если он придет на склад всего с тремя фунтами и проиграет их в первом же круге, это будет катастрофа. Ох, черт бы побрал этого дурня Джона Джорджа!
Отдав Джону Джорджу два соверена и выслушав его бормотание с выражением благодарности, Рори задумался. Где же теперь ему самому взять недостающие два фунта?
Просить у домашних не имело смысла. Отец обычно спускал половину заработной платы, еще не доходя до дома, когда он расплачивался в пабе за все, что выпил в течение недели, Рут радовалась, если ей оставалось от его зарплаты хотя бы десять шиллингов. Небольшие сбережения имелись у Джейни, но вряд ли эта сумма могла доходить до двух фунтов. Да и в любом случае, он сможет увидеть ее только завтра, а это будет слишком поздно. Ох, надавать бы как следует по башке этому Джону Джорджу Армстронгу!
Они двинулись вперед по боковой улице в направлении рынка и конторы, до самых ее дверей не обменявшись ни единым словом. Когда Рори толкнул дверь конторы, она оказалась запертой.
– Странно, – пробормотал он.
– Открой ключом, – предложил Джон Джордж. – Подожди, я уже достал свой.
Джон Джордж открыл дверь ключом, они вошли в помещение конторы и огляделись. Дверь в кабинет мистера Кина была закрыта, но на первом столе лежала записка. Оба нагнулись и прочитали ее: «Меня срочно вызвали, умер отец. Деньги положите в сейф, моя дочь заберет их в понедельник». Подпись отсутствовала.
Они выпрямились, переглянулись, и Рори весело встряхнул головой.
– Вот это приятная новость, а то у меня сегодня был самый худший день за многие годы. Старик от злости вывернул бы меня наизнанку.
– Забавно. – Джон Джордж робко улыбнулся. – А у меня был очень удачный день, я собрал более пяти фунтов. Около пятнадцати человек заплатили еще и прошлые долги, и ни одна дверь не оказалась запертой.
– Да это же рекорд!
– Точно. – Джон Джордж направился к кабинету мистера Кина. – Надеюсь, старик не забыл оставить ключ от сейфа.
Подойдя к столу хозяина, он выдвинул верхний правый ящик, порылся в нем и вытащил ключ. Затем подошел к железному сейфу, который стоял в углу комнаты, привинченный болтами к деревянной подставке.
Джон Джордж отпер сейф, достал из сумки деньги, разделил на стопки по фунту в каждой и аккуратно расставил их на верхней полке, а мелочь насыпал рядом. Затем сунул в сейф свой блокнот и отошел в сторону, чтобы Рори мог положить свои деньги на нижнюю полку.
Запирая дверцу сейфа, Джон Джордж заметил:
– Надо бы старику приобрести сейф получше.
– Это будет напрасная трата денег, – возразил Рори. – Деньги не хранятся в этом сейфе настолько долго, чтобы кто-то мог стащить их.
– Но вот сейчас они пролежат там до понедельника, да и раньше бывало такое.
– Ладно, это его забота. Пошли.
Джон Джордж положил ключ от сейфа обратно в ящик стола, затем оба вышли из конторы, заперев за собой входную дверь.
Когда они двинулись в направлении Лэйгейта, Рори спросил резким тоном:
– Ну и что ты собираешься делать? У тебя есть какие-то мысли?
– Да-да, есть. Я женюсь на ней. Предложу уйти из дома и поселиться у меня. Она сможет скрываться там, пока мы не зарегистрируем наш брак в муниципальной конторе.
– В муниципальной конторе?
– Да, там заключают такие же браки, как и в других местах.
– Но это будет всего лишь гражданский брак.
– Ничего, нас это устроит.
– Ох, приятель. – Рори медленно покачал головой. – Ты просто размазня, позволяешь людям лепить из себя все, что угодно.
– Я такой, каким меня сотворил Господь, мы не можем быть другими.
– Но круглым идиотом ты можешь быть.
– Ну а чего ты от меня хочешь, чтобы я бросил ее?
– Не стоит орать, если только не хочешь, чтобы о твоих делах узнала вся улица.
Далее они шли молча, вплоть до того места, где их пути расходились.
– Ладно, тогда до понедельника, – попрощался Рори уже дружелюбным тоном.
– Да, до понедельника. И спасибо тебе, Рори. Я верну деньги, обещаю, что верну.
– А я и не волнуюсь за это, ты всегда возвращал.
– Ох, Рори... мне бы хотелось быть таким, как ты. Ты прав, я слишком мягкий, у меня нет практической смекалки, я не могу сказать нет.
У Рори едва не сорвалось с языка: «И девушка твоя тоже не может говорить нет». Вот Джейни сказала нет, и твердо стоит на своем. Но вместо этого Рори великодушно заметил:
– Люди любят тебя таким, какой ты есть.
– Ох, приятель, не смейся надо мной. И все же мне приятны твои слова. И я уже сказал тебе, – Джон Джордж похлопал себя по карману, – про это я не забуду.
– Все в порядке. Пока, и желаю удачи.
– Пока, Рори. И спасибо, еще раз спасибо.
И они разошлись, даже не подозревая о том, что больше никогда не увидятся.
Когда в этот вечер Рори пришел на склад, в кармане у него было восемь фунтов.
Братья Питти уже сидели за столом, двух других партнеров Рори не знал, пока до него не дошло, что один из двух незнакомцев – это третий из братьев Питти. Он был почти на голову выше двух других братьев, с приплюснутым носом. Этот брат, как слышал Рори, любил пускать в ход кулаки.
Четвертый игрок ростом едва ли намного превосходил маленького Джо, но выделялся своей одеждой: хороший твидовый костюм, жилетка с перламутровыми пуговицами. В ходе последующих разговоров выяснилось, что он с другого берега реки, из Норт-Шилдса, управляет фабрикой, производящей ваксу.
Рори пришлось ждать почти час, прежде чем он смог сесть за стол, потому что после игры все четверо еще некоторое время пили пиво и ели сандвичи с мясом. Хотя Рори всегда платил свою долю за пиво, пил он мало, а сегодня еще и меньше обычного, потому что хотел иметь ясные мозги. В глубине души его несколько тревожило присутствие третьего из братьев Питти, вызывало в сознании легкий страх.
Большой Питти держал банк. Он так медленно тасовал колоду, что Рори уже собирался сказать ему: «Ну хватит», но в этот момент банкомет неожиданно спросил:
– Я слышал, что ты собираешься купить верфь Килпатрика?
Удивленный Рори уставился на него, а банкомет, видя его удивление, вскинул подбородок и пояснил:
– На набережной не бывает никаких секретов... А твой младший брат работает у Бейкера, да?
– Да, он работает у Бейкера.
– И что же он намерен построить на верфи Килпатрика, может быть, линкор?
Братья Питти дружно заржали, человек в изящной жилетке поддержал их смех, хотя он явно не понимал, о чем вообще идет разговор.
– Он собирается строить ялики и плоскодонные баржи для перевозки угля, – ответил Рори, стараясь сохранять спокойствие.
– Плоскодонные баржи. Ха! – вступил в разговор младший из братьев Питти. – А где он собирается их использовать?
– Где и положено – на реке.
– Ишь ты, на реке. Да на реке сейчас столько всяких судов, что между ними бревно едва влезет. Но даже если он и спустит свои баржи на воду, что он дальше будет с ними делать?
– То же, что и вы, работать на них или продавать.
Три пары глаз уставились на Рори, и он понял, что эти парни собрались здесь сегодня не только ради игры, но и ради бизнеса. Рори спокойно выдержал их взгляды.
– Ну ладно, теперь, когда вы знаете все наши планы, может быть, приступим к игре? – предложил он.
Здоровяк снова принялся тасовать колоду, затем раздал карты. Взяв свои карты, Рори подумал: «Плохое начало и хороший конец».
Похоже, так и получалось. Первый круг Рори проиграл, два других выиграл, следующий опять проиграл, затем выиграл три подряд. К часу ночи возле него лежала небольшая стопка соверенов и более крупная стопка серебряных монет. К двум часам ночи стопки несколько уменьшились, а затем стали стабильно увеличиваться.
К концу игры, когда перед человеком в красивой жилетке не осталось ни одной монеты, он объявил, что выходит из игры. И проиграл достаточно для одного вечера, и еще надо найти кого-то, кто переправил бы его через реку.
Но когда Рори заявил, что уходит, за столом раздались громкие недовольные возгласы.
– Нет, парень, так не пойдет, – возмутился здоровяк. – Играем честно. Ты выиграл наши деньги, поэтому должен дать нам шанс отыграться.
Игра продолжилась. Какое-то тревожное, болезненное ощущение зародилось в душе Рори, и ему очень не хотелось признаваться самому себе в том, что это на самом деле был страх.
Прошел еще час, игра вроде бы двигалась к завершению, и в этот момент удача снова повернулась лицом к Рори. И тогда младший из братьев Питти заговорил о Джимми, словно продолжил разговор, состоявшийся ранее:
– На набережной твоего младшего брата называют Кривоногий Коннор... Метко замечено, у него между ног может проехать лошадь вместе с телегой. – Он ткнул локтем в бок своего брата, и тот прыснул от смеха. – Мать, наверное, рожала его, сидя верхом на осле.
Любое упоминание о кривых ногах Джимми всегда приводило Рори в бешенство, ему гораздо чаще приходилось драться, защищая Джимми, чем себя. Но сейчас, несмотря на приступ ярости, подавившей страх, Рори приказал себе держаться, потому что братья явно что-то задумали. Сейчас они вели себя как пикадоры, старающиеся раздразнить быка. Но он им не бык. «Спокойно, спокойно, – твердил внутренний голос, – пусть издеваются, сейчас самое главное – выйти отсюда».
Не получив ответа на эту хамскую выходку, братья один за другим положили карты на стол и уставились на Рори, а он уставился на них. Затем он медленно отложил свои карты на край стола. Все молчали, и, только когда Рори поднялся со стула, молчание нарушил младший из братьев.
– Значит, уходишь, да?
– Да. – Рори медленно наклонил голову.
– Хороший у тебя вышел вечерок.
– У нас были равные шансы.
– А вот тут я сомневаюсь.
– Почему?
– Мне кажется, у тебя в рукаве припрятана пара джокеров.
– Что? Можете обыскать меня.
– В этом нет необходимости, я не имел в виду, что у тебя там действительно спрятаны карты. Ты ведь хитрый мошенник, да?
– Мне плевать на то, что вы думаете. – Застегнув пальто, Рори взял с приставного столика свою шляпу и направился к двери, бросив через плечо: – Прощайте.
Братья промолчали. Рори потянул ручку двери, но дверь не открылась. Он дернул еще дважды, затем повернулся и посмотрел на братьев. Все трое поднялись из-за стола. Огромная волна страха захлестнула Рори.
Здоровяк приближался к Рори, его ручищи болтались вдоль туловища. Странно, но взгляд Рори был прикован не к его рукам или к лицу, а к ступням. До этого Рори не видел их. Это были огромные ступни, обутые в тяжелые башмаки, подбитые сапожными гвоздями с большими шляпками и обильно смазанные жиром.
Когда ручищи здоровяка ухватили Рори за плечи, он рванулся вправо, затем влево, снова вправо и снова влево, но все эти отчаянные приемы, которыми Рори приходилось пользоваться в уличных драках, сейчас оказались бесполезными. Здоровяк захохотал, его огромный кулак врезался в челюсть Рори, едва не сорвав голову с плеч.
Рори лежал на полу, он вскрикнул, когда башмак врезался ему в пах. Затем он снова оказался на ногах, кто-то держал его, а здоровяк продолжал избивать его. Рори попытался отмахнуться, но этот его удар не смог бы прихлопнуть и муху, а получив еще один удар в челюсть, Рори снова оказался на полу. Он уже не чувствовал, как братья обшарили его карманы, потом попинали ногами. Не почувствовал он и как здоровяк забросил его на плечо, вынес через дверь, которую открыл охранник-полукровка, на темную улицу и потащил по направлению к реке.
Но до реки Рори не дотащили, потому что из прохода между складами появились две крупные фигуры. Один из них был священник в черной сутане, которого вызвали к умирающему моряку, а сопровождал его друг умирающего. Но братья подумали, что это либо подгулявшие моряки, либо ночные сторожа, встреча и с теми и с другими не сулила ничего хорошего, поэтому неподвижное тело Рори бросили среди бревен, разбитых ящиков, гниющих фруктов и овощей. А спустя минуту священник и моряк проследовали в шести футах мимо этого места по своим делам.
Глава 6
Все собрались на кухне: Билл Уаггетт, Грэн и Джейни, у которой был выходной; Коллум и Кэтлин Лири, на этот раз с ними был их сын Пат; Пэдди Коннор, Рут, Джимми и Лиззи.
Глядя на молодого Пата Лири, Лиззи сказала:
– Давай поговорим серьезно, парень. Сейчас воскресенье, три часа дня, а он ушел из дома вчера около шести вечера. Скажи, разве можно столько времени играть в карты?
– Такое бывает, Лиззи, бывает. Я слышал, что играют сутки напролет. Выигрывают и проигрывают, снова выигрывают и снова проигрывают.
– Но он никогда не пропадал так надолго, с ним что-то случилось.
Никто Лиззи не возразил, но все повернулись и посмотрели на Джейни, которая, сжимая пальцами нижнюю губу, промолвила:
– Надо заявить в полицию.
– А что мы там скажем? – тихо спросил Пэдди Коннор. – Что мой сын ушел вчера вечером играть в карты и до сих пор не вернулся? Они скажут: хорошо, мы найдем его и упрячем за решетку. И спросят, где он играет. А я этого не знаю.
Грэн Уаггетт, единственная из присутствующих, которая сидела, повернулась на стуле и обвела всех взглядом.
– Если хотите моего совета, то перестаньте дергаться. Пат говорит, что Рори играет в карты. Он же помешан на игре. Некоторым игра будоражит кровь. Одни мужики пьют, другие шляются по бабам...
– Грэн!
Старуха бросила взгляд на Джейни.
– Да, шляются по бабам, и, по мне, лучше уж бабник, чем игрок, потому что с бабником ты уверена, что у тебя будет крыша над головой, а игрок может все проиграть. В дом в Ньюкасле, в котором я служила, приходил один джентльмен. Настоящий джентльмен: экипаж, красавица жена, особняк. И вот в один день он лишился всего. Говорю тебе, девочка, – Грэн выставила указательный палец в направлении Джейни, – надо пресекать это с самого начала, иначе, как я сказала, можешь остаться без крыши...
– Помолчи, мама.
Грэн повернулась к сыну.
– Не затыкай мне рот.
– Прошу вас, помолчите все, – вмешалась в разговор Рут. – Я думаю, кто-то должен пойти в больницу, в новую больницу. Если бы с Рори что-то случилось, его бы привезли туда.
– Мы будем выглядеть дураками, если станем расспрашивать.
Рут сердито взглянула на мужа:
– А мне наплевать на это, я пойду.
– Нет, мама, – возразил Джимми, до этого не раскрывавший рта. – Я пойду. Только переоденусь и пойду.
Когда Джимми ушел наверх, Коллум Лири сказал:
– Плохо, что Рори не сказал, куда идет. Но с другой стороны, может, это и правильно. Если идешь играть в серьезное место, нужно соблюдать осторожность. Полиции только дай какую-нибудь ниточку, она тут же ухватится за нее, как бульдог.
В своей комнате Джимми подошел к шкафу, достал из него воскресные брюки и пальто, но не стал сразу надевать их. Он прижал ладони к груди, закрыл глаза и пробормотал:
– Боже милостивый, не допусти, чтобы что-то случилось с Рори. Прошу тебя, не допусти...
Когда Джимми спустился вниз, к нему подошла Джейни.
– Я пойду с тобой, – предложила она.
Джимми покачал головой.
– Нет-нет, лучше я пойду один. Понимаешь, если его нет в больнице, я пойду на набережную, похожу там, поспрашиваю.
– Будь осторожен, – напутствовала его Лиззи.
Джимми повернулся к ней и кивнул.
– Да, буду.
Рут проводила сына до двери.
– Не задерживайся допоздна, Джимми.
– Хорошо, мама.
Большую часть пути до Шилдса Джимми проделал бегом, он так запыхался, что не обратил внимания на то, что кто-то крикнул ему:
– Эй, кривоногий! Кривоногий!
Когда-то это прозвище обижало Джимми, но теперь он даже привык к нему. И вообще, ничто сейчас не могло расстроить его, кроме несчастья с Рори. А если с Рори случилось что-то серьезное, он решил, что убьет себя. Ведь это он во всем виноват, если бы он не приставал к Рори с этой верфью, тот не пошел бы играть... хотя нет, все равно бы пошел, Рори не мог без игры. Но, во всяком случае, не пошел бы в новое место, где играли по-крупному и куда Рори ходил несколько суббот подряд. Рори молчал про это новое место, как-то раз Джимми спросил его об этом, но Рори отшутился:
– Не задавай вопросов и тогда не услышишь в ответ неправды.
Санитар в больнице сообщил:
– Нет, парень, никого по фамилии Коннор не поступало. В воскресенье вообще никого не привозят, кроме тех, с кем произошел несчастный случай.
– С ним вполне мог произойти несчастный случай.
– Но Конноров у нас нет, ни мистера, ни миссис.
– Да, понимаю... спасибо. – Джимми и сам не понимал, какое чувство он сейчас испытывает: разочарование или облегчение.
Он уже удалялся от больницы по гравиевой дорожке, когда санитар окликнул его:
– Эй, тут есть один парень, но, надеюсь, это не тот, кого ты ищешь. Его привезли перед обедом, но о нем ничего неизвестно, мы даже имени его не знаем. Его нашли на берегу реки, но он не моряк, одежда у него приличная. Боюсь, не выживет, бедняга.
Джимми медленно вернулся к санитару:
– А как он выглядит?
– Ох, парень, да его и родная мать не узнала бы, никогда не видел, чтобы человека так избивали.
– А волосы у него темные, густые, кудрявые?..
– Какого они у него были цвета, я сказать не могу, сегодня они темно-красные от запекшейся крови.
Джимми стоял и смотрел на санитара, слегка приоткрыв рот. Затем закрыл рот и выдавил сквозь плотно сжатые губы:
– А я могу... могу взглянуть... на этого парня?
– Ну ладно, я спрошу у сестры. Пойдем со мной.
В вестибюле санитар указал Джимми на полированную деревянную скамью.
– Посиди тут.
Джимми с удовольствием сел, потому что у него подкашивались ноги. Он ощущал слабость, головокружение и страх, сильный страх.
Вернувшийся санитар положил ему ладонь на плечо:
– Иди вон туда, парень, в конце коридора повернешь налево и увидишь сестру.
Сестра оказалась высокой и худой, фигурой она напомнила Джимми Джона Джорджа. Он был вынужден вскинуть голову, чтобы посмотреть на нее.
– Ты ищешь своего брата? – спросила сестра.
– Да, мисс.
– Сколько ему лет?
– Двадцать три, в следующем месяце будет двадцать четыре.
– Здесь есть один парень, он в очень плохом состоянии, его зверски избили. Но... ты, наверное, сможешь узнать его, если это твой брат.
Сестра отвела Джимми в палату, где на койке лежала неподвижная фигура. Голова забинтована, лицо один сплошной синяк. Джимми почувствовал, что задыхается. Однажды ему пришлось увидеть труп, выловленный из реки, он был черно-синий, распухший, потому что пробыл в реке несколько дней. И этого человека на койке вполне можно было принять за мертвеца. Джимми не мог понять, Рори это или нет. Сестра что-то прошептала ему в ухо, Джимми повернулся и в изумлении уставился на нее, а затем прошептал в ответ, указывая на свой большой палец:
– У него была бородавка между указательным и большим пальцем.
Сестра осторожно подняла безжизненную руку с койки, развернула ладонь и посмотрела на Джимми, который уставился на плоскую бородавку. Рори много лет пытался соскрести или сковырнуть ее, но безуспешно.
Сестра оттащила Джимми от койки, и, когда они снова оказались в коридоре, она, продолжая держать его за плечи, попыталась успокоить:
– Ну все, все, успокойся.
Джимми душили слезы, хотя они катились по лицу, ему было трудно дышать.
– Где ты живешь? – спросила сестра.
Джимми был не в состоянии отвечать, поэтому она снова спросила:
– В городе?
Джимми покачал головой.
– В Тайн-док?
Глотая воздух, Джимми выдавил:
– В... в... Саймонсайде.
– Ох, это далеко.
Джимми вытер лицо рукавом, затем достал из кармана чистый носовой платок и высморкался. Через минуту он взглянул на сестру и сказал:
– Я сообщу папе и маме, – а потом добавил: – А он?..
– Я не знаю, он очень плох. До завтра доживет, но...
Джимми кивнул, повернулся и медленно побрел к выходу. Выйдя из больницы, он не пустился бежать, а дошел по дороге до того места, где она сворачивала в Уэст. Этот перекресток заставил его вспомнить о Джейни. Бедная Джейни! Да все они бедные, потому что они все, хотя и каждый по-своему, любили Рори. Он не был похож ни на кого из них, ни на отца, ни на мистера Уаггетта или мистера Лири. Рори кое-чего добился в жизни, он работал сборщиком квартплаты... а только единицам из их круга удавалось получить такую должность. А чего он, Джимми Коннор, добился в этой жизни? Если Рори умрет, то и его собственная жизнь кончена. И даже никакая верфь не станет ему утешением. Он не просто восхищался Рори, а любил его, потому что Рори был единственным существом в мире, кого он был способен любить по-настоящему. Была, правда, и другая любовь, но она оставалась тайной мечтой. У Джимми никогда не было девушки, потому что девушки не обращали на него внимания, однако это не сильно печалило его, поскольку рядом всегда был Рори.
Постепенно Джимми все ускорял шаг и, наконец, перешел на бег. Дорога все время шла в гору, и ему казалось, что сердце готово выскочить из груди. И когда он ворвался в кухню, то рухнул на пол и лежал некоторое время, держась рукой за бок, в котором кололо, прежде чем смог заговорить. Над ним склонились все, кто был на кухне, но, когда Джимми заговорил, он обращался исключительно к Джейни.
Они шли быстро, почти бежали в темноте, направляясь в Шилдс. А затем Пэдди, Рут, Джимми, Лиззи и Джейни провели несколько часов в ожидании в небольшой боковой комнате. Ночная сестра нарушила правила, она пожалела их, не стала держать на холоде и пустила в больницу.
Джейни покинула больницу около одиннадцати вечера, ей надо было возвращаться в дом, где она работала. Увидев выражение ее лица, ни кухарка, ни хозяин с хозяйкой не стали ругать ее за опоздание. Хозяин и хозяйка расстроились, узнав о случившемся, и разрешили Джейни прямо с утра отправиться в больницу.
Они сказали, что больница, к счастью, всего в пяти минутах ходьбы от их дома, поэтому ей сейчас нужно подняться наверх и отдохнуть, ведь силы понадобятся ей в будущем.
Так обычно говорили, когда умирал муж, а женщина оставалась одна с детьми без всякой надежды или помощи. То есть их слова прозвучали так, как будто Рори уже умер. Но ведь и родные считали, что он не доживет до рассвета. Мужчины в таком состоянии обычно умирали в три часа ночи.
Поэтому Джейни вежливо попросила отпустить ее в больницу прямо сейчас, ей хотелось быть рядом с Рори в момент его кончины.
Хозяин и хозяйка немного посовещались и отпустили ее.
Рори пережил критические три часа ночи. В пять часов утра он все еще дышал, и ночная сестра сказала, что теперь он может пробыть в коме несколько дней, поэтому им лучше вернуться домой.
Рут и Пэдди послушно кивнули, они оба понимали, что Пэдди нужно с утра идти на работу.
– Девочка, тебе тоже нужно вернуться, – посоветовала Рут Джейни. – Не злоупотребляй добротой хозяев, и они в следующий раз снова отпустят тебя.
Джейни, оцепеневшая от горя, смогла только кивнуть. А вот Лиззи отказалась уходить, заявив, что останется в больнице до тех пор, пока не будет точно ясно: умрет Рори или выживет. Джимми тоже сказал, что останется, а на работу утром пойдет прямо из больницы.
На перекрестке Рут и Пэдди молча, кивками, распрощались с Джейни и продолжили свой путь по темным улицам, которые уже начали заполняться мужчинами, спешившими на верфи, в доки и дальше на завод Палмера. Когда они подошли к аркам, где дорога раздваивалась, Пэдди нарушил молчание.
– Я, пожалуй, пойду прямо на работу, а то опоздаю.
– Но на тебе же выходной костюм.
– Да и черт с ним с этим костюмом.
Внимательно вглядевшись в темноте в лицо мужа, Рут тихо промолвила:
– Если он умрет, у нас наступят трудные времена, подумай об этом. Тебе даже на пиво будет не хватать денег, а уж на одежду тем более. Мы ведь полностью зависим от него.
– Ох, женщина! – Пэдди резко отвернулся от жены и зашагал по дороге, ведущей в Саймонсайд, бросив через плечо: – Тогда не плетись сзади, поторопись. Если у меня вычтут за полчаса, то у тебя на каминной полке денег будет меньше, подумай об этом.
Он сказал: подумай. Да она думает уже многие годы. Думает о той боли, которую удается скрывать днем, но которая давит по ночам, грызет сердце. В молодости Рут любила мужа, но после рождения Рори возненавидела его. Хотя на Лиззи ее ненависть не распространилась. Странно, но ей всегда нравилась Лиззи. И до сих пор нравится. Она уже не может представить себе жизнь без Лиззи. Когда родилась Нелли, Рут посчитала это маленьким чудом в своей жизни. Но после этого она буквально боролась с мужем, отказывая ему в близости. Иногда она одерживала верх, потому что эта борьба отнимала силы у Пэдди, но в другие дни, после тяжелой работы по дому, стирки и уборки – в то время Лиззи целыми днями работала служанкой в другом доме, – обессилевшая Рут уступала мужу. Когда родился Джимми, жизнь на некоторое время наладилась. Она была счастлива тем, что у нее теперь есть сын. А то, что у него был рахит, не имело для нее большого значения, Рут считала, что со временем ноги у Джимми распрямятся. А затем наступил тот день, когда ее ненависть к Пэдди вспыхнула с новой силой. Случилось это, когда Пэдди снова попытался овладеть Лиззи. Войдя в дом, Рут застала их дерущимися по полу, а дети в это время были заперты в чулане. Лиззи не было необходимости оправдываться и кричать: «Рут, я не виновата, не виновата», поскольку царапины на лице Пэдди говорили сами за себя.
