Текст книги "Средство против шарлатана"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава четырнадцатая

К утру вторника в городе воцарилась тягостная тишина. В доме Исаака не пели даже птицы в клетке, и раздавался лишь тихий голос Юсуфа, читающего урок. Он звучал, как приводящее в исступление, неумолчное жужжание насекомых в жаркий день, которое коробило напряженный слух, пытавшийся уловить признаки опасности. Рахиль бродила из комнаты в комнату в поисках занятий, чтобы хоть как-то отвлечься. С тех пор как до нее дошли первые слухи о погибших во время мятежа женщинах, она решилась смириться со своим заточением в квартале и даже во всем соглашалась с отцом с поистине дочерним покорством. Однако эта решимость не могла помочь ей легче пережить новый день.

Рахиль взяла иголку и давно заброшенное вышивание, сделала длинный, неровный стежок и отложила работу в сторону. Она была слишком рассеяна и принялась размышлять, чем бы действительно заняться. Ощутив укол совести, Рахиль вспомнила о том, что просил ее прочесть отец. Когда она услышала, как ушел наставник Саломо, она тут же поспешила в библиотеку и взяла две толстые книги по медицине: том Исаака Израэли и Арнольда из Виллановы «Зеркало медицины». Рахиль решила посвятить весь день изучению болезней или веществ, от которых могли пострадать трое недавно умерших юношей.

Во дворе Исаак остановил жену, торопливо шедшую из кладовки к лестнице, озабоченную неотложными домашними делами, которые нужно выполнить, что бы ни происходило за воротам.

– Юдифь, любовь моя, я должен с тобой поговорить. Там, где Рахиль нас не услышит.

– Она у очага в библиотеке. Когда солнце пригреет двор, она конечно же вынесет свои книги сюда.

– Это не займет много времени. Идем в кабинет.

Юдифь села у стола, глядя на мужа, который вышагивал по комнате, беря со стола различные предметы и бережно ставя их обратно.

– Исаак, о чем ты так боишься мне сказать? – спросила она, больше не в силах выносить молчание.

– Я не боюсь, – ответил Исаак, с улыбкой поворачиваясь к жене. – Я всего лишь собираюсь с мыслями. Прошлым вечером я рассказал тебе о двух несчастных женщинах, погибших во время беспорядков. Я не сказал, просто не мог в тот момент говорить об этом даже с тобой, что была еще и третья женщина, на которую накинулась толпа этих глупцов и пьяниц. Вместо того чтобы бежать, как пытались сделать другие, она смело обратилась к толпе, требуя, чтобы ее оставили в покое. Должно быть, людей изумило ее спокойствие, поскольку они отступили и какое-то время колебались. К счастью для молодой женщины, в эту минуту появились стражники и спасли ее. Она была испугана, но не пострадала, – Исаак замолчал и снова принялся расхаживать по кабинету.

– Почему ты мне это рассказываешь? – шепотом спросила Юдифь.

– Она была с ребенком, двухлетним мальчиком. Они напали на нее, когда она возвращалась домой. Она думала, что толпа уже прошла мимо. Кое-что я узнал на встрече вчера вечером, а остальное из сообщения епископа.

– Почему епископ послал сообщение тебе, Исаак? – спросила Юдифь дрожащим от страха голосом.

– Потому что той молодой женщиной была Ревекка, Юдифь. Ты понимаешь? Женщина, которая так храбро противостояла бунтовщикам, была Ревекка. Наша старшая дочь. И она была с нашим внуком. Когда появились стражники, толпа уже искала веревку, чтобы повесить ее.

Юдифь разразилась горькими, душераздирающими рыданиями.

Неясный ропот за стенами квартала был первым признаком того, что суд закончился и жизнь в городе входит в свое обычное русло. Мосе осторожно раскрыл дверь, увидел идущих по своим делам мирных людей и выставил за дверь корзины. Скоро торговля пошла опять так же бойко, как прежде, потому что даже во времена мятежей и казней человеку нужен хлеб и он ожидает найти его у булочника.

Одна за другой осторожно открывали свои двери таверны. Жонглеры, музыканты и даже гадатели выбрались из своих палаток в город, куда постепенно вернулось праздничное настроение. К началу вечера ярмарка была в полном разгаре.

Юсуф провел весь день, терзаясь сомнениями. В глубине душе он был уверен, что если он вечером пойдет к Мариете, это станет самой большой ошибкой всей его юной жизни. Но его будет ждать Хасан, уверенный, что он придет и поможет ему совершить последний рывок к свободе. Наконец Юсуф пробрался в библиотеку и, взяв перо и бумагу, написал своим красивым почерком, но чуть дрожащей рукой короткую записку Рахили, объясняя, куда и зачем пошел. Мгновение подумал, что с ней делать, и наконец положил ее на свою кровать.

Затем, не испытывая особой радости от предстоящего, нашел хозяина и попросил разрешения поужинать пораньше и покинуть квартал на пару часов. Чтобы помочь другу.

– Кажется, тебе не хочется этого делать, Юсуф. Это твой друг Хасан?

– Да, господин. Сегодня вечером ему предстоит выполнить трудное дело, и, не спросив вашего разрешения, я по глупости обещал ему помочь.

– Тогда тебе надо идти. Обещание должно быть выполнено.

– Да, господин.

– Но будь осторожен на вечерних улицах. Настроение у гуляк может снова неожиданно измениться в худшую сторону.

– Да, господин, я буду очень осторожен.

– Это все, о чем я прошу.

Когда Юсуф выскользнул через маленькие ворота в город, он словно попал в иной мир. На улицах горели факелы и раздавались крики торговцев с корзинами жареного мяса, печеных орехов и разных других сладких и аппетитных блюд. На обоих берегах реки музыканты, казалось, устроили поединок не на жизнь, а на смерть, пытаясь заглушить друг друга. Девушки вливались в толпу и ускользали от бдительного ока матери или тетушки, чтобы присоединиться к танцующим на мощеных улицах. В этой веселой сутолоке Юсуф незаметно пробрался в Сан-Фелью вдоль дороги у реки, а затем подошел к задним воротам заведения Мариеты. Они были не заперты – щеколда отодвинута. Юсуф осторожно распахнул их. Петли оказались так же бесшумны, как вода в безветренный день: кто-то недавно успел предусмотрительно их смазать.

В углу двора в тусклом свете дверного проема темнел силуэт.

– Где ты был? – прошептал голос Хасана. – Я думал, ты не придешь.

– Я был нужен хозяину, – шепнул в ответ Юсуф. – И на улицах очень много народу. Где костюм, который я должен надеть?

– Он на мне, глупец! – рявкнул Хасан. – Разве не видишь?

– Не очень хорошо из-за света у тебя за спиной. Мы можем войти?

– Надо вести себя тихо. – Хасан схватил Юсуфа за руку и втащил за дверь. Он почти прикрыл ее, а затем отодвинул занавеску слева. За ней стояли многочисленные корзины, кувшины для вина, лежали подушки и курильницы. – Стой здесь, – приказал Хасан, втолкнув Юсуфа в дальний угол, а сам исчез за занавеской.

Казалось, его не было несколько часов. В отдалении Юсуф слышал приглушенные голоса, громкий мужской смех, которому вторили тонкие женские взвизгивания. Затем по вымощенному плиткой полу зазвучали поспешные, твердые шаги.

– Где этот проклятый мальчишка? – произнес женский голос в двух шагах от Юсуфа. Он забился в угол, пытаясь слиться с тенями.

Рука на мгновение отдернула занавеску, а затем отпустила. Шаги затихли в отдалении, и Юсуф с облегчением перевел дух.

Через ткань он увидел приближающийся мерцающий свет и снова отпрянул. Занавеска снова отдернулась, и в маленькую кладовку зашел Хасан со свечой из топленого жира в руке. Юсуф зажал себе рот рукой, чтобы не рассмеяться.

– Что это на тебе?

– Костюм. Надевай его, да только поосторожнее, потому что он стоил уйму денег, и если ты его порвешь, они тотчас же заметят. – Хасан сунул свечу в грязный подсвечник и поставил его на деревянный комод. – Когда я стану слишком большим для этого костюма, мой хозяин меня все равно продаст, потому что дешевле купить маленького мальчика, чем костюм большего размера. Именно это случилось с мальчиком, который был до меня. Поэтому мне нужно бежать, понимаешь?

Юсуф понимающе хмыкнул и принялся разглядывать костюм, который ему предстояло надеть. Головной убор больше походил на шляпу, чем на чалму. Он был огромный, стеганый и весь сверкал золотом или чем-то вроде этого. Внизу была пришита полумаска желто-алого цвета. Мальчик был облачен в красную тунику с пришитыми к ней всевозможными медными украшениями. Штаны были шафранно-желтого цвета и с боков расшиты змеящимися алыми узорами. От этого вид у мальчика был такой, словно его схватили огромные щупальца какого-то невиданного чудовища. На ногах красовались алые тапочки в медных украшениях.

Однако для Хасана было минутным делом сбросить все это великолепие и надеть повседневную рубашку. Он протянул штаны Юсуфу.

– Быстрее! Снимай рубашку и штаны и оставь их в углу. Надевай костюм.

С лихорадочной торопливостью Юсуф облачился в причудливый наряд.

– Вполне сносно, – заметил Хасан, беря в руки свечу и глядя на друга. После осмотра он опять поставил свечу и обвязал вокруг пояса Юсуфа желтый шнур. – Вот так-то лучше.

– Что я должен делать?

– Все запасы хранятся здесь. Я вытащил почти все, чтобы они были под рукой для церемоний. Раскалил жаровни, но остальное придется делать тебе. Я расскажу, что у нас обычно происходит. – И Хасан шепотом поспешно принялся перечислять свои обязанности.

Снова раздался голос женщины, которая раньше чуть не обнаружила Юсуфа.

– Али! Поторопись! Нам пора начинать.

– Мы должны идти. Она меня ищет.

– Почему она зовет тебя Али?

– Они все так делают. Всех мальчиков-мусульман называют Али. Говорят, это имя в спешке легче вспомнить. Ненавижу их. – Хасан оставил на комоде горящую свечу, схватил сверток, припрятанный за кувшином для вина, и вытолкнул Юсуфа в коридор. – Идем со мной.

– А почему не по этой лестнице? – спросил Юсуф, указывая на спиральную лестницу, ведущую от ниши, где находилась кладовка.

– Нас поймают, – коротко бросил Хасан. Он потащил Юсуфа по длинному проходу, идущему по всему дому. Алые шлепанцы были слишком велики мальчику и хлопали по каменному полу: оба шумно добежали до конца коридора, где начиналась другая лестница.

– Наверх, – прошептал Хасан. – Когда поднимешься, увидишь дверь с занавеской. Она ведет в комнату для церемоний. Все, что тебе нужно, там. Держись в тени, голову не поднимай. Они не любят, когда на них смотрят.

«Кто эти они», – подумал Юсуф, пока мчался по лестнице к входу-арке, закрытой грубой коричневой тканью.

Перед его глазами предстала широкая занавеска, образующая четвертую стену наверху и превращающая пространство в маленькую комнату. Прежде всего надо было выяснить, как отсюда можно быстро сбежать в случае беды. Юсуф бесшумно повернулся и немного отодвинул занавеску. Зал был пуст. Сейчас он находился на уровне улицы, как и фасад, потому что подобно большинству домов в городе и на окраинах, этот был построен на склоне холма. Длинный коридор, заставленный различными скамьями, стульями и маленькими столиками и освещенный свечами в настенных канделябрах, тянулся от входной двери слева до другой лестницы справа. Пока Юсуф все с интересом разглядывал, дверь по другую сторону коридора внезапно открылась, и он быстро отпрянул назад. Юсуф перевел дух и скользнул в комнату с дверью-аркой, где должны были состояться церемонии.

Перед глазами Юсуфа открылось совсем не то, что он ожидал увидеть. Он попал в просторную и темную комнату. Вход находился в задней стене. Единственный свет исходил от четырех свечей на ближней стене, где собирались участники. Комната оказалась длинной с куполообразным потолком, который поддерживали две большие колонны, разделявшие ее на две почти равные части. На темном ковре лежали шесть больших, плотно набитых подушек. Перед каждой стояла жаровня с пылающими углями. Другая жаровня находилась в дальнем конце странного круга, нарисованного на полу. Юсуф тихо приблизился к стене. Его ноздри заполнил удушливый, терпкий дым от жаровен.

Круг размером примерно в три шага был нарисован чем-то черным. Внутри располагался большой треугольник, а в нем пятиконечная звезда.

Вокруг лучей звезды были изображены разнообразные символы, частью из астрологии, частью из более сокровенных областей знания, а кое-какие были порождены богатым воображением Хасана. Позади круга на расстоянии примерно в три шага друг от друга стояли два больших канделябра с семью рожками, в которые были воткнуты массивные свечи, только начавшие оплавляться.

Четыре подушки были заняты мужчинами различного возраста, и Юсуфу показалось, что все они находятся в разной степени подпития. Было ясно, что они пришли с ярмарки, где отчаянно кутили, и намеревались продолжать гулянку, пока будут стоять на ногах. Один из них повернулся к соседу и что-то шепнул ему на ухо. Тот захохотал и дружески ткнул мужчину под ребра, после чего шатаясь поднялся.

– Клянусь святыми, ты прав, друг. Мы пришли сюда не для того, чтобы сидеть на подушках, – громко выкрикнул он. – Давайте начнем.

И остальные трое вторили ему.

– Еще вина, – крикнул один. – Мы умираем от жажды.

– И от одиночества, – добавил другой, обнимая соседа с такой силой, что у того затрещали кости.

В эту минуту через дверь у передней стены в комнату вошли еще двое мужчин и неуверенно огляделись. Юсуф перевел дух и решил, что пора действовать. Он поклонился, чуть не уронив на пол головной убор, и провел их к оставшимся двум подушкам.

– Это все для нас? – спросил один.

– А мы думали, что будем сидеть на прелестных теплых коленках, – добавил другой. Остальные расхохотались.

Юсуф не собирался говорить, что бы ни случилось. Его голос был совсем не похож на голос Хасана. Одно слово, и его тотчас же разоблачат. Он скрестил руки и снова поклонился как можно ниже, проворно удержав ускользавший головной убор.

– Мы можем подождать пять минут, – со смехом произнес один из мужчин, а вновь прибывшие уселись на подушки. Стоящий попытался последовать их примеру, споткнулся и растянулся на подушке к восторгу остальных.

– Что это такое? – спросил один из новеньких, указывая на круг на полу. Юсуф сложил руки, поднес их к губам, призывая молчать, и помчался в конец комнаты.

Хасан объяснил ему, что первой обязанностью было зажечь свечи. Как только прибудет маг, он должен положить перед каждой жаровней ложку смеси из глиняного сосуда.

Юсуф не видел никакого глиняного сосуда. Возможно, он остался в кладовке, и ему нужно бежать за ним. Он ходил взад и вперед в поисках сосуда, испытывая отчаяние, пока наконец в самом темном углу в задней части комнаты, где уже успел дважды проверить, не обнаружил приземистый тускло-коричневый содуд. Рядом лежали оловянная ложка и тонкая восковая свеча. Юсуф поспешно взял свечу, зажег ее от пламени ближайшей свечи на стене и направился назад, пытаясь сохранять достоинство.

Он зажег первую свечу, и мужчины на подушках зашумели, после чего начали отпускать грубые шуточки, которые Юсуфу отнюдь не казались забавными. Он чувствовал, как его щеки загорелись под маской, а руки так сильно дрожали, что он едва сумел зажечь последние несколько свечей.

Закончив и вернувшись на свое место в углу комнаты, Юсуф понял, для чего это все было нужно. Пространство между свечами образовало ярко освещенную сцену, а остальная комната оставалась во мраке.

Должно быть, зажженные свечи были сигналом. В комнате появилась высокая худая фигура в длинной, узкой тунике черного цвета, расшитой по подолу многочисленными символами, подобными тем, что были изображены на полу. На голове у вошедшего была черная остроконечная шляпа, а на талии золотой пояс. Он встал у внешнего края круга и, сосредоточив все внимание на пустом пространстве внутри, принялся нараспев произносить что-то низким голосом.

– Что такое? – крикнул один из присутствующих.

– Я не буду за него платить, – проворчал другой. – Я думал, у них есть девочки.

– Есть, – заметил третий, – особенно одна, которая стоит того, чтобы ее подождали, приятель.

Маг бросил взгляд на буйных посетителей и умоляюще развел руки.

– Защити нас, Всемогущий, – громко произнес он, – от духов, которые витают над нами.

Из рукава он вытащил какое-то вещество и посыпал им жаровню.

– И от духов над нами. – Еще вещества. – И вокруг нас и под нами, – выкрикнул маг высоким голосом.

Над жаровней поднялась тонкая струйка едкого дыма.

Маг снова запустил пальцы в рукав и бросил пригоршню какого-то вещества на угли.

– Нечистый корень мандрагоры, обладающий великой силой, и волшебная чемерица, и всю пищу демонов даю вам. Духи, придите! – выкрикнул он и воздел руки.

Это был знак Юсуфу. Он поднял сосуд, сунул в него ложку и щедро посыпал содержимым пылающие угли каждой жаровни. Дым стал гуще, и мужчины закашлялись, утирая слезы и бормоча проклятия. Юсуф бросил последнюю ложку на шестую жаровню и поспешил в конец комнаты, чтобы не наглотаться дыма.

Из зала за стеной раздался бой барабана, отбивающего нежный настойчивый ритм. У Юсуфа закружилась голова, и он забыл о словах Хасана. «Делай все быстро, не вдыхай дым и не клади слишком много». Он позабыл о всех трех наставлениях. Свежий воздух, мелькнула мысль. Именно это ему было сейчас нужно. Юсуф откинул занавеску, прикрывавшую заднюю дверь, и в страхе отскочил назад. Перед ним стоял мужчина, чье скорченное тело и покрытое шрамами лицо могли бы вызвать ужас у кого угодно.

Он схватил Юсуфа за руку и втолкнул в комнату.

– Где Ромеа? – прошипел он.

Юсуф пожал плечами.

– Дурак! – Мужчина поднял было руку, чтобы схватить Юсуфа за ухо, но тут же опустил ее. – Нет времени, – пробормотал он. – Приступай к работе. – И он снова исчез.

Маг снова воздел руки к потолку. Барабанный бой, затихший на мгновение, возобновился с новой силой. Юсуф схватил сосуд и поспешил на негнущихся ногах к жаровням. На этот раз в каждую он положил чуть меньше половины ложки, стараясь не вдыхать дым. Но когда дошел до шестой жаровни, то с ужасом осознал, что использовал все вещество.

Следующим в списке было вино. Юсуф даст им вина. Нет, это все заметят, если вместо трав, он сунет каждому в руки по стакану с вином. И когда барабан смолк, а маг снова воздел костлявые руки, Юсуф вскочил, сунул ложку в пустой сосуд и сделал вид, что высыпал траву на горящие угли.

– Что с тобой такое? – рявкнул вернувшийся в комнату человек со шрамами. Он крепко схватил Юсуфа за руку и встряхнул. – Ты бегаешь, как взбесившаяся кошка. Тебе ведь известно, где Ромеа? Если ты помог ей сбежать, – продолжал он, еще раз больно тряхнув Юсуфа, – я сдеру у тебя со спины твою мавританскую шкуру. Не стой столбом, дурак, неси вино. Скоро выйдут девушки.

Дрожащей рукой Юсуф разлил приправленное специями вино в шесть стаканов, стоявших рядом с кувшином. Он разнес стаканы сидящим, беря по два за раз и стараясь не расплескать. Подав последний стакан, он ринулся к двери.

– Не выйдет! – Человек со шрамом стоял в дверях и снова поймал Юсуфа за руку. – Ты останешься и заберешь стаканы. Тебе не удастся выбраться и предупредить ее. Или спасти свою шкуру. Я буду за занавеской, – добавил он и вышел.

Снова забил барабан. Монотонный голос мага стал громче, превратившись в подобие визгливой мольбы или угрозы, он принялся размахивать руками над жаровней у ног, и Юсуф, заранее предупрежденный, крепко зажмурился.

Но даже сквозь закрытые веки он почувствовал вспыхнувшее пламя. Когда он снова открыл глаза, занавеска на двери была откинута в сторону. Три босоногие девушки в прозрачных нарядах, едва прикрывавших обнаженные тела, вбежали в круг, появившиеся следом трое других опустились на колени позади. Все подняли руки, словно заклиная мага, и оставались в таком положении, пока ослепленные глаза посетителей смогли их увидеть. После яркой вспышки и до появления полуобнаженных танцовщиц все, кто находился в комнате, сохраняли благоговейное молчание.

Три девушки в круге начали раскачиваться в такт барабану, начав какой-то сложный и соблазнительный танец. Потом одна из них оступилась под громкий смех мужчин, и иллюзия была в мгновение ока разрушена. Танцовщицы в ужасе переглядывались, а одна из стоящих на коленях девушек запела слабым, печальным голосом.

– Прелестных духов, которых я вызвал, нельзя выманить из круга без золота, серебра или других монет, – громко произнес маг. И захмелевшие мужчины неловко, с добродушным смехом потянулись за кошельками и положили на пол несколько монет.

В комнату опять пробрался человек со шрамами и больно ухватил Юсуфа за руку.

– Собери деньги, – прошептал он, – да побыстрее.

Он толкнул мальчика вперед. Юсуф понял, что, возможно, это его единственный шанс. Вместо того чтобы собирать монеты, он бросился ко входу в комнату и выбежал из передней двери, надеясь добраться до лестницы.

Путь ему преградила девочка лет двенадцати-тринадцати в прозрачном наряде.

– Куда ты? – спросила она по-арабски.

– На улицу, – машинально ответил Юсуф на своем родном языке.

Девочка повернулась и уставилась на него.

– Ты не Хасан. Кто ты?

Юсуф испуганно огляделся по сторонам.

– Никто. Просто друг. Он попросил меня занять его место сегодня вечером. Но если я задержусь…

– Иди сюда, – шепнула девочка и втащила его в угол за занавеску. Они оказались в маленькой комнатке, где было полно одежды. – Здесь мы переодеваемся. Луп только что заходил, его не будет какое-то время. Где Хасан?

– На улице, – ответил Юсуф тоже шепотом. – Сбежал. Он хотел…

– Ему повезло, – пробормотала девочка, жестом останавливая Юсуфа. – Надеюсь, он туда доберется.

– Кто ты?

– Ромеа. Я должна играть на флейте, но один из этих, – злобно произнесла она, – пытался схватить меня, наступил на флейту, и теперь она сломана. Где-то здесь есть другая.

– Тебя не могут звать Ромеа. Это христианское имя.

– Сейчас у меня нет времени спорить. Луп вернется через минуту. Давай сюда свою чалму и маску. Где твоя одежда?

– Внизу в маленькой. комнате, там, где кувшины для вина, – ответил Юсуф, снимая ненавистный наряд.

– Там Мариета. Тебе не добраться. Выйдешь через парадную дверь.

– Но как же моя одежда! – ужаснулся Юсуф.

– Я принесу тебе ее завтра в десять. На ступенях Сан-Фелью. Жди меня там, а теперь торопись. – Девочка за руку потащила его из комнатки обратно к двери, из которой Юсуф вышел.

Когда они приблизились, изнутри показалась рука и отдернула занавеску. Ромеа втолкнула Юсуфа в арку на другой стороне зала и последовала за ним. Впереди была узкая витая лестница, ведущая на следующий этаж.

– Подожди, пока все стихнет, – шепнула девочка, – а потом беги! – Она повернулась и грациозной, дерзкой походкой направилась в коридор.

Юсуф добежал до первого поворота и прислушался.

– Где ты была? – послышался резкий голос.

– А ты как думаешь? Один из этих типов попытался получить бесплатный образец и сломал мою флейту. Али пошел посмотреть, нет ли в моей спальне запасной. Я как раз собиралась поискать в комнате для переодевания. Скажи Марии, чтобы снова начала петь.

И тут жалобные звуки деревянной флейты заполнили коридор и поплыли по лестнице. Юсуф пригнулся и выглянул за угол. В коридоре никого не было, кроме Ромеа, стоявшей перед занавешенной дверью, ведущей в комнату. Она отвела от флейты руку и повелительным жестом велела ему уходить. Юсуф помахал в ответ и, стремглав, помчался в ночь в своем ало-золотом наряде.