Текст книги "Лишь в твоих объятиях"
Автор книги: Кэролайн Линден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 5
Момент, которого Алек страшился, настал очень скоро. Утром следующего дня его ждал Джон.
– Я приготовил бухгалтерские книги, – сказал он. – Уверен, вы захотите взглянуть на них.
Но Алек не хотел, пока не хотел. В те несколько дней, которые он провел дома, он все делал для того, чтобы не брать в свои руки управление Пенфордом. Заботами Джона поместье процветало, а Алек представления не имел, как поддерживать его в таком состоянии. Почти десять лет он был солдатом, потом тайным агентом. За это время он в общей сложности провел в Пенфорде не более, нескольких месяцев и совсем не обладал знаниями, необходимыми для ведения дел. Но нечего было надеяться на то, что Джон и дальше будет управлять поместьем.
Алек не знал, как ему быть, поэтому просто кивнул и пошел с Джоном в контору.
– Эдвард Питт – управляющий, – сообщил Джон, пока они шли по дорожке к флигелю. – Он хороший человек, работает здесь несколько лет. Вы вполне можете положиться на него.
– Превосходно.
– Я останусь на несколько недель, – продолжил Джон. – Но могу пробыть здесь столько, сколько буду вам нужен. На случай… ну да ладно. На всякий случай.
Алек пробормотал что-то невнятное, означающее согласие и признательность.
– Все это как-то чертовски неловко. Мы можем говорить откровенно?
Джон бросил на него настороженный взгляд.
– Конечно, – сказал он спокойным тоном, лицо его при этом выражало сдержанность.
Алек пытался найти нужные слова, но не смог, только чертыхнулся и вздохнул:
– Вы вольны, оставаться в Пенфорде столько, сколько пожелаете.
Джон выжидательно посмотрел на него и, помолчав, сказал:
– Я думаю, мне лучше уехать. Так будет… легче. Алек горько усмехнулся. Джон смотрел в сторону.
– Навряд ли станет легче, как бы вы ни поступили. Я сожалею, что перевернул вверх дном вашу жизнь.
– С этим ничего не поделаешь, – заметил его кузен, философски пожав плечами. – На самом деле я даже рад. Тетушка сама не своя от радости с тех пор, как узнала, что вы живы и возвращаетесь домой.
Алек чувствовал, как Пенфорд со всеми его обитателями наваливается на его плечи.
– Я не фермер, – сказал он, – и никогда не имел склонности к ведению хозяйства. Я пошел в армию, чтобы быть подальше от всего этого.
Ему было неприятно признаваться в собственной некомпетентности, но отрицать ее не было смысла. Джон вскоре сам убедится в этом, если до сих пор не убедился.
Что-то похожее на симпатию промелькнуло на лице кузена.
– Питт управится с хозяйством, если вы будете давать ему указания. Поместье Пенфорд у вас в крови. Не спешите отрицать это. Пенфорд – прекрасное владение с плодородной землей, хорошо поставленным хозяйством, не обремененное долгами. Фредди и ваш отец были очень ответственными людьми, и я верю, что вы станете таким же. – Он усмехнулся. – Вы ведь не любите отступать. Мы с Фредди восхищались вами, когда вы чуть было, не убили себя, добиваясь того, чего хотели.
Алек моргнул, потом вспомнил:
– Черная Бесс.
– Самое мерзкое животное, которое я когда-либо встречал. У меня до сих пор шрам на заднице от укуса этой чертовой лошади. А вы проскакали на ней отсюда до Марстона и обратно.
– Меня она тоже укусила – напомнил ему Алек. Джон фыркнул:
– Да, причем прежде, чем вы сели в седло. Но вы, ругая всех и вся, все-таки оседлали зверюгу. Фредди был уверен, что это будет стоить вам как минимум сломанной руки.
– Отец стегал меня так, что чуть не сломал себе руку. – Алек ухмыльнулся, но тут же посерьезнел.
Скачки на лошади, пусть и норовистой, нельзя сравнивать с управлением Пенфордом. Он расправил плечи, зная, что Джон прав относительно его решимости преуспеть, хотя подозревал, что со временем страсть к перемене мест станет одолевать его сильнее, чем прежде. По сути, он был странником, непоседой, любителем перемены мест, но на какое-то время ему предстоит усмирить свою натуру и исполнить долг перед семьей.
– Хорошо, пойдемте.
Финансовое положение хозяйства Тернеров стремительно ухудшалось. После удивительного посещения майора Хейза на них обрушился поток счетов. Самый крупный счет был за корм для лошадей. Том передал его Крессиде, боясь заглянуть ей в глаза, прекрасно сознавая, чем это им грозит.
– Он требует немедленной уплаты? – на всякий случай спросила она, надеясь, что сможет отсрочить платеж, хотя понимала, что, вряд ли что-нибудь получится. По другим счетам тоже надо было срочно платить. Том покачал головой, давая ей понять, что уже пытался договориться об отсрочке, но у него ничего не вышло.
Крессида вздохнула и приложила руку ко лбу. Ей следовало заняться этим уже давно.
– Том, отправляйтесь в город и продайте лошадей. Бабушке я все объясню.
Том кивнул и, опустив голову, пошел к дверям. Крессида надеялась, что ему дадут хорошую цену. Лошади были неплохие и достаточно упитанные, что подтверждал ее опустевший кошелек. Деньги, вырученные за них, могли бы в течение нескольких месяцев кормить все семейство.
Но вернулся Том с плохими новостями.
– Мне нужно поговорить с вами, – пробурчал он, тяжело шагая через холл.
Крессида пошла за ним, сердце у нее стучало.
– Что случилось? – спросила она, как только за ними закрылись двери отцовского кабинета.
Том сложил руки.
– Лошади взяты внаем.
На мгновение у нее перехватило дыхание. Так лошади не принадлежат им? Но нет, папа сказал…
– Как же так? – Она опустилась в единственное имевшееся в комнате кресло.
– Бикфорд показал мне бумагу. На ней подпись сержанта, все как положено. Лошади для экипажа взяты из его конюшни, уплачено за шесть месяцев.
– Папа сказал, что купил их, – сказала она, с трудом шевеля языком. Все это время они тратили последнее, чтобы накормить двух лошадей, которые даже им не принадлежали.
– Может быть, позже он выкупил их, а Бикфорд решил обмануть меня. – Том оглядел комнату. – Может быть, мы найдем купчую.
У нее замерло сердце. Как оно вообще не остановилось. Холодная черная яма разверзалась внутри ее.
– Не думаю, – прошептала она. – Я просмотрела все его бумаги, никакой купчей я не видела. Мне бы и в голову не пришло, что она должна быть.
Молчание было тягостным. Том присел перед ней на корточки и похлопал по руке:
– Ладно, не переживайте. Как-нибудь выкрутимся.
Крессида закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Что еще им оставалось, кроме как выкручиваться? Только вот она не знала как.
– Вы, по крайней мере, вернули ему лошадей? Не собирается ли мистер Бикфорд явиться сюда за деньгами, которые мы должны ему?
– Нет, он сказал, что ему было уплачено вперед. Наверное, ваш отец не хотел, чтобы люди знали, что лошади не его.
В этом не было ничего удивительного. Крессида с горечью думала о том, что их отец загордился, захотел иметь собственный экипаж и своих лошадей. Как он смеялся, когда она спросила его, сколько это стоит, и заявил, что теперь у них есть средства и он собирается жить вот так. Никому не удавалось переубедить ее отца, если он страстно желал чего-то. Несколько раз она пыталась – совершенно напрасно. Но интересно, что его энтузиазм заражал и других, люди верили его обещаниям, считали, что он дает их не на пустом месте. Крессида призналась себе самой: ей, может быть, даже в большей степени, чем остальным, хотелось верить, что отец вернулся с войны с немалыми деньгами и хорошими связями и что он в состоянии снять с них груз бесконечной экономии.
Оказывается, все не так. Она провела руками по лицу и попыталась поразмышлять.
– Нам все равно придется вернуть их. Может быть, мистер Бикфорд отдаст часть денег, которые уплатил отец. Тогда мы хоть сэкономим на корме.
Том кивнул и вышел.
После его ухода Крессида несколько минут продолжала сидеть в кресле, почти парализованная тяжестью обрушившихся на них проблем. Они не получат денег за лошадей. Приближался срок платы за аренду. Они потеряли нескольких овец. На огород, из-за долгой иссушающей жары, плохая надежда. Они оказались в худшем положении, чем в самые трудные дни в Портсмуте, а от отца ни слуху, ни духу. «Где ты, папа, черт возьми?..»
Крессида нехотя поднялась. Отчаянное положение требовало принятия срочных мер. Она попыталась решать проблему продажей всех новых вещей, которые накупил отец. К сожалению, он так много покупал в долг, что она не могла выручить много денег. Выбор у нее был невелик. Еще несколько недель у них будет лошадь. За это время они успеют избавиться от всего, что можно продать, оставив самое необходимое, и подыскать какое-нибудь жилье. О том, чтобы возвратиться в Портсмут, не могло быть и речи, слишком далеко. Крессида скучала по морю, но и Марстон неплохой город. У них с Калли здесь появились друзья. Однако…
Она с трудом поднялась наверх, где столкнулась с Калли, которая выходила с подносом из бабушкиной комнаты. Калли приложила палец к губам и закрыла за собой дверь.
– Она почти не ела. – Крессида с испугом заметила, что рагу в миске почти не тронуто. Бабушка с каждым днем все больше слабела.
Калли закусила губу.
– Я старалась, но она сказала, что не голодна. Она только выпила чаю.
Еще одна беда. Крессида вздохнула.
– Попозже я испеку лепешки. Может быть, это возбудит ее аппетит.
– Может быть.
Но в их словах не было уверенности.
– У нас еще одна проблема. – Лицо Калли стало еще мрачнее, она отставила поднос и прошла за Крессидой в ее спальню. – Лошади, как оказалось, не наши.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Папа взял их напрокат. Он не купил их. Калли открыла рот.
– Но это значит… Ох, дорогая.
– Да, дорогая, – мрачно повторила Крессида. – Я сказала Тому, чтобы он вернул их хозяину. Так нам, по крайней мере, не придется кормить их. Но что же нам делать?
Калли опустилась в кресло, задумалась, сморщила лоб.
– Я не знаю, – пролепетала она. – Неужели ничего не осталось?
– Совсем немного. – Крессида присела на край кровати. Сестры молча смотрели друг на друга. Им было все понятно без слов. – Мы не можем оставаться здесь, – сказала она, наконец.
– Куда же нам деваться? – Калли вскочила, издав звук, похожий на истеричный смех. – Считалось, что здесь будет наш дом, причем, как сказал папа, лучше, чем в Портсмуте. Удобный и надежный. Когда кончается аренда?
– Через две недели.
– Я могу взять из своих денег, – начала Калли. Мистер Филлипс оставил ей почти тысячу фунтов, они были вложены под четыре процента. Это был очень небольшой доход, но они в нем нуждались.
– Если мы их потратим, у нас ничего не останется. С доходом от твоих денег и бабушкиной рентой у нас хоть что-нибудь будет.
Ее сестра вздохнула:
– Может быть, майор Хейз скоро отыщет папу. Крессида промолчала. Она теребила юбку и не отрывала от сестры глаз.
– Ты же не считаешь, что ему нужно отказать? Крессида пожала плечами.
– Найди хоть одну причину почему! – воскликнула Калли, упираясь руками в бока. – Кто еще предложил нам помощь?
– Я ничего о нем не знаю, – пробормотала она. – Он внушает мне… беспокойство.
– Меня все это тоже тревожит, но нам не приходится выбирать.
– Я знаю. – Крессиде стало легче от мысли, что Калли испытывала сходные чувства, но сумела перебороть неприязнь. Крессида хотела бы избавиться от этого чувства, она хотела даже большего – чтобы ее нервы не прыгали, как колокольчик у дверей лавки, когда он смотрел на нее.
– У бабушки кончился тоник, – печально заметила Калли. – Я схожу за ним в город.
– Нет, я сама схожу. – Крессида вскочила. Ей необходимо было действовать. Может быть, в дороге ей придет в голову какое-нибудь разумное решение, замечательный план, который спасет их. Простой план, который позволит улучшить их финансовое положение. Даже маленький успех пошел бы им на пользу. Но пока она надевала шляпку и пересчитывала те немногие оставшиеся монеты перед тем, как отправиться в путь, ничего стоящего ей в голову не пришло.
Глава 6
Следующая встреча Алека с мисс Тернер была совершенно случайной.
Он ехал из Пенфорда в Марстон и нагнал ее, шагающую по дороге с корзинкой, висящей на руке. Алек узнал ее даже со спины. Невозможно было не узнать ее стремительную походку, ее рост и тонкую линию шеи под соломенной шляпкой. Она посторонилась, чтобы дать дорогу кабриолету, но он остановил лошадь раньше, чем успел подумать об этом.
– Добрый день, мисс Тернер.
Она повернула к нему лицо, ее глаза с пляшущими золотыми искорками широко раскрылись от удивления.
– О, – произнесла она, явно нервничая. – Добрый день, сэр.
Алек улыбнулся:
– Вы идете в Марстон? Уставившись на него, она кивнула.
– Могу я подвезти вас?
– Э-э… – Она колебалась, дергая за ленту шляпки. Ленты были яркого вишневого цвета, они удивительно контрастировали с ее простым серым платьем. Эти яркие цветные ленточки притягивали взгляд.
– Меня послали, чтобы я забрал домой мою сестру Джулию, и я буду рад, если вы составите мне компанию, – сказал он.
Он все равно собирался повидать ее. Предложив подвезти ее до города, он избавит себя от поездки в Бригхэмптон. Она стоит, раздумывая, забавно закусив нижнюю губу. Эта ее манера закусывать губу почему-то интересует его гораздо больше, чем любое из тех заданий, которые когда-либо поручал ему Джон Стаффорд.
Наконец она вежливо улыбнулась ему:
– Спасибо, вы очень добры.
Он спрыгнул с кабриолета и протянул ей руку, помогая сесть в экипаж. Пока она подбирала юбки, он обошел вокруг и сел рядом. Сиденье предназначалось для двоих, но было не очень широким. Когда он взялся за вожжи, его рука коснулась ее руки, а ее юбки упали на его сапоги, как она ни старалась придержать их. Она сидела, не двигаясь, очень прямо, глядя перед собой, обхватив руками и плотно прижимая к себе корзинку. Каждый раз, когда кабриолет попадал в выбоину на дороге, она старалась качнуться в сторону от него.
Алек уже раскаивался в том, что не сдержал своего порыва. Он слишком отзывался на каждое ее движение, чтобы убедить себя, что решил подвезти ее из вежливости или потому, что того требовала его работа. Он досадовал на себя за то, что его притягивали линия ее шеи, цвет ее глаз и выпуклости ее…
– Надеюсь, дождя не будет и ваша поездка в город не будет испорчена, – сказал он, подавляя мысли, способные увести его далеко.
Она настороженно взглянула на него:
– У меня с собой плащ. Очень любезно было с вашей стороны предложить подвезти меня.
– Для меня это удовольствие. От Бригхэмптона до города слишком далеко.
Она поджала губы.
– Не так уж далеко. И я очень люблю пешие прогулки.
Возможно, но до города около четырех миль, и ей предстояло возвращаться домой с тяжелой корзиной, а небо затягивали облака. Воздух был плотным и влажным. После жары природа жаждала дождя. Алек вспомнил о двух крепких лошадках в ее конюшне и снова прикинул, каким могло быть их финансовое положение.
– Как и я, – заметил он. – Но не в дождь.
Она ничего не сказала, и какое-то время они ехали в тишине. Молчание, знал Алек, способно творить чудеса. Нередко молчание можно использовать, как способ подтолкнуть кого-либо, чаще женщин, проговориться, особенно если у них что-то есть на уме. Взгляды, которые он время от времени бросал на нее, убеждали его в том, что это именно так. Об этом свидетельствовало и то, как она прикусывала нижнюю губу. В результате ее губы стали ярко-розовыми, влажными и очень заманчивыми. Он мысленно ругал себя последними словами, называл себя «жалким и бессовестным типом», который украдкой заглядывается на рот женщины и фантазирует насчет линий ее шеи.
– Майор Хейз, – наконец произнесла она, – я должна извиниться за тот день, когда вы первый раз появились в Бригхэмптоне. Я очень сожалею о своих действиях…
– Каких действиях, мисс Тернер?
– Обо всех, – пробормотала она.
Дорога круто свернула на запад, повторяя изгиб реки. Алек не придержал лошадь, и его спутница почти перегнулась через край кабриолета, чтобы только не коснуться его. Он гадал, было ли такое ее поведение продиктовано осторожностью или чем-то другим, и удивлялся, что его это заботит.
– Я не посчитал ваши действия обидными.
– Я боялась конокрадов, – пояснила она. – Но я не собиралась стрелять в вас.
– Никогда не поднимайте пистолет, если вы не готовы выстрелить из него.
– Я хотела только напугать того, кто мог бы украсть лошадей.
– Вы не взвели курок и стояли достаточно близко, чтобы я мог выбить пистолет из ваших рук, если бы захотел. Настоящий вор не испугался бы.
Она смотрела на него слегка удивленно.
– Вы совсем не испугались?
– Нет. – Ее интерес, смешанный с настороженностью и подозрительностью, был ему приятен. Алек не отрывал глаз от дороги, но все время чувствовал рядом с собой тепло ее тела.
– Вы часто оказывались под дулом пистолета?
– Я служил в кавалерии, мисс Тернер. Пистолеты, ружья, тяжелая артиллерия – все это стреляло.
– Да, конечно, – пробормотала она. – Я забыла.
– Откуда вам знать?
Он не удержался и посмотрел на нее. Она немного повернула голову, чтобы видеть его. Брови ее разделила тонкая линия, прядь каштановых волос выпала из-под шляпки. Алек понимал, что она формирует мнение о нем. Если она скажет, что не желает принимать от него помощь, у него не будет повода смотреть на нее.
Задание Стаффорда найти сержанта ему все равно придется выполнять, но уже без захватывающих встреч с мисс Тернер. Работать будет труднее и не так интересно. Поэтому не следовало провоцировать ее, а он ведет себя как человек, набивающий брюхо в предчувствии скорого голода. Она моргнула и отвела глаза.
– Я не знаю, – сказала она, снова глядя прямо перед собой. – Я знаю только, что вы офицер. Никогда не думала, что офицеры стремятся попасть под огонь.
Алек криво усмехнулся в ответ на этот выпад. У солдат бытовало такое мнение об офицерах, и некоторые из них оправдывали его, но только не он. Может быть, расскажи он ей, сколько раз он ходил в атаку под огнем французов, мисс Тернер стала бы лучше думать о нем.
– Могу я поинтересоваться, почему вы решили, что я собираюсь украсть лошадей?
– Ну… вы были в конюшне.
– Это так. Но я видел человека, выходящего из конюшни, который вел себя очень подозрительно. Может быть, он был вашим вором?
Она явно забеспокоилась.
– Вы, в самом деле, видели какого-то человека? – спросила она и покраснела. Она думала, что он соврал ей.
Он не стал больше ничего говорить, просто кивнул:
– Да. Крупный парень, он крался, явно желая остаться незамеченным, а потом скрылся в лесу. Мне кажется, это не ваш работник.
– Да, – пробормотала она. – Наверное, это был кредитор или человек, работающий на конюшне у мистера Бикфорда.
Кредиторы обычно входят через главную дверь и требуют денег. Алек добавил загадочного человека к перечню того, чем ему предстоит заняться.
– Непохоже, чтобы это был вор. В конце концов, день – странное время для кражи лошадей, вам не кажется?
– Поскольку я никогда не воровала лошадей, – сказала она, – я не могу знать, какое для этого нужно выбирать время.
– Советую после наступления темноты. Или во время ливня, тогда вас не будут преследовать. Конечно, лошадь в этом случае надо выбирать смирную, которая не испугается бури.
Она встревожено взглянула на него:
– Вы хорошо осведомлены в этом деле. Он встретил ее взгляд.
– Знания такого рода иногда могут пригодиться. Она попыталась отодвинуться от него.
– Не могу понять, почему лорд Хейстингс послал вас, чтобы помочь нам. Потому что на самом деле мы не нуждаемся в том, чтобы у нас крали лошадей.
– А я не могу понять, почему вы не хотите принять помощь. Может быть, вы раздумали искать своего отца?
Она открыла рот.
– Нет! Как вы могли подумать?
Он натянул вожжи, рывком остановив экипаж, отчего мисс Тернер откинулась на подушку сиденья, и повернул к ней лицо.
– Вы сообщили, что он покинул дом четыре месяца назад. Прежде чем обратиться к Хейстингсу, вы три месяца выжидали, а когда Хейстингс прислал вам, меня на помощь, вы, вместо того чтобы обрадоваться, каждый раз даете понять, что неприятно удивлены. – Она открыла, было, рот, чтобы запротестовать, но он положил руку на спинку сиденья и наклонился к ней. Чуть-чуть. Но она дернулась в сторону, прижимая к себе корзину, как свою спасительницу. – Подозрительному человеку могло бы прийти в голову, не на руку ли вам исчезновение вашего отца и не является ли ваше обращение с просьбой отыскать его просто способом скрыть, что вам лучше без него. Или, может быть, вы прекрасно знаете, где он… похоронен. – Он прошептал последнее слово, склоняя ее, нет, вынуждая ее выйти из себя и сказать то, чего он не знал.
– Что вы за человек, если говорите такое? – запинаясь, произнесла она. – Это ужасно!
Его взгляд блуждал по ее лицу, он почти ощущал ее кожу под своими пальцами. Ему потребовалось крепко зажать вожжи в кулаке, чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Это оказалось очень плохой идеей, потому что в результате ей пришлось придвинуться к нему. А ему с самого начала следовало бы держаться подальше от нее, с первого момента, как только он увидел ее.
– Для этого есть основания, – ответил он. – Нередко самые ужасные предположения оказываются верными.
Она облизнула губы.
– Не в нашем случае. Я потрясена тем, что вы могли так подумать.
Он поднял брови и выпрямился на сиденье.
– Разве я сказал, что подумал это? Я никогда не жду ответов на такие вопросы.
– Тогда почему вы об этом заговорили? – гневно спросила она. – Мы уж точно не нуждаемся в помощи тех, кто способен на такие умозаключения!
– Нет, но вы нуждаетесь в помощи того, кто задает такие вопросы.
– Я так не думаю!
По тому, как это было сказано – не для того, чтобы оправдаться, а с яростным протестом в голосе, – он понял, что она колеблется. Она не доверяла ему, он ей не нравился, но его дипломатический запас был исчерпан.
– Мисс Тернер, вы явно сами не верите в то, что ваш отец вернется. Если бы вы еще верили в это, то не обратились бы к Хейстингсу. Мое появление здесь – следствие вашей просьбы. Вы же по каким-то причинам, похоже, перестали желать, чтобы вашего отца нашли, или просто не хотите, чтобы это сделал я. – Он знал, что говорить с ней так прямо рискованно. Обычно он оставался в тени, в одном месте слушал, в другом осторожно выпытывал. Ему было непривычно действовать так, открыто и дерзко, но другого способа он не видел. Здесь все знали, кто он. Прятаться в обличье слуги не было смысла. Он не сомневался, что она слышала его историю. Его агрессивность привела бы большинство леди в негодование или довела до глубокого обморока.
Но эта леди… Если иметь в виду пистолет и то, что она приняла его предложение подвезти ее в город, Крессида Тернер была не робкого десятка. Хотя ее явно шокировали высказанные им предположения, она была скорее разгневана, чем испытывала какие-то другие чувства. Лицо ее раскраснелось, а в удивительных глазах полыхало пламя. Он почувствовал, что невольно напрягся в ожидании удара, но это не вызвало у него раздражения, скорее заинтриговало.
– Что, черт побери, вам от меня надо? – спросила она раздраженным тоном. – Что же я должна сказать на это?
Алек, подтягивая вожжи, тонко улыбнулся.
– Правду, мисс Тернер. Вот все, что мне надо. – Он взмахнул вожжами, и экипаж резво рванулся вперед.
– А если правда заключается в том, что я больше не желаю говорить с вами? – заявила она под громыхание колес. Одной рукой она взялась за шляпку, другой крепко прижимала к себе корзинку. Она растеряла свою чопорность и перестала напряженно следить за тем, чтобы не коснуться его.
– Вы не обязаны. Она притихла.
– Да?
Он взглянул на нее. И увидел вздернутый подбородок, слегка сдвинутые брови, полные губы, приоткрытые от удивления. С румянцем на щеках она стала просто очаровательной.
– Разумеется, не обязаны. Однако я был бы рад вашей помощи.
Она снова облизнула губы. Черт, он, как мальчишка, не может оторвать глаз ото рта этой женщины.
– Значит, вы все равно будете искать моего отца, даже если…
– Да. – Он подался вперед и заглянул за ее плечо, проверяя, свободен ли путь. Они подъехали к повороту на Марстон, и он свернул на дорогу, ведущую в гору. – Я дал слово.
– Но лорд Хейстингс…
– Лорд Хейстингс не говорил мне, что я должен заручиться вашим одобрением. Может быть, он считал это само собой разумеющимся, ведь вы сами просили о помощи. – Алек не знал, чем руководствовался Хейстингс, направляя его сюда, но он получал большое удовольствие, поддразнивая ее.
Крессида поджала губы. Он явно не желал понять ее. Спорить с майором Хейзом было невозможно. Все, что она говорила, он переиначивал и представлял так, что ей хотелось заорать. Ей не следовало садиться в его кабриолет, даже если бы расстояние до города было вдвое больше.
– Я не хочу выглядеть неблагодарной в глазах лорда Хейстингса.
Он бросил на нее взгляд, в котором промелькнуло некоторое озорство.
– И не надо.
Она решилась говорить прямо. И его такой поворот событий вполне устраивал.
– Три дня, – сказала она. – Мне нужно три дня, чтобы обдумать ваше предложение.
– Что может случиться за три дня?
– Я… мне нужно обсудить все с сестрой, – пояснила она, парируя выпад, – и с бабушкой.
– Что вы им скажете?
Он словно подталкивал ее к тому, чтобы она обвинила его в тех ужасных вещах, о которых ходили слухи. Крессида замолчала и заставила себя улыбнуться.
– Я спрошу, что они думают об этом. На самом деле хотелось бы, чтобы нашим делом занялся кто-нибудь, хорошо знающий нашу семью.
– Уэбб, например. Конечно, вы пока еще не просили его об этом.
– Мы не любим, когда вмешиваются в нашу частную жизнь, – выпалила она. – Я ничего не обязана вам объяснять. Мы привыкли обходиться своими силами, и если я не захочу рассказывать вам о том, чем он занимался и каковы его привычки, то вы не можете осуждать меня за это! – Ужаснувшись, она замолчала. Ее вспыльчивость сыграла с ней злую шутку, несмотря на все попытки сдерживаться.
Слова Крессиды оказали на майора странное действие. Он утратил насмешливость, и, казалось, был даже… доволен.
– Спасибо вам, мисс Тернер, за вашу честность. Я могу понять причину, которую вы назвали, и нахожу ее уважительной. Три дня, вы сказали?
– Э-э… да. – Она кивнула.
Он наговорил все это единственно для того, чтобы она набросилась на него? Но зачем?
Он отвернулся, но она успела заметить тень улыбки на его лице.
– Если нам предстоит сотрудничать в этом деле, то вам следует знать, что превыше всего я ценю честность и откровенность. Правда может оказаться безобразной, но она всегда, в конце концов, выходит наружу. Но я также не забываю и об осторожности. Ничто из того, что вы расскажете о вашем отце, не станет достоянием других, если только этого не потребуют поиски истины, но лишь в той мере, в какой это будет необходимо.
– Спасибо, – буркнула она.
Может быть, он пытается запутать ее и разоружить. Или он хочет, чтобы она утратила бдительность и сказала то, что хотела бы утаить. Она украдкой взглянула на него. А если у него совсем другие соображения? Честность и откровенность превыше всего…
– Где мне вас высадить? – Он пустил лошадь шагом. Она огляделась и увидела, что они уже приехали в город.
– Да где угодно. Спасибо, что подвезли.
Он остановился у магазинчика, торгующего шляпками. Крессида подобрала юбки и ловко спрыгнула, прежде чем он успел помочь ей выбраться из кабриолета. Она постояла в нерешительности, обернулась.
– Спасибо вам еще за то, что предупредили меня, сказав о честности. Уверяю вас, меня очень беспокоит исчезновение отца… Но у отца была привычка уезжать, ничего не объясняя, и я имею основания полагать, что, если мы подождем, все закончится как обычно.
Слушая ее, он сидел, наклонившись к ней.
– Так вы готовы еще ждать? Она потеребила ленту шляпки.
– Нет, больше не можем.
Его лицо было совершенно непроницаемым, под его взглядом она чувствовала себя беззащитной, как если бы он знал о ней все. Это вызывало беспокойство, смущало ее и приятно возбуждало. Другие мужчины не смотрели на нее так…
– Но просить совершенно незнакомого человека, у которого могут быть собственные заботы и интересы… это огромная услуга. – Она резко остановилась. Ему, должно быть, понятно, что она имела в виду.
– Но услуга предложена без задней мысли, и вы обязаны Хейстингсу, а не мне. Помните это, когда будете принимать решение. Три дня? – Она дернула головой в знак согласия. Майор Хейз улыбнулся и приподнял шляпу, глаза его блестели. – До встречи, мисс Тернер.
– До встречи, – шепнула Крессида вслед уезжавшему Хейзу. Она сделала глубокий вдох и прижала к щеке дрожащую руку. Три дня. У нее есть три дня, чтобы решить, сможет ли она в дальнейшем выдерживать его присутствие или откажется от его услуг. Он приводил ее в замешательство… Но она чувствовала, что глупо отвергать помощь человека, который, судя по всему, способен справиться с задачей. Ведь он заставил всех поверить в то, что его нет в живых, и избежал виселицы, хотя все думали, что он виновен, а для этого требуются особые качества. Он знал, как крадут лошадей, и очень ловко вывел ее из себя. В общем, похоже, что найти пропавшего человека для него будет детской забавой.
Она вздохнула и посмотрела в сторону аптеки. Неделю назад она бы сказала, что согласна на все, даже на сделку с дьяволом, если это поможет найти ее отца и спасет их от краха. Но она не подумала, что дьявол может поймать ее на слове.
