Текст книги "Лишь в твоих объятиях"

Автор книги: Кэролайн Линден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Он надеялся, что нет.

– Я не хочу, чтобы кто-то об этом узнал – из-за его семьи. Они кажутся славными женщинами, и мне бы не хотелось травмировать их. – Он слишком поздно вспомнил, что мисс Тернер еще не дала своего согласия и, возможно, ему придется вести расследование самостоятельно. Но она была здесь – это наверняка означало, что она склоняется к тому, чтобы дать согласие, хотя ему в любом случае надо действовать, не дожидаясь ее реакции. Внезапно он осознал, что уже несколько минут неотрывно наблюдает за ней, и отвернулся.

– Конечно. – Тень легла на лицо матери. – Вот почему ты вернулся домой. Потому что тебя послали сюда.

Печаль в ее голосе пронзила его. «Никогда не говорить правду». Алек опустил голову.

– Нет, – тихо сказал он. – Я вернулся домой из-за Фредерика.

Глава 10

Крессида прекрасно проводила время. Большинство гостей оказались приятными людьми без претензий, достаточно тактичными, чтобы не упоминать о том, ради чего их собрали, и настроенными получить удовольствие от вечера. Когда Джулия, извинившись, вышла, чтобы распорядиться насчет напитков, Крессида с удивлением обнаружила, что прошло уже почти два часа.

– Я рада, что мы приехали, – тихонько заметила Калли, оказавшаяся рядом с ней.

– Я тоже, – призналась она.

– И не только потому, что приятно снова почувствовать себя хорошенькой, хотя это тоже чудесно. – Она задвигалась, заставив колыхаться свои юбки, ей очень нравилось смотреть, как по шелку пробегает рябь от падающего на него света. – Так хорошо оказаться в обществе.

– Уверена, что присутствующие джентльмены думают то же самое. Ты сегодня выглядишь замечательно.

Ее сестра сморщила носик – чуть-чуть, чтобы не испортить свою привлекательность.

– Не все они смотрели на меня. – Она помолчала. – Майор Хейз определенно то и дело бросал взгляды на тебя.

Крессида удивленно встрепенулась.

– Не может быть.

– Не веришь? – Калли нашла его глазами. Крессида из-под опущенных век взглянула туда же и заметила, что он смотрит в ее сторону. Он стоял рядом с матерью, потом наклонился к ней, что-то сказал, и они вышли из комнаты. – Клянусь, каждый раз, когда мне случалось взглянуть на него, он пребывал в задумчивости и смотрел на тебя.

– Чепуха. – Крессида рассмеялась.

– Ты сегодня такая хорошенькая. Может быть, так и есть.

– Он, наверное, прикидывает, где я прячу свой пистолет. – Калли засмеялась, а Крессида ухмыльнулась. Она умерла бы от смущения, если бы кто-нибудь еще узнал о том, как она целилась из пистолета в их хозяина.

– Ты всегда поднимаешь меня на смех, когда я высказываю предположение, что ты кому-то нравишься.

Крессида посерьезнела.

– Я уверена, что он смотрел на меня не по этой причине. Сама мысль об этом нелепа. – Стоило лишь вспомнить о пронзительных взглядах, бросаемых на нее, словно… Крессида вздрогнула и нахмурилась, еще раз давая сестре понять, как нелепо высказанное ею предположение. Хотя он и в самом деле часто смотрел на ее губы.

– Сомневаюсь, что это нелепо, – призналась Калли. – Только вот каждый раз, когда я говорю о таких вещах, все равно о ком, ты все превращаешь в шутку.

Крессида повернулась и пошла к открытым дверям. Калли вслед за сестрой вышла в пустой холл.

– Это и есть шутка. Джентльмены смотрят так на тебя, а не на меня. Мне все равно, – добавила она, заметив укоризненный взгляд сестры. – Правда, все равно.

– Не может быть.

Крессида отрицательно замотала головой, пробежала пальцами по краю мраморной столешницы. В холле было тихо и прохладно, пахло розами. Ей нравился благородный покой этого дома. Пенфорд был великолепным, без всякой вычурности, элегантным, но нехолодным. Это был демократичный дом, где детям позволялось бегать по коридорам. Все комнаты, радуя глаз, всегда украшала какая-нибудь зелень.

– Ты всегда была симпатичнее меня, все знают. Ты более сдержанная, у тебя приятные манеры, ты мягче, так что ни у кого не может возникнуть желания смотреть на меня, когда рядом есть ты.

– Не думаю, что многое из сказанного тобой соответствует действительности, но даже если бы это было так, это вовсе не означает, что каждый мужчина предпочтет тебе меня. – Крессида фыркнула, и Калли веером шлепнула ее по руке. – Они и не предпочитают! А ты этого не признаешь.

Крессида снова фыркнула. Ей не нравился этот разговор. Калли не виновата, что она своей язвительностью отпугивает мужчин. Просто легче отшучиваться, чем вслух признаться перед всеми, что на самом деле она ничего не имеет против того, чтобы выйти замуж, если только она найдет кого-то, кто не будет смотреть на нее как на чудачку. Ей бы найти процветающего хозяина постоялого двора, который был бы слишком занят, чтобы замечать ее неказистость, и которому были бы даже на руку ее острый язык и приземленность.

– Ты вообще не собираешься выходить замуж? Никогда?

С губ Крессиды был готов сорваться резкий ответ, но она сдержалась и заставила себя сказать честно:

– Наверное, я была бы не против, если бы нашелся такой человек… – Она посмотрела на Калли и вздохнула. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я все время думаю о наших проблемах и о том, что нам делать. Если бы одна из нас вышла замуж…

Крессиду охватила паника, но она бросила на сестру испепеляющий взгляд, чтобы скрыть свое состояние.

– Ты снова наслушалась бабушку.

– Нет, – спокойно ответила Калли. – Я сама додумалась до этого. Крессида, что нам делать? Если бы одна из нас вышла замуж за состоятельного человека, он бы нас обеспечил и бабушку прокормил. – Это была правда. Им нужно было подумать и о бабушке с ее слабеющим разумом и немощным телом. – Признаюсь, это мысль пугает меня, – голос Калли дрогнул, – но я слишком эгоистична, чтобы не думать об этом.

– Но за кого? – Теперь они говорили шепотом, придвинувшись, друг к другу. Крессида сжала руки сестры. – У тебя есть кто-нибудь на примете?

Калли покраснела.

– Нет, никого определенного, но, я думаю, нужно посмотреть. И тебе тоже. Мы ведь не хотим закончить жизнь в одиночестве.

Ну, Калли была уже вдовой. А Крессида никогда не была замужем, и у нее не было такой, как у Калли, причины осторожничать с замужеством.

– Я собираюсь поговорить с миссис Блатчфорд из Марстона насчет работы.

– Если ты собираешься подрабатывать шитьем, то это нас не прокормит, – возразила Калли.

Крессида умолкла. Какое-то время они грустно размышляли о своем будущем.

– Ну, давай не будем портить себе этот вечер. – Крессида оживилась и сжала руку сестры. – Сегодня мы ничего не можем изменить, так что давай веселиться.

– Не будем. – Калли оглядела холл. – Тем более что это неподходящее место для обсуждения таких вещей.

– Совсем неподходящее, – согласилась Крессида.

– Хорошо. Пойдем обратно? Она покачала головой:

– Я хочу взглянуть на ночной сад. Скоро вернусь.

Калли улыбнулась и пошла обратно в гостиную. Крессида еще раз провела рукой по мраморной столешнице, подобрала несколько упавших лепестков роз. Она поднесла их к лицу и, пока шла к двери, ведущей на террасу, на ходу вдыхала их тонкий аромат.

– Хочешь одно?

Она замерла, зажала в кулаке лепестки, обернулась назад, но майора не было видно, хотя его голос прозвучал так, словно он был совсем близко. И тут она увидела его – за поворотом, у задней лестницы. Он стоял на одном колене с тарелочкой в протянутой руке. Две крошечные туфельки поднялись и исчезли из виду, и голос, принадлежавший маленькой девочке, произнес: «Мама сказала, нам нельзя».

– Хм… – Крессида увидела, как он взял крошечное пирожное, чуть больше наперстка, и бросил его в рот. – А мама не говорила, что вы уже должны лежать в кроватках? – Маленькая девочка, должно быть, его племянница, ничего не ответила. – Очень вкусно, – добавил майор. – Я бы не стал винить того, кому захотелось это попробовать.

Ей нужно уйти. Она подслушивала, шпионила, бабушка ужаснулась бы, если бы узнала. Крессида знала это, но продолжала стоять на месте. В голосе майора было что-то такое, отчего она не могла заговорить и двинуться с места.

Маленькая ручка протянулась и взяла одно из пирожных, потом еще одно. Майор съел второе, на губах его играла улыбка. Крессида облизнула губы и сглотнула. Она нехотя признала, что он был очень красивым, даже тогда, когда оставался угрюмым и старался вывести ее из себя.

Сейчас он чувствовал себя свободным, был дома, и Крессиде пришло в голову, что она оказалась бы в серьезной опасности, если бы он вот так смотрел на нее. Не то чтобы это было возможно, но после разговора с Калли ее мысли были о мужчинах и замужестве, и она подумала, что если бы… «Плохо, что майор оказался первым, встретившимся красивым неженатым и улыбающимся мужчиной», – сказала себе Крессида. Он ей даже не нравился… Только он очень славно, чуть-чуть загадочно улыбался двум маленьким девочкам, сбежавшим из кроваток.

– Вам нравится эта вечеринка? – спросил он у них. Снова показалась пара туфелек – ее владелица наклонилась, чтобы взять еще одно лакомство. Майор Хейз молча протянул ей тарелочку, и она взяла пирожное. Крессида заметила светлые кудряшки, это была Пейшенс, старшая девочка.

– Не очень, – сказала она. – Мы любим, смотреть, как танцуют, а сегодня никто не танцует.

– Действительно. – Он задумался. – Мне кажется, бабушка решила, что это не такая вечеринка.

– Я думала, что на всех вечеринках танцуют. – Пейшенс снова потянулась к тарелке, ее стойкость куда-то подевалась. – Так было, пока папа не умер.

Майор громко вздохнул:

– Я уверен, что скоро у нас снова будут танцевать. Ваш папа хотел, чтобы вы были счастливы и смотрели на танцующих, а когда-нибудь стали танцевать сами.

– Я не знаю, как танцевать! – Она хихикнула.

– Научишься, – сказал он ей. – И ты тоже, Грейс.

Мелодичные детские голоса взволнованно зашептались. В поле зрения появилась другая пара туфелек. Грейс, младшая дочка Марианны, дотянулась и взяла с тарелки пирожное.

– Не говори маме, – сказала Пейшенс. – Мама сказала, что мы не должны надоедать тебе.

– А вы и не надоедаете мне. – Майор Хейз поставил, пустую тарелку на пол. – Но вы напомнили мне о танцах, и теперь больше всего на свете я хочу танцевать. Не потанцуете ли вы со мной, мисс Пейшенс?

Она снова хихикнула:

– Нет.

Он отодвинулся.

– Нет?

– Нет! – счастливо сказала она.

Он вздохнул, потом повернулся к ее сестренке:

– А вы потанцуете со мной, мисс Грейс?

К удивлению Крессиды, крошечная девочка спустилась со ступеньки и подняла вверх ручки. Он встал, взял ее маленькие ручки в свои и покружил. Белое ночное платьице девочки колокольчиком раздулось вокруг нее. Широкая улыбка осветила ее личико. Пейшенс захлопала в ладоши, спрыгнула к ним, дядя протянул ей руку и покружил ее. Обе малышки вели себя тихо, как если бы все время помнили, что если их обнаружат, то отошлют спать. Но чем шире становились круги, тем громче становилось хихиканье. Наконец майор подхватил Пейшенс и покружил ее в воздухе, а потом покружил и Грейс. Крессида почувствовала, как при виде его открытой улыбки сердце у нее забилось сильнее. Такого майора она еще не видела и не ожидала увидеть.

Покружив каждую малышку несколько раз, он усадил их на лестницу, где они сидели раньше.

– А теперь бегите спать, – сказал он. Танцы совсем утомили парня.

– Было так весело! – Пейшенс в восторге подпрыгивала на месте. – Ты не скажешь маме, что мы убежали из спальни, не скажешь?

– Если только она не спросит меня об этом. Теперь бегите, пока она сама не нашла вас.

– Грейс, пошли, – сказала Пейшенс, беря за руку младшую сестричку. – Спокойной ночи, дядя! – Хихикая и топая ножками, они исчезли на лестнице.

Крессида слишком поздно поняла, что ей следовало уйти, но не успела она сделать и шагу, как майор повернулся к ней:

– Вы тоже хотели бы потанцевать, мисс Тернер? Ее лицо вспыхнуло.

– О н-нет, – запинаясь, произнесла она. – Я… извините, я не собиралась подсматривать. Я хотела выйти подышать свежим воздухом…

Он улыбнулся и не напомнил, что в сад можно было выйти прямо из гостиной.

– Не стану препятствовать вам. – Он сделал жест рукой в безмолвном приглашении, и она, наклонив голову, пошла за ним следом в дальнюю часть дома к выходу в сад. Хорошо было бы, если бы он не последовал за ней в сад.

Но она знала, что он пойдет за ней, и совсем не удивилась, когда услышала сзади его шаги.

– Так вы пришли к какому-либо решению?

Да, начало было для нее неудачным. Алек подошел ближе. Он знал, что может довольно легко переносить недоверие и подозрение окружающих, но по какой-то причине ему было очень важно выяснить, как относится к нему именно она. Может быть, она будет настаивать на своем, вздернув подбородок и глядя на него своими лучистыми глазами. Все остальные отводили глаза, избегая его взгляда, а если он заговаривал первым, выглядели испуганными, словно опасались за свою жизнь. Его собственные племянницы сначала смотрели на него как на великана-людоеда, явившегося за тем, чтобы их съесть. И это продолжалось до тех пор, пока он не предложил им блюдо с лакомствами.

В общем, мисс Тернер единственная не боялась его.

– Я еще думаю, – был дерзкий ответ.

Алек слегка улыбнулся. Ему определенно нравилась эта женщина – причем без всякой причины.

– Понимаю. Сегодня я в вашей власти. Так каковы ваши соображения?

Она смотрела мимо него на ярко освещенные окна гостиной. Отзвуки разговоров и смех прорывались в темноту ночи.

– Вы не в моей власти. И вообще вам не обязательно говорить со мной.

– А может быть, мне нравится говорить с вами.

Она закусила губу. Алек подметил эту ее привычку, когда подвозил в город, и каждый раз, когда он это видел, у него перехватывало дыхание.

– Я думаю, вы просто прячетесь здесь, чтобы не встречаться с другими гостями.

– Как и вы?

Ее губы, розовые и блестящие, раскрылись в смятении. Замечательно. Он подошел еще ближе.

– Ну… да.

Он усмехнулся. Ее признание умилило его.

– Тогда у нас есть общий секрет – наша нечистая совесть.

Она поджала губы, но потом перестала бороться с собой и улыбнулась открытой простодушной улыбкой.

– Наверное, так и есть.

Алек повернулся к саду, запрокинул голову и стал смотреть на ночное небо – нельзя же все время пялиться на ее рот.

– Почему вас так пугают гости?

– Я не люблю, когда за мной постоянно наблюдают, будто считают, что я в любой момент могу наброситься на кого-нибудь. Жена викария смотрит на меня так, словно составляет список грехов, которые я способен совершить в этот вечер.

Ответом ему было молчание. Алек не смотрел в ее сторону, так что не мог видеть выражения ее лица. Возможно, его уловка не сработала. Ему нужно было содействие мисс Тернер. Он хотел как можно скорее добиться ее согласия, что во многом облегчило бы ему задачу. Если бы она стала хоть немного лучше относиться к нему… Алек не мог отрицать, что ему очень хочется этого, хотя его желание, возможно, было неуместным. В общем, вместо того чтобы задавать вопросы, он сам сказал то, чего мог бы и не говорить. Его откровенное признание прозвучало как предложение мира после того форменного допроса, который он недавно ей устроил.

Она продолжала молчать. Алек вздохнул.

– Я уже почти забыл, насколько прекрасен этот сад ночью, – пробормотал он. – Моя мать всегда стремилась к тому, чтобы он выглядел немного запущенным, и мальчишкой я представлял себе, что это заколдованный лес. – Молчание затягивалось, он приготовился уходить. – Мне не следовало мешать вам, любоваться им.

– Заколдованный лес? – тихо спросила она, становясь рядом с ним. – Заколдованный кем?

Он грустно улыбнулся.

– Злой колдуньей, наверное. Вот там, – он указал рукой на высоко разросшуюся глицинию, серебристую в лунном свете, – мне виделось злое чудовище, что-то вроде гидры. Роза в центре была Сциллой, а в пруду обитал Левиафан, готовый в любой момент выпрыгнуть и утащить меня в воду, если я подойду слишком близко. Я, конечно, при этом воображал себя отважным героем, который пришел сразиться с ними.

Она осторожно взглянула на него.

– Это было очень благородно с вашей стороны – защищать свой дом от опасностей.

– Я так и думал. Как-то я отправился ловить Левиафана. Я уже представлял, как волоку его в дом в качестве трофея. Но как только я забросил удочку в воду, с берега в пруд прыгнула лягушка, прямо туда, куда я закинул крючок, а в этот момент я как раз наклонился, чтобы лучше видеть его. От неожиданности я упал в пруд и потом совсем мокрый поплелся домой – с меня капало, я был весь покрыт ряской.

На этот раз она засмеялась, правда, тихо и сдержанно.

– Бедная лягушка. – Рассказ ее явно развлек. Алек даже заметил на ее губах полуулыбку.

– Возможно, эта роза, в самом деле, настоящая Сцилла. Я много раз оказывался в ее объятиях и выбирался весь исколотый.

Она сделала глубокий вдох.

– Очень похоже на гостей в доме.

– Можно и так взглянуть на все это, – ответил он тем же беспечным тоном. – Только тогда следы от уколов оказываются гораздо глубже.

Потом какое-то время они молчали.

– Я не хочу, чтобы все знали, что мы в долгах, – наконец очень тихо произнесла она. – Я ненавижу собственную бедность и не могу видеть, как все жалеют нас, потому что отец исчез. Я знаю, некоторые думают, что он бросил нас.

Алек сразу же представил себе жену викария с ее поджатыми губами и лицемерным взглядом.

– Но ведь вы в это не верите. Она покачала головой:

– Не верю. При всех его недостатках он никогда не бросил бы нас. – Она помолчала. – Как вы думаете, что с ним могло случиться?

Это был трудный вопрос.

– Мне сообщили совсем немного, – осторожно сказал он. – В сущности, только то, что вы написали. Хейстингсу. Вы с сестрой сказали мне больше, чем он, но даже при этом… Я не хочу высказывать мнение, которое может оказаться ложным. Могу только уверить вас, что у меня нет других целей, кроме как узнать правду, и я ни за что не согласился бы заниматься розыском, если бы не был намерен добиться успеха.

Крессида изучала его. Высокий, импозантный, лицо спокойное, невозмутимое, говорит ровным голосом. Он умел быть незаметным, оставаться в тени. Если бы не белые галстук и жилет, он был бы совсем черным. Он все еще загадка для нее, но она не могла забыть картину: он кружит своих маленьких племянниц и так тепло улыбается им. Она снова облизнула губы.

– Что вы собираетесь делать? Не могу представить, с чего вы начнете, ведь даже мы, прекрасно знающие отца и его привычки, ничего не смогли выяснить.

Его губы чуть дрогнули в улыбке. – Вы сомневаетесь в моих способностях? Она смутилась и покраснела. К счастью, в темноте он не мог этого видеть.

– Нет, совсем нет. Я не сомневаюсь в ваших способностях, я просто… то есть…

Он наблюдал за ней, склонив голову набок, и в его глазах светилось любопытство. Будто он видел, что она покраснела, и ему это нравилось. Или будто он думал о чем-то другом, совсем не о ее отце. В общем, было похоже на то, что она заинтересовала его.

– А вот Хейстингс считает, что мои таланты подходят для этой работы.

Крессида закрыла рот, чтобы не выглядеть совсем глупой. Сегодня она вела себя нелепо, подстегнутая дерзким предположением сестры, что он… Она смотрела себе под ноги. Майор не двигался и не делал ничего такого, что могло бы оправдать ее участившийся пульс. Он просто вышел с ней в сад, рассказал несколько смешных историй из своего детства и был очень вежлив. Бедный майор. Если бы он знал, что она приписала ему, то пришел бы в ужас.

Она вздохнула и повернулась к нему.

– Спасибо вам, – сказала она, – за предложенную помощь. Мы будем очень благодарны вам за содействие.

Он поклонился:

– Я сделаю все возможное, чтобы не разочаровать вас.

У этого человека была опасная улыбка, загадочная, намекающая на то, что у них есть общая тайна. У Крессиды снова появилось чувство, что он легко может выведать все ее секреты. И она содрогнулась от мысли, как быстро это может произойти, если за то короткое время, что они пробыли здесь, в темноте, он довел ее до такого состояния, что она практически потеряла способность соображать, а колени ее подкашивались.

– Я сделаю все, чтобы помочь вам. Он широко улыбнулся.

– С нетерпением жду этого, – проворковал он. – Завтра начнем?

– Я… – Она сглотнула. За какие такие таланты, гадала она, выбрали именно его? Должно быть, он загоняет людей в угол и смотрит на них, пока они не признаются во всем? С ней получилось именно так. – Да.

Он задержал на ней взгляд чуть дольше, чем следовало бы.

– Прекрасно. До завтра, мисс Тернер.

Он повернулся и пошел к дому. Крессида прижала руку к груди и задумалась: на что же она дала согласие? И почему она уже начала ждать его прихода?