Текст книги "Тайны Фанкор-Зора (СИ)"

Автор книги: Кэт Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Где-то посреди Сурового моря, глит 1133 Эры Пророка.

Аделл Неттли по прозвищу Бессердечный, капитан фрегата «Летящий», был не на шутку обеспокоен. На его судне стали твориться странные вещи. Похоже, что во время их последней охоты на работорговый бриг империи Эн-Калех, где команда «Летящего» знатно поживилась, его матросы подцепили какую-то редкую заразу.

И речь тут шла вовсе не о наложнице капитана эн-калехи̇, которая оказалась той еще заразой. Она была совсем юной и глупенькой, эта Коломба из Шеоллы. Как только имперец под улюлюканье команды «Летящего» прогулялся по доске, она принялась усиленно искать себе нового покровителя. Девицу капитан приказал не трогать и пальцем и был уверен, что так оно и будет. Он прекрасно понимал, чего опасается девчонка: лучше уж кто-то один, и желательно, конечно, капитан, чем вся команда сразу.

Неттли положил много сил, чтобы успокоить дикарку. Он пообещал Коломбе, что после всех дел обязательно сменит курс и отвезет ее на родину, и даже предложил поискать там ее семью, ведь Шеолла – государство небольшое.

Девица так обрадовалась, что тут же захотела отплатить капитану единственным известным ей способом. Аделл пришел в ужас, юная красотка годилась ему в дочери. Но он взял себя в руки и попросил Коломбу ему погадать, ведь шеолланки – известные на весь Каэрон провидицы!

Польщенная девушка согласилась. Конечно, о том, что ему наворожила шеолланка, капитан никому не рассказал, но с этого момента истерики прекратились. Успокоились и девица, и команда. Теперь Аделл видел Коломбу при каждом удобном случае мурлыкающей с юнгой Редманом, который, похоже, положил на нее глаз. Это капитана вполне устраивало.

Странному поведению команды, скорее всего, была совсем другая причина. Возможно, тому виной были «особые» эн-калехи̇йские благовония, пару мешков которых они нашли в капитанской каюте имперца. Они стоили целое состояние. Но Аделл сразу же распорядился выкинуть дурь в море и лично за этим проследил.

Оставалась одна причина: кофе. Аделл Неттли этот напиток очень любил и был просто счастлив, когда на борту имперского брига они обнаружили добрый десяток мешков лучшего кофе, который только выращивали в Империи Эн-Калех. По доброте душевной он поделился им с матросами. Будучи человеком образованным и весьма утонченным, капитан Неттли пытался приобщить своих матросов к эстетике. С кофе у него получилось. Но, возможно, на этот раз с эстетикой он переборщил.

С того самого момента, как его команда начала по утрам пить кофе, всем, кто его пил, стал мерещиться енот. Впрочем, не всем. Самому капитану Неттли никакой енот не мерещился. Не говорил о еноте и боцман Бенсон. Аделл уже был склонен полагать, что не видит енота исключительно из-за того, что пьет кофе давно и совершенно к нему привык, а Бенсон не замечает енота потому, что считает кофе, как он не раз выражался, «дрянным пойлом, недостойным настоящего мужика». Боцман употреблял внутрь все, что горит, и трезвым бывал только один день в году, когда поминал свою семью. В остальное же время Бенсон не просыхал и бродил штормовой походкой даже при полном штиле. Но и в таком состоянии он тоже не видел енота.

Было еще одно совпадение. Примерно в то же самое время как-то ночью капитан Неттли был разбужен громким стуком. Что-то большое дрейфовало и билось о борт прямо на уровне его каюты. Разумеется, вахтенные подняли тревогу. Дрейфующий предмет был поднят на борт и оказался огромной просмоленной сосновой бочкой. Моряки не стали долго гадать, откуда к ним прибило этот предмет, мало ли вокруг гибнет судов.

А потом на «Летящем» случился енот.

На самом деле, никто не знал точно, енот ли это, но первым его начал видеть корабельный кок Форман. Он прибежал к капитану, горя праведным гневом, и заявил, что кто-то таскает у него со склада съестные припасы. Пропали сырые овощи – морковь, несколько картофелин, половина кочана капусты.

– Крысы? – поинтересовался капитан и вздохнул, скучая по корабельному коту.

Кота выпросила дочь, и Неттли не мог ей отказать. А теперь на «Летящем» обнаглели крысы. В первом же порту капитан снова отправит Редмана за котенком, но по прежнему, рыжему, он очень грустил. Утешало одно – его дочка обожала кошек, и одноглазый оторвяга с драным ухом и половиной хвоста наверняка отлично устроился.

Форман покачал головой:

– Да какие крысы, кэп! Крысы что – погрызут да нагадят. А этот вчистую спер! Да и много – крысам столько не сожрать! Ты же знаешь меня, кэп, у меня все посчитано!

– В таком случае, возможно, это приворовывают наши, кхм, пассажиры из трюма?

В трюме «Летящего» разместили рабов, которых команда в числе прочей добычи сняла с имперского судна. Кок махнул рукой:

– Да что ты, кэп, какие пассажиры?! Они нас так боятся, наружу носа не показывают. К тому же ты велел кормить их как следует, я и кормлю!

И вот тогда капитан произнес ту самую фразу, за которую теперь себя корил:

– Ну, и кто же это был, по-твоему, – енот?

Кок на мгновение остолбенел. На лице его отразилась печать озарения. А потом он яростно закивал:

– Кэп, я всегда говорил, что ты голова! Енот, как есть енот! Крыса столько не сожрет, а эти зверюги куда хитрее.

Весть о том, что на корабль пробрался енот, разлетелась среди команды мгновенно. А зверь начал хулиганить вовсю. Теперь он воровал со склада не только овощи, но не побрезговал и копченым окороком. Он забирался на камбуз и ел прямо из кастрюль. Он тащил у матросов все, что плохо лежит – кисет с табаком, трубку, огниво, полбутылки джина у боцмана, у юнги – его любимый охотничий нож. Юнга впал в отчаяние. Его шеолланская красотка млела от того, как Редман с небрежным шиком кидал этот нож. Юнга с закрытыми глазами лихо попадал точно в центр нарисованного мелом на мачте крестика. И что самое странное – этого енота никто и никогда не видел.

Капитан прекрасно понимал, почему его команда так увлеченно поддерживала эту идею. Когда вокруг себя ты месяцами видишь лишь бескрайнюю воду и одни и те же рожи, дурацкая фантазия про енота становится отличным развлечением. Но воровство – вещь недопустимая. А на корабле, где по любому поводу может вспыхнуть резня, еще и опасная. Поэтому деятельность таинственного енота надо было пересекать, кем бы он ни был, пока Неттли ещё держал ситуацию под контролем.

На какое-то время таинственный вор затаился. Но потом совершил роковую ошибку: он стащил у капитана Аделла его утренний кофе прямо в кофейнике, нагло сняв его с плиты в камбузе, как только кок и старший помощник Хоббс, который всегда варил кофе для капитана, отвернулись. Такого Бессердечный простить не мог.

– Так, все, – он стукнул кулаком по столу.

Кок, принесший Аделлу вместо кофе плохую весть, боцман и старший помощник, с которыми капитан обычно вместе завтракал, нервно подпрыгнули.

– Объявляю охоту на енота, – сказал капитан и решительно посмотрел на кока, – Но сначала – охоту на акулу. Форман, готовь свое самое вкусное жаркое, то, что из акульих плавников. Брать будем на него. У него такой аромат – мертвого поднимет. Бенсон, размести пару парней на камбузе и вооружи чем полегче, чтоб не попортили шкуру. А я с сетью буду дежурить на выходе. Будем брать злополучного енота живым.

– Ик! Кэп! А за... зачем нам ребята, я.. это… ик! …сам его изловлю, – прогудел боцман.

Капитан покачал головой. Идея Бенсона ему не нравилась, но если уж тому в пьяную голову пришла вообще какая-то идея, боцман хватался за нее так, что его было не свернуть.

– Ну хорошо, – со вздохом сказал капитан, – Но возьми кого-нибудь себе на подмогу, вдруг зверь кусается.

Матросы во главе со старшим помощником капитана Хоббсом постарались на славу. Весь вечер накануне они обсуждали с коком, какая наживка больше всего может понравиться акуле. Кок кипятился и говорил о том, что все идет наперекосяк, и, по-хорошему, надо бы сначала поймать енота, и тогда вопрос наживки отпадет сам собой, а жаркое он приготовит остальным в честь славной победы. Но Бессердечного такой расклад не устроил, и решено было поймать какую-нибудь крупную рыбу, которую можно было бы использовать, как наживку.

На следующее утро «Летящий» лег в дрейф, и вся команда увлеченно занялась рыбалкой, с каждым новым уловом споря о том, стоит ли остановиться на этом, или попробовать выловить что-нибудь покрупнее. Наконец, их воодушевление передалось самой акуле, которая, увидев, что на приманку юнги Редмана клюнул приличных размеров тунец, решила воспользоваться моментом и утащить тунца, а заодно, на десерт – и самого юнгу.

Акула мертвой хваткой вцепилась в тунца, юнга мертвой хваткой вцепился в удилище, а команда такой же мертвой хваткой вцепилась в юнгу. Победила жадность, и уже через каких-нибудь полчаса уставшую акулу затащили на борт под вопли кока, что помогать ему разделывать и консервировать эту тушу будет вся команда. Кок смирился и угомонился только тогда, когда боцман Бенсон сжалился над ним и дал успокоения ради отхлебнуть из своей заветной фляги.

Аделл Неттли по прозвищу Бессердечный мрачно наблюдал за командой. Список кар, которым он намеревался подвергнуть несчастного енота после поимки, становился все длиннее и длиннее.

К вечеру для ловли енота все было готово. Жаркое пахло на весь корабль. Охотники затаились на камбузе, гостеприимно оставив открытыми иллюминатор и дверь. Боцман, сжимая в руках самый большой половник кока, забрался в кухонный шкаф и изредка там кряхтел. Кок сидел под разделочным столом. В углу притаился юнга со вторым половником и крышкой от котла на манер щита. «Наверняка показался в таком героическом виде своей пассии», – усмехнулся про себя капитан Неттли, стоящий за дверью и держащий наготове сеть.

Ждать пришлось недолго. Вскоре в темноте они заметили, как в иллюминатор ввинчивается чья-то тонкая фигура. Предполагаемый енот бесшумно спрыгнул на пол камбуза и осмотрелся. Как и предполагал капитан, енот был подозрительно похож на человека – совсем молодого, возможно, всего года на три-четыре старше их юнги. Юноша был худым, но в нем чувствовалась большая сила. Про таких обычно говорят «жилистый». Что-то еще в темноте разглядеть было сложно.

Парень с наслаждением втянул носом воздух, приблизился к котлу с блюдом и достал из-за пояса оловянную ложку, которой как раз вчера с утра не досчитался кок, и потянулся к котлу с преступными намерениями.

Душа кока этого не вынесла.

– Вот я тебя сейчас! – завопил он из-под стола и с силой дернул вора за ногу.

Тот упал, но тут же снова подскочил, ринувшись назад к иллюминатору, где его уже ждал боцман с половником. Увернувшись от удара, «енот» приложил боцмана в челюсть и сделал подсечку. Боцман накренился и схватился за котелок, который тут же опрокинулся на вылезающего из-под стола повара. Из угла выскочил отважный юнга и, испустив боевой клич: «Тебе конец, енот!», ринулся в драку.

Пару минут капитан Неттли наслаждался увлекательнейшей картиной. На полу завязалась борьба в жарком из акульих плавников. Она была похожа на женскую борьбу в грязи – весьма экзотическое развлечение, которое он как-то видел в Марранде. Вокруг дерущихся скакал воинственный юнга с половником и крышкой от кастрюли и наносил удары тому, кто оказывался сверху. Когда капитан счел, что на сегодня экзотики с него достаточно, он просто накрыл все это безобразие сетью.

Четверть часа спустя все уже были в кают-компании. В центре понуро стоял виновник торжества – грязный, оборванный и худой юноша лет двадцати. Он был настолько тонок, что казалось, что от него остались одни глаза – большие, серые, наполненные отчаянием. За столом сидели удачливые охотники. Капитан был единственным из них, кто не пострадал в этой схватке и сохранил опрятный вид. Юнец, сопротивляясь, ухитрился подбить боцману глаз и выбить коку зуб. Юнга в порыве отваги стукнулся головой о шкаф с посудой и набил себе шишку сам. Вдоль стен стояли недовольные матросы.

– Рассказывай, кто ты такой, – спокойно сказал капитан.

– Мое имя – Мате̇ос А̇рра, – ответил юноша хриплым низким голосом, неожиданным для такого молодого и худого человека.

– Ну, и откуда ты свалился на наши головы, Матеос Арра? – спросил капитан чуть дружелюбнее.

– Бежал от хозяина, – глухо ответил молодой человек, – Меня продали в Офрейн, а дома, в Трезеньеле, остался мой младший брат Мигуэль. Он тоже раб. Я хотел сбежать и вернуться за ним. У нового хозяина собственное судно, большое, роскошное. Мы плыли на нем. Я сначала хотел украсть шлюпку и сбежать на ней, но шлюпки очень хорошо охраняли.

– И тогда ты решил поплавать в бочке, – кивнул капитан Неттли, – Что ж, весьма оригинально. И главное – совершенно незаметно.

Юноша опустил голову. Капитан внимательно посмотрел на него и вздохнул:

– И что же нам с тобой теперь делать, енот?

Матеос поднял голову и горько усмехнулся:

– Отправить в трюм, к остальным? Я видел там людей. Вы ведь из стервятников – работорговцев, кто отбирает чужой товар? Считайте, что я достался вам бонусом.

И тут капитан улыбнулся. От этой улыбки боцман мгновенно протрезвел, повар сделал охранительный жест, а матросы попятились. Аделл Неттли медленно встал, вышел из-за стола и подошел к Матеосу.

– Скажи мне, мой юный друг… – произнес он ласковым, вкрадчивым, леденящим душу тоном, – Видел ли ты на этих людях, там, в трюме, цепи? Или, может, ошейники? А может, ты видел кнуты у кого-нибудь из моей команды? Если видел, покажи мне этого человека, и он сразу же отправится по доске. А если ты мне сейчас же ничего из этого не покажешь, то по доске, мой друг, прогуляешься ты.

Матеос отступил на шаг и покачал головой:

– Нет, капитан, ничего из этого я не видел. Похоже, я действительно ошибся и напрасно оскорбил тебя. И если ты решишь бросить меня за борт, я готов. Только ответь мне, пожалуйста, для чего тогда тебе эти люди и куда ты их везешь?

К ним, прихрамывая, подошел боцман и опустил тяжелую руку на плечо капитана:

– Остынь, Аделл, – Он перевел взгляд на юношу, – Мы забрали этих людей у имперцев и сейчас везем в Энье̇с.

Матеос опустил голову. Лицо его залилось краской:

– Прости, капитан. Теперь я готов прогуляться туда, куда скажешь. Ты – самый странный пират, о котором мне доводилось слышать.

Капитан Аделл Неттли, прозванный Бессердечным, долго и пристально смотрел на Матеоса. Тот вздохнул, но не отвел взгляда. Наконец, капитан сказал:

– Мою команду называют Полуживыми. Почему, ты скоро поймешь. Я дал клятву помогать нуждающимся в этих водах и восстанавливать справедливость. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе нашу историю. А пока – не прогуляться ли тебе с нами до Эньеса, дружище енот? Только сначала верни наворованное, а потом живо на камбуз – убираться.

Глава 4

Берег Возмездия, устье реки Мертвый ручей, утро 30 клианна 1137 Эры Пророка, четыре часа пополудни.

Ровно через день, вечером «Летящий» достиг устья Мертвого ручья и спустил на воду шлюпку с путешественниками.

– Уж не знаю, что вам понадобилось в этих развалинах, – напутствовал беглецов капитан Аделл, – но вот что я вам скажу. Экономьте еду. Живности, чтобы подстрелить, в этих краях не так много. Насчет пресной воды – Мертвый ручей – единственная река на мили и мили вокруг. Правда, в это время года в Волчьем краю часто случаются метели. Вот увидите, снегу наметет столько, что в воде у вас не будет недостатка. И упаси вас Единый разводить костер из низеньких черных деревец с кривыми веточками и тем более – готовить на нем еду. Мы сейчас идем в Марранд – отдохнуть, узнать новости и пополнить запасы. Через десять дней на этом же месте мы вас заберем. Постарайтесь не погибнуть там, я буду горевать по своему еноту.

– Аделл, вы ведь часто ходите этим курсом, – Эсса задумчиво посмотрела на капитана, – Что вы можете сказать про Фанкор-Зор? Ничего необычного вокруг не замечали?

– Внутрь мы, сама понимаешь, не заходили, – пожал плечами капитан, – Но с виду город сохранился неплохо. Брошенные или разоренные работорговцами поселения местных жителей в этих краях исчезают бесследно от непогоды за каких-нибудь несколько месяцев. А что до людей… тех, кто стремился бы туда, я до вас ни разу не встречал.

Попрощавшись, путешественники спустились в шлюпку и направились к берегу, чтобы разбить лагерь.

***

Утро выдалось хмурым. Низкие серые облака нависали едва ли не над самыми головами путешественников, изредка роняя крупные снежинки, которые, лениво кружась, опускались на пожухшую жесткую траву, кое-где торчащую из мерзлой земли.

Берег Возмездия, а именно так называлось место, где высадил путешественников капитан «Летящего», был покрыт голыми серыми скалами. Выщербленные солеными ветрами и жестокими зимними штормами, эти огромные камни угрожающе нависали над серым морем и казались острыми как бритва. Место, где беглецы разбили лагерь, было таким же унылым, бесцветным и пустынным, как и все вокруг. Единственным преимуществом маленькой бухты было то, что прибрежные скалы давали здесь относительную защиту от ветра.

Природа этих суровых северных мест имела блеклые серые и коричневые оттенки, типичные для конца осени, но в Волчьем Крае даже весной и летом невозможно было найти ярких красок. Только в устье Мертвого ручья цеплялась за жизнь невысокая местная растительность – кривые черные кустики ядовитого хорькового корня, да изредка – прямые, как стрелы, побеги серебролиста, белые стволы которого как будто светились изнутри.

Чем дальше от берега, тем скалы становились ниже, давая простор мерзлой равнине, открытой всем ветрам. Эта обледеневшая пустошь выглядела почти безжизненной, особенно поздней осенью. Лишь ветер, то свистящий, то завывающий, треплющий чахлые пучки травы и кривые низкорослые кустарники, немного оживлял эти суровые, негостеприимные земли. Не зря путешественники, побывавшие в Волчьем Крае, говорили, что сама природа противится пребыванию здесь человека.

Но люди в этих землях все же жили – такие же суровые и негостеприимные, как местная природа. Большинство населения Каэрона считало обитателей Волчьего Края варварами и дикарями. Несмотря на то, что один из них, Верный Элки, был сподвижником Пророка Рикварда и удостоился упоминания в Слове Правды, он был, скорее, исключением, чем правилом. После Войны и Мученичества Пророка дикари Волчьего Края продолжали поклоняться своим выдуманным богам.

Жители северной части королевства Эвермир, граничащей с этими дикими землями, вынуждены были все время отбивать набеги свирепых местных жителей, которые постоянно стремились сжечь их деревни, отобрать у фермеров припасы и угнать скот. Пираты же и купцы из Офре̇йна и империи Эн-Кале̇х рассматривали Волчий Край как свои охотничьи угодья, выслеживая дикарей, захватывая их и уводя в рабство целыми посеениями.

Но опасность в этих землях исходила не только от людей и от погоды. Волчий край породил многие виды ужасных животных, одна только встреча с которыми сулила неминуемую смерть.

В великом множестве водились тут ледяные волки, давшие название этой местности. Коварные хищники сбивались в стаи, как их обычные серые собратья, и охотились сообща. Шерсть на загривках волков была похожа на острые ледяные иглы. Как утверждали охотники, эти опасные существа были способны, подобно южным дикобразам, выстрелить в жертву пучком таких вот ледяных игл, которые оставляли болезненные, долго не заживающие раны.

Гигантские снежные совы, подстерегающие свою добычу по ночам, тоже обитали только в Волчьем краю. Эти хищные птицы были способны легко унести в своих мощных кривых когтях овцу или даже грудного ребенка. Добычу снежные совы поедали медленно и постепенно, насаживая ее еще живой на огромные колючки растущего здесь в изобилии низкорослого дерева, чьи ветки усеяны длинными шипами, которое зовется «солдатская ива», и отрывая от еще живой жертвы небольшие кусочки плоти своим острым кривым клювом.

Но самым страшным хищником Волчьего края, перед которыми пасуют даже стаи снежных волков, – называли георсору, огромного шестиногого ящера. Этих массивных чудовищ когда-то вывели маги Древней Империи для охраны своих городов и для охоты на рабов. Теперь георсоры одичали, размножились и стали почти безраздельными хозяевами этого сурового мира.

Тела гигантских полумагических рептилий были окружены зловещим магическим свечением, синим, искрящимся и потрескивающим. Магия придавала этим гигантам силу и способность выживать в суровых условиях. Практически любая часть тела георсор могла служить грозным оружием – толстые мощные ноги, длинный гибкий хвост с ядовитыми шипами на конце, утолщение в виде рога на вытянутой узкой морде. Шкура, когти и мелкие, но острые зубы были покрыты ядом. Несмотря на свой огромный размер, полумагические ящеры были проворны и обладали титанической физической силой, что делало их смертельно опасными. Спастись от них было очень трудно.

Местные жители охотились на георсор и смазывали их ядом свои клинки и стрелы. Но с этим животным надо было быть очень осторожным: яд георсоры был смертелен, даже в малых количествах попав на кожу. Он вызывал сильный отек, который постепенно переходил на внутренние органы, приводя жертву к медленной и мучительной смерти.

Все это вместе – суровая природа, враждебные жители и дикие монстры, каких невозможно было встретить ни в одном другом месте на Каэроне, делали Волчий Край опасным для путешествий.

***

Андри выбрался из своей палатки последним. В руках чародей держал толстую потрепанную книгу. Он осмотрелся, потянулся, попрыгал, чтобы согреться, сначала на одной ноге, затем на другой. Потом осторожно положил книгу на камни и достал из кармана мешочек с лакричным сахаром. Выудив небольшой кусочек и ловко забросив его в рот, Андри довольно улыбнулся.

– Будешь? – протянул он мешочек Матеосу, который как раз вернулся в лагерь со стороны реки, держа в руке кожаное ведро, наполненное водой.

Воин был обнажен до пояса, на его мускулистом торсе блестели капли. Он посмотрел на чародея и отрицательно покачал головой:

– Андри, ты так помешан на сладком, что каждый раз, когда ты меня угощаешь, я чувствую себя грабителем.

Маг пожал плечами и спрятал сладости обратно.

– И все-таки, я никак не пойму, – заявил он, – что заставило этих магов Древней Империи построить город на совершенно голой земле и в таком холодном краю. Я думал, что привычен к морозам: как-то раз мне пришлось застрять у нас в горах без теплой одежды и почти без укрытия, но здесь этот ветер! Мне пару раз показалось, что сейчас он унесет палатку прямо вместе со мной!

С этими словами Андри снова посмотрел на Матеоса, все еще стоявшего без рубашки, и поежился от холода.

– А что про это написано в твоем фолианте? – отозвалась Эсса, складывающая хворост под котелком, чтобы удобнее было развести костер, – Всю ночь ведь читал!

Чародей разочарованно посмотрел на лежащую на камнях старую книгу с истертыми пожелтевшими страницами:

– Это «Краткая история церкви» преподобного Вернона Эрроувейлского. Я стянул ее из деревенского храма, когда пытался раздобыть целебные травы. Думал, что там есть что-нибудь про Фанкор-Зор. Но, к сожалению, не нашел ни слова.

Матеос перелил воду из ведра в котелок. Андри подошел поближе к костру и щелчком пальцев вызвал веселый оранжевый язычок пламени в ладони. Потом бережно пересадил новорожденный огонек на хворост. Маленькому огоньку понравился новый дом: вскоре сухие ветки весело затрещали и начали разгораться.

Эсса выпрямилась, слегка потянувшись, и, засунув длинные пальцы правой руки глубоко в рукав левой, ловким жестом извлекла на свет несколько свернутых в трубочку листков.

– Тогда тебе должно помочь это, – она протянула странички чародею.

– Что это? – Андри взял протянутые бумаги и развернул их.

– Прости, – кокетливо потупилась Эсса, – Я подумала о том же, о чем и ты. Только пошла грабить не церкви, а коменданта Де Бриссара. Ты же не удивишься, узнав, что его дворец уцелел? Правда, одна из книг в библиотеке все-таки пострадала – десятый том «Полной истории Империи Ристерос». Пришлось вырезать из него страницы, я спешила. Но я тебе обещаю, когда мы выберемся из этой передряги, я обязательно куплю ему новую книгу!

– Плутовка, – улыбнулся Андри. Эсса шутливо раскланялась.

– Зачем вам это? – Матеос перевел недоуменный взгляд с мага на его подругу, – Все руины одинаковы.

– Нет, – покачал головой Андри, отрываясь от вырезанных страничек, – У каждого поселения есть Душа. Она появляется из тех чувств, которые испытывают жители. Чем ярче, острее и выразительнее эмоции, тем лучше их усваивает Душа. Но Души покинутых городов почти всегда смертельно опасны. В основном, потому что они тоскуют по жителям. Когда в заброшенном городе вновь появляются люди, Душа мучается противоречием. С одной стороны, она одержима желанием отомстить им за то, что покинули город. А с другой, ей хочется, чтобы люди вернулись. Поэтому чаще всего души поселений ведут себя непредсказуемо. Для нашей безопасности мне нужно хоть приблизительно знать, с чем мы можем там столкнуться. А в том, что нам придется с ней встретиться, я не сомневаюсь: Души тянутся к живым. Я уже видел такое, – чародей помрачнел, – Боюсь подумать, как после восстания может теперь выглядеть Душа Рувена.

– Я вызвался показать вам дорогу, потому что многим вам обязан, – мрачно заявил воин. Похоже, у него резко ухудшилось настроение, – Но тащить вас туда, откуда мы все, как я понимаю, скорее всего, не вернемся, у меня нет никакого желания.

– Яркого утра! – поприветствовала компанию раскрасневшаяся Виэри. Она спешила к ним со стороны ручья. Лицо девушки сияло свежестью и чистотой, – Матеос, чем ты расстроен?

Бывший телохранитель, который уже успел натянуть рубашку и куртку, похлопал себя по бокам, пытаясь согреться, и мрачно уставился в небо. Оно ответило гладиатору очередной порцией снежинок, которые, медленно кружась, опустились на вихрастую голову молодого мужчины.

– Будет сильный снегопад. Метели в этих краях очень опасны. Вы видели – ни одного ориентира. Если мы тут заблудимся, легко можем умереть, – хмуро сообщил Матеос, уходя от ответа на вопрос и ни к кому особенно не обращаясь,

– Уверены, что хотите отправиться именно сегодня и именно туда?

– Безусловно, – отозвалась Эсса, не поворачивая головы.

Она снова сидела у костра и сосредоточенно помешивала что-то в котелке, от которого начал потихоньку подниматься аромат свежесваренного кофе. Этот запах, домашний и уютный, казался совершенно неуместным в диких холодных краях. Виэри с наслаждением втянула носом кофейный запах и зажмурилась от удовольствия.

Эсса бросила в котелок щепотку корицы:

– Мы могли бы, конечно, задержаться здесь, в лагере, еще на пару дней. Но, похоже, мы изучили уже все местные достопримечательности.

– Верно, – согласился с ней Андри. Он успел бережно спрятать пергамент и теперь стоял за спиной Эссы, прикрывая девушку от ветра, и растирал замерзшие ладони, – За каких-нибудь четверть часа я уже успел оценить их все. Их, кстати, тут не так уж и много – голый куст, обледеневший валун и чья-то здоровенная обглоданная кость. Я, как привередливый путешественник, определенно требую большего.

Эсса фыркнула и подняла глаза на Андри. Тот поймал ее смеющийся взгляд и состроил скучающую физиономию пресыщенного развлечениями аристократа. Через мгновение оба уже хохотали: Эсса, запрокинув лицо к магу, а Андри – наклонившись над подругой и пытаясь поцеловать ее смеющиеся губы.

– Как вы только умудряетесь оставаться такими жизнерадостными! – недовольно пробурчал Матеос, – Как будто на прогулку по парку собрались, вот честное слово. Сейчас на шум прибегут или дикари, или местные твари!

Но ни Эсса, ни Андри его не услышали. Бывший телохранитель с досадой махнул рукой.

– Завтрак почти готов, – видя раздражение воина, примирительным тоном сказала Эсса, снимая с огня котелок, – Предлагаю поесть и собираться.

– Я тоже думаю, что ждать хорошей погоды не стоит, – согласилась Виэри, – Это Просторы. Тут всегда вьюга. Или буран. Или пурга. К тому же в метели проще затеряться, да и следы заносит быстро.

Похоже, девушка произнесла то, о чем все четверо старались не думать. Матеос еще больше нахмурился. Эсса зябко поежилась. Андри успокаивающим жестом положил руки ей на плечи.

– Тревожиться не о чем, милая, – тихо, успокаивающе сказал маг, – Если бы нас выследили, нам бы не дали даже сесть в лодку. А мы уже почти у цели.

– Мне все равно немного не по себе, – вздохнула Эсса, – Слишком уж все спокойно.

– Ну ладно, вы правы. Следов нам надо оставлять как можно меньше, – сдался Матеос, – Попробуем успеть до того, как все начнется.

***

После завтрака бывший гладиатор снова тревожно посмотрел на небо. На востоке тучи, закрывающие небосвод, уже начинали наливаться свинцом. Снег теперь падал гораздо чаще, а порывы ветра усилились. Воин покачал головой и углубился в карты.

– Отсюда до Фанкор-Зора всего лишь пара дневных переходов, – сказал он наконец, – Предлагаю идти налегке, так получится гораздо быстрее. Возьмем только самое необходимое. Четыре палатки нам не нужны, обойдемся одной, будем отдыхать по очереди и выставлять дозор. Не забудьте теплые вещи. Пусть каждый возьмет еду и воду на четыре дня. Будем надеяться, что у нас все-таки получится сюда вернуться. Мы с Эссой возьмем оружие, а вам, магам, даже и того не надо.

– Мне нравится идея, – кивнул Андри, – Получается, мы почти готовы, – Он поднял свой многое повидавший дорожный мешок, пахнущий травами, и поудобнее пристроил его на плечи.

Матеос проверил ножны с короткими мечами и пристегнул к поясу еще одни – с кинжалом. Затем ловко закинул за плечо лук и колчан со стрелами. Наклонившись, он нащупал за голенищем сапога кривой охотничий нож и удовлетворенно кивнул.

– Люблю путешествовать с магами, отличная экономия на огниве! – улыбнулась Эсса, – Надо прихватить еще котелок и веревку. Лагерь маскировать не будем, если нас все-таки кто-то преследует и обнаружит его, пусть думает, что мы ушли ненадолго. Это его хоть на сколько-нибудь задержит.

– Лучше даже не думать о таких вещах, сестра, – поежилась Виэри, – Накличешь.

– Надейся на лучшее, готовься к худшему, – отозвалась Эсса.

Девушка проверила висящие на поясе ножны с кинжалами, сосредоточенно похлопала себя по левому плечу, потом обеими ладонями по бедрам и, наконец, по левой стороне груди. Запихав левую руку глубоко в рукав правой, и, видимо, что-то там нащупав, Эсса удовлетворенно кивнула:

– Вот, теперь я тоже готова.

– Удачу бы еще прихватить, – робко заметила Виэри, – Места не занимает, но нам она нужнее всего.

– Идем, – решительно сказал Матеос, – Нам на северо-запад. Я впереди, за мной Виэри, потом Эсса, и Андри замыкающим. Держим темп, не отвлекаемся. Часа через три-четыре сделаем небольшой привал. Если я правильно прочитал карту, завтра утром мы должны выйти на древнюю дорогу и отправиться уже по ней.