Текст книги "Убийство в «Зеленой мельнице»"
Автор книги: Керри Гринвуд
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава пятнадцатая
Хребет мерзкого, искусанного мухами серого жеребца выпирал, словно горная гряда, причиняя Чарльзу боль при каждом шаге. Мало объезженное животное, которое, по мнению Чарльза, хозяин конюшни выдал ему исключительно из зависти, шло костедробительной трусцой и при всяком удобном случае норовило тяпнуть седока за ногу. Рот же у этой скотины был жестким, как выдубленная кожа, так что управлять ею было почти невозможно. К счастью, жеребец любил других лошадей почти так же сильно, как ненавидел людей, и с удовольствием плелся в хвосте каравана, злонамеренно пытаясь сбросить Чарльза на окружавшие дорогу скалы.
Ландшафт совершенно не нравился Чарльзу своей абсолютной неупорядоченностью. Никто не сажал все эти деревья и низкорослый кустарник, все они росли, где и как хотели. Дорога тоже не воодушевляла: безобразно неровная и каменистая, она была нелегка даже для жеребца; Чарльз с удовольствием наблюдал за усилиями груженого животного и мечтал, чтобы эта скотина переломала себе ноги.
Караван тащился гуськом, оставляя кучки свежего навоза, от которого шел пар. Чарльз морщился. Эти животные настолько… анималистичны. Он был уверен: ему повезет, если в Толботвилле удастся найти гостиницу, а еще большой удачей будет, если на ужин подадут не жесткий кусок мяса и не яичницу.
Жеребец споткнулся, и Чарльз, ударившись о его шею, выругался. До отъезда из города буш представлялся ему приятной романтикой – неизведанными далями, где живут храбрые женщины и сильные мужчины. Теперь же он чувствовал ненависть к каждой строчке Банджо Патерсона и твердо решил: нужно только довести дело до конца и больше никогда-никогда сюда не возвращаться.
Согревшаяся и умиротворенная Фрина проснулась с уверенностью, что ее волосы за ночь стали золотыми. Она легонько потянула за одну прядь, вызвав сонное бормотание мужчины, лежавшего рядом под одеялом из кроличьих шкурок, и вспомнила, что накануне соблазнила отшельника. Впечатления от прошедшей ночи оказались весьма приятными, она закрыла глаза и поудобнее устроилась в объятиях Вика.
– М-м? – вопросительно буркнул он. Затем, опознав ее, удовлетворенно заключил: – Фрина, милая.
Фрина решила: пусть уже рассвело (по крайней мере настолько, что можно отличить черные волосы от золотистых), и обитателям этих суровых мест в такой час полагается быть на ногах и при деле, ей самой вовсе не требуется вскакивать и приниматься за дела – во всяком случае пока.
Но едва она снова задремала, мужчина рядом с ней дернулся и чертыхнулся:
– Да чтоб тебя! Прости, Фрина, это Мак. Он всегда меня так будит, когда считает, что я проспал.
– И как же он тебя будит?
Ей стало интересно, за какое место Мак куснул Вика.
– Тычет своим холодным мокрым носищем мне в ухо. Сейчас я его выпущу.
– Я тоже выйду, если только найду свои сапоги.
Она отыскала их и не без труда обулась (после просушки сапоги совершенно потеряли форму), надела шерстяное белье и накинула покрывало. Вик открыл дверь, и в хижину хлынуло солнце. Мак вырвался на волю, облаял пролетавшего мимо попугая, казавшегося против света черным, и помчался к ручью напиться. Последовав за ним, Фрина умылась; вода была такой студеной, что она чуть не окоченела.
– Талая, – пояснил наполовину обнаженный Вик, выходя под неуверенные солнечные лучи. – Ты принесла сюда лето, – восхитился он, с удовольствием обмывая грудь и лицо.
Фрина предпочла держаться подальше от столь бурной гигиенической процедуры и с благоговейным восторгом наблюдала за Виком. Ледяная вода, стекавшая по его разгоряченному телу, превращалась в пар. Волосы и борода сияли в лучах солнца. Он казался настоящим первобытным титаном.
Она стряхнула наваждение. В конце концов, это просто бежавший от мира затворник в знававших лучшие времена молескиновых штанах, а свой необычный колер он унаследовал от какого-нибудь дальнего скандинавского предка. И тем не менее Вик производил сильное впечатление.
Лес перешептывался, дыша запахами воды и папоротников. Высоко в небе расслабленно кружил орел. Фрина вернулась к дому, присела на ступеньку и с наслаждением закурила. Солнце играло на посеребренной росой траве, по которой, оставляя примятые зеленые проплешины, катался Мак. Рай, подумала Фрина, пуская колечко дыма. Сущий рай. И лишь когда запах поджаренного хлеба поманил ее к завтраку, она вспомнила, что в раю существует и еще один постоянный обитатель – змей.
Лишь в сумерках Чарльз добрался до Толботвилля, преодолев казавшиеся бесконечными цепи скал; в них то там, то тут попадались словно случайно оставленные флажки и каменные пирамидки, означавшие, что в этих непроходимых горах все же есть проходы. Он страшно устал; из-за неудачно закрепленного седла и непривычной нагрузки у него болело все тело. В Толботвилле, как он и опасался, нашлась всего одна гостиница, а женщина с каменным лицом подала ему обед, состоявший действительно лишь из яичницы и куска мяса. Но проголодавшийся Чарльз съел и его. Караван встретили две старомодно одетые женщины, тучный господин в сюртуке и с часами на цепочке, разношерстная толпа невзрачных горожан и несколько чумазых ребятишек.
После нелегкого сражения с бифштексом Чарльз, поскольку пойти все равно было некуда, остался сидеть в баре, прислушиваясь к разговорам работяг.
– Что новенького? – спросил один из них.
Хозяин бара, обладатель пышных бакенбардов, похвастался:
– К нам тут недавно красотка на аэроплане залетела!
– Джим, да ты, верно, перебрал своей бормотухи. Этак тебе скоро змеюки на велосипедах чудиться начнут.
Все засмеялись. Видимо, свойства хозяйского напитка были здесь хорошо известны. Чарльз потягивал пиво из своего стакана.
– Ей-ей, чистая правда. Мы все ее видели. Истинная леди, точно. Да что я тебе говорю, приятель, ты же сам доставил топливо для самолета.
– Так вот с чего вся эта кутерьма! На самолете? Лихо.
– Ну да, и наш Дэйв тоже решил такой заиметь! – Бармен засмеялся. – Запал он на нее, видать. Ну, а она хороша, верно. Стройная, волосы черные. Имя такое чудное, как бишь ее? Фрина. Да, так ее и звали, мисс Фрина Фишер. Вот уж не подумал бы, что она с такой штукой управиться сумеет. А она точнехонько провела самолет по той полосе, что мы расчистили вдоль реки, и села легко, будто птичка.
– А что она тут делает? – залпом осушив стакан, спросил один из караванщиков. – Джим, повтори.
– Она приехала, чтобы найти… мне кажется, она хочет найти Вика. Наши женщины уверены, что она ему не навредит. Они взяли с нее обещание, что она не попытается увезти его в город. По их словам, она хочет сообщить ему о смерти отца.
– Бедняга Вик, – заметил Дэйв. – Будто мало ему досталось, так еще девица на его голову свалилась.
– Да она вполне себе ничего. Госпожа Энн сказала, что она нормальная. Они бы ей ничего не рассказали, ежели бы она им не показалась, – возразил бармен. – Обещала, что вернется.
– Да, а еще она обещала прокатить меня на самолете, – ухмыльнулся Дэйв. – Уж я своего не упущу. Мне кажется, она довольно шустрая.
– Девица или машина? – поддел его мрачный погонщик.
– Машина, разумеется. А она – настоящая леди, – огрызнулся Дэйв.
Чарльз был в ярости. Похоже, Фрина его обскакала. Он знал ее методы: за пару минут она заставит его бедного безумного брата валяться у нее в ногах. Чарльза тошнило от всех этих баб, их запаха, их похоти. Ладно, он ей покажет. Он им обоим покажет. Теперь ясно, что Вик не только не умер, но живет себе преспокойно где-то на Высоких равнинах.
– Прошу прощения, – вклинился он в разговор. – Я брат Вика, Чарльз. Может кто-нибудь меня к нему отвезти? Мне с ним нужно повидаться.
Все, кто был в баре, молча уставились на Чарльза.
– Ты? – наконец заговорил Дэйв. – Брат Вика? Да вы совсем не похожи.
В его голосе звучало скрытое презрение. Чарльз вспыхнул:
– Вот наша фотография. Ее сделали перед тем, как он ушел на войну. Я тогда еще в школу ходил, – добавил он.
Снимок пошел по рукам; каждый из присутствовавших желал рассмотреть его как следует. Несомненно, это был Вик – его легко было узнать даже с короткой стрижкой и без бороды. Глаза его совсем не изменились. Он был в форме. Рядом с ним стояла его более юная и невысокая копия – пусть круглолицый и пухлощекий мальчишка, но все-таки очень похожий. На обороте округлым почерком Вика было написано: «Моему брату Чарльзу с любовью от Вика». Доказательство выглядело убедительно.
– С твоим братом все в порядке. Но с чего ты взял, что он захочет тебя видеть?
– Я его брат!
– Об этом ты уже говорил, – заметил старик.
Снова наступило молчание.
– Я заплачу, – гордо заявил Чарльз.
Воздух в пивнушке, казалось, застыл. Чарльз понял: он сказал что-то не то и поспешил объясниться:
– Ну, за потраченное время, – пролепетал он в ледяной тишине.
– Я провожу тебя, – сжалился Дэйв. – Но не из-за денег. А если Вик не захочет тебя видеть, я отвезу тебя обратно. На расходы хватит и фунта.
Чарльз протянул ему деньги.
– А это много времени займет? – робко поинтересовался он.
Дэйв задумался.
– Дня два, может, три. Смотря по погоде. Лучше узнай, есть ли у госпожи Пламптон лишняя клеенка. Нам придется вброд переходить Воннангатту.
– А что, там нет моста? – недоуменно обратился Чарльз к пустому месту, на котором только что сидел Дэйв.
Ежась под взглядами множества глаз, он пошел к дверям, надеясь, что ему удастся купить все необходимое у жены бармена.
Влетев в дом, Энн Пурвис скинула охапку дров и завопила:
– Джо! Просыпайся!
– Что такое? – раздался голос из середины огромной постели.
Энн шлепнула по бугру под одеялом, где, по ее мнению, находилась пятая точка подруги.
Джо сердито высунулась из-под одеяла.
– Я всю ночь работала. Не могла бы ты демонстрировать свое дурацкое деревенское чувство юмора где-нибудь еще?
– Слушай, это важно. Сегодня с караваном прибыл какой-то парень, говорит, брат Вика. Между прочим, сначала он об этом помалкивал, признался, лишь когда остальные принялись обсуждать визит мисс Фрины, самолет и все такое.
– Как он выглядит? – спросила Джозефина, собираясь с мыслями, отыскивая и натягивая юбку и сапоги.
Энн сморщила лоб.
– Джо, не понравился он мне. Пухлый слабак с вечной кривой ухмылкой. Совсем не похож на Вика. Если бы мне нравились мужчины, я бы выбрала Вика, он мне напоминает одного из тех викингов, о которых ты мне рассказывала. Вик любит буш. А этот парень вряд ли прежде бывал в таких местах, и ему тут явно не нравится.
– Ну и? Что дальше?
– Молодой Дэйв согласился доставить его в Родники Макалистер, – сообщила Энн.
– Не думаю, Энн, что он причинит Вику вред, – рассудила Джозефина. – По крайней мере в присутствии Дэйва. Должно быть, он хотел появиться неожиданно. Хотя жаль, что Дэйв согласился. Зачем?
– Госпожа Пламптон говорит, Дэйв его пожалел. Тот предложил ему много денег, лишь бы добраться к Вику.
– Неосмотрительно. Он ведь не привык к бушу, верно? Энн, дорогая, думаю, не стоит слишком беспокоиться, однако парой слов я бы с Дэйвом перекинулась. Ставь чайник. Когда они отправляются?
– Утром, – ответила Энн, с грохотом опуская чайник на старинную плиту. – Но мне все это не по душе, Джо, ох, не по душе.
– Мне тоже, – согласилась Джозефина. – Я приготовлю чай, а ты сходи за Дэйвом.
Фрина провела чудесный день: нежилась на солнышке и играла с Маком – швыряла ему палочки, которые тот приносил с достойной восхищения неутомимостью; потом занималась с Виком любовью в кенгуровой траве, а когда стало смеркаться, заплела роскошные волосы Вика в косу.
– Они лезут мне в лицо, и я чихаю, – пояснила она.
Вик сидел смирно и безропотно терпел, если расческа застревала в спутанных прядях. Когда волосы были убраны, резкие и выразительные черты его лица стали яснее. Фрина поцеловала треугольник светлой кожи на шее.
– Прелесть. Любая девица полжизни бы отдала за такие волосы. Знаешь, ты совсем не похож на своего брата.
– Мама говорила, что я напоминание о предках отца. Они перебрались сюда из Норвегии поколений шесть назад. Как насчет кроличьей похлебки на ужин?
Фрина решила не говорить, что это будет первый кролик со времен ее нищего детства. Она вспомнила, как поклялась больше никогда не есть крольчатину, но, сообщив самой себе, что большинство обещаний просто замки из песка, улыбнулась и ответила:
– Хорошо.
Основательно подготовившись, Чарльз и Дэйв отправились в дорогу. Погода благоприятствовала, путь был ясен – во всяком случае для Дэйва. У него в ушах все еще звучали наставления госпожи Джо и предупреждения, что она с ним, Дэйвом, сделает, если Вик попадет в беду. Впрочем, глядя, как его наниматель стонет и ерзает в превосходном седле, едва не выпадая оттуда, хотя в таком и младенец мог бы преспокойно спать между луками, Дэйв полагал, что вряд ли этот городской хлыщ может представлять опасность для Вика. Отшельник – хороший, крепкий парень, привычный к бушу и всем его особенностям. Странноват, конечно, – живет один-одинешенек в горах. Нет, этот горожанин не сможет навредить Вику. Да и выглядит он неважно. На земле он спать не привык; переходя Воннангатту, простудился. И все же продвинулись они изрядно. Погода стояла отличная, сухая и не слишком жаркая, и два дня спустя они уже карабкались на скалистую гряду, которая приведет к Поперечной Пиле, затем они обогнут Равнину Хауитт и двинутся вниз, к Родникам Макалистер. Дэйв тряхнул головой. Ладно, завтра, а то и сегодня, если погода продержится, он доставит этого трясущегося недотепу на место. Интересно, что с ним будет делать Вик?
– Уже недалеко, – подбодрил он. – Сейчас выйдем на открытое место, и ты сможешь увидеть все окрестности хребта Барри.
– Превосходно, – с легким сарказмом отозвался Чарльз.
– Да, вид прекрасный, – простодушно согласился Дэйв.
Чарльз выпрямился в седле и вздохнул.
Фрина отвела себе три дня, и третий уже клонился к закату. Виктор колол дрова. Она смотрела, как напрягается его спина, как играют мышцы, как одним точным ударом он раскалывает полено. Затем он перекидал дрова в поленницу. Фрина обняла его, с наслаждением втянув запах разгоряченного мужского тела.
– Завтра я уезжаю, – спокойно сообщила она. – Я обещала вернуться через неделю. Мне было так хорошо, что я забыла про время. Но мне пора, Вик.
– Ты не вернешься? – спросил он, обняв ее за плечи.
– Думаю, не стоит, верно?
– Наверное, нет. Но ты бы вернулась, если бы я не смог жить без тебя?
– Конечно.
– Я напишу, – пообещал он. – Поживем – увидим. Впереди еще одна ночь, Фрина. Этого достаточно. Ты не покормишь Мака? Там в сетке есть кролик. А я пока почищу Счастливчика. Он опять катался по мокрой траве. Я не хочу, чтобы его свалила колика.
Когда Фрина зашла в дом, Мак, чьи познания в английском не обошлись без слов «кормить» и «кролик», едва не сбил ее с ног.
Она понимала, что и сама хочет уехать – вернуться к ярким огням, к шуму, к людям, к телефонам и автомобилям. Безмолвие, исцелившее Вика, угнетало ее. Теперь она еще сильнее боялась ночной тьмы, чем в день приезда. Она ловила себя на том, что напевает вслух. Иногда, несмотря на тепло спящего рядом мужчины, она просыпалась в темноте с бешено колотящимся от ужаса сердцем. Вик был великолепен, однако и он, и его окружение относились к тем удовольствиям, которые следует употреблять умеренно, как абсент, рано или поздно сводящий с ума.
Она выдала Маку кролика, велела убираться вместе с ним за дверь и вытащила свои пожитки. Свой вклад в хозяйство Родников Макалистер она внесла. В саквояже не осталось ничего, кроме испачканной одежды и маленького пистолета. Фрина радовалась, что воспользоваться им не пришлось. Она положила в складки рубашки пучок бледных альпийских цветов и кусочек коры, источавшей странный пряный запах.
Вошел Вик и, поставив на огонь котелок, начал крошить в него лук. Фрина взяла небольшой ножик и села чистить картошку.
Кроличьей похлебкой она была сыта по горло.
– Вот и приехали, – удовлетворенно сообщил Дэйв. – Родники Макалистер. Хорошая вышла прогулка, без всяких змеюк-гадюк.
– Кого-кого? – слабым голосом спросил Чарльз.
Дэйв помог ему слезть с лошади и продолжал поддерживать спутника, пока того не начали слушаться ноги.
– Змеи, – пояснил Дэйв. – Пойду свистну Вику.
– Нет, я так давно его не видел, пусть это будет сюрприз. Пожалуйста, подождите здесь. Я недолго.
– Хорошо, – легко согласился Дэйв и отвернулся.
Чарльз что есть силы ударил его по голове камнем, который незаметно подобрал, когда Дэйв помогал ему спешиться. Парень рухнул на землю.
Чарльз подошел к хижине, копаясь в карманах своей непромокаемой куртки. Дверь была открыта. Из дома выскочил Мак и, скуля, помчался к лежащему Дэйву. Чарльз наконец вытащил то, что искал, и переступил порог.
Заслышав шаги, стоявший у очага Вик обернулся. Слова приветствия застыли у него на губах, когда он увидел появившееся в дверях пугало.
Чарльз не привык к подобным путешествиям. Он двигался, словно мумия, на негнущихся ногах, лицо его было исцарапано, а волосы растрепаны ветками, от которых он по своей неловкости не мог увернуться. На подбородке запеклась кровь из прокушенной губы. Но главное, что привлекло внимание Вика, был револьвер в руке.
– Чарльз, – спокойно сказал он. – Входи.
– Он уже вошел, – заметила Фрина, все еще сидевшая с картошкой на коленях. – Чарльз, ты совсем рехнулся?
– Ты здесь? – проворчал тот. – А, не имеет значения. Мне нужен Вик.
– Я так и поняла, но зачем тебе оружие? – поинтересовалась Фрина, неторопливо растягивая слова в самой раздражающей манере.
Чарльз даже не взглянул на нее.
– Я пришел тебя убить, – прохрипел Чарльз, задыхаясь от злости. – Ты всегда стоял на моем пути. Даже мертвый. В смысле, когда я думал, что ты умер, она использовала тебя, чтобы меня мучить. Нет! Не двигайся!
Выстрел пришелся вправо. Мягкие стены ослабили звук. Фрина понимала, что в таком состоянии Чарльз легко может убить Вика, но сначала он хочет завершить свою злорадную речь. Внезапно ее осенило – не иначе, сам ангел-хранитель ниспослал ей эту мысль. Она очень медленно, чтобы не привлекать внимание Чарльза, наклонилась так, что ее рука почти коснулась пола.
– Она твердила мне, что ты хорош, настоящий мужчина, не то что я. Она изводила меня, Вик, она убила во мне всякую возможность любить. Я больше не могу никого любить. Ни мужчину, ни женщину.
– Чарли, – начал Вик, протягивая руку.
– Нет, не называй меня так! – Он снова выстрелил. Лязгнув об чайник, пуля канула в темноту. – Она меня так звала! Она мне говорила, уверяла меня, что Вик умер! Так вот теперь это будет наверняка! И ей после этого придется меня полюбить!
– Вом, – тихонько позвала Фрина в надежде, что уже достаточно стемнело и зверь будет вести себя шустро.
Чарльз глянул на нее.
– Ты что там делаешь?
На мгновение сердце Фрины замерло – черное дуло револьвера целилось прямо ей в голову. Она положила картофелину на пол и выпрямилась.
– Ничего, Чарльз. Ну, давай, – подбодрила она.
Тот одарил ее злобным взглядом.
В эту секунду Вом вылетел из своего убежища. На его пути оказались чьи-то ноги, но сей факт нимало не смутил зверя, ведь там, за ними, лежала невероятно вкусная штуковина. Вомбаты не ведают преград. Одним махом Вом сбил Чарльза с ног, и тот повалился как подкошенный. Точнее говоря, Чарльз повалился прямо на зверька.
Фрина обеими коленками уперлась в грудь Чарльза и приставила нож к его горлу.
– Даже не думай шевельнуться, – посоветовала она.
Увидев приближающийся нож, Чарльз зажмурился. Вик вытащил оружие из ослабевшей руки брата. В таком виде их и застал Дэйв, очнувшийся после удара и напуганный выстрелами, несвойственными столь тихому месту.
– А-а, Дэйв, – с некоторым усилием произнесла Фрина. – Не мог бы ты мне подсобить? Не хотелось бы всадить ему в глотку нож, хотя я все больше склоняюсь к мысли, что это было бы неплохо. Спасибо. Вик, ты в порядке?
– Да, а ты?
– Да. Найди какую-нибудь веревку.
Вик и Дэйв скрутили Чарльза вожжами, стянув ему руки и ноги, и приподняли, чтобы высвободить застрявшего под ним Вома.
– Ой, бедняжка, его не зашибло? – воскликнула Фрина.
Вом поднял голову, определяя источник звука, поморгал и продолжил трапезу, так грубо прерванную совершенно некстати свалившимися на него людьми.
Фрина поднялась с пола и выложила перед ним целую миску картошки.
Глава шестнадцатая
– Я совсем не так представлял себе нашу последнюю ночь, – шепнул Вик на ухо Фрине. – А тут, надо же: мы с тобой, Дэйв, Мак и связанный вожжами братец Чарльз на полу.
Фрина повернулась в его объятиях и положила голову ему на плечо.
– Ты еще забыл Вома под кроватью.
– Верно. А ведь он спас нам жизнь. Ты не растерялась, Фрина. А теперь, наверное, нам лучше поспать.
– О, я думаю, мы еще успеем, – Фрина закрыла ему рот поцелуем.
Дэйв спал как убитый, завернувшись в свой всепогодный плащ, вытянув ноги к очагу и подсунув под забинтованную голову томик Диккенса вместо подушки. Чарльзу не спалось: связанный и униженный, он сгорал от ярости.
С большой кровати до него доносились приглушенные звуки смыкавшихся тел, доводя его до исступления.
Потертый промасленный ремень ослаб, и Чарльз сильнее дернул узел. Рукам стало свободнее. Дождавшись, пока бодрствующие отвлекутся, он изловчился и, обдирая кожу, сумел высвободить верхние конечности. Затем быстро согнулся и распутал ноги.
После этого он некоторое время лежал неподвижно, лихорадочно соображая, что предпринять дальше. Куда Вик дел револьвер? Чарльз ясно видел: Вик прошел шагов десять по лужайке и вышвырнул его. Должно быть, он так и лежит там. Чарльзу нужно лишь выбраться наружу, и он снова обретет силу. И тогда они умрут: сначала Вик, потом этот простак Дэйв, потом собака, потом эта жуткая серая тварь, и последней – Фрина, которая испортила его триумф и хитростью свалила с ног.
Он осторожно поднялся на колени, ни единым стоном не выдав, как ноют затекшие мышцы, и стал пробираться к двери. Она оказалась не заперта. Она и не могла быть заперта. Открывалась дверь, как и любая другая в этом краю снегов, внутрь. Интересно, дверь скрипит?
Мало-помалу Чарльз подобрался к двери и потянул за ручку. Она не скрипнула. Затем переступил порог и оказался на воле.
Небесный свод, ясный и черный, был так ужасающе близок, что Чарльз непроизвольно пригнулся. Полная луна струила странный голубоватый свет, выбеляя серебром траву и превращая небольшие рытвины в черные ямы. Внезапно ему стало страшно: ночь шептала ему о смерти, о холоде бесконечного пространства, где электрическим светом сияли далекие звезды. Он съежился, но затем собрался с духом и припустил к тому месту, куда, как он видел, Вик бросил револьвер. С оружием он обретет прежнюю силу. С ним он станет всемогущим богом, повелевающим жизнью и смертью.
Дверь хижины с грохотом захлопнулась. Вик одним прыжком выскочил из постели; Фрина последовала за ним, белея наготой. Дэйв проснулся и вскочил. Они все кинулись к двери и увидели Чарльза, который бежал прямо к обрыву за лужайкой, к бездонной пропасти, где берет свое начало река.
– Чарльз, не смей! Там обрыв! – окликнул Вик громовым голосом, словно стараясь перекрыть грохот боя; а ведь он полагал, что больше никогда ему так кричать не придется.
Этот голос многих людей отправил на смерть, а теперь остановил брата на краю пропасти, – он замер как вкопанный. Чарльз увидел черную бездну, услышал гул реки, по-совиному вскрикнул и кинулся в сторону, но потерял равновесие, неловко повернулся и упал навзничь, ударившись головой о камень, – звук вышел хлюпающий, краткий и гулкий.
Фрина, Дэйв и Вик помчались по заиндевевшей траве к обрыву. Мужчины подхватили Чарльза, однако тело его безвольно повисло. Фрине уже доводилось видеть такие обмякшие тела. Видел их и Вик.
– Бесполезно, – спокойно сказал Вик. – Он мертв. Положи его, Дэйв.
Обнаженный Вик опустился на колени и заключил в объятия тело покойного брата. Из легких Чарли вырвался последний вздох.
– Бедный Чарли! Ты всегда пытался угодить ей и в конце концов умер в очередной попытке, – сказал Вик. И добавил: – Не каждый солдат способен на такое.
Опустив тело, он закрыл Чарльзу глаза, неподвижно и невидяще уставившиеся на луну. Дэйв стоял с открытым ртом, стараясь не глядеть на Фрину. Она казалась ему серебряной нимфой – как та девушка на лампе госпожи Энн – безупречно сложенная, без малейшего изъяна. Казалось, она совершенно не замечала своей наготы, и Дэйв прекратил попытки отводить глаза, поскольку ей было явно безразлично, смотрит он на нее или нет.
– Покойся с миром, – заключил, поднимаясь, Вик. – Дэйв, принеси мне брезент, он лежит вместе с упряжью, надо его завернуть. Фрина, ты, наверное, замерзла.
– Не больше, чем ты, – отрезала Фрина. – Я найду какую-нибудь веревку.
Она принесла из дома бухту новой пеньковой веревки; они приподняли тело и обмотали, чтобы удобнее было нести.
Фрина подбросила в огонь несколько чурок и завернулась в меховое покрывало. Эта смерть оказалась такой неожиданной, такой невероятной, что Фрина была в замешательстве. Она долго придумывала, что делать с Чарльзом, и вот он сам решил эту проблему. Она постановила: лучше уж иметь дело с пеньковой веревкой, когда тебя это уже не потревожит, чем провести несколько месяцев в ожидании суда, который приведет на виселицу за убийство брата, его друга, нескольких невинных животных и мисс Фрины Фишер.
Она отыскала бутылку бренди и села, пытаясь прийти в себя.
Вошли Дэйв и Вик. Даже в такой холод Вик не мерз. Он взял штаны, рубаху и оделся. Дэйв отобрал у Фрины бренди.
– Зачем? – недоуменно спросил он. – Почему он пытался это сделать? Хотел броситься со скалы?
– Нет, – ответил Вик. – Он плохо разглядел это место. Ты говорил ему, что любой шаг в горах может быть опасен?
– Нет, а зачем? Это же и так ясно.
– Не Чарльзу, – возразила Фрина, возвращая себе бренди. – Он никогда не обращал внимания на обстановку и не ориентировался на местности.
– Он видел, как я бросил туда револьвер, только он не знал, что там пропасть, – пояснил Вик. – Он сумел распутать ремни.
– Что ж у тебя они гнилые-то такие? Откуда ты их взял? – укорил его Дэйв.
– Что есть, то есть. Счастливчик тоже вечно их скидывает. Он хотел добраться до револьвера…
– …чтобы прикончить всех нас, – договорила за него Фрина. – Глупая затея, без Дэйва у него не было ни малейшего шанса найти обратную дорогу в Толботвилль, да и куда бы то ни было. Можно мне бутылочку, Дэйв?
– Да, он собирался всех нас убить, – согласился Вик. – Спаси Господь его душу.
Повисло тяжелое молчание.
– Это не испортит тебе жизнь? – спросила Фрина.
Вик отхлебнул еще бренди и покачал головой.
– Нет. Завтра мы все отправимся в Толботвилль. Я возьму лошадь и Чарльза. Это мой долг. Мы можем отослать его тело матери. Живым я бы не стал его отдавать, однако теперь он мертв, и она уже не сможет причинить ему вреда. Мы сообщим о случившемся в полицию Дарго и объясним, как было дело. С таким солидным свидетелем, как досточтимая мисс Фрина Фишер, у нас не будет проблем. И тогда здесь снова станет тихо. Смерть не опорочит эту землю, она слишком обширна. Фрина, когда вы оба уедете, у меня все будет в порядке.
– Точно! – согласился Дэйв. – Мне поехать с тобой?
– Нет, отправляйся с Фриной на самолете. Она же обещала тебя прокатить, верно?
– Ух ты! – обрадовался Дэйв. – Я все-таки туда попаду! А как ты, дружище, ведь три дня с трупом?
– Я целый год провел среди трупов, – улыбнулся Вик своей обворожительной улыбкой. – Они меня не тревожат. Я должен многое сказать Чарльзу, и сейчас у меня появилась такая возможность. Я отлично управлюсь.
– Все же, думаю, стоит сделать для тебя новую упряжь, – проворчал Дэйв, снова протянул ноги к огню и, казалось, мгновенно уснул.
– Пойдем, – позвала Фрина. – Я совсем замерзла.
Согревшись в объятиях Вика, она уснула.
«Бабочка Шелкопряд» Ригель по-прежнему стояла на привязи, когда на следующее утро Фрина и Дэйв добрались до высокогорья Хауитт. В руках у мисс Фишер был саквояж, его она и погрузила в самолет. Было ясно, солнечно и безветренно; Фрина надеялась, что такая погода еще продержится.
– Нам придется повернуть машину, – пояснила она, ухватившись за крыло и описав небольшой круг с помощью шасси самолета.
– Такая легкая! – восхитился Дэйв. – А мне что делать?
– Становись у пропеллера и будь готов повернуть его вниз. Руки сразу убирай и запрыгивай сюда, только постарайся не продырявить крыло сапогами. На счет три.
Фрина включила зажигание; к ее большому облегчению, мотор легко завелся. Она подождала, пока он наберет обороты, выключила его и досчитала до трех; Дэйв повернул винт в тот момент, когда она снова завела двигатель. Легко и умело Дэйв запрыгнул на место позади Фрины, при этом руки его ничуть не пострадали.
– Полетели! – крикнула Фрина, горячо надеясь, что так оно и будет.
Ригель запрыгала вперед, набрала скорость и, подскочив, оказалась над деревьями, кроны которых ее шасси задели при посадке.
Фрина поднялась выше, описала круг и увидела Родники Макалистер – небольшую зеленую заплатку на склоне горы. Вик махал им рукой. Она помахала в ответ, приветственно качнула сначала одним, затем вторым крылом и полетела на юг – над Снежными равнинами, а потом на восток – через гору Синтия, чтобы опуститься возле Кривой реки.
Фрина обернулась, чтобы взглянуть, как дела у Дэйва. Некоторые из ее пассажиров застывали от страха, большинство просто мерзли. Было и впрямь очень холодно, зато ясно. Восходящие потоки швырнули «Бабочку» в сторону, Дэйв вцепился в края своего сиденья, сияя от восторга. А из него мог бы выйти летчик, подумала Фрина.
Носок на шесте висел неподвижно – значит, ветра у земли не было. Фрина зашла на полосу со стороны забора и посадила «Бабочку» аккурат посреди громадной лужи, которая успела образоваться со времени ее предыдущего визита.
– Ух ты! – воскликнул Дэйв, выпрыгивая из самолета и помогая вылезти Фрине. – Это было… просто ух!
Ковылявшую через топкую жижу Фрину подхватили под руки Энн Пурвис и Джозефина Бине. Они ни о чем не спросили, однако смотрели очень пристально.
– Все хорошо, – заверила их Фрина. – У Вика все в полном порядке.
Они вытащили ее на дорогу, оставив Дэйва в восторженном забытьи созерцать самолет.
– А что с его братом? – спросила Энн. – Он уехал отсюда с Дэйвом четыре дня назад. Где он?
– Полагаю, в аду, – кротко ответила Фрина.
Джо Бине захлопнула рот, так и не задав следующий вопрос.
– Дэйв расскажет вам об этом, – сказала Фрина. – А мне надо заправиться и добраться домой, не то я скончаюсь от недостатка углекислого газа. Чарльз пришел, чтобы убить Вика, но не сумел; потом он упал и умер сам. Вик доставит его тело на лошади Дэйва.
