Текст книги "Книга ведьм"

Автор книги: Кэтрин Хоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

На этом мы с ней расстались, хоть и не получил я полные ответы на все свои вопросы, и потому обещал прийти к ней вновь. Однако, явившись на следующий день, нашел я Элизабет в весьма плачевном состоянии: дар речи она не утратила, но слезы раскаяния высохли, и пребывала она в некотором отупении. Не добившись от нее внятных объяснений, попытался я ее утешить и подбодрить, но она лишь смотрела застывшим взглядом куда-то мимо меня, как случалось всякий раз, когда была она одержима Дьяволом, и, казалось, не замечала ни меня, ни своих родителей, к их великому горю. И тогда мне пришлось уйти.

На следующий день – а то был день субботний, – Элизабет в полдень срочно послала за мной. Не знаю, что ею двигало: были ли ей какие-то знамения или действовала она по наущению Сатаны, но стоило мне войти в дом Нэппов, как девушка, заливаясь слезами, заявила мне, что солгала, и не было никаких клятв Сатане на крови и прочих непотребств, а все призрачные создания являлись ей исключительно во снах. Она призывала Господа в свидетели своих слов и умоляла меня на этот раз поверить ей. Я ответил, что с удовольствием буду верить в лучшее, но для этого у меня должны появиться весомые основания. Элизабет призналась, что рассказывала многим людям столько разных историй, что уже не может отличить правду от лжи, равно как и ее слушатели. Я посоветовал ей четко изложить порядок событий и обстоятельств, а люди сами сделают выводы. Она пообещала и в тот раз вечером в присутствии родственников и друзей заявила, что Дьявол, возможно, посещал ее временами, и причиной тому было ее недовольство существующим положением вещей: ее обязанности казались ей неоправданно тяжелыми, пребывание в родных краях тяготило, а в поездках за пределы округа не находила она ничего привлекательного. Разочаровавшись в жизни, почувствовала она сильное желание заняться колдовством и часто сама призывала к себе Князя Тьмы. Давала она себе зарок, что если Дьявол придет по ее зову в определенное время, то она отдаст ему свое тело и душу. Однако Сатана не открывался ей, и потому она не совершила задуманного. Я заподозрил, что она вновь не говорит всей правды о своих отношениях с нечистой силой, но по той причине, что находился в компании других людей, не захотел развивать эту тему. На следующий день я пришел к Элизабет и поговорил с ней с глазу на глаз. Я принялся убеждать ее признаться, что среди прочего пользовалась она противоестественными средствами и потому запуталась в собственной лжи. Одновременно предложил я ей всю возможную помощь, если она покается хотя бы мне одному и очистит свою совесть. Она обещала так и сделать, если посещения Дьявола продолжатся либо ее влечение к нему возобновится, но в остальном четко придерживалась своего прежнего рассказа. И, честно говоря, в тот момент не знал я, что и делать, и решил ждать от Господа Нашего некоего знака, если снизойдет он к моей просьбе о помощи, вразумит меня и направит.

С того нашего разговора прошло несколько дней, и с Элизабет снова начали случаться припадки немного иного свойства. Как и раньше, во время них дар речи покидал ее, но буйство ее стало больше направлено на окружающих: когда ее пытались удержать, она вырывалась, отчаянно дралась и плевала людям в лицо. Если от нее отступали в испуге, то принималась она дико хохотать. Эти приступы продолжались разное время – иногда проходили быстро, а иногда тянулись долго. Временами девушка словно бы приходила в себя и принималась жаловаться на тяжесть, которая лежит у нее на сердце, призывала окружающих не впадать в грех, как это случилось с ней, сокрушалась, что столько людей молятся за нее, но это не приносит ей облегчения. Когда же ее спрашивали, желает ли она покаяться, то она только отрицательно мотала головой и ничего не отвечала. В таком состоянии пребывала она до следующей субботы. В тот день утром ей стало гораздо лучше, потому после обеда почти никого не осталось, чтобы присматривать за нею, и тут Дьявол проявил себя во всей красе.

Если раньше было еще неясно, действительно ли Элизабет одержима демонами или самим Князем Тьмы, то в тот вечер все сомнения отпали. Как свидетельствуют находившиеся с ней, сначала Дьявол сделал так, что язык девушки чудовищно распух и буквально вывалился изо рта, потом она начала принимать странные позы, и, наконец, нечистый заговорил ее устами. Тотчас послали за отцом девушки и еще одним соседом, которые в то время находились на молитвенном собрании, а когда они прибыли, то Дьявол обратился к ним и обозвал мерзавцами, ходившими слушать другого мерзавца и лживого негодяя, и использовал еще много других бранных слов. По окончании службы я поспешил к Нэппам и своими ушами услыхал этот пугающий хриплый и низкий голос. Стоило мне войти в комнату и поздороваться, как в ответ прозвучало: «Ты жулик и мошенник!» Признаться, произошло это столь неожиданно, что я даже не нашелся, что ответить, и смог лишь мысленно вознести хвалу Господу за то, что услышал он мои смиренные просьбы и явил истинное лицо врага рода человеческого. Также попросил я Иисуса Христа в неизреченной милости его дать мне мужества в схватке с силами зла. Чтобы убедиться в том, что девушка действительно говорит голосом Дьявола, я потребовал принести лампу, и в ее свете мы увидели, что нечестивые слова как будто бы идут из глубин ее горла, а сама она не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Тут хриплый и низкий мужской голос вновь прозвучал, а его обладатель снова обозвал меня обманщиком. Я отважился бросить ему вызов, велел явиться перед нами в своем истинном обличье и раскрыть своих приспешников. В ответ прозвучали лишь новые ругательства. И снова подивился я силе и славе Господней, что не пожалел крови сына Своего Иисуса Христа, дабы смыть грехи рода человеческого, и не дал Сатане опорочить честных и праведных.

Тогда воскликнул я: «Сатана, ты великий лжец и обманщик, но Господь в один прекрасный день поквитается с тобой сполна». В ответ раздалось: «Не называй меня Сатаной, я – всего лишь маленький черный очаровательный бесенок, а со мной моя девушка-красотка, и мы оба давно за вами наблюдаем»[240]240
  Свидетели пришли к выводу, что Элизабет одержима Сатаной, а не одним из мелких бесов – его подручных. – Авт.


[Закрыть]. Я сидел молча, ожидая дальнейших его речей, и тут в мой адрес прозвучало: «Ты самый настоящий мерзавец, и ты мне сильно не нравишься!» Господь дал мне силы ответить, и я воскликнул: «Ненавижу тебя!», на что тут же последовал издевательский ответ: «Лучше бы тебе меня полюбить». То, как произносились эти слова, повергли часть присутствующих в ступор и оторопь. Другие же отважились заговорить с нечистым, что мне совсем не понравилось, ибо опасался я, что своими гнусными речами он поселит в них страх. Я призвал всех замолчать и отойти в сторону, а когда приблизился к очагу, услыхал: «Куда же идет этот негодник?» Поняв, что мне не следует продолжать разговор с Сатаной либо его присным, я дал знак всем, кто был в комнате, опуститься на колени и как следует помолиться. Стоило нам так поступить, как ужасный голос зазвучал громче прежнего и умолял нас замолчать. Но мы продолжали молиться и заставили нечистого затихнуть. Одержимая при этом лежала неподвижно во все время нашей общей молитвы. Однако, когда мы закончили возносить хвалу Господу, злой дух вернулся. Тогда один из присутствующих против моего желания заговорил с ним и сказал, что Господь наложил на Дьявола свои оковы, а тот отвечал: «Пусть я и в оковах, но я в любое время могу проломить тебе башку!»[241]241
  Согласно представлениям пуритан, Сатана почти наверняка реален, но возник и существует только с Божьего соизволения. Соответственно, не так важно, насколько убедительным и значительным представляется могущество Дьявола, оно в любом случае не сравнится с господним величием, о чем и напоминает один из присутствующих. – Авт.


[Закрыть] и добавил: «А еще я унесу с собой эту девушку сегодня же ночью». Другой из присутствующих возразил и сказал, что Господь сильнее Дьявола, на что последовал ответ: «Это ложь! Я сильнее вашего Бога!» Тут я снова попросил всех присутствующих замолчать, чтобы не допустить дальнейших богохульств, и велел привести самых почитаемых священников со всей округи, дабы они надзирали за девушкой. После этого я ушел, вверив несчастную в руки Господа.

В следующий вторник Элизабет призналась, что Дьявол вновь овладел ею на вторую ночь после первого одержания. Произошло это так: когда она ложилась в постель, он проник в ее рот и с тех пор находится внутри нее. Еще она сказала, что если Дьявол существует, то он здесь, в ее теле, но как он разговаривает ее устами, она объяснить не может. Ночью в среду девушка впала в буйство настолько сильное, что пришлось удерживать ее силой, и в срочном порядке послали за местными проповедниками, чтобы они собрались в доме Нэппов и помолись вместе с нею и за нее. Особенно друзья семьи рекомендовали мистера Коббета как самого сильного и убедительного. Я постарался обеспечить его прибытие, но было очень холодно, выпало много снега, и он не смог приехать. Кроме того, Дьявол больше не поднимал свою омерзительную голову, а вести девушку через зимний лес было опасно, ибо она была очень слаба. Впрочем, вечером в пятницу Сатана вернулся – мы поняли это по тому, что из груди Элизабет послышались басовитые хриплые звуки, напоминавшие крик петуха, а тело ее сотрясалось в припадке. Знаками девушка показала, что Сатана вновь угрожает увести ее с собой. На следующий день на общую молитву собрались все сочувствующие, и в доме Нэппов были произнесены слова о том, что Господь доказал лживость уверений Дьявола, который так и не смог забрать свою жертву. В этот момент тот же голос, которого не было слышно целых два дня, вновь зазвучал, и присутствующие услыхали пять раз вскрик: «Ты – мерзавец и лжец!» со всей отчетливостью, а затем этот голос замолк. После этого во все время молитвы Элизабет своими бессвязными криками и конвульсиями как будто бы отгораживалась от воззваний к ее душе, как она впоследствии и призналась.

После описываемых событий девушка в основном молчала, а ее припадки продолжались с различной частотой. Временами у нее начиналась рвота, а иногда она вела себя буйно, но, с Божьей помощью, теперь удержать ее мог один человек, тогда как раньше для этого требовалось не менее четверых. Стоило незнакомцу войти в дом, как у Элизабет начинался приступ, но, несмотря на это, она жестами показала, что нуждается в присутствии священнослужителей.

Поздно вечером в четверг она заговорила и, как сообщили мне бывшие с нею, снова отвергла все подозрения в духовном союзе с Дьяволом. Более того, она заявила, что история о ноже – ложь, и что нечистый вынудил ее оговорить себя, пользуясь тем, что от тяжелой работы в голове ее действительно роились черные мысли. Элизабет сказала, что предпочитает молчать, чтобы не давать Дьяволу говорить ее голосом, ибо хотя нет у него власти над ее душой, возможно, он захватил ее тело. Он словно бы подталкивает ее на всяческие непотребства, она сопротивляется, но его сила вдвое превосходит ее волю к сопротивлению, однако тут же оговорилась, что не может точно сказать, находится ли Дьявол внутри нее, а если да – то как он в нее проник. Также пояснила она, что когда она лишается дара речи, то чувствует себя так, как будто бы кто-то перевязал ей язык бечевкой у самого основания, а затем тянет его наружу со всей силы или, наоборот, запихивает в глотку.

Вечером в пятницу нашла на Элизабет великая печаль, и до поздней ночи проливала она горькие слезы. Тогда же она послала за мной, но, поскольку час был уже поздний, погода – плохой, а здоровье мое ухудшилось, я отложил свой приход в дом родителей Элизабет до следующего дня. Утром, придя к ней, застал я ее вновь в разгаре ужасного приступа. Она силилась что-то сказать мне, но не могла. Прождав больше часа, я вынужден был удалиться. Так что вплоть до сего дня, а именно 15 января, немота ее продолжалась, как и припадки. Сейчас ей вновь полегчало, но относительно ее состояния не хочу делать никаких выводов – пусть выскажутся те, кто ученее, старше и опытнее меня. Хочу лишь поставить несколько вопросов, возникших у меня в связи с историей Элизабет, и поделиться своими соображениями по этому поводу.

1. Недуг Элизабет подлинный или мнимый? Скажу лишь, что нечеловеческие силы больной во время приступов и полное бессилие после них свидетельствуют против притворства, ибо такую мощь хрупкой девушке невозможно изобразить по собственному желанию[242]242
  Симулировала ли Элизабет Нэпп свои приступы, тщась привлечь внимание к своей персоне? Преподобный Сэмюэл Уиллард, наблюдавший ее во все время болезни, посчитал ее недуг настоящим, а силы, появлявшиеся у девушки во время припадков, – доказательством одержимости. – Авт.


[Закрыть].

2. Какова суть недуга Элизабет? Он проистекает из естественных причин или порожден властью Дьявола? Из моего отчета следует, что я склоняюсь в пользу последнего. Позвольте привести здесь всего лишь два аргумента[243]243
  Если предположить, что девушка не притворялась, Уиллард хочет разобраться в причинах ее поведения – естественных или же неестественных, сопряженных с вмешательством нечистой силы. Также встает вопрос: имеет ли ее недуг физическую или душевную природу? Уиллард, очевидно, склоняется ко второму варианту. – Авт.


[Закрыть]:

Сами судороги и их последствия, по мнению всех наблюдавших за Элизабет, отличаются разнообразием и совсем не похожи на те конвульсии, которые случаются у страдающих обычными болезнями.

Несмотря на выпавшие на долю девушки страдания, она нисколько не похудела, а даже, наоборот, пополнела[244]244
  Уиллард, будучи человеком наблюдательным, заметил, что болезнь не истощила Элизабет физически, а она даже набрала вес. В принципе, такая реакция организма неудивительна, учитывая то, что после постоянного занятия достаточно изнурительным физическим трудом девушка была на положении больной помещена в постель и при этом хорошо питалась.
  Таким образом, согласно системе ценностей пуританского проповедника, у последнего появился еще один аргумент в пользу потустороннего объяснения первопричины недуга его служанки. – Авт.


[Закрыть], и, когда приступы прекращаются, силы достаточно быстро возвращаются к ней.

3. Действительно ли Дьявол говорит устами Элизабет? Многие в этом сомневались, а я хочу привести несколько соображений в пользу данного мнения. 1) Я тщательно следил за девушкой во время дьявольских речей и не увидел ни одного органа речи (если следовать языку философов), который бы двигался при говорении: рот ее был плотно сжат или открыт, но челюсти не двигались, а также домочадцами Элизабет и мною часто наблюдался такой феномен, что во время приступов, сопровождаемых немотой, язык девушки выгибался дугой и плотно прилипал к небу.

2) Все губные согласные, а именно «б», «м» и «п», которые невозможно произнести без движения губ, вырывались из неподвижных уст девушки, а гортанные звуки исходили из самой глубины ее горла, что заставляет подозревать самое худшее.

3) Во время приступов одержимости с языка Элизабет слетали бранные слова, которые никогда раньше никто от нее не слышал. Ко мне она всегда с самого детства и впоследствии во время службы в нашем доме всегда обращалась с отменным почтением.

4) В часы искушения Дьявол (по ее собственному признанию, сделанному мне и другим лицам) обращался к ней, даже в те часы, когда находилась она в храме Господнем. Как-то раз посоветовал он ей не слушать священника, назвав того «обманщиком в черных одеждах», и такое выражение вряд ли пришло бы в голову неискушенной молодой девушке.

5) Когда Элизабет говорила низким «дьявольским» голосом, горло ее сильно надувалось, словно бы под кожей оказывался чей-то кулак.

Приведенные выше аргументы оставляю я на суд тех, кто лучше меня разбирается в необыкновенных делах такого рода.

4. Заключила ли Элизабет договор с Дьяволом? По моему мнению, точного ответа на этот вопрос мы дать не можем. Ее заявления противоречат друг другу, зависят от обстоятельств, вызывают много сомнений и, что главное, не могут быть проверены. Закон милосердия обязывает нас надеяться на лучшее, но и худшего нельзя не предполагать, руководствуясь любовью и состраданием, чтобы любой мог вознести молитву во избавление Элизабет от дьявольской напасти. Несомненно одно – эта юная девушка не потеряна для Господа, и следует направить все средства на то, чтобы вырвать ее из когтей нечистой силы. Пусть на нее обратится строгость Божия во благо ее самой, в устрашение недостойных и в назидание всем нам. Аминь[245]245
  Очевидно, что Уиллард так и не пришел к однозначному выводу относительно того, подписала ли Элизабет с Дьяволом договор, по которому должна была бы вручить ему свою душу, поэтому он предлагает рассмотреть данный случай как пример божественного могущества, чтобы ее страдания внушили его аудитории еще большую веру в Божий промысел. – Авт.


[Закрыть].

С. У.

Глава 18
Ребекка Фаулер,
Округ Калверт, Мэриленд
1685

Ребекка Фаулер – одна из немногих ведьм, живших у Чесапикского залива[246]246
  Чесапикский залив – обширный, глубоко вдающийся в сушу залив на востоке США, омывающий восточное побережье штата Мэриленд, восточное побережье штата Вирджиния и штат Делавэр. В описываемый период здесь размещались две крупные английские колонии Мэриленд и Вирджиния, именовавшиеся «провинциями». – Пер.


[Закрыть], которая была признана виновной в том, что по наущению Сатаны подорвала здоровье некоего Фрэнсиса Сэндсбери, используя магию и колдовство, и которую повесили. Обычно в колониях на берегах Чесапикского залива отношение к ведьмам было гораздо более снисходительным по сравнению с жестокостью приговоров судов Новой Англии. Чаще всего ведьм обвиняли в оскорблении других членов общины и распускании слухов и в основном оправдывали. Насколько известно, Фаулер – единственная ведьма, казненная в колонии Мэриленд. В колдовстве также обвинялся мужчина по имени Джон Каумен – он был признан виновным, но затем подал ходатайство об отсрочке приговора, которое было удовлетворено[247]247
  Дебра Мейерс «Публичные женщины, добродетельные помощницы и любящие жены: христианки доброй воли в колониальном Мэриленде» (Блумингтон, изд-во Университета штата Индиана, 2003), стр. 35. – Авт.


[Закрыть].

Записи в судебных документах по делу Ребекки Фаулер[248]248
  Цитируется по книге Ральфа Семмеса «Преступление и наказание в колониях первых переселенцев Мэриленда» (Балтимор, изд-во Джона Хопкинса, 1938), стр. 168. – Авт.


[Закрыть]

На заседании суда провинции [249]249
  См. выше примечание 1. – Пер.


[Закрыть] , состоявшемся 29 сентября 1685 года, коллегией присяжных рассматривалось дело Ребекки Фаулер

Вышеозначенная Ребекка Фаулер обвинялась в том, что в последний день августа 1685-го лета Господня, равно как и в иные дни до и после указанной даты, находясь в Маунт-Калверт-Хандред[250]250
  Маунт-Калверт-Хандред – первый крупный освоенный в 1657 участок территории, где с 1683 года располагался Чарльзтаун – центр округа Принца Георга. Ребекка Фаулер проживала в этом поселении в то время, когда ее привлекли к суду за ведовство (некоторые источники называют ее Элизабет). См. сборник под ред. Эрла Арнетта «Мэриленд: новый путеводитель по старому штату с богатой историей» (Балтимор, изд-во Джона Хопкинса, 1999), стр. 108. – Авт.


[Закрыть], а также в иных местах округа Калверт, она, не имея страха перед лицом Господа Нашего, но действуя по наущению Сатаны, умышленно и злонамеренно применяла преступные навыки дьявольского искусства ведовства, а именно колдовство, заклинания, магические ритуалы и прочее, против покойного Фрэнсиса Сэндсбери, работника, проживавшего в округе Калверт, равно как и против целого ряда других лиц, проживавших в вышеуказанном округе, вследствие чего Фрэнсис Сэндсбери и ряд других лиц в указанный выше день, а также в иные дни, находясь в пределах Маунт-Калверт-Хандред и ряде других мест в означенном округе, почувствовали полный упадок сил и здоровья, стали чахнуть, захромали так, что с трудом могли передвигаться. Установлено, что означенное деяние имеет все признаки преступления по законам места нахождения обвиняемой, которая была доставлена в суд и предстала перед присяжными.

Ребекка заявила, что она невиновна в данном преступлении. Ее дело было рассмотрено в открытом судебном заседании коллегией присяжных, вынесших следующий вердикт:

«Мы пришли к выводу о том, что означенная Ребекка Фаулер виновна во всех преступлениях, перечисленных в обвинении против нее, и если данный суд признает ее виновной в колдовстве, использовании заклинаний и магических ритуалов, и прочем, как указано в обвинительном заключении, то так тому и быть. Если же суд не признает ее виновной в вышеперечисленном, то так тому и быть, и будет она считаться невиновной».

На основании приведенного выше вердикта присяжных суд отсрочил вынесение приговора и перенес слушания по делу, чтобы иметь больше времени для тщательного изучения доказательств. Спустя несколько дней суд вновь собрался на заседание, Ребекка была доставлена в зал суда, и судьи, «рассмотрев вновь открывшиеся и ранее представленные доказательства, приговорили Ребекку Фаулер к смертной казни через повешение за шею, пока она не умрет, и означенный приговор был приведен в исполнение в девятый день октября вышеуказанного года».

Глава 19
Матушка Гловер,
Бостон, Массачусетс
1688

Коттон Мэзер, выдающийся теолог, пошедший по стопам своего отца – проповедника и общественного деятеля Инкриза Мэзера, был в числе мировых судей на процессе по делу детей Джона Гудвина, завершившемся казнью прачки по фамилии Гловер, ирландки по происхождению. В обвинении прямо говорилось о том, что дети были ею заколдованы. Полученный опыт вдохновил Коттона Мэзера на написание книги «Памятные случаи и знамения, связанные с колдовством и одержимостью» (1689), которая в определенной мере продолжала труд его отца[251]251
  Имеется в виду книга Инкриза Мэзера «Собрание свидетельств о чудесных знамениях» (опубл. в 1684 году). – Пер.


[Закрыть]. Обе эти книги стали основанием для того, чтобы трактовать поведение девочек и юных девушек во время событий в Салеме как результат колдовства. Дело семьи Гудвин поразительно напоминает историю одержимости Элизабет Нэпп[252]252
  См. главу 17. – Пер.


[Закрыть], но с одним существенным отличием – виновная в наслании на детей порчи была выявлена и осуждена. Личность матушки Гловер также дает обширную пищу для размышлений об этичности применявшихся к ведьмам мер и приемов, поскольку из материалов дела следует, что изъясняться она могла только по-гаэльски[253]253
  Демос «Тешившие дьявола», стр. 71. – Авт.


[Закрыть] Примечателен и тот факт, что, если в большинстве своем преследовавшиеся в Северной Америке ведьмы происходили из семей английских переселенцев, исповедовавших протестантизм, дело матушки Гловер (как, впрочем, и обвинения в колдовстве других женщин, имевших иное происхождение и религиозные убеждения) свидетельствует, что вера в ведовство не ограничивалась только пуританскими общинами.

Дело детей Гудвин[254]254
  Цит. по книге Коттона Мэзера «Памятные случаи и знамения, связанные с колдовством и одержимостью», впервые напечатанной в Бостоне в 1689 г. Изображение оригинала документа хранится в Хантингтонской библиотеке, и с ним можно ознакомиться при помощи сервиса Early English Books Online пo ссылке: http://gateway.proquest.com/openurl?ctx_ver=Z39.88-2003amp;res_id=xri: eeboamp;:rft_id=xri: eebo: image:49306. Альтернативная версия представлена по ссылке: https://archive.org/details/narrativesofwitOOburriala. – Авт.


[Закрыть]

Пункт 1. В настоящее время в южной части Бостона проживает честный и благочестивый каменщик по имени Джон Гудвин, жена которого (о которой отзывы столь же положительны) подарила ему много детей. Из них ныне здравствуют шестеро, и все они, за исключением старшего, уже работающего вместе с отцом, и младшего, еще пребывающего у груди матери, недавно серьезно пострадали. Внезапное ухудшение их здоровья трудно объяснить чем-либо иным, как самым гнусным колдовством. Следует уточнить, что и со старшим сыном временами случались приступы непонятной болезни, да и остальные члены семьи, за исключением отца и грудного младенца, в той или иной степени почувствовали на себе воздействие неких злых сил. Что же касается вышеуказанных четверых детей, то для них последствия были столь сильными и печальными, что не только стали они предметом обсуждения нашей колонии, но и многих жителей всей Новой Англии.

Пункт 2. Эти четверо детей (из которых старшей из них – девочке – было лет тринадцать, а младшему – около четырех) получили религиозное воспитание и отличались должной богобоязненностью, особенно те из них, кто в силу возраста уже мог осознанно подходить к своим делам и поступкам. Дети чурались любого нечестивого поведения. Следует особо отметить, что родители содержали своих отпрысков в должной строгости и воспитывали помощниками по хозяйству, дабы избежали они искушений, порождаемых праздностью, а младшие Гудвины, несмотря на юный возраст, с удовольствием выполняли возложенные на них обязанности. Одним словом, ни одно из обстоятельств жизни этих детей не указывает на то, что они способны были притворством вызывать у себя те странные и пугающие припадки, свидетелями которых стали многочисленные члены нашей общины.

Пункт 3. В конце июня 1688 лета Господня старшая девочка решила, что следует расспросить их прачку о том, куда могло подеваться постельное белье, несколько штук которого пропали. У дочки Гудвинов были все основания считать, что простыни и наволочки могли понадобиться для колдовских ритуалов, ибо нрав воровки был им хорошо известен. Прачка приходилась дочерью невежественной и сварливой старухи, обитавшей по соседству, муж которой перед своей смертью, воспоследовавшей подозрительно быстро, называл ее самой настоящей ведьмой[255]255
  Обвинения в ведовстве часто преследовали семьи из поколения в поколение. Мать прачки Гловер имела дурную репутацию, и члены общины, включая ее мужа, открыто называли ее ведьмой. – Авт.


[Закрыть]. В ответ на вопрос младшей Гудвин женщина эта прокричала в защиту своей дочери некие злые слова, и сразу же после этого бедная девочка почувствовала себя плохо. С ней начали случаться странные припадки, не похожие ни на эпилепсию, ни на каталепсию, ни на паралич.

Пункт 4. Очень скоро младшая сестра старшей девочки и двое ее младших братьев один за другим также стали подвержены этим припадкам. Спустя несколько недель все четверо детей мучились от них несказанно, и их страдания были столь сильны, что могли бы растопить даже каменное сердце. Умелые доктора были призваны родителями и, в частности, наш дорогой друг доктор Томас Оукс, хорошо известный своим врачебным искусством. Течение приступов его малолетних пациентов поразило его столь сильно, что он пришел к выводу о колдовской их природе. Его мнение подкреплялось тем, что в какой-то момент у всех четверых принималась болеть одна и та же часть тела, хотя они не успевали услышать жалобы друг друга: если приступ поражал, подобно молнии, шею, голову или спину одного ребенка, тотчас же боль возникала в том же месте и у остальных.

Пункт 5. Приступы не прекращались и отличались все большим многообразием, но при этом каждый день в девять-десять вечера загадочный недуг отступал, дети могли что-то поесть на ночь и спокойно спали до утра. Днем же все домочадцы были постоянно заняты уходом за детьми, ибо припадки следовали один за другим, и приходилось применять самые разные средства для облегчения страданий. Временами детей одолевала глухота, немота или слепота, а иногда все три напасти одновременно. Иногда во время приступа язык у них западал глубоко в глотку, а в другой раз буквально вываливался изо рта, челюсти временами могли открываться очень широко, вплоть до вывиха, а иногда сводило так, что разжать их было невозможно. Сходным образом страдали плечевые, локтевые и запястные суставы юных Гудвинов, словно бы некая злая сила их нещадно выкручивала. Временами дети лежали без движения, не произнося ни звука, а иногда тела их выгибались так, что затылком могли они достать пятки, и окружающие боялись, что кожа у них на животах лопнет. Дети кричали, как будто бы их резали живьем или жестоко избивали. Особенно пугали окружающих те припадки, когда детские головы поворачивались на шее под опасным углом, а затем все мышцы внезапно обмякали, и казалось, что шеи сломаны. Эти страдания сопровождались особенно жалостными криками. Проходили недели, а состояние детей не улучшалось. Кое-что указало мне на то, что на младших Гудвинов наслали порчу. Помню, что, прибыв в дом по приглашению родителей и находясь у ложа одной из девочек, я начал горячо молиться за ее выздоровление; она сначала внимательно и благожелательно прислушивалась ко мне, а затем вдруг впала в полную глухоту и не была в состоянии воспринять ни слова, пока я не перестал молиться.

Пункт 6. Поскольку семья Гудвинов отличалась религиозностью, то они признавали лишь разрешенные нашей церковью способы излечения детей от недуга. Следует отметить, что многие предлагали родителям обратиться за крайне сомнительной помощью в виде неких заклинаний и ритуалов, и для меня осталось неизвестным, какие доводы такие «помощники» приводили в свою пользу и на какие случаи исцеления ссылались. Расстроенные Гудвины-старшие отвергали любые подобные советы и твердо были намерены дать бой нечистой силе, используя только молитвы и иные дозволенные средства воспрепятствования колдовству. Соответственно, они обратились к четырем известным в Бостоне проповедникам и одному проповеднику из Чарльзтауна, призвав их провести общую молитву в злосчастном доме для изгнания из него нечистой силы. Святые люди откликнулись, и такая очистительная совместная молитва была проведена с участием всех взрослых домочадцев, соседей и друзей семьи – людей добрых и богобоязненных. Тотчас в тот же день самый младший из четырех детей излечился, и более никаких приступов с ним не случалось. Однако события последующих дней показали, как неисповедимы пути Господни и насколько сильно нужно нам уповать на Его милость!

Пункт 7. Сведения о бедствиях, постигших семью Гудвинов, дошли до ушей членов городской управы и городского суда, которые поставили себе цель разобраться в этом деле с приличествующей случаю тщательностью. Отец детей принес официальную жалобу на свою соседку – старуху по имени Гловер, обвинив ее в колдовстве, а когда к ней явились для допроса представители коллегии судей, то ответы ее были столь противоречивы, что было принято решение заключить ее в тюрьму вплоть до публичного разбирательства дела в суде. У Гудвина не было прямых доказательств, что Гловер причинила вред его отпрыскам, но последняя не могла отрицать свое желание наслать на них порчу. Когда ее спросили, верит ли она в Бога, ответ ее был столь ужасен и исполнен богохульства, что мое перо не в силах начертать его. Гловер была подвергнута испытанию: она должна была прочитать «Отче наш» вслед за одним из мировых судей в присутствии свидетелей, но постоянно сбивалась, и слова молитвы звучали из ее уст богохульственно[256]256
  Матушка Гловер была ирландкой, а английский – ее вторым языком. Также она была католичкой, но проживала в общине с преимущественно пуританским населением, считавшим католицизм дьявольским извращением христианства. Тот факт, что она не могла надлежащим образом прочитать «Отче наш» на английском, не должен был никого удивлять, кроме проводивших испытание истовых пуритан. – Авт.


[Закрыть], а самый смысл молитвы извращался. Надо отметить, что в своей практике я прибегал к этому испытанию еще дважды, и оба раза подозреваемые в колдовстве не смогли его пройти. Возвращаясь к описываемому делу, должен отметить, что после того, как матушку Гловер заключили в тюрьму, все дети семьи Гудвин почувствовали заметное облегчение, пока кто-то из них не встретился случайно с малолетним родственником старухи, и последний не передал от нее благословение, бывшее на самом деле проклятием, после чего припадки у всех троих юных Гудвинов возобновились с новой силой.

Пункт 8. Итак, настал час открытого судебного заседания, и ведьма в оковах была доставлена в зал суда. Далее случилось так, что обвиняемая вдруг заявила, что она ирландка и будет говорить только по-ирландски, что не понимает вопросов, обращенных к ней на английском языке. Не могу не отметить, что до этого она прекрасно понимала английскую речь и не возражала, когда члены ее семьи общались между собой на английском. Не исключено, что в зале суда оказалась она под воздействием заклятия, насланного одним из ее нечестивых покровителей, который, возможно, даже присутствовал на заседании. Как бы то ни было, судьям пришлось пойти на то, чтобы вопросы присяжных и судей и ответы подсудимой передавались через посредничество двух честных и добросовестных людей, вызвавшихся быть переводчиками. Даже с их помощью потребовалось много времени, чтобы объяснить Гловер, в чем ее обвиняют, а ее ответы в конечном итоге содержали скорее признание ею своей вины, а не полное отрицание. Был выдан ордер на обыск дома матушки Гловер, и оттуда в суд были доставлены несколько фигурок, или куколок, изготовленных из тряпок и набитых козьей шерстью или чем-то подобным. По предъявлении этих улик нечестивица призналась, что сделала их нарочно для того, чтобы мучить своих жертв, и достигала она своей цели тем, что плевала на палец и этим пальцем водила по фигурке. До этого обвиняемая сидела на скамье подсудимых сгорбившись, словно бы неведомый груз гнул ее к земле. Однако, как только одну из фигурок предъявили ей, она выпрямилась, впилась в нее глазами, а затем взяла тряпичную куклу в руки, когда ей это позволили. Пострадавшие дети присутствовали на заседании, и как только кукла оказалась у Гловер, с одним из юных Гудвинов случился приступ прямо в зале суда на глазах всех присутствующих. Судьи решились повторить этот опыт, и результат был тот же. Тогда судьи обратились к женщине с вопросом, есть ли кто-то, кто готов ее поддержать и высказаться в ее защиту, а она окинула взглядом зал и ответствовала: «Нет, он ушел, и теперь его здесь нет». После этого она призналась, что у нее имелся покровитель, с которым она поддерживала некие отношения, о природе которых она говорить не пожелала. Известно, что на следующую ночь в темнице ее тюремщики слышали, как она обращалась к своему владыке и укоряла его за то, что он покинул ее в самый ответственный момент, вынудив тем самым признаться во всем. Как бы то ни было, суд назначил консилиум из пяти или шести врачей, чтобы они провели самый тщательный осмотр обвиняемой и проверили ее умственные способности на предмет того, не пыталась ли она в состоянии постоянного или временного помешательства выдать себя за ведьму, не являясь таковою[257]257
  Суду необходимо было получить доказательства душевного здоровья и вменяемости матушки Гловер, чтобы ей можно было вынести приговор по закону. – Авт.


[Закрыть]. Доктора провели с ней много часов, выслушивая ее речи, которые отличались разумностью и последовательностью, а на вопрос о том, что, по ее мнению, произойдет с ее душой, она ответила: «Вы задаете слишком серьезные вопросы, на которые у меня нет ответа». Также она объявила о том, что пребывает в лоне римско-католической церкви, после чего быстро и с готовностью начала произносить «Отче наш» на латыни[258]258
  Очевидно, проводившие испытание пришли к выводу о том, что матушка Гловер не знает молитвы «Отче наш», а лишь механически заучила текст на латыни. – Авт.


[Закрыть], но не смогла объяснить значения некоторых фраз и призналась, что никогда в жизни не задумывалась об этом. Доктора в своем заключении признали Гловер вменяемой, и она была приговорена к смертной казни.