Текст книги "Короли карантина (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхэм

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Лед обжег мою кожу, и я закрыла глаза, погружаясь в глубокое пространство спокойствия внутри себя. Я столкнулась с тысячью трудностей на своих тренировках. Папа заставлял меня нырять в ледяное озеро каждый раз, когда мы отправлялись на Аляску. Это было ничто по сравнению с тем. Я все еще чувствовала поцелуй боли, который прошелся по моей коже, и мурашки, пробежавшие по рукам и заставившие мои соски затвердеть. Но эта пытка была не самой худшей, с которой я сталкивалась.

– Каково это, Золушка? – Блейк промурлыкал мне на ухо.

– Это кажется… длинным, твердым и пульсирующим, – сказала я, борясь с ухмылкой.

– Что? – Рявкнул он.

– О, извини, я думала, ты имеешь в виду свой член, – невинно сказала я.

Блейк выдернул мои руки из льда, и я ахнула, когда он зачерпнул пригоршню льда из раковины, задрал мою ночную рубашку и засунул ее в трусики. Я взвизгнула в тревоге, прижимаясь к нему плечами, пытаясь вырваться из клетки его тела. Сэйнт смеялся, и от этого звука у меня по всему телу побежали мурашки. Я судорожно потянулась между ног, чтобы избавиться от него, но Блейк поймал мои запястья, останавливая меня, и я застонала от дискомфорта, когда лед прижался к моей чувствительной плоти.

– Это тебе нужно остыть, Золушка, – прорычал он мне на ухо. – И, если ты еще раз соврешь обо мне, я положу тебя в ванну со льдом. Голой.

Я прикусила язык в ответ, чувствуя, как его член прижимается к моей заднице, настолько очевидно, что это была шутка. Но я не хотела, чтобы меня раздели и заставили лечь в ледяную ванну.

– Между нами все ясно? – Блейк зарычал, и я кивнула в знак согласия.

Лед начал таять, стекая по внутренней стороне моих ног, и я задыхалась, когда мне стало странно хорошо.

Нет, боже, нет, это не нормально.

Когда стояк Блейка прижался к моей заднице, а мою кожу начало покалывать от жара, я невольно прижалась к нему в ответ. Это было совершенно бесстыдно, но я просто ничего не могла с собой поделать.

Блейк низко зарычал мне на ухо, затем внезапно отпустил меня и зашагал прочь. Я взволнованно обернулась, наблюдая, как он хватает свою тарелку с едой, относит ее на диван и съедает перед телевизором, не сказав ни слова благодарности. Не то чтобы я чего-то ожидала.

– Если тебе приходится есть как дикарю, то хотя бы пользуйся гребаной салфеткой, – прорычал на него Сэйнт.

– Да, да, – неопределенно ответил Блейк, и поза Сэйнта напряглась.

Я стояла на кухне, у моих ног растекалась лужа, щеки горели огнем, аппетит к завтраку полностью пропал.

Блейк оглянулся на меня через плечо с дивана, с ухмылкой разглядывая лужу.

– Лучше возьми швабру, Золушка. Ты такая мокрая для меня, что это просто смешно.

Сэйнт смотрел на меня с восторгом, мой стыд заставил его вспыхнуть от удовлетворения.

Я направилась к шкафу, чтобы достать швабру, и вскоре вымыла пол на кухне, хотя мое достоинство уже никогда не будет прежним.

К тому времени, как я закончила, пришло время для моей наименее любимой части утра. Мой душ. Не то чтобы я осознавала свое тело, но знание того, что двери в ванную могут открыться в любую секунду, заставляло меня нервничать. Я не хотела, чтобы Блейк или Киан ‘случайно’ наткнулись на меня. До сих пор они не вторгались в мою личную жизнь, но я никогда не чувствовала себя менее напряженной. Особенно учитывая, что Киан еще не проснулся.

Я убрала со стола тарелку Сэйнта, прежде чем уйти, и воспользовалась дверью Блейка, чтобы пройти в ванную. Я нахмурилась, глядя на дверь Киана, и включила душ, чтобы предупредить его, прежде чем снять одежду и завязать волосы в узел. Я встала под горячую струю и вздохнула, когда она согрела все места, где застыл лед. Затем я использовала свой гель для душа с медом и ванилью, чтобы в рекордно короткие сроки очистить кожу.

Прежде чем я успела выйти, дверь Киана распахнулась, и я взвизгнула от гнева.

– Убирайся отсюда, придурок! – Крикнула я, прикрывая грудь и поворачиваясь лицом к стене, когда посмотрела на него через плечо.

Он был чертовски голым, когда подошел к туалету отлить. С того ракурса, под которым мы находились, я, слава Богу, не могла видеть его член, но я хорошо видела его мускулистую задницу. И татуировки, которые покрывали его бедра, присоединяясь к рисунку на спине. В центре его спины был изображен стоящий на коленях падший ангел с черными крыльями, простирающимися над лопатками, и лицом демона, который говорил о своих грехах. Он еще не завязал волосы в пучок, но я могла разглядеть его татуировку Ночного Стража, выглядывающую между длинными прядями на затылке, кончик стрелы тоже выглядел ужасно острым.

Он начал смеяться, а я нахмурилась, когда он подошел к раковине и вымыл руки. По крайней мере, он не совсем животное.

Но эта мысль улетучилась волной, когда он шагнул прямо ко мне, распахнул дверь и шагнул в душ. Срань господня!

– Киан! – Я испуганно вскрикнула, когда его обнаженное тело прижалось к моему, и он, что-то напевая себе под нос, схватил свой шампунь и втер его в волосы, как будто меня там вообще не было.

Я даже не могла пройти мимо него, чтобы выйти, потому что он был таким чертовски огромным. Я обхватила себя обеими руками за грудь, когда он прижал меня к стене, и, оглянувшись через плечо, в ужасе посмотрела на него.

– Убирайся нахуй, – потребовала я, и его взгляд опустился на мою задницу, отчего мое дыхание участилось как сумасшедшее. Один взгляд вниз, и я смогла бы увидеть его член. Я отказываюсь дать ему то, что он хочет, несмотря на то что этому было так чертовски сложно сопротивляться. Но я, черт возьми, справилась. У меня не осталось ни капли достоинства, но у меня все еще была моя гордость.

– Это мой душ, – сказал он с ухмылкой. – Ты убирайся.

– Ты стоишь у меня на пути, придурок, – прошипела я.

– Неужели это я? – Задумчиво произнес он, поднимая руку, чтобы смыть пену с волос. У меня практически потекли слюнки, когда я увидела все эти мышцы, и то, как он продолжал касаться меня, посылало неистовый электрический ток повсюду под моей кожей. Я и так была возбуждена от Блейка, а теперь этот Ночной Страж делал все только хуже. Почему они не могли быть такими же уродливыми, как их личности? – Я думаю, такая мелочь, как ты, сможет протиснуться мимо.

Я проглотила комок ярости в горле, прищурившись, когда увидела вызов в его глазах. И будь я проклята, если это не пробудило во мне дикость.

Я не собиралась отступать. И если он хотел гребаного шоу, то он его получит.

Я мысленно подготовила себя к тому, что собиралась сделать, повернулась к стене и сделала медленный вдох.

Сделай это.

Я опустила руки, развернулась и вошла прямо в его личное пространство. Его глаза расширились от удивления, когда я положила ладони на его горячую обнаженную грудь и оттолкнула его на шаг назад. Он не сдался, зарычав от желания, когда его глаза опустились, чтобы посмотреть на мою грудь.

Я прижалась к нему, вынужденная протиснуться мимо него к двери и чувствуя, как его твердая длина касается моей кожи, пока я шла. Жар вспыхнул между моих бедер, и я прикусила губу, борясь со стоном желания.

Я ступила на коврик в ванной, схватила полотенце и халат Сэйнта, прежде чем поспешить в комнату Киана, чтобы вытереться. Этот кусок дерьма возбудил меня до предела. Злая. Физически воспламеняясь. Я была такой горячей, как будто меня заводили всю неделю.

Когда я вытерлась, я бросила полотенце на пол, чтобы он вытерся, а затем натянула халат Сэйнта. Он все еще был нараспашку, когда вошел Киан, прижимая полотенце к своему телу, пока вытирал его насухо и чистил зубы другой рукой.

Я быстро завязала халат, мое горло сжалось, когда он продолжил приближаться ко мне, ухмыляясь из-за зубной щетки.

– Убирайся из моей комнаты, – потребовал он, и я повернулась к нему спиной, направляясь к двери.

– С удовольствием, придурок, – крикнула я в ответ, и его смех последовал за мной.

К тому времени, как я добралась до лестницы, ведущей в комнату Сэйнта, я была чертовски взволнована. И мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что Сэйнт не сидит за завтраком и не разговаривает по телефону, как это было последние несколько дней.

Мой пульс участился, когда я поднялась по лестнице и обнаружила его сидящим на краю кровати, упершись локтями в колени, как будто он ждал меня. Всю неделю он оставлял мою одежду здесь, наверху, чтобы я переоделась одна. Так почему он был здесь прямо сейчас? Неужели все в этом доме решили увидеть меня сегодня чертовски голой?!

– У тебя мокрые волосы, – строго сказал Сэйнт, поднимаясь на ноги. Предполагалось, что я буду мыть их только по средам, пятницам и воскресеньям. И я была совершенно уверена, что причина этого заключалась в том, что Сэйнт был сумасшедшим.

– Ага, тогда скажи Киану, чтобы он, блядь, не ходил в душ, пока я еще в нем, и, может быть, в следующий раз я смогу не попасть под струю, – прорычала я, и глаза Сэйнта расширились.

– Вот засранец, – пробормотал он, но не так, как будто злился на него, а как будто чертовски ревновал.

Я поджала губы, обхватила себя руками и выпрямила спину.

– Я соглашаюсь с твоим дерьмом, Сэйнт. Но у нас был уговор. Никакого секса.

– То, что ты обнажена, не считается сексуальным, если только один из нас не внутри тебя, Барби, – холодно сказал Сэйнт, и мои губы приоткрылись в знак отказа, прежде чем он продолжил. – Это душ Киана, так что, если ты не хочешь делить его, тогда убирайся оттуда к чертовой матери, пока он не вошел. Ты отказалась от своей личной жизни, когда стала нашей. Так что мы увидим тебя обнаженной, и ты тоже увидишь нас обнаженными. Так оно и есть.

Несправедливость этого заставила меня надуться, как ребенка, и я была готова за полсекунды топнуть ногой, прежде чем он повернулся и зашагал прочь от меня в свой шкаф.

Я закрыла глаза, считая до десяти, пытаясь уединиться в том спокойном месте внутри себя, но сегодня утром у меня просто не получилось. Я была так взбешена и возбуждена, и блин.

Мгновением позже появился Сэйнт с черной юбкой макси и кружевным розовым топом в одной руке и нежным темно-синим нижним бельем в другой.

– Надень это, – потребовал он, кладя их на кровать и скрестив руки в ожидании.

Я могла сказать, что это была проверка. Он хотел, чтобы я моргнула, умоляла его повернуться. Но я была не в том настроении, чтобы со мной еще больше трахались. Так что я собиралась выложить все начистоту, как это было с Кианом.

Я подошла к одежде, затем повернулась лицом к Сэйнту и развязала халат. Я посмотрела ему прямо в глаза и позволила халату упасть с моих плеч к моим ногам. Я знала, что покраснела, а мои соски затвердели после встреч с Блейком и Кианом. Сэйнт, вероятно, мог бы сказать, насколько я была возбуждена, и внезапно я нашла в этом силу.

Злобная маска, которую он носил, упала впервые с тех пор, как я встретила его. Он тяжело сглотнул, и его взгляд смягчился до чего-то темного и голодного, что почти привлекло меня. Я схватила трусики, натягивая их, прежде чем надеть лифчик. Ни то, ни другое не особо прикрывало мою наготу, и, если уж на то пошло, они просто еще больше подчеркивали мое тело. Затем я натянула юбку, которая плотно облегала мою задницу, прежде чем упасть к ногам и раздвинуться с обеих сторон до колен. Я натянула розовый кружевной топ, и он нежно коснулся кожи над моим пупком, выставляя живот напоказ.

Сэйнт подошел ко мне, взял за руку и подвел к большому зеркалу на стене. Он поставил меня перед собой, и мое сердце затрепетало, когда он протянул руку, чтобы вытащить мои волосы из узла. Золотой водопад обрушился на меня, и Сэйнт провел пальцами по влажным прядям, укладывая их мне на плечи. Каждое прикосновение было твердым и контролирующим, но затем он провел пальцем вниз по моему боку и по изгибу бедра самыми нежными прикосновениями, и у меня перехватило дыхание.

– Красавица, – тихо сказал он, прижимаясь ко мне сзади и глядя на меня в зеркало.

Это не было комплиментом с его стороны. Я была всего лишь одним из его прелестных приобретений. Предметом восхищения.

– Ну? – Спросил он, подходя ко мне и поправляя свои и без того идеально уложенные волосы. – Ты не собираешься прокомментировать, как я выгляжу?

Я насмешливо вздохнула, оглядывая его с ног до головы в зеркале и облизывая губы.

– Ты выглядишь безжалостным, Сэйнт Мемфис. Как всегда.

Он ухмыльнулся, и это выражение вызвало гневную тираду, порхающих бабочек в моем животе. Лучше вызвать дезинсекцию для этих маленьких ублюдков.

Сэйнт наклонился и запечатлел ледяной поцелуй на моей щеке, заставив все мое тело замереть в ответ на это.

– Сделай свой макияж, – выдохнул он, а затем ушел, и все бабочки вот так же упали замертво.

***

Целая суббота с Ночными Стражами была предсказуемо долгой. Я приносила им напитки, пока они играли в видеоигры, а потом они заставляли меня считать камешки на берегу, пока сами плавали в озере и вместе смеялись над тем, какой хреновый мир. Я не совсем возражала против демонстрации мускулистых тел, с которых капала вода. Хотя стыдно за личности, связанные с ними.

Когда солнце, наконец, зашло, я была готова лечь спать и покончить с этим днем. Прошло всего несколько часов пыток, прежде чем они позволили мне, и я, наконец, со вздохом облегчения вошла в ванную.

Хотя это длилось недолго, потому что вскоре я вспомнила, что завтра мне придется делать это снова. И на следующий день, и еще через…

Я разделась и надела ночную рубашку, забираясь в ванну, готовая к еще одному неприятному ночному сну. Аккумулятор моего телефона разрядился, и я сделала мысленную пометку попросить этих придурков зарядить его. Я знала, что они это сделают; они хотели, чтобы я всегда была на связи. Поскольку это было важно для того, чтобы они контролировали меня.

Мои глаза затрепетали, закрываясь, и я глубоко вздохнула, умоляя сон прийти и забрать меня из этого кошмара. И, надеюсь, не втянуть в еще один. Я просто хотела, чтобы сладкий дар небытия украл меня ненадолго. И, наконец, мое желание исполнилось.

***

Я проснулась с холодным чувством страха в костях и поняла, что что-то не так. Чья-то рука зажала мне рот, и огромная ладонь заглушила мой крик. Блейк вытащил меня из ванны, прижимая спиной к своей груди и держа так крепко, что я не могла дышать.

Он потащил меня из ванной в свою комнату, тихо закрыв за нами дверь.

– Не сопротивляйся мне, – прорычал он мне на ухо, и я кивнула в его ладонь. Он медленно высвободил руку, затем развернул меня и вместо этого заклеил мне рот полоской клейкой ленты, отчего мое сердце дрогнуло. Он снова развернул меня, заломив мои руки за спину и связав их вместе застежкой-молнией.

Он вывел меня в коридор и проводил до входной двери, пока страх пробирал меня до костей. Я огляделась по сторонам, обеспокоенная тем, что никто из двух других не появился, когда он наполовину вынес меня на улицу.

Что-то глубоко внутри меня говорило, что это неправильно. Я не знала, что он собирается делать, но была уверена, что если пойду с ним, то пожалею об этом.

Когда мы вышли на крыльцо, я изо всех сил ударила пяткой по его ноге. Но без обуви, которая могла бы мне помочь, он даже не вздрогнул. Он снова прижал меня к своему телу, не отпуская ни на дюйм, и мое сердце бешено заколотилось о грудную клетку.

– Что я сказал? – Прошипел он. – Еще одно подобное движение, и ты заплатишь за это, Золушка.

Мое дыхание участилось, когда он повел меня вверх по тропинке, а вокруг нас сгустилась тьма. Когда мы достигли опушки леса, он подтолкнул меня к узкой тропинке и, ослабив хватку, ткнул в спину.

– Двигайся, – приказал он тоном, от которого по мне прокатился страх.

Я шагала перед ним, мои босые ноги касались влажной земли, пока я составляла в уме план. Каждый нерв в моем теле кричал мне бежать. А папа всегда говорил мне доверять своим инстинктам.

В ту секунду, когда тропинка сделала поворот, я бросилась бежать, скрывшись за деревьями, делая круг в том направлении, откуда мы пришли. Я знала, что бежать к другим Ночным Стражам было безумием, но я была уверена, что это было больше, чем просто еще один способ вывести меня из себя. Блейк вышел на тропу войны, и я была его целью.

– Стой! – Рявкнул он, и крик разорвал мои легкие, не в силах пробиться сквозь клейкую ленту. Его тяжелые шаги неслись за мной, и паника охватила мои конечности, когда я пробиралась сквозь деревья в темноте. Моя белая ночная рубашка резко выделялась, и я знала, что мой единственный шанс – убежать от него и вернуться в Храм.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я почти добралась до тропинки.

Вес Блейка обрушился на меня, и вся сила его лучшего футбольного приема повалила меня на землю. Я захрипела под его весом, не в силах дышать в течение секунды, прежде чем он поднял меня на ноги за волосы. Я хотела кричать, царапаться и кусаться. Но я была в его власти, когда он поднял меня и перекинул через плечо.

Я закричала сквозь кляп, слезы наполнили мои глаза, когда ужас проник в мои конечности и взял меня в заложники. Он уходил все глубже и глубже в лес, его дыхание становилось тяжелее по мере того, как мы продвигались, пока мы не оказались так далеко от центра кампуса, что я была уверена, что даже без кляпа никто бы не услышал моего крика.

Он опрокинул меня на спину, и я поморщилась, когда мои руки оказались раздавлены подо мной. Лунный свет лился на нас, давая мне ровно столько света, чтобы видеть, а человек в тени передо мной превратил мою кровь в лед.

– Мне чертовски надоело смотреть на тебя, – рявкнул он, его голос был подобен ножу, рассекающему холодный воздух. – Вставай!

Я уперлась руками в мягкую землю, перекатилась на колени и встала. Ужас пронзил каждый дюйм моего тела, когда я обнаружила, что смотрю вниз, в могилу глубиной в шесть футов передо мной.

Блейк разорвал узел на моих запястьях, затем вынул кляп изо рта, и я вскрикнула от боли.

Я замахнулась на него кулаком, но он был готов, ударив меня ладонью в грудь, так что я отшатнулась назад. Мои ноги не встретили ничего, кроме воздуха, и я закричала, кувыркаясь в яму и тяжело приземлившись на спину. Я захлебнулась кашлем, ужас охватил меня, когда я поспешила подняться на ноги и посмотрела на него сверху вниз.

– Пожалуйста, не делай этого, – прохрипела я, мое горло саднило от сдавленных криков.

– Заткнись нахуй! – Рявкнул он, и я замерла, дрожа с головы до ног, гадая, как мне вообще выпутаться из этого. Неужели здесь я собиралась лежать до конца своих дней? В какой-нибудь скрытой могиле в лесу?

– Тебе это с рук не сойдет, – выпалила я. – Все в кампусе знают, кто…

– Я сказал – заткнись нахуй, – прорычал он, потянувшись к чему-то у себя на бедре и доставая пистолет. Не просто пистолет. Пистолет моего отца. Пистолет Glock 19.

– Блейк, – выдохнула я, мое горло сжалось, а сердце билось все сильнее и сильнее.

– Она в такой могиле, как эта, ты знаешь? – Прорычал он. – Шесть гребаных футов под землей из-за твоего грязного отца.

– Прости меня, – взмолилась я, когда меня охватила паника. – Я знаю, что ты потерял свою маму, и мне так, так жаль Блейк. Но ты не хочешь этого делать.

Он глухо рассмеялся, затем присел на корточки, глядя на меня со злобой в глазах.

– Ты не знаешь, чего я хочу, – сказал он смертельно тихим тоном. – И ты тоже не знаешь, на что я способен.

Я дрожала перед ним, замерзшая до глубины души в одних трусиках и ночной рубашке.

– Я знаю, чего ты хочешь, – выдавила я.

Блейк резко выдохнул через нос.

– И что это?

– Ты хочешь причинить мне боль, – прошептала я. – Ты хочешь видеть, как мне больно, ты хочешь, чтобы я страдала из-за того, что случилось с твоей мамой.

– Может быть, я покончил бы со страданиями, – прорычал он. – Может быть, я хочу покончить с этим.

Моя нижняя губа задрожала, и я неуверенно потянулась к нему, мои пальцы задели его, когда я приподнялась на цыпочки.

– Ты не убьешь меня, – выдохнула я, хотя и не была уверена, что мои слова были правдой. Я просто хотела, чтобы это было правдой от всего сердца.

Он шлепнул меня по руке, и я вздрогнула, отступая назад.

– Она неделю мучилась в больнице, – прорычал он. – Она была заразной, поэтому нам даже не разрешили ее навестить. Мне пришлось попрощаться со своей матерью через гребаный FaceTime, – выплюнул он, поднимаясь на ноги и пиная землю так, что она осыпалась на меня.

Я прижалась спиной к противоположной стене, слезы катились по моей коже, когда я смотрела на этого сломленного мальчика.

– Мне очень жаль, – выдохнула я. – У меня никогда не было мамы, я даже представить себе не могу.

– Нет, ты не можешь, – прорычал он, его темный силуэт заслонил свет луны, когда он посмотрел на меня сверху вниз. Пистолет свободно висел в его руке, палец лежал на спусковом крючке, и мое сердце отбивало боевой ритм в груди. Несмотря на все мои уроки самообороны, ничто не подготовило меня к этому. Быть беспомощной. Слабой. Неспособной дать отпор.

– Она была хорошим человеком, – сказал Блейк, и облако пара поднялось вокруг него в холодном воздухе. – Она не заслуживала такой смерти. Одна. Когда рядом нет никого, кто мог бы ее удержать… – Его голос дрогнул, и он отвернулся от меня, начав расхаживать по земле.

– Я знаю, тебе больно, – мягко сказала я, молясь, чтобы он выслушал меня. – Я знаю, каково это – потерять кого-то.

– Пошла ты! – Взревел он, и его голос эхом донесся до нас с горы. – Не лги мне, – прорычал он, и мое сердце сжалось, когда я поняла, что он не собирается слушать.

– Пожалуйста, Блейк, – взмолилась я. – Я тебе не враг.

Он замер, и я не могла разглядеть выражения его лица в темноте. Я стояла, дрожащая и крошечная под ним, все, чем я когда-либо была и когда-либо буду, сузилось в этот момент. Он мог забрать все это у меня одним движением. Потребовать месть кровью.

Он поднял пистолет, целясь в меня, и мое сердце оборвалось. Все было кончено. Выполнено. И между морозным воздухом и горячими слезами, катящимися по моим щекам, я нашла во всем этом каплю спокойствия. Джессика. Теперь она чувствовалась ближе ко мне, чем когда-либо за столь долгое время, я почти слышала, как она зовет меня по имени на ветру.

Я закрыла глаза, не желая, чтобы темнота была последним, что я увижу. Я представляла себе светлые дни, счастливые дни, моменты, когда я лежала, свернувшись калачиком, в объятиях моего отца с книгой сказок, лежащей у него на коленях. Я вспомнила, как мы играли с Джессикой во дворе, притворяясь птицами, когда взмахивали руками и парили над землей, на самом деле веря, что летим.

Тяжелый топот сапог раздался прямо передо мной, и мои глаза распахнулись за секунду до того, как Блейк схватил меня сзади за шею и притянул к себе для страстного поцелуя. Адреналин хлынул в мою кровь, когда он прижал меня спиной к земляной стене, его пальцы запутались в моих волосах, когда он застонал, как от боли.

Я чувствовала вкус своих слез на наших губах, и он жадно пил их, всей силой своего тела прижимая меня к земле. Его язык вторгся в мой рот отчаянными толчками, и огонь в нем проник прямо в мою сердцевину, воспламеняя все на своем пути.

Я начала целовать его в ответ, потерявшись в его ненасытной страсти, которая пробудила к жизни каждую частичку моего существа. Это было неправильно, извращенно, совершенно испорчено. Но я хотела его в тот момент. Я хотела, чтобы он почувствовал мою боль, и я хотела ощутить его ответный вкус. И где-то между всем этим были только два человека, скорбящих, ноющих, причиняющих боль. И в этом поцелуе было облегчение, которое я никогда не думала, что почувствую. Притупление этой вечной боли внутри меня.

Блейк прервал поцелуй, и огонь в моих венах снова уступил место ледяному холоду могилы. Наше дыхание затуманилось между нами, когда мы задыхались. Реальность была острой, как лезвие, вонзающееся в мою плоть.

– Никогда, никогда не рассказывай об этом другим, – предупредил Блейк, и у меня перехватило горло.

– Никогда, – поклялась я. Но не потому, что я хотела следовать его приказам. А потому, что этот сумасшедший, испорченный момент был нашим. Это не делало все правильным или к лучшему. Я не могла простить его за то, что он притащил меня сюда и наставил пистолет мне в лицо. Но я также знала, что горе делает с человеком. Я знала, что это разъедает изнутри, грызет до тех пор, пока не останется ничего, кроме кровавой раны, которая молила об искуплении. Я была искуплением Блейка. И по какой-то странной, запутанной причине у меня было чувство, что он может быть моим.