Текст книги "Убийство в «Зеленой мельнице»"
Автор книги: Керри Гринвуд
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Несчастный случай? – брови Джозефины поползли вверх.
Фрина усмехнулась.
– Понимаю, понимаю. Но это действительно несчастный случай. Будь это убийство, неужели вы думаете, Вик отклонил бы мое предложение доставить тело самолетом и захотел бы трое суток путешествовать в компании покойника?
– Нет, – решила Джозефина. – Нет. Кроме того, я не могу представить, чтобы Вик кого-нибудь убил. Энн сказала, с его братом было что-то не так. Как вышло, что он пытался убить Вика? Я этому Дэйву уши оборву!
– Чарльз не казался ему таким уж опасным, – ответила Фрина. – В глазах Дэйва он выглядел полным недотепой. Как бы то ни было, всех нас спас вомбат. Это долгая история, и у меня нет времени на подробности. В этом прекрасном голубом небе не хватает самолета.
– А как там Вик? – спросила Энн.
Фрина пожала плечами.
– С ним все будет хорошо, как только я уеду, а Чарльз будет предан земле. Он сказал, что эти горы кровью не запятнаешь.
– Это верно. Но участок у Воннангатты мне никогда не нравился.
– Где?
– Вы над ней пролетали, должны были видеть. Знаете, семья, которая построила там хижину, вся вымерла, один за другим, а потом были убиты еще два человека, жившие там. Одного нашли в реке, другого – в горах. Так и не выяснилось, кто это сделал.
– И?
– Там меня одолевает неприятное ощущение. Воздух кажется тяжелым.
– По сравнению с воздухом в Позьере, – заметила Фрина, – тамошний воздух чист, как полярное сияние. Мне нужно идти. Было очень приятно с вами познакомиться. Если вдруг приедете в город, мой дом в вашем распоряжении.
– Вы еще вернетесь?
Фрина на мгновение задумалась.
– Не знаю, – призналась она. – Это зависит от одного отшельника.
– Дэйв! – крикнула она, выводя парня из транса. – Твой следующий летный урок называется «заправка самолета».
Дэйв усмехнулся и принялся перетаскивать к самолету канистры, сложенные под речным обрывом.
Джозефина, Энн и все население Толботвилля наблюдали, как взмывший в небо самолет описал круг, как Фрина помахала рукой и направилась на север, превращаясь в серебристую точку в бесконечном голубом небе.
– Надеюсь, она ничем не обидела Вика, – обеспокоенно проговорила Энн.
Бросив последний взгляд вслед самолету, Дэйв с сожалением отвернулся.
– Думаю, она сделала для него много хорошего, – доверительно сообщил он. – Пойдемте в пивнушку, дамы, и я все вам расскажу.
Глава семнадцатая
– Черт побери! – воскликнул Билл, когда Фрина посадила «Бабочку» в Мельбурне. – Таки сумела!
Да, она сумела. Обратный полет прошел без всяких осложнений, не считая резкого хвостового ветра, который все время порывался сбить ее с курса. Она благополучно приземлилась и была польщена изумленным и богохульским приветствием Билла.
Господин Батлер доставил Фрину домой в ее роскошном автомобиле и передал с рук на руки Дот, которая проводила хозяйку наверх. Скинув вонючий летный костюм и отсыревшие сапоги, Фрина улеглась в очень горячую ванну, чтобы смыть с себя въевшуюся грязь, сажу и моторное масло, размышляя, остался ли у нее хоть один приличный ноготь на руках.
Она вытянула ноги, чтобы Дот поскребла ей ступни. Как приятно, когда за тобой ухаживают!
– Мисс! – окликнула Дот.
Фрина села – очень вовремя, не то еще немного, и она утонула бы от удовольствия. Дот улыбнулась, однако вид у нее был немного встревоженный.
– Дот, дорогая, расскажи мне про бал!
– Мисс, это было чудесно! Я надела то платье, и Хью сказал, что я очень красивая, а я танцевала все-все танцы и совершенно стоптала туфли. Это было восхитительно! – Она мечтательно улыбнулась и добавила: – Я танцевала с начальником полиции.
– Правда?
– Он наступил мне на ногу.
– Что ж, если начальник полиции отдавит тебе ногу, это тоже своего рода знак уважения. А вот по мне прогулялся вомбат.
– Вы летали так далеко, мисс! Я очень переживала! Но в газетах ничего не сообщали, поэтому я знала, что вы живы-здоровы.
– Да. – Фрина прикрыла улыбку мочалкой.
– Вы нашли того парня, мисс? Который на фото?
– Да, на вершине горы. Очень милый человек, он бы тебе понравился.
– Наверняка, – согласилась Дот. – А что случилось с этим господином Фриманом? Он сюда приходил; его чуть удар не хватил, когда он узнал, что вы улетели. Господину Батлеру пришлось его выпроводить.
– Больше мы его не увидим, Дот.
Девушка сосредоточенно терла Фрине лодыжку, явно не решаясь задать следующий вопрос.
– Он что… умер?
– Да, причем совершенно случайно, что сильно облегчает жизнь всем нам. Дот, не смотри на меня так – говорю тебе, это был несчастный случай. Господь тому свидетель. – Дот отпустила ногу Фрины, перекрестилась и вздохнула. – Упокой Бог его душу, – хмуро сказала она. – Хотя не думаю, что это большая потеря. Правда, брат его мне понравился. Он собирается приехать сюда, в город?
– Нет, в город он не вернется никогда. Я могу иногда летать туда, навещать его. Мне он тоже понравился. Но оставаться там, в этой холодной тишине я не могу.
– У меня от одной мысли мороз по коже, – согласилась Дот, которая с глубоким недоверием относилась к природе более дикой, нежели ближайший городской парк. – Ну вот, мисс, с вашими ножками я сделала все, что могла. Здесь еще на подошвах смола или нечто подобное.
– Живица, наверное. Не беспокойся, потом ототрется. Ох, какая же я чистая, какое блаженство эта горячая вода! Великое изобретение. Неудивительно, что римляне правили миром. Помоги-ка мне выбраться из ванны. Иначе я пролежу тут, пока не растворюсь без остатка.
Фрина вытерлась громадным пушистым полотенцем и облачилась в шелковую ночную сорочку и бархатный халат с кроличьим воротником. Пока Дот расчесывала ей волосы, она сидела, поглаживая мех, глядела в зеркало на знакомое изображение и размышляла, почему в ее глазах не видно следов того, что ей довелось пережить в горах. Глаза смотрели на нее из зеркала – зеленые и непроницаемые, как обычно.
– Были какие-нибудь сообщения, пока я отсутствовала?
– Да, мисс. Подождите минутку, я их записала. Несколько джентльменов интересовались, когда вы вернетесь. Господин Линдсей[57]57
Историю знакомства Фрины и Линдсея вы можете узнать из романа «Убийство в балларатском поезде».
[Закрыть] сообщил, что сдал экзамены, и интересовался, не хотите ли вы устроить афинские вечера. Понятия не имею, что он имел в виду, он всегда так мудрено выражается. – К иронии Дот была совершенно нечувствительна. – А еще господин Стоун, мисс, тот музыкант.
– Неужели?
– Он хотел, чтобы вы позвонили, когда вернетесь.
– Боже, я совсем забыла про это дело. Кто еще?
– Господин, который не пожелал назваться.
– Я знаю, кто это. Специалист по любви, который не осмеливается называть вещи своими именами. Пытается остаться неузнанным.
Это замечание, как и предполагала Фрина, Дот пропустила мимо ушей. Затем девушка что-то вспомнила и пошла в спальню.
– А вот это вам принесли. Тут есть этикетка.
На небольшой замусоленной коробке виднелась надпись: «Спасибо за все, Перси и Вайолет». Внутри лежал кусочек свадебного пирога.
– Значит, с этим все решилось. Надеюсь, они будут счастливы. А то вся эта история не слишком-то изобилует счастливыми развязками. Когда пойдем обедать, напомни, пожалуйста, попросить госпожу Батлер приготовить мне плотный завтрак. Придется идти к госпоже Фриман, сказать, что ее непутевый сын умер, а для этого нужно подкрепиться.
По окончании великолепно приготовленного и безупречно сервированного ужина в роскошной столовой без всяких отшельников и вомбатов Фрина отправилась на боковую, чтобы вновь полетать во сне.
Возле двери госпожи Фриман она помедлила. Подписанный и теперь уже датированный документ, в котором Виктор отказывался от наследства, лежал у нее в сумочке. Фрина выполнила обещание. Сделав глубокий вдох, она заставила себя протянуть руку к звонку.
Госпожа Фриман по-прежнему лежала на кушетке – под бдительным присмотром и в окружении носовых платков. Фрина шепотом велела прислуге остаться – в случае бурных излияний она за себя не поручилась бы. Когда госпожа Фриман узнает, что лишилась любимой игрушки, последует истерика, сравнимая по мощности с извержением вулкана, сметающего с лица земли все живое.
– Что скажете?
– Я нашла Виктора, – сообщила Фрина. – Он оказался жив и жив до сих пор. Он подписал бумагу, в которой окончательно и бесповоротно отказывается от какого-либо наследства отца.
Фрина передала документ госпоже Фриман, и та жадно впилась в него глазами.
– А где же Викки? Почему он не пришел ко мне? – простонала она. – Вы уверены, что эта бумага имеет законную силу?
– Он никогда не покинет горы, госпожа Фриман. И уверяю вас, что это совершенно правильный с юридической точки зрения документ, который он подписал добровольно, находясь в здравом уме и твердой памяти. Он очень счастлив там, в горах, – добавила Фрина.
Пора было переходить к рискованной части. Госпожа Фриман ее опередила.
– А где Чарльз? Что вы с ним сделали? Он помчался вслед за вами в эти ужасные горы, и уже неделю от него нет никаких вестей.
– Госпожа Фриман, боюсь, у меня для вас плохие новости, – начала мисс Фишер.
Пожилая женщина не дала ей продолжить.
– Викки жив, – прошептала она. – А Чарли умер.
Фрина кивнула; она обрадовалась, что ей не пришлось произносить это самой. Повисла пауза.
– Он приехал, чтобы найти Вика и убить его. У него не получилось. Потом он упал в темноте и разбил голову. Я это видела, видел и местный фермер. Вик отвезет его тело в Толботвилль. Думаю, в Дарго проведут расследование и установят, что это был несчастный случай. Вик его не убивал.
– Это я знаю, – рассеянно проговорила госпожа Фриман. – Вик никогда не был способен на убийство. Потому война и свела его с ума. У него было золотое сердце. Однако Чарли могли убить вы. Так и было?
– Нет.
– Значит, они оба покинули меня, – всхлипнула она. – Чарли и Викки. И Джимми. И осталась я одна-одинешенька.
– При этом вы достаточно богаты и возглавляете семейную компанию, – заметила Фрина.
Взгляд неожиданно сухих глаз пригвоздил ее к креслу.
– Всю жизнь они не давали мне ничего делать. – Госпожа Фриман говорила по-прежнему слабым надтреснутым голосом женщины преклонных лет. – Всю жизнь мне приходилось смотреть, как у них все валится из рук, хотя у Чарли таланта было больше, чем у его отца. Он унаследовал его от меня. Вы правы, мисс Фишер. Теперь семейное дело в моих руках. И управлять им я буду так, как я сочту нужным.
У Фрины зародилось столь чудовищное подозрение, что больше оставаться в одной комнате с этой женщиной она была не в силах. Ухватившись за ручку кресла, она рывком поднялась. Госпожа Фриман хихикнула, заметив, как побледнела Фрина.
– Вы думаете, что это я послала Чарльза убить Вика в надежде, что и с ним что-нибудь случится, – констатировала она.
– Так и было?
– Лучше вам, милочка, этого не знать, – хмыкнула она. – Лучше не знать.
Не говоря больше ни слова, Фрина выскочила из дома, добежала до стоящей у обочины машины и щедро выплеснула свой завтрак в водосточный желоб.
Потрясенная до глубины души, она проспала большую часть послеобеденного времени, а проснувшись, сумела осилить лишь вареное яйцо и ломтик поджаренного хлеба. Она решительно постаралась собраться, сказав себе, что людей, подобных госпоже Фриман, надо топить при рождении, и стала собираться в «Джаз-клуб». Дот подала ей белье и чулки, сегодня Фрина предпочла мягкий костюм от Шанель и маленькую, плотно сидящую шляпку с кокардой из красных перьев. Но, несмотря на наряд, настроение у нее было вовсе не праздничное.
Тинтаджел Стоун немного развеселил ее. Он приехал, одетый элегантно и респектабельно, а пристальный взгляд его синих глаз все еще бередил ей душу. Она рассказала ему о полете над горами; он улыбнулся и отделался вежливой фразой – тема была ему явно неинтересна.
К тому же он заодно с убийцей.
Дверь в «Джаз-клуб» распахнулась, и Фрину окатила волна привычной и любимой атмосферы, по которой она так соскучилась, – шум голосов, ароматы кофе и сигаретного дыма. Хандра ее мигом улетучилась, и она решительно вошла в зал.
Возле двери на кухню трое музыкантов вели спор о Предназначении Джаза. Ей показалось, что этот спор она уже слышала неделю назад. За одним из столиков впереди сидели «Джазисты».
Оркестр на сцене доиграл «Бэйзин-стрит блюз», Нерина спустилась с эстрады и ощупью добралась до них.
– Нерина, у меня хорошие новости, – сказала Фрина, ловя певицу за руку и помогая сесть.
Кожа на руках Нерины на ощупь казалась атласной.
Певица узнала Фрину и улыбнулась:
– Вы нашли моего лоботряса? – произнесла она со своим ярким акцентом.
Фрина протянула ей свидетельство о смерти; Нерина достала очки.
– Так он, оказывается, давно умер! – Она протянула бумагу Бену Роджерсу. – Ну-ну. А я-то думала, он в бегах.
– Нет, допился до смерти, – возразила Фрина. – Семь лет назад. И вы были свободны все это время.
– А я и не знала. Спасибо, мисс Фишер, теперь у меня отлегло от сердца. Отличная работа – и так быстро.
Она забрала свидетельство у Бена Роджерса и аккуратно убрала его в сумочку, затем посмотрела на Бена таким долгим и многообещающим взглядом, что Фрина отвернулась. У Бена даже дыхание перехватило.
– Есть еще кое-что, – сказала Айрис. – Мисс Фишер, нам надо поговорить.
– Сейчас? – удивилась Фрина, указывая на остальных джазистов.
Айрис кивнула.
– Что ж, если вы настаиваете. Вам уже известно – меня наняли, чтобы вытащить Чарльза Фримана из неприятностей, – начала она, обращаясь ко всем собравшимся и внимательно оглядывая каждого по очереди.
Айрис – спокойная и рассудительная. Взволнованный Джим Хайд. Кларенс Дэвис замер с кофейной чашкой в руке, на лице – отработанная, но очаровательная улыбка. Хью Андерсон задумчиво теребит прядь кудрявых волос. Тинтаджел – с пристальным взором синих глаз. Хмурый Бен Роджерс. Нерина улыбается, думая о том, как глупо было полагать, что кто-то может сбежать от ее страстных объятий.
– Упомянутый Чарльз имел основания желать смерти Бернарду Стивенсу, убитому в «Зеленой мельнице». Бернард шантажировал Чарльза. Но Чарльз его не убивал.
Молчание. Никто не проронил ни слова. Барабанщик Кларенс Дэвис принялся выстукивать по столу рэгтаймовый ритм, но Айрис накрыла его пальцы ладонью.
– Не надо, – шепнула она.
Хью Андерсон глазел на Фрину так, словно увидел инопланетянку.
– Это было делом непростым, – продолжала Фрина, начиная получать удовольствие от ситуации. – Такая головоломка мне еще не попадалась. Вопрос первый: как был убит тот человек? Рядом с ним не было никого, кто мог бы его заколоть. Но Чарльз этого не делал. Равно как и другие участники марафона – дама в пюсовом, и, разумеется, я. Вопрос «как?» был таким же сложным, как и другие – «кто?» и «почему?». Что-то в убитом было не так, что-то изменилось после падения Бернарда и еще до прибытия полицейских. Но что? Мне это не давало покоя, словно заноза. В конце концов я вспомнила. Из тела пропал нож, и нож этот был довольно странным. С необычной рукояткой – круглой, похожей на деревянную затычку. Удивительно, ведь лезвие было очень острым, а за такую ручку при ее длине сантиметра два с половиной очень неудобно держаться. Но нож был сделан не для того, чтобы нанести удар обычным способом. Его сделали, чтобы выстрелить.
Фрина внимательно оглядела слушателей. Хью Андерсон растерянно моргал. Джим Хайд затаил дыхание. Барабанщик снова принялся постукивать по столу. Айрис озадаченно хмурилась. Тинтаджел Стоун прятал глаза. Только Бен Роджерс и Нерина, не шевелясь, смотрели прямо на Фрину. Даже их неподвижность казалась выразительной.
– Так кто же убрал его? – спрашивала я себя. А затем обнаружила кровь на рукаве Тинтаджела. Он вытащил нож из трупа и спрятал его, а потом тайком вынес из «Зеленой мельницы», причем я думаю, вынес именно в той бутылке кьянти с плетеным чехлом, ведь только это вино он и пьет. Vin très ordinaire[58]58
Совершенно обычное вино (фр.).
[Закрыть], а? Отличный способ спрятать окровавленный нож. Незаурядная сообразительность, учитывая обстоятельства. Следовательно, это сделал Тинтаджел? Я так не считала. Кроме того, я не сплю с убийцами без особой нужды, – бесхитростно добавила Фрина. – Бернард был заколот спереди и упал от толчка навзничь, насколько я помню, ногами к оркестру, раскинув руки в стороны. Так падают солдаты, раненные в сердце. Кто метнул в него нож? Я подумала о музыкантах, стоявших впереди. Кларнет отпадал, поскольку господин Андерсон играет, держа его раструбом вниз. Тромбон возможен, однако его звук сильно изменится, если встроить в него какое-то приспособление. Оно бы заглушало звук, а Джим Хайд играл громко и чисто. Нет, это был…
– Хватит! – воскликнула Нерина. – Это была я. Я его убила.
Все уставились на нее, разинув от изумления рты. Видя такое внимание, Нерина строптиво тряхнула головой, и в полутьме ее волосы вспыхнули медными искрами.
– Меня он тоже шантажировал.
– Как вы это сделали? – спросила Фрина.
Нерина схватилась за Бена Роджерса, словно желая удержать его на месте, и поспешно сказала:
– Я знала, что он будет здесь. Он мне сам сказал. Я переоделась официанткой. Оружие пронесла через кухню. Выждала, пока притушат свет, и встала у стены позади оркестра. Никто не знал, что я там. Пока все смотрели танцевальный марафон, я метнула нож и убила его.
– Прекрасно, – сказала Фрина, – но…
Она немного помолчала. Никто не проронил ни слова. Фрина поджала губы. Ее мнение о трубачах подтвердилось.
Бен Роджерс не шевелился, лишь косился в сторону, словно ища путь к отступлению.
– Нет, Нерина. Попытка неплохая, но это были не вы.
– Откуда вы знаете? – Голос Нерины звучал прерывисто. – Откуда вам об этом знать? Кто обратит внимание на официантку?
– Нерина, ты бы даже из пушки в амбар не попала, – терпеливо возразил Джим Хайд. – Я готов поверить, что тебе хотелось убить этого парня и даже что ты пыталась убить его, но то, что ты смогла прицелиться в такой темноте и попасть ему в сердце, – это слишком.
– Не в этом дело, – сказала Фрина. – Я видела девчушку в парке, та стреляла вообще с закрытыми глазами. Нет, ведь Тинтаджел забрал нож. А зачем ему так делать, если он не знал, что ты там? Нет, старина Тен видел убийство, он знал, кто это сделал, и покрывал его. Разумеется, нужно еще найти и сдать орудие убийства. Оно все еще у тебя, Тинтаджел?
– Да. У меня не было возможности избавиться от него: нагрянула полиция и все пошло кувырком, – проговорил Тинтаджел. – Оно все еще у меня, мисс Фишер.
– Продолжайте, – попросила Айрис Джордан, которую очень интересовала эта история. – Кто сделал это, почему и как?
– Окажите любезность, сходите к инструментам и принесите мне эхо-корнет, – обратилась Фрина к Хью.
Повиновавшись, он вернулся с футляром и открыл его.
– У этого инструмента, – продолжила Фрина, поворачивая корнет, – есть сурдина. Особая трубка, вот здесь, со своим собственным клапаном. Возможно, она специально изготовлена для этой цели. Не знаю, с какой именно силой может дунуть хороший трубач, но ее наверняка хватит, чтобы выбросить тонкое лезвие на довольно большое расстояние. Этой силы достаточно, чтобы убить наповал, если попасть в нужное место и если лезвие не застрянет в ребре. Для Бена Роджерса, мастера в обращении с металлом – он ведь сам делал ювелирные украшения, переделать стилет было не слишком трудно. Хоть он и не похож на любителя рукоделия, он мог совершенно легально приобрести толстую вышивальную иглу и приделать к ней деревянную рукоятку вроде бусины, чтобы по диаметру она подходила для этой узкой дырочки. А дальше дело за малым: поднять корнет, как он обычно и делает, почти до уровня глаз, нажать на клапан и переключиться на другой раструб. И на тридцать пятом такте «Лети, дрозд мой» убить наповал не того человека.
– Не того? – Хью Андерсон, который до этого безостановочно грыз ногти, удивленно оторвался от этого увлекательного занятия.
– Да. Убить он собирался…
– Этого поганца Чарльза! – рявкнул Бен Роджерс, вскакивая и опрокидывая стул.
– Этого, как вы говорите, поганца Чарльза. Послушав Нерину, вы решили, что он преследовал ее с э-э… сексуальными намерениями. Ваша безумная ревность возбуждала ее. В качестве светского развлечения такая игра наверняка доставляла массу удовольствия вам обоим, – холодно добавила Фрина. – И я не хотела бы отнимать у вас эту забаву. Сядьте, пожалуйста, господин Роджерс. Я не переношу истерик. Вы видите, к чему привело потакание вашему норову. Возможно, я бы поверила, что у вас была благородная цель, однако никчемный Бернард Стивенс оказался не такой уж большой потерей. Впрочем, вероятно, и его кто-то любил, возможно, его бедная партнерша, которая до сих пор в больнице, и даже если он никому не был дорог, все равно вы не имели никакого права его убивать. Он вас чем-то задел?
– Нет, я даже не знал его, – пробормотал Роджерс, поднимая стул и снова усаживаясь.
Нерина отодвинулась. Он положил ей руку на плечо, но она выскользнула – так кошка уворачивается от нежеланной ласки.
– А Чарльз? Почему вы решили наказать его таким образом?
– Из-за Нерины, – ответил Бен. – Сперва я думал, что он к ней клеится, а потом оказалось, он хочет отбить ее у меня, чтобы она пела с другим оркестром, а это еще хуже.
– И вы хотели тайком выпроводить его из страны, чтобы вина пала на него, а не на вас? Я не думаю, что бескорыстие входит в число ваших добродетелей.
– Верно, это был я. И что вы теперь сделаете? Вас что, копы за дверью поджидают?
Говорил Бен тихо, и это производило еще более грозное впечатление. «Джаз-клуб» по-прежнему гудел. Компания у двери все еще препиралась насчет природы джаза – у каждого музыканта было на этот счет персональное мнение, за которое он готов был биться до последнего. Фрина прикидывала, на кого из джазистов можно положиться, если Бен кинется на нее. Больше всего ее занимал обворожительный Тинтаджел Стоун.
– Что я сделаю? Да ничего. Кстати, вся информация уже находится в надежных руках, так что вам нет никакого резона вымещать свой гнев на мне. Меня всего лишь наняли, чтобы освободить Чарльза и найти его брата. Если чистосердечное признание вместе с эхо-корнетом и орудием убийства в разумные сроки поступит в полицию, я получу свой гонорар. А задумай вы расплавить инструмент, вышвырнуть нож в реку и все отрицать, мне придется предстать перед ведущим расследование офицером, чтобы реконструировать события и все-таки доказать свою правоту.
Бен Роджерс с рычанием кинулся на мисс Фишер. Тинтаджел, находившийся ближе всех, ухватил его за пиджак сзади. Маленький пистолет Фрины мгновенно оказался в ее руке. Но самое яростное сопротивление оказала Нерина, которая преградила Бену путь и отвесила такую пощечину, что голова трубача откинулась назад.
– Свинья! – заорала певица. – Ах ты скотина! Как ты смеешь! А ну сядь сию минуту и послушай, что мисс тебе скажет!
Побагровевший от ярости Бен Роджерс мотал головой, словно бык от неожиданного удара патронташем. Нерина обеими руками оттолкнула его.
– Нам с тобой кое-что уладить надо, – хрипло пригрозила она. – Ты позволил мне признаться. Ты бы меня и повесить позволил, поскольку история вышла хорошей и ее вполне могли счесть правдой, да только мисс Фишер разобралась, что к чему. Ты не джентльмен, Бен Роджерс, но сейчас это не важно. А теперь слушай! Прекрати орать и послушай! – Затем, сменив тон, она мягко спросила: – Милый, ты и впрямь сделал это ради меня? Ради своей малышки?
– Это я, – пробормотал Бен. – Все было так, как она сказала. Сделал ручку из бусины, чтобы она плотно входила. Прицелился и выстрелил. – Затем добавил вызывающе: – Я хотел глаз ему вышибить! Я ж тренировался, я в бубнового туза попадаю! Но он отодвинулся, и случайно подвернулся другой парень.
Фрина вспомнила, как беспорядочно Чарльз крутил ее по танцплощадке, и ей стало не по себе. Бен Роджерс мог подстрелить и ее. Она так живо себе это представила, что почти наяву увидела пятно крови размером с ладонь, расплывающееся по светлому платью. Тинтаджел Стоун перестал удерживать Бена – сейчас тот выглядел присмиревшим. Фрине припомнилось и то, что тогда Тинтаджел Стоун пришел ей на помощь.
– Что ты видел, Тинтаджел? – спросила она.
Он вздрогнул.
– Я услышал «пффт» из корнета, увидел что-то серебристое и как тот парень упал. Я знал, что это сделал Бен. Когда он подбежал взглянуть на тело, я вытащил нож и спрятал себе в рукав, а потом, как вы и сказали, в бутылку вина. Копы нас особо тщательно не обыскивали, поскольку знали: в момент преступления мы играли. Никто другой не заподозрил бы, что он застрелен, а не заколот. Однако форма ножа была слишком уникальна и грозила полным разоблачением, поэтому я его спрятал.
– Но почему?
– Что почему?
– Почему ты покрывал Бена?
– Он лучший трубач в Австралии, – пояснил Тинтаджел, словно его действия были сами собой разумеющимися, и «Джазисты» хором застонали.
– А что вы видели, господин Андерсон?
Хью перестал грызть большой палец и сказал:
– Ничего. Я и не смотрел. Но я не мог понять, почему Бен выглядел таким потрясенным, особенно когда он сказал, что не знает этого парня.
– Что ж, хорошо. – Фрина поднялась. – Признание достаточно полное и подробное, орудие убийства и корнет нужно доставить детективу-инспектору Робинсону скажем, дня через два. Ну, через три, не больше. О твоей роли, Тинтаджел, упоминать нет необходимости. Но позаботься постирать рукав. Вам понятно? – официальным тоном спросила мисс Фишер.
Тинтаджел задумчиво поглядел на Бена, Нерину и остальных.
– Мы согласны, – учтиво ответил он. – Позвольте проводить вас к машине.
Фрина пробралась через лабиринт столиков и, выйдя в бодрящую прохладу ночи, заметила рядом с собой Тинтаджела.
– Не знаю, что и сказать, – признался он.
Фрина приложила палец к его губам.
– Ничего не говори, – ответила она. – Три дня, не больше.
– Я еще увижу тебя?
– А ты хочешь? – донесся из темноты голос Фрины. – Из-за меня ты потерял лучшего трубача в Австралии.
– И все-таки? – настойчиво повторил Стоун и услышал, как она рассмеялась.
– Можешь позвонить, – ответила она и завела мотор, чье рычание влилось в никогда не затихающую ночь Фитцроя.
«Испано-Сюиза» умчалась, а Тинтаджел Стоун, развернувшись на каблуках, отправился назад в «Джаз-клуб».
Изнуренная тяжелым сном Фрина мрачно очнулась от телефонного звонка. Трубку снял господин Батлер; она слышала, как он, поднявшись по лестнице, перебросился с Дот парой фраз возле дверей спальни.
Войдя, служанка отдернула шторы.
– Звонит детектив-инспектор Робинсон, мисс, наверное, вам лучше с ним поговорить. Господин Батлер сказал, что голос у него раздраженный.
– Хорошо, – со вздохом согласилась Фрина. – Принеси мне кофе.
Накинув пунцовый халат, она слетела по лестнице и приняла трубку из рук господина Батлера.
– Мисс Фишер? – произнес сердитый голос.
– Да, Джек, это я.
– Мне только что доставили посылку.
– Правда? – Фрина чуть не спросила, рад ли он, однако решила, что не стоит.
– Да. Минуту назад. И вы к этому имеете отношение.
– Неужели?
Фрина взяла из рук Дот чашечку кофе и сделала глоток.
– Именно.
– Так что там в посылке?
– Штука, называемая эхо-корнетом и полное признание в убийстве Стивенса, написанное нетвердой рукой на обороте листка с нотами к песне «Лети, дрозд мой». Еще там есть странный маленький дротик, изготовленный под этот корнет. Это ваших рук дело?
– В некоторой степени. Как вы знаете, меня наняли, чтобы вытащить из-за решетки Чарльза Фримана, и я вам говорила, что обо всем расскажу. Я собиралась сделать это сегодня.
– Значит, вы знали, что это Бен Роджерс?
– Да.
– А вы знаете, что по вашей милости убийце удалось сбежать? – взревел полицейский. – Наверняка вы говорили с ними вчера, с этими «Джазистами»!
– И что? – Фрина допила кофе и уже начинала мерзнуть. – Что случилось с Роджерсом?
– Он исчез. Мог сесть на любое из полудюжины судов, что мотаются по всему свету. Вас надо привлечь за действия, препятствовавшие правосудию, вот что.
– Попробуйте, – ледяным голосом отозвалась Фрина.
На другом конце линии воцарилась тишина.
Фрина легко могла представить, что Джек Робинсон сейчас кипит от злости, и размышляла, что он намерен делать дальше. Ей было чертовски обидно. Она нашла убийцу, обеспечила ему признание, улики доставила прямо в руки, избавила от унижения из-за нераскрытого дела, ясно указала на нужного человека. Неужто надо винить ее за то, что Бена Роджерса не схватили и не сковали по рукам и ногам? Неужто полиция сама не могла с этим справиться? Кроме того, отчасти Фрина поступила так из-за Нерины. Девушка ей нравилась, хоть рядом с ней Фрина и чувствовала себя почти дурнушкой.
Возможно, Бен Роджерс взял Нерину с собой. А Чарльз Фриман погиб почти от того же, что замышлял сам. В целом же Фрине казалось, что вся эта история имела вполне счастливый конец, учитывая общее несовершенство мира.
– Ну, вообще-то… – произнес Джек Робинсон, выведя Фрину из задумчивости, – э-э… в общем, да. Наверное, нам следовало присмотреть за ним. Ориентировку на него разослали во все порты, так что мы его все равно возьмем.
Это и были те слова, которые Фрина могла расценить как благодарность или извинение, а потому она быстренько попрощалась и повесила трубку. Она решила еще поспать – возможно, это благотворно скажется на ее настроении.
Не успела она выйти из холла, как Джек Робинсон позвонил опять.
– Между прочим, – его голос звучал уже гораздо спокойнее, – этот главный в их оркестре чист. Роджерс признался, что идея целиком принадлежала ему. И похоже, убить он пытался не Бернарда Стивенса, а Чарльза Фримана. Кстати, что с ним, он вернулся к мамочке?
– Нет, он умер. Несчастный случай в горах. Он разыскивал брата.
– Брата? И нашел?
– Нет, – сказала Фрина тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения. – Никто уже не найдет его.
Она поднялась наверх и легла спать.
Вечером она снова нарядилась для визита в «Джаз-клуб». Ей требовалась музыка, чтобы избавиться от привкуса убийства и затерянных в горах мужчин.
Тинтаджел был очень доволен; Фрина решила, что побег Роджерса принес ему большое облегчение.
А Бен сбежал, это ясно. Он же готовил побег для Чарльза и просто воспользовался этим сам. Фрине было интересно, сердится ли на нее Тинтаджел.
– Тен, ты на меня не злишься из-за того, что лишился лучшего трубача в Австралии?
– Нет, Фрина. Тут уж ничего нельзя поделать.
– А чем ты так доволен? – спросила она и увидела, как его губы изогнулись в загадочной улыбке.
– Увидишь, – пообещал Стоун.
Обычная компания сидела на привычном месте; была здесь и еще одна знакомая фигура. Нерина подняла подслеповатые глаза, когда Тинтаджел услужливо усадил Фрину рядом с ней.
