Текст книги "Техасская свадьба"
Автор книги: Кэтрин Крилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
Преподобный Мюллер, как и полагается человеку, занятому трудами на общественной ниве, был очень обязательным и пунктуальным человеком. Он остановил коляску перед домом ровно в половине восьмого вечера. Сэди и Хармони были наверху, в своей комнате, они занимались последними приготовлениями, когда Клэр открыла дверь и сообщила, что их сопровождающий томится в ожидании.
– Мы почти готовы, – едва дыша, ответила Сэди.
Раскрасневшаяся, с возбужденно сияющими глазами, испытывающая невероятно сильный душевным подъем, которого не знала уже много лет, она смотрелась в зеркало. На этот раз Сэди отказалась от бесформенных платьев и была необыкновенно мила в бледно-желтом муслиновом костюме в талию. Волосы она уложила не так строго, и даже позволила себе несколькими локонами украсить прическу.
– Клэр, а что будет в церкви? – задала Хармони вопрос, с которым только что приставала к матери. В ее черную косу была вплетена голубая атласная лента, в новом платьице из красного набивного ситца она была очень хорошенькой.
– Ну, что-то вроде пикника, – ответила Клэр, с обожанием улыбнувшись малышке и обняв ее за плечи. – Разница в том, что на этот раз в церкви станут собирать деньги на какое-нибудь хорошее дело. – Сегодня, к примеру, на ремонт крыши. Дамы принесут коробки с едой, мужчины установят на еду цену. Кто назначит самую высокую, тот получит право отужинать с дамой, которая это блюдо приготовила. Хотя я, к примеру, – понизила голос Клэр, – повезу то, что приготовила твоя мама. Но мы про это никому не скажем.
– И все? – разочарованно протянула Хармони.
– Ну, иногда бывают еще танцы. Все зависит от священника. Как он решит.
– Мама, а преподобный Мюллер как решит?
– Можешь сама его спросить, – сказала Сэди и направилась из комнаты, потом задержалась. – Клэр, мне действительно не надо помогать тебе одеться? Мистер Дженнер скоро появится и…
– Не надо. Иди и не волнуйся, вас уже ждут. – Она легонько подтолкнула взволнованную женщину и девочку к выходу, потом с усмешкой добавила: – Если мужчина священник, это не значит, что у него терпение, как у святого.
Посмотрев, как они весело устроились в коляске преподобного Мюллера и отъехали, Клэр вернулась в дом, чтобы переодеться. Но сначала она доставила себе наслаждение и полежала в теплой ванне, как следует вымыла волосы, потом поменяла белье. И, наконец, надела шелковое небесно-голубого цвета платье, одно из самых любимых. Клэр снова порадовалась, что в свое время поддалась искушению и купила такую дорогую ткань. Платье очень простое, без затей, но очень ей шло. Корсет на косточках, на спине ряд пуговичек, рукава пышные, как цветы, низкий вырез, в котором виднелись сметанной белизны холмики грудей, юбка, собранная на талии в сборку, спускалась тремя рядами воланов. Пояс из той же ткани, что и платье, довершал искусную работу портнихи.
Сев на край кровати, она надела белые вышитые чулки и белые туфли на шнурках. На шею она повесила филигранный медальон на черной бархотке, оставшийся от матери, и взяла розовый кружевной веер. Вечерние перчатки она так и не научилась носить.
Клэр встала перед зеркалом и занялась прической. Сперва, она заколола золотистые волосы как обычно. Но внезапно ей захотелось сделать что-то новенькое. Ее взгляд упал на туалетный столик, она взяла розовую атласную ленту, подняла все волосы вверх и завязала. Так она причесывалась шесть лет назад, когда впервые встретилась с Рэндом. Она слегка нахмурилась своему отражению и снова потянулась к заколкам, но остановилась, услышав, что подъехал Тэйт.
Вдруг ей расхотелось ехать, зачем только она пообещала? Все решат, что у них с Тэйтом Джен-нером что-то есть. Пойдут новые сплетни, она станет настоящей парией. Ведь до сих пор она замужняя женщина, не важно, формально это или нет. А как, кстати, поведет себя ее «муж»? Как он посмотрит на ее поездку с другим? Клэр усмехнулась: ясное дело, как. Разъярится!
Рэнд.В глазах Клэр зажегся вызов. Он не имеет права ей диктовать.
Девушка подхватила алую шаль и пошла вниз. Тэйт со шляпой в руках ждал ее на крыльце, восхищенно улыбаясь.
– Я же говорил, ты будешь там самая хорошенькая. – В его глазах читалось мужское одобрение, когда он медленно осматривал Клэр.
– Лесть ни к чему не приведет, Тэйт Джен-нер. – Клэр попыталась дерзостью замаскировать охватившую ее неловкость.
Она подождала, когда Тэйт поднимет коробку с едой, приготовленной Сэди, как старому другу позволила взять себя за руку, и они по ступенькам направились к коляске, стоявшей возле крыльца. Он подсадил ее, опустился рядом и отвязал вожжи. Клэр задвинула коробку под скамейку, искоса поглядывая в сторону барака. Ее еще раз кольнуло страстное желание все отменить, но она сказала себе, что слишком поздно. Пути назад нет. Не могла она так обойтись с Тэйтом.
Плотно закутавшись в шаль, Клэр глубоко вздохнула, а коляска уже катилась навстречу подступавшей темноте. Закат ясный, на небе ни облачка, предстоящая ночь обещала быть очень красивой.
По дороге в город они болтали о разном: о своих ранчо, о том, как обнести колючей проволокой пастбища, о грабителях, которые все больше наглели от безнаказанности и все чаще крали скот. Когда они заговорили о ворах, Клэр слегка напряглась. В конце концов, именно из-за воров приехал Рэнд в Глориету. Странно, но она совсем про это забыла.
– Похоже, шериф Хауэлл не слишком надежный страж порядка, – заметил Тэйт и засмеялся. Он щелкнул вожжами еще раз и с улыбкой повернулся к Клэр: – Должно быть, он твой хороший друг?
– Да нет, не особенно. В Пармали он всего два года.
Бросив взгляд на сумеречное небо, она полной грудью вдохнула ночную свежесть. Слух улавливал удивительное разнообразие звуков: треск цикад, вой койота, мычание коров.
– Два года? То есть на год дольше меня.
– Да, – согласилась она, ее зеленые глаза блеснули, когда она посмотрела Тэйту в лицо. – Но с тобой оказалось гораздо легче познакомиться.
«У шерифа дела пошли бы лучше, если бы он знал, что техасскому рэйнджеру поручено заняться расследованием», – добавила Клэр про себя… Очевидно, Рэнд сохранял тайну и не раскрывался перед шерифом. Клэр подумала и о том, как скоро откроется, что он на самом деле Рэнд Логан. «Господи, помоги выкинуть его из головы ну хотя бы на сегодняшний вечер!»
– Они должны переловить и повесить всех воров, – голос Тэйта вывел ее из задумчивости.
– Салли уже предложил свои услуги.
– Нашлись бы и помощники, – он снова щелкнул вожжами, продолжая тему, – я слыхал, будто и рэйнджеров призвали на помощь.
– Действительно? – с показным безразличием она поправила шелковые складки на коленях.
– Кто-то мне говорил, что шериф сообщил о безобразиях в Сан-Антонио. Может, будет толк. Рэйнджеры – лихие ребята. Было время, я сам хотел стать рэйнджером.
– Почему же передумал?
– Да я самый старший в семье, а у меня столько братьев. Уилл вообще был младенец.
– Но… – начала Клэр, задумчиво нахмурившись, – рэйнджеры, кажется, начали работать только года два назад. – Она вспомнила статью в газете о решении губернатора призвать помощь со стороны. Угон скота и конокрадство достигли таких масштабов в некоторых частях штата, что люди взмолились. Пармали, правда, никогда не страдал от этого. До недавнего времени.
– Да… – согласился Тэйт и криво усмехнулся. – Это я вспомнил про Уилла, – объяснил он, – каким он был ребенком. С тех пор как мы переехали, он очень изменился. Все мы очень изменились.
– А сколько тебе было лет, когда умерли родители? – тихо спросила она.
Раньше Клэр никогда не задавала ему вопросов о прошлом, хотя было очень любопытно. Не осмеливалась. Отец не раз повторял, что люди обычно бегут от чего-то. Но никто не может вечно находиться в бегах. Интересно, а он бежал от чего-то, или от кого-то?
– Пятнадцать. Родители умерли от малярии. И сестры тоже.
– Извини, Тэйт, – пробормотала она и с сочувствием посмотрела на него. – Наверное, это было ужасно…
– Все случилось слишком давно. – Он пожал плечами. А потом внезапная тень набежала на лицо Тэйта. – Мы едва не умерли с голода, пока я искал работу. Я поклялся, что больше никогда в жизни мы не окажемся в таком положении. Мои братья должны быть сыты.
– Твой упорный тяжелый труд и решительность принесли результаты. Ты хорошо поработал, Тэйт, – искренне похвалила его Клэр, и сердце дрогнуло при мысли, как долго и мучительно пришлось ему барахтаться в жизни. – Сомневаюсь, что другие молодые люди на твоем месте достойно справились бы с такой ответственностью.
– Я обещаю, ферма Дженнеров когда-нибудь станет больше Глориеты, – насмешливо сказал он, и снова веселые искорки появились в его глазах.
– Соревноваться всегда интересно, – весело согласилась Клэр.
Они подъехали к церкви, и Клэр удивилась, сколько собралось народу, фургонов, колясок. Она думала, что недавний ураган удержит членов церковной общины дома, они не смогут оторваться от дел… Но вышло наоборот: все приехали выразить благодарность Господу за то, что на этот раз их минула чаша страданий. Солнце за день подсушило дороги, и все желавшие приехать в Пармали сделали это без труда.
Она осторожно подобрала длинные, до щиколоток, юбки и позволила Тэйту помочь ей спуститься на землю. Она слегка покраснела, когда он взял ее за талию и нахмурилась, вспомнив, как недавно другие, более волнующие руки по-хозяйски держали ее.
– Кажется, вечеринка в полном разгаре, – сказал Тэйт, заглядывая в пристройку к церкви.
Четыре стены стояли надежно, а вместо крыши сияло ночное небо. К счастью, буря повредила постройку меньше, чем все опасались. В прохладном вечернем воздухе разносились звуки скрипки.
– Сейчас увидим, как резвятся трясуны, как прыгают в телячьем восторге. – Он с ухмылкой повернулся к коляске, чтобы вытащить коробку из-под сиденья.
– Я надеюсь, они не встретили Сэди и Хармони так, как в прошлое воскресенье, – сказала Клэр, и глаза ее потемнели. «Вряд ли кто-то осмелится прилюдно напасть на Сэди, которую сопровождает сам священник», – подумала она. И потом, пересуды должны когда-то закончиться. У Клэр было такое чувство, что Томас Мюллер именно тот человек, которому под силу сотворить подобное чудо.
Опершись на руку Тэйта, она подхватила шаль и пошла к церковной пристройке. Поднявшись по лестнице, они остановились перевести дух.
Просторный прямоугольный зал освещался двумя дюжинами фонарей, развешанных там, где был бы потолок, будь у зала крыша. Гудели голоса, слышался смех мужчин и женщин, которые, следуя обычаям и природе, разделились на группки и жаловались каждые в своем кругу друг на друга. Дети шныряли в толпе, играли в опасной близости к столам, тянувшимся вдоль стены и покрытым яркой клетчатой скатертью. Повсюду стояли кувшины и чаши с питьем, конечно, без алкоголя, а коробки и корзины разных размеров и форм ожидали аукциона и высоких ставок. Некоторые коробки были украшены лентами и цветами. Коробки Клэр и Сэди были простые, чего не скажешь об их содержимом: отменного вкуса жареный цыпленок, бисквиты на молоке и масле, картофельный салат, жареные бобы и яблочный пирог.
Клэр огляделась, отыскивая Сэди и Хармони, но безуспешно. Заметив, что середина зала свободна, она обрадовалась: похоже, будут танцы. Вдоль стен стояли скамейки, голый деревянный пол все еще был влажным после ночного ливня. На временно сколоченном помосте, рядом со столами, Флойд Маклохлин и Гарольд Денни состязались в исполнении музыкальных пустячков, заготовленных дома.
– На нас все смотрят. Тебе не кажется, что мы привлекаем внимание? – Тэйт искоса взглянул на Клэр.
Он прав. Она сама заметила, как все головы повернулись в их сторону, едва они переступили порог. Клэр ловила на себе удивленные, любопытные, неодобрительные взгляды, но они ее не пугали. Расправив плечи и вздернув подбородок, она заставила себя улыбнуться, мол, плевать я на вас хотела, и спросила Тэйта:
– А ты, против?
– Нет.
– Ну и хорошо. Тогда мы привлечем еще больше внимания.
Клэр взяла у Тэйта коробку и поставила ее рядом с другими, сняла яркую шаль и положила сверху. Потом объявила Тэйту, что очень хочет танцевать. Тэйт радостно повиновался. Музыканты играли танец рил. Одной рукой Тэйт быстро обхватил Клэр за талию, другой взял ее за руку. Глядя на девушку сверху вниз, нежно улыбаясь, он вывел ее на середину зала. Взбудораженный, ошеломленный шепот пронесся по толпе. Клэр почувствовала удовольствие. Слишком долго она вела себя прилично, хватит с нее роли несчастной, покинутой женщины, которую она в совершенстве играла все эти годы. Кому какое дело? Она заставит их пошуметь, поволноваться… Прежнего не вернуть. Считается, у нее украли невинность. Но она еще молодая и живая. Пора вести себя, как… «И пошел ты к черту, Рэнд Логан!»
Она танцевала с жаром. Несмотря на то, что Клэр доводилось заниматься этим не слишком часто, ее движения были полны внутренней грации. Шелковые юбки вертелись вокруг изящных щиколоток, позволяя зрителям увидеть бесстыдно посверкивающие кружевные чулочки. Тэйт оказался более чем способным партнером. Танцуя, он не отрывал от ее лица восторженных глаз.
Продолжая играть, Флойд и Гарольд неуверенно посмотрели друг на друга. Потом взглянули на толпу, на своих жен, Вайолет и Энн, бросавших в их сторону строгие запретительные взгляды. Но вместо того чтобы подчиниться молчаливой команде, они прервали рил и заиграли невероятно живую энергичную «Желтую розу Техаса».
Это было то, что надо! Ни один уважающий себя здоровый техасец не мог устоять уже при первых звуках этой мелодии. Через несколько секунд к Клэр и Тэйту присоединились три пары, а потом еще пять и еще… Танцевальная площадка заполнилась разноцветной, смеющейся толпой танцующих.
Но тех, кого шокировало появление Клэр в обществе Тэйта, ожидало еще одно потрясение. Преподобный Мюллер вывел на танец Сэди Бишоп. Вот этого не ожидал никто! Одно дело иметь священника, терпимо относившегося к светским развлечениям, но совсем другое – увидеть, как он веселится вместе с прихожанами. Впрочем, сам преподобный Мюллер, кажется, ничуть не беспокоился о собственной репутации. Он притянул к себе напряженную, покрасневшую Сэди, и она вынуждена была следовать за ним в вальсе, кстати, удивительно ловко.
Смех и аплодисменты наполнили зал, когда мелодия закончилась. Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, Клэр отстранилась от Тэйта и принялась обмахиваться кружевным веером, висевшим на запястье. Она улыбнулась Сэди и Томасу, подошедшим к ним, публика снова разделилась на группки.
– Добрый вечер, мисс Пармали, – вежливо сказал преподобный.
Клэр заметила, что он держит Сэди под руку.
– Добрый вечер. – Глаза ее метнулись к Тэйту, и она поинтересовалась: – Вы знакомы с мистером Дженнером?
– Да. Разумеется. Очень рад видеть вас здесь сегодня, мистер Дженнер.
– Преподобный, – сказал Тэйт, пожимая ему руку, – я не знал, что священники могут резвиться не хуже простых смертных.
– Но ведь я всего-навсего из плоти и крови. Как и вы. – Он улыбнулся и взглянул на Сэди. – О, простите меня, я должен начать аукцион.
– Конечно! – Она провожала его взглядом, пока он шел к помосту. Как бы Сэди ни старалась, она не могла отрицать, что ей очень приятно с ним.
– А где Хармони? – спросила Клэр, прервав ее взволнованные размышления.
– В последний раз я видела ее на крыльце. Она играла с детьми. Надеюсь, с ней все в порядке.
– Она ребенок, кто ей может причинить вред…
– Леди и джентльмены! Могу ли я просить вашего внимания? – воззвал Томас торжественным голосом проповедника.
Голоса тотчас затихли, члены церковной общины, а также несколько любопытных молодых ковбоев, проходивших мимо, направляясь в салун, замерли. Все взоры обратились к преподобному Мюллеру.
– Я уверен, вам хорошо в обществе друг друга, но позвольте перейти к делу. Я думаю, вам известны правила аукциона. Каждая из этих прелестных корзинок, которые вы видите, будет выставлена на продажу. Кто даст наивысшую цену, тот насладится содержимым, а также обществом прекрасной поварихи. Собранные средства пойдут на сооружение крыши, которая в данный момент отсутствует у нас над головой.
Все посмотрели вверх и увидели звездное небо.
– Так что, дорогие мои, я призываю вас поглубже засунуть руки в свои карманы. Помните, все, что вы потратите, пойдет на наше общее благо.
– Вас стошнит, если вы попробуете стряпню Энни Блэк, – выкрикнул из толпы взъерошенный девятилетний парнишка. Все захихикали, а он получил пинок от своей старшей сестры Энни.
– Начальная ставка двадцать пять центов, – объявил Томас, тоже слегка улыбнувшись.
Первая корзинка, маленькая, с ярко-голубой ленточкой вокруг ручки, содержала творение Джулии Сью Уиллингэм. Ставки росли быстро. Джулия была хорошенькая полненькая брюнетка семнадцати лет. В конце концов, корзинка досталась ковбою, потратившему все до последнего пенни, отложенные на выпивку. Когда он вышел вперед, чтобы завладеть едой и робко краснеющей девушкой, отец Джулии Сью так посмотрел на парня, что не оставалось никакого сомнения в том, что случится, если он даст волю своим рукам.
Второй была выставлена на продажу полосатая шляпная коробка, принадлежавшая вышеупомянутой Энни Блэк. Цена не поднялась выше предложенной, а именно двадцати пяти центов. Предупреждение младшего Алана Блэка сделало свое черное дело.
Аукцион продолжался. Каждый раз, когда очередная коробка или корзинка продавалась, счастливый победитель, как правило, муж поварихи или кто-то из ее же клана забирал ужин и партнершу и они отправлялись искать местечко, где устроиться. Некоторые оставались в зале, другие шли на улицу, садились на расставленные там скамейки. Детям тоже кое-что перепадало, их угощали чем-нибудь вкусным. Сверстники приняли Хармони не особенно приветливо. Но она, привыкшая к их насмешкам и колкостям, не обращала внимания и поступила мудро: она нашла девочек, чей разум еще не был отравлен взрослыми.
Наконец осталось всего две коробки – Сэди и Клэр. Томас взял первую, поднял, поколебался, прежде чем назвать ставку. Он слегка нахмурился, раздумывая, как поступить. Конечно, он старался, чтобы все принесенное было продано, но, когда наступил момент назначить цену на ужин Сэди, он ощутил укол ревности. До сих пор подобное чувство ему было неведомо.
– Ну, преподобный, – выкрикнул кто-то из толпы, – а это чье?
– Это творение рук миссис Бишоп, – ответил Томас Мюллер и, откашлявшись, добавил: – Кто начнет?
Все молчали.
– Ну, давайте, кто ставит двадцать пять центов за то, что, уверяю вас, является пищей королей? – Он задержал дыхание, разрываясь между благородным желанием услышать хорошую цену и эгоистичным, чтобы коробка Сэди вообще не была продана.
– Двадцать пять центов, – раздался грубый, хриплый голос.
Клэр сразу узнала голос Рэда, их собственного повара, готовившего для работников ранчо. Он стоял рядом с двумя парнями из Глориеты возле самого порога. Она с благодарностью улыбнулась ему, держа Сэди за руку.
– Если он выиграет, то наверняка спросит секрет приготовления жареного цыпленка, – насмешливо прошептала она. Цыпленок его собственного приготовления на вкус был так же нежен, как старый кожаный башмак.
Сэди улыбнулась и посмотрела на Томаса. Ей хотелось поужинать только с ним, как жалко, что он священник. Ничего хорошего не может получиться из их дружбы. Абсолютно ничего.
– Итак, ставка двадцать пять центов. Кто больше, джентльмены?
– Тридцать, – объявил Чарли Бидл, самый молодой работник Клэр.
– Тридцать пять! – крикнул Рэд, с вызовом поглядев на веснушчатого соперника.
– Сорок! – на этот раз цену предложил Клэй, сын Энн Денни, которому недавно исполнился двадцать один год.
Взбешенная матушка как фурия сорвалась с места и пролетела через комнату, желая немедленно вправить мозги несчастному сыну. Она делала это таким гневным шепотом, что многие слышали каждое слово. Она шипела, что только через ее труп он разделит трапезу с особой вроде Сэди Бишоп.
– Сорок пять! – твердо заявил Рэд.
– Пятьдесят, – заторопился Чарли.
– Один доллар.
Никто не удивился, когда эти слова слетели с губ Томаса Мюллера. Его глаза встретились с глазами Сэди, он улыбнулся ей, отчего сердце женщины перевернулось.
– Он может себе такое позволить? – смущенно спросил Рэд, ни к кому особенно не обращаясь.
– А почему нет? – ответил Тэйт насмешливо. – Его деньги так же хороши, как и любого из нас.
– Один доллар – наивысшая из предложенных ставок. Кто-то дает больше? – После нескольких напряженных секунд он объявил: – Продано преподобному Мюллеру.
– Это нечестно! – возмутилась Лидия Кэссиди. Но все были заняты кто едой, кто флиртом, кто сплетнями, поэтому ее протест просто повис в воздухе.
– Ну, теперь приступим к последней. – Священник поднял коробку.
Клэр забыла взять свою шаль и увидела, как она соскользнула на стол.
– Эту коробку принесла мисс Клэр Пармали. Кто…
– Двадцать пять центов, – не дослушав, торопливо выкрикнул Рэд.
– Пятьдесят, – удвоил Тэйт.
– Пятьдесят пять, – пропел Чарли, проявляя замечательную преданность хозяйке.
– Доллар, – сказал Тэйт, уверенный, что никто больше не даст.
– Ты не можешь столько заплатить за мой ужин, – пробормотала Клэр.
– Черта с два! Могу! – Он тихо засмеялся.
– Ставка один доллар, – провозгласил Томас и оглядел прихожан. – Будут еще предложения?
Рэд и Чарли покачали головой, признавая поражение. Другие мужчины поднялись, направляясь к выходу, бормоча, что для них цена слишком высока.
– Тогда, я думаю, мистер Дженнер выиграет. Итак, ставка…
– Десять долларов.
Сердце Клэр подскочило к самому горлу от звука столь знакомого голоса. Глаза ее расширились, она не верила своим ушам. В проходе стоял Рэнд, высокий, красивый, чрезвычайно самоуверенный. Его театральный (и подозрительно очень ко времени) выход на сцену был встречен минутой потрясенного молчания.
– Десять долларов? – наконец удивленно повторил Томас, довольный таким развитием событий. Он широко улыбнулся. – Предложена Щедрая цена: десять долларов. Кто-то даст больше?
– Пятнадцать долларов, – не колеблясь, Тэйт ответил на вызов. Взглядом, злым и напряженным, он молча сцепился с Рэндом.
– Тэйт, не надо, – быстро попросила Клэр, схватив его за руку. – Это слишком много.
– Двадцать, – спокойно и отчетливо произнес Рэнд и медленно пошел вперед, едва заметно улыбаясь. Он был в простой голубой рубашке и хлопчатобумажных брюках, но, без всякого сомнения, был самым потрясающим из всех присутствующих здесь мужчин.
«И вообще везде», – подсказал Клэр внутренний, довольно наглый голос.
– Двадцать долларов, – как эхо повторил восхищенный Томас. – Может быть, у нас останутся деньги после ремонта крыши, и мы купим новые сборники гимнов для церкви. Есть еще ставки?
– Ну, пожалуйста, Тэйт, не надо, – взмолилась Клэр. Она очень болезненно отнеслась к схватке мужчин. Тем более на глазах у многочисленных свидетелей. Эта борьба за нее казалась ей унизительной. Она чувствовала себя чем-то вроде предмета, который продается на аукционе. Это было унизительно… Но и очень волновало.
– Двадцать пять, – поднял Тэйт ставку, несмотря на протесты Клэр.
– Боже мой, это за один ужин, – прошептала она и посмотрела на Рэнда. Даже нечего пытаться остановить его. Глаза ее гневно сверкнули, когда он подошел и встал рядом с ней. Не обращая внимания на гнев Клэр, он вежливо кивнул в сторону помоста:
– Пятьдесят долларов.
Толпа ахнула. У Клэр перехватило дыхание, и она обратила на Тэйта умоляющий взгляд.
Его нерешительность была слишком очевидна. Показалось, он пойдет на все, чтобы побить ставку Рэнда. Но надежда Клэр умерла, когда он медленно покачал головой.
– Извини, Клэр, – он печально улыбнулся, – прошлый год выдался хороший, но не настолько.
– Предложена цена пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов раз… Два… Продано.Джентльмену в голубой рубашке.
Кое-кто из молодых парней восторженно завопил, некоторым женщинам понадобилась лишь секунда, чтобы приступить к обсуждению случившегося. Клэр приняла свою участь без всякого удовольствия. Красная, дрожащая от злости, она взглянула на Рэнда.
– Черт побери! Что ты вытворяешь? Что ты себе купил? – спросила она прерывающимся от бешенства голосом.
– Жареного цыпленка, мэм, – спокойно ответил он. – И удовольствие съесть его в вашей компании.
Он твердо взял ее за руку и потащил за собой. Но Тэйт загородил дорогу.
– Да, ты выиграл честно и справедливо, Паркер, – сказал он, хотя в голосе было нечто, обещающее Рэнду недолгое наслаждение победой. – Так что иди и ужинай, но запомни: яповезу Клэр домой.
– Вечер только начинается, – загадочно предупредил Рэнд.
Он прошел мимо Тэйта вместе с Клэр к помосту. Отдал огромную сумму денег преподобному Мюллеру, но вместо того чтобы взять коробку с едой, сперва поднял шаль Клэр и заботливо, как давний поклонник, накинул ей на плечи.
Жест незначительный, но очень интимный. Разговоры и сплетни разгорелись с новой силой. Число прегрешений Клэр росло с потрясающей быстротой. Во-первых, она осмелилась явиться сюда так эффектно, под руку с Тэйтом Дженнером; во-вторых, спровоцировала двоих взрослых мужчин схватиться и наделать глупостей, а теперь заводит шашни с новым работником.
Клэр слышала обрывки разговоров, принимала их к сведению, с чем-то даже соглашалась. Но Рэнду она объявила:
– Если ты хоть на секунду допускаешь, что я стану с тобой ужинать… – Она наклонилась к нему, чтобы музыка, снова заигравшая, не заглушила ее слов.
– Я выиграл тебя честно и справедливо. Помнишь?
– Ты не выиграл меня.
– Давай выйдем на улицу. – Он по-хозяйски взял ее за руку и подхватил коробку. Потом насмешливо спросил: – Может, вместо этого ты хочешь потанцевать?
– Да, очень хочу потанцевать, но не с тобой.
Клэр кипела от злости, но ей ничего не оставалось, как пойти с Рэндом к выходу.
Они ступили на церковный двор, освещенный несколькими фонарями, висевшими на деревьях, что заставляло пары вести себя прилично.
Рэнд выбрал скамейку подальше от других, где было темнее, в дальнем конце двора. Клэр вырвала у него свою руку, глаза пылали яростью, когда она наблюдала, как он ставит коробку, а сверху кладет свою шляпу.
– Что ты делаешь? – наконец спросила она, все еще шепотом, сердито скрестив руки на груди и вскинув голову.
– Предъявляю свои права, – ответил он. Его глаза скользнули вниз… туда, где соблазнительно виднелась ее полная грудь в круглом вырезе платья.
– Какие права?
– Ты моя жена, Клэр. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Нравится тебе или нет, но это так. Неужели ты думала, что я буду стоять и ничего не делать, когда ты оказалась в таком дурацком положении с Тэйтом Дженнером?
– Ничего дурацкого в этом нет, – горячо возразила Клэр. – Но даже если бы и так, тебе-то что? В конце концов, я могу делать все, что захочу. Даже раздеться догола и танцевать под луной. Ты не имеешь ко мне никакого отношения. И ничего не можешь сделать.
– Да я совсем не против, с удовольствием посмотрю. – В его голосе прозвучали и насмешка, и желание. Глаза потемнели, когда он мысленно представил себе невероятно прекрасную и чувственную картину…
Она с трудом проглотила слюну и отодвинулась, но, правда, поздно.
– Зачем ты сегодня сюда явился? – с вызовом спросила Клэр, пытаясь успокоиться. – Ты зря затеял состязание с Тэйтом. Ну чего ради ты ведешь себя как напыщенный дурак? В каком свете ты меня выставляешь? Теперь все станут болтать…
– Это не имеет значения.
– Да как же не имеет? – Клэр почувствовала учащенное биение сердца, когда он снова придвинулся к ней и ласково улыбнулся. Даже в полутьме она видела теплый, глубокий взгляд: казалось, в его глазах мерцают золотые искорки.
– Ты взяла к себе Сэди и Хармони. Ты наняла Мику. Черт побери, ты противостоишь всем в этом городке, ты показываешь им, какие они узколобые ослы. – Лицо Рэнда стало серьезным, в голосе зазвучала боль, когда он добавил: – У тебя золотое сердце, Клэр. Может, когда-нибудь ты простишь и меня…
В горле у нее образовался комок. Она задержала дыхание и опустила глаза под проницательным взглядом Рэнда. Трудно забыть обиду и то ощущение несчастья, которые сидели в ней очень глубоко и причиной которых был этот мужчина. Но трудно притворяться, что его слова не произвели на нее никакого впечатления. Клэр боролась со страстным желанием сказать ему, что простить гораздо проще, чем забыть.
– Все, я возвращаюсь, – дрожащим голосом пробормотала Клэр, отворачиваясь от Рэнда.
– Нет, подожди. – Его руки нежно и решительно легли ей на плечи.
От неожиданности она даже не попыталась сопротивляться, когда он повернул ее к себе лицом. В ночи звучала музыка, неподалеку сидели другие пары, Клэр посмотрела на Рэнда и замерла. Что-то было в нем сегодня новое. Это и пугало, и волновало.
– Я бы повернул время вспять, если бы мог, – тихо признался он, прожигая ее взглядом. – И не было бы прошедших шести лет, всего, что случилось после того, как твой отец застал нас в сарае. Но не могу. Значит, надо начать отсюда. Сейчас. Сегодня.
– Нет! – задыхаясь прошептала она. Кровь бросилась в лицо, Клэр выругала себя за слабость. – Сколько раз говорить тебе: слишком поздно.
– Не поздно, пока мы оба живы. А я собираюсь пробыть на этом свете еще лет пятьдесят – шестьдесят.
Он притянул ее ближе. Она с ужасом почувствовала, как тянется в его сторону, и позволила ему поцеловать себя. Поцелуй длился несколько секунд, пока она не нашла в себе силы оттолкнуть Рэнда. Чуть не перевернув скамейку, торопясь освободиться от его возбуждающих прикосновений, Клэр накинула на плечи шаль и гордо, с негодованием поднялась, а его взгляд снова остановился на ее декольте. Краска залила ее щеки, она почувствовала волнующий жар его взгляда, замершего на ее груди.
– Ужин окончен, мистер Паркер, – резко объявила она. Быстро и тревожно оглядев церковный двор, она добавила: – А теперь уходи. Нанеси визит своим новым «дружкам» в салуне и оставь меня в покое.
Она повернулась, чтобы уйти, но сильные пальцы сжали ее руку.
– Ты играешь в опасную игру. – Лицо его стало похоже на мрачную решительную маску, а глаза – на расплавленную сталь. Таким она уже видела Рэнда Логана. – Я предупреждаю тебя, Клэр. Если ты держишь при себе Дженнера только ради того, чтобы заставить меня ревновать, запомни, ничего хорошего не получится, если ты забудешь…
– Держу при себе, чтобы заставить тебя ревновать? – повторила она. Удивление Клэр сменилось яростью. В изумрудных глазах полыхнули зеленые молнии. Собрав все силы, она вырвалась от него. – Прибереги свои угрозы для других и катись к черту!
Клэр резко повернулась, шелковые юбки взметнулись, она быстро пошла к залу.
Рэнд, направляясь за ней, тихо выругался и с трудом попытался взять себя в руки.
