Текст книги "Бешеные коровы"
Автор книги: Кэти Летт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
17. Герой среднего класса
Представители английского высшего класса являются носителями хромосомы высокомерия. Нигде она не проявляется так ярко, как на светских раутах, где они вынуждены соприкасаться со свежеиспеченными землевладельцами: медиамагнатами, победителями лотерей и владельцами арабских универмагов. Они вынуждены терпеть этих людей только из-за размеров их банковских счетов. Для того чтобы создать видимость разделения снобов и черни, была изобретена двойная система формирования списка приглашенных: приглашение с золотым тиснением давало аристократам доступ во внутренние покои, святую святых, в то время как скромные белые карточки пропускали простых смертных только в шатры на лужайках.
Заплатив обязательные взносы, и плебеи, и знаменитости старались получить максимум пользы от своих потраченных денег. Пока Мэдди искала Алекса, она видела, как гости приклеивались носами к каждому окну убежища принца Чарльза в Хайгроув, выстроенного в неоклассическом стиле.
Мэдди услышала, как принц объяснял свою теорию об использовании органических удобрений кучке подхалимов, которая заглушала его четкие и исчерпывающие фразы всплесками похвалы и восхищения. Как только он отправился к Эрб-гарден, Мэдди поняла, что эти люди были заняты только мыслями об удобрении собственной репутации.
– Это просто какая-то одержимость кишечником. В этом вся и беда. Ди, глупая корова, тратит по семнадцать тысяч фунтов в год на навоз, а Чарльз приглашает на коктейли, чтобы похвастаться своим компостом. Именно таким было меню прошлой недели, такое же – на нынешней, – бормотала женщина, с ног до натянутой кожи на лице одетая от Донны Коран. Ее изможденное диетами тело, увенчанное громоздкой прической, было непропорциональным и каким-то неземным.
– Ну, это объясняет, почему Диана так больна… Видно, ей поставили слишком серьезную клизму. Наверное, ей промыло все, вместе с последними мозгами.
В старые добрые девяностые хвастовство было запрещено. Мужчинам было дано послабление в выборе одежды: они могли надеть футболки к своим джинсам от Версачи, а дамы украшали шеи бижутерией, а не золотыми слитками.
– Можно подумать, там было что промывать! – произнес другой человек, подтверждая свой интеллектуальный уровень лаконичной надписью на футболке: «Уложен в стог».
– Чем раньше он женится на Камилле, тем лучше, – предрекла фигура в возрасте около сорока, тип которой журнал «Хелло!» недавно описал как «любительница развлечений». Вероятно, так было решено называть слоновьи груди и склонность к алкогольным возлияниям. – Как только ей присвоят титул…
– Ты хочешь сказать, сменят пол, – добавило еще одно неземное существо, которому больше всего подошло бы определение «роскошная», потому что она когда-то зарабатывала на жизнь, снимаясь в костюме из зубной нити, называемом «стрингами». – Я слышала это из достоверных источников, что он того, гей…
– Ты бы тоже стала геем, если бы была замужем за больным булимией. От Ди так отвратительно пахнет… от того, что ее все время рвет. – Уложенный В Стог снова блеснул интеллектом, изобразив, как принцесса Ди разговаривает с Богом по большому белому телефону. – Фу! Я не понимаю, как вообще можно заниматься любовью с тем, кто страдает булимией…
– Может, в позиции сзади, – ехидно предложила Мэдди.
Компания, у которой не было хода в стены поместья, где им явно было нечего делать, прекратила поглощать закуски и повернулась к ней. Они бы обязательно засмеялись, если бы Мэдди не держала в руках вожделенное приглашение с золотым тиснением. Женские умело подведенные рты скривились в завистливую гримасу, и они все вместе двинулись в сторону Сюадж-гарден.
Мэдди с каждой минутой все больше чувствовала себя Стэнли, разыскивающим Ливингстоун. В поисках Алекса она пробиралась сквозь джунгли известных и фотогеничных фрагментов декорации. Во время своего путешествия она натыкалась на различных представителей флоры и фауны, самые любопытные из которых были истинными представителями Общества по изучению почв. Это было понятно по ветровкам цвета органических удобрений, которые делали их неотличимыми от самого навоза, и тому, что они обсуждали вопрос – какое из легковесных вьющихся растений наиболее жизнеспособно: clematis viticella или aconitum volubile?
Она с трудом прорвалась сквозь толпу к Хайгроув-хаус. Ее приглашение давало ей привилегию беспрепятственно блуждать среди антикварной мебели с выступающими частями на уровне лодыжек, чтобы удобнее было об них ударяться. В библиотеке собрались гости VIP-категории и вели оживленные беседы с левой грудью своих собеседников, где находились ламинированные таблички с их исключительно иностранными именами. Мэдди не понадобилось читать титулы лорда такого-то и баронессы такой-то, чтобы понять, что она попала в сосредоточие сливок британского высшего света: богатство, изобилие и готовность перейти в состояние густой взбитой пены. Изысканные акценты, словечки «ужасно» и «страшно» взрывались вокруг нее, как бомбы, рассыпаясь во все стороны осколками согласных.
Мэдди выудила Алекса из толпы взглядом цепких глаз. Он стоял рядом с книжным шкафом, держа в одной руке узкий бокал для шампанского, а в другой – миниатюрный бисквит.
– Так вот что ты имел в виду под возвращением к «простым мелочам жизни», – озорно прошептала Мэдди, слегка толкнув его и разом употребив его канапе.
Алекс стал оглядываться и строить лица, больше подходившие процедуре анального осмотра.
– Какого черта?
Он попросил прощения у своей собеседницы, которая выглядела так, будто ее именем был назван боевой корабль, и поволок Мэдди в дальний угол комнаты.
– Какого черта ты тут делаешь? – зашипел он на нее.
Мэдди засмеялась и показала на свою табличку с именем слева на груди.
– По-моему, я твоя жена. – Она сорвала табличку с лацкана пиджака Алекса и прилепила ее себе на правую грудь. – Нечестно, мы должны назвать и вторую тоже, там у меня будет полный комплект. Что на тебе надето? – Она весело подергала за края его повседневной одежды от ЛЛ-Бин и пнула его туристические ботинки. – Ты куда собрался? На Эверест?
Но Алекс сделал лицо «кирпичом», как любила говорить Мэдди.
– Мэдлин, это не смешно. Я нахожусь здесь на работе.
– Если ты серьезно относишься к политике, Алекс, то позволь заметить, что, пока ты в этой одежде, за тобой пойдут разве что сотрудники охраны магазинов.
– Кому кроме тебя лучше об этом знать, правда? – съязвил он, нервно оглядываясь через плечо.
– Просто я хорошо разбираюсь в культурных стереотипах, – выпендрилась она.
– Кажется, ты не понимаешь, Мэдлин. Длинная рука закона тянется в твоем направлении…
– Расслабься. Для того чтобы достать меня здесь, ей понадобятся раздвижные суставы. Знаешь, тюрьма, оказывается, дает прекрасную подготовку к социальным сборищам вроде этого. На зоне царит такая же иерархия, как в королевском семействе.
– Боже мой, Мэдди! – Он раздраженно зазвенел мелочью в своих карманах. – Ты предпочитаешь развлекать публику, да? Что, надеешься, будто она это оценит?
Муза Боевого Корабля, которая в тот момент громко издевалась над Майклом Портильо только за то, что его мебель купленная, а не полученная в наследство, бросила на них подозрительный взгляд. Алекс затолкал Мэдди глубже в библиотеку, в секцию почвенных спор.
– Ты должна уйти, и немедленно!
Мэдди вытянулась и коснулась его губ своими. Разряд электричества снова ударил в нижнюю часть ее тела.
– Я начинаю жалеть о том, что я не в тюрьме, – шутливо произнесла она. – Игры с выкидным ножиком, сексуальный голод и кокаиновые лесбиянки, занимающееся бодибилдингом, и то веселее, чем ты… Хотя ты тоже можешь быть веселым, – она просунула пальцы за хлястики его ремня и привлекла Алекса ближе к себе, – когда захочешь…
Алекс рывком освободился.
– Слушай, я кое-что должен тебе сказать. После того как Фелисити ушла, а ты разрушила все наши романтические отношения, я решил заново исследовать свою сексуальность. И обнаружил склонность к безбрачию.
Мэдди откинула голову и расхохоталась.
– Да, это тебе свойственно, Клиф Ричард!
– Я лучше работаю, лучше соображаю и… – тут глаза его сузились, – не боюсь никаких скандалов в газетах. Я так обогащаю свою внутреннюю жизнь. – Он аккуратно заправил в джинсы и без того идеально надетую рубашку. – На самом деле так живется значительно легче. Это как будто отказаться от алкоголя. Какое облегчение наступает, когда у тебя не отбирают так часто права!
– Неужели? Вот чудеса! Тление ковра под горячими телами, растирание внутренней стороны бедра… Я готова была поклясться, что нам обоим нравился стаканчик спиртного на ночь…
– Похоть – это банановая шкурка на пути к безбрачию. На ней всегда поскальзываются, – огрызнулся Алекс. – А безбрачие – естественное для меня состояние. Жизнь в стиле инспектора Морса: любимое кресло, диски с музыкой Моцарта и «Чивас Регал», коллекционирование моделей электропоездов и реликвий века Наполеона.
– А ты посмотри на альтернативу: на ней чулки в сеточку и кружевной пояс, – нетерпеливо перебила она. – Как ты можешь так говорить после прошлой ночи?
– Мэдлин, прошлой ночью был всего лишь приступ МНС – максимального накопления спермы.
Мэдди почувствовала, как земля уходит из-под ее ног. Если бы она захотела приблизить свое физическое состояние к эмоциональному, то ей пришлось бы ехать на поиски приключений в Руанду.
– А как же я и Джек? – Ее голос звучал будто из-под воды.
– Я нужен вам, как… я не знаю… эскимосу газонокосилка. Наше общество неумолимо склоняется к матриархату. Сейчас всем заправляют женщины, а мужчины являются необязательным фактором.
Вот вам и полотенца для рук с надписями «Для нее» и «Для него». Мэдди как раз пыталась сотворить над собой что-то вроде трюка Гудини, чтобы удержаться на неожиданном повороте их беседы, как появилась Петронелла де Уинтер, повисла на руке Алекса и запечатлела крепкий слюнявый поцелуй на его щеке.
– Привет!
Ее огромные каблуки делали ее почти одного роста с Мэдди, которая в этот момент стояла в босоножках Фелисити. Бывшая жена Алекса носила обувь, совершенно лишенную каблука, будто приглашавшую окружающих сыграть в «Скраббл». Уверенная в себе, с розовой помадой на губах, Петронелла была такой хорошенькой куколкой, что компания Диснея вполне могла выпускать футболки с ее изображением. Идеально подогнанный костюм от Мочино подчеркивал ее совершенную фигуру. Слишком совершенную. Мэдди подозревала, что Петронелла была из тех женщин, которых надувают через отверстие в пальце ноги. Наклонившись вперед, Мэдди внимательно изучила карточку с именем Петронеллы.
– Диктор прогноза погоды?
– Да. Меня перевели. Три недели назад.
Перевод на менее квалифицированную работу, по догадкам Мэдди, произошел после памятного ток-шоу. Девушка Из Прогноза совсем недавно сменила свой профиль, перестав быть актрисой и ведущей-украшением экрана. На телевидении не хватало прогнозов погоды на всех хорошеньких блондиночек с красивыми профилями, хорошей кожей и рельефными фронтонами, однако нескромный размер груди Петронеллы скоро сделает ее самой популярной среди дикторов. Если она встанет боком к камере, то прикроет грудью весь восток Англии, а погода в Норфолке неделями будет оставаться загадкой. Но какого черта она здесь? Мэдди отчетливо почувствовала, как холодные воздушные фронты пролегли через ее эмоциональные изобары.
– Я считаю, что гладкие бедра необязательно являются признаком насыщенной внутренней жизни, – произнесла она с подозрением, обращаясь к Алексу.
– Петронелла планирует получить степень магистра по экологии, – сказал Алекс, подбрасывая благодатную почву для новой темы разговора.
– Представляя телевидение, я надеялась однажды, типа, выйти на уровень Комитета по правам человека или ЮНИСЕФ… но потом я нашла свое…
– Призвание? – шутливо предположила Мэдди.
– Да! Точно! А вы кто?
Алекс сорвал с грудей Мэдди наклейки с именами до того, как Девушка Из Прогноза смогла их прочитать. В наряде Фелисити от Николь Фархи и в полной боевой раскраске от Эсте Лаудер Мэдди осталась неузнанной. Почему-то это Мэдди не удивило. Скажем так, если бы Петронелла даже была брюнеткой, у нее все равно проявлялись бы блондинистые корни.
– Судя по всему, самая большая простофиля этого века. Наверное, мне стоит носить карточку с именем на спине, чтобы ты знал, в кого всаживаешь нож, – произнесла Мэдди для Алекса, который внезапно обнаружил несуществующее пятно на своем галстуке.
– И вы, типа, разделяете нашу страсть к сохранению почвы? – рискнула спросить Петронелла.
Мэдди обратила внимание на то, как она сказала «нашу».
– О да. У меня много различных убеждений.
Алекс метнул на нее быстрый взгляд, который явно намекал на то, что молчание – золото.
– Петронелла присоединилась к либерал-демократам. Она помогает мне в моей кампании, – поспешил сказать он. – Кстати, Пет, нам пора заняться крокетом для знаменитостей и встретиться с моим новым агентом по выборам.
– Пет? – недоверчиво повторила Мэдди.
Брюки от высококлассного костюма Петронеллы были такими узкими, что для того, чтобы достигнуть оргазма, ей нужно было только кашлянуть. Раньше, когда Мэдди носила такие брюки ради Алекса, он называл их «обещанием в штанинах».
– Кампания Лекса намерена рассеять распространенное заблуждение о том, что защита окружающей среды является, типа, дорогостоящей роскошью.
Это был не первый раз, когда Мэдди отправилась в путешествие в Зеленые Моря Ревности, но сейчас она за себя не отвечала.
– Лекс? – Взорвался первый залп.
– Инвестирование в индустрию озеленения, транспорта и сельского хозяйства может, типа, сэкономить налогоплательщикам более трех с половиной биллионов фунтов на пособиях. – Девушка Из Прогноза действительно нашла свое истинное призвание, потому что хорошо разбиралась в том, куда дует господствующий ветер. Мэдди попыталась ее перебить, но той, похоже, еще было что сказать. – Мы планируем, типа, переместить транспортные инвестиции с автодорожного транспорта на железную дорогу, отказаться от атомных энергостанций в пользу ветряных мельниц и солнечной энергии и заставить промышленность, типа, внедрять у себя новые технологии. Ну, там, очищать зараженные земли и воды.
Алекс переминался с ноги на ногу с непонятным выражением лица.
– Пора нам прекратить обращаться с природой как попало и сделать ее защиту центром экономической деятельности. Понимаете? Такова наша позиция. Он станет министром охраны окружающей среды, да, дорогой?
Алекс поморщился. Подозрения Мэдди мгновенно перешли из смутных догадок в твердые убеждения. Она поняла, что упустила кое-какие важные черты в своем списке различий полов. Там должны быть игра на воображаемой гитаре, баловство с термостатом холодильника и способность перескакивать от одной женщины прямо в трусы другой. Он, наверное, даже не дал себе труда принять душ.
– Ты знаешь, что большая часть убийств совершается людьми, которые тебе, типа, знакомы? – осведомилась она у Алекса сквозь сжатые зубы.
Петронелла еще сильнее уцепилась за руку Алекса.
– Александр, что тут происходит?
– Ах, не волнуйтесь, – успокоила ее Мэдди, – ссора для нас всегда была частью предварительных игр. Правда, дорогой?
– Все, Мэдди, хватит. Мы уходим. – Он подтолкнул Петронеллу по направлению к террасе.
Мэдди последовала за ним быстрыми от злости шагами, ударяясь о мебель на каждом повороте.
– Постарайтесь не оставлять пятен на простынях. Я только что их поменяла.
Петронелла застыла перед французскими дверями и стряхнула с себя руку Алекса.
– Ты спал с этой женщиной?
– О да! – с энтузиазмом отозвалась Мэдди. – Судя по всему, он исследует свою сексуальность… с как можно большим количеством партнерш.
Муза Боевого Корабля опрокинула на передок бокал с коктейлем.
– Ради бога! – прошипел Алекс, вытаскивая их на улицу и пряча за стриженными деревьями. – Тише!
– Надо же, какие мы деликатные. Скажи мне, что ты это не серьезно. Она такая молодая! Если бы она была вином, ты не стал бы ее пить. Даже Билл Уайман не стал бы ее пить… Майкл Джексон…
– Так, поскольку вы были, типа, невыносимо грубы, – надулась Петронелла, – я считаю, что могу высказать все, что у меня на уме…
– Давай! Тебе все равно нечего терять.
– На что ты намекаешь? – разозлился Алекс. – На то, что я слишком стар?
– Ты похож на папашу Кена с подружкой своего внука, Барби.
Алекс инстинктивно повернулся, чтобы рассмотреть себя в отражении окна гостиной.
– С тех пор как Лекс направил меня на съемки в тюрьму Холлоуэй, мы, типа, сошлись.
– Признай это, Алекс. Ты знал Элвиса, когда он был еще жив в первый раз.
– Он спас меня от такой драки! Алекс сказал тогда, что психопатка, которая ее начала, была его спятившей фанаткой. Ему повезло, что он сумел унести оттуда ноги!
– Как точно замечено, – согласилась Мэдди, сощурив глаза.
– Он был такой, типа, смелый. С тех пор мы состоим в близких отношениях, – настаивала Петронелла.
Мэдди издала утробный рык.
– Да! Единственное, чему я там научилось, так это простой житейской мудрости: самый короткий путь от желудка мужчины к его сердцу можно преодолеть с помощью ножа!
– Там? Вы же не хотите сказать… – Петронелла попятилась. – Вы что, были в тюрьме?
– Отец Кена? Боже. – Алекс наконец оторвался от созерцания собственного отражения. – Ты говоришь так, будто я скоро начну получать телеграммы от королевы.
– Именно поэтому ему пришлось искать утешения у тебя, Пет. Ну, знаешь, на безрыбье…
– Слушайте, а мы не знакомы? – умственные таланты Девушки Из Прогноза превзошли сами себя.
Алекс метнул на нее взгляд, говорящий «заткнись или умри». То, что Мэдди приняла за ритм похоронного марша по их отношениям, оказалось шумом от лопастей вертолета. Аристократы вышли из дома Хайгроув и направились на лужайки, заселенные плебеями, неустанно указывая на небо, в ожидании прихода Нового Мессии.
– Маккартни! – зашлась криком одна из звездочек сериалов.
Несмотря на надпись на своей футболке «Храните все в зеленом цвете, сохраняйте естественную красоту», было очевидно, что если она сделает хотя бы еще одну пластическую операцию, то ее уши окажутся на затылке.
Сложная ситуация, грозившая сломить дух Петронеллы, рассосалась сама собой.
– Это, типа, ужасно здорово, – пропела она Алексу, растаяв. – Линда открыла фабрику по производству вегетарианской пищи, и там они используют холодильники с аммиаком, оберегая озоновый слой. Там еще есть всякие каталитические преобразователи и, типа, природный газ!
– Надо же, – отозвалась Мэдди без всякого восторга. – Битл? А я-то думала, что баобабы – самые древние живые существа на планете.
Петронелла ухватилась за руку Алекса мертвой хваткой, одновременно поправляя на себе одежду и прическу.
– Я чувствую, что нам предоставляется возможность сделать хорошие снимки, – ликовала она, не забывая о полезных для себя обстоятельствах. – Это будет небесполезно, ну, для дела партии.
– А, ну в таком случае можете не беспокоиться, – заявила Мэдди. – По-моему, Алексу пришла пора подумать о перемене карьеры на, скажем, смотрителя парка или комментатора на телевидении Новой Зеландии.
Алекс отскочил в сторону от Петронеллы, которая была занята стряхиванием воображаемых соринок с его плеч.
– Что бы это значило?
Мэдди решила унять свои чувства и раз и навсегда отказаться от ставших неправдоподобными мечтаний.
– Если ты не поможешь мне найти Джека, я обращусь к прессе.
Звук, который издал Алекс, подозрительно напоминал родовые стоны самки гиппопотама.
– Что?
– Представь, сколько писак умоются слюной, почуяв такую историю? Слово «планетарный» не может вернуть тебя на просторы родной планеты?
– Неужели ты действительно поступишь со мной как Антонио де Санча? Или как эта корова Биенвенида Бак? Ты на самом деле сможешь разжечь войну на бумаге?
Мэдди не гордилась собой, но должна была отстаивать свои позиции.
– Мне больше ничего не остается, Алекс. У меня начинает пропадать молоко.
– Ну же, Александр! – прокричала Петронелла, оборачиваясь к нему через плечо и не обращая внимания на разворачивающуюся между ними драму.
Алекс понизил голос и заговорил угрожающим баритоном:
– Я буду все отрицать.
Возмущенная Петронелла удовлетворила свои потребности вьющегося растения, уцепившись за руку проходящего мимо ровесника и влившись в ряды группы приветствующих. Мэдди должна будет сказать исследователям компоста, что самый живучий легковесный вьюнок носит имя не clematis viticella или aconitum volubile, а петронелла. Это вьющееся растение ухитряется выжить на цементных плитах и расколоть любой фундамент.
Как только Петронелла ушла, Алекс поволок Мэдди за частый, хорошо подстриженный кустарник.
– Ты сама подумай, – негодовал он, – откуда мне знать, что это мой ребенок!
– Не будь смешным, Алекс. Он – вылитый ты, только в миниатюре.
– Более десяти процентов мужчин в Англии растят чужих детей, не зная об этом. Бедолаги.
– Хорошо, – огрызнулась Мэдди, – давай тогда устроим публичный суд с проверкой ДНК, и тогда все сразу станет ясно. Договорились? Будет второй Питер Джей и его нянюшка.
– Знаешь, что я думаю? – мрачно спросил он. – По-моему, ты залетела специально.
– Если я не ошибаюсь, соскочил презерватив, который ты сам надевал, – возмутилась Мэдди.
– И я должен поверить, что после всех мер предосторожности… когда мы использовали колпачок каждый второй чертов раз… и при первом же случае…
– Ничто не дает стопроцентной гарантии, идиот. Сперматозоид все равно может пробраться под колпачком.
– Да, этакий Марк Шпитц, а не сперматозоид. Или они все специально для этого сидели на диете?
– Не думаю, что Агентство по защите детей будет рассматривать вопрос с твоей точки зрения.
– Это твое агентство создано специально, чтобы воодушевлять таких женщин, как ты, становиться матерями-одиночками и приобретать уверенность в том, что несчастные идиоты, как я, будут вас содержать. Давай, иди в прессу, а я засужу тебя за провокацию! Так я и сделаю!
– А я подам на тебя в суд за то, что ты не сказал мне о том, что ты был женат и растил двоих детей. Если бы я об этом знала, то никогда не стала бы в тебя влюбляться с первого взгляда, будь он неладен…
– А если бы я знал о том, что ты – замаскированная самка богомола на охоте… и собираешься сожрать своего несчастного партнера после совокупления… – Он осекся и замолчал. – Знаешь, Мэдди, в этом споре победителей не будет, – сказал он уже спокойным тоном.
Мэдди сорвала цветок и разделила его надвое.
– Да, но и проигравший не останется в одиночестве.
Они посмотрели вверх на садящийся миксер-вертолет, заглушивший ответ Алекса. Его лопасти какое-то время еще лениво вращались, а потом остановились. Послышался шквал аплодисментов, когда семейство Маккартни в обуви из кожзаменителя коснулось ногами земной тверди. Толпа наблюдала за тем, как они сели в лимузин с шофером, который вез их целых девяносто метров от вертолета до Хайгроува на встречу с принцем Чарльзом, посвященную сбережению энергии.
Мэдди и Алекс быстро обошли кустарник и неожиданно оказались в самом центре приветственной группы. Конвульсивно улыбаясь, сторонники всеобщего равенства, новоиспеченные землевладельцы и исследователи компоста двинулись вперед, чтобы поприветствовать аристократических поп-звезд.
– Вегетарианство для нее не просто бизнес, а, типа, миссия, – лепет ала принцу Уэльскому Петронелла, свивая в спираль свой социальный усик.
Котлеты по-киевски без курицы и мясные пироги без мяса изготовления фабрик Маккартни пробудили в Мэдди хищнические инстинкты. Ей захотелось отгрызть собственную ногу или немедленно стать каннибалом. Первой жертвой должна была непременно стать известная предсказательница погоды.
Принц Чарльз, бледный и тонкий, как росток, прорастающий вдали от солнца, стеснительно улыбался. Несмотря на свои симпатии к республиканцам, Мэдди искренне сочувствовала наследнику престола, публично провозгласившему свое желание прожить свою жизнь, не вылезая из женских трусиков. Этот человек источал искренность каждой порой своего существа, которых, при ближайшем рассмотрении, у него оказалось немало.
– Добрый день, – произнесла Мэдди, протягивая руку.
Краем глаза она увидела, как выражение лица Алекса приобрело оттенок, который она раньше считала спутником почечных колик.
– Вы австралийка?
– Да-да, – нервно встрял Алекс, призывая все свои силы для того, чтобы изобразить расслабленную доброжелательность. – Вы различаете даже самые тонкие нюансы, Ваше Высочество!
– Я скоро отправляюсь в Австралию, – пояснил наследник престола Ее Королевского Величества. – Хотите что-нибудь передать?
– Да, пожалуй, – встряла Мэдди высоким голосом. – Вы могли бы позвонить моей маме…
Алекс полоснул ее стальным взглядом.
– Я думаю, принц имеет в виду сообщение премьер-министру или генерал-губернатору относительно вопросов защиты окружающей среды. Французские ядерные испытания в Тихом океане, разумеется, выходят за всякие дипломатические границы.
– Просто передайте ей, – произнесла Мэдди, записывая телефон на клочке бумаги, – что я, во-первых, больше не тону ни в чьих руках, и во-вторых, ни один дьявол не может стать знакомым настолько, чтобы ему доверять.
