Текст книги "Короли карантина (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхэм

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

Я хотела сделать шаг вперед, чтобы отойти от него на некоторое расстояние, но знала, что это покажет, как сильно он на меня влияет. И я не могла позволить этому случиться.

– Ты собираешься сыграть в игру, – сказал Сэйнт, и я скрестила руки на груди, ожидая, когда он продолжит, мое сердце сильно сжалось в груди. – Это называется "Собери Пятьдесят две". – Он повернулся к воде, держа края колоды между пальцами, пока колода не прогнулась и карты не вылетели из его руки, более половины из них рассыпались по воде. Они тут же начали уплывать, и на секунду мои легкие перестали работать.

– Собери их все и верни мне пачку за ужином, – прорычал Сэйнт, вторгаясь в мое личное пространство и наклоняя голову, так что оказался нос к носу со мной. Я почти чувствовала запах обугленного куска угля, который занял место его сердца. – Если хотя бы одной не будет, ты будешь наказана. И я не ограничусь тем, что перекину тебя через колено перед всей школой, Чума. Помни об этом. – Он протиснулся мимо меня плечом, заставив меня снова наткнуться на Блейка, который тут же снова толкнул меня вперед, и я поскользнулась на мокрых камнях и рухнула на колени. Моя кожа треснула в нескольких местах, и я зашипела, когда боль пронзила мои голени.

Тысяча ругательств вертелась у меня на языке, и я сражалась со всей мощью армии, чтобы не дать им вырваться наружу.

Молчи. Повинуйся. Добудь свой шанс на свободу!

Я услышала, как они уходят, и оглянулась через плечо, когда они направились к тропинке. Сэйнт поправил свой блейзер, направляясь к выходу, и две его комнатные собачки последовали за ним.

Как только они оказались вне пределов слышимости, я дала волю своему языку, обзывая их всеми красочными оскорблениями, какие только смогла придумать, сбрасывая блейзер и скидывая туфли.

Жопастые, петушиные морды, сосунки, пиздоголовки.

Сначала я должна была отправиться за картами дальше всех в озере, иначе мне пришлось бы плавать, пытаясь их найти. И после приснившегося мне прошлой ночью сна о том, как я тонула в этой темной воде, я не собиралась допускать, чтобы до этого дошло.

Я оставила свою рубашку и юбку на берегу, затем вошла в воду, ахнув от того, какая она была чертовски холодная.

Я тихо зарычала, заставляя себя двигаться все глубже и глубже, по мере того как мои ноги все больше и больше немели. Яростными движениями выхватила карты из воды, сжала их в одной руке и начала считать в уме.

Единственное, что меня поддерживало – это мой план на сегодняшний вечер, и я представляла, как сижу в машине мамы Проныры, удерживая это видение перед мысленным взором.

Завтра они узнают, что я ушла, и будут унижены. Вся школа узнает, что я сбежала. Что я взяла вверх над так называемыми Ночными Стражами.

Вытащив из воды сорок три карты, я побрела обратно к берегу, дрожа и промерзнув до костей. Я подобрала последние карты на пляже, сложила их вместе и вздохнула с облегчением, выполнив поставленную ими задачу. Это заняло у меня целую вечность, и не один студент останавливался, чтобы поглазеть на меня или сфотографировать. Все они получили мой средний палец и столько ругательств, сколько я могла вместить в предложение, прежде чем они оказались вне пределов слышимости. Может, я и не могла трахаться с Ночными Стражами, но каждый второй придурок в этой школе был честной добычей.

Я сунула ноги в туфли, натянула блейзер и скомкала остальную одежду в руках. Я была насквозь промокла и не видела смысла надевать все это обратно. Я собиралась прямиком в душ, где буду стоять под обжигающе горячей струей, пока снова не почувствую свое тело.

Сегодня вечером, Татум. Просто потерпи до вечера.

***

Я позволила Миле отправиться ужинать раньше меня, а затем провела следующие пятнадцать минут, лихорадочно собирая сумку. Сегодня вечером я никак не могла взять с собой чемодан, но была готова отказаться от одежды ради своей свободы.

Я положила самое необходимое в свой рюкзак, затем направилась к выходу из Бич-Хауса, подождала, пока на горизонте не прояснится, и побежала трусцой к задней части здания. Я повесила свой рюкзак на дерево, подальше от посторонних глаз, и поспешила обратно к тропинке с сердцем, бьющимся где-то в горле.

Удача была на моей стороне, потому что рядом никого не было, и мой план, черт возьми, сбывался. Я оставила Миле записку, вложенную в ее учебник английского, чтобы попрощаться. Я не хотела говорить ей правду и втягивать ее в неприятности с Ночными Стражами, если они подумают, что она знала. И она не откроет эту книгу до завтрашнего третьего урока. К тому времени я буду уже далеко. И эта записка послужит доказательством того, что она ничего не знала о моем плане побега.

Я добралась до столовой «Редвуд», черт возьми, вприпрыжку, но мне пришлось придать своему лицу выражение подавленного страдания, когда я протискивалась внутрь.

Вот и все, Татум, продолжай смотреть на них грустными глазами, и они подумают, что ты просто бедная маленькая птичка со сломанным крылом, неспособная летать. Но я собиралась взлететь, суки. И я также собирался надрать пару задниц по пути отсюда.

Я надела короткое черное платье свободного покроя, которое подчеркивало мое декольте и ободранные ноги, а на ступнях были белые туфли. Никто не заподозрит, что я в таком наряде куда-то бегу. Но угадайте кое-что, неудачники. Я собиралась убежать в ночь, как лиса в тени. Я также заплела волосы в косички, чтобы завершить невинный, но горячий образ, к которому стремилась, отвлекая внимание сегодня вечером.

Я не стала дожидаться, пока меня позовут, подошла к столу Ночных Стражей и бросила колоду карт перед Сэйнтом. Она все еще была мокрой после озера и, ударившись о поверхность, издала шлепающий звук. Ему это совсем не понравилось.

Сэйнт с рычанием отодвинул от себя тарелку, глядя на меня снизу вверх, оскалив зубы. Он выглядел так, словно действительно собирался откусить от меня, и какая-то темная часть меня задавалась вопросом, на что это было бы похоже. Держу пари, я могла бы укусить его сильнее.

– Пересчитай их, – приказал он Киану, явно не желая прикасаться к колоде.

Киан выудил карты, пересчитывая их по одной, не сводя глаз с меня. Точнее, с моей груди. И на этот раз я не возражала против этого. В конце концов, я надела это платье, чтобы отвлечь внимание. Все, что угодно, лишь бы они не увидели ни малейшего проблеска моего плана, блеснувшего в моих глазах. С бюстгальтером пуш-ап, возможно, я зашла слишком далеко. Но то, как Киан облизнул губы, говорило о том, что это не так. Клянусь, он даже не считал, когда, наконец, положил последнюю карту и объявил, что колода полная.

Я повернулась, чтобы уйти и присоединиться к Невыразимым, но Сэйнт стукнул кулаком по столу, отчего мое сердце подпрыгнуло.

– Не уходи, пока тебя не отпустят, Чума.

Смех разнесся по комнате, и жар пробежал по моему затылку.

Блейк скорчил мне гримасу, откидываясь на спинку сиденья.

– Что это за наряд? Ты вырядилась специально для нас, Чума? Потому что я бы скорее отрезал свой член, чем засунул его в тебя.

– В который раз, – добавила я, и его глаза гневно вспыхнули. Он открыл рот, чтобы упрекнуть меня, но не успел, потому что, ну, это была правда. И никто не мог с этим поспорить.

Я сжала руки в кулаки и ждала освобождения, но его так и не последовало.

– Иди сюда, – внезапно сказал Сэйнт, похлопав рукой по столу.

Я нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Забирайся сюда и сядь передо мной, – прорычал он, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Я колебалась еще полсекунды, прежде чем взобраться на стол, а затем опустится и сесть напротив Сэйнта. Я свесила свои голые ноги по обе стороны от него и посмотрела на Люцифера, сидящего между моих бедер, отчего у меня по всему телу побежали мурашки.

Он достал свой телефон, что-то нажал на нем, прежде чем положить обратно в карман. Он взялся за заднюю часть моей правой икры, и я ахнула, когда он поднял мою ногу и снял туфлю, положив мою босую ступню на свое правое бедро, сбросив обувь на пол. Я попыталась заставить свое сердце биться ровнее, чтобы оно перестало так бешено колотиться, уверенная, что он услышит это, если оно не остановится.

Он поднял мою другую ногу, повторив процесс и положив мою левую ступню себе на другое бедро. Моя юбка была достаточно высоко задрана на моих бедрах, чтобы один наклон его головы позволил ему увидеть мои трусики, и это заставляло меня чувствовать себя неловко обнаженной. Я почувствовала, как напряглись его мышцы под подошвами моих ног, и что-то в этом заставило жар разгораться у меня между бедер. Черт – нет.

Его правая рука все еще лежала на тыльной стороне моей ноги, и он накрыл большим пальцем мою икроножную кость, скользя им вверх к порезам на моей плоти. Я судорожно вздохнула от укола боли, и его рот изогнулся в довольной улыбке.

Я почувствовала, как Киан шевельнулся краем глаза, но не могла оторвать взгляда от Сэйнта, застрявшего в его глазах– венериных мухоловках, как беспомощное маленькое насекомое, которое он собирался переварить.

Внезапно появился официант, подбежал и поставил тарелку рядом со мной. Парень, черт возьми, поклонился и снова поспешил прочь.

Я посмотрела в блюдо, в котором лежало три идеально сложенных желтых шарика мороженого. Лимонных. Кислых. Прямо как Сэйнт.

– Накорми меня, – прошептал он, его дыхание почему-то холодило мою кожу. Мои соски затвердели под лифчиком, а сильное сжатие в животе сказало мне, что я в беде. Несмотря на ненавистный фасад, его внешность была такой совершенной, такой соблазнительной. От его глаз цвета воронова крыла до скульптурных черт. Художник потратил бы целый день только ради этого лица. Но это тело…

Сэйнт отвел от меня взгляд, и ясность вернулась. Я внутренне справилась с той частью себя, которая задыхалась по нему, и швырнула эту сучку к стене, заковав ее в наручники. Держи себя в руках, идиотка.

Я повернулась, взяв у Сэйнта тарелку с мороженым и ложку, чувствуя на себе взгляды со всех сторон. Но когда Сэйнт откинулся на спинку стула, как король на троне, мир вокруг меня померк по краям. Я поборола желание откинуть верхнюю губу назад, затем окунула ложку в мороженое, набрала кусочек и поднесла к его губам. Он сомкнул губы вокруг нее, одновременно надавливая большим пальцем на один из порезов на моей ноге. Глубокая пульсация желания раздалась между моими бедрами в ответ на вспышку боли. Черт возьми, почему это было так горячо?

Я сосредоточилась на своем дыхании, продолжая кормить его с ложечки, а он продолжал ощупывать мои раны с каждым укусом.

– Поторопись, чувак, у нас тренировка по футболу, – прорычал Блейк. Они явно закончили есть до моего прихода.

– У нас есть время, – твердо сказал Сэйнт, и я отправила еще ложку ему в рот, ожидая болезненного поцелуя, но на этот раз его рука скользнула на дюйм вверх по моей ноге, и пальцы погладили гладкую кожу с тыльной стороны.

Я сжала челюсти и не позволила ему увидеть электрический разряд, который его рука послала по моей коже. Его пальцы продолжали кружить, а рука переместилась еще выше, чтобы коснуться задней поверхности моего бедра.

Его глаза плясали от игры, на губах играла ухмылка. Этот ублюдок знал, как он действует на меня, и я ненавидела свое предательское тело за то, что оно поддалось его ядовитым прикосновениям. Но в эту игру могли играть двое…

Я скользнула ногами выше по его бедрам и позволила им раздвинуться, приближаясь к его члену. Он пристально посмотрел на меня, не моргая, когда я поднесла еще одну ложечку мороженого к его губам. Пальцы моих ног сжались, упираясь в верхнюю часть его мускулистых бедер, в тот самый момент, когда он набрал полный рот и проглотил.

Его пальцы обхватили тыльную сторону моего колена, и его ногти внезапно с силой впились в мою кожу.

Я ахнула, моя маска слетела, и Киан с Блейком обернулись, чтобы посмотреть на меня.

– Закрой свой рот, Чума, – прорычал Сэйнт, мгновенно убирая руку с моей ноги. – Тебе лучше не оставлять мокрых пятен на моем столе.

Я нахмурилась на него, когда ярость захлестнула меня, и все рациональные мысли покинули меня. Я поднесла ложку наполовину растаявшего мороженого к его рту, наклонив руку так, что оно пролилось на его безупречную рубашку.

– Упс, – невинно сказала я, вытаращив на него свои самые большие глаза, когда его лицо окаменело. – Наверное, я просто была так занята тем, что становилась мокрой для тебя, Сэйнт, что моя рука просто соскользнула.

Он резко встал, и мое сердце тревожно подпрыгнуло, когда я посмотрела на него. Ему было совсем не смешно, ни капельки.

– Слижи это, – рявкнул он, делая шаг вперед, так что мои ноги широко обхватили его. Дрожь пробежала по мне, когда он наклонился вперед, заставляя меня отклоняться все дальше и дальше назад, пока его руки не уперлись в стол по обе стороны от меня. – Сейчас.

Я знала, что все в комнате смотрели на меня. Я знала, что вот-вот буду невероятно унижена. Но я также знала, что отказаться от этого было невозможно. Так что, если бы мне пришлось это сделать, я собиралась сделать это таким образом, чтобы, надеюсь, напугать этого монстра.

Я потянулась вверх, обхватив обеими руками его шею, чтобы не упасть, и его глаза расширились от наглости моих прикосновений к нему подобным образом. Легкий трепет пробежал по мне, зная, что мои пальцы прикасаются к татуировке Ночного Стража на его затылке, как будто это должно было быть запрещено или что-то в этом роде. Он был всем, что я могла видеть, когда он окружал меня, и я знала, что полностью завладела его вниманием. Я сомневалась, что кто-либо достигал этого на регулярной основе.

Я наклонилась, притягивая его ближе тем же движением и опуская голову к мороженому у него на груди. Я провела по нему подушечкой языка, не торопясь прокладывая свой путь по желтому следу, который тянулся к его воротнику.

Он почти незаметно придвинулся ко мне ближе, еще больше раздвинув мои бедра и задрав юбку вверх по ногам.

Я продолжала водить языком по его воротнику, но на этом не остановилась, мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я провела им прямо по его горлу и ощутила вкус самого дьявола. Он был воплощением греха, и я не могла отрицать, как приятно было ощущать прикосновение его щетины к моему языку.

Из него вырвалось рычание, которое почти могло быть сексуальным, и я приподняла бедра, желая почувствовать, жаждет ли он меня. Прежде чем я успела приблизиться к тому, чтобы потереться о его промежность, он оторвал мои руки от своей шеи, и я с громким стуком упала спиной на стол.

По воздуху разнесся смехом, и когда жар прилил к моим щекам, Сэйнт плавно опустился обратно на свое место. Он опустил руку между бедер, слегка потянув за материал, явно давая себе больше места, и улыбка растянулась на моих губах. Победа.

Киан внезапно вскочил на ноги, стаскивая меня со стола и дергая мою юбку вниз, где она скользнула прямо по моим бедрам. Его хватка была почти до синяков, когда он притянул меня к себе, и я посмотрела ему в глаза, обнаружив там море тьмы, ожидающее меня там.

– Пойдем на тренировку, – настаивал Блейк, поднимаясь на ноги.

– Хорошо. Возьми ее с нами. – Сказал Сэйнт, и я нахмурилась, когда у меня заурчало в животе.

– Я еще не ела, – сказала я, но не была уверена, почему меня это беспокоит, потому что было ясно, что никому из них не было до этого никакого дела.

– Ну, тебе не следовало опаздывать, – прямо сказал Сэйнт и направился мимо Киана, прежде чем Блейк последовал за ним, бросив на меня сердитый взгляд.

Киан подтолкнул меня к моим туфлям, и я сунула в них ноги, прежде чем он притянул меня обратно к себе.

– Тебе лучше начать работать над своей улыбкой, детка, – промурлыкал он. – Ты будешь нашей болельщицей на тренировке, и я хочу услышать в твоем голосе побольше бодрости, пока ты будешь выкрикивать мое имя.

Мои глаза сузились, когда я выдернула свое запястье из его хватки.

– О'кей, детка, я обязательно буду болеть за сержанта Придурка изо всех сил.

– Вот это настрой. – Он ухмыльнулся. – Но не переутомляйся слишком сильно. – Он подтолкнул меня вперед, и я фыркнула, наткнувшись на стул. – Потом ты будешь допоздна стирать все наши футбольные майки.

Я отвернулась от него, мое сердце бешено колотилось в груди, и я боролась с улыбкой, которая пыталась пробиться к моим щекам. Что ж, это звучит как прекрасная возможность сбежать из этой школы, сержант Придурок. Так что большое тебе спасибо.

Я подождал, пока футбольная команда выйдет из душа, прежде чем направиться в раздевалку, чтобы принять душ самому.

После той тренировки у меня вскипела кровь. Это была хорошая тренировка, и мне всегда нравилось играть вместе со своей командой. Не в последнюю очередь потому, что это означало, что я мог схватить маленьких засранцев и повалить их на землю, не нуждаясь вообще ни в каком оправдании. На самом деле, они действительно хотели, чтобы я сделал это, чтобы помочь им улучшить свою игру.

Это означало, что три раза в неделю я мог надрать задницу Сэйнту Мемфису и всем остальным претенциозным соплякам из команды, и эти маленькие засранцы благодарили меня за это.

Я энергично натирал тело мылом, стоя под струей горячей воды и запрокидывая голову назад, чтобы вода стекала по моему лицу и вниз по телу.

Мой член дернулся, когда вода заструилась по всей длине, и я застонал от разочарования. Прошло слишком много времени с тех пор, как я трахался в последний раз. Это место было похоже на чертов пузырь. Как только мы оказывались здесь в течение семестра, это было все. Никуда не деться. Я был окружен студентами и персоналом. И, несмотря на явный интерес мисс Понтус, я не мог представить, что получу от нее то, что мне было нужно. Она была полупривлекательной, вероятно, могла бы стать хорошей перспективой, если бы умела одеваться и преподносить себя. Но даже тогда она была слишком кроткой для меня. Слишком милой. Мне нужна была девушка, которая могла бы вывести меня из себя и расшатать мою психику. Та, которая бросала бы мне вызов, боролась со мной и время от времени ставила бы меня на колени. И это было нелегко найти в реальном мире, не говоря уже здесь, у черта на куличках.

Я выдохнул с примесью сексуального разочарования и выключил душ, схватив полотенце, чтобы вытереться, и твердо думая о чем угодно, кроме ноющей потребности моего тела. Я был выше того, чтобы дрочить в гребаных школьных раздевалках.

Я натянул чистые боксеры и спортивные штаны, прежде чем также натянуть кроссовки и промокнуть полотенцем свои светлые волосы. Мне нужно было побриться, но это была проблема завтрашнего дня… или, может быть, послезавтрашнего. Как бы то ни было, щетина мне шла, так что мне было насрать. Я мог бы даже отпустить бороду, просто чтобы было чем заняться.

Я бросил свою грязную одежду в прачечную и направился обратно по пустынным коридорам в свой кабинет. Мне нужно было закончить с оценками, и я хотел, чтобы они были сделаны до выходных, чтобы я мог потратить некоторое время на то, что мне действительно нравилось. Хотя теперь, когда мы были заперты в этом богом забытом месте, у меня было гораздо меньше вариантов.

Я толкнул дверь своего кабинета, подошел к своему столу и сел с едва сдерживаемым стоном. Когда я принимал решение о том, как я собираюсь вписаться в этот мир, и впоследствии устроился на эту работу, это казалось таким простым. Приехать и жить у черта на куличках, научить кучку долбоебов участвовать в командных видах спорта, несмотря на то что они запрограммированы быть корыстными, маленькими придурками-головорезами. Затем воспользуюсь своим положением, чтобы подобраться поближе к ублюдку, чей отец разрушил мою жизнь, подлизаться к нему, разрушить его жизнь в ответ. Легко. Вот только это было не так. Эти дети были не просто нормальными детьми. Они преуспевали в секретах и играх, они были коварными, манипулятивными, иногда даже на грани психоза. И они с подозрением относились ко всем. Я догадывался, что взросление в окружении таких людей может так подействовать на тебя, но это сделало сближение с ними чертовски тяжелой работой.

За время, проведенное здесь, я продвинулся далеко вперед, но этого было недостаточно. И теперь маленький засранец был на последнем курсе. Мне нужно было улучшить свою игру, и быстро, иначе я могу проиграть этот бросок. И я чертовски усердно работал, чтобы добиться этого. Я слишком многим пожертвовал. Я знал, что был близок к чему-то, просто не мог до конца понять к чему.

Я откинулся на спинку стула, когда мой ноутбук загрузился, и вздохнул, пытаясь придумать какой-нибудь новый ракурс, какой-нибудь другой способ подойти к этому. Но мне казалось, что я уже исчерпал все свои возможности.

Тихий шум донесся до моего слуха откуда-то из-за двери, и я нахмурился, гадая, кто, черт возьми, еще мог быть здесь. Я видел, как футбольная команда уходила, когда я все еще собирал вещи в спортивном зале после нашей тренировки, и ни у кого другого не было никаких причин задерживаться в спортзале так поздно вечером.

Передо мной появился экран входа в систему, и я быстро ввел код доступа для персонала, прежде чем загрузить канал видеонаблюдения для здания.

Я щелкал камерами одну за другой, осматривая пустой спортивный зал, коридоры, танцевальную студию и зал для фехтования, прежде чем, наконец, заметил незваного гостя на экране камеры хранения. Татум Риверс стояла в дальнем конце комнаты и пользовалась раковиной, предназначенной для мытья грязных бутс, чтобы постирать кучу футбольных футболок.

Хотя, когда я присмотрелся повнимательнее, мне показалось, что у нее это получается не очень хорошо.

Я раздраженно вздохнул, поднимаясь на ноги, и направился по коридору в кладовку, чтобы пойти и сказать ей, чтобы она убиралась к чертовой матери.

Я распахнул дверь, и принцесса ахнула, когда я вошел в складское помещение, проходя мимо сеток с баскетбольными мячами, стопок конусов, стеллажей с бейсбольными битами и клюшками для лакросса, пока не добрался до нее.

– Объяснись, – потребовал я жестким тоном.

Принцесса прикусила свою полную нижнюю губу, теребя узел, который она завязала на подоле своего черного платья, и оттянула его на дюйм вниз, на мгновение привлекая мой взгляд к загорелой коже ее полных грудей. Мое внимание мгновенно вернулось к ее голубым глазам. Возможно, я был чертовски возбужден сегодня вечером, но это не означало, что я собирался позволить своему взгляду блуждать по студентке. Особенно такой грубиянке, как она.

Что еще хуже, ее взгляд тоже скользнул вниз по моей обнаженной груди, и она смотрела на меня слишком долго, чтобы это можно было назвать беглым взглядом.

– Я, э-э-э… Я просто стираю футболки нескольких парней, – сказала она, невинно хлопая ресницами.

– Прекрати разыгрывать невинность, Риверс, – зарычал я на нее. – Я не знаю, кого тебе удается одурачить этим дерьмом, но я узнаю беду, когда вижу ее, и все в тебе кричит о ней.

Ее длинные светлые волосы были заплетены в косички, как будто она весь день изображала невинность, и вырвавшийся у нее вздох сказал мне, что она не закончила, несмотря на мое предупреждение. Но я был из тех детей, которые дергали девочек за косички в школе, а потом тащили их за навес для байков, чтобы поласкаться, так что она выбрала неправильный образ, чтобы избежать неприятностей со мной.

– Мне очень жаль, сэр. Я как раз заканчивала, но обещаю уйти еще через пять минут, если вы просто…

Я обошел ее, оттеснив в сторону, чтобы посмотреть вниз, в мыльную воду, где были погружены три свитера. Она явно что-то задумала.

Я вытащил ближайшую футболку, держа ее широко, чтобы название "Мемфис" было видно темно-зеленым цветом на белом фоне. Только фон был не белый, а розовый.

– Последний шанс сказать мне правду. Если тебе предназначено проделать такую великолепную работу по стирке этих футболок, тогда объясни мне, почему ты пытаешься их испортить?

Губы Татум приоткрылись в идеальной маленькой букве "О", а ее взгляд неуверенно блеснул.

– Упс…Должно быть, я как-то случайно уронила туда свою губную помаду…

– Ммммм. – Я протянул руку, чтобы слить воду из раковины, и вытащил две другие футболки, чтобы тоже увидеть названия на их обратной стороне. Роско и Боумен. – Ну, ты либо жаждешь смерти, либо всерьез думаешь, что тебе хватит ума выйти сухой из воды с этим дерьмом.

– Я…

– Давай прекратим нести чушь, я так или иначе узнаю от тебя правду. И просто чтобы ты знала, помада не составит большой проблемы, прачечная запросто отстирает ее, так что этот твой гениальный план – полный отстой. Этим мальчикам это буквально ничего не сделает, кроме как направит их гнев на тебя.

Челюсть Татум была плотно сжата, и было ясно, что она не собиралась говорить что-либо еще. Я разочарованно вздохнул.

– Сейчас же в мой кабинет. – Я указал ей на дверь, и она зашагала прочь от меня, покачивая бедрами так, что я невольно уставился на ее задницу в коротком черном платье.

Ради всего святого, зачем ей понадобилось разгуливать здесь именно этой ночью?

Татум направилась в мой офис, а я сделал крюк, чтобы закинуть футболки в прачечную. К тому времени, когда Ночные Стражи увидят их снова, они будут как новенькие, и Татум Риверс сможет поблагодарить меня за спасение ее задницы. Хотя у меня возникло ощущение, что это не то, что должно было произойти.

Я направился в свой кабинет и замер, когда вошел, обнаружив ее в моем кресле, медленно вращающейся по кругу.

– Что ты делаешь? – Я зарычал.

– Ты сказал прийти и подождать здесь, – ответила она, и это невинное дерьмовое действие вернулось на круги своя. – Я не знала, как на долго ты задержишься, и я устала.

Я медленно приблизился к ней, пока она продолжала сидеть в моем кресле. Здесь что-то происходило. Она пыталась отвлечь меня от чего-то.

Я положил ладони на стол и медленно наклонился вперед, мой пристальный взгляд блуждал по ее чертам, пока я пытался понять, что она пыталась скрыть.

– Почему ты была там с футболками Ночных Стражей? – Тихо спросил я.

Ее губы приоткрылись, чтобы солгать, и я нахмурился еще сильнее, заставляя ее передумать. Татум выдохнула, теребя одну из косичек, когда сделала правильный выбор и вместо этого предложила мне правду.

– Блейк сказал мне постирать их.

– Почему? У нас есть прачечная, никому не нужно ничего стирать вручную. И если ты оказывала ему какое-то большое одолжение, то почему ты устроила из этого такой гребаный беспорядок?

Она нахмурилась, и что-то безнадежное вспыхнуло в ее глазах на мгновение, прежде чем она снова спрятала это.

– Я думал, ты дружишь с этими мальчиками? – Медленно спросил я, внимательно наблюдая за ее реакцией. Она сморщила нос при этом предложении, а я нахмурился, потому что она определенно была на трибунах во время тренировки, выкрикивая их имена, как будто надеялась стать их последней поклонницей.

– Послушай, я не прошу тебя вмешиваться в мою социальную жизнь, хорошо? – Сказала она. – Это была просто шутка, очевидно, ужасная. Если ты собираешься наказать меня за это, можем мы просто покончить с этим? Почему бы тебе просто не оставить меня завтра после уроков с тобой, и мы могли бы прекратить это? – Последний раз она провела со мной, бегая кругами по спортивному залу, пока у нее чуть не лопнули легкие, так что я понятия не имею, зачем она напрашивается на повторный бросок, но это еще больше укрепило меня в уверенности, в том, что она пытается что-то скрыть.

– Что, черт возьми, заставило тебя подумать, что ты можешь сама назначать себе наказания? – Я зарычал.

– Ну, я сижу в учительском кресле, поэтому подумала, что это дает мне некоторый авторитет, – невозмутимо ответила она.

У меня вырвался вздох удивленного смеха, и ее губы тоже дрогнули.

– Ты настоящий хозяин своего дела, Риверс.

– Мне так сказали.

– Татум?! – Голос Сэйнта Мемфиса эхом разнесся по коридору снаружи, и краска отхлынула от ее лица в одно мгновение. – Выходи, выходи, где бы ты ни была!

– Не говори ему, что я здесь, – выдохнула она, ныряя под мой стол, не дожидаясь моего согласия.

К черту это.

Я обошел свой стол и уставился на нее сверху вниз, когда она забилась в щель под ним и посмотрела на меня с мольбой в глазах.

– Убирайся оттуда, – прорычал я.

– Пожалуйста, просто скажи ему, что ты отправил меня обратно в общежитие, – прошипела она.

– Татум! Где ты, блядь, шляешься? – Сэйнт заорал, на этот раз в его тоне явно слышался гнев.

Я перевел взгляд с девушки, прячущейся под моим столом, на открытую дверь, которая вела в коридор, где Сэйнт искал ее. Я не знал, что, черт возьми, здесь происходит, но я точно знал, что если бы мне дали выбор между тем, чтобы бросить Татум на растерзание волкам и разрушить планы Сэйнта Мемфиса, то на самом деле особого выбора не оставалось.

– Ты расскажешь мне всю правду об этом, когда он уйдет, – прорычал я низким голосом, опускаясь в свое кресло и выдвигая его вперед, чтобы скрыть ее.

Я широко расставил ноги, и она свернулась калачиком между моими бедрами, пока я старался не думать о том, как близко ее лицо сейчас было к моему члену. Честно говоря, это было похоже на то, что гребаная вселенная сговорилась, чтобы меня уволили сегодня вечером или что-то в этом роде.

– Мемфис! – Крикнул я. – Какого хрена ты бродишь по моим коридорам и орешь во всю глотку?

В коридоре послышались тяжелые шаги, и мгновение спустя за моей дверью появился сам Сэйнт. Серьезно, парень был огромным, как и все трое Ночных Стражей. Они были мускулистыми и почти такого же роста, как я, что при шести футах четырех о чем-то говорило. Я не знал, давали ли им в младенчестве протеиновые коктейли вместо грудного молока или причиной этого было то, что они всю жизнь пили из массивных золотых чаш, но, как бы то ни было, эти мальчики стали мужчинами раньше времени. И в них тоже был мужской гнев.

– Извините, сэр, – сказал Сэйнт, каким-то образом заставив извиняющееся звучать очень похоже на "пошел ты". – Я тут кое-что забыл, просто искал.

– Что? – Спросил я, как будто не слышал, как он выкрикивал имя Татум.

– Просто мою новую блестящую игрушку, – сказал он, пожимая плечами, но его глаза загорелись, как будто он был под кайфом, и я ни на секунду не подумаю, что он принимает наркотики.

– А зачем ты звал Риверс?

Легкая жестокая улыбка тронула его губы, и я внезапно обрадовался, что спрятал ее от него. У меня не было причин защищать девушку, но Сэйнт и его друзья были стервятниками, и, если они решат окружить кого-то, вы можете поспорить на свою задницу, что они будут клевать тушу до тех пор, пока от нее не останется ни клочка плоти.

– Я поймал ее, когда она пыталась постирать ваши футбольные футболки в раковине, – сказал я ровным тоном. – Я сообщил ей, что у нас есть вполне исправная прачечная, и велел ей убираться к чертовой матери. Послание, которое я рад передать и тебе.