Текст книги "Тайны Фанкор-Зора (СИ)"

Автор книги: Кэт Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Волчий край, руины Фанкор-Зора, 2 глайфаста 1137 Эры Пророка, шесть часов пополудни.

Андри, Эсса и Матеос подбежали к Виэри. Девушка упала на колени рядом с телом сестры и прижала его к себе. Побледневшее лицо Виэри было спокойным и умиротворенным, только мертвенно-бледным. Из угла рта девушки вытекала тонкая струйка крови.

– Она мертва, – с глухим отчаянием сказал Андри, – Я не смогу помочь.

– Она спасла меня, – тихо произнес Армин, не решившийся подойти ближе.

– Я виноват, – Матеос осторожно прикоснулся к пушистым волосам девушки, – Я должен был смотреть за ней.

– Сила Единого… – Эсса прижала к себе тело сестры и разрыдалась, – Мы столько всего сделали, чтобы вытащить тебя из плена, Виэри! Я обещала маме заботиться о тебе! Почему, почему мне вообще пришло в голову взять тебя сюда!

Лицо девушки было залито слезами, но она этого не замечала. Эсса крепко прижимала к себе мертвую сестру, как будто стараясь воскресить ее, передав частичку своей жизни.

– Ты не должна винить себя, Эсса, – маг креко обнял подругу за плечи, – Ты сама знаешь, что Виэри нигде не было бы безопаснее, чем рядом с тобой.

– Вот и все, – отрешенно произнесла молодая женщина, бережно проводя ладонью по лицу сестры и закрывая ей глаза, – Теперь у меня больше нет семьи.

– Есть я, Эсса, – тихо сказал маг, – Я всегда буду рядом.

– Спасибо, Андри, – прошептала молодая женщина, вытирая слезы.

Повисла тишина. Целитель помог подруге аккуратно опустить тело сестры на мостовую и накрыть плащом.

– Простите меня, но… вы спасете сэра Конрада? – нерешительно нарушил молчание оруженосец, – Чудовище утащило его куда-то и я боюсь, что оно его убьет!

– Надо спасать, – решительно сказала Эсса, вытирая слезы. Девушке стоило немалого труда овладеть собой, – Иначе будут еще смерти. Что с сэром Бертраном?

– Тоже погиб, – тихо отозвался оруженосец.

Андри задумался.

– Мне уже приходилось иметь дело с Душой поселения. Они, как и их воплощения, привязаны к городу, который их породил. Воплощения, в образе которых являются Души поселений, могут быть разными. Здесь вот – кхоарро. Сами по себе эти существа появляются в руинах, только когда в городе совершается что-то нехорошее. В остальное время они живут… как бы это объяснить… в параллельном мире, который строят сами. Он выглядит как тот же город, только кхоарро, как в гнездо, собирают туда все, что напоминает им о том, что этот город когда-то был живым. Наверное, чудовище утащило Конрада как раз в такое гнездо.

– Туда можно как-то проникнуть? – с надеждой спросил оруженосец.

– Возможно, если мы сделаем что-то, чего здесь не слышали или не видели тысячу лет, у нас получится, – задумчиво произнес маг.

Андри бережно достал из чехла лютню и тронул рукой струны.

– Я часто пел для тебя, но сыграть что-нибудь для Виэри у меня никогда не было случая, – тихо сказал чародей подруге, – Мне жаль, что он представился так поздно... Позволь, я спою песню, которую мне часто пела мать. Про странников, которые всегда возвращаются домой, потому что их там любят и ждут.

Эсса молча кивнула. Андри запел. Сначала тихо, но с каждым новым куплетом его голос звучал все сильнее и увереннее. Казалось, покинутый город замер от удивления и радости, услышав на своих улицах обычную живую песню. Эсса, Матеос и Армин зачарованно слушали.

Когда Андри закончил, все четверо вдруг заметили, что улица в десятке шагов вот них начала меняться. Как будто кто-то невидимый прямо у них на глазах стирал со старой картины накопившиеся на ней за многие годы слои пыли, грязи и паутины, открывая взгляду истинный пейзаж, изображенный на ней. Теперь улица была чисто выметенной, стены домов – белоснежными, а крыши – яркими и веселыми, покрытыми разноцветной черепицей. В образовавшийся проход пробивались солнечные лучи.

Андри бережно взял Эссу за руку и пошел вперед. За ними почти побежал Армин. Матеос, осторожно оглядываясь, шагнул последним.

На той стороне их встретили зелень, синее небо и яркое летнее солнце.

Городские ворота были целы. Обе створки аккуратно висели на своих петлях и были широко распахнуты. За ними была видна ровная мощеная дорога, а вдалеке угадывался мрачный, холодный пейзаж Волчьего Края. Но здесь, в городе, было по-летнему тепло. Площадь перед воротами была залита ярким светом. Судя по тому, что солнце было высоко, в мире кхоарро сейчас было около полудня.

Дома с оранжевыми черепичными крышами и зелеными ставнями, сложенные из белоснежного камня, окружали площадь. На подоконниках высоких стрельчатых окон стояли вазоны с цветами и пряными травами. Где-то на верхних этажах через улицу были протянуты веревки, на которых сушилось, развеваясь на теплом ветерке, свежевыстиранное белье.

Изумрудные лужайки около домов были тщательно подстрижены, клумбы пестрели яркими цветами. На ветвях зеленеющих деревьев безмятежно щебетали птицы.

А еще в этом городе были запахи. Пахло нагретой солнцем мостовой. Пахло геранью и розмарином. Теплый ветерок принес откуда-то дразнящие ароматы свежего хлеба и только что сваренного кофе.

Людей видно не было.

– Смотрите! – Эсса показала рукой в сторону дуба, – Вон он.

Под раскидистым тенистым деревом умиротворенно лежал кхоарро. Сейчас монстр не был похож на зловещее уродливое существо, кое-как собранное из обломков давно забытых статуй. Кхоарро был живым. Мех на туловище пантеры лоснился, перья на огромных черных крыльях звериной половины отливали зеленым. Человеческий торс и четыре руки были золотистыми от загара. Голова оказалась темноволосой и сероглазой. Несмотря на то, что каменный кхоарро лишился в бою руки и половины головы, а две его звериные лапы были искалечены, сейчас он был цел и невредим. Оружия у кхоарро тоже не было. В одной из рук преобразившийся монстр держал старинный инструмент, похожий на огромную лиру.

– Воплощение Души Города невозможно уничтожить, – сказал Андри, – Даже если растереть все в городе в пыль, он все равно будет восстанавливаться.

Сейчас кхоарро напоминал пантеру после удачной охоты. Между его массивных передних лап лежал рыцарь-лейтенант. Воин не подавал признаков жизни.

– Почему он утащил именно сэра Конрада? – прошептал Армин.

– Все мы здесь заражены страхом и ненавистью, – медленно ответил Андри, не сводя глаз с чудовища, – Возможно, сэр Конрад чем-то лучше нас. А возможно, и наоборот.

Увидев подошедших к нему людей, чудовище медленно и с достоинством кивнуло в знак приветствия.

– Мы пришли за нашим товарищем, – тихо сказал Андри, – Отпусти его. Мы все уйдем и больше тебя не побеспокоим.

– Он опять наденет на вас оковы, – кхоарро не открывал рта. Казалось, говорит сам город: гулкий голос звучал отовсюду.

– Это не причина, чтобы бросать его здесь одного, – сказал маг.

Монстр обвел всех четверых непонимающим взглядом. Голос Города послышался снова:

– Я не понимаю. В этих стенах творилось много жестокости. Те, кто строил этот город, называли его Городом Плача. Тут были похожие на тебя, – его взгляд остановился на Андри, – Они считали себя хозяевами всего. Они заставляли других служить себе и даже убивать друг друга ради развлечения. Здесь было много тех, кого увезли отсюда, и они никогда больше не видели родных мест…

– Как же я устал постоянно это слышать! – прошептал чародей, – Звучная отрыжка Пророка, мне это проповедует даже каменный монстр в покинутом городе!

Эсса слегка сжала пальцы чародея в своей руке.

Кхоарро склонил голову.

– Потом все покинули это место. Но вскоре вернулись. Те, кто пришел назад, были напуганы. Они жили не так, как прежние. Не так, как раньше. Больше не было ни крови, ни торговли другими людьми. Они читали книги, выращивали цветы, они не делали никому зла. Но потом жертвы и палачи поменялись местами. Сюда пришли такие, как он, – монстр тронул лапой Конрада, – И эти были самыми страшными. Они искренне считали, что убивают во имя добра… Сегодня они пришли снова. И снова хотят убивать.

– Давняя ложь сделала нас врагами, – покачал головой маг, – Каждый из нас теперь поступает так, как считает своим долгом.

– Но кто-то должен прервать эту цепочку жестокостей, – Поддержала мага Эсса, – Теперь мы знаем правду. Возможно, мы сможем закончить эту давнюю войну. Отпусти его.

– Вы убедили меня. Вы вольны забрать своего товарища и уйти. Обещайте, что попытаетесь разорвать этот кровавый круг.

– Я обещаю, – ответил Андри. Его голос прозвучал печально и торжественно.

– И я обещаю, – повторила Эсса.

Матеос не сказал ничего. Он только низко опустил голову.

Армин переводил недоумевающий взгляд с чародея и его подруги на кхоарро, не решаясь задать рвущийся наружу вопрос.

Магическое существо поднялось на лапы, по-кошачьюи потянулось, еще раз пристально посмотрело на путников, подпрыгнуло, взмахнув черными мягкими крыльями, и в несколько секунд взмыло высоко в синее небо. Конрад вздрогнул, открыл глаза и сел на траве, в недоумении оглядываясь вокруг. Андри подошел к рыцарю и подал ему руку, помогая встать.

– Пойдем, сэр Конрад, – невесело усмехнулся маг, – Эта красота не для нас. Нас ждут проводы погибших и прочие малоприятные занятия.

Рыцарь-лейтенант воспользовался предложенной помощью и тяжело поднялся на ноги.

***

Они сложили два больших погребальных костра для Бертрана и Виэри прямо возле городских ворот. Им даже не пришлось долго искать дрова – мертвых деревьев вокруг было предостаточно. Крики и стоны в городе снова прекратились. Похоже, даже Душа не возражала против того, что последние почести рыцарю и чародейке будут отданы здесь, в стенах города.

Эсса, обхватив себя за плечи, безучастно наблюдала, как ловко и привычно Конрад и Андри складывают поленья, как скованно и неловко помогает им Матеос, и как бестолково суетится вокруг Армин, стараясь тоже быть полезным.

Наконец, все было готово. Тела чародейки и рыцаря уложили на костры. Эсса подошла попрощаться с сестрой. Андри обнял подругу за плечи.

– Леди Эсса, – тихо спросил Армин, – Ваша сестра спасла мне жизнь, пожертвовав собой. Вы позволите мне срезать прядь ее волос, чтобы всегда об этом помнить?

Конрад удивленно уставился на оруженосца. Андри приготовился было сказать колкость, но Эсса его опередила. Она печально кивнула Армину:

– Виэри любила читать рыцарские романы. Она смутилась бы от такой просьбы, конечно. Но была бы горда и счастлива.

Щеки оруженосца залились краской. Он наклонился к телу девушки и остро отточенным кинжалом осторожно срезал локон черных, как смоль, волос.

– Дома мы звали ее Птичка, – глухо, не обращаясь ни к кому, сказала Эсса, – Вот и улетела наша птичка. Туда, где никто ее никогда не поймает и не посадит в клетку.

– Эсса… – Андри обнял девушку и прижал к себе.

Девушка спрятала лицо на груди чародея и горько разрыдалась.

Прах Бертрана и Виэри они развеяли над заливом, который назывался Последний Приют.

Разбить лагерь решили тут же. Эсса долго стояла, задумчиво и печально глядя на волны, которые уносили с собой прах ее сестры. Никто не решался тревожить молодую женщину. Вдруг рядом с ней послышались шаги. Тот, кто приближался, тоже был очень деликатен – он хотел, чтобы о его присутствии знали заранее и подготовились. Эсса повернулась на звук шагов. Это был юный Армин, оруженосец сэра Конрада. Он робко улыбнулся и поклонился девушке.

– Прошу простить, что нарушаю ваше уединение, леди Эсса, – смущенно сказал он, – Но, может быть, вам нужно с кем-то поговорить… Мне вот совершенно точно нужно! – воскликнул он, и еще больше смутился.

Эсса молчала, только вопросительно смотрела на юношу. Наконец, тот совершенно по-рыцарски решил одним ударом разрубить оковы своего смущения и выпалил:

– Леди Эсса, а твоя сестра, какая она была?

Глава 22

Эрроувейл, королевство Эвермир, флаберк – гриар 1126 Эры Пророка.

Эдмунд Ларк, учитель фехтования с Якорной улицы, в третий раз за последний час выглянул из дома в проулок. Ларк никогда не относил себя к тем тронутым, которые начинают паниковать из-за каждого пустяка, но тут был особый случай. Его дочери Эсса и Виэри никогда не задерживались так надолго после школы. Уже прошел час с того момента, как они должны были вернуться.

Когда дело касалось его близких, Эдмунд Ларк становился настоящим безумцем. Быть мужем чародейки, тем более бродячей магессы, вообще нелегко. А три мага в семье – жена, младшая дочь и живущий с ними ученик жены – ежесекундно подвергали уютный мирок, который так тщательно создавали и оберегали супруги Ларк, тройной опасности.

– Не волнуйся так, дорогой, – попыталась успокоить Эдмунда его жена Соланн. – Наверняка они торчат в лавке со сладостями, Виэри готова там поселиться.

– Хорошо, если так, – отозвался Эдмунд, ненадолго успокаиваясь.

«Леденцовая башня» – недавно открывшаяся лавка сладостей на Караванной Площади – притягивала к себе не только детей из окрестных кварталов, но и многих взрослых. Ее владелец, Рохелио, родом из Офрейна, стремился привлечь покупателей чем только мог. На его центральной витрине высилась та самая башня, в честь которой был назван магазинчик. На одном из балконов башни даже была сахарная фигурка мага с посохом из леденца. А на соседних витринах располагался целый сладкий мир. Чего стоила одна только изысканная кукольная гостиная, в которой вся мебель и ковры были сделаны из пряников! А сражение шоколадных солдатиков, раскрашенных цветной глазурью, среди холмов из зеленой сахарной ваты, никого не оставляло равнодушным. Неудивительно, что дети часами простаивали около витрин, любуясь этим великолепием.

– Мастер, может быть, мне сходить за ними? – предложил Квентин, подмастерье Соланн. Ему было уже пятнадцать, школу он закончил весной и теперь помогал Эдмунду в школе фехтования, продолжая учиться владению оружием у фехтовальщика и магии – у его жены.

– Не стоит, – ответила вместо Эдмунда его жена. – Вон они.

Действительно, в проулке показались бредущие со стороны площади фигуры двух девочек. Старшая, четырнадцатилетняя Эсса, ласково обнимала за плечи младшую, семилетнюю Виэри, и что-то ей тихо говорила. Виэри заливалась горькими слезами.

Эдмунд выскочил из лавки. В два прыжка он оказался рядом с дочерьми, подхватил младшую на руки и подбросил в воздух:

– Что случилось? Кто обидел мою птичку?

При упоминании прозвища, которым ее называли в семье, девочка захлебнулась от нового приступа рыданий и уткнулась в плечо отца:

– Папа! Там, в лавке, птичка! Ей так плохо, папа!

Эдмунд вопросительно посмотрел на старшую дочь. Та пояснила:

– Мастер Рохелио завел у себя в лавке клетку с малиновкой. Она дикая, боится, бьется о прутья. Мы просили его отпустить птичку, даже деньги предлагали, правда, немного, но он отказался.

Эдмунд ласково погладил волосы девочки:

– Пойдем домой, малышка, мы с мамой вас заждались. А вечером все вместе подумаем, как мы можем спасти твою малиновку.

***

– Тебе не кажется, что дети слишком переживают из-за этой малиновки? – Соланн сидела перед зеркалом в спальне, расчесывая густые темные волосы.

Эдмунд замер посреди спальни, расстегивая рубашку:

– Слишком? В семь лет увидеть такое и оказаться не в силах помочь – это большое горе.

– Им всем придется когда-нибудь столкнуться с тем, что невозможно изменить. И научиться смиряться тоже придется, – покачала головой чародейка. – Двое из них – маги. Ты прекрасно понимаешь, что это значит.

– Они должны научиться бороться, – твердо сказал Эдмунд. – И сдаваться только тогда, когда все другие способы уже испробованы. Да и тогда – всё равно не сдаваться!

Соланн внимательно посмотрела на мужа и едва заметно улыбнулась:

– Если бы не это твое «бороться до конца», я бы никогда не узнала, что такое собственная семья. Ты прав. Давай посмотрим, что у них выйдет. Ну, а если ничего не получится, придется нам вмешаться.

– Согласен, – кивнул Эдмунд, – Пусть так и будет!

***

На следующий день Эсса и Виэри пришли домой вовремя. Виэри светилась от счастья:

– Мама, папа! – заявила она с порога. – Мастер Рохелио сказал, что если я буду помогать ему в лавке, то на праздник Явления, в День рождения Пророка, он позволит мне выпустить малиновку на волю! Вы ведь мне разрешите ему помогать, правда?

– До праздника Явления еще почти три месяца, – с сомнением покачал головой Эдмунд.– Справишься, птичка?

– К тому же у тебя еще школа и мои уроки, – добавила Соланн. – Если ты начнешь хуже учиться, мне придется запретить тебе помогать в лавке.

– Всё будет в порядке! – с жаром заявила девочка. – Вот увидите! Я наверх, переодеваться – и к мастеру Рохелио!

– Я могу ей помогать, – улыбнулась Эсса, провожая взглядом сестру.

– Я тоже! – поддержал Эссу Квентин.

Эдмунд покачал головой:

– Нет, дети. Для Виэри будет ценнее, если она пройдет этот путь сама. Мы и так ее слишком оберегаем, страхуем каждый ее шаг. Пусть спасение птички станет ее собственной маленькой победой.

– Это мудрый совет, – улыбнулась Соланн. – Пусть Ви справляется сама. А мы будем просто наблюдать издалека – на случай, если ей действительно понадобится помощь.

***

Теперь Виэри просыпалась рано утром, и, быстро позавтракав, убегала в «Леденцовую башню» – помыть полы и протереть пыль с витрин. После школы, едва пообедав, она снова бежала в лавку, подавать товар и помогать его упаковывать – у мастера Рохелио отбою не было от клиентов.

Школьные домашние задания девочка теперь делала прямо в лавке. Когда покупателей было поменьше, Рохелио сам сажал Виэри за уроки. Вечером же, когда наступало время закрывать магазин, Виэри еще раз протирала полы в лавке и расставляла на полках товар для завтрашней торговли. Иногда, в качестве награды, мастер Рохелио разрешал ей почистить малиновке клетку, сменить воду и насыпать свежего корма. В такие моменты Виэри была просто счастлива. Вечером за девочкой приходил кто-то из родителей или старшие дети, и она отправлялась домой – ужинать и спать.

Поначалу Виэри приходилось непросто. Труд в лавке оказался тяжелым и однообразным. Но, едва бросив взгляд на несчастную пленную птичку, девочка принималась за работу с удвоенной силой.

Училась Виэри по-прежнему хорошо. В школе даже стали говорить о том, что девочка стала более серьёзной и ответственной. Эдмунд и Соланн, которые с тревогой наблюдали за младшей дочерью, согласились между собой, что она стала взрослее.

***

Наконец настал долгожданный день Явления. В этот день было принято зажигать в доме много свечей и готовить богатый праздничный ужин, чтобы вечером сесть за стол всей семьей. А еще в день рождения Пророка было принято выпускать на волю птиц, чтобы они несли всем добрую весть.

Эдмунд всегда с тревогой переживал этот день. Он прекрасно знал, как больно его жене готовить праздник в честь того, из-за кого магические способности теперь считались проклятием, а те, кому они достались, стали изгоями и преступниками. Вот и сейчас он предвкушал, как весь день Соланн и Квентин будут обмениваться невеселыми усмешками. Потом, после ужина, Соланн сама уберет со стола, отказавшись от помощи его и Эссы, и отправит всех спать, чтобы побыть в одиночестве, пусть даже над раковиной грязной посуды.

Весь этот день Эдмунд незаметно поддерживал Соланн: мимолетным взглядом, улыбкой, прикосновением. А она пыталась, чтобы и для него, и для детей, особенно для маленькой Виэри, праздник всё-таки оставался праздником. Для того и семья, чтобы поддерживать друг друга.

Виэри проснулась раньше всех, наскоро позавтракала, надела свое самое нарядное платье и, весело что-то напевая, вприпрыжку пустилась в «Леденцовую башню».

Соланн и Эсса с утра готовили еду. Эдмунд и Квентин выдвинули большой дубовый стол на середину столовой и расставили на подоконниках серебряные подсвечники на десять свечей каждый, которые использовались только по особым случаям. Квентин принес букет маргалейда, или дара Пророка – скромных, но очень душистых белых цветов, которые обычно распускались к празднику, несмотря на то, что снег только начинал таять.

К вечеру все они собирались зайти в лавку Рохелио, чтобы посмотреть, как Ви будет выпускать птичку.

***

Виэри вернулась домой гораздо раньше. Тихая и молчаливая, она аккуратно сняла плащ и повесила его на гвоздь в прихожей, а потом так же медленно и отрешенно отправилась наверх, где была их с сестрой спальня.

– Виэри, что случилось, милая? – окликнула дочку Соланн.

Та обернулась.

– Мастер Рохелио не выпустит птичку, – деревянным голосом сказала девочка. – Он сказал, что письменный договор мы не заключали, а то, что он мне обещал, было без свидетелей.

Виэри разрыдалась и убежала. Наверху хлопнула дверь.

– Вот негодяй! Как он посмел так с ребенком! – зарычал Эдмунд. – Я сейчас пойду туда и просто выпотрошу его!

– Подожди, – Соланн положила руку на плечо мужа и понизила голос. – Давай не будем доводить до скандала. Нам эта ссора вовсе ни к чему. Сейчас ты успокоишься, мы все поужинаем, а потом мы с тобой сходим к Рохелио и попробуем сами выкупить эту птицу. Если же и у нас не получится, придется Виэри смириться с этим обманом. Не всегда вокруг нее будут кристально честные люди.

Эдмунд с досадой махнул рукой. Будь он один, он бы просто пошел и расквасил физиономию этому негодяю. Но с тремя магами в семье такое внимание к своей персоне привлекать было опасно.

***

– Мама, можно мы с Квентином пойдем погуляем? – Эсса перегнулась через перила. – Сегодня отличная погода, а Анабел с ребятами собирались в город петь гимны.

– Э-э-э… Можно, мистресс Соланн? – Квентин выглянул из столовой.

Фехтовальщик посмотрел на старшую дочь, потом – на воспитанника. Глаза Эссы блестели, она улыбалась. А вот Квентин, похоже, совершенно не ожидал приглашения, но был очень рад – ему нравилась Эсса. «Задумала что-то, – решил Эдмунд, – Или я совсем ее не знаю».

– Идите, – Соланн скрылась на кухне. – Только к ужину возвращайтесь.

– Да, мама, – благонравно заявила Эсса. Даже слишком благонравно.

Старших как ветром сдуло. Эдмунд посмотрел им вслед. Точно что-то затеяли.

***

Эсса и Квентин успели как раз к ужину. Виэри лежала в кровати лицом к стене и, несмотря на все уговоры родителей, не хотела спускаться. Но когда старшая сестра зашла к ним в комнату переодеться, вниз девочки спустились вместе, обе нарядные и причесанные. И теперь Виэри тоже выглядела как заговорщица.

Соланн улыбнулась: «Все в сборе? Отлично. Садитесь скорее за стол».

Они чинно вошли в столовую: Эсса, привычным жестом обнимая за плечи младшую сестру, за ними – Квентин. Но как только Эдмунд разлил по бокалам грог для взрослых и имбирный чай для детей и приготовился резать запеченную утку, в дверь громко и настойчиво постучали. Пожалуй, слишком громко и слишком настойчиво.

Эдмунд подскочил, жалея, что беспечно не положил поближе свои кинжалы, и перехватил поудобнее разделочный нож. В руках умелого фехтовальщика даже такое нелепое оружие становилось смертельным. Добровольно отдавать свою семью Ордену Эдмунд не собирался, а вот дорого продать свою жизнь и утащить с собой пару-тройку рыцарей в Чертоги Единого – очень даже. Эдмунду даже было плевать, что Пророк может ненароком расстроиться, встретившись в свой день рождения с теми, кто считал себя исполнителями его миссии на Каэроне.

Фехтовальщик сделал знак жене и детям. Они уже много раз обговаривали, как будут действовать в случае, если за ними придут рыцари: быстро перебраться в кухню. Там, в подвале, для каждого из них собраны вещи первой необходимости. А еще в подвале – тайный ход в городскую клоаку. Эдмунд шесть лет копал его сам – пригодились знания, полученные в Гильдии.

Но тут те, кто стучали, решили не дожидаться ответа. Точнее, один стучавший – в дом, размахивая птичьей клеткой, ворвался мастер Рохелио.

– Мастер Эдмунд! – торговец сладостями кипел от ярости. – Посмотри, что натворили твои старшие дети! – и он выставил вперед клетку, как рыцарь на турнире выставляет щит.

На дне клетки лежала огромная дохлая крыса. У Эдмунда отлегло от сердца.

– Что это? – спросил фехтовальщик. Ситуация начинала забавлять его.

– И ты еще спрашиваешь?! – вскипел торговец сладостями. – Это, почтеннейший мастер Эдмунд, дохлая крыса! Та самая, которую твои старшие дети подбросили в клетку, когда украли оттуда малиновку! Я требую наказать их и как можно строже. Если ты будешь потакать им, вот увидишь, они закончат на виселице!

– А с чего ты взял, что это сделали именно мои дети? – спросил фехтовальщик, бросив строгий взгляд в сторону кухонной двери, откуда уже высовывались любопытные детские головы.

– А кто же еще?! – возмутился Рохелио. – Мальчишка стоял и заговаривал мне зубы, а девчонка тем временем вытащила птицу и заменила ее… вот на это!

– То есть ты не видел своими глазами, как это произошло? – любезно улыбнувшись, спросил Эдмунд.

– Нет, конечно, но ведь твоя младшая дочь так хотела отпустить эту проклятую птицу!.. – настаивал лавочник. – Наверняка она подговорила старших и…

– Вот что я скажу тебе, мастер Рохелио, – холодно отозвался Эдмунд. – Во-первых, в твоей лавке около этой клетки всегда толпятся дети. И совершить такое ради озорства мог любой из них. Во-вторых, как ты вообще осмелился сюда явиться? Ты обманом заставил мою Ви три месяца работать на тебя бесплатно, а теперь пришел в мой дом, чтобы оболгать Эссу и Квентина?

– Никакого договора ведь не было… – начал было Рохелио, но замолчал.

– Именно поэтому я еще не переломал тебе ноги, – отрезал фехтовальщик. – Убирайся отсюда и крысу свою захвати. Потому что о том, чтобы я сейчас не спустил тебя с лестницы, тоже никакого договора не было.

– Когда-нибудь ты совершишь промах, мастер Эдмунд! – покачал головой Рохелио. – И когда ты его совершишь, я буду тут как тут.

– А ты уже совершил промах, обидев моих детей, – отозвался фехтовальщик. – Катись отсюда.

Рохелио ушел, громко хлопнув дверью. К Эдмунду подбежали хохочущие дети. Он улыбнулся и обнял всех троих.

– Ваша работа? – спросил он, глядя в хитрое личико Эссы, с улыбкой смотрящее на него снизу вверх. – Ведь ваша же!

– Наша! – с гордостью сказала его старшая дочь. – Всё было так, как он сказал. Я просто восстановила справедливость. Будешь ругаться, папа?

– Не буду, – покачал головой фехтовальщик и погладил дочь по голове. – Просто помни, котенок, что решать проблему, нарушая закон, можно только тогда…

– …когда нет другого выхода, – хором с отцом произнесла Эсса. – Его и не было. Идем ужинать, пап.

***

– Ну что, воспитал разбойницу? – улыбнулась Соланн мужу, когда они остались наедине. – Наша старшая дочь – твоя полная копия.

– По крайней мере, у нас очень дружные дети, – улыбнулся в ответ Эдмунд. – А это значит, что они не пропадут.