Текст книги "Тайны Фанкор-Зора (СИ)"

Автор книги: Кэт Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, я готов.

– Но как? – воскликнул наследник, пораженно наблюдая за магом, – Я думал, ты…

– Некогда думать! – бросил Андри, – С теми, что на воротах, сможешь договориться?

Капитан стражи, охраняющий главные ворота, тоже не стал задерживать графа и чародея, велев их выпустить. Высекая искры копытами лошадей, двое всадников промчались по каменному мосту и выехали в безоблачную лунную ночь.

– Что, и тут сработала история про бастарда? – крикнул Андри скачущему впереди Шарлю.

– Она всегда работает! – ответил наследник, не оборачиваясь, – Догоняй!

Шарль почти сразу пустил коня в галоп. Понимая, что времени на то, чтобы спасти Тамбурина, остается все меньше и меньше, Андри сделал то же самое. Его конь послушно ускорил шаг, и маг вскоре догнал графа. Теперь их лошади шли рядом, голова к голове.

До опушки Динантского леса, где еще сегодня утром был разбит лагерь, всадники добрались быстро. Андри удивился, насколько меньше времени занимает дорога, если не ехать огромной пышной кавалькадой и несколькими повозками.

– Сейчас темно, верхом углубляться в лес опасно, – сказал Шарль, спешившись.

– Согласен, – Андри спрыгнул с лошади и ласково похлопал ее по шее, – Оставим их тут. Предлагаю развести огонь, чтобы отпугнуть диких зверей.

Шарль привязал лошадей. Андри подтащил к ним поближе остатки хвороста и потерев ладони друг о друга, создал язычок пламени и, наклонившись, протянул руки к куче хвороста. Огонь робко лизнул сухие ветки раз, потом другой, и наконец, разгорелся. Костер, весело потрескивая, освещал поляну. Наследник внимательно наблюдал за магом.

– Как ты не обжигаешься?!

– Есть тонкости, – выпрямился чародей, – В какую нам сторону?

Шарль растерянно оглянулся. Андри понимающе кивнул и «подвесил» над головой графа магический фонарик – небольшой шар ярко-зеленого света. Затем сделал такой же над своей головой. Шарль вздрогнул и отступил. Андри усмехнулся:

– Вот так маги и захватывают власть над миром. Жалеешь, что не взяли с собой моих надзирателей?

– Вот еще, – нахмурился молодой граф, – Ярко просто. Но зато теперь видно. Здесь не так далеко.

Шарль целенаправленно устремился в чащу. Андри – за ним. Магический свет освещал им путь намного хуже, чем дневной. Он путался в ветвях, заставлял деревья отбрасывать причудливые зловещие тени, но все равно это было куда лучше, чем идти в полной темноте. Те обитатели леса, которые привыкли вести ночную жизнь, предпочитали держаться подальше от забравшихся в чащу людей, шурша и возмущенно перекликаясь где-то за гранью света и темноты, что самих людей вполне устраивало.

Внезапно совсем неподалеку раздался душераздирающий волчий вой. Шарль замер и прислушался. Андри последовал его примеру.

– Мы ведь предвидели такой поворот, правда? – прошептал он.

– Это из оврага, – определил Шарль.

Прежде, чем Андри успел что-то ответить, наследник герцога, не разбирая дороги, бегом устремился на звук. Маг бросился за ним.

***

Тамбурина они заметили сразу. Конь был еще жив. Жеребец лежал на самом дне оврага и беспомощно бился от боли и страха. Андри почувствовал состояние обезумевшего от ужаса животного. Времени у них с Шарлем почти не оставалось.

Наследнику герцога и целителю повезло только в одном: волки еще не решались напасть на жертву, выжидая, пока та окончательно ослабнет. Но сейчас звери почувствовали, что наступил удачный момент. Хищников было шестеро: некрупная верткая самка, ведущая стаю, огромный самец, который казался раза в три крупнее своей волчицы, и четверо волков поменьше. Они подбирались все ближе и ближе к испуганно бьющемуся Тамбурину, как будто наслаждались его страхом.

– Тамбурин, держись, я иду! – закричал Шарль и огромными прыжками, не разбирая дороги, помчался на дно оврага. Ответом ему было тоненькое ржание жеребца, похожее на предсмертный крик.

Волчица перевела взгляд на кричащего человека, но сдаваться она не собиралась. Она злобно оскалилась и прыгнула, целясь прямо в горло коня. За ней – самец-вожак. Тамбурин из последних сил дернулся, чтобы встать, но не смог: мешала застрявшая между упавших деревьев сломанная нога. Шарль понял, что не успевает, и отчаянно закричал.

Ни волчица, ни ее избранник не допрыгнули до цели: почти на полпути волки как будто ударились о невидимую стену и упали на землю. Оба зверя тут же встали на лапы, отряхиваясь и крутя головами. Андри усмехнулся: щит, который он успел поставить прямо на пути волков, сработал прекрасно. Маг не спеша спускался по склону оврага, наблюдая за хищниками и готовя следующее заклинание.

Шарль выхватил кинжал и рапиру и с воплем ринулся на волков. Те, признав в нем более серьезного противника, чем умирающий конь, переключились на неожиданно возникшую перед ними и добычей помеху. Первой сориентировалась волчица. Она развернулась и прыгнула на Шарля, но тот был готов к атаке и поймал ее на выброшенный вперед кинжал. Тут же наследник герцога вскрикнул от боли: оба волка поменьше одновременно вцепились ему в один в правое бедро, другой – в левую лодыжку, пытаясь повалить юношу на землю. Шарль закричал от боли, но сумел удержаться на ногах. Третий и четвертый кружили вокруг, оскалившись и подметая хвостами землю, в любой момент готовые броситься на жертву. Крупный самец зашел графу на спину и готовился к прыжку. Превозмогая боль, Шарль смог вогнать клинок рапиры в ближайшего из волков. Тот заскулил, и зубы, сжимающие правую ногу графа, ослабли. Второй получил точный удар кинжалом в основание черепа и тоже обмяк.

– Граф, сзади! – крикнул Андри, но было поздно: крупный самец прыгнул и мощным толчком повалил Шарля на землю.

– Нестриженные ногти Пророка! – выругался Андри, наугад отправляя в огромного волка ледяную стрелу.

Острый как бритва осколок льда прошил ребра хищника под левой передней лапой, мгновенно замораживая плоть вокруг себя. Зверь завизжал и задергался. Шарль воспользовался моментом и, столкнув с себя тяжелую тушу, поднялся на ноги, высматривая двух оставшихся волков. Те отступили, поджав хвосты, но все еще скалились. Неожиданно прямо перед их мордами разорвался огненный шар, пущенный магом. Волки подпрыгнули и, скуля, скрылись в чаще.

Андри подбежал к раненому коню. Шарль уже успел встать на ноги и теперь склонился над Тамбурином и шептал ему что-то успокаивающее, поглаживая по голове. Конь был настолько охвачен ужасом, что не узнавал хозяина. Маг провел руками над животным и покачал головой:

– Дело плохо. Он все время пытался встать, и этим сильно ухудшил свою рану. Но я сделаю все, что возможно. Придержи его голову, я обезболю его и обездвижу.

Шарль обнял Тамбурина за шею:

– Держись, держись, дружище. Видишь, я с тобой.

Андри достал из сумки пучок сухой травы, поджег его и вставил в развилку между ветками рядом с головой коня. Потом закрепил такой же с другой стороны, чтобы дым, который шел от тлеющей травы, окуривал коня. Потом маг принялся шептать заклинания, водя руками над головой жеребца. Шарль заметил, что конь постепенно успокаивается. Тамбурин как будто оцепенел. Глаза его остекленели и смотрели в одну точку. Граф и сам почувствовал какое-то оцепенение.

Маг удовлетворенно кивнул и похлопал Шарля по плечу:

– Мой лорд, когда я поджег траву, я не рассчитывал, что ты сейчас тоже уснешь. Поднимайся, я вылечу твои раны, а потом мне понадобится помощь.

Шарль потряс головой, стряхивая сонливость:

– Сначала Тамбурин. Что я должен делать?

– Ни в коем случае, мой лорд граф! – возмутился Андри, – Ты помрешь от боли или от потери крови, а мне держать ответ перед твоим батюшкой? Он меня вздернет!

Граф упрямо сжал губы и смерил Андри уничтожающим взглядом:

– Ты не слышал, что я сказал? Сначала Тамбурин.

Маг вздохнул и покорился.

– Для начала попытаемся освободить раненую ногу. Тамбурин сейчас ничего не чувствует, но это все равно надо делать очень аккуратно.

Чародей и граф осторожно растащили в стороны два бревна, между которыми застряла злополучная нога жеребца. Андри осмотрел рану и выругался:

– Застиранные подштанники Пророка! Очень неудачно он у нас лежит. Поврежденная нога внизу... Придется повозиться. Ты, мой лорд граф, видел когда-нибудь открытый перелом?

– Н-нет, – покачал головой Шарль, – Не приходилось.

– В общем, так. Сейчас ты берешь коня за раненую ногу и очень медленно и бережно пытаешься ее выпрямить. А я буду вправлять и фиксировать кость. Готов?

Шарль наклонился ниже, чтобы поудобнее схватиться за копыто. Только тут он рассмотрел, как выглядит нога Тамбурина. Кость разломилась на несколько длинных осколков, и теперь они торчали из глубокой рваной раны, пробитой самым острым из обломков. Нога выгнулась под неестественным углом. Такого граф никогда не видел. Шарль почувствовал, как мир вокруг становится расплывчатым. А потом все стало гаснуть.

Но потерять сознание до конца графу не пришлось: маг залепил ему две хлестких пощечины:

– Не вздумай падать мне тут в обморок, мой лорд. Почему-то, когда с дружками поливал кипятком кухонного кота, потому что повариха не дала вам пирожков, никуда не падал. Давай, займись делом.

Граф овладел собой и взялся за копыто коня:

– Я не поливал. Я их разогнать хотел. Куда тянуть?

– На себя. Не спеши, вот так, – Андри ощупал пальцами края раны, а потом сосредоточился, прикрыл глаза и начал вправлять осколки, – Еще на себя. Еще. И еще. И держи вот так.

Стоять на коленях Шарлю было больно и неудобно. Спина затекла и начала ныть. Волосы слиплись и падали на глаза, а руки, сжимавшие ногу Тамбурина, потихоньку немели. В конце концов Шарль почти перестал их чувствовать. Не говоря уже о том, что волчьи укусы, о которых он совсем забыл, спасая Тамбурина, теперь давали о себе знать резкой, дергающей болью. Чтобы отвлечься, граф наблюдал, как работает Андри. Сначала маг тщательно очистил рану, в которую уже успела набиться земля. Потом, достав длинный пинцет и, погрузив его глубоко внутрь, вправил и поставил на место все части сломанной кости. Наконец, поглаживая ногу коня и сжимая края раны, заставил ее затянуться. Затем Андри поднялся и задумчиво прошелся вокруг, подобрал несколько идеально прямых веток и, крепко прибинтовав к ним раненую ногу Тамбурина, зафиксировал ее.

– Можешь отпустить, мой лорд, – кивнул, наконец, целитель, – Дальше я сам.

– Я думал, ты уже все сделал, – удивился граф.

– Я только подготовился, – улыбнулся Андри, – Теперь самое сложное. Надо восстановить все до того, как мои заклинания перестанут действовать, и он снова попытается встать. А потом займемся тобой.

Шарль обнял Тамбурина за шею, поглаживая его по голове и шепча ласковые слова. Андри приступил к лечению. Прикрыв глаза, целитель сосредоточился. Вскоре маг уже беззвучно, одними губами произносил заклинания и осторожно водил руками над раненой ногой Тамбурина, время от времени прислушиваясь к своим ощущениям и удовлетворенно кивая. Шарлю временами казалось, что Андри плетет из невидимых нитей что-то сложное, что должно быть одновременно прочным и красивым. Граф невольно вспомнил, как еще мальчишкой восхищался корзинщиком, который ловко плел корзины из ивовых прутьев. Сейчас маг на его глазах творил что-то похожее.

Наконец, Андри открыл расслабился и улыбнулся:

– Все, что было в моих силах, я сделал. Я не буду тебя обнадеживать, мой лорд граф. Если после того, как Тамбурин встанет, его нога снова сломается, все наши старания были бесполезны. Нам придется его убить. Я помогу тебе сделать это так, чтобы он не почувствовал боли.

– Но ведь Тамбурин встанет? – с надеждой спросил Шарль.

– Я хочу в это верить, мой лорд, – улыбнулся чародей, освобождая ногу Тамбурина от бинтов, – Твоя очередь. Прости, но мне придется испортить твои штаны.

Шарль не успел ничего возразить, как Андри достал стилет и ловко разрезал ткань над волчьими укусами, открывая их для осмотра. Рана на лодыжке была легче, волк только серьезно прокусил кожу. Рана на бедре была хуже – зверь успел вывернуть из нее довольно большой кусок мяса.

– Вот сейчас можешь падать в обморок, – усмехнулся Андри, доставая из сумки флакон с темной жидкостью и смачивая ею лоскут чистой ткани.

– На себе не так страшно, – отозвался наследник.

– Тогда терпи.

Целитель аккуратно промыл обе раны. Шарль, несмотря на то, что от средства Андри укусы зверски щипало и одновременно резало, как ножом, стиснул зубы и молчал. Потом граф, чувствуя, как боль понемногу утихает, смотрел, как чародей с легкостью заживляет его собственные раны. Наконец, маг опустил руки:

– У нас есть немного времени, давай-ка согреемся.

Андри набрал веток, развел небольшой костер и сел поближе к нему, глядя на огонь. Шарль оттащил подальше трупы волков, чтобы Тамбурин, когда спадут заклинания, их не испугался, и тоже подсел к костру.

– Знаешь, ты меня удивил, мэтр Андри, – сказал он наконец.

– О да, – рассмеялся маг, – Раньше ты меня так никогда не называл.

– Я думал, что ты слабый и беспомощный. Тихо ненавидишь меня, потому что ничего не можешь со мной сделать. Способен только огрызаться. А ты совсем другой. Смелый. И в седле держишься… ну, почти как я.

– Я же горец, – улыбнулся Андри, – Отец сажал меня верхом с трех лет. Лет с пяти я уже ездил сам. Сейчас я просто выполняю приказ твоего отца. Ну, что же, откровение за откровение. Ты меня тоже удивил, мой лорд. Я думал, что ты способен пожертвовать кем угодно, только чтобы доказать, что ты настоящий мужчина. А ты готов любой ценой спасать друга.

– Мир? – Шарль протянул Андри руку.

– Мир, – маг дружелюбно и искренне ответил на пожатие, – Ну, а теперь дружно молимся Единому – чары спадают.

Тамбурин несколько раз дернул головой, как будто стряхивая с себя оцепенение. Затем по всему телу жеребца прошла крупная дрожь. Конь дернулся, оперся на передние ноги, поджал задние и…

– Он встал! – закричал Шарль, бросаясь к коню и обнимая его, – Хвала Единому, он встал, встал!

– Осторожно, не висни на нем! – закричал Андри, – Ему надо восстановиться, я расскажу тебе, что делать дальше. Хватай поводья, пока не убежал, и яблоко дай, пусть успокоится.

***

В камере, где сидел Андри, было сыро и холодно. Окон в ней тоже не было, поэтому маг очень быстро потерял счет времени.

Шарль и Андри, грязные, но совершенно счастливые, вернулись домой под утро. К их удивлению, Его Светлость герцог Арлоннский встречал их собственной персоной и был очень зол. История с придуманными родами незаконнорожденного ребенка не так возмутила герцога, как то, что сын ослушался его и решил по-своему поступить с раненым конем. Маг опасался, что его рассерженный патрон прикажет убить несчастного жеребца прямо у них на глазах, но все обошлось: герцог велел отвести Тамбурина в конюшню, но запретил конюхам к нему приближаться. Теперь жеребец остался на полном попечении графа Шарля, но Андри не сомневался, что наследник обязательно выходит своего друга.

На придворного чародея герцог злился еще больше, чем на наследника: покидать пределы замка без личного разрешения покровителя Андри было официально запрещено.

Обоих подвергли суровому наказанию. Граф Шарль лишился возможности участвовать в большом рыцарском турнире, который должен был состояться через двадцать дней, в День Освобождения. Андри граф приказал заковать и бросить в тюрьму до самого праздника. Ни уговоры Николет, которая упала в ноги герцогу, ни просьбы Шарля , который с жаром заступался за чародея, ни невинное кокетство леди Орели, которая пыталась уговорить герцога быть великодушным и простить обоих, не помогли.

На Андри тут же, прямо во дворе, надели цепи и протащили в тюрьму на глазах всех собравшихся слуг и герцогской свиты. Чародею еще не приходилось испытывать такого унижения, но маг ни о чем не жалел. Герцог проявил милосердие только в одном: он не стал приказывать надеть на Андри оковы из одрикса, блокирующего магические способности и причиняющего любому чародею невыносимую головную боль.

В камере было почти пусто – деревянная кровать с набитым соломой матрасом и грубым шерстяным одеялом, грязный, покрытый жиром грубо сколоченный стол и стул. Раз в день Андри приносили свечу, которая была совершенно бесполезна – и читать, и писать герцог ему запретил. Хорошо хоть, не запретил разговоры. Андри смог передать рекомендации Шарлю, как ухаживать за Тамбурином после лечения, и маг не сомневался, что тот их неукоснительно соблюдает.

Андри не унывал. Вскоре из коричневого ржаного хлеба и белого воска, оставшегося от свечей, он вылепил фигурки для игры в «Осаду города». Особенно хорошо удались кошки. Потом черенком оловянной ложки узник расчертил на столе поле и теперь от скуки играл сам с собой. Он мог бы позвать стражников, но тем категорически запретили развлекать наказанного.

Лязгнул замок. Андри, лежащий на кровати, приподнялся на локте, чтобы посмотреть, кто пришел. Ужином его кормили не так давно, поэтому посетителей он не ждал. Может, у герцога снова разыгралась подагра, и он решил ради такого случая простить целителя?

Ключ в замке повернулся, и дверь открылась. Андри посмотрел на вошедшего и, рассмеявшись, бросился на помощь: в одной руке стражник держал поднос со знакомым большим глиняным кувшином и внушительного размера чашкой. Второй поднос был полон маленьких пирожных. Интересно, через что пришлось пройти Николет, чтобы ему это передать?

– Вот, забирай, – пропыхтел стражник, – Это все тебе.

– Благодарю, – улыбнулся чародей и показал на поднос, – Угощайся.

– Нет, такое я не ем! – усмехнулся надзиратель, – Нам бочонок пива выдали, вот это – дело.

– Бочонок пива? – удивился Андри, – Интересно, где это Николет раздобыла целый бочонок?

– Так это не Николет! – хмыкнул стражник, – Это молодой граф постарался. И какава твоя тоже от него тебе перепала.

– Тогда передавай ему мою искреннюю благодарность, – улыбнулся чародей.

– Иск.. что? – почесал в затылке надзиратель, – Передам низкий поклон, а то слишком мудрено говоришь.

Стражник ушел. Андри посмотрел на угощение, потом на свои цепи и горько усмехнулся. Все это, конечно, хорошо, но никакие пирожные не стоят рабства у герцога и унижений, которым тот его подвергал. Пожалуй, настало время всерьез задуматься о свободе.

Глава 8

Волчий край, вечер 1 глайфаста 1137 Эры Пророка.

Рыцари неумолимо спешили вдогонку за мятежниками. Метель настигла преследователей, как только они выехали из лагеря, и вскоре усилилась так, что все трое плохо понимали, куда направлять коней. Даже карта, взятая Конрадом, и его умение ориентироваться почти не помогали.

Бертран ехал во главе кавалькады, нещадно подгоняя вороного жеребца. Конь мотал головой и фыркал, всем своим видом показывая, что метель ему неприятна, но, хоть и неохотно, подчинялся воле всадника.

Несмотря на кружившие вокруг вихри, бросавшие в лица воинов колючий снег и вынуждавшие сгибаться и опускать голову, старик оставался прямым, как его двуручный меч, висящий в ножнах у него за спиной. Ветер сорвал капюшон с головы рыцаря-капитана и теперь от души трепал длинные волосы Бертрана, по старой орденской моде отпущенные до плеч. Вихрь то откидывал их назад, то вновь бросал на лицо, но старый рыцарь, казалось, не замечал этого. Брат Бертран оставался бесстрастным. Он стойко двигался к намеченной цели, и никакие трудности не могли заставить его склониться.

Следом за Бертраном двигался Конрад, согнувшись и прикрывая полой плаща старую карту, принадлежавшую еще его отцу. Снежные вихри и резкие порывы ветра так и норовили вырвать пергамент у рыцаря из рук. Карта, к большому огорчению брата Конрада, уже изрядно промокла, но рыцарь-лейтенант все равно не оставлял попыток ее защитить.

Конрад изредка поглядывал на Бертрана, готовый оказать ему помощь, если этот поход вдруг станет для старшего товарища слишком изнуряющим, но тот не подавал признаков усталости. Рыцарю-лейтенанту порой казалось, что его старший товарищ прожил настолько долгую жизнь именно из-за своей всепожирающей ненависти к магам, стремясь уничтожить как можно больше врагов. «Им движут озлобление и жажда отмщения. Интересно, каково это – не иметь в жизни ничего, кроме ненависти, и существовать только ради мести?», – с сожалением подумал Конрад и покачал головой.

Армин ехал сзади, как и подобало оруженосцу, ведя в поводу навьюченную поклажей запасную лошадь. Точнее, плелся. Все силы юноши уходили на борьбу со стихией, попыток укротить своего верхового жеребца и справиться с вьючной лошадью и при этом не отставать от спутников. Лицо Армина раскраснелось, короткие светлые волосы слиплись, со лба бежал пот вперемешку с талым снегом, но юноша этого не замечал. Он был твердо намерен проявить себя как можно лучше.

– Ну, что там говорит карта? – небрежно бросил Бертран через плечо и снова толкнул замедлившего было шаг коня пятками, принуждая его двигаться вперед.

– В целом, мы на верном пути, командир! – пытаясь перекричать завывания ветра, ответил Конрад, – Нас задерживает только непогода.

– Надеюсь, это действительно так, – сухо заметил Бертран и прикрикнул на Армина, – Юноша, советую тебе поторапливаться, мы не в Трезеньеле! И не на прогулке в королевском саду!

– Не ругайте мальчика, сэр Бертран, – вступился Конрад, – Он очень старается. Дело в нашей вьючной лошади, видите, животное капризничает. Юноше сложно справляться с непогодой и с двумя конями одновременно.

– Если помнишь, и я, и ты начинали точно такими же оруженосцами, – сухо заметил старик, поджав губы, – И оба живы. Так что протест отклоняется.

апыхавшийся Армин не стал возражать. Он просто молча отправил коня вперед.

Они проехали, борясь со стихией, еще часа два, когда Конрад заметил небольшую рощицу серебролиста, невысокого местного кустарника, которая могла бы послужить хоть каким-то укрытием. Лошадям был необходим отдых. Рыцарь-лейтенант остановил коня.

Бертран подъехал поближе к своему товарищу, готовясь произнести ему еще одну резкую отповедь. Армин совсем отстал: среди метели были едва заметны только неверные движения вдалеке. Рыцарь-капитан уставился на более молодого спутника сверлящим взглядом, на который Конрад ответил своим, прямым, стальным и спокойным.

Бертран был уже готов разразиться желчной тирадой, на этот раз в адрес Конрада. Но, так или иначе, старику не удалось произнести ни слова: их прервали отчаянное конское ржание и топот, а потом – громкий, испуганный крик юноши. Забыв о разногласиях, оба рыцаря, выхватив оружие, пустили коней на вопль.

Армин лежал на спине, беспомощно барахтаясь. Ни его верхового жеребца, ни запасной лошади не было видно. Одной рукой оруженосец пытался дотянуться до меча, а другой отчаянно молотил по морде возвышающегося над ним монстра, передние лапы которого стояли у него на груди, прижимая к земле.

Чудовище, атаковавшее оруженосца, было похоже на огромного, ростом с высокого породистого жеребца, хамелеона, окруженного синим волшебным свечением. Шесть мощных лап полумагической рептилии, расставленных широко в стороны, позволяли твари быстро и безопасно передвигаться как по жесткой траве, так и по горам и даже по болотам. Острые кривые когти на толстых четырехпалых лапах давали этой огромной рептилии возможность при всем ее внушительном весе легко взбираться на вертикальные поверхности и удерживаться на них.

Длинный, гибкий и очень цепкий хвост твари был настолько силен, что был способен удерживать тяжелое существо в висячем положении. Утолщение на конце хвоста необычного животного, похожее на навершие булавы, было, как и булава, усеяно роговыми шипами, покрытыми смертельным ядом. Обычно эта хищная рептилия охотилась, стреляя острыми иглами с хвоста в намеченную жертву и мгновенно парализуя ее. После попадания такого шипа в цель, добыча могла лишь слабо подергиваться. Но в случае с Армином, наверное, что-то пошло не так, и тварь, скорее всего, подсекла его хвостом и сбила с ног.

Толстая серая шкура этого жуткого чудовища была покрыта грубой чешуей и щедро смазана слоем едкой бурой слизи, по которой изредка проскакивали голубые искры, не менее опасной, чем парализующий яд на шипах хвоста. Спину украшал гребень из колючих наростов, которые сейчас были яростно вздыблены. Из пасти то и дело высовывался, мгновенно прячась обратно, раздвоенный язык.

Конрад легко опознал существо. Это была георсора, Ужас Просторов, как ее звали дикари. Самый опасный хищник здешних мест, от которого почти не было возможности ни убежать, ни защититься. Спасти от этого наполовину магического монстра могло только чудо. Яд этого ящера был смертелен, варвары смачивали в нем свои стрелы. Единственной слабостью георсоры было плохое зрение – она, как и многие хищники Волчьего края, реагировала на движение. Но и оставаться неподвижным не спасало: раздвоенный язык георсоры очень тонко чувствовал тепло. Единственным уязвимым местом этой ужасной рептилии было брюхо, где чешуя была мелкой и не такой прочной.

При виде подбежавших рыцарей тварь оставила свою жертву, склонила набок массивную голову, увенчанную чем-то вроде рога или клюва, раскрыла огромную пасть, усеянную несколькими рядами мелких острых зубов, с непривычным для своей внушительной массы изяществом взмахнула хвостом и издала угрожающее шипение такой громкости, как будто рыцари внезапно оказались в Большом зале резиденции Вечного Ордена в Калагуррисе, битком набитом цикадами, и все они разом затрещали.

– Армин, не двигайся! – закричал Бертран, спешиваясь и перехватывая поудобнее меч, – Конрад, руби хвост, я ее отвлеку!

С этими словами старый рыцарь, размахивая клинком, бросился к твари. Он двигался так ловко и свободно, как будто не преодолел перед этим почти суточный переход, не вставая с седла, без сна и отдыха.

Конрад соскочил с коня и, достал меч и перехватил покрепче щит. Краем глаза наблюдая за действиями рыцаря-капитана, он, стараясь держаться вне поля зрения хищной рептилии, двинулся короткими перебежками в сторону, незаметно обходя чудовище справа.

Армин услышал крики старших товарищей и замер. Георсора лениво переступила с лапы на лапу, еще крепче сжав свою жертву. Взмах хвостом – и в старого рыцаря и его лошадь полетело несколько ядовитых шипов. Бертран ловко увернулся; смертоносные иглы лишь прорвали ему плащ, но это не остановило воина. Он все так же продолжал прямую атаку на врага.

Как ни был стремителен старый рыцарь, двигался он все же медленнее, чем летели хвостовые иглы, пущенные чудовищем. Сам Бертран сумел уклониться, но один из шипов хищника все-таки нашел свою жертву и вонзился в грудь боевого коня Бертрана. Животное взвилось на дыбы и тут же неуклюже повалилось на левый бок. Ноги полупарализованного коня дергались в судорогах, животное захрипело, изо рта его пошла пена, а в глазах стоял смертельный ужас.

Конрад тем временем успел воспользоваться преимуществом и переместиться почти за спину георсоры и оказался вне поля ее зрения. Рептилия все еще сжимала свою жертву, а ее внимание было поглощено бегущим на нее рыцарем-капитаном. Оставалось только незаметно приблизиться и надеяться на то, что Бертрану удастся его отвлекающий маневр. Рыцарь не прекращал движения, каждое мгновение было на счету.

Георсора, похоже, была настроена поиграть. Она выжидала, все еще прижимая Армина к земле одной из передних лап и помахивала хвостом из стороны в сторону, словно охотящаяся кошка. Подпустив поближе бегущего прямо на нее Бертрана, она неожиданно отпустила свою жертву, и, нагнув голову, сделала стремительный бросок ему навстречу. В тот самый миг, когда пожилой воитель уже размахнулся мечом и был готов нанести удар, георсора поднырнула под клинок рыцаря и резко вздернула голову, поддевая старика рогом. Стремительное движение мощной шеи вверх – и вот уже седобородый рыцарь взлетел в высоту футов на десять, перекувырнулся в воздухе и упал в нескольких ярдах от сражающихся, не подавая признаков жизни. Его тяжелый двуручный меч упал рядом.

Георсора снова зашипела и попятилась на прежние позиции, опять подминая своим телом не успевшего ни встать, ни отползти подальше оруженосца.

Теперь хвост рептилии рассерженно извивался прямо рядом с Конрадом. Рыцарь-лейтенант, успевший подобраться совсем близко, испустил боевой крик и изо всех сил рубанул по гневно бьющему по воздуху хвосту, вложив в этот удар всю свою мощь и злобу. Его усилия увенчались успехом: он разрубил хвост пополам, и часть его, увенчанная шипастым утолщением, упала на снег, все еще извиваясь в судорогах.

Георсора, испустив скрежещущий звук, полный ярости и боли, взвилась на дыбы. Ее передние лапы молотили по воздуху. Этого мгновения хватило, чтобы Армин, наконец, успел вытащить свой меч. Он выставил его перед собой острием вверх, зажмурил глаза и ухватился за него как можно крепче.

Приземлившись на меч, тварь зашипела и выгнула спину, пытаясь стащить свое тело с клинка, но оруженосец держал его крепко. Обезумев от боли, тварь понеслась по пустоши, волоча за собой по острым камням и колючей траве Армина, мертвой хваткой вцепившегося в свой меч. Конрад побежал следом.

Рептилия постоянно меняла направление, извивалась и прыгала из стороны в сторону. Но все ее попытки избавиться от оруженосца и от меча в брюхе только ухудшали ситуацию. Ее рана становилась все глубже и глубже, а стремительные движения изматывали чудовище.

Преследуя тварь и готовясь нанести смертельный удар, Конрад хладнокровно отметил, что Армин избрал, наверное, единственную эффективную тактику и даже успел порадоваться за парня. Из него выйдет отличный воин. Если все они выживут, конечно.

Наконец, силы рептилии иссякли. Она остановилась, тяжело дыша и устало поводя боками. Это дало возможность оруженосцу несколько раз провернуть клинок в брюхе чудовища, от чего георсора испустила крик боли и снова взвилась на дыбы. На этот раз Армин не смог удержать меч, и тот остался в брюхе чудовища.

Конрад подоспел как раз вовремя, чтобы снести твари голову мечом. Корчась в судорогах, чудовище рухнуло прямо на оруженосца, заливая его черной кровью. Не дожидаясь, пока умирающая георсора затихнет, рыцарь отпихнул обезглавленное тело и склонился над юношей. Тот был очень бледен и едва дышал.

– Простите, сэр Конрад, – прошептал Армин, – Я не ожидал. Я не услышал, как она крадется... А потом моя лошадь испугалась, и…

– Все хорошо. Ты держался молодцом, Армин, – ободряюще кивнул ему рыцарь, – Давай-ка поищем брата Бертрана и сделаем привал. Идти можешь?

– Никакого брата Бертрана искать не надо, – послышался сверху скрипучий голос, – Я здесь.

Конрад и Армин подняли глаза на рыцаря-капитана. Тот был цел, только теперь он слегка прихрамывал и держал меч в левой руке, а правая висела плетью.