Текст книги "Тайны Фанкор-Зора (СИ)"

Автор книги: Кэт Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– И поднимайтесь уже, нечего залеживаться. Мы лишились лошадей, а эта тварь нас задержала.

Конрад поднялся и обвел глазами поле боя. Его собственного коня не было видно. Должно быть, он тоже испугался твари. К такому лошадей Ордена, при всей их отличной выучке, не готовили. Жеребец Бертрана продолжал биться в судорогах, но, похоже, хозяину не было дела до мучений его боевого товарища.

Конрад вздохнул. Он очень не хотел говорить то, что сейчас скажет, но должен был:

– Учитывая то, что я единственный из нас, кто не получил поверждений в схватке, я принимаю командование на себя. Сейчас устраиваем привал, обрабатываем раны, едим и отдыхаем. Даю на все четыре часа. Потом продолжаем преследование.

Бертран бросил на Конрада полный злости взгляд:

– Я вынужден подчиниться, рыцарь-лейтенант. И хочу, чтобы ты знал: я не в восторге, что мной будет командовать тот, над кем висит обвинение в либертизме!

– Это временная мера, рыцарь-капитан, – Конрад остался спокойным, – Пока мы не найдем способа вернуть тебя в строй. Как только это произойдет, я сразу же передам тебе командование обратно.

Рыцарь-лейтенант устроил старшего товарища и оруженосца так, чтобы деревца защищали их от снега и ветра. Потом Конрад осмотрел раненую лошадь. Она испуганно косила на него темно-карим глазом. Место, куда воткнулся шип хищной рептилии, уже успело почернеть и теперь пульсировало, выталкивая при каждом биении немного бурой от яда жидкости. Спасти агонизирующее животное не было никакой возможности. Конрад тяжело вздохнул. Такие решения всегда давались ему с трудом. Он достал кинжал и резким движением оборвал жизнь несчастного коня.

Потом рыцарь-лейтенант занялся ранами спутников. К счастью, перелом у сэра Бертрана оказался несложным. Серебролист известен своими идеально прямыми ветвями. Поэтому Конрад просто срезал пару побегов потолще и прибинтовал их покрепче к поврежденной руке старшего товарища. Бертран стоически переносил боль, не издавая ни звука.

Раны, нанесенные георсорой их оруженосцу, обеспокоили рыцаря-лейтенанта куда больше. Левая нога послушника, на которую пришелся основной удар хвоста рептилии, ниже колена была вся изранена шипами, но, к счастью, ни один из них не остался в ране. Спина Армина от бешеных скачек под брюхом георсоры была ободрана в клочья. Правое плечо юноши носило следы тонких и острых, как иглы, зубов чудовища. В довершение всего, отбиваясь от твари, Армин попал рукой в ядовитую слизь на его шкуре.

Конрад тяжело вздохнул. Отрава с шипов и с чешуи, несомненно, попала в организм Армина, но ее было не так много. Это позволяло надеяться, что их оруженосец умрет позже, чем через сутки, и за это время они успеют найти мятежников. Если, конечно, на маленький отряд рыцарей опять не нападут. Если те, кого они ищут, сами живы. Если преступники вообще согласятся оказать им помощь. Слишком много было «если». Но ни на что другое рыцарю-лейтенанту рассчитывать не приходилось.

Конрад тщательно промыл и аккуратно перевязал раны Армина, благодаря Единого за то, что в седельных сумках погибшей лошади Бертрана остались бинты. Юноша почти беззвучно поблагодарил его. Он пока еще был в сознании, но впадение его в беспамятство было вопросом нескольких часов. Рыцарь-лейтенант снял с себя плащ и аккуратно завернул в него оруженосца.

Потом он наломал веток и развел костер, оттащив подальше от огня несчастного Армина: любое повышение температуры тела означало ускорение распространения яда.

Затем они с Бертраном подкрепились оставшейся в седельных сумках мертвого коня едой, и после короткого привала снова двинулись в путь. Конрад нес на плече раненого оруженосца. Бертран с раздражением и неприязнью наблюдал за рыцарем-лейтенантом, но ничего не говорил.

Глава 9

Волчий край, раннее утро 1 глайфаста 1137 Эры Пророка.

Матеос, как и обещал, разбудил всю компанию на рассвете. Лицо его было встревоженным.

– Нам срочно надо уходить, – коротко сказал бывший телохранитель, – Сворачиваем лагерь, перекусим по пути.

За ночь на равнину спустился туман. Он был не слишком густым, чтобы потерять в нем тех, кто находится совсем рядом, но на расстоянии пары десятков футов что-то рассмотреть было уже сложно.

Эсса, Андри и Матеос начали быстро собираться, оставив девочку на попечение Виэри. Но, как только все вещи были собраны и беглецы были готовы продолжать путь, они заметили, что сквозь туман в их сторону скользит несколько темных силуэтов.

Эсса привычным жестом потянула из ножен свои клинки, загораживая собой Виэри с ребенком, Андри занял боевую позицию, но Матеос жестом остановил их и отрицательно покачал головой.

Из тумана выли пятеро мужчин. Все они были в грубой одежде, сшитой из не слишком хорошо выделанных шкур животных. Шеи всех пятерых украшали ожерелья из когтей снежной совы и клыков ледяных волков. На головах у вновь пришедших были сложные прически из мелких косичек, украшенные перьями местных птиц. На лицах мужчин синим цветом были вытатуированы причудливые сложные орнаменты. Все пятеро были вооружены короткими копьями, за спинами у воинов висели луки со стрелами.

Впереди шел совсем молодой воин. Он был единственным из пяти, татуировка которого изображала не абстрактный рисунок, а вполне узнаваемое животное. Точнее, птицу. Весь лоб молодого дикаря занимали искусно выполненные распахнутые крылья и голова парящего орла. Туловище и хвост спускались на нос, придавая лицу внушительное и даже грозное выражение.

Матеос вышел вперед и сделал странный жест. Он медленно коснулся правой ладонью области сердца, затем рта и с легким поклоном развел обе руки в стороны.

Воины, стоящие за спиной человека с татуировкой орла, удивленно зашептались. Их молодой предводитель сделал шаг вперед и в точности повторил то же, что у них на глазах только что проделал Матеос.

Гладиатор обернулся к друзьям:

– На их языке жестов это означает, что я буду говорить искренне и не желаю им зла. Видите, они сделали то же самое.

Воин указал на себя и медленно произнес:

– Матеос Арра.

В ответ на этот жест молодой человек сделал такой же и произнес на неплохом торговом:

– Сева̇ти, Слышащий племени тарми̇нов. Севати говорит на языке Народа Плавучих хижин.

– Народа Плавучих Хижин? – удивленно переспросила Эсса, – Слышащий?

– Так местные называют корабли, – пояснил Матеос, – У них нет своих. А «слышащий» – это шаман.

Севати кивнул и продолжил:

– Народ тарминов не любит жителей плавучих хижин. Особенно тех, которые ставят знаки. Зачем жители плавучих хижин ставят тут свои знаки? Зачем Матеос Арра привел их сюда?

Эсса вопросительно посмотрела на воина:

– О каких знаках он говорит, Матеос?

– Да, я оставляю знаки, – с легким раздражением в голосе ответил тот, – Нам надо будет как-то выбираться обратно, разве нет? Вот по ним и пойдем.

Бывший телохранитель повернулся к шаману и посмотрел прямо ему в глаза:

– Мы не желаем вам зла. Мы не тронем жилища тарминов, не отнимем их свободу и не унесем их жизни. Мы ищем город. Много высоких каменных хижин.

Севати ненадолго задумался.

– Кричащие камни. Они уже близко, – вымолвил он, наконец, – Матеос Арра на верном пути.

– Кричащие камни? – удивленно спросил Андри, – Почему Севати так называет эти каменные хижины?

– У тарминов есть легенда, – ответил шаман, – Ее передают древние из поколения в поколение. Она гласит, что очень много, невозможно сосчитать, сколько лун назад случилось так, что эти камни вдруг закричали как будто от смертельной боли на столько голосов, сколько травинок на этой равнине. А потом все стихло. Как будто умерло. Но с тех пор в этих камнях иногда раздаются крики. Не так, как тогда. Не все вместе. Если к ним подойти близко, то слышно, как камни кричат и плачут.

Целитель прикрыл глаза:

– Что же там такое случилось?..

Воин кивнул шаману:

– Мы благодарим Севати за помощь. Можем ли мы помочь в ответ?

Северный дикарь покачал головой:

– Ночью Большая Снежная птица унесла Атейю, дочь Севати. Воины тарминов ищут то, что осталось, чтобы совершить обряд прощания. Нужно успокоить дух Атейи, чтобы он не вредил тем, кто отдал его Снежной Птице. Севати увидел мертвых птиц, но не увидел мертвую Атейю.

Беглецы в недоумении переглянулись. Андри нахмурился:

– Как произошло, что совы унесли твою дочь, шаман? Почему такой маленький ребенок остался ночью без присмотра на холоде?

Горькая складка легла возле губ Севати. Шаман опустил голову:

– В Волчий край пришел голод. Народу тарминов было почти нечего есть несколько лун. Охотники не могли выследить добычу. Женщины не находили ни кореньев, ни ягод. Народу тарминов пришлось даже возжечь костер из хорькового корня и собрать вокруг него всех стариков и больных.

– Короче говоря – убить, – пояснил Матеос, – Хорьковый корень – то самое низенькое деревце, черное и кривое. Дым от такого костра ядовит. От него засыпают и не просыпаются.

Севати медленно кивнул, подтверждая слова воина, и продолжал:

– Это помогло тарминам растянуть запас еды, но новой у них так и не появлялось. И тогда Севати решился отдать Великим духам самое дорогое – свою дочь, Атейю. Этой ночью крылатые посланники Великих духов забрали жертву. Утром разведчики обнаружили большое стадо снежных баранов. Но если Севати не найдет тело жертвы, тарминов ожидают куда большие беды, чем голод.

– А если она жива? – спросила Эсса.

– Такого не может быть, – покачал головой шаман, – Боги не отказываются от жертв.

Виэри вышла вперед и осторожно протянула Севати мирно посапывающую девочку, завернутую в одеяло:

– Посмотри, это твоя дочь?

На лице шамана не отразилось ни одной эмоции. Но его темные глаза вспыхнули сначала недоумением, а потом радостью. Он бережно забрал у чародейки ребенка и прижал к себе:

– Атейя жива и здорова! Боги пощадили ее!

Виэри улыбнулась и показала на целителя:

– Это Андри ее спас.

– Мы все ее спасли, – скромно отозвался тот, – Но, скажи, Севати, если мы вернем тебе дочь, ты не станешь больше приносить ее в жертву?

– Атейя теперь избранная Великих духов. Такого давно не случалось. Моя дочь будет истинной ценностью для народа тарминов, – торжественно заявил шаман. Его спутники почтительно закивали, – Духи предков не дадут Севати солгать, он еще не видел шаманов могущественней, чем эти обитатели плавучих хижин!

– Ну что же, по крайней мере, нам не придется тащить маленькую в эти… Кричащие камни, – грустно улыбнулся Андри.

– Ты прав, – кивнула Эсса, – А я уже к ней привыкла…

Севати снял с себя ожерелье из когтей и клыков и торжественно надел его на шею Матеоса, стоявшего к нему ближе всех.

– Теперь эти обитатели плавучих хижин – друзья тарминов и всегда могут рассчитывать на их помощь. В благодарность Севати укажет своим новым друзьям краткий путь к Кричащим камням.

Глава 10

Волчий край, руины Фанкор-Зора, ранее утро 2 глайфаста 1137 Эры Пророка.

В той тропе, которую указал беглецам Севати, все еще угадывались остатки дороги. То, что когда-то было оживленным торговым путем, ведущим к Фанкор-Зору, все еще было достаточно легко заметить несмотря на то что за тысячу с лишним лет время, местная природа и суровые погодные условия Волчьего края выбили на ней множество трещин и ям. Кое-где остатки дороги были почти не видны из-за пробивающейся сквозь них низкорослой растительности, но направление все равно еще достаточно легко угадывалось.

Наконец, они добрались до городских стен, гладких и отполированных, как будто отлитых из непрозрачного черного стекла. Швы между каменными плитами стен едва угадывались на близком расстоянии. Сохранился и незримый магический щит, защищавший город от непогоды. Несмотря на резкий ветер, снова начавший швырять в путников колючий мокрый снег, на расстоянии в паре сотен ярдов от стен не было никакой метели.

Матеос предложил поставить палатку и отдохнуть те несколько часов, что остались от ночи, а утром продолжить путь. Его друзья с ним согласились. Все четверо так устали, что даже не стали ужинать, а просто развели костер и провалились в сон, как только согрелись.

Утром их взорам предстала удивительная картина. Фанкор-Зор был обнесен невидимым магическим куполом, не пускавшим стихию внутрь. Метели только и оставалось, что бесноваться вокруг, раз за разом пытаясь в бессильной ярости сломать невидимую преграду.

Этот же магический щит, все еще висевший над городом, сохранил в неприкосновенности и последние пару сотен ярдов дороги, ведущей к воротам. Эта часть сохранилась нетронутой: серые каменные плиты плотно, почти без зазоров примыкали друг к другу. Дорога была очень древней: огромные плиты из серого камня, которыми она была вымощена, за три тысячи лет существования Фанкор-Зора были почти до зеркального блеска отполированы подошвами множества людей, в огромных количествах прибывавших в этот город и покидавших его.

– Сколько же рабов отправилось навстречу мучениям и унижениям по этой дороге… – глухо сказал Матеос и ожесточенно почесал шею там, где был когда-то медный рабский ошейник. В голосе бывшего телохранителя слышалась боль.

Виэри успокаивающе взяла Матеоса под руку. Гладиатор замер, словно хотел мягко от нее отстраниться, но не стал этого делать, а только посмотрел на чародейку и благодарно улыбнулся.

Несмотря на то, что дорога хорошо сохранилась, главные городские ворота, к которым она вела, не уцелели. Одна из огромных каменных створок была снесена и валялась рядом, открывая проход. Вдоль нее змеилась длинная, расколовшая ее пополам трещина, из которой уже успела вырасти вездесущая солдатская ива. Вторая створка угрожающе висела на одной петле.

Беглецы остановились перед городскими воротами, не решаясь сделать шаг вперед.

– Ну, что же, – ободряюще улыбнулся Андри друзьям и крепче сжал руку Эссы, – Добро пожаловать в Фанкор-Зор! Удивительно милое местечко. Ну, для проклятого города, я имею в виду.

Словно в ответ на это откуда-то из-за стен раздался душераздирающий вопль. Он был полон предсмертной тоски. Крик, как будто отпугивая непрошеных гостей, становился все громче и громче, пока внезапно не оборвался на самой высокой ноте.

– Видимо, это было «Добро пожаловать!» – нервно усмехнулась Эсса, придвинувшись поближе к магу.

Виэри поежилась:

– Вот почему тармины называют это место Кричащие камни...

– По крайней мере, в нас не выстрелили из арбалета, не метнули топор и не запустили огненный шар, – подбодрил Андри подругу, – Эсса, в этом городе не живут больше тысячи лет. Самые страшные существа, которых мы можем там встретить, – местные хищники. В нежить я не верю. Ну, и еще Душа города, конечно, но, если мы не будем привлекать ее сильными эмоциями, которыми эти существа питаются, у нас есть шанс проскользнуть незамеченными.

Ответом на слова мага были сдавленные рыдания, раздавшиеся совсем недалеко, прямо за стеной. Плакал мужчина, горько и с отчаянием.

– Все еще туда хотите? – ещё больше помрачнел Матеос, – Может, лучше вернуться в лагерь и дождаться «Летящего»? Капитан Неттли доставит нас в любую точку Каэрона.

– Мы уже пришли, – покачал головой Андри, – И если этот парень, Феликс Бернье, действительно узнал что-то, что может перевернуть представление о временах Пророка, нам нужно это выяснить.

– А что, если он забрал то, что искал? – с сомнением спросил Матеос, – И теперь мы никогда не узнаем, что это было?

Ответом ему был зловещий безумный смех из-за стен.

– Может, и так, – сказала Эсса, – Но если мы будем стоять здесь, мы, совершенно точно, не узнаем ничего. Ну, что, все вместе?

С этими словами девушка сжала руку целителя и подала другую сестре. Виэри испуганно вцепилась в Эссу и протянула Матеосу свою ладонь – теплую и нежную. Воин осторожно взял чародейку за руку. Так, вчетвером, держась вместе, они и вошли в заброшенный город.

Внутри было на удивление чисто. Лишь кое-где встречались небольшие кучки нанесенного песка и сквозь щели в плитах мостовой пробивалась чахлая, уже успевшая пожелтеть по осени, травка. К городским воротам выходило сразу несколько улиц, и дома на них были совершенно целы. Лишь кое-где от времени из стен выпало несколько камней да у пары домов чуть покосились или слегка провалились крыши. В целом же пространство перед воротами напоминало бедный квартал любого другого города.

Виэри распустила завязки плаща:

– Надо же, этот внешний купол Фанкор-Зора не только защищает от непогоды, но и согревает. Тут не очень намного, но все же теплее, чем снаружи.

– Чародеи – правители Ристероса – знали куда больше, чем нынешние маги, – с горечью сказал Андри, – Для нас заклинания такого масштаба – недосягаемая высота. Возможно, архимаги Эн-Калеха владеют подобным мастерством, но в остальных местах Каэрона эти знания утрачены.

– Заметили, как тут тихо? – добавила Эсса, – Внешние звуки сюда не долетают, ветра совсем не слышно. И даже от шагов нет эха.

– Вы видите, здесь ни одного разрушенного здания, – Андри осмотрелся вокруг, – Город пуст уже более тысячи лет, а кажется, будто жители покинули его самое большее пару месяцев назад.

– Все еще хуже, – мрачно отозвался Матеос, прислушиваясь, – Кажется, что сейчас вся эта толпа жителей, соскучившихся по новостям из большого мира, хлынет нас встречать. Держите оружие и заклинания наготове.

– Смотрите-ка, кажется, Матеос прав, – усмехнулась Эсса и показала куда-то в сторону, – Похоже, кого-то заобнимали тут до смерти.

Все четверо повернулись туда, куда показала девушка. На вытертых подошвами до блеска камнях мостовой лежало нечто, что раньше определенно было скорчившимся и пытающимся прикрыть голову руками человеческим телом. Теперь от него остался только выбеленный временем скелет. Как ни странно, на останках прекрасно сохранилась одежда. Некогда этот странный путник был просто роскошно одет. На нем был дорогой плащ с подкладкой из лисьего меха, синий бархатный берет, на котором красовалась начищенная бронзовая пряжка, щегольски украшенная длинным, переливающимся всеми цветами радуги фазаньим пером, и бархатный камзол, расшитый серебром. Сохранились даже сапоги – добротные, дорогие, из прекрасно выделанной кожи, явно офрейнской работы. Несмотря на скрюченную позу и прикрытую руками голову, что говорило о неподдельном ужасе человека, казалось, что его выбеленный череп насмешливо ухмыляется.

– Вот как ты закончил, несчастный Феликс Бернье… – Вздохнув, Эсса наклонилась над телом и вытащила из-под трупа дорожный мешок.

За мешком потянулся пузатый кожаный чехол. Его содержимое брякнуло по мостовой и разразилось дребезжащим нестройным аккордом, нарушившим безмолвие Мертвого города.

– Лютня, – Андри бережно взял чехол и осторожно расстегнул его, – Целая. Возьму ее с собой. Мою сломали тюремщики в Рувене. Виртуозное исполнение не входит в число моих талантов, конечно, но... знаете, инструмент молчать не должен.

Эсса молча кивнула, вынимая содержимое дорожного мешка. На мостовую возле мертвеца легли кошелек с десятком золотых, острый охотничий нож в прочном кожаном чехле, зеркало и старая книга. Андри пристроил лютню за спину, взял в руки древний том и начал увлеченно листать.

– Этот Феликс Бернье, похоже, очень спешил, чтобы Орден не прознал про его планы.

– Получается, этот бедолага, сам того не зная, нас выручил, – Эсса закрепила ножны на поясе, – Остальное тоже прихватим, пригодится.

– Интересно, давно он тут? – полюбопытствовала Виэри, с опаской глядя на останки, – Эта книга ведь очень старая?

– Определим по монетам, – Матеос вытряхнул на ладонь содержимое кошелька, – Посмотрите, самая поздняя отчеканена два года назад. Именно тогда мы и видели Феликса в последний раз.

– Что там написано, Андри? – Виэри нетерпеливо пританцовывала, стараясь заглянуть в книгу, что из-за высокого роста целителя было сложновато.

– «Житие Пророка Рикварда», – с оттенком изумления в голосе отозвался Андри, – Автор – Верный Барсал.

– Барсал? – воскликнула Виэри, – Последователь Пророка Рикварда, Барсал из ристериан? Я и не знала, что кто-то еще, кроме Верного Руфуса, составлял жизнеописание Пророка! Тем более, Верный Барсал. Он был самым юным из учеников и остался в Ристеросе после казни Пророка, чтобы нести дальше его Слово Правды. Больше про него ничего не известно.

Андри кивнул и открыл книгу.

– «Наблюдая за тем, как попирают память Пророка нашего Рикварда те, кто провозгласил себя его единственно верными последователями, я, ничтожный слуга Единого и преданный друг Пророка, чувствую себя обязанным пролить свет на истинные события», – прочел маг вслух, – «Настал тот час, когда все узнают правду о жизни Пророка, и, самое главное, о его смерти. Ибо истина не умирает с теми, кто ее хранит, а всякое тайное рано или поздно становится явным. Настало время мне поведать правду о гибели Пророка нашего Рикварда и о Деве Рианнон, кою злокозненно очернили и заклеймили предательницей. Я знаю, что меня попытаются заставить умолкнуть, но эти записи я надежно спрячу. И когда придет время, правда выйдет наружу», – прочитал целитель вслух, – Интересно, как оно попало к Феликсу.

– Это и есть то, что искал бард? – задумчиво протянула Виэри, – Или все-таки то, что его сюда привело?

– Сейчас уже невозможно понять, погиб ли Феликс, только войдя в город, или когда хотел покинуть его… – Задумчиво произнес маг, – Но раз уж мы добрались сюда, давайте хотя бы поищем библиотеку. Да и в ратушу, я думаю, стоит заглянуть. Последние маги давних времен нашли здесь смерть, мы обязаны побывать в самом сердце их последнего пристанища… Но как бы там ни было, без погребения его оставлять грех. Отойдите, я предам его огню.

Маг бережно спрятал книгу, сосредоточился и вытянул руки, готовя заклинание, и торжественно нараспев произнес:

– Прими, Единый Творец, погибшего брата нашего и даруй ему прощение и вечное наслаждение в чертогах Твоих.

– Да будет так, – откликнулись Эсса, Матеос и Виэри.

Андри взмахнул руками, и столб пламени ударил в мертвое тело. Когда все было кончено, на камнях мостовой осталась только горстка пепла.

– Куда теперь? – хмуро поинтересовался Матеос.

– Нам надо на центральную площадь, – коротко ответил Андри, – Думаю, там как раз и расположено все, что нам нужно – ратуша, библиотека и центральный храм.

– Прогуляемся, – добавила Эсса, – Я успела заметить, что улицы, все-таки, кое-где завалены. Придется выбирать путь.

– Прекрасно, – Матеос согласно кивнул, – Тогда за мной.

Путники решительно направлялись к центру города. Теперь их шаги, которые раньше глушило магическое поле, гулко отражались от стен домов. Казалось, Город Мертвых внимательно следит за ними темными глазницами окон.