Текст книги "Тайны Фанкор-Зора (СИ)"

Автор книги: Кэт Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Тайны Фанкор-Зора

Пролог

Пролог

Шато-Де-Солиммар, резиденция Вечного Ордена, королевство Трезеньель, 24 сиалла 1137 Эры Пророка, десять часов утра.

Семнадцатилетний оруженосец Армин Де Аленнуа сидел за массивной дубовой партой и клевал носом. Сегодня был миакс, четвертый день декады, а это значило, что с самого утра толстый отец Венанций будет читать старшим послушникам, готовящимся к посвящению в рыцари, житие Пророка Рикварда. «Составленное Верным Руфусом в тридцать седьмом году Эры Пророка», как он всегда важно напоминал. Юноша подавил зевок и быстро обернулся – посмотреть, не заметил ли кто святотатства. За такое можно было и прокторской линейки отведать.

Армину повезло. Пухлый отец Венанций, величаво придерживая край жреческой робы двумя пальцами, как знатные дамы придерживают свои платья, занял место на кафедре и нараспев начал:

– Про Ри̇кварда же, Пророка Нашего, именуемого также Гласом Единого, доподлинно известно следующее. Был родом он из народа э̇вери, рожден на берегах озера Гре̇йвелден. Считают также, что Пророк Риквард был знатного происхождения и был сыном тана эвери, Гаэнба̇льда и жены его Рико̇̇лы.

Рассказывали о нем, что с самых ранних лет Риквард восхищался прекрасным миром вокруг себя – чистыми водами озера, ясным голубым небом, золотыми нивами, изумрудными лугами, на которых вольно резвились табуны диких коней. Тогда же Рикола, его мать, рассказала ему о Едином, и Наш Пророк полюбил Его всей душой за то, что Он создал для людей такой прекрасный мир. И с тех пор не было ни дня, чтобы Риквард не начинал и не заканчивал его с благодарственной молитвы Единому Творцу.

Справа от Армина послышался вскрик. Кто-то, похоже, все-таки задремал, и его застукал проктор с линейкой. Жрец, даже если и заметил это, то никак не отреагировал. Он продолжал читать в том же темпе:

– Известно, что когда нашему Пророку исполнилось семь лет, один из Великих Магистров империи Ристерос, чародей именем Ир-Вара̇д, взял Рикварда из родного дома как раба. Отец и мать Пророка были раздавлены своим горем, но противиться могущественному магу они не смели. Риквард же утешал их, говоря, что на все Воля Единого, и что он верит, что Единый его не оставит.

Армину вдруг отчетливо представился этот Ир-Варад. Он был такой же толстый, как Венанций, и с такими же мясистыми и влажными от слюны малиновыми губами. Только роба на нем не коричневая, а пурпурная, шелковая, расшитая золотом. Такие носили маги Древней Империи. Ир-Варад-Венанций тычет пухлым пальцем в худенького светловолосого мальчика и говорит: «Хочу вот этого». И вот уже стражники вырывают плачущего ребенка из объятий безутешной матери.

– И тогда сраженные горем своим Гаэнбальд и Рикола возопили: «О Единый Творец, за что оставил Ты нас? Доколе детей наших будут уводить, как скот, в чужую землю? Доколе нашими людьми будут бесстыдно торговать на рынках?»

И услышали Гаэнбальд и Рикола Глас небесный. И было сказано им: «Не печальтесь о сыне вашем. Верьте, и станет он великим и спасется сам из неволи и спасет многих».

Известно также, что Пророк наш Риквард попал в рабство к Ир-Вараду не один. Была среди новых невольников магистра девочка именем Рианнон, одних с Пророком лет. И пока везли их на корабле в столицу империи Ристерос, Риквард и Рианнон успели подружиться.

Отец Венанций сделал паузу и облизнул пересохшие губы. Армин и сам не мог бы объяснить, почему эта привычка жреца вызывает у него содрогание и подкатывающую к горлу волну тошноты. Юношу, как всегда, передернуло. Он отвернулся.

– Рассказывают, что магистр Ир-Варад был жестоким хозяином. Обнаружил он у Рианнон способности к магии и пожелал выучить юную рабыню всему, что знал сам. И когда магистр подозревал Рианнон в нерадивости, бил он ее по лицу и морил голодом. Из нашего Пророка же возжелал Ир-Варад сделать гладиатора, дабы тот поединками увеселял его гостей, и велел обучать его воинскому искусству. И когда считал Ир-Варад, что Риквард ленится на занятиях и противится урокам, приказывал он бить того плетьми и привязывать к столбу на палящем солнце.

Воображение Армина живо рисовало ему все эти картины. Вот несчастный Пророк стоит на солнцепеке, его руки вытянуты, он прикован к верхушке столба за запястья. На его спине – следы плетей. Рядом – кувшин с прохладной водой, но никто не решается напоить Рикварда, чтобы самому не оказаться на его месте. Отец Венанций между тем продолжал:

– Когда же исполнилось обоим по двадцать лет, решил Ир-Варад устроить для своих друзей праздник. И пожелал он, чтобы Рианнон и Риквард сошлись в поединке, чтобы посмотреть, кто окажется сильнее – маг или воин. И пообещал он победителю свободу и хорошую награду, но только при одном условии – выигравший должен убить проигравшего.

И заплакали тогда Риквард и Рианнон, и стали молить Единого Творца о милосердии. Никто из них не хотел убивать другого. И услышал Единый их мольбы, и откликнулся. И рек Единый: «Не страшись, Риквард из эвери. Возьми лучших друзей твоих и выступайте смело против магистров». И взял тогда Риквард лучших друзей своих, и были они: Ру̇фус из астелли̇йцев, Барса̇л из ристериа̇н, Фионн из марселе̇н, Гуэ̇льдо из офре̇йни, Тибо̇ из тресс, Ма̇кцио из шеолла̇н и Э̇лки из дикого народа Севера.

«Интересно, почему они с Рианнон друг в друга не влюбились? Вот если бы они влюбились, ничего ужасного потом не случилось бы!» – в который уже раз сказал себе Армин и тут же задумался о женщинах. Многие его друзья, которым приходилось бывать в свите приора Джерольфа, когда тот отправлялся ко двору, уже со знанием дела обсуждали достоинства знатных дам. А кое-кому из его товарищей даже удалось провести вечер с какой-нибудь сговорчивой трактирной девушкой, чем они тоже с удовольствием хвастались.

Армину не раз приходилось бывать при дворе, но разодетых, надушенных и увешанных драгоценностями дам он стеснялся до остолбенения. А ощущая на себе зазывные взгляды веселых девиц на вечерних улицах, юноша терял дар речи и густо заливался краской. В то же время Армин мечтал о взаимной любви с такой дамой, прелести и уму которой его друзья смогут только позавидовать.

– И дождались они, пока начнется пир Ир-Варада. А когда была очередь Рианнон и Рикварда устроить поединок, восстали. Тогда возжелали маги наказать непокорных, и обрушили на них всю свою силу, всю свою магию. И падали Риквард и друзья его, и кричали они от невыносимой боли, а тела их покрывались ранами и ожогами. И рыдала Рианнон, видя, как те, кто желал положить конец рабству, падают сраженными к ногам своих господ.

Магистры восторжествовали. Но радость их была преждевременной. Ибо Единый совершил чудо. И вдруг поднялись Риквард и все друзья его, и раны их затянулись, и стали они неуязвимы к магии. Тогда убили они всех пирующих, и многих еще, кто был с ними.

И возрадовались восставшие рабы. И взяли они себе имя Семеро Верных и признали они Рикварда Пророком Единого и Гласом Его.

Так началась Война Пророка. Росла и росла его армия, и слава его вместе со славой Единого гремела во всей Империи. И каждый раб повторял имя Рикварда как освободителя и не было для них ничего более желанного, как пополнить ряды армии Пророка и сражаться бок о бок с ним во имя Единого.

Так, с помощью чуда, дарованного Единым Творцом, пошатнулась великая империя Ристерос, полная зла и несправедливости. И ужаснулись не только имперские чародеи, но и те из магов, что испокон веков правили другими народами, ибо не было им пощады от армии Пророка. И шествовали они по империи, хватая и предавая казни ненавистных магов и искореняя чародейство, не щадя ни женщин, ни детей. Ибо сказал Единый устами Рикварда, Пророка Своего, что любой маг лелеет в своей черной душе лишь одну мечту – порабощать и подчинять всех своей воле.

Эту часть жития Армин считал самой вдохновляющей. В мечтах юноша уже маршировал бок о бок с Пророком, под его знаменами, освобождая несчастных рабов, а их хозяева-маги в страхе бежали, спасаясь от справедливого возмездия. Жрец между тем продолжал чтение, приближаясь к трагической развязке.

– Девица Рианнон же поначалу была на стороне Рикварда, но магия есть скверна и проклятие, и семя зла в душе тех, кто ею владеет. И вот уже стала Рианнон сначала уговаривать Пророка пощадить кого-то из чародеев и сохранить им жизнь. А затем начала говорить против Пророка открыто, при всех заявляя, что иметь способности к магии – это не преступление и не вина, и нельзя никого казнить за то, с чем он всего лишь родился.

Но Пророк не слушал ее просьб. И тогда Рианнон решилась на предательство. И отправилась она к стратегу Иддин-Сину, который тогда командовал войсками Империи. И выдала она Иддин-Сину тайное место, где молился и предавался размышлениям наш Пророк. А потом, дабы не настигла ее месть Семерых, тайно собрала Рианнон Мятежница оставшихся магов. И отправились они на Север в поисках прибежища, где могли бы тайком от всех восстановить силы для подлого удара.

Говорили, что отправились они в пустой имперский город Фанкор-Зор, что на берегу залива Последний Приют. И двигала ими ненависть. И целью их была месть. И обосновались они в Фанкор-Зоре, и стали копить силы, чтобы в самый неподходящий момент, когда Семеро Верных будут наиболее уязвимы, исподтишка нанести им роковой удар и вернуть на Каэрон вечное правление магов.

Армин вскрикнул: он получил увесистый, с оттяжкой удар линейкой между лопаток. Юноша поднял обиженный взгляд на проктора. Тот в ответ сурово покачал головой:

– Ты невнимателен.

Оруженосец вздохнул и опустил глаза. С проктором лучше не спорить.

– Пророк же, будучи предан и схвачен, вскоре принял истязания и позорную мученическую смерть. Но в предчувствии казни оставил Пророк Риквард своим соратникам Завещание – вечно и повсюду преследовать и уничтожать тех, в ком они хотя бы заподозрят способности к магии. И клялись ему Верные исполнять его завет, пока живы, и передать Завещание своим потомкам, а те – своим.

Как только умер Риквард, взошла в небе новая звезда. И была названа она Ватаа̇, что значит «душа мученика». И до сих пор она восходит в ночное небо самой первой, дабы все, кто верит в Единого, помнили о жертве, что принес Пророк Риквард, дабы освободить Каэрон от магов-поработителей.

Раздался настойчивый стук в дверь. Стучавший не стал дожидаться, когда ему ответят, и решительно распахнул ее. Все повернулись на стук. На пороге стоял личный адъютант приора Джерольфа, сэр Сервий. Жрец замолчал и вопросительно посмотрел на рыцаря. Тот слегка поклонился:

– Прошу прощения, преподобный Венанций. Приор Джерольф вызывает к себе послушника Армина Де Аленнуа. Когда вы закончите, отправьте его, брат Джерольф у себя в кабинете.

Жрец Единого благосклонно кивнул. Юноша покраснел, но гордо выпрямился под завистливыми взглядами товарищей. Наверное, действительно произошло что-то важное, раз за ним отправили самого сэра Сервия, а не какого-нибудь замкового слугу.

– Смерть Пророка Рикварда была не напрасной, – продолжал заунывно вещать жрец, – Великая империя Ристерос оказалась в руинах. А ученики и друзья Нашего Пророка, Семеро Верных, продолжили его дело. И искоренили они рабство и несправедливость. И восстановили они Церковь Единого. И создали они Вечный Орден, дабы вовеки веков, пока жив Каэрон, стоять на страже завоеваний Пророка и навсегда изгнать скверну чародейства и ее носителей, а также богомерзких еретиков, буде те попытаются усомниться в Слове Правды, с лица нашей земли.

И первым делом они прибыли в Фанкор-Зор, дабы наказать изменницу Рианнон. Но та знала, что ей не простят ее предательства, и встретила рыцарей градом стрел. Десять дней и десять ночей длилась осада, многие из доблестных воинов пали смертью храбрых в том бою. Но Единый не позволил Рианнон Мятежнице уйти от правосудия. И она, и ее приспешники после ожесточенного сопротивления были полностью уничтожены.

Так гласит предание, что оставили нам Семеро Верных. Так оно и должно передаваться – дословно, без искажений. Да будет так. На этом мы закончим, вы можете идти, дети мои. Армин, тебя звал приор..

Но последней фразы отца Венанция послушник уже не услышал. Сгорая от любопытства, Армин первым выскочил из зала и побежал к брату Джерольфу.

Юноша поспешил в восточное крыло, где размещались апартаменты приора Вечного Ордена и не без робости постучал в дверь его кабинета.

– Зайди! – послышалось изнутри.

Армин потянул на себя ручку двери и не без роботсти сделал шаг. Кабинет приора был ярко освещен. В массивном резном кресле, похожем на трон, за огромным письменным столом сидел приор Джерольф Д’Антильи. Высокий, статный и широкоплечий мужчина лет сорока с черными волнистыми волосами до плеч, темными глазами и благородными чертами лица, он выглядел как воплощение идеального рыцаря, не знающего усталости в борьбе со злом на службе Единому.

– Армин Де Аленнуа, прибыл по вашему приказу, брат приор! – поклонился послушник.

Джерольф Д’Антильи оторвал взгляд от бумаг и на несколько секунд замер, внимательно рассматривая пришедшего. Наконец, брат Джерольф скупо улыбнулся и сделал знак послушнику подойти ближе. Юноша повиновался.

– Ты знаешь о том, что сейчас происходит на Тюремных Островах, брат Армин Де Аленнуа? – спросил, наконец, приор.

– Так точно, сэр, – кивнул послушник, – Мятеж, сэр.

– Верно, – подтвердил его слова брат Джерольф, – Это восстание скоро будет подавлено. Королевский флот и армия уже в пути. У Ордена в этом деле своя задача. Мы должны выследить зачинщиков восстания и тихо вывести их из игры.

– Так точно, сэр! – снова кивнул послушник. Он не понимал, к чему клонит приор, но или всех сил старался сделать вид, что разгадал его мысли.

Джерольф Д'Антильи усмехнулся и продолжил:

– Твой старший брат и мой хороший друг, граф Арнульф Де Аленнуа, настаивает на том, чтобы ты как можно скорее принял рыцарское звание и дал все необходимые обеты. Я как твой наставник и командир его полностью поддерживаю. Среди своих товарищей ты один из лучших. И поэтому я решил поручить тебе ответственное задание. Покажешь себя достойным – и мы ускорим твои Испытания. Уже весной, в праздник Верного Тибо̇, ты будешь посвящен.

Посвящение! О таком можно было только мечтать. Да еще и в праздник Верного Тибо, святого покровителя Трезеньеля, сподвижника самого Пророка. Армин мог надеяться на то, что его подвергнут Испытаниям, только через год-полтора, но если он справится, он станет рыцарем быстрее, чем его ровесники и товарищи. Армин покраснел от удовольствия.

– Большая честь для меня, брат приор! – пылко воскликнул юноша, прижав руки к груди, – Я приложу все старания, сэр Джерольф!

– Надеюсь, – благосклонно кивнул приор, – А теперь слушай внимательно. Вечером сюда прибудут из главной ставки Вечного Ордена в Калагуррисе двое братьев-охотников. По приказу Великого Магистра Гая Месора на выполнение этой задачи отправятся лучшие из лучших: рыцарь-капитан Бертран Реверден и рыцарь-лейтенант Конрад Росс. Брат Бертран уже при жизни стал легендой, настолько он известен своей непримиримостью, беспощадностью к преступникам и готовностью идти до конца. Брат Конрад – прекрасный следопыт, опытный охотник на магов и мой личный друг. До сих пор от него не ускользнул ни один злодей, как бы ловко он ни прятался. Тебя я назначаю при них оруженосцем. На рассвете вы все трое отправитесь в Руве̇н, в ведение командора Маркуса Виа̇тора, он возглавит операцию по поимке зачинщиков мятежа. Будь готов исполнять любые поручения достойных братьев. Если ваш поход будет успешным, в чем я не сомневаюсь, мы ускорим твои Испытания.

– С кем или с чем нам придется иметь дело, сэр? – решился спросить послушник, испугавшись собственной храбрости.

– Садись, – приор показал юноше на резной деревянный стул.

Армин повиновался. Брат Джерольф разложил перед послушником четыре портрета:

– Это те люди, на поиски которых вы отправляетесь. А̇̇ндри Мак Глейс, маг духа, самый опасный из них. На его счету отряд охотников, которых отправили за ним в погоню и церковная экспедиция братьев-искателей, которые просто составляли описания старых храмов Марссонта. Именно из-за его казни в Рувене вспыхнул мятеж. Это Эсса Ларк, его сообщница и любовница. Прошла обучение как глеронский вор, но в гильдии не состоит. Как утверждают источники в Рувене, подготовка мятежа – ее рук дело. Виэ̇ри Ларк, младшая сестра Эссы. Маг стихий, говорят, что очень талантлива. В участии в мятеже не замечена, скорее всего, просто следует за своей преступной сестрой. И, наконец, Мате̇ос А̇рра. Бывший телохранитель барона Де Шаррака, беглый раб, гладиатор, известный всем столичным любителям подпольных боев без правил под кличкой «Энье̇сская ртуть». Военную организацию мятежа и вооруженное сопротивление властям обеспечивал именно он.

– Выглядят как обычные люди, – в голосе Армина прозвучало разочарование. Впрочем, одно из изображений невольно притягивало взгляд юного послушника, заставляя возвращаться к себе снова и снова.

– Будь уверен, брат Армин, что вы столкнетесь с настоящей опасностью. – нахмурился сэр Джерольф, – Эти люди не только смогли поднять все Тюремные острова на восстание. Мятежники уже знают, что проиграли, и что их ждет мучительная казнь. Именно поэтому они будут сражаться до последнего, не на жизнь, а насмерть. Это будет намного опаснее и серьезнее всех твоих тренировок в Ордене. Это реальная жизнь, это реальные враги и, поверь мне, то, с чем вам придется столкнуться, будет гораздо страшнее.

– Я не подведу вас, брат приор! – с жаром воскликнул Армин и вытянулся в струнку.

– Я надеюсь на это, – кивнул приор, – А теперь ступай. Будь готов поступить под командование брата Бертрана и брата Конрада. Внимательно наблюдай за ними, у них есть чему поучиться.

Воодушевленный послушник почти вприпрыжку бежал по коридору. Совсем скоро он будет сражаться с настоящими злодеями бок о бок с самыми опытными братьями-охотниками. Это вам не испуганных деревенщин ловить! Армин сделает все, чтобы заслужить уважение и одобрение братьев, а может быть, даже и похвалу.

Глава 1

1.

Рувен, Тюремные острова, королевство Трезеньель, 26 клианна 1137 Эры Пророка, восемь часов пополудни.

Руве̇н полыхал. Огромное величественное здание Цитадели Слез, которая еще каких-нибудь два месяца назад казалось вечной и незыблемой, сейчас превратилось в огромный гудящий костер. Его искры с оглушительным треском выстреливали в ночное небо, рассыпаясь в вышине зловещими фейерверками. У подножия Цитадели полыхали огоньки поменьше – это догорали жилые кварталы.

С высоты холма зрелище охваченного пламенем Рувена напоминало чудовищный, огромных размеров именинный торт со множеством свечей, как будто какое-то могущественное жуткое существо хотело порадовать таким образом своего любимого ребенка. Но вовсе не демон был причиной гигантского пожара. Это правитель Трезенье̇ля, Его Королевское Величество Максимиллиан Третий, велел разжечь этот костер на Тюремных островах, чтобы показать всем своим подданным, что ждет тех, кто осмелится бунтовать против власти монарха.

Огонь бушевал и свирепствовал, зловеще треща и воя. Но даже гудение пламени не могло заглушить крики и стоны умирающих. Восстание было подавлено.

Над островом поднималось багровое зарево. Отсюда, со стороны холма, можно было различить, как полыхают пламенем и оба соседних острова – Шойе̇̇ и Анти̇нн. Возможно, капитанам, матросам и пассажирам кораблей, проходящих в этот момент в Суровом море мимо Тюремных островов, зрелище показалось бы пугающим, но завораживающе прекрасным, но те, кто наблюдал сейчас за ним с холма, так не думали.

***

На холме за пожаром Рувена наблюдали четверо – двое молодых мужчин и две девушки. Один из парней, лет двадцати пяти, стоял в отдалении от всех. Он был высоким и худым. Его светлые, длинные, до плеч, волосы были собраны в хвост со лба и висков – так часто делают свободолюбивые горцы Марссо̇нта, лучшие стрелки и охотники на всем Каэро̇не. Вот только ни лука, ни стрел при нем не было.

Похоже, в последнее время этому человеку было некогда следить за своей одеждой. Сейчас она была перепачкана пылью и сажей, кое-где виднелись бурые пятна крови, но мужчина не обращал на это внимания.

Лицо молодого человека, худое, небритое и изможденное, покрытое копотью, выражало безграничное отчаяние. Брови были изломаны и страдальчески приподняты, что придавало этому тонкому лицу с острыми чертами трагическое выражение. У губ залегла горькая складка.

Руки молодого мужчины были сжаты в кулаки, его поза была напряженной, как будто все его тело пронизывала жестокая боль. Как будто ему физически передавались страдания тех, кого сейчас беспощадно добивали королевские солдаты на улицах Рувена. Парень внимательно, не отрывая взгляда, смотрел на горящий город. Казалось, что здесь, на холме, находится только его тело, оболочка. Душой же и мыслями этот человек был весь там, внизу, с ними – с теми несчастными, кто погибал сейчас в Рувене.

В нескольких шагах от светловолосого мужчины за пожаром наблюдали две девушки – одна постарше, другая помладше. Старшая обнимала младшую за талию, успокаивающе прижимая к себе.

Обе девушки были очень похожи друг на друга. Изящный овал лица, высокие скулы, волнистые, черные, как смоль, волосы, узкие темные брови, миндалевидные глаза, уголки которых были слегка приподняты к вискам, – выдавали в них сестер. Вот только они были совершенно разные.

Волосы старшей из девушек были коротко острижены. Ее лицо не было идеально красивым. Скорее, оно было необычным. Ноздри прямого и тонкого носа были немного широки для идеала, что придавало лицу капризное выражение. Рот с тонкими розовыми губами ценители красоты тоже назвали бы чуточку большеватым. Но эти недостатки были совершенно незаметны, потому что внимание того, кто смотрел на лицо старшей из сестер, сразу притягивали глаза – огромные, зеленые, обрамленные густыми длинными ресницами. Сейчас девушка тоже неотрывно смотрела на город, на пожарище, устроенное королевскими войсками. Ее глаза недобро щурились, как будто увиденное не расстраивало ее, а скорее, приводило в ярость.

Поза старшей из сестер, ее осанка и манера стоять, да и сам жест, которым она успокаивала младшую, говорили о том, что девушка знакома с танцами или с фехтованием, а, возможно, и с тем, и с другим. В ней ощущалась та грациозная сила, что присуща тренированным людям.

Во всем облике девушки чувствовалась не только ярость, но и некоторая настороженность и угроза. Казалось, старшая из сестер была готова в любой момент встать на защиту и закрыть собой тех, кто находился с ней рядом. Кожаный доспех, явно сшитый по фигуре и по особому заказу, и два висящих на поясе длинных кинжала только подтверждали это.

Младшая из сестер была совсем юной. На вид ей можно было дать едва семнадцать или восемнадцать лет. Ее лицо было по-детски чистым и открытым. В янтарно-карих глазах прятался страх, пухлые вишневые губы были сжаты и слегка подрагивали.

Младшая из девушек, испуганно льнувшая к сестре, была воплощением изящества и внутренней легкости. Казалось, что это грациозное создание, похожее на яркую пеструю птичку, в любой момент готово вспорхнуть и улететь подальше от опасности. Это впечатление усиливал ветер, развевающий простое темно-синее платье младшей и ее длинные, до плеч, волнистые волосы.

Казалось, что такие похожие и так отличающиеся друг от друга сестры даже родились и воспитывались в разных государствах. Гибкая и ловкая старшая, судя по манерам, вряд ли была уроженкой Трезеньеля, где от женщин требовалось, прежде всего, быть красивыми, обходительными и всецело подчиняться воле мужчин. Легкая и воздушная младшая, тем не менее, полностью подходила под этот типаж.

Второй из юношей не смотрел на горящий город. Скрестив руки на груди, он с тревогой наблюдал за своими спутниками, как будто ожидая от них чего-то. Бледное лицо молодого человека оставалось спокойным и бесстрастным, пока он задумчиво переводил взгляд своих стальных серых глаз то на девушек, то на стоящего поодаль светловолосого парня.

Все во внешности этого молодого мужчины говорило о его самодисциплине и о том, что если он и позволяет эмоциям завладеть им, то это случается нечасто. Его лицо с высокими скулами с волевым подбородком было тщательно выбрито. Простая, не стесняющая движений одежда, которую предпочитают люди, по какой-то причине скрывающие свою физическую силу и боевую подготовку, была безукоризненно чистой. В таком же идеальном порядке было и его оружие – два коротких меча в ножнах на поясе, лук и колчан стрел за спиной и охотничий нож, рукоять которого торчала из-за голенища сапога.

В беспорядке были только пепельные волосы молодого мужчины. Когда-то они были острижены по-гладиаторски коротко, но сейчас сильно отросли и теперь, раздуваемые ветром, небрежно торчали в разные стороны.

Судя по голубому шелковому платку, повязанному чуть выше левого локтя, этот парень принадлежал к энье̇ро – гражданам эрцгерцогства Энье̇с, островного государства, которое несколько десятков лет было основано восставшими рабами.

Раньше Эньес назывался Островом смерти. Туда со всего континента свозили умирать невольников, которые уже не могли выполнять свои обязанности. Теперь же созданное там государство открыто оказывало поддержку и охотно предоставляло подданство беглым рабам со всего континента. Во всяком случае, тем, кто смог добраться до его берегов.

***

Какое-то время все четверо хранили молчание, как будто прощаясь с городом, в котором им пришлось многое пережить. Все понимали: когда Рувен восстановится, он уже не будет прежним, как не будет прежней вся их жизнь.

– Все кончено, – нарушил, наконец, молчание длинноволосый блондин, – И все это снова не имело смысла. Я хотел помочь людям, но сделал только хуже.

– Что значит – «хуже», А̇ндри? – обернулась к нему изящная воительница. За ней – ее нежная, как птичка, сестра.

– Вместо того чтобы позволить мне вылечить зараженных, как я просил, они предпочли просто уничтожить всех – и больных, и здоровых, – тот, кого назвали Андри, показал на город внизу, – Это несколько тысяч человек, Эсса! Возможно, если бы я смирился и не стал настаивать на том, чтобы мне позволили всех вылечить, можно было бы избежать кровопролития.

Конечно. Но тогда весь Рувен вымер бы от эпидемии, – покачала головой зеленоглазая девушка, – Они просто не могли позволить магу вмешаться в ситуацию. Город пострадал из-за политики, Андри.

– Верно, – целитель опустил голову, – Это ли не доказательство того, что любая борьба бессмысленна? Нас просто потопят в крови, а вместе с нами – множество невинных людей. И сейчас… что я здесь делаю?! Я должен быть там, со всеми!

– Позволить себя схватить и казнить? – усмехнулась старшая из девушек, – Действительно хочешь доставить им такое удовольствие?

– Я не узнаю тебя, Андри! – воскликнула юная фея, – Ты же никогда не сдаешься! То, что произошло – не твоя вина. Рувен и его жителей уничтожили король и Орден. А люди пошли за тобой, Андри. Значит, они были к этому готовы!

– Виэ̇ри права, – кивнула Эсса на слова сестры, – Люди пошли за тобой. Пошли, несмотря на то что им с детства внушали, что магия – это скверна, проклятие, и что любой из магов изначально заражен злом и использует свою силу для захвата власти при первой же возможности! А ты лечил их, ты делал все, мог. И они предпочли верить в то, что видели сами, тому, что с рождения вбивали им в головы. Они начали задумываться, Андри! Значит, все еще может измениться!

– Орден методично уничтожает то, что осталось от магов, уже больше тысячи лет, – глухо произнес светловолосый парень и обнял себя за плечи, – Уничтожает довольно успешно. Выживают единицы. Но и те, кому удается остаться в живых, неспособны бороться. Они или цепляются за теплое местечко под крылышком покровителей, которым их продали после обучения, либо вынуждены всю жизнь бегать и прятаться, чтобы их не отправили в тюрьму.

– Значит, надо искать другой выход, – задумчиво произнесла Эсса, – Например, такой, который раз и навсегда сможет разрубить этот узел.

– А что можно сделать – обратиться к Единому? – с усмешкой произнес увешанный оружием парень, который до сих пор хранил молчание. Голос его был низким и хрипловатым, но звучным, – Или вернуться во времена Пророка Рикварда и убедить его пощадить магов прошлого и не начинать войну? По-моему, наш Андри такого не умеет.

– Мате̇ос, ты не помогаешь! – обернулась к нему младшая из девушек, слегка нахмурив брови.

– Да нет, почему же… – медленно произнес Андри, задумчиво наморщив лоб. Вдруг глаза мага заблестели, – Сияющие уши Пророка! Фанкор-Зор! Город на севере, куда бежала после войны большая часть магов Древней Империи Ристерос! Помните, пару лет назад в «Пьяной ветке» какой-то бродячий менестрель хвастался, что узнал про Фанкор-Зор что-то такое, за что Церковь может заставить его умолкнуть навеки? И что он сейчас же отправляется в Волчий Край на поиски.

– Если верить житию Пророка, Фанкор-Зор пал после десятидневной осады, – с сомнением покачал головой тот, кого называли Матеос, – Что мы будем искать в руинах?

Старшая из девушек задумчиво свела брови, что-то вспоминая.

– Менестреля звали Феликс. Феликс Бернье, – наконец, подтвердила она, – Я помню. Он был очень взволнован и захвачен этой своей идеей. Феликс действительно что-то знал. Он был не из тех, кто готов пуститься в любую сомнительную авантюру. Кстати, с тех пор его никто не видел.

– Возможно, если мы туда доберемся, мы сможем разыскать что-то, что нам поможет? – в голосе Андри появилась надежда.

– Или хотя бы неплохо спрятаться, – улыбнулась Эсса, с нежностью глядя на мага. Девушке было явно приятно было видеть его ожившим и увлеченным, – Нас всех разыскивают, вы не забыли?

– А как мы туда попадем? – с любопытством спросила Виэри, – Мы все еще на Тюремных островах, и нас окружает весь королевский флот Трезеньеля.

– Предоставьте это мне, – сказал Матеос, – Дайте мне немного времени, чтобы достать лодку и карты, а дальше нам помогут, я это устрою.

– Мне понадобится запас трав и компонентов, – заметил Андри, – Попробую раздобыть.

– Будь осторожен, милый, – Эсса с тревогой посмотрела на мага.

– Не беспокойся, – в первый раз за разговор целитель улыбнулся, – Ты же знаешь, как я умею прятаться!

– Прекрасно, – согласилась Эсса, – Тогда мы с сестрой подготовим снаряжение.

– Идет, – кивнул Матеос, – Встречаемся на рассвете в Дождливой бухте. Берите самое необходимое.

***

Эсса осторожно пробиралась по улицам горящего Рувена. Теперь город было не узнать. Больше всего восстание затронуло бедные кварталы. Они были почти полностью разрушены и теперь догорали, бросая в небо зловещие багровые отсветы. Время от времени в воздухе раздавался оглушительный треск какого-нибудь деревянного перекрытия, и на камнях мостовой зловещий фейерверком рассыпались горящие угольки.