355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Куксон » Прерванная игра » Текст книги (страница 9)
Прерванная игра
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 21:24

Текст книги "Прерванная игра"


Автор книги: Кэтрин Куксон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Это он так говорит, но что-то случилось. Поверь мне, что-то случилось.

Посреди ночи Джейни снова проснулась от звука голоса Рори, но на этот раз он не бормотал, а буквально кричал.

– Тихо, тихо, – попыталась успокоить мужа Джейни.

Но он продолжал кричать еще громче.

– Я все верну... верну... я знал... знал, но не мог...

– Рори, Рори, проснись!

– Пять фунтов. Я взял их, я взял их... а тебя обвинили...

– Рори, ты слышишь меня? – Джейни попыталась растолкать Рори.

– Что? Что? – Пребывая еще в полудреме, Рори схватил Джейни за руки, но тут же оттолкнул ее с криком: – Разве было бы лучше, если бы мы оба попали в тюрьму? Нет, я не хочу в тюрьму, ни за пять фунтов, ни за пятьдесят. Пять проклятых фунтов. Пять проклятых фунтов. Если бы я имел шанс, я бы вернул их... вернул бы... – Голос Рори затих, и он откинулся на подушки.

Джейни села на постели и уставилась в темноту, но не на Рори, а на свои пальцы, вцепившиеся в одеяло... Так вот оно в чем дело! Теперь все ясно как Божий день.

Ей вспомнилось лицо Джона Джорджа, когда он смотрел на нее через решетку и говорил:

– Передай Рори, ладно? Скажи ему, что я не брал эти пять фунтов. – На самом деле Джон Джордж хотел сказать этим: «Передай ему, пусть признается». Джейни не могла поверить, но она понимала, что это правда. Рори позволил Джону Джорджу, своему лучшему другу, одному оказаться в этой ужасной тюрьме. Конечно, поначалу он ничего не мог сделать, но после того, как пришел в сознание в больнице, Рори должен был понять, что могло случиться. Поэтому он и не спрашивал про Джона Джорджа. А ведь по идее первым же делом должен был спросить: «Что с Джоном Джорджем? Почему он не приходит ко мне?»

Нет, Джейни не могла поверить в это, просто не могла. Но ничего не поделаешь, придется поверить. Она повернула голову, посмотрела на Рори, лежавшего рядом, и инстинктивно отшатнулась к стене. Но уже через секунду рванулась вперед и схватила Рори за плечи.

– Просыпайся! Просыпайся!

– Что? В чем дело? Что случилось?

– Вставай. Вставай.

Рори сел на постели, а Джейни перебралась через него, взяла со стола спички и зажгла свечу. А Рори тем временем продолжал бормотать:

– В чем дело? Что случилось?

Взяв свечу, Джейни поднесла ее к лицу Рори и вгляделась в его мигающие глаза.

– Да что с тобой, Джейни? Ты рехнулась, что ли?

– Да, рехнулась, совсем рехнулась, черт побери.

Рори показалось, что она орет, как Лиззи и Грэн, вместе взятые. Вставать он не стал, а уставился на жену:

– Какого черта, что с тобой, женщина?

– И ты еще спрашиваешь? Ты только что кричал во сне, и теперь мне ясно то, чего я так долго не понимала. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Плюнуть тебе в глаза, Рори Коннор. Да, плюнуть тебе в глаза.

Рори прислонился спиной к стене. Значит, он разговаривал во сне. Хотя в комнате было прохладно, он почувствовал, как покрывается потом. Оттолкнув Джейни в сторону, Рори встал с постели и натянул брюки. Все это он проделал молча, и Джейни тоже молчала. Но когда Рори направился в другую комнату, она последовала за ним, держа свечу перед собой. Рори зажег лампу, подождал, пока она разгорится, затем повернулся к Джейни и тихо спросил:

– Ну так что теперь тебе ясно?

– Все. Боже мой, просто в голове не укладывается, ты отправил Джона Джорджа в тюрьму вместо себя...

– Он сидит не за мое преступление, а за свое, – раздраженным тоном бросил Рори. – Его все равно бы поймали, рано или поздно. Он проделывал такие штуки в течение многих месяцев.

– Да, возможно. Но он каждый раз брал несколько шиллингов, а не пять фунтов.

– Бывало, что и фунт, и больше. Я его предупреждал.

– Ты его предупреждал! – Голос Джейни был полон презрения. – А сам сделал то же самое и прихватил большую сумму. Джон Джордж получил год тюрьмы именно за твои пять фунтов, а не за несколько шиллингов.

– Нет, это не так...

– Ох, заткнись! Не обманывай меня, как обманываешь себя. Именно таким обманом ты и пытался успокоить свою совесть? Но не успокоил, так ведь? Вспомни нашу первую ночь в этом доме. Ты чуть не размазал меня по стене только за то, что я упомянула его имя. Мне еще тогда надо было догадаться.

– Да-да, надо было. – Голос Рори теперь звучал спокойно и даже как-то равнодушно. – Если бы ты догадалась, то все уже было бы кончено, а я бы сидел в тюрьме.

– Ага, значит, не хочется в тюрьму. А как же Джон Джордж?

– Опять ты со своим Джоном Джорджем! – возмутился Рори. – Я же сказал тебе, он все равно бы угодил за решетку.

– Ты можешь твердить это до самой смерти, но совесть все равно тебя гложет, потому что ты как-то пообещал помочь ему, когда он выйдет. Ох, – Джейни с насмешливым видом покачала головой, – какой ты добренький, а?

– Джейни, – Рори приблизился к жене, – постарайся понять. Ты ведь знаешь как... как я чувствую себя взаперти. И потом, я был плох в тот момент... очень плох. Да я едва не умер. И даже когда пришел в себя, еще несколько недель плохо соображал. – Он протянул к Джейни руки, но она отпрянула назад.

– Не прикасайся ко мне, Рори Коннор. Не смей до меня дотрагиваться, пока не пойдешь в полицию и не признаешься во всем.

– Что? – не просто удивился, а изумился Рори. – Ты хочешь, чтобы я добровольно сел в тюрьму?

– Да, хочу, тогда я смогу жить с тобой, когда ты выйдешь. И беспокоят меня не украденные пять фунтов. Если бы в результате этой кражи никто не пострадал, я бы сказала: молодец, что не попался. Но сейчас я не могу этого сказать, потому что Джон Джордж томится в тюрьме. А знаешь что? Ведь он мог бы выдать тебя, мог бы сказать, что второй ключ от конторы был только у тебя. Мог бы рассказать, что ты игрок, который готов продать собственную мать... Ох, – Джейни покачала головой, – бедная Лиззи...

Удар в лицо отбросил ее назад. В этот самый момент по лестнице торопливо спустился Джимми. Он молча подошел к Джейни, которая стояла, прижавшись спиной к комоду и закрывая губы ладонью, и обнял ее за талию.

– Ты пожалеешь об этом, Рори, – промолвил Джимми, глядя на брата. – Настанет день, когда ты горько пожалеешь.

– Не вмешивайся не в свое дело. И убирайся отсюда, – рявкнул Рори.

– Я не уйду. Я слышал достаточно, и сейчас переживаю не меньше Джейни. Не могу поверить, что ты способен на такое, просто не могу. А ведь Джон Джордж пожертвовал своей жизнью ради тебя.

Рори отвернулся, подошел к камину, ухватился за край каминной полки и уставился на тлеющие угли. Реакция брата расстроила его больше, чем реакция жены, поскольку Рори знал, что всегда был героем в глазах брата. Для этого он не сделал ничего особо выдающегося, но на протяжении многих лет охотно принимал восхищение брата, чувствуя, как это приятно. А теперь вот и Джимми отвернулся от него.

Боже милосердный! Почему все так враз навалилось на него? Вчера хозяйке не понравилось то, что он женат, а сегодня вот Джейни... и не только она, но и Джимми. Рори понимал, что если завтра он примет решение пойти в полицию, то Джейни и Джимми будут поддерживать его и проводят до самого участка. Но он не мог этого сделать, не мог пойти в полицию и признаться. Если даже не брать во внимание его страх перед замкнутыми пространствами, он многого мог лишиться в результате такого поступка: работы, доброго имени, репутации, которая помогла бы ему найти другую работу. После тюрьмы уже никто бы не допустил его к работе с деньгами. А подумал Джимми о том, что лишится своей верфи? Резко обернувшись, Рори вскричал:

– Ладно, если я пойду в полицию, что будет тогда? Ты, Джимми, лишишься своей верфи, твоя мечта растает как дым. Об этом ты подумал?

– Нет, не подумал, но раз уж ты заговорил об этом, то для меня это не будет крахом, я всегда смогу найти другую работу. И всегда смогу вернуться домой. Так что пусть тебя это не останавливает, Рори. Не пытайся использовать меня таким образом.

– А что будет с ней? – Рори говорил о Джейни таким тоном, словно ее и не было в комнате.

– А ей не будет хуже, чем было раньше. И у нее тоже есть дом, – ответил Джимми.

– Ох, да пошли вы все к черту! – Рори взмахнул руками, словно выметал их из комнаты. – Что вы понимаете в этой жизни? Да ничего. «Признайся – и мы будем уважать тебя». Вы ни черта не видите дальше своего носа. Да в нашем городе жульничают на каждом шагу, и занимаются этим даже весьма уважаемые люди. А вы хотите, чтобы я погубил свою жизнь из-за пяти фунтов.

– Дело не в пяти...

– Успокойся, Джимми, успокойся, – вмешалась в разговор Джейни. – Ты ничего ему не объяснишь, потому что он думает только об этих пяти фунтах и пытается обмануть тебя точно так же, как сам обманывает себя. Ладно, я знаю, что буду делать. – Она медленно удалилась в спальню, а братья проводили ее взглядом. Когда дверь за Джейни закрылась, Джимми молча подошел к лестнице и поднялся наверх.

Некоторое время Рори оглядывал пустую комнату, затем снова повернулся к каминной полке, уронил на нее голову и с силой ударил кулаком в стену над полкой.

Глава 6

– Послушай, девочка, такой шанс бывает раз в жизни. Говоришь, круиз на яхте? Боже мой, вокруг Франции. Наверное, у брата хозяина полно денег, раз у него есть собственная яхта.

– Думаю, это деньги француженки, на которой он женился.

– И ты говоришь, что они живут в замке?

– Да, так утверждает моя хозяйка.

– Что ж, я буду скучать без тебя, девочка. – Лиззи, стоявшая на коленях возле печки, закончила собирать угли, провалившиеся сквозь колосниковую решетку, и поднялась на ноги. – Я понимаю, это всего три недели, но меня удивляет, что Рори отпускает тебя. Неужели он даже не скандалил?

Джейни отвернулась и посмотрела на Рут, которая вышла из кладовки, неся тарелку с нарезанным хлебом.

– Ну... был небольшой скандал. Но новая должность отнимает у него много времени... он очень часто задерживается допоздна.

– Понятно. – Лиззи снова наклонилась к печи. – Новая должность. Можно сказать, ему повезло, что старый Кин помер.

– Джейни, значит, утром ты уезжаешь? – спросила Рут.

– Да, нам надо к восьми быть в Ньюкасле. Мы поедем в экипаже.

– А потом до Лондона на поезде. – Рут покачала головой. – Здорово, ты увидишь так много всего нового, такое бывает раз в жизни... Поешь с нами?

– Нет, спасибо, у меня еще полно дел. И еще раз спасибо вам обеим за все. – Джейни обняла Лиззи, и Лиззи крепко прижала ее к себе.

– Не плачь, девочка, не надо, езжай и отдыхай... не надо, девочка, не надо.

Затем Джейни обнялась с Рут, взяла со стула свою сумку и вышла из коттеджа. Рут заперла за ней дверь, вернулась на кухню и посмотрела на Лиззи.

– Ну, что ты об этом думаешь?

– А что я могу думать? Что-то случилось, и продолжается это уже несколько недель. Рори к нам не приходит, а Джимми последнее время не ведет никаких разговоров про лодки, заказы на перевозки и все такое прочее.

– Но что бы ни произошло между супругами, Джимми это не должно касаться.

– Да, ты права. Наверное, это не просто семейная ссора. Боюсь, случилось что-то серьезное.

– Надо будет через пару дней наведаться к ним, приберемся там, испечем пирог. Что скажешь, Лиззи?

– Хорошая идея. Заодно попытаемся что-нибудь выведать.

– Да, попытаемся.

– Господи, Рут, как все изменилось.

Рут подошла к Лиззи и погладила ее по плечу.

– Не волнуйся за него, у него все будет в порядке. Он справится с любыми неприятностями, ведь он твой сын, а значит, разумный парень.

– Ты добрая женщина, Рут, самая лучшая.

И обе женщины с печальным видом вернулись к своим занятиям на кухне.

Джейни отсутствовала уже десять дней, и Рори казалось, что мир пуст. Если бы сейчас, в эту минуту, она появилась бы перед ним, он сказал бы: «Ладно, я пойду в полицию, пойду, если буду уверен, что ты дождешься меня и будешь здесь, когда я выйду из тюрьмы». Сознание Рори напоминало поле битвы, он сражался с любовью и ненавистью, с обидой и горечью.

Обида его была главным образом направлена на хозяйку. За последние три недели Рори видел ее всего дважды. Собранные деньги он продолжал приносить по вечерам в дом, однако получил указание оставлять их в кабинете, а за бухгалтерскими книгами заходить утром.

Во время этих двух встреч они не обсуждали никаких планов на будущее. Хозяйка вела себя с ним холодно и официально, говорила с ним тем же тоном, что и несколько лет назад во время своих визитов в контору. Это был приказной тон, не допускающий вопросов.

Но хотя в какую-то минуту Рори говорил себе, что, если бы Джейни была сейчас рядом, он бы сделал все, что она просит, уже в следующую минуту он спрашивал себя, что же будет, когда она действительно вернется. После той скандальной ночи он спал на чердаке, а Джимми перешел спать на кухню. Что ж, так и будет продолжаться, пока он не сдастся? Он мог бы отстаивать свои права с помощью кулаков, как это делали многие мужчины, однако достаточно было и того, что он один раз уже ударил Джейни. Даже этот один раз возвел барьер между ними. Джейни была не из тех девушек, которые готовы сносить побои, она эмоциональная натура, и Рори испытывал глубокий стыд за то, что ударил ее. Ведь он повел себя ничуть не лучше, чем его отец, которого Рори презирал в душе.

Снова наступила суббота. Рори ненавидел субботы, но еще больше ненавидел воскресенья. После отъезда Джейни он не ходил домой по воскресеньям, но Рут и Лиззи приходили к нему. Они убирались, готовили, болтали между собой, как будто находились на кухне у себя в коттедже. Не задавали никаких вопросов о Джейни, но это еще более красноречиво, чем вопросы, свидетельствовало о том, что им что-то известно об их ссоре.

Да еще Джимми буквально приводил его в бешенство. Он все вечера сидел с карандашом и бумагой, что-то чертил, не произнося при этом ни слова. В один из вечеров Рори не выдержал и заорал на брата.

– Если кто-то и виноват во всем, то это ты! Кто уговаривал меня купить эту развалюху? Кто? – Схватив с каминной полки миниатюрный деревянный корабельный штурвал, Рори с силой запустил его в стену. От удара штурвал рассыпался на куски, а Джимми, взглянув на них с печальным видом, молча поднялся вверх по лестнице, оставив Рори еще более расстроенным.

И вот сейчас Рори стоял у окна и смотрел на двор. Лучи солнца отражались на воде, по реке вверх и вниз сновали лодки, Джимми работал на слипе над килем для новой лодки. Если бы все было нормально, Рори конечно же помог бы ему. Они бы шутили по поводу того, что будут делать, когда захватят монополию на реке, и злословили бы в адрес братьев Питти.

Внезапно Рори вздрогнул, потому что из-за угла здания вышли Рут, отец и Лиззи. Но удивил его не тот факт, что они заявились все вместе, а заплаканные лица Рут и Лиззи. Женщины заговорили с Джимми, а отец протянул ему газету. Джимми прочитал ее, покачал головой, приложил ладонь ко лбу, повернулся и посмотрел на окно дома. А затем уже все уставились на окно.

Рори не отступил назад, а в ответ уставился на них. Они все замерли и были похожи на статуи. Странно, но женщины почему-то были в фартуках, в которых занимались хозяйством.

Рори вышел из дома, остановился на ступеньках и снова посмотрел на них. Все двинулись к нему, но впереди шел отец. К нему и обратился Рори:

– Что случилось?

Пэдди ничего не ответил, он молча прошел в дом, а за ним последовали Рут, Лиззи и Джимми. Рори переводил взгляд с одного на другого, но затем остановил взгляд на Джимми, который сжимал в руках газету.

Рори не стал повторять свой вопрос, он просто подошел к брату, взял у него из рук газету и прочитал ее:

«С глубоким прискорбием сообщаем об ужасной трагедии, которая произошла у берегов Франции с семьей из Шилдса, отправившейся в отпуск. Мистер Чарльз Бакхем, его жена, трое детей, няня миссис Джейни Коннор и брат мистера Бакхема пропали без вести после того, как их яхта попала в сильный шторм. Позднее тела миссис Бакхем и одного из детей прибило к берегу вместе с обломками яхты. Надежда на то, что кто-то выжил, очень мала. Во время этого шторма потерпели крушение еще две яхты, погибли в общей сложности двадцать шесть человек. Мистер Чарльз Бакхем был выдающимся членом...»

Наверное, кто-то подвинул ему стул, чтобы он сел, потому что, когда через некоторое время он снова посмотрел на них, они стояли полукругом возле него и все плакали, даже отец. В глазах Рори не было слез, казалось, все тело его сжалось, разум отказывался соображать, а сердце буквально жгло болью.

– Джейни, Джейни, – пробормотал он, повернулся и увидел, что Лиззи закрыла лицо белым фартуком. И когда она завыла как дух, стоны которого предвещают смерть, Рори почувствовал, как эти вопли эхом отдаются в его душе. – Джейни, Джейни. Нет, не уходи, не оставляй меня. Вернись, Джейни, я сделаю все, чтобы освободить Джона Джорджа. Клянусь тебе, прямо сейчас, Джейни...

– Дайте ему выпить, – посоветовал кто-то.

Пэдди сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда плоскую фляжку с виски. Взяв со стола чашку, он наполнил ее почти наполовину и протянул Рори.

– Выпей, парень, выпей. Крепись, тебе нужны силы.

– Почему Господь послал нам такое несчастье? – вскричала Лиззи. – Чем мы провинились перед ним?

Пэдди повернулся к ней.

– Замолчи, женщина! Своими вопросами ты принесешь еще больше несчастий.

– Джейни, Джейни, вернись, позволь мне еще хоть раз взглянуть на тебя, – со стоном вымолвил Рори. Он почувствовал, что голова его прижимается к мягкой груди, и, когда до него дошло, что это грудь Лиззи, его матери, он не оттолкнул ее, потому что нуждался сейчас в любви, нуждался в человеческом тепле и еще во многом, что могло бы хоть как-то компенсировать ему потерю Джейни. – Ох, Джейни, прости меня, прости меня, Джейни...

Глава 7

Шарлотта Кин прочитала газету только поздно вечером в субботу. Она вернулась домой из Хексема около семи, испытывая усталость, раздражение и одиночество. Поужинав, Шарлотта отправилась в кабинет, намереваясь заняться бумагами, которые всегда ожидали ее на столе, однако, сев в кожаное кресло, она закрыла глаза и откинулась на спинку.

Как долго она еще сможет жить вот так? Последние недели Шарлотта часто задавала себе этот вопрос. Конечно, имелся выход, на самом деле даже два. Однако она представляла себе, что лекарство в виде и мистера Генри Болтона и мистера Джорджа Пирсона еще хуже, чем ее нынешняя хандра. Генри Болтону было сорок восемь, вдовец, а Джорджу Пирсону уже исполнилось пятьдесят. Шарлотта не обманывала себя тем, что эти мужчины влюбились в нее. Возможно, они даже терпеть ее не могли, поскольку раньше часто бросали на нее недовольные взгляды, когда на совещаниях она высказывала свое мнение. Но стоило умереть деду и отцу, как эти джентльмены буквально наперегонки устремились к ней домой.

«Нет-нет. Ни за что».

Шарлотта поднялась из-за стола. Она была старой девой, и продолжала оставаться ею. И ничего ей не оставалось, кроме сумасшедших буйных фантазий. Выйдя из кабинета, Шарлотта поднялась в свою комнату, которую раньше до самой смерти занимал ее отец. Это была самая большая в доме спальня, окна которой выходили в сад. Вскоре после смерти отца Шарлотта все здесь переделала по своему вкусу и переселилась сюда. Она знала, что слуги были слегка шокированы таким неуважением к покойному, но ее не волновало, что об этом думают слуги или кто-то еще.

В спальне Шарлотта не спеша переоделась в домашний халат, который купила недавно, чем снова повергла в шок слуг, поскольку халат был не черный или коричневый, и даже не серый, а ярко-розовый, да еще бархатный. Очень жаль, что рядом с ней не существовало никого, к чьему мнению она могла бы прислушаться и кому не было бы безразлично все то, что происходило с ней. У Шарлотты не осталось больше родственников, не было и близких друзей. Правда, кое-кто в городе называл ее своей подругой, особенно теперь, но все они были не более чем просто знакомые.

Она села перед зеркалом и распустила волосы, которые темными блестящими волнами скатились значительно ниже плеч, почти до талии. Глядя на себя в зеркало, Шарлотта подумала: «И зачем только мне такие роскошные волосы? Лучше бы они достались какой-нибудь хорошенькой женщине, такие волосы сделали бы ее просто красавицей. А на моей голове они только подчеркивают то, какая я некрасивая». Странно, что одних глаза, нос и рот делают привлекательными, а у нее они только уродуют лицо. А вот фигура у нее неплохая, она хорошо, со вкусом, одевается, но все это выглядит красиво только ниже шеи. Как-то тайком Шарлотта решила поярче накраситься, но пришла к выводу, что выглядит ничуть не лучше уличных женщин.

Поднявшись с пуфа, она посмотрела на кровать и подумала, что если сейчас ляжет, то все равно не уснет. А читать, лежа в постели, она не могла. Тогда Шарлотта решила спуститься в гостиную и немного поиграть на пианино. Игра на пианино часто помогала ей успокаивать нервы. А потом можно будет принять ванну и тогда уже лечь спать.

Проходя через холл, Шарлотта заметила на столике аккуратно сложенную местную газету и журнал. Она взяла их и направилась в гостиную, где посмотрела газету, и в глаза ей бросился заголовок: «Семья из Шилдса пропала в море».

«С глубоким прискорбием сообщаем об ужасной трагедии, которая произошла у берегов Франции с семьей из Шилдса, отправившейся в отпуск. Мистер Чарльз Бакхем, его жена, трое детей, няня миссис Джейни Коннор и брат мистера Бакхема пропали без вести после того, как их яхта попала в сильный шторм. Позднее тела миссис Бакхем и одного из детей прибило к берегу вместе с обломками яхты. Надежда на то, что кто-то выжил, очень мала...»

«Миссис Джейни Коннор, няня».

«Миссис Джейни Коннор, няня».

Рори говорил, что его жена работает няней у Бакхемов. Да-да, это те самые Бакхемы, из Уэста. Шарлотта знала Чарльза Бакхема, несколько раз встречалась с его женой... и у них не может быть две няни по имени Джейни Коннор.

Он ничего не говорил о том, что его жена уехала, но, с другой стороны, она ведь не разговаривала с ним несколько недель, с того самого момента, когда он огорошил ее своими словами о том, что он женат.

Жаль, очень жаль...

А действительно ли она сожалеет о случившемся?

Конечно же сожалеет, это ужасная трагедия. Может, поехать к нему сейчас и передать свои соболезнования? Который час? Шарлотта повернулась и посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке. Пятнадцать минут девятого. Еще светло... но она не знает точно, где его дом... где-то на набережной, и, пока она доберется туда, будет уже темно.

Шарлотта поймала себя на том, что нервно расхаживает по комнате, от возбуждения у нее подвело живот. Какая трагедия. Ужасная трагедия. Господи, а дети...

Она резко остановилась, плюхнулась в кресло и наклонилась вперед так далеко, что груди почти коснулись коленей. Нет, не надо выставлять себя на посмешище, ведь ничего не изменилось, их отношения оставались такими же, как и до этой трагедии.

Медленно поднявшись с кресла, Шарлотта несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе: ты можешь поехать к нему завтра утром. Не будет ничего необычного в том, если ты приедешь выразить свои соболезнования. Он твой служащий, и вполне естественно, что тебе не безразлична его судьба. А сейчас прими ванну и ложись спать. Все равно до утра ты ничего не сможешь сделать.

Шарлотта так и сделала. Она приняла ванну, легла в постель, однако уснуть смогла только к рассвету. Поэтому, когда в восемь утра в спальню зашла служанка с чаем, Шарлотта еще спала. Торопливо выпив чай, она оделась и вышла из дома. Служанке Шарлотта сказала, что экипаж ей не понадобится. В такое хорошее утро она предпочитает пройтись пешком.

Как того требовала ситуация, Шарлотта надела тот же самый траурный наряд, в котором присутствовала на похоронах отца. Миновав жилой квартал Уэста, она свернула к набережной, шагая с таким видом, словно точно знала, куда направляется, хотя на самом деле знала это лишь приблизительно.

Уже на набережной Шарлотта остановила пожилого мужчину и спросила его, как ей найти верфь мистера Коннора.

– Верфь Коннора? Никогда не слышал эту фамилию, мадам. Нет, верфи Коннора здесь нет.

– Это... это небольшая верфь, насколько я знаю.

– Большая или маленькая, я не слышал о таком владельце, мадам.

– Мистер Коннор приобрел ее совсем недавно.

– Маленькая верфь, приобрел совсем недавно? – Старик почесал заросший щетиной подбородок. – Ох да, теперь я понимаю, о чем вы говорите. Это верфь старого Барни Килпатрика. Я слышал, что там поселились молодые парни. Тогда, мадам, вам нужно вернуться назад и пройти до кучи бревен, сбоку там будет проход, он и доведет вас как раз до калитки верфи Килпатрика.

– Большое спасибо.

– Не за что, мадам.

Шарлотта последовала указаниям старика и через пять минут оказалась у калитки высокого деревянного забора из черных шпал. Толкнув калитку, она вошла во двор и остановилась, разглядывая обветшалое здание. Затем, поднявшись по ступенькам крыльца, Шарлотта постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она постучала еще раз, теперь уже сильнее. А когда никто не открыл ей и после третьего стука, Шарлотта взялась за ручку двери и обнаружила, что дверь заперта.

Она спустилась с крыльца и огляделась по сторонам, затем подошла к слипу и осмотрела наполовину законченную лодку. Да, лодки еще строить здесь можно, но чтобы жить... никогда. Шарлотту даже слегка передернуло. Дом у самой реки, здесь наверняка сыро и полно крыс. А ведь он жил здесь и говорил об этом месте с таким энтузиазмом.

Но где же он может быть? Наверное, у родителей. Да, конечно, наверняка там. Что ж, туда она пойти не может... или может? «Не ходи туда, не ходи», – подсказал внутренний голос. Шарлотта вышла со двора, закрыв за собой калитку, и остановилась в нерешительности. И снова услышала внутренний голос: «Не ходи туда, это будет неприлично.

Но до завтра ждать еще так долго. И придет ли он завтра на работу? Что ж, остается только ждать, и, если он не появится завтра на работе, тогда можно будет пойти к нему домой. В этом случае это будет выглядеть вполне естественно.

Шарлотта медленно побрела назад в город. По пути ей попадались люди, направлявшиеся к церкви, возле церкви Сент-Хилдз стояло несколько экипажей. Шарлотта задумалась: зайти в церковь или нет? Решила не заходить. О чем ей молиться? Не надо лицемерить. Она всегда гордилась тем, что честна, по крайней мере перед самой собой. Шарлотта посещала церковь, но не регулярно. Она знала, почему половина прихожан посещают ту же церковь, что и она. Причины у них были разные, но они не имели отношения ни к Богу, ни к богослужению: посмотреть на людей и себя показать; завести новые связи и знакомства. Бизнесменам отнюдь не мешало слыть верующими, иметь оплаченные места на церковной скамье с серебряными табличками, на которых были начертаны их имена и фамилии.

В моменты, когда ей бывало особенно одиноко, Шарлотта предупреждала себя: если не хочешь потерять и тех нескольких людей, которые называют себя твоими друзьями, держи при себе свои радикальные мнения о них. Ох, как было бы здорово иметь кого-то, с кем можно было бы поговорить по душам. Мужчину, да, мужчину, такого, как...

Когда же она впервые подумала о нем именно так? Похоже, она всю жизнь думала о нем. Нет, это смешно. Четыре с половиной года – это ведь не вся жизнь.

Воскресенье показалось Шарлотте очень долгим, а в понедельник она встала рано и в восемь часов уже вышла из дома. В четверть девятого она сидела за столом в кабинете конторы на Тангард-стрит.

Если Рори сегодня выйдет на работу, то он придет сюда, чтобы дать указания служащим. А если не выйдет, то она сама поговорит с ними, а затем отправится в Саймонсайд и выразит ему соболезнования...

Рори появился в половине десятого. Шарлотту потряс и опечалил его вид, по-настоящему опечалил. Но в то же время она позавидовала той женщине, потеря которой явилась для него таким горем.

Шарлотта вскочила с кресла, обошла стол, остановилась перед Рори и промолвила искренним тоном:

– Примите мои соболезнования. Вам не следовало приходить на работу, я не ждала вас сегодня. Вам... вам лучше вернуться домой и оставаться там столько, сколько потребуется. Срочных дел никаких нет, я сама прослежу...

Рори облизнул пересохшие губы, а когда он заговорил, это был голос больного, обессилевшего человека:

– Мне... мне лучше побыть на работе, если вы не возражаете.

– Конечно нет. – Шарлотта медленно покачала головой. – Как вам будет угодно. Но... вы плохо выглядите. И... может, вам нужно в полицию?

– Нет. Я ходил в полицию в субботу. Они сказали, что сообщат мне, если узнают что-то новое. Отец мистера Бакхема уехал туда, я встречусь с ним, только когда он вернется.

– Ох. – Шарлотта внимательно посмотрела на лицо Рори, оно было серым и безжизненным. Глядя на него, она поняла, что привлекательность Рори заключается вовсе не в его внешности, как можно было бы подумать, а в жизненной силе и самоуверенности, присущих его характеру. Однако в данный момент этой жизненной силы не наблюдалось ни в его лице, ни в теле. Но вполне понятно, что это только временно... он сейчас в шоке, но это пройдет. Шарлотта не сомневалась, что Рори сумеет взять себя в руки. Об этом уже свидетельствовало то, что он решил сегодня выйти на работу. – Значит, я могу уйти? – спросила она.

– Да.

Шарлотта взяла со стола свою сумку, перчатки и снова повернулась к Рори:

– Если хотите, можете сегодня прислать деньги с мистером Тэйлором.

– Спасибо.

– Вы сейчас живете у родителей?

– Нет. – Рори покачал головой. – Я провел у них выходные, но сегодня вернусь на верфь.

– Вы думаете, разумно в вашем положении быть одному? – озабоченным тоном спросила Шарлотта.

– Со мной будет мой брат.

– А-а. – Она снова внимательно посмотрела на Рори. – Еще раз примите мои глубокие соболезнования.

Рори промолчал, он отвернулся в сторону, и Шарлотта едва удержала себя от того, чтобы подойти к нему, поскольку ей показалось, что Рори готов заплакать. Но если она увидит его плачущим... Шарлотта торопливо вышла из кабинета.

Оставшись один, Рори уставился на стол, словно никогда раньше не видел его, а теперь с удивлением обнаружил его в кабинете. Затем, обойдя стол, он опустился в кресло, достал из кармана носовой платок, вытер лицо и высморкался. Он подумал, что на работе ему будет лучше. Нет, теперь уже никогда не будет лучше, и все же здесь ему спокойнее, чем на кухне в коттедже. Он бы сошел там с ума, постоянно слушая разговоры о Джейни и рыдания женщин. Он бы и сам рыдал, но только в душе. Все вели себя так, словно Джейни лежала в гробу, который стоял здесь же в углу комнаты. Пили пиво и виски, как будто справляли поминки. Сидели на кухне всю ночь: семейство Лири, отец и бабушка Джейни, его отец, Рут и Джимми... и она. Пришла и Нелли с мужем. И их появление тоже едва не свело его с ума. Нелли сквозь слезы объявила, что она, наконец-то, забеременела, а эта глупая, сентиментальная Лиззи воскликнула:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю