Текст книги "Короли карантина (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхэм

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Я побежал вверх по склону так быстро, как только мог, устремляясь прямо к церковному шпилю, который, как я мог видеть, торчал над деревьями за озером.

Мое сердце колотилось от паники, а мышцы горели от энергии, которая умоляла выпустить ее на этих ублюдков, которые пришли разрушить наш пузырь убежища.

На последнем собрании персонала мы обсуждали идею о том, что мародеры попытаются проникнуть сюда сейчас, когда в магазинах так мало предметов первой необходимости, но Браун был убежден, что мы еще далеко не достигли той точки, когда это могло бы вызвать беспокойство. Что ж, теперь смотрите. Посмотрите, к чему привело то, что мы были недостаточно подготовлены и переоценивали хорошее в людях.

Мне следовало знать лучше. Я на собственном опыте убедился, какими безжалостными могут быть люди, когда до этого доходит. В конце концов, когда кого-то загоняли в угол, вся их мораль вылетала в окно. Даже самая милая маленькая старушка перерезала бы тебе горло, если бы это означало, что ее внуки не умрут с голоду. Такова человеческая натура. И я не мог утверждать, что чем-то отличаюсь. Все, в чем я был уверен, это то, что у меня не было ни единой души в этом мире, о которой я мог бы так заботиться, кроме самого себя. Или, по крайней мере, так было до этого момента. Пока Татум Риверс не позвонила мне, умоляя о помощи.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то так нуждался во мне. Черт возьми, я не мог вспомнить ни одного другого человека в мире, который хотя бы подумал о том, чтобы позвонить мне. Не говоря уже о том, чтобы позвонить мне первому. Так что либо Татум была так же одинока, как и я, в этом забытом богом месте, либо она действительно доверяла мне больше, чем кому-либо другому.

Я не знал, пугала ли меня эта мысль или приводила в восторг, но я точно знал, что ни за что, черт возьми, не подведу ее.

Я не знал, что, черт возьми, произошло во время того звонка, но криков было достаточно, чтобы мое воображение заработало. Я немедленно побежал к Храму, и когда я приблизился к нему, я, наконец, вспомнил кое-что, что могло мне помочь. Я мог точно видеть, куда она направлялась, используя GPS-трекер на ее часах. И когда я проверил это снова, мое сердце подпрыгнуло, когда я увидел, что она вышла из церкви.

Она направлялась на восток, прочь от Храма и направлялась к озеру.

Я изменил свой путь, слегка повернувшись, чтобы перехватить ее, спрыгнул с тропинки и побежал дальше, прячась за деревьями.

Шипы и колючки ежевики цеплялись за мои спортивные штаны, один из них зацепился за низ моей футболки и порвал ее, оставляя кровавую полосу на животе, но я не замедлился.

Я так крепко сжал свой телефон, что испугался, что могу сломать его, и стиснул зубы, снова и снова проверяя точку, отмечающую ее местоположение.

Я приближался. Триста метров, двести, один…

Я, спотыкаясь, остановился возле группы валунов между деревьями и обернулся, ища ее.

В лесу было устрашающе тихо, только отдаленные крики мародеров у Храма нарушали тишину.

– Татум? – Позвал я, не слишком громко, но достаточно громко, чтобы она услышала, если будет где-то рядом со мной.

Ответа не последовало, и мое сердце бешено заколотилось, пока я пытался отдышаться, напрягая зрение в лунном свете, который просачивался сквозь деревья, пока я пытался разглядеть ее.

– Татум? – Крикнул я. На этот раз громче, но она по-прежнему не отвечала, и я боролся действительно чертовски усердно, чтобы не поддаться панике, которая поднималась во мне.

Я взглянул на свой мобильный, и мое сердце подпрыгнуло, когда точка, отмечающая ее местоположение, снова стала видна дальше от меня. Но это не имело смысла. Она никак не могла пройти мимо меня так, чтобы я ее не увидел. Ни за что.

Если только…

Я посмотрел на землю у себя под ногами, вспоминая тот раз, когда нашел старый вход в катакомбы под церковью, который выходил на пляж Сикамор. Туннели прорыты по всей этой стороне холма. Я думал, что, возможно, мне удастся проникнуть в Храм и порыться в вещах Сэйнта, используя их, чтобы проникнуть в старую церковь, но, конечно же, он закрыл ворота и запер их на полпути через туннели. Но если моя теория верна, то, похоже, Татум нашла способ проникнуть к ним со стороны церкви.

Я повернулся и снова нырнул в заросли деревьев, мчась к пляжу, в то время как меня грызла тревога.

Татум боялась за свою жизнь, когда позвонила мне. Она боялась этих ублюдков и умоляла меня прийти. Мне хотелось верить, что ей удалось сбежать от них, когда она сбежала в крипты, но я не был уверен. И если был хоть малейший шанс, что она все еще в беде, то я собирался добраться до нее во что бы то ни стало.

Я прорвался сквозь деревья, мчась вниз по холму к озеру, где лунный свет отражался от глубокой воды и манил меня ближе.

Чем дальше я забирался, тем реже становился лес, пока я не выбрался на песчаный пляж.

Мягкий песок проваливался под моими кроссовками, пытаясь замедлить мой бег, когда я повернул на север, направляясь к скалистому выступу в конце пляжа, где была скрыта пещера, ведущая в катакомбы.

Вода справа от меня была спокойной и зловещей, небо ярким и безоблачным, луна висела, как толстый шар, низко над горизонтом. Это было бы прекрасно, если бы в воздухе не висел густой запах крови.

Я еще раз взглянул на свой телефон перед тем, как добраться ко входу в пещеру, и увидел точку, отмечающую местонахождение Татум где-то слева от меня. Катакомбы были заполнены бесконечными туннелями и склепами, и неудивительно, что я опередил ее до этого момента. Теперь она была так близко, но я не собирался замедляться, пока не доберусь до нее. Я не собирался расслабляться, пока не буду уверен, что с ней все в порядке.

Я помедлил у входа в пещеру, вглядываясь в древнюю резьбу коренных американцев, которая была почти полностью скрыта под более современными католическими символами. Еще более новыми, чем те, была надпись, написанная на каменной стене чем-то подозрительно похожим на засохшую кровь.

Поворачивайте назад сейчас же или навлеките на себя гнев Ночных Стражей.

Вас предупредили.

Под сообщением они также нарисовали четыре стрелы Ночных Стражей, и меня разозлило то, что я даже узнал дурацкие символы, которые они использовали для обозначения самих себя.

Из темноты до меня донесся крик, и у меня перехватило дыхание, когда я узнал голос Татум, зовущий меня из глубины пещер.

Было ясно, что Татум находится где-то в этих туннелях, и даже предупреждение самого дьявола не заставило бы меня повернуть назад. Значит, Ночные Стражи собирались прийти за мной, если я переступлю их порог, не так ли? Что ж, я бы хотел посмотреть, как они попытаются.

Мой пульс бился под густой рев какого-то тяжелого металла, который в данный момент происходил исключительно в моей голове.

Все мое существование сузилось до трех вещей. Первое: я крепко сжимал биту, которую держал в кулаках. Второе: сила в моих мышцах, когда я размахивал этим ублюдком, как будто завтрашний день не наступит и я действительно жил в своем личном зомби-апокалипсисе. И третье: то, как моя душа пела с каждой пролитой мной каплей крови, и каждый воришка засранец, которого я повалил на землю, кричал подо мной.

Блейк и Сэйнт были прямо за мной, пока мы прокладывали путь к Храму, и мы выслеживали всех без исключения ублюдков, которые уже вываливались из нашего дома с охапками туалетной бумаги.

Если бы кто-нибудь сказал мне несколько недель назад, что я буду ломать кости из-за пакета с вещами, предназначенными для вытирания твоей задницы, я бы расхохотался до упаду. Оказывается, у судьбы все-таки было чувство юмора.

Мы втроем яростно сражались, подходя все ближе и ближе к церкви, внутри которой никогда прежде не бывала ни одна живая душа. У Сэйнта практически лопнул кровеносный сосуд при мысли о том, что столько немытых простолюдинов роются в его вещах, и я не был уверен, должен ли я беспокоиться о том, что он упадет замертво от сердечного приступа, или у него внезапно вырастут рога и раздвоенный язык.

Как единственный из нас, у кого было оружие, и как самопровозглашенный боевой пес нашего трио, я взял инициативу на себя, но ненамного. Они все равно должны были оставаться позади меня, держась подальше от дуги моей бейсбольной биты, когда я размахивал ею с безрассудной самоуверенностью.

Впервые в моей жизни на мне вообще не было поводка. Ничто не держало меня в узде, у меня не было причин сдерживаться. Черт, каждый ублюдок в мире был бы в этом на моей стороне. Я защищал свой гребаный дом от нарушителей. Я был практически супергероем. Правда, с меньшей моралью и чертовски большей жаждой крови. Но все равно, у Бэтмена ничего не было против меня. Для начала у меня была настоящая бита. Он не мог претендовать на это дерьмо. И я должен был сказать, что в том, что касается оружия, это было чертовски эпично.

Мы добрались до двери Храма, где она была открыта, и я проревел, ввалившись внутрь.

Квартира была перерыта, холодильник и кухонные шкафы распахнуты, в них ничего не осталось, туалетная бумага разбросана и разорвана, ящики, дверцы и коробки открыты и вывернуты. Они даже перевернули гребаное кресло Сэйнта.

Сэйнт взревел в агонии, увидев состояние своего безупречно чистого дома, пронесся мимо меня и прыгнул на парня, руки которого были полны туалетной бумаги. Он бил кулаками, пинал и даже кусался с яростью дикого животного, и мне показалось, что я действительно вижу демона, обретшего плоть, когда я на мгновение наблюдал за ним.

Улыбка на моем лице не могла угаснуть, и Блейк помчался через комнату к каменной плите, за которой скрывался сейф, на ходу сбивая парня классическим футбольным приемом.

Я огляделся, чтобы выбрать себе цель, и замахнулся битой на мудака, который пытался украсть мою гребаную гитару.

Он отскочил назад, размахивая ею перед собой, чтобы держать меня подальше, когда я подошел ближе.

– Люди не могут украсть у меня что-то, и после этого остаться в живых, чтобы рассказать об этом, – предупредил я его мрачным голосом.

– Это моя гитара, ты, ублюдок! – Взвизгнул он. – Ты украл ее у меня, когда я прошлым летом выступал в городе! Это вся моя жизнь, ты, кусок дерьма!

– О. – Я почти забыл об этом. Смех сорвался с моих губ. Это дерьмо было забавным. Как какая-то космическая ирония. – Тогда ты можешь идти, – сказал я, отмахиваясь от него своей битой.

– Правда? – Он ахнул и, не дожидаясь моего ответа, бросился к двери.

Я позволил ему сделать четыре шага, прежде чем погнался за ним, размахивая битой изо всех сил так, что она врезалась в середину гитары, разнеся ее на тысячу деревянных и проволочных осколков.

Уличный музыкант завопил так, словно я только что зарезал его жену или что-то в этом роде, и я рассмеялся, снова поднимая биту.

– Ты хочешь, чтобы следующим был твой череп? – Я поддразнил.

Глаза уличного музыканта расширились, он покачал головой и попятился от меня, на его лице отразился ужас.

– Тогда убирайся к чертовой матери из моего дома! И чтобы я никогда больше не видел твоего жалкого лица и не слышал твоих жалких попыток петь!

Он рванул с места, как будто у него в заднице застряла ракета, и я рассмеялся, возвращаясь в комнату.

– Киан! – Взревел Блейк, и это предупреждение в сочетании с моими инстинктами помогло мне увернуться в сторону, как раз в тот момент, когда молот целился прямо мне в голову.

Я замахнулся битой между собой и придурком, который только что пытался меня убить, и когда два оружия столкнулись, она вырвалась у меня из рук и отшвырнулась по каменным плитам в какой-то темный угол.

Моя рука сомкнулась на горле мудака прежде, чем он успел нанести еще один удар, и я вскинул руку, чтобы отразить следующий удар, прежде чем он сможет размозжить мне голову.

Боль пронзила мое предплечье, когда деревянная рукоятка молотка столкнулась с ним, и я с вызовом взревел, отбрасывая ублюдка к ближайшей стене.

Его голова ударилась о кирпичи с такой силой, что силы покинули его конечности, и молоток с глухим стуком упал рядом с нами.

Руки парня сомкнулись на моем запястье, когда он попытался оторвать мою руку от своего горла, и он был чертовски силен. Но я был сильнее, и когда мои пальцы перекрыли ему доступ кислорода, а его глаза расширились в панике, я понял, что он знал об этом.

Я держал его жизнь в своих руках, и мой пульс жадно колотился, когда я наблюдал, как его страх перерос в панику и, наконец, начал притупляться.

Звук выстрела вырвал меня из этого состояния, и я бросил придурка как раз перед тем, как он успел отключиться, развернулся обратно в комнату и обнаружил Блейка, стоящего над сейфом с пистолетом Татум в руке, когда он целился в ближайшего к нему мародера. В кирпичной стене рядом с витражным окном зияло новенькое пулевое отверстие.

– У вас есть тридцать гребаных секунд, чтобы оставить наши вещи и свалить отсюда нахуй, или следующая пуля попадет прямо в чей-нибудь череп, – прорычал он, и этот плоский, черный взгляд его глаз сказал мне, что он имел в виду это каждой клеточкой своего существа.

Меньше чем за одно мгновение каждый ублюдок в комнате побросал свое барахло и убежал. Парень, которого я чуть не задушил, попытался схватить свой молоток, но я наступил на него раньше, чем он успел, зарычав на него, когда он на мгновение взглянул на меня, а затем побежал за ними. Я задавался вопросом, видел ли он свою смерть в моих глазах, когда я душил его. Я задавался вопросом, знал ли он так же точно, как и я, что своим выживанием он обязан моему милосердию. Потому что было что-то в том, чтобы быть обладателем этой силы, которая заставляла меня светиться изнутри.

Я обернулся, чтобы проверить, ушли ли остальные ублюдки, и заметил Сэйнта, покрытого брызгами крови, который продолжал выбивать дерьмо из парня под собой.

Я пересек комнату и схватил его за плечи, с силой отрывая от вора, который все еще сжимал в руке рулон туалетной бумаги, как будто все это стоило того, если бы он мог просто оставить его себе.

Сэйнт, черт возьми, чуть не замахнулся на меня, и Блейк прыгнул на него, чтобы удержать, пока я смотрел вниз, чтобы увидеть, дышит ли еще парень, которого он избивал, или нет.

Он застонал, но, казалось, не мог идти, поэтому я схватил его под подмышки и потащил по каменным плитам к двери. Я вышвырнул его на дорожку за дверями Храма и наклонился, чтобы выхватить рулон окровавленной туалетной бумаги из его кулака.

Он захныкал, как будто это было худшее, что с ним случилось за все это время, и я оторвал один квадратик от рулона, прежде чем бросить ему на грудь.

– Вытри свою окровавленную физиономию и свали, – прорычал я. – Если ты все еще будешь здесь, когда я вернусь, я утоплю тебя в гребаном озере.

Я захлопнул дверь между нами и запер ее, прежде чем вернуться к нашему разрушенному дому.

Губы Сэйнта приоткрылись, чтобы произнести тираду, которая должна была продлиться всю следующую неделю, но, прежде чем он успел начать, до нас донесся крик из открытой двери, ведущей в склеп, и мы все замерли.

– Это была… – Начал Блейк, но Татум снова закричала, и что-то холодное и острое скользнуло глубоко в мою грудь, угрожая выпотрошить меня сильнее любого ножа.

Мы все бросились к двери одновременно, но я добрался туда первым, перепрыгивая через три ступеньки за раз, прежде чем приземлился в спортзале и заметил широко открытые ворота, которые вели вниз, в катакомбы.

– Если кто-то последовал за ней туда, чтобы причинить ей вред, я вырву у него органы и насильно скормлю их им, – прошипел Сэйнт позади меня, но я не ответил.

У моей собственной ярости не было слов. У нее не было голоса и времени на размышления.

Это было глубоко, чисто и бесконечно.

Татум Риверс принадлежала мне, и я не собирался, это когда-либо менять. Она проникла мне под кожу, и я дал слово защищать ее, как самого себя.

Не было слов, которые могли бы описать глубину моего гнева, но, когда Блейк начал ругаться позади меня, пока мы бежали, он был настолько близок к тому, чтобы выразить их вслух, насколько это было возможно.

Мы нырнули в темноту без всякой необходимости обсуждать это. Потому что это не был выбор, который мы должны были делать.

Татум согласилась принадлежать нам, но, возможно, она не осознавала всей глубины этого обещания, когда давала его. Она связала себя с тремя монстрами, и мы были так же надежно связаны с ней в ответ.

Она могла принадлежать нам, но и мы принадлежали ей.

А женщину, способную справиться с тремя демонами, следовало опасаться. Особенно любое существо, которое хотело причинить ей вред. Потому что, если мы обнаружим, что они тронули хоть один волосок на ее голове, мы сделаем гораздо большее, чем обрушим ад на их головы. По сравнению с этим это было бы милосердием.

Его длинные руки схватили меня сзади, одна скользнула вверх по моему обнаженному животу и добралась до груди. Я с вызывающим криком выбросила локоть назад, и Мерл с проклятием разжал хватку. Я снова бросилась вперед, единственный источник света вокруг меня – тот, который он использовал в своем телефоне, чтобы найти меня. Это было благословением и проклятием. Потому что пока я могла видеть, мог и он.

Я пробегала мимо гробницы за гробницей, повсюду пахло смертью, пыль забивалась мне в горло, и меня тошнило. Рукоять ножа впилась мне в руку с такой силой, что стало больно.

Просто продолжай бежать.

Беги так быстро, как только сможешь.

Моя нога зацепилась за ступеньку, и я качнулась вперед, когда земля под моими ногами пошла вверх, мои пальцы на полсекунды зацепились за бетон, прежде чем мне удалось продолжить движение. По спине стекал пот. Воздух был ледяной, но моя кожа горела.

Туннель внезапно раздвоился передо мной, и я наугад повернула налево, тут же врезавшись в стену. Я закричала, когда он схватил меня, поворачивая в своих тисках, я пиналась царапалась и размахивала кулаками. Я полоснула ножом по его руке, но он поймал мое запястье и прижал его обратно к холодному камню, заставив мое сердце сжаться от страха. Его телефон был зажат в кармане джинсов, фонарик торчал сверху, так что светил прямо на меня.

Я отказывалась ослаблять хватку на ноже, когда он снова и снова бил мое запястье о стену.

Я не отпущу. Никогда!

Его свободная рука скользнула между нами к краю моего пояса, и мое сердце чуть не воспламенилось. Мне нужен был план, и он пришел ко мне, когда я вспомнила о своих тренировках с отцом, опираясь на все, чему я когда-либо училась, умоляя свои инстинкты взять надо мной вверх.

Я выронила нож, позволив ему со звоном упасть на землю, и когда его взгляд переместился на него, я ударила коленом между его бедер, попав прямо по яйцам.

Он взревел от гнева, пятясь назад, сжимая свое барахло и воя от боли. Я упала, схватив нож, когда пронеслась мимо него, и его пальцы вырвали несколько прядей моих волос, когда он попытался поймать меня.

Я помчалась по другому проходу, мое дыхание было прерывистым, когда я мчалась в темноте в бешеном темпе.

Туннель начал подниматься, и я чуть не расплакалась, когда впереди меня окликнул луч лунного света.

– Татум! – До меня донесся голос Монро, и отблеск света от его телефона показал мне, насколько близко он был.

Мое сердце наполнилось чистой, отчаянной надеждой. Он действительно пришел за мной. И каким-то образом он нашел меня.

– Я здесь! – Я задыхалась, подбегая к нему.

Он поднял свой телефон, и я прищурилась от яркого света, внезапно врезавшись в массивные железные ворота. Раздался металлический лязг, эхом разнесшийся по всему туннелю.

Он был как раз с другой стороны, его лицо исказилось от беспокойства, когда он схватил меня за руку сквозь решетку.

Позади меня послышались шаги, и паника отравила мою кровь.

– Кто это, черт возьми, такой? – Потребовал ответа Монро, а затем ринулся дальше. – Ты можешь открыть ворота?

– Да, – выдохнула я, снова и снова ругаясь, пока засовывала нож за пояс и дрожащими пальцами поднимала ключи. Монро направил фонарик своего телефона вниз, к ним, чтобы я могла видеть.

– Поторопись, – настаивал он, и я облизала свои пересохшие губы, наугад выбирая ключ и вставляя его в замок.

– Эй! – Монро окликнул мудака, направлявшегося в мою сторону. – Назад, мать твою!

Я с силой повернула ключ, но он не сработал, и я поняла, что поплачусь за это жизнью, когда Мерл схватил меня за волосы.

Страх сжал меня в своих тисках, и я закричала, когда он дернул меня лицом к себе, в отчаянии бросая ключи Монро, слыша, как они звенят по земле.

– Отпусти ее! – Монро взревел, в его голосе смешались ярость и страх.

Мерл прижал меня к стене, нанеся сильный удар кулаком по ребрам. Я захрипела, когда из меня вышибло воздух, и он толкнул меня на землю, его вес последовал за мной, вдавливая в ледяной бетон.

Я дергалась и сопротивлялась, но его глаза были дикими, неумолимыми. Я решительно попыталась выхватить нож из-за пояса, но он схватил мою голову обеими руками и ударил ею о землю прежде, чем я смогла высвободить ее.

Перед моими глазами вспыхнул свет, и на мгновение я увидела, как Джессика зовет меня по имени, ее рука тянется ко мне.

Меня окутал туман, и я почувствовала вкус крови в воздухе, когда сделала неровный вдох. Весь свет в мире, казалось, погас, когда мои мысли начали медленно собираться воедино, и я почувствовала его руки на себе. Его пальцы скользили по моей коже, его прогорклое дыхание касалось моих губ. Звон, с которым он расстегивает ремень, и характерный щелчок расстегивающейся молнии.

Моя рука дернулась, когда я услышала, как Монро зовет меня по имени и осыпает Мерла тысячью проклятий, когда ворота стучали и гремели, пока он пытался их выломать.

Внезапно к нему присоединились другие голоса, и на мгновение я была уверена, что слышу, как Ночные Стражи тоже выкрикивают мое имя. Но вместо того, чтобы бояться новых монстров, приближающихся ко мне, мысль о том, что они придут за мной, придавала мне яростную силу.

Мое горло сжалось, разум затуманился, но я сосредоточилась на одном. Одно правило, которому я следовала всю свою жизнь. Дар, который дал мне отец, вшитый в мою проклятую душу. Выжить любой ценой. Любой ценой.

Я кричала в лицо нападавшему, вкладывая в каждую ноту свою ненависть, свою ярость, свою потребность жить, затем я выдернула охотничий нож из штанов и вогнала его на всю длину в его бок. Он рассек плоть и кость, отдача от удара эхом отозвалась в моей руке. В моей душе.

Он дернулся, застонав от шока, когда мои мысли вернулись воедино, и я уставилась на мужчину, который смотрел поверх меня, когда кровь капала из его рта мне на лицо, заставляя мои конечности застыть в ужасе.

Мерла оторвали от меня, и я выпустила нож из рук, когда его швырнули на землю. Мои губы приоткрылись, когда я уставилась на Монро справа от меня и Ночных Стражей слева от меня с умирающим человеком у их ног.

Они были похожи на четырех демонов, их мрачные выражения лиц были полны такой чистой ярости, что я чувствовала ее в воздухе. Но в них было нечто большее. Что-то не менее ужасающее было в том, как они смотрели на меня. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был страх. Настоящий, чистый страх за меня. Эти жестокие существа прибежали ко мне на помощь, когда я больше всего в них нуждалась, и, несмотря на все, что произошло между нами, в тот момент я чувствовала себя по-настоящему в безопасности, когда они окружали меня. Защищая меня.

Блейк шагнул вперед, взял меня за руку и потянул вверх. Он смотрел на меня так же, как в ту ночь, когда мы были вместе, тогда, когда он не испытывал ко мне ненависти, когда я была просто девушкой, плотью, которую он боготворил.

Мое дыхание внезапно стало таким громким, что отдавалось в ушах. Все было слишком тихо, и я с ужасом осознала, что натворила. Я вцепилась руками в волосы и почувствовала липкость крови нападавшего на своей коже. Я чувствовала ее запах, вкус. Она была повсюду. И Мерл стонал и ругался по мере того, как все больше и больше этого скапливалось вокруг него.

– Нет…нет… нет, нет, – говорила я себе, не в силах смотреть ни на кого вокруг. – Я ударила его ножом. Моя жизнь – полный пиздец. Я так облажалась. – Меня начало трясти от нового вида страха. Я не могла найти в себе сил сожалеть об этом. Он напал на меня. Но я сильно ударила его ножом. Он должен был умереть. Я видела это в его глазах, в луже крови, которая все росла и росла и…

– Татум, – Сэйнт произнес мое имя властным тоном, и я резко подняла глаза, чтобы найти его в темноте, когда это единственное слово прорезало туман моей паники.

Телефон умирающего лежал рядом с ним, фонарик на нем был измазан кровью, так что все мы были освещены зловещими красными тонами.

Сэйнт наклонился, взялся за рукоять ножа в боку мужчины и вырвал его одним резким движением, заставив того закричать от боли. Молниеносным движением, настолько внезапным, что у меня перехватило дыхание, Сэйнт безжалостным ударом вонзил нож в грудь Мерла.

Мерл вздрогнул и потерял сознание, все еще каким-то образом цепляясь за жизнь, но с каждой секундой его тело становилось все неподвижней.

– Ты не убивала его, – прорычал Сэйнт тоном, пронизанным теплотой, когда посмотрел на меня. – Я это сделал.

Тишина повисла в воздухе так надолго, что показалось вечностью. Затем Блейк выхватил клинок, опрокинул Мерла ногой и вонзил его ему в спину. У меня перехватило горло, когда он посмотрел на меня, стиснув зубы.

– Я сделал это, – выдохнул Блейк, и я покачала головой, не понимая, что происходит.

Киан вырвал лезвие из руки Блейка, схватил парня за волосы и полоснул ножом по его горлу. Полилось еще больше крови, и я поморщилась, отползая назад, пока мой позвоночник не коснулся ног Монро.

– Нет, я сделал это, – прорычал Киан, и я посмотрела на него снизу вверх, моя нижняя губа дрожала, обнаружив бурлящее море тьмы в его глазах. Я чувствовала ту же тьму внутри себя, как будто наши существа были сделаны из тени. Как и все мы.

Киан поднял окровавленный нож, протягивая его Монро, и я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, отрицательно качая головой. Я понятия не имела, что он собирался делать. Он только что видел, как мы все кого-то убивали. Он мог побежать в полицию. Он мог выдать нас всех. А почему бы и нет? Это было именно то, что ему нужно, чтобы уничтожить Сэйнта.

– Теперь ты один из нас, Нэш, – тихо сказал Киан. – Пришло время доказать это.

Монро наклонился, помогая мне подняться на ноги и взяв меня за подбородок, когда посмотрел на меня. Я не знала, что он собирался сказать или сделать, но буря ненависти в его глазах заставила меня испугаться.

Я догадалась, что он нашел то, за чем охотился, в моих глазах, когда он отпустил меня, шагнул к Киану и взял нож из его протянутой руки.

– Не надо, – выдохнула я, зная, что если он сделает это, то не сможет вернуться. Он действительно был бы связан с Ночными Стражами. Он был бы привязан к ним так же яростно, как и я.

Он проигнорировал меня, навалившись на мужчину и вонзив лезвие ему между ребер, и этот момент врезался мне в память, чтобы никогда не покинуть меня.

– Я убил его, – прорычал он, как будто был горд, как будто он действительно сделал бы это для меня, если бы добрался до него первым. И я с ужасающей ясностью осознала, что так сделал бы каждый из них.

Я не знала, почему они спасали меня, но это было так. Эти существа, которые использовали и мучили меня, объединились, чтобы защитить меня от этого. Мы были связаны кровью, эта тайна жила между нами и навсегда связала нас вместе. Они могли избавиться от меня, рассказать копам, что я натворила, и позволить им запереть меня. Но вместо этого они сделали для меня больше, чем кто-либо когда-либо делал. Все четверо.

Они были чудовищами, которые ненавидели меня, ломали и мучили. И теперь по причинам, которые я не могла понять… они защитили меня.