Текст книги "Книга ведьм"

Автор книги: Кэтрин Хоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16
Кэтрин Харрисон,
Уэйерсфилд, Коннектикут, и Вестчестер, Нью-йорк
1669

Дело Кэтрин Харрисон, с одной стороны, кажется обычным для обвинений в ведовстве в Раннее Новое время в Северной Америке, а с другой стороны, имеет свои особенности. Первой из них является то, что суд над ней состоялся не в штате Массачусетс. В остальном же портрет Кэтрин Харрисон весьма типичен: ее отношения с другими членами общины изобилуют конфликтами, вплоть до взаимных обвинений в клевете [226]226
  Демос «Тешившие дьявола», стр. 87. – Авт.


[Закрыть] . Со страниц приведенного ниже судебного протокола слышится голос Кэтрин Харрисон в собственную защиту – она пункт за пунктом последовательно опровергает поданные на нее жалобы. Кэтрин даже описывает случаи порчи соседями ее имущества и изведения домашнего скота только по той причине, что у нее сложилась репутация колдуньи. Следует отметить, что Харрисон стала «легкой жертвой» соседей после смерти ее мужа, когда ей пришлось самостоятельно обрабатывать землю и воспитывать детей. Возможно, по той причине, что суды над ведьмами в Коннектикуте были не так популярны, как в Массачусетсе, Кэтрин Харрисон удалось избежать смертной казни, хотя она и была признана виновной. Суд удовлетворился решением о том, что она должна была навсегда покинуть Уэйерсфилд.

Свидетельства против Кэтрин Харрисон и возражения обвиняемой на них[227]227
  Копия рукописи, составленной, по-видимому, секретарем суда, которая находится в собрании «Документы о колдовстве (разрозненные рукописи, № 4620)» в Отделе редких книг и рукописей Библиотеки Корнеллского университета. – Авт.


[Закрыть]

В отношении показаний, данных против меня, милостиво прошу суд рассмотреть следующие мои возражения.

Что касается свидетельства Джоан Фрэнсис, то я отрицаю все сказанное ею, ибо ее дитя, по ее же собственным словам, умерло от болезни легких, а свидетельница настроена против меня по причине того, что я не подала ей милостыню, о которой она просила. Свидетельство миссис Уикэм также лживо, ибо как могла она оставить своего ребенка на моем попечении, если, по ее словам, раньше она видела призрака, и это видение якобы доказывает мою вину в колдовстве. Расспросите ее подробнее об этом призраке и поймете, что она все придумала. В показаниях матушки Джонсон нет ни слова правды: свидетельница сама признает, что сначала мы дружили с ней и с ее мужем, и я всегда помогала им чем могла, а потом нашей дружбе пришел конец, и они затаили на меня зло. Потому-то она утверждает, что видела ночью привидение, но тут же заявляет, что закрылась простыней с головой, чтобы рассмотреть его получше. Слыханное ли это дело? Что же касается свидетельства матушки Гаррет, то требую я, чтобы зачитали те показания, которые она ранее дала нашему старосте и капитану Талкотту, и сравнили их с ее нынешними показаниями. Они разнятся так сильно, что последние теряют всякий свой вес. Видно, надеялась она, что о ее предшествующем свидетельстве никто и не вспомнит. Теперь что касается показаний Сары Деминг: я не отрицаю, что действительно обсуждала с ней торговца солью, но никогда не угрожала ей. О призраках, о которых она толкует, мне ничего не известно, а узнать, что же она имела в виду, невозможно, так как она из наших мест уехала. Что же до второго свидетельства означенной Сары Деминг, то про меня там вообще речи нет, потому его я и обсуждать не буду.

В отношении показаний Майкла Гризволда и его жены могу сообщить следующее: они через суд потребовали двадцать фунтов выращенного мною урожая и получили их, после того как я подала на них иск о клевете, – чем не свидетельство неприязненного отношения ко мне! Стоит упомянуть, что раньше, когда еще был жив мой муж, между нашими семьями существовали взаимная приязнь и дружеские чувства. Когда их ребенок умер, они пригласили нас на его похороны. Почему после смерти моего супруга переменились они ко мне, я не имею ни малейшего понятия, а сегодня могу лишь еще раз сказать, что в их показаниях нет ни слова правды.

Что касается свидетельства Мэри Хейл, то в той части, где речь идет обо мне, оно не соответствует истине. Да и если вдуматься, как кто-то может утверждать, что видел в слабом свете очага собаку, у которой была моя голова?[228]228
  По-видимому, Мэри Хейл показала, что видела собаку с головой Кэтрин Харрисон. – Авт.


[Закрыть] Почему она дала такие показания, мне неведомо. Когда удалось мне ознакомиться со свидетельствами против меня, то я обратила внимание, что вообще не была в том доме, который там упоминается, кроме одного раза, когда пришла взыскать должок с миссис Долман.

О показаниях Брейса могу сказать одно: они – ложь от начала и до конца, и он испугался повторить их в моем присутствии в суде, потому они не могут считаться доказательством, особенно по такому делу, как мое. Когда человек заявляет, что видел голову теленка на телеге, он просто не может говорить правду. Он мог видеть свинью и слышать ее визг – как-то раз мы действительно везли свинью с луга на телеге, где также были навалены сжатые стебли кукурузы или сено, но не более того.

Показания Элизабет Смит я отрицаю целиком и полностью как ложные. Также учтите свидетельство мистера Майгатта под присягой в суде: он прямо сказал, что мой хозяин капитан Каллик меня рассчитал потому, что у меня вышла ссора с одной вдовушкой, что также была у него в услужении. Кроме того, когда капитан Каллик оказался в Уэйерсфилде и встретился со мной, он прямо сказал, что не поверил ничему из того, что на меня наговаривают.

То же самое могу сообщить и по поводу показаний Томаса Уэйпла: меня они не касаются, а коли в конце упоминает он матушку Гринсмит, то уж и не знаю, какая у них там приключилась история.

Относительно свидетельства Уильяма Уоррена могу заявить одно: он толкует о том, что вроде как случилось семнадцать лет назад. Как такое возможно? Он же тогда был совсем мальчишкой…[229]229
  Из текста не ясно, в чем Уильям Уоррен обвиняет Кэтрин, но из ее слов следует, что он припомнил некие события семнадцатилетней давности. – Авт.


[Закрыть]

Свидетельство мистера Трита не может быть правдой, и оно меня глубоко оскорбляет. В тот день, о котором он толкует, Кэтлин ко мне не приходила. С мистером Тритом я общалась в присутствии моей дочери, а когда ко мне пришла Кэтлин, я была одна, и больше со мной никого не было.

Показания Филиппа Гоффа также не соответствуют истине ни в чем, кроме одного: мы действительно разругались с ним, но случилось это давно, еще при жизни моего мужа, когда мы поспорили с ним из-за лошади, а он попытался привлечь нас за клевету.

Относительно показаний Ричарда Маунтина и его дочери могу сказать следующее: они ложные и специально давались в мое отсутствие, чтобы я не могла их оспорить.

Глава 17
Одержимая Элизабет Нэпп,
Гротон, Массачусетс
1671–1672

Девушка-подросток Элизабет Нэпп была служанкой в доме преподобного Сэмюэла Уилларда. В октябре 1671 г. у нее начались кратковременные припадки, которые очень скоро переросли в полную одержимость. Случай Элизабет Нэпп во многом предвосхищает салемские события. И здесь, и там – странное поведение юной служанки в доме уважаемого лидера пуританской религиозной общины. Подход преподобного Уилларда к одержимости Элизабет Нэпп полон выраженного научного интереса, что отразилось в весьма подробном отчете, составленном им самим. Уиллард описывал одержимость своей служанки в пространных письмах Коттону Мэзеру, который опубликовал эти материалы в своем труде Magnalia Christi Americana (1702 г.). Рассказ об одержимости Нэпп также вошел в «Собрание свидетельств о чудесных знамениях» (1684 г.) его отца Инкриза Мэзера.

Объяснение поведения Нэпп отличается от итогов салемской истерии, поскольку ее одержимость не привела к обвинениям в ведовстве других женщин в ее общине. Она – жертва колдовства без колдуньи. При этом, как и юная девушка в Салеме через поколение, Элизабет Нэпп – крохотное звено в обществе с жесткой иерархической структурой и разделением по классам и половой принадлежности. Стоило у Нэпп проявиться первым признакам одержимости, как она получила отдых от своих тяжких трудов, стала объектом внимания и симпатии окружающих, тогда как раньше ее почти не замечали и нагружали домашней работой сверх меры. Даже если не рассматривать возможную умственную или личностную патологию Нэпп с точки зрения психоанализа, перед нами – религиозно окрашенное выражение терзаний из-за тягостных условий жизни и труда, нашедшее «законное», пусть и весьма бурное проявление[230]230
  Демос «Тешившие дьявола», стр. 102. – Авт.


[Закрыть].

Поскольку случай Нэпп был хорошо известен, его интерпретация повлияла на то, как при жизни следующего поколения было истолковано поведение юных салемских девушек. Одержимость Элизабет не переросла в уголовное преследование, поскольку никого в ведовстве обвинить не смогли. В случае с Нэпп Дьявол орудовал напрямую и не нуждался в посредничестве ведьмы[231]231
  Все цитаты приведены по тексту «Краткое изложение Сэмюэлем Уиллардом странных и удивительных событий, которые по провидению Господнему произошли с Элизабет Нэпп в городе Гротон» в книге под редакцией Сэмюэла А. Грина «Гротон во времена ведьм» (Гротон, штат Массачусетс, 1883). Полный текст доступен в рамках проекта «Ганноверские исторические тексты» по адресу в Интернете: http://history.hanover. edu/texts/Willard-Knap.html. – Авт.


[Закрыть].

Рассказ Уилларда об одержимости Элизабет Нэпп

Краткое изложение Сэмюэлем Уиллардом странных и удивительных событий, которые по провидению Господнему произошли с Элизабет Нэпп в городе Гротон

Примерно за две недели до того, когда Дьявол полностью овладел несчастной девушкой, мы заметили в ее поведении некоторые странности. Она внезапно вскрикивала, а когда у нее спрашивали о причинах, придумывала всякие отговорки. Иногда на нее нападали неудержимые приступы смеха, да такие сильные, что она падала на землю. Я сам неоднократно становился свидетелем внезапных перемен ее настроения, но даже не мог помыслить об их подоплеке. Я решил, что девушка занедужила, и потому часто справлялся о ее самочувствии. Она всякий раз отвечала, что с ней все хорошо, но мне так не казалось. По-настоящему драматические события начали разворачиваться только в понедельник 30 октября 1671 года. Меня в ту пору не было дома, но я полностью полагаюсь на описание событий, данное моими домочадцами.

Вечером, когда прислуга уже готовилась отойти ко сну и девушка спокойно сидела у очага, она вдруг закричала: «Ноги! Мои ноги!» и принялась хлопать себя по ногам. Потом вскрикнула: «Грудь! Как болит грудь!» и несколько раз ударила себя в грудь. Потом она прохрипела: «Меня душат…» и схватилась за горло. Присутствовавшие при этом не поняли, что произошло, действительно ли ей стало плохо или она притворяется, поэтому они разошлись на ночь по своим комнатам за исключением той женщины, которая делила с Элизабет постель[232]232
  Обычная практика во времена первых переселенцев. Часто даже постояльцы гостиниц одного пола проводили ночь по двое-трое в одной кровати. – Авт.


[Закрыть]. Последняя сообщила, что ночью та тяжело дышала. На следующий день Элизабет, по свидетельству многих, вела себя очень странно: то принималась плакать, то смеялась, то принималась отчаянно жестикулировать, кривлялась и гримасничала. Вечером она пошла в погреб и закричала. Когда ее спросили, в чем дело, она отвечала, что увидела в погребе двух людей. Спустившиеся вместе с ней в погреб никого не нашли, и она вместе с ними принимала участие в поисках. Внезапно она замерла, вглядываясь в темноту, и громко сказала: «Как поживаешь, старик?» Окружающие решили, что ей почудилось, и не придали этому значения. После этого в тот же вечер, когда прислуга уже лежала в своих постелях, неведомая сила вдруг скинула девушку с ее ложа на середину комнаты, где она забилась в конвульсиях. Ее товарки проснулись и смогли удержать Элизабет на одном месте, чтобы она не нанесла себе увечий и не бросилась в огонь очага. Эти приступы продолжались с ней до субботы: на девушку нападало странное возбуждение и беспокойство, переходившее в такие сильные судороги, что ее пришлось связывать, а удержать ее могли только три-четыре человека. При этом Элизабет громко кричала, и эти крики напоминали вопли тех, кого бесы мучают в аду. Иногда она что-то говорила, но бессвязно. Окружающие разобрали только ее возгласы «Деньги, деньги!» и еще «Мой грех и горе мне!»

В среду в перерыве между припадками девушку удалось расспросить об их причине, и она указала на одну из соседок, которая в нашей общине имеет добрую славу и в чьей добропорядочности я перед лицом Господа Нашего ни на миг не сомневаюсь. Элизабет точно описала эту женщину, указав на ее приметный плащ с капюшоном для верховой езды[233]233
  Элизабет обвинила соседку в том, что она ее заколдовала, и указала примету – плащ с капюшоном, для верховой езды. Удивительно то, что это обвинение не переросло в уголовное преследование за ведовство. Уиллард объясняет это тем, что Элизабет и соседка совместно вознесли молитву Господу, после чего девушка призналась, что Сатана ввел ее в заблуждение. Остается только гадать, что было бы, если бы соседка оказалась женщиной сварливой или раздражавшей своим поведением других членов общины и не имела бы «доброй славы перед лицом Господним». – Авт.


[Закрыть], и заявила, что то ли она, то ли сам Дьявол, принявший ее обличье, спустился по трубе и ударил ее в грудь – это произошло в ту ночь, когда она билась в судорогах на полу. Мои домочадцы попросили соседку прийти в наш дом, подойти к Элизабет и дотронуться до нее. Та уважила их просьбу, хотя по всему ее поведению было очевидно, что она не понимает, зачем это нужно. Стоило соседке приблизиться, как Элизабет затрепетала, хотя глаза ее были плотно закрыты (как обычно во время приступов и зачастую между ними), а когда та до нее дотронулась, то девушка своими жестами дала понять, что узнала ее. Говорить Элизабет в то время не могла, ибо нечистый замкнул ее уста. Хвала Господу, что смог он отстоять невиновность нашей соседки, к удовлетворению всех окружающих, ибо женщина принялась молиться, и очень скоро девушка смогла присоединиться к ней. Чуть позже Элизабет призналась, что Сатана ввел ее в заблуждение, и никогда больше с тех пор она не жаловалась на то, что та женщина является к ней в призрачном обличье или иным образом досаждает. Меж тем с течением времени припадки у Элизабет возобновились, хоть и с бóльшими, чем раньше, промежутками между ними, и те, кто оказался их свидетелями, все настойчивей принялись расспрашивать девушку о том, что же на самом деле является их причиной. Она придумывала множество предлогов, чтобы не отвечать, делала вид, что очень занята работой или что не расслышала вопроса, пока, наконец, в ночь со вторника на среду не смогла более сдерживаться и сделала пространное признание в присутствии многих свидетелей. Далее я кратко изложу то, что она им поведала.

Итак, она сообщила, что Дьявол неоднократно являлся ей, предлагая заключить с ним договор и соблазняя благами, привлекательными для юного и неокрепшего разума. В числе этих благ были деньги, шелка, красивая одежда, освобождение от работы, обещание показать весь мир и прочая, и прочая[234]234
  В рассказе служанки явно отражаются ее чаяния и устремления, такие, как желание обладать деньгами и нарядами, которые были ей явно не по статусу, передышка от тяжелого и однообразного домашнего труда, возможность посмотреть мир. – Авт.


[Закрыть]. По ее словам, впервые нечистый посетил ее еще три года назад – тогда, когда на душе у нее было особенно тяжело. С тех пор его визиты не прекращались – сначала редкие, они становились все чаще и чаще. В последние недели жизни в нашем доме Сатана обретался рядом с ней постоянно. Она редко выходила на улицу, однако он все время оказывался у нее перед глазами и всячески убеждал ее стать его приспешницей. Для этого он показал ей книгу, каждая страница которой была договором, подписанным кровью соблазненных им, и даже называл людей, попавших в его тенета, по имени (надеемся, что здесь он слукавил). Дьявол искушал девушку, требуя, чтобы она убила своих родителей, соседей, наших детей, особенно самого младшего, нашептывая ей, чтобы она бросила его в камин или в печь на кухне. Однажды он вложил ей в руку секач и почти убедил ее убить меня самого, пока я спал, а когда она в беспамятстве отправилась выполнять его поручение, то увидела меня на лестнице и очень испугалась. Я помню тот случай – меня тогда удивил вид девушки, и показалось, что она что-то прячет в руке, однако я не придал этому значения, ибо и помыслить не мог, какой опасности избежал. Также Сатана убеждал Элизабет броситься в колодец, и как-то раз она чуть не поддалась на его уговоры. Она заглянула в колодец и увидела там отражение столь прельстительное[235]235
  Рассказ о том, как Дьявол искушал Элизабет, демонстрируя ей прекрасные видения в воде колодца, перекликается с мифом о Нарциссе, который влюбился насмерть в собственное отражение и погиб, не имея сил оторваться от его созерцания. – Авт.


[Закрыть], что не могла противиться и уже свесилась вниз, и лишь Божье провидение удержало ее от последнего шага. Она рассказала еще много такого, что здесь нет нужды пересказывать, но каждый раз, когда ее спрашивали, подписала ли она договор с Сатаной, она торжественно клялась, что до этого не дошло. Элизабет также старалась убедить нас в том, что она даже не отвечала Дьяволу на его воззвания, кроме одного-единственного раза, когда она спросила: «Как дела, старик?», и что Господь замыкал ее уста, а все обличил нечистого ее пугали. Но в противоречие с вышесказанным рассказала она, что как-то раз, еще до того, как она перешла к нам в услуженье, после воскресной школы для детей и подростков, проводившейся в нашем доме, она нашла предлог не идти к себе при свете, а вернулась к своему родному очагу в сумерках (я сам хорошо помню этот случай), ибо Сатана нашептал ей, что проводит ее домой. Всплыло и еще одно странное событие, подтвержденное другими свидетелями: 19 октября перед Днем благодарения она и еще одна горничная, жившая в нашем доме, увидели, как в одно из окон заглядывает мужчина в пышном шейном платке. Девушки испугались, бросились в гостиную, где находилось в то время большинство домочадцев, и сообщили об увиденном. Один из присутствующих пошел на улицу посмотреть, кто пришел, но Элизабет опередила его в дверях и первая выбежала наружу. Сделала это она потому, что, как она призналась, то был Дьявол, и приходил он за ней. Также она рассказала, что ее странные внезапные вскрикивания в последнее время объясняются тем, что Сатана неожиданно являлся ей, заставлял ее придумывать разные предлоги, чтобы не говорить правду, и безудержно хохотать, хотя ей было вовсе не до смеха. После этого она призналась во многих грехах, таких, как неподчинение родителям и хозяевам, и даже в попытках убийства и самоубийства. При этом подписание договора с Дьяволом она по-прежнему неистово отрицала, заливаясь слезами и призывая окружающих помолиться за нее. Надо отметить, что присутствовавшие отнеслись к ее просьбе с пониманием, молодые сочувствовали ей, а умудренные опытом старались дать советы. Также по ее просьбе послали в Ланкастер за мистером Роулендсоном. Он пришел, помолился с ней и всячески наставлял ее на правильный путь. Несмотря на все его усилия и тщания моих домочадцев, Дьявол по-прежнему преследовал ее, и приступы продолжались. В таком состоянии я ее и обнаружил, вернувшись домой в пятницу, и никакими силами не удавалось мне поспособствовать ее излечению. Каждый раз, когда я приближался к ней, ей становилось плохо. Опишу то, что видел собственными глазами: во время припадков Элизабет понимала обращенную к ней речь, но не могла ничего внятно ответить, кроме тех выкриков про деньги и грехи, которые я уже цитировал раньше. Когда приступ прекращался, она могла пересказать те слова, с которыми к ней обращались. Мы спросили Элизабет, почему она кричала про деньги и грехи, и она объяснила нам, что Дьявол соблазнял ее, показывая ей монеты, а ее грехами он старался ее запугать. Кроме того, она заявила, что бесы являлись к ней целыми толпами в своем адском обличье, и было их неисчислимое множество. Все это услышал я от Элизабет вечером в субботу своими собственными ушами.

Хочу также указать, что еще до этих признаний днем в субботу девушку осмотрел врач и пришел к выводу, что недуг ее проистекает от естественных причин. Доктор упомянул расстройство желудка и болезнь крови, приведшие к образованию в ее мозгу тумана, вызвавшего, в свою очередь, грезы и галлюцинации. Мы отправили Элизабет к ней домой, чтобы ее семья обеспечила ей необходимый уход, и всю следующую неделю она принимала прописанные лекарства. Ее припадки стали слабее, что давало надежду на полное выздоровление, а в промежутках между ними она сначала утверждала, что вообще не помнит об одержимости Дьяволом, а когда ее домашние ей об этом напомнили с приличествующей строгостью, заявила, что Сатана прекратил преследовать ее. В доме родителей Элизабет собрались родственники и друзья, проведшие с ней целый день в молитвах, но это не очень помогло. Припадки средней силы продолжались, во время которых она могла потерять сознание или забиться в судорогах, но ничего не говорила. Всякую связь с Дьяволом она по-прежнему отрицала. В среду на следующей неделе был проведен еще один день общей молитвы, после чего приступы у Элизабет усилились, а в ходе одного из них язык у нее завернулся вверх и прилип к небу. Высвободить его не удалось даже тем, кто пальцами пытался раскрыть девушке рот, чтобы она не задохнулась. В субботу из уст Элизабет вновь послышались признания в появлениях нечистого пред ней, которые мы уже слышали, к коим добавилась история о том, что дважды она разрешала бесу сопровождать себя во время поездок из Гротона в Ланкастер и обратно, и он сначала бежал за ее лошадью в образе черного пса, потом загнал ее коня в болото, а затем сам вывел на торную дорогу. Весь оставшийся путь ее от ее спутников отделяло не менее 40 родов[236]236
  Примерно 200 метров. – Пер.


[Закрыть]. При этом девушка продолжала настаивать на том, что она поссорилась со своим мучителем, отказавшись скрепить своей подписью договор с ним. Больше ничего достойного упоминания с ней в то время не происходило, кроме того, что как-то утром воскликнула она: «Господь – наш отец!», а на следующее утро в то же время: «Господь – отец мой!» таким странным голосом, что ухаживающие за ней заподозрили, что ее устами говорил в то время враг рода человеческого[237]237
  То есть Дьявол. – Авт.


[Закрыть].

Поскольку я подозревал, что Элизабет не была с нами искренней, я несколько раз строго вопрошал ее о том, обещала ли она Дьяволу заключить с ним договор, и она каждый раз пылко это отрицала, признавшись лишь, что однажды помыслила о такой возможности. Затем 26 ноября тело ее стали сотрясать судороги сильнее обычного, да такие, что шесть человек с трудом удерживали ее, а затем она вырвалась из их рук и принялась метаться по дому с диким рычанием и криками, после чего впала в полуобморочное состояние, издавала жалостные стоны, словно сердце ее рвалось наружу из груди, открыла глаза и вперила взгляд в одну точку, к ужасу ее домашних. Этому припадку и я оказался свидетелем. Тотчас мы послали за врачом, который явился и в этот раз признал дьявольскую сущность недуга Элизабет и потому отказался пользовать ее дальше, посоветовав в качестве возможного лечения только самый суровый пост. Тогда-то и решили мы призвать к больной священнослужителей. Муки девушки меж тем продолжались без перерыва, а с утра понедельника принялась она лаять, как собака, и блеять, как овца. Во вторник, как подтвердили ее домашние, несчастная Элизабет заходилась лаем даже тогда, когда люди просто проходили мимо их дома, словно получила от Сатаны дьявольское чутье. В тот же день около полудня приступ прекратился, а длился он без малого 48 часов. К Элизабет вернулась речь, как и осознание своих прегрешений – принялась проливать она горькие слезы, вздыхать, жаловаться и умолять помолиться за нее. В час общей молитвы выразила она свою признательность пришедшим в их дом, а когда я вновь завел речь о ее связи с Дьяволом, повторила она прежний рассказ о том, как попыталась вырваться из его тенет, а он проник в ее комнату по печной трубе, уселся ей на грудь, угрожал ей, а затем пытался прельстить благами этого мира и твердил, что коль скоро она в его власти, то нет ей пути назад, а должна она лишь крепче держаться служения нечистому. Также посоветовала она нам быть в единении с Господом и не тратить время нашей жизни зря, как получилось у нее. Один из присутствовавших посоветовал ей самой примириться с Господом и пойти под руку Его, на что она ответила, что для нее уже слишком поздно. На следующий день вновь было решено провести торжественную службу, на которую пришли мистер Балки, мистер Роулендсон, мистер Истаброк и ваш покорный слуга. Мы обнаружили Элизабет в странном состоянии – она как будто бы отупела. Много раз обращались мы к ней, но внятного ответа не получили, хотя приступов у нее в тот день не было, и полная немота ее не поражала. Когда спустя один-два дня она так и не вышла из обуревавшей ее меланхолии, ее спросили о причине столь подавленного состояния, она ответила, что расстроилась потому, что на нее уважаемыми людьми было потрачено столько усилий, и они не увенчались успехом. В таком виде пребывала она до понедельника, когда поведала нескольким пришедшим проведать ее соседям новые сведения о своих отношениях с Дьяволом. В частности, она сообщила, что с того дня, когда он впервые явился ей, прошло примерно пять лет, а затем перечислила те обличья, в которых он преследовал ее. Самым важным в ее пространных речах было признание, что после многих таких встреч она решила все же заключить договор с Сатаной, потому что не могла больше терпеть этого ужаса. По ее словам, однажды, когда она жила в Ланкастере, Дьявол явился к ней и возжаждал ее крови, и она бы удовлетворила его просьбу, будь у нее нож. Но в тот раз провидение Господне хранило ее, послав ей моего отца, который отвратил ее от страшных дум. Во второй раз Князь Тьмы явился ей уже в нашем доме и вручил ей нож, но вновь на его пути встал мой отец. Когда девушка принялась искать нож, брошенный ею в страхе, она так и не смогла его найти, а потом увидела его торчащим из верхней балки амбара.

Также повторила она с подробностями историю (не вошедшую в мой отчет выше) о том, как Дьявол был готов исполнять ее желания и предложил ей натаскать вместо нее дров, а она отказалась, но когда вошла в дом, то дрова уже лежали у камина. Случай этот произошел в нашем доме, и я хорошо помню, что сам сидел тогда у огня и велел Элизабет подбросить дров в огонь, а она повернулась и быстро вышла из комнаты, притворившись, что не расслышала. Также девушка пространно рассуждала о том, что Господь справедливо наказывает ее тем, что позволяет Дьяволу управлять ею, так как она вела и ведет жизнь грешную, о чем даже самые близкие ее не ведают. Спустя некоторое время попросил я ее объяснить, что она имела в виду, и она вновь выразила надежду, что нечистый ее оставил, и Господь неизреченной милостью Своей не позволил заключить союз с Сатаной, на что она уже почти совсем тогда решилась, и что она не устает благодарить Господа, отвратившего ее с пути зла.

В тот же день с Элизабет вновь случился припадок, после которого она впала в буйство, схватила палку, била ею во все стороны, а потом оседлала ее, энергично двигая взад-вперед[238]238
  Действия Элизабет с палкой весьма примечательны. С одной стороны, они иллюстрируют широко распространенное народное поверье («научно» объясненное королем Яковом I) о том, что ведьмы с помощью Дьявола могут взлетать по трубе верхом на палке. С другой стороны, описание Уилларда (как, впрочем, и мотив скачки на ручке от метлы) создает образ, наполненный недвусмысленной сексуальной символикой. – Авт.


[Закрыть]. Затем она выглянула в окно и воскликнула, что ее преследует ведьма в теле собаки, но с головой женщины. Эту женщину она описала весьма подробно, ибо, по словам девушки, та вдруг вернулась в человеческое обличье и взлетела по трубе, оставив перед этим отпечаток собачьей лапы на глине, которой была обмазана труба. Чуть позже я осмотрел это место, и там действительно был некий отпечаток, но не могу поклясться, что он напоминал собачий след.

Поведение Элизабет в ту ночь и следующие два дня продолжало оставаться весьма странным, она временами принималась отчаянно жестикулировать, жалобно стонала, объясняя потом, что не могла говорить, ибо некто находился в ее комнате, прятался в трубе, нападал на нее, царапая грудь, толкая в бок или впиваясь в горло, и в эти моменты окружающим казалось, что она и впрямь задыхается. Она заявила, что коли назначен день общей молитвы в их доме, то на нем она исцелится, но не раньше. В то же время отец девушки договорился о посещении ее той женщиной, которую его дочь обвиняла, и та явилась вечером в четверг. Мне удалось поприсутствовать на этой встрече, и я могу свидетельствовать, что нечистый, вселившийся в тело девушки, заставил ее вопить и корчиться, когда та женщина в числе прочих вошла в комнату, хотя Элизабет не могла ее видеть, так как глаза ее были плотно закрыты. Впрочем, памятуя о прошлых обвинениях, мы не предпринимали никаких действий, выжидая, как ситуация разрешится. Мы верили, что Господь даст нам знак и не позволит обвинить невиновную или дать виновной уйти безнаказанной. И Бог внял нашим молитвам: дважды женщина дотрагивалась до Элизабет, и дважды та не узнала в ней свою мучительницу[239]239
  Очередная попытка «назначить виновную» не удалась, так как девушка не прошла «испытание прикосновением» и не смогла узнать ведьму на ощупь (по-видимому, пребывая с завязанными глазами). Таким образом, с потенциальной обвиняемой были сняты все подозрения. – Авт.


[Закрыть]. Более в тот день одержимая о являвшихся ей призраках не заговаривала. В дополнение к не подтвердившимся обвинениям женщины в ведовстве девушка также ранее рассказывала, что иногда ту сопровождает сам Сатана в образе маленького мальчика. Всю пятницу Элизабет была терзаема жестокими припадками, один из которых продолжался 2–3 часа, и после него она под давлением родных призналась, что поклялась в верности Дьяволу на крови. За мной тотчас послали, но, явившись в дом Нэппов, я понял, что поговорить приватно с девушкой не удастся, ибо свои заявления она сделала во всеуслышание. Когда я начал задавать вопросы, Элизабет в который раз начала увиливать от прямого ответа и рассказала гораздо меньше, чем явствовало из ее признания родным.

Вот о чем она поведала: после того, как она пришла к нам в услужение и поселилась в нашем доме, она как-то раз находилась одна в полуподвальной комнате, пока все остальные пребывали в гостиной. Элизабет выглянула из окна и увидела Сатану в обличье старика, который шел к нашему дому через луг. Она догадывалась, что нечистый шествует по ее душу, но решила все же дождаться его прихода, чтобы противостоять ему. Явившись, Сатана потребовал ее крови, и она согласилась, разрезав палец ножом. Нечистый подставил ладонь под текущую струйку крови и велел ею написать свое имя в его книге. Девушка ответила, что писать не умеет, на что Дьявол заявил, что будет водить ее рукой, взял острую палочку, обмакнул ее в лужицу крови девушки на своей ладони, вложил эту палочку в пальцы Элизабет и направлял ее руку, пока та писала свое имя. Мне не удалось добиться ответа на вопрос, на чем именно это имя было написано, но Элизабет подтвердила, что договор с нечистым был заключен на семь лет. Один год она должна была безупречно служить ему, и тогда за следующие шесть лет он сделал бы из нее ведьму. От заключенной с Дьяволом сделки Элизабет пыталась увильнуть, но тот показал ей ад и мучения грешников в нем, сказав, что если она не будет ему верна, то очень скоро окажется в преисподней со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тогда она попросила показать ей рай, но Сатана назвал его скучным местом, куда попадают только отъявленные мерзавцы и лицемеры, которых он ненавидит. Впрочем, добавил он, если Элизабет продолжит ему подчиняться, с ней все будет хорошо. Девушка призадумалась: срок договора показался ей довольно долгим, а в обещаниях Сатаны она засомневалась. Кроме того, она подумала, что если и вправду станет ведьмой, а ее разоблачат, то ждет ее весьма печальный конец, а до того дух ее будет неизбывно страдать. Дьявол прочитал ее мысли и вновь явился к ней, потребовав дать ему еще крови и вновь расписаться в его книге. Элизабет отказалась, но увещеваниями и угрозами он заставил девушку пообещать, что она обязательно оставит свою подпись в будущем. После этого он не раз являлся ей, требуя исполнить обещание, а она всеми силами старалась выиграть время до тех пор, пока Дьявол не объявил, что больше проволочек не потерпит. Когда Элизабет отказалась, нечистый воскликнул, что она уже сделала это, и еще одна ее подпись ей не повредит, ибо она и так уже в его власти. Элизабет ответила, что раз так, то она тем более не понимает, какая нужда ей что-то подписывать, и тогда Дьявол принялся мучить и изводить ее, как и было описано мною выше.

Таково краткое изложение нашего разговора, которое показалось мне вполне последовательным. Рассказ Элизабет прерывался потоками слез, а в голосе девушки звучала неподдельная горечь. Когда я спросил ее, почему она плачет, она ответила, что погрязла в грехах, таких, например, как осквернение священной субботы, но заявила, что нет и никогда не было за ней такого, чтобы оспорила она власть Господа Нашего и предала тело свое Дьяволу. Тогда спросил я ее, почему от совместной молитвы сделалось ей хуже, и она честно ответила, что, произнося святые слова, скорбит она безмерно из-за своих прегрешений, но полностью уповает на милость Господню и предает себя в руки Его. Также покаялась она в том, что Дьявол обманул ее и заставил облыжно обвинить тех женщин, ибо коварно намекнул, что затаили они против Элизабет недоброе, и нет у нее другого выхода, как только предать их в руки закона.